За миллиард долларов

– Думаю, теперь она уже не подозревает, – уточнил его спутник, жуя длинную травинку. – Похоже, сейчас она полностью уверена.

– Я считал, что работа людей Мариэль была выполнена идеально. Что пошло не так?

– Может, ничего. Возможно, она просто сделала логичные выводы, исходя из развития событий и документов, которые Стэнли оставил ей.

– Ты знаешь, что я никогда не принимаю «возможно» как ответ, – пробурчал Лукас, наполняя крышку новой порцией виски. – Я плачу не за предположения, а за конкретные факты.

– Конкретные факты говорят, что Стэнли погиб в автокатастрофе. А что может прийти в голову женщине вроде Алехандры, предугадать невозможно.

– Ладно, согласен, Алехандра – женщина, а значит, непредсказуема. Но она также мать, а матери предсказуемы. Дай ей чётко понять, что на кону жизнь её детей. Либо она отдаёт нам документы, либо ей будет о чём сожалеть. Проблемы есть?

– Никаких.

– Тогда вопрос закрыт. Второй пункт повестки: сколько конгрессменов, сенаторов и судей выступают против переноса нашей базы в Дубай?

Тони Уокер достал из кармана сложенный листок бумаги и молча передал его. Вольф Лукас долго изучал его, а затем шумно выдохнул, явно недовольный развитием событий.

– Слишком много, – едва слышно пробормотал он. – Слишком.

– Была ошибка позволить этой новости распространиться так рано. Мы должны были действовать так, чтобы власти столкнулись с уже свершившимся фактом.

– Юристы утверждали, что это абсолютно невозможно. Для таких перемещений нужны разрешения, которые нельзя получить, не указав причины. Мы не какая-нибудь мелкая фирма, мы – Dall & Houston.

– Тогда это выходит за рамки моей компетенции, и эту битву должны вести твои юристы или, в крайнем случае, Айсмен. Законы – это не моё.

– В этом я не сомневаюсь, – пошутил собеседник. – Хотя, если честно, ты знаешь о законах больше всех в этой стране, ведь ты лучше и чаще всех их нарушал. – Он потряс листком и категорично добавил: – Через две недели этот список должен быть сокращён наполовину.

– Какими средствами я располагаю?

– Всеми необходимыми. И ещё миллиардом.

– Свободные руки?

– Разве я когда-нибудь тебя ограничивал? Мы дали этим ублюдкам то, чего они хотели: красивую войну, чтобы отомстить за трусливую атаку 11 сентября, а заодно оживить оборонную промышленность, которая чересчур замедлилась. Все с восторгом аплодировали, пока рушили статуи Саддама Хусейна, а потом, когда он болтался на веревке, никто не винил нас, а только кучку бездарей, которые не смогли довести дело до конца, хотя у них было всё – пушки, корабли, самолеты, сколько хотели. План состоял в том, чтобы захватить Ирак меньше чем за месяц, а затем продолжить с Сирией и Ираном, но некомпетентные генералы, которые только и умеют, что поправлять козырек фуражки с глупым видом, всё испортили. Чертова сволочь! – Он снова потряс, теперь уже яростно, клочком бумаги. – А вдобавок эта шайка неблагодарных писак хочет, чтобы мы расплачивались за их промахи. Всех их нужно расстрелять!

– У нас еще есть время.

– Ты так думаешь?

– Достаточно сказать слово. Уверен, что пятерым или шестерым хватит строгого выговора; десять или двенадцать радикально изменят свое мнение за определенную сумму, которую мы согласуем в каждом случае, а с остальными разберусь я.

– Как?

– Чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя.

– Согласен, тут ты прав. Никакой судья не может заставить кого-то давать показания о том, о чем он не знает, – он налил себе новый стакан, будто этим подводил итог очередной главе разговора. – У нас остается третий пункт повестки дня, Операция Протей, которую, надеюсь, не придется приводить в действие, разве что в крайнем случае. Как идут приготовления?

– Ожидаем твоих указаний, но прежде, просто из любопытства, хотел бы уточнить, почему ты дал ей такое странное название?

– Что ты знаешь о греческой мифологии?

– Почти ничего, если быть откровенным, – почти смиренно извинился Тони Уокер. – История никогда не была моей сильной стороной.

