Пёс Её Высочества

Нужно срочно рассказать об услышанном Эрику, дорога каждая минута. Но как можно уйти, если она сидит тут, такая трогательно-несчастная?!

Бьорн тихонько тявкнул и ткнулся носом в вышитую туфельку.

– Отстань, – всхлипнула Беттина. – Вот умру, найдёшь себе другую принцессу и будешь… с ней…

Мысль эта оказалась обидной, причём для обоих. Беттина залилась новым потоком слёз, а Бьорн едва сдержал возмущённое рычание. Да разве ему нужна другая? Кто вообще можно смотреть на иных женщин, если есть она?

Вот только ему запрещено даже думать о чём-то большем, чем смотреть.

Бьорн сел и уставился снизу вверх преданными глазами. Тявкнул. Ещё раз, погромче. Беттина всхлипнула и выглянула между пальцев.

– Не смотри на меня, – буркнула она. – У меня глаза красные… И нос наверняка распух.

Он снова тявкнул и застучал хвостом по полу. Она самая красивая, милая, добрая, нежная, и горе тому, кто в этом усомнится!

– И не подлизывайся.

Вопреки собственным словам Беттина протянула руку и несмело улыбнулась, когда в ладонь ткнулся мокрый нос. Остальные пёсики тут же оказались рядом – как же, хозяйка кого-то гладит! – но заслышав негромкое рычание, тут же улеглись на коврик.

– Они тебя слушаются, – удивилась принцесса. – Вы подружились?

Пожать плечами в собачьем теле не удалось, и Бьорн неопределённо мотнул головой. Попробовали бы они его не слушаться!

– А ты можешь подружиться… Со мной? – Бьорн растерянно тявкнул, и принцесса тут же опустила взгляд. – Хотя тебе и этого, наверное, нельзя. Но я же ничего такого, просто… Дружить. Разговаривать. У меня ведь больше совсем никого нет, и…

Она убрала руку, сжалась, плотнее завернулась в шаль и уставилась куда-то в пустоту.

Дружить с принцессой?

Стоило только поглядеть на её заплаканное лицо, на мокрые ресницы, на прикушенную губу, как ужасно захотелось плюнуть на все предосторожности и запреты и… Превратиться. Обнять её. Гладить её волосы, вдыхать её запах, обещать всё, чего ей захочется – и никогда больше не позволять ей плакать в одиночестве…

То есть, тьфу, плохая собака, фу!

Бьорн зажмурился и лёг прямо на пол, надеясь, что холод камня поможет слегка охладить голову. Что-то было нужно сделать…

Ах да. Эрик. Ведьма. Вампиры. Запертая дверь. Ме-е-едленно приоткрывающееся окно.

– Вот ведь тухлая кровь, – пропищал кто-то на грани слышимости. – И почему эта дрянь такая тяжеленная…

На подоконник со стуком и звяканьем что-то поставили, вернее, почти уронили, судя по сдавленному возгласу. В следующий миг в оконном проёме возникла тощая фигура в чёрном.

А вот эта ситуация, пожалуй, подходит под упомянутые королём условия!

Вампир даже не попытался притвориться удивлённым, когда Бьорн взвился на ноги и прижал его к стене.

– Ай, какая отважная собачка! – умилился он. – Защищаешь хозяйку? Умница, хороший мальчик! А теперь лапки прочь, я по делу.

– Шею свер-р-рну, – пообещал Бьорн.

– Вправлю, а потом пожалуюсь Хелен на рукоприкладство, и она лишит тебя обеденной косточки, – парировал Теобальд. – Да ладно-ладно, парень, мы в одной лодке! Убери уже ла… Хорошо-хорошо – руки! Руки убери, порвёшь мой сюртук, а он старше тебя страшно представить насколько!

Упоминание ведьмы позволило Бьорну лишь слегка ослабить хватку. Доверять кровососу он не собирался, нужно немедленно позвать Хелен сюда, пусть сама разбирается с этим типом. Бьорн повернул голову, намереваясь отдать приказ своре…

Беттина стояла посреди комнаты, смущённая, порозовевшая, и смотрела на него так, что все мысли вылетели из головы. Бьорн даже дышать перестал, а когда совладал с собой, принцесса уже перевела взгляд на ночного гостя.

– А я тебя помню, – проговорила она. – Ты ведь тот вампир с кладбища! Как панталоны, подошли?

Теобальд разулыбался.

