Магнолия императора

– Вы только посмотрите на ее элегантный наряд, – добавила императрица. – Когда дочери семей Шэнь и Чжэнь стоят рядом, их наряды напоминают мне о весеннем пейзаже, когда только-только распускаются цветы персика, а на иве появляются первые листья.

Уверенная, что мое лицо сейчас цвета красного вина, я низко склонила голову, чувствуя, как горят щеки. Мне оставалось только молча ждать своей участи. В эти несколько мгновений я видела лишь подобные золоту огни свечей, благоухание которых то и дело доносилось до моего носа.

Император улыбнулся и кивнул, отдавая приказ евнуху:

– Оставь ее бирку.

Императрица с довольной улыбкой посмотрела на императора и сказала:

– Все выбранные сегодня девушки настоящие красавицы, начитанные и разбирающиеся в поэзии, они кротки и полны добродетели. Благодаря им гарем наполнится счастьем и гармонией.

Император улыбнулся в ответ, но промолчал.

На сердце стало тяжело. Неужели этот сидящий на возвышении мужчина станет моим супругом, на которого я буду полагаться в будущем?!

Помня о правилах приличия, я низко поклонилась и заняла место рядом с Мэйчжуан. Подруга смотрела на меня, и ее глаза сияли от счастья, но я ответила ей лишь жалким подобием улыбки. Я была в замешательстве и не знала, как реагировать на то, что меня выбрали в наложницы. Эта новость свалилась на меня как снег на голову, и я не могла думать ни о чем другом.

После того как все девушки прошли церемонию отбора, мы еще раз низко поклонились императорской чете и поблагодарили за милость, а потом все вместе – и те, кого выбрали для гарема, и те, кому отказали, – друг за другом направились к выходу, как нас заранее научил евнух.

Только я переступила порог зала Юньи, как услышала позади громкий «бух». Я оглянулась и увидела, что Е Фанчунь, дочь управляющего соляным делом в Цзянсу, упала в обморок. Ее лицо было абсолютно белым, лоб покрывали капельки пота. Видимо, она не смогла спокойно пережить свою «отброшенную» бирку.

– Той, кто хотел остаться, отказали, а ту, кто совсем этого не хотел, выбрали, – пробормотала я себе под нос и тяжело вздохнула.

Между тем к Е Фанчунь уже подошли дворцовые служанки и стоявшие у дверей евнухи и помогли ей подняться.

– Почему ты так вздыхаешь, сестренка? – спросила Мэйчжуан. Она поправила чуть не выпавший из моих волос гибискус и шепотом добавила: – Это же большая удача, что ты сможешь жить во дворце. Многие об этом могут только мечтать. К тому же мы с тобой будем вместе и сможем помогать друг другу. Я уверена, что твой папа будет счастлив, когда узнает об этом.

Я нервно сжала висящий на поясе мешочек, сшитый из вязанных цветов сливы, и промолчала, пытаясь собраться с мыслями.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я смогла заговорить:

– Сестрица Мэйчжуан, я ведь этого не хотела.

– Я знаю, – ласково ответила подруга, осторожно взявшись за краешек моего рукава. – Но я ведь уже говорила, что ты просто не сможешь скрыть свой талант и красоту. Неужели ты и правда хотела отдать все это какому-то заурядному мужчине?

Мэйчжуан пыталась успокоить меня, как могла. В этот момент к нам подошла старая дворцовая служанка, неся в руках фонарь, чтобы проводить нас к выходу. Когда мы подошли к воротам, служанка широко улыбнулась:

– Госпожи, поздравляю вас, вам выпало счастье стать новыми наложницами императора.

Нам с Мэйчжуан стало неловко из-за ее слов. Мы отблагодарили служанку серебряными монетами и, взявшись за руки, вышли через ворота Юйсян.

У ворот осталось совсем мало повозок. Уже стемнело, зажженные слугами фонари свисали с крыш повозок и покачивались на ветру. Меня ждали личные служанки Лючжу и Хуаньби. Как только мы вышли из ворот, они тут же соскочили на землю и подбежали ко мне.

Хуаньби подхватила меня под локоть и заботливо проговорила:

– Госпожа, вы, наверное, сильно устали.

А Лючжу накинула мне на плечи парчовый плащ.

Мэйчжуан с помощью своей служанки Цайюэ забралась в повозку и велела вознице подъехать к нам поближе. Она отдернула шторку, чтобы попрощаться.