– Мифология – это не история, а легенда, но это не важно, – поправил его собеседник. – Согласно древним грекам, Протей был старым богом моря, которому его отец, Нептун, дал три весьма необычных дара: во-первых, он был единственным, кто мог ясно видеть в густых мрачных глубинах морей; во-вторых, он предвидел будущее; и в-третьих, он мог менять форму по своему желанию, превращаясь за мгновение в льва, акулу, дельфина, ягненка, женщину, дерево или простую скалу.

– Понял. Айсмен – это своего рода Протей нашего времени.

– Именно. Он лучше всех ориентируется в темноте, предвидит события и меняет облик в одно мгновение. Так что главное, от чего мы зависим, – это быть готовыми, если придется действовать быстро.

– Мариэль уверяет, что скоро всё будет готово.

– Что ты узнал о нём?

– Ничего.

– Ничего? – удивленно переспросил его начальник.

– Совсем ничего.

– Как это возможно, что мы передаем миллионы долларов человеку, о котором не знаем ничего?

– Это возможно потому, что за почти двадцать лет работы на нас он ни разу не ошибся. А то, что мы, при всём нашем опыте общения с ним, так и не смогли выяснить, кто он, на мой взгляд, является лучшей гарантией того, что никто другой этого тоже не сможет, – он подмигнул в заключение. – А это, в свою очередь, наша лучшая гарантия безопасности.

– В таком свете я должен с тобой согласиться, но ты поверишь мне, если я скажу, что всегда испытывал почти болезненное любопытство узнать, кто скрывается за этим странным именем.

– Любопытство сгубило кошку.

– Не совсем сгубило, оно лишило её лишь одной из семи жизней.

Глава 6

ИЗ ЕЖЕДНЕВНОЙ ПРЕССЫ

Коррупция, мошенничество в армии, незаконные прибыли в отношениях с Ираном или поставка заражённой воды и продуктов питания войскам в Ираке – таков послужной список Dall & Houston, транснациональной компании, присутствующей более чем в 120 странах мира и специализирующейся на предоставлении энергетических услуг и продукции, главным образом в нефтяной отрасли.

Основанная в 1922 году техасским фермером, который, будучи неграмотным, стал миллионером после обнаружения нефти на своей земле, эта компания пережила немало критики. Однако, благодаря своим связям – одним из её бывших генеральных директоров является нынешний вице-президент, – ей удавалось избегать серьёзных последствий. Теперь же новый проект компании – перенос штаб-квартиры в Дубай, куда планируется перевести основную часть операций, – был назван аналитиками хитрым шагом по уходу с места преступления. Руководство компании надеется таким образом избежать судебного преследования.

Объявление о переносе штаб-квартиры стало неожиданностью для многих, особенно на фоне многочисленных открытых расследований и продажи дочерней компании BRA, которая занималась военными контрактами. Однако детальный анализ показывает, что истинная причина переезда Dall & Houston заключается не столько в расширении бизнеса на Восток, как утверждает нынешний генеральный директор Вольф Лукас, сколько в уходе от американских федеральных и налоговых расследований.

Компания, управляющая почти 150 дочерними предприятиями по всему миру, неоднократно использовала сложные схемы для обхода налогового законодательства. Например, сотрудничество с иранским правительством или уклонение от выплаты компенсаций бывшим сотрудникам. Особенно это стало заметно во время войны в Ираке и после урагана Катрина в Мексиканском заливе.

Так, в Ираке компания перевозила топливо для армии по цене 2,64 доллара за галлон, в то время как Министерство обороны США предлагало аналогичную услугу за половину этой стоимости. В другом контракте Dall & Houston получила 617,000 долларов за поставку безалкогольных напитков для 2500 солдат, что эквивалентно 247 долларам на человека – сумма, которой явно хватило бы на избыточное потребление. Также было установлено, что компания использовала в Ираке множество пустых грузовиков, которые при малейшей поломке, например, проколе шины, сжигались. Каждый такой грузовик стоил 75,000 долларов.