– Как приятно, когда о тебе помнят, особенно очаровательные юные дамы, – почти пропел он. – А сей щедрый дар поразил меня в самое сердце! Прошу прощения, госпожа, но поклониться не могу, ваша милая собачка… Ну хорошо, нечего на меня рычать! Ваш верный страж вознамерился сделать из меня барельеф на этой стене, и кто я такой, чтобы сопротивляться творческому порыву?

Принцесса хихикнула и прикрыла рот ладошкой.

– Бьорн, отпусти его.

Вдох-выдох, не рычать, не заикаться, не поворачиваться к ней сверх необходимого.

– Он… Может быть опасен, – выговорил Бьорн наконец. – Ваша няня…

– А, так я её позову! – обрадовалась Беттина, спешно вытирая глаза уголком шали. – А вы ждите здесь и не вздумайте сбежать без меня!

На то, чтобы сформулировать ответ без рычания, Бьорну потребовалось некоторое время, но тут в разговор вклинился новый собеседник:

– Я прошу прощения, господа и… дамы? Я… где я? Что произошло?

Бьорн резко повернулся к окну. Где-то он уже слышал этот голос…

– Зер-р-ркало? Ты спёр-р-р у гнома зер-р-ркало?!

– А ты бы не спёр, будь такая возможность? – хмыкнул вампир. – Да отпусти уже, вот пристал… – Он вывернулся из рук Бьорна и покровительственно похлопал по чему-то, завёрнутому в плотную ткань. – Тише, дорогуша, ты будешь моим презентом прекрасной… ну, относительно прекрасной даме. К ней-то я и летел, но не рассчитал силы, а это окно оказалось ближе.

Бьорн припомнил некоторые особенности поведения вампиров и нахмурился.

– Как ты вообще вошёл? Тебя не приглашали!

Теобальд снисходительно усмехнулся.

– Здешний хозяин на диво гостеприимен, – пояснил он. – Видел плакат над воротами? Любой хоть немного соображающий вампир воспримет это его «Добро пожаловать» на свой счёт. Никогда не встречал такого дружелюбия по отношению к нашей братии, вот бы все брали с него пример! – Он причмокнул губами и хитро глянул на принцессу. – Так что, ваше высочество, пригласите госпожу Хелен для беседы? Мне есть что ей сказать, и вот ему тоже. Кстати, приятель, ты не мог бы одеться? А то ты так на меня косишься, что это может быть воспринято двусмысленно.

Беттина звонко рассмеялась. Бьорн встретил её сияющий взгляд, фыркнул от досады и поспешно отвернулся к окну, встав так, чтобы между ним и принцессой оказалась тяжёлая пыльная штора. За спиной послышался ещё один негромкий смешок, потом лёгкие шаги, скрип двери…

А всё-таки не рычать куда проще, чем не краснеть.

Эпизод 10, в котором задают вопросы

Эрик придержал коня и привстал в стременах, разглядывая убегающую в лес дорогу. Впереди в получасе езды находился единственный в округе мост через речушку, неширокую, но глубокую и быструю. Рядом на высоком берегу ютилась заброшенная водяная мельница. Неделю назад, когда отряд проезжал мимо, река и не думала замерзать, и Эрику крепко запомнился унылый скрип колеса.

Местные крестьяне рассказывали, что мельница не работает с лета. В причинах свидетели путались: одни говорили, будто мельник спился и утоп, перебрав грибной настойки, другие уверяли, что он повесился, третьи намекали, что был он колдуном и знался с нечистой силой, которая его и уморила, а кое-кто прибавлял, что с тех пор в реке утонуло пять человек.

Нехорошее место. Идеально для засады.

Конечно, можно было выбрать и другую дорогу. Широкий Королевский тракт на развилке надёжной путеводной нитью уходил влево, к горам, нанизывая на себя бусинки городков и постоялых дворов. Если поехать по нему, то уже через две недели можно было добраться до замка герцога…

В любое другое время года.

Близился сезон снежных бурь, обоз едва-едва успевал проскочить. Эрик заранее посоветовался с магом-погодником и предусмотрительно заложил на обратный путь три лишних дня, но на Королевском тракте они не помогли бы, слишком большой крюк приходилось сделать, чтобы обогнуть Заповедные хребты. А если метели застанут их в пути, придётся торчать в какой-нибудь глухой дыре до середины весны, а то и дольше.