– Через несколько дней приедет госпожа-наставница, чтобы обучать нас дворцовому этикету. Мы с тобой не сможем увидеться, пока не получим официальный приказ явиться во дворец. Ты уж береги себя, сестренка.

Я кивнула в ответ, после чего с помощью Лючжу и Хуаньби тоже забралась в повозку.

К нам подошла дворцовая служанка и, почтительно склонившись, сказала на прощание:

– Доброго пути, госпожи младшие наложницы.

Когда повозка тронулась, я отдернула занавеску и оглянулась назад. Казалось, сумеречное небо было наполовину залито густыми чернилами, а другая половина раскрашена закатными красками: от пурпурного до золотого. Эта картина напоминала длинный красочный гобелен, и в сказочной атмосфере заката сияющие золотом великолепные дворцы Запретного города приобретали внушающий необъяснимый трепет облик. Этот образ так сильно впечатлил меня, что я надолго сохранила его в своей памяти.

Глава 2

Дата назначена

До нашей усадьбы оставалось совсем немного, когда от грустных мыслей меня отвлекли оглушительные звуки музыки и взрывающиеся петарды. Лючжу отдернула шторку, и я увидела, что вся улица залита красным светом праздничных фонарей. На секунду даже показалось, что мне это снится.

И тут я увидела, что вся моя семья собралась у ворот. В глазах защипало, слезы подступили к горлу, но я не могла разрыдаться перед столькими людьми. Я постаралась взять себя в руки, хотя это было тяжело.

Слуги выбежали навстречу приближающейся повозке. Меня подхватили под руки и помогли спуститься. Я взглянула на родителей, но так и не поняла, радуются они или, наоборот, сокрушаются. Они широко улыбались, но их глаза были полны слезами. Я хотела было подбежать к маме и обнять ее, но тут неожиданно все присутствующие опустились на колени.

– Ваш покорный слуга Чжэнь Юаньдао и все члены его семьи приветствуют госпожу младшую наложницу, – сказал отец с непривычной для меня почтительностью.

Я как оглушенная замерла на месте. Только сейчас я вспомнила, что уже ношу титул наложницы императора, несмотря на то что официальный указ, подтверждающий мой новый статус, огласят только через пару дней. В моем мире всего за один день все перевернулось с ног на голову. На душе стало так тоскливо, что я все-таки не сдержалась и заплакала. Мне хотелось обнять родителей, но когда я к ним потянулась, отец меня остановил:

– Госпожа, так нельзя. Это против правил.

Хуаньби протянула мне шелковый платок, и я вытерла выступившие слезы.

– Поднимитесь, – сказала я, стараясь сдержать дрожь в голосе.

Все тут же поднялись и окружили меня, как множество звезд окружают луну. Меня сопроводили внутрь, и я увидела, что родители накрыли пир по случаю моего избрания.

Когда отец попросил меня занять самое почетное место, я рухнула на колени и заплакала.

– Батюшка, матушка, простите вашу дочь за то, что не почитала вас должным образом, – взмолилась я, сглатывая слезы. – Я и так больше не смогу заботиться о вас, а из-за того, что вам теперь приходится следовать всем этим правилам, у меня на душе неспокойно.

Родители хотели помочь мне подняться, но я осталась на коленях.

– Прошу вас, дайте мне договорить, – продолжила я. – Пускай я стала частью императорской семьи, но я не могу забыть о дочернем долге. Пожалуйста, позвольте мне, как и раньше, заботиться о вас, пока меня не призовут ко двору. Если не позволите, я так и буду стоять на коленях.

Матушка плакала навзрыд, да и у отца в глазах стояли слезы.

– Хорошо, хорошо, – закивал он. – Все-таки я правильно воспитал свою дочь, раз даже в такой момент она не забывает о долге перед родителями.

Произнеся это, отец велел моим младшим сестрам Юйяо и Юйжао помочь мне подняться с колен.

Когда мы уселись за стол, я еще долго не могла унять охватившее меня беспокойство. Мысли до сих пор путались, и, несмотря на усталость, у меня не было никакого аппетита. Поэтому я попросила разрешения у родителей вернуться в свою комнату, чтобы отдохнуть.

Лючжу и Хуаньби уже успели подготовить для меня постель, поэтому я быстро переоделась в ночное платье и улеглась. Но даже после такого напряженного дня мне совсем не хотелось спать, хотя я и чувствовала себя вымотанной.