Переезд Dall & Houston в ОАЭ значительно затруднит федеральным властям расследование случаев подкупа нигерийского правительства. В частности, Лукас, будучи главным бухгалтером компании, контролировал финансовые операции Дэвида Хэмилтона, председателя совета директоров BRA, когда последняя была обвинена в четырёх эпизодах подкупа нигерийских чиновников. Хэмилтон был уволен после того, как выяснилось, что он получил 5 миллионов долларов за участие в этой схеме. По сообщениям техасской газеты, один из таких платежей произошёл ещё в то время, когда нынешний вице-президент США возглавлял компанию.

Ключевой аспект переезда Dall & Houston – отсутствие договора об экстрадиции между США и ОАЭ, что защитит руководителей компании от необходимости предстать перед американским правосудием в случае новых скандалов.

По мнению директора корпоративной политики, «учитывая множество расследований, связанных с Dall & Houston, законодателям необходимо внимательно рассмотреть этот шаг компании, чтобы понять, позволит ли он ей продолжать финансовые махинации. Это также подчёркивает необходимость того, чтобы Конгресс прекратил выдавать федеральные контракты компаниям, которые нарушают законы и уклоняются от уплаты налогов».

Дубай, являющийся налоговым раем, предоставляет компании возможность минимизировать налоговые обязательства, несмотря на то, что она официально зарегистрирована в США.

Подозрения в отношении Dall & Houston усиливаются. В прошлом году компания зафиксировала рекордную прибыль в 2,3 миллиарда долларов, освобождённых от налогов – сумму, которая почти равна 2,7 миллиарда долларов, на которые, по оценкам Пентагона, компания завысила стоимость своих услуг в Ираке. Члены Конгресса требуют объяснений относительно причин переезда в Дубай.

«Пытаются ли они сбежать и уклониться от уплаты налогов, или же хотят укрепить свои связи с Ираном?» – задавался вопросом один из сенаторов-демократов. Для других сенаторов это является «оскорблением для американских солдат, которые погибли, а также для граждан США, добросовестно выполняющих свои налоговые обязательства».

Как сказал сам Усама бен Ладен в заявлении, опубликованном в апреле 2004 года: «Война в Ираке приносит огромную выгоду крупнейшим американским компаниям, исчисляемую миллиардами долларов». Первые контракты, заключенные транснациональной корпорацией в Ираке, принесли более 13 миллиардов долларов продаж к тому моменту, когда договоры начали истекать в 2006 году.

Компания BRA, в свою очередь, имеет контракты в регионе на сумму около 18 миллиардов долларов, включая широко известную программу «Восстановление нефтяной инфраструктуры Ирака», оцененную в 7 миллиардов долларов. Тем не менее, Агентство по аудиту контрактов в сфере обороны, выданных Пентагоном, в 2005 году установило наличие недоказанных затрат и заявило, что в отношении компании Dall & Houston по-прежнему остаётся множество нерешённых вопросов.

Но как компания с такими многочисленными проблемами продолжает получать федеральные контракты? Многие утверждают, что «ключевым фактором является то, что вице-президент США был генеральным директором Dall & Houston до самых президентских выборов, после которых он покинул свой пост с компенсационным пакетом на сумму 34 миллиона долларов».

Проблема заключается в том, что связь между вице-президентом и транснациональной корпорацией так и не была окончательно разорвана, что по сей день создаёт очевидный конфликт интересов.

Скандалы вокруг услуг, предоставляемых Dall & Houston и её дочерней компанией BRA в Ираке, вызвали серьёзное недовольство. Так, один из самых громких скандалов, получивших широкую огласку в Конгрессе, произошёл в 2005 году, когда было установлено, что компания поставляла загрязнённую воду и еду в различные военные лагеря региона.

Некоторые эксперты, не сомневаясь, заявили организации Dall & Houston Watch, занимающейся наблюдением за любыми возможными незаконными действиями компании, что она сознательно подвергала как гражданский персонал, так и военных риску потребления загрязнённой воды из реки Евфрат. В утечке электронного письма из BRA утверждалось, что «в течение более года уровень загрязнения воды в одном из военных лагерей, вероятно, вдвое превышал минимальный уровень, признанный пригодным для потребления».