Эрик сплюнул в придорожный сугроб, глянул через плечо на карету и возки, посмотрел на лес. Бьорн сказал, что гном сговорился с вампирами – новость была, разумеется, паршивой. День, как назло, выдался пасмурным, тяжёлые тучи висели чуть ли не над самой головой: казалось, протяни руку и коснёшься. В такой день рисковый кровосос может устроиться на заброшенной мельнице и даже ненадолго выбраться наружу, предусмотрительно закутавшись в плащ с головы до пят и замотав лицо шарфом. Боевые качества его всё равно снизятся, и Эрику доводилось отлавливать таких шустриков, благо стрел с серебряными наконечниками у его бойцов хватало. Но упоминание вампирского барона исключало мысль об отчаянном одиночке. Да и о надёжных людях в докладе разведчика говорилось…

Эрик с удовольствием допросил бы Храбропузика лично, а то и с применением силы. Однако герцог вёл дела с гномьей общиной, а те весьма щепетильно относились к оскорблениям, нанесённым сородичам, пусть и самым дальним. Даже если б Гобуса поймали на государственной измене, королю пришлось бы немало потрудиться, чтобы убедить коротышек в законности применения наказания и не разорвать с ними дела. Поэтому пришлось притвориться, что командир отряда понятия не имеет ни о заговоре, ни о засаде, а уехать торопится исключительно по причине коварной погоды. Впрочем, хозяин не настаивал ни на задержке, ни даже на беседе. Выглядел он так, будто накануне пытался утопиться в бочке с собственноручно произведённым мерзким капустным пойлом, и пах соответствующе. Едва кивнул уезжающим гостям, позеленел лицом ещё сильнее и почти упал за порог парадного входа собственного замка.

Хелен перед отъездом небрежно бросила, что гном и сам за ними не поедет, и предупредить об этом никого не сможет, и тут же умело перевела разговор, а то и применила чары, так что о своих вопросах Эрик вспомнил уже после того, как отряд покинул замок. Оставалось лишь скрипеть зубами и надеяться, что ведьма знает, что делает, и уж точно не позволит обидеть подопечную.

К слову, в спальню принцессы Эрика ночью никто не пустил. Не то чтобы ему сильно хотелось туда попасть, однако ведьма пробыла там куда больше времени, чем понадобилось бы для извлечения одной мелкой собаки, и вышла не с пустыми руками, а с объёмным свёртком. Самым же неприятным было то, что попытка подслушать разговор успехом не увенчалась – едва войдя внутрь, ведьма что-то пробормотала и до Эрика изнутри не донеслось ни единого звука.

Женские секреты Эрик бы простил. Но при чём тут, спрашивается, телохранитель?

Увы, допросить Бьорна в отсутствие Хелен Эрик не успел. Едва парень выдал информацию про гнома и вампиров, ведьма заявила: «А теперь оба спать, живо!», и Эрик сам не понял, как очутился под одеялом. И давненько же ему так хорошо не спалось!

Добраться бы скорее до дома. Там-то все окрестные ведьмы знают имя Эрика Йоханссона, и попробовала бы хоть одна применить к нему чары, не рискуя поссориться с герцогом! Ну, разве что кроме Матильды, уж больно хороши её заклинания от похмелья, и сама она весьма…

Эрик скривился и поспешил отогнать воспоминания. Он снова обернулся: рыцари вслед за командиром сбавили скорость, отправленные вперёд разведчики должны были встретить отряд у леса. Думать, что будет, если они не вернутся, не хотелось.

Повод сорвать раздражение появился немедленно: карета тоже покатилась медленнее, и кое-кто счёл, что на такой скорости можно открывать двери. Бьорн, по обыкновению ехавший совсем рядом, успел раньше: придержал дверцу, что-то негромко сказал. С утра принцесса капризничала насчёт того, чтобы тоже ехать верхом, и Эрик развернул коня, опасаясь, что слушаться телохранителя избалованная красотка не станет, а тот не сможет достаточно твёрдо возразить. Конечно, сегодня в карете ехала и ведьма, чьё здравомыслие не подвергалось сомнениям, но вдруг ей понадобится помощь?

Однако обошлось без его вмешательства. Дверь закрылась, телохранитель немного отстал, и ведь из окна его не видно…

Ага.

Эрик аккуратно обогнул карету. Застать оборотня врасплох не удалось, Бьорн встретил его появление мрачным взглядом исподлобья и, не дожидаясь вопроса, мотнул головой:

– Нет.

Эрик не стал изображать непонимание. Внутри плеснуло раздражение, но стоило попытаться договориться по-хорошему.