Через некоторое время в мою комнату зашел отец. Он принес с собой сладкий суп с ласточкиными гнездами [12]. Когда он позвал меня по имени, я заметила слезы в его окруженных многочисленными морщинками глазах.

Отец присел на краешек кровати. Я приподнялась, потянула его за руку и легла щекой на шершавую ладонь. Я тихонько всхлипнула, когда он наконец заговорил:

– Доченька, я пришел так поздно, потому что мне надо кое-что тебе сказать. Тебе всего пятнадцать, но ты с детства была умна не по годам. Когда тебе было семь, ты заявила, что тебе не нравится твое имя – Чжэнь Юйхуань. Ты сказала, что иероглиф «юй» [13] слишком часто встречается в именах девочек, что он заурядный и безвкусный, поэтому ты решила убрать его из своего имени. Когда ты повзрослела, я стал полагаться на тебя во всех делах. Я тебе доверяю, но хочу предупредить, что, когда начнешь жить во дворце, ты больше не сможешь так свободно проявлять свой характер. Ты должна быть осторожна во всем, что делаешь, и сохранять спокойствие так же, как Мэйчжуан.

– Я все поняла, отец, – сказала я, разделяя его опасения. – Я буду вести себя подобающе и обязательно буду соблюдать все правила.

Отец тяжело вздохнул:

– Я вовсе не хотел, чтобы ты стала наложницей императора. Но раз этого не избежать, то нам остается только смириться. Я ведь и сам знаю, что императорский гарем во все времена был очень опасным местом. И не к добру то, что сегодня во время отбора император уделил тебе столько внимания. Не сомневаюсь, что пойдут различные пересуды. Тебе надо быть очень осторожной и беречь себя.

– Отец, вы ведь сами как-то назвали меня «Чжугэ в юбке» и говорили, что я очень умная. Поэтому не переживайте за меня, – я попыталась успокоить отца, хотя сама еле-еле сдерживалась, чтобы опять не заплакать.

– Думаешь, среди тех, кто живет в гареме, есть глупые люди? – Судя по выражению лица, отец очень беспокоился о моем будущем. – Я просто опасаюсь, что ревнивые жительницы гарема, увидев, насколько ты красива и талантлива, и узнав, что ты уже на отборе заинтересовала Его Величество, начнут строить против тебя козни. Если решишь бороться с ними, надеясь на свой ум, боюсь, ты только навредишь самой себе. Запомни крепко-накрепко, что если не уверена в благосклонности императора, то лучше держаться в тени. Мне от тебя не нужны ни деньги, ни почести. Я хочу всего лишь одного: чтобы моя жемчужинка [14] благополучно дожила до старости.

Я посмотрела на отца самым серьезным взглядом.

– Я не стремлюсь заполучить благосклонность императора, – сказала я, делая паузу после каждого слова. – Я хочу, чтобы моя жизнь в гареме была такой же спокойной, как морская гладь без волн, и чтобы и я, и вся наша семья жили мирно.

Взгляд отца был наполнен любовью и в то же время жалостью.

– Мне так жаль, что тебе в столь юном возрасте придется прочувствовать всю горечь жизни в гареме. Честно говоря, у меня сердце кровью обливается, когда представляю, какие мучения тебя там ждут.

– Всё уже случилось, и мне никуда от этого не деться, – сказала я, вытирая влажные от слез щеки. – Остается лишь двигаться вперед.

Увидев мой настрой, отец немного успокоился. Мы посидели молча пару минут, а потом он осторожно спросил:

– Ты уже решила, кого из служанок возьмешь с собой во дворец? Надо выбирать самых верных, умных и умелых.

Я прекрасно понимала, почему он так говорит.

– Я уже все обдумала. Я хочу взять с собой Лючжу и Хуаньби. Лючжу очень сообразительная, а Хуаньби очень внимательная.

– Вот и славно! – Услышав мой ответ, отец вздохнул с облегчением. – Они обе росли вместе с тобой. Мне будет гораздо спокойнее, если они будут помогать тебе.

Я опустила голову, потому что собиралась сказать то, что отцу могло не понравиться.

– Если они останутся дома, то рано или поздно им придется выйти замуж за простых слуг. Вы, отец, конечно, можете постараться найти для них кого-то получше, но это ничем хорошим не закончится, так как вызовет у матушки справедливые подозрения, и тогда миру в семье придет конец.