На данный момент стоимость войны в Ираке составляет от 410 до 450 миллиардов долларов, согласно отчётам Конгресса США, и почти полтриллиона долларов, по данным некоторых гражданских организаций. Лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц и приглашённая профессор Гарварда Линда Билмс представили в Бостоне исследование, согласно которому общая стоимость конфликта достигает двух триллионов долларов, учитывая расходы на продолжение войны, а также в средне- и долгосрочной перспективе – на восстановление вооружённых сил, уход за ветеранами, пенсии и другие связанные затраты.

Стиглиц и Билмс сделали эти расчёты с учётом того, что операции армии США на местах будут постепенно свёрнуты в течение трёх лет.

Конгрессмен-демократ Мартин Михан, ознакомившись с анализом Стиглица, заявил, что США ещё не начали оплачивать самые крупные счета за войну. «Если бы война закончилась сегодня, нам всё равно пришлось бы платить миллиарды долларов в будущем», – сказал Михан.

Глава 7

ГРЕГОРИ ГРЕГОРЯН отключил компьютер и поднял лицо к Джессике Дельмонико, которая в этот момент выходила из кухни с огромным подносом с завтраком.

–Я нахожу столько информации о Dall & Houston, что начинаю составлять себе общее представление о том, что может произойти, и, честно говоря, мне это совсем не нравится.

–И что это?

–Крысы чувствуют себя загнанными в угол, но в этот раз, похоже, они не собираются покидать корабль, как обычно делают, а хотят забрать его с собой в Дубай. Но я всё ещё не могу понять, как они собираются это сделать.

–Предполагается, что у них есть армия юристов, которые досконально знают все тонкости закона.

–Также предполагалось, что у директоров Enron, которая, как ты помнишь, ещё недавно была крупнейшей энергетической компанией в стране, были лучшие юристы. И где они теперь? Один умер от сердечного приступа, узнав, что проведёт остаток своей жизни в тюрьме, а остальные умрут в камере. – Он начал намазывать тост вареньем и продолжил: – Даже в США юристы иногда не могут решить всё. А факт, что Том Чичеро продолжает настаивать, что у этого Мариэля есть сотни миллионов для исполнения какого-то грандиозного контракта, заставляет меня подозревать, что руководители Dall & Houston не собираются идти обычным судебным путём, а хотят использовать какой-то обходной манёвр.

–Насильственный, без сомнения, учитывая тип людей, которых они наняли.

–Ты сама это сказала, но как бы я ни думал, я не могу представить, к какому именно виду насилия они могут прибегнуть. Осесть в Дубае кажется мне юридической уловкой, но я подозреваю, что у них есть ещё один козырь на случай, если этот план провалится.

–Ты аналитик, – с насмешкой сказала Джессика Дельмонико, допивая первую чашку кофе и готовя огромный сэндвич с ветчиной и сыром. – Анализируй.

–Ты забываешь, что моя работа всегда заключалась в анализе фактов, которые уже произошли, и выводах, которые помогли бы разоблачить предполагаемых виновников. У меня нет никакого опыта предсказателя, и поэтому я никогда не рискую предсказывать будущее.

–Прижми его, того, кто внизу.

–Я не палач, да и, честно говоря, у меня ощущение, что он не знает больше того, что уже рассказал. Он делает то, что ему велят: убивает тех, на кого укажут, забирает деньги из камеры хранения на вокзале и тратит их за игральными столами, ожидая нового заказа.

–Такой тип людей не заслуживает жизни.

–С этим я согласен, но я не собираюсь быть тем, кто приведёт приговор в исполнение.

–Осталось четыре дня, а твоя подруга не подала никаких признаков жизни.

–Она перевела деньги, что, по-моему, является лучшим способом подать признаки жизни, – заметил он. – Я понимаю, что её решение непростое; она знает, что я не убью его, и, полагаю, её единственный выход – застрелить его самой.

–Ты думаешь, она на это способна?

–Скажи мне ты, как женщина. Что бы ты сделала с тем, кто за деньги хладнокровно убил отца твоих детей, мужчину, которого ты любила с самого детства?

–Повесила бы его за яйца?

–Это вариант.

–Содрала бы с него кожу полосами?

–Тоже неплохая идея, но проблема, дорогая, в том, что это я держу этого парня в плену. И если я передам его, зная, что его убьют, я стану соучастником преступления, а мне это совсем не нравится.

–Надо было подумать об этом, прежде чем принимать заказ.