– На время путешествия ты подчиняешься мне, – напомнил он. – Скрывая информацию, ты подвергаешь её, – кивок на карету, – опасности.

Бьорн немного подумал и кивнул в ту же сторону:

– Госпожа Хелен.

Досада на ведьму вырвалась из груди Эрика шумным вздохом. Вот ведь навязалась на его голову, и не возразишь ей. А будешь возражать – пузырёчек с зельем в дорожном мешке лежит, и рекомендованную дозу он с утра принял.

– И не стыдно тебе бабу слушаться, – проворчал он.

– Ведьму.

– Тем более.

Бьорн философски пожал плечами и уставился куда-то за горизонт, давая понять, что разговор окончен. Эрик немного посверлил его взглядом и почувствовал, что начинает звереть.

– Я обязан довезти к герцогу её в целости, – напомнил он. – О том, что творится на этих дорогах, не имеют ни малейшего понятия ни ведьма, ни девчонка, а ты…

Бьорн резко развернулся.

– Она – принцесса, – напомнил он с угрозой в голосе. – Следи за языком… капитан.

Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза.

– Ты же понимаешь, – медленно и негромко произнёс наконец Эрик, – что я не могу доверять в бою человеку, который отказывается мне подчиняться?

Бьорн отвёл взгляд первым. Лицо у него при этом сделалось несчастным, и Эрик даже немного посочувствовал – ему на собственной шкуре довелось испытать, что значит разрываться между разными приказами недовольных друг другом начальников. Однако дураком парень не был.

– Хорошо, – глухо проговорил он. – Вечером. Покажу. Сейчас не время.

С этими словами он хлопнул коня по шее, заставляя прибавить шаг, и снова поехал вровень с окном кареты. Эрик поглядел ему в спину, скрипнул зубами, но на дороге у кромки леса уже показались фигурки разведчиков, и пришлось переключиться на более срочные вопросы. Он почти надеялся, что на старой мельнице прячется вооружённый до зубов отряд, и можно будет с чистой совестью развернуться и поехать обратно. В конце концов, досидеть до весны можно и в столице, вряд ли король откажется приютить сестрёнку…

Но реальность была неумолима – ничего, кроме сугробов и ворон, разведчикам не встретилось.

Судьба упорно вела отряд вперёд.

***

Хелен выставила девиц прочь из кареты принцессы, и те, надув губы, расположились в более скромной повозке ведьмы. За обнаружение вампира в сундуке можно было не переживать: Теобальд днём спал как убитый, а зеркалу пригрозили расправой, если будет орать. Но на всякий случай замотали в меха. Так что вампир лежал в обнимку с ворованным зеркалом на дне сундука, а сверху были навалены вещи, к которым придворные и пальцем не прикоснутся – закопчённые сковородки.

– Фи, какая гадость, – скривила губки Долли, и Элли её поддержала.

– Я те дам гадость! Это прабабки моей ещё сковородка, хоронить с ней собирались, я из гроба достала, – сурово сдвинула брови Хелен, и они поверили. И заклятий никаких не надо.

Ведьма, кряхтя и охая, поднялась в карету с помощью молчаливого, сосредоточенного Бьорна и накрепко закрыла дверцу.

– Нянюшка, что-то стряслось? – зевнув, спросила Беттина.

– Ты мне скажи, золотко. Бледна ты стала. Боишься чего?

– Так ночью не спали, – улыбнулась принцесса. В её глазах мелькнула искра озорства, ночной секрет она обещала сохранить и не выдавать «этому противному Эрику». – Я не боюсь дороги – Бьорн всех врагов один может победить!

Хелен заметила, как взгляд принцессы застыл, губы приоткрылись, и она тихонько вздохнула.

– Что, замечталась? – понятливо кивнула Хелен.

Ещё один нежный вздох.

– Няня, ты же тоже когда-то была молода. Ты видела, какой он. А меня везёт немуж к старому дряхлому мужу. От одной мысли об этом мне плохо и зрение меняется чаще обычного.

– Как меняется? – осторожно уточнила Хелен.

Она уже знала ответ, но необходимо было убедиться… А вдруг ошибка, вдруг всё-таки обойдётся?

– Как обычно, – пожала плечиком принцесса. – Всё становится красным, когда я злюсь или… знаешь… щекочет в животе при взгляде на Бьорна. Как у всех.

Ведьма сдержала фразу «у всех такого нет» и как ни в чём не бывало продолжила:

– Может, тебя ещё что-то беспокоит?