По постаревшему лицу отца промелькнула тень невыразимой вины и стыда. Я не могла видеть его таким, поэтому постаралась успокоить:

– Хотя во дворце они все равно будут служанками, в будущем, если появится такая возможность, я отдам их в хорошие семьи.

Судя по тому, как отец вздохнул, мои слова не смогли уменьшить его беспокойство.

– Я всё понимаю, – сказал он. – Но это еще зависит и от ее удачи.

– Отец, не переживайте так. Я отношусь к ней как к своей сестре и ни за что не обижу.

После ухода отца я задула свечи, и комната погрузилась в полную темноту.

На следующее утро Лючжу и Хуаньби помогли мне умыться и почистить зубы. Во время водных процедур я вспомнила об одном деле, ради которого надо было выйти за пределы нашей усадьбы. Но так как я стала наложницей, мне запрещалось выходить на улицу.

Я велела позвать в мою комнату младшую служанку по имени Бинь.

– Иди и узнай, была ли избрана в наложницы дочь помощника главы уезда Сунъянь Ань Линжун. И выясни, где она остановилась, – велела я служанке. А потом строго добавила: – Никому об этом не рассказывай. Как только все узнаешь, сразу доложи мне.

Бинь сказала, что все поняла, и ушла. Ее не было полдня. Вернувшись, она сразу же пришла ко мне.

– Позвольте доложить, госпожа младшая наложница, – начала она с почтением. – Госпожу Ань выбрали. Сейчас она живет на постоялом дворе «Люцзи», который находится на улице Цзинбао в западной части города. Вот только я слышала, что на отбор ее сопровождала только тетка и сейчас у них возникли проблемы с деньгами. Вчера им пришлось даже взять в долг у хозяина двора.

Услышав такое, я нахмурилась. Как избранная наложница может жить на постоялом дворе?! Если это увидит евнух, который привезет указ о ее назначении, или тетка-наставница, которую пошлют, чтобы учить Ань Линжун манерам, в будущем ее положение при дворе окажется очень шатким.

Я ненадолго задумалась, а потом велела Бинь:

– Иди и позови моего отца.

Даже одна палочка благовоний не успела сгореть [15], как отец уже пришел. Едва переступив порог, он низко поклонился мне, как того требовали приличия. Я попыталась его остановить, но он ничего не хотел слушать. Закончив с церемонией приветствия, он уселся за стол и снова стал вести себя как души не чающей в своей дочке родитель.

– Отец, мне нужно кое-что с вами обсудить, – начала я с осторожностью. – Вчера на отборе я познакомилась с одной девушкой. Она попала в неприятную ситуацию, и я заступилась за нее. А сегодня выяснилось, что ее выбрали новой наложницей, но так как она из бедной семьи, ей приходится жить на постоялом дворе. Это же ужасно! Я подумала и решила пригласить ее погостить в нашей усадьбе. Как вы на это смотрите, отец?

Когда отец над чем-то глубоко задумывался, он всегда поглаживал бороду. Вот и сейчас он некоторое время смотрел мимо меня и водил рукой по бороде.

– Если тебе этого хочется, то я не буду возражать. – Отец опустил руку и посмотрел на меня. – Я велю твоему старшему брату забрать ее с постоялого двора и привезти домой.

Уже вечером во двор нашей усадьбы занесли небольшой паланкин, в котором сидели Ань Линжун и ее тетя. Матушка заранее приказала слугам прибраться в одном из пустующих флигелей, принести туда одежду и украшения, а также выделить несколько младших служанок, чтобы они обслуживали наших гостий.

После ужина ко мне во флигель с самым счастливым видом зашел старший брат и привел Линжун и ее тетю. Как только Линжун меня увидела, из ее глаз потекли слезы. Заметив, что она вот-вот упадет на колени, я тут же поднялась и взяла ее под руку.

– У нас с тобой одинаковый статус, – напомнила я. – Поэтому не надо лишних церемоний.

Лючжу, которая всегда быстро соображала в подобных ситуациях, не растерялась и сейчас.

– Госпожа Ань и вы, тетушка, присаживайтесь, пожалуйста, – вежливо сказала она и проводила гостий к столу.

Усевшись, Линжун покосилась на моего брата и аккуратно вытерла слезы.

– Сестрица Чжэнь, я так благодарна тебе за то, что ты пожалела меня и приютила у себя дома. Теперь я больше не боюсь, что обитатели дворца будут смотреть на меня с презрением. Я никогда не смогу в полной мере отблагодарить тебя за такую милость. Моя тетя Сяо тоже безмерно тебе благодарна.