–Я был уверен, что она хочет, чтобы я передал его полиции.

–Теперь ты врёшь, и это меня совсем не удивляет, но всё равно раздражает, – сказала она, наливая себе вторую чашку кофе и готовя второй огромный сэндвич. – Если я не ошибаюсь, когда тебя наняли, тебе очень ясно дали понять, что полиция к этому делу не имеет никакого отношения. Или я ошибаюсь?

–Хочешь, чтобы я признал, что ошибся? Ты выиграла: я ошибся. Никогда бы я не подумал, что в это могут быть замешаны люди из Dall & Houston. Думаешь, зная, что они способны отправить на смерть тысячи людей только ради увеличения своих дивидендов, я поставил бы тебя в опасность? Я слишком тебя люблю, думаю, ты это знаешь. Но сейчас – лучшее время сказать это ещё раз.

–Сейчас лучшее время вернуться домой, – заметила она, кладя руку на его. – Или ещё лучше отправиться в долгое путешествие туда, где нас никто не свяжет со всей этой разрухой и смертью. Если честно, у меня не страх, а тягостное предчувствие. По ночам мне снится огромная чёрная волна, которая поднимается на горизонте, движется к нам и поглощает нас.

–Это потому, что ты пересматриваешь по телевизору сцены цунами в Суматре.

–Ты никогда ничего не воспринимаешь всерьёз? – возмутилась девушка.

–Это, дорогая, хотя так и не кажется, я воспринимаю очень серьёзно.

И это была правда.

Из-за особенностей своей работы и участия в почти забытой операции «Буря в пустыне», Грегори Грегорян был свидетелем крайне тяжёлых сцен. Худшей из них он считал умышленный поджог школы, в результате которого погибли четырнадцать детей. Их обгоревшие тела были совершенно неузнаваемы. Он до сих пор содрогался, вспоминая то чувство ярости, ненависти и беспомощности, которое охватило его, когда он пытался выяснить, как произошёл взрыв, ошибочно приписанный утечке газа. При этом он вынужден был терпеть отвратительный запах горелой плоти, а в его ушах звенели крики и рыдания обезумевших матерей.

Когда его отец предложил ему выбрать ту же профессию, он ни словом не обмолвился о том, что неизбежно придётся быть свидетелем столь ужасающих событий. И хотя с годами Грегори научился дистанцироваться от боли и смерти, он всегда считал, что та броня, которой он себя оберегал, никогда не была достаточно прочной.

Разбитые автомобили с изуродованными телами внутри, разрушенные здания, разлагающиеся трупы, которые будто бы умоляли не отправлять их в могилу, не наказав убийц, – всё это стало его повседневной реальностью. Однако, несмотря на это, он никогда не считал себя достаточно сильным.

А теперь, ко всему прочему, он столкнулся не с привычной рутиной свершившихся фактов, а с тревожной неизвестностью: что-то ужасное и неожиданное вот-вот должно было произойти. Но что?

Глава 8

ТУРКИ ЭМБАРЕК смог уничтожить только пятерых американских солдат и одного английского сержанта.

Им так и не удалось доказать, что он стрелял в кого-то, но в его машине нашли оружие, и его подвергли пыткам, превратив в нечто вроде овоща, едва способного выговаривать слова.

Однажды утром его нашли мертвым в камере, а через два дня его тело обнаружили на свалке.

У Салки не осталось слез, чтобы оплакать его.

У нее не осталось и боли.

Единственное, что у нее осталось, – это удушающая одиночество дома без голосов и окна, через которое она часами наблюдала за передвижениями тех, кого вознамерилась убить.

Запертые в своих танках или защищенные кучами мешков с песком, морские пехотинцы обливали себя потом в постоянном напряжении, осознавая, что в любой момент пуля может настигнуть их в лоб, заминированный автомобиль взорваться в десяти метрах, или же террорист-смертник приблизиться с поясом взрывчатки, скрытым под одеждой.

Большинство морпехов были совсем юными парнями, среди которых преобладали чернокожие и латиноамериканцы. Но в глазах у всех читались страх и растерянность, потому что, как и иракцы, они задавались вопросом: «Почему мы должны умирать?»