Тут голос подал брат, который все это время стоял чуть в стороне:

– Когда я пришел на постоялый двор и сказал, что забираю госпожу Ань, хозяин двора не хотел ее выпускать. – Брат злорадно усмехнулся. – Видимо, подумал, что если задержит ее подольше, то получит какую-нибудь выгоду. Пришлось преподать ему урок кулаками и пинками.

– Как ты смеешь говорить о таких жестоких вещах, как побои, прямо перед младшей наложницей Ань?! – возмутилась я, притворившись, что разозлилась на брата за грубость. – Ты ее пугаешь!

– Все хорошо, – подала голос моя гостья. На ее лице слезы сменились чуть заметной застенчивой улыбкой. – Я рада, что нам на помощь пришел молодой герой Чжэнь.

– Молодой герой? – я не сдержала улыбки. – Я бы сказала, что он больше походит на молодого разбойника.

Всем собравшимся понравилась моя шутка, поэтому мы вместе от души посмеялись.

После наступления темноты я решила проводить Линжун до ее покоев. Мы шли по веранде, соединяющей флигели, и любовались лунным светом, который, подобно потоку воды, заполнял пространство перед нами.

– Линжун, пока ты у нас дома, считай, что это и твой дом тоже, – я постаралась вложить в эти слова всю свою искренность. – Даже не думай стесняться. Если тебе что-то понадобится, скажи мне. Если служанки вздумают тебя не слушаться, тоже обязательно говори. Не надо терпеть обиды и позволять им делать все, что вздумается.

Услышав это, Линжун не смогла сдержать эмоций и схватила меня за руку:

– Я даже не знаю, чем я могла заслужить такое благословение. Твоя забота – самая большая удача в моей жизни. Теперь я смогу войти во дворец со спокойной душой. Лишь одним я могу тебя отблагодарить: я буду всю жизнь поддерживать и защищать тебя во дворце.

У меня на душе сразу стало теплее. Я накрыла ее руку своей и сказала:

– Хорошо, сестренка.

Через пару дней к нам в усадьбу прибыл евнух из дворца. Он приехал, чтобы объявить указ императора. В главном зале собралась вся моя семья: отец и мать, старший брат и младшие сестры, ну и конечно же, я сама.

И вот евнух возвестил:

– Двадцать второго дня восьмого лунного месяца двенадцатого года Цяньюань придворной канцелярией была сделана выписка из приказа Министерства двора [16]. Согласно высочайшему указу, дочери помощника министра чинов Чжэнь Юаньдао пятнадцатилетней Чжэнь Хуань присвоено звание шестого ранга гуйжэнь [17] и даровано новое имя Вань [18]. Дама Вань должна прибыть ко двору пятнадцатого числа девятого лунного месяца. Быть посему.

В этот момент я и сама не могла сказать, жалею ли о случившемся или радуюсь. Я спокойно выслушала приказ и поблагодарила за императорскую милость.

Евнух поманил пришедшую вместе с ним пожилую женщину в наряде придворной служанки. Ее осанка была полна достоинства, а глаза светились добротой. Я сразу же поняла, что это наставница, которая должна научить меня дворцовому этикету.

– Приветствую тебя, тетушка-наставница, – сказала я, слегка присев, чтобы выказать свое уважение.

Женщина остолбенела. Она и подумать не могла, что я буду так вежливо с ней обходиться, и, придя в себя, она тут же упала на колени и поклонилась мне в пол.

– Ваша ничтожная слуга Фан Жо приветствует благородную даму Вань.

Согласно правилам императорского двора, у теток-наставниц было особое положение. Во время обучения придворному этикету они не обязаны были кланяться в пол младшим наложницам. Им разрешалось просто встать на колени. Поэтому она удивила меня так же, как и я ее.

Отец заранее подготовил свадебные дары, которые сразу же отдал евнуху, чтобы тот отвез их во дворец. Также вместе с ним отправились и дары от имени семьи Линжун. Матушка, зная, что у нашей гостьи проблемы с деньгами, решила позаботиться и о ней.