Трижды они неожиданно вторгались в дом, обыскивая его от подвала до чердака в поисках оружия. Но стало очевидно, что делали это скорее по привычке или чтобы оставаться занятыми, а не из подозрений, что с этого места их могли атаковать.

Их удивило, что Салка жила одна, да еще и говорила на идеальном английском, что казалось совершенно нехарактерным для местной жительницы.

– Откуда это у тебя?

– Мой отец считал, что в наше время невозможно добиться ни хороших сделок, ни хорошего брака, не зная английского, – спокойно ответила девушка. – Днем дома мы могли говорить на чем угодно, но за ужином разрешался только английский.

– Умный был твой отец! Где он сейчас?

– Он умер.

– В этой проклятой войне даже умные умирают… Что же нас тогда ждет? Кто еще здесь живет?

– Никто.

Один из них, совсем молодой парень, пару раз возвращался осматривать дом, и у Салки возникло неприятное ощущение, что он искал вовсе не оружие и не взрывчатку. Впервые она почувствовала на себе взгляд «совсем иного рода».

Но страха она не испытала: худшее, что может случиться с человеком в этой жизни, с ней уже произошло, и если кто-то в тот момент решил бы ее изнасиловать, это событие показалось бы ей незначительным.

Каждый день в багдадских улицах взрывались заминированные автомобили, и каждый день десятки девушек ее возраста разлетались на куски на рынках или теряли руки и ноги из-за бессмысленных терактов. Поэтому было глупо и даже эгоистично беспокоиться о том, что какой-то извращенец может силой лишить ее девственности, которая уже ни для чего не годилась.

Ее очаровательную одноклассницу, прекрасную Ширеем с длинными косами, «заблудившаяся ракета» оставила изуродованной и одноглазой, и это уже было непоправимо.

Ее всегда поражало, как ракеты могли «заблудиться».

Если бы их оставляли в ящиках, они бы никогда не терялись, ведь перед тем как «заблудиться», их обязательно кто-то запускал, чтобы они могли убивать и калечить людей Бог знает где.

Некоторые ночи она проводила, сидя на кровати и наблюдая в окно, как «заблудившиеся ракеты» десятками пересекали небо, запускаясь, казалось, только ради того, чтобы нагнать страху.

Но Салка Эмбарек давно поняла, что человек настолько приспосабливаем, что может жить даже в условиях ужаса, который со временем становится обыденным.

Глава 9

ТОНИ УОКЕР, казалось, осознавал, что это была одна из самых деликатных и неудобных миссий, с которыми ему приходилось сталкиваться с тех пор, как он начал работать в компании. Поэтому он дождался, пока служанка принесёт кофе, помешал свой, не замечая, что не добавил туда сахар, и, наконец, решил поднять взгляд на Алехандру Занай, которая наблюдала за ним в ожидании, устроившись в широком кресле из белой кожи.

Он пару раз откашлялся, медленно сделал глоток, не обращая внимания на горечь напитка, и с заметным усилием сказал:

– Если правда, что Стэнли держал дома документы компании, твоя обязанность – передать их, и ты это знаешь.

– Стэнли не был глупцом, и ему бы никогда не пришло в голову держать дома документы компании, – заметила она. – В этом можешь быть уверен.

– Тогда где они?

– Мир велик, есть тысячи банков и сотни сейфов в любом из них. Где именно, кто знает!

– Я не знаю, но ты наверняка знаешь, – возразил он.

– Возможно, знаю, а возможно, и нет, – ответила хозяйка дома, пожимая плечами. – Более того, возможно, среди этих документов нет ничего, что могло бы скомпрометировать Dall & Houston.

– Ты совершаешь серьёзную ошибку, – предупредил он резко. – На кону слишком многое, чтобы отвечать уклончиво.

– Тебе не нравятся уклончивые ответы? – агрессивно спросила она. – Тогда ты, раз уж попросил о встрече и пришёл сюда, скажи прямо, открыто и в лицо, что именно ты хочешь.

– Я хочу, чтобы ты передала мне эти документы.

– А если я этого не сделаю?

– Тогда тебе придётся столкнуться с последствиями.

– То есть ты мне угрожаешь?

– Можешь понимать это как хочешь, но учти: ты всего лишь женщина с двумя детьми, которая потеряла все свои связи. Нам бы не хотелось причинить вам вред.