Евнух, забрав дары, отправился в соседний флигель, где жила Линжун. Ей он тоже зачитал официальный указ:

– Двадцать второго дня восьмого лунного месяца двенадцатого года Цяньюань придворной канцелярией была сделана выписка из приказа Министерства двора. Согласно высочайшему указу, дочери помощника главы уезда Сунъян Ань Бихуая пятнадцатилетней Ань Линжун присвоено звание седьмого ранга сюаньши [19] и велено прибыть ко двору пятнадцатого числа девятого лунного месяца. Быть посему.

Дослушав евнуха до конца, Линжун и тетя Сяо заплакали от радости.

Также евнух сообщил, что наставница у нас с Линжун будет одна на двоих, поскольку мы живем в одном доме.

Когда с официальным оглашением указов было покончено, евнуха и наставницу проводили пить чай. Родители велели в это время подготовить комнату и угощения для Фан Жо, которая оставалась жить с нами.

Когда вернулись посланные за последними новостями слуги, они рассказали нам следующее: так как новым наложницам не полагались высокие титулы, никто из них не получил звание выше пятого ранга. Мэйчжуан присвоили звание пятого ранга сяои [20] и велели прибыть во дворец в тот же день, что и мне. Всего было выбрано пятнадцать новых младших наложниц, которых разделили на три группы. Мы с Мэйчжуан и Линжун оказались среди тех, кто позже всех прибудет ко двору.

После этих известий на душе стало немного легче, и не только потому, что мы прибудем во дворец на два дня позже, но и потому, что мы втроем уже знакомы, а значит, сможем позаботиться друг о друге и ни дня не придется провести во дворце в одиночестве среди незнакомых лиц.

После официальной церемонии присвоения званий мы с Линжун были обязаны жить отдельным двором. Это выглядело так. Мы все еще жили в тех же флигелях, но вокруг каждого стояли присланные из дворца охранники, которые пропускали внутрь только евнухов и дворцовых служанок. Посторонним мужчинам вход был запрещен. Также с нами постоянно была тетушка-наставница, которая учила нас придворному этикету. Именно за этим занятием мы и проводили дни в ожидании пятнадцатого числа, когда нам следовало прибыть во дворец.

Из-за строгих правил этикета изменилось и мое общение с семьей и слугами. Из домашней обслуги со мной могли общаться только личные служанки, которых я решила взять с собой во дворец. Что касается отца и брата, то они могли разговаривать со мной только через занавеску, при этом сидя на коленях за дверями. Матушка и сестры могли видеться со мной раз в день, но по правилам при встрече они обязаны были кланяться в пол.

С Линжун мы, наоборот, могли свободно общаться и ходить друг к другу в гости, потому что обе были младшими наложницами.

Я заметила, что Линжун в это время была более расслаблена, чем я. Оно и понятно. Ей не приходилось наблюдать за тем, как ее родные встают на колени при каждой встрече и бьются лбом об пол, соблюдая установленные правила.

При династии Чжоу всегда уделялось особое внимание отношениям между правителем и придворными. Титул «гуйжэнь Вань» уже означал, что я отношусь к приближенным к императору людям, несмотря на то что мне жаловано звание наложницы одного из низших рангов. И это значило, что даже моим родным – отцу с матерью и брату с сестрами – надлежало при встрече со мной вставать на колени и справляться о моем здоровье. Каждый раз, когда я видела, как отец за занавеской встает на колени и произносит дежурную фразу «госпожа гуйжэнь Вань, приветствую вас и желаю всех благ», а потом склоняет голову, чтобы поговорить со мной, у меня сердце кровью обливалось. Я не могла на это смотреть.

Я даже начала избегать с ним встреч. Я просила сестер, Юйяо и Юйжао, чтобы они вместо меня справлялись о здоровье отца и передавали мои пожелания о том, чтобы он не забывал заботиться о себе.

Каждый день мы с Линжун вставали очень рано, потому что с самого утра начинались уроки дворцового этикета тетушки Фан Жо. В первую половину дня мы слушали ее наставления, а во вторую – учились применять новые знания на практике. Мы учились, как правильно стоять, ходить, приветствовать других жителей дворца, как правильно есть и держать осанку. Мы схватывали на лету, потому что у нас с Линжун уже были кое-какие знания и умения. А в минуты отдыха Фан Жо рассказывала нам о жизни при дворе. Как оказалось, раньше она прислуживала самой вдовствующей императрице, и ее очень ценили за скромный характер и честность. Хотя Фан Жо редко рассказывала про императорскую чету, но все равно день изо дня она что-нибудь вскользь упоминала, а я из этих кусочков составляла представление о жизни внутреннего двора.