Беттина нахмурилась, помолчала и с неохотой призналась:

– Сны. Такие тяжёлые… Я как будто испытываю жажду, которую ничем не утолить, просыпаюсь – болит живот и в горле сухо. Или багровый туман, в котором кто-то меня зовёт, – она поёжилась и отвернулась к окну. – Может, у тебя найдётся средство от дурных снов?

Хелен взяла в ладони руку принцессы – ледяная, – и ласково погладила.

– Солнышко, а давно это началось?

– Как шестнадцать исполнилось, – снова зевнула Беттина. – Я почти привыкла. А сны – совсем недавно. После свадьбы.

Хелен неслышно вздохнула и помянула про себя пару морских демонов, а вслух произнесла:

– Жаль, деточка, что твой брат выставил меня прочь, и я не могла за тобой присматривать последнее время. – Она улыбнулась и постаралась придать взгляду участливость, а голосу лёгкость. – Сварю тебе настой, полегче станет, милая.

«Только бы доехать, а там уж я разберусь», – подумала она. Сейчас стоило предложить девочке поспать, сонные чары отлично справятся с кошмарами, и карета качается так уютно, и ёлки за окном тянутся монотонно, усыпляюще…

В следующее мгновение карету тряхнуло так, что у пассажирок лязгнули зубы – и окна залепило белым по самую крышу.

Эпизод 11, в котором играют в снежки

Разговор с Эриком окончательно испортил Бьорну настроение. Казалось бы, чего проще – сделать каменную морду и на все вопросы посылать к Хелен, как она и велела! Она, конечно, мудрая, она знает, что делает, и если у неё в багаже вампир, то наверняка нужный и полезный…

Тьфу.

Опасения ведьмы можно было понять. Служба в Приграничье – дело сложное и серьёзное, и вряд ли Эрик и его бойцы будут любезничать с незнакомым кровососом. Сперва нашпигуют стрелами и сожгут, а уже потом станут задавать вопросы. Хелен твёрдо заявила, что Теобальд может пригодиться, и пообещала сама рассказать Эрику о неучтённом спутнике, не сейчас, попозже. Бьорн всё равно попытался возразить, но ведьма применила запрещённый приём – сослалась на воспитанницу.

– Это будет наш общий секрет, – мурлыкнула Беттина, сияя очами. – Ты же не проговоришься, м-м-м? А хочешь, я тебя за это поцелую?

Согласиться он не успел. Хелен тут же объявила, что «девочка шутит», та обиженно надула губы, но спорить не стала. Кровосос старательно изображал, что занят зеркалом, но Бьорн отлично слышал хихиканье, недоступное человеческому уху.

И вот как, спрашивается, работать в таких условиях?!

С другой стороны, ведьма велела «молчать, если Эрик утром будет спрашивать», и эту часть приказа Бьорн выполнил. А «попозже» вполне может наступить уже вечером, особенно если он не станет дожидаться новых вопросов.

Нельзя доверять вампирам. Да и ведьмам тоже.

До вечера было ещё далеко, и стоило сосредоточиться на других вещах. Разведчики никого не нашли у мельницы, но говорило лишь о том, что потенциальные враги не были дураками. Бьорн никогда не боялся возможной драки, но теперь предвкушение стычки омрачали опасения за принцессу. Гном и его подружка толковали о том, чтоб только припугнуть короля, вредить Беттине вроде бы никто не собирался, но что если исполнители, встретив сопротивление, забудут о приказах?..

Что ж, это будет последняя ошибка в их жизни.

На узкой лесной дороге снова пришлось отстать и ехать за каретой. Прикатанный погодными заклинаниями снег поскрипывал под копытами и полозьями, бряцала сбруя, изредка переговаривались люди, на верхушках елей трещали сороки – ни посторонних звуков, ни лишних запахов. Сонная лесная тишина обволакивала, давила на нервы, заставляя всё чаще оглядываться.

Когда из-за деревьев донёсся приглушённый шум реки, Бьорн даже обрадовался.

На берегу дорога поворачивала вправо, к мосту. Мельничный сруб из почти чёрных брёвен темнел на противоположном берегу слева, чуть выше по течению. Место было выбрано грамотно: вода срывалась с естественного порога узким потоком, с силой била по надсадно скрипящему колесу, а потом с плеском и гулом неслась дальше, подпрыгивая на камнях. Под мостом бурлило и пенилось, мелкие брызги летели во все стороны и тут же замерзали: с деревянного настила и перил свисали причудливые бороды сосулек, ветви склонившихся к воде кустов скрылись под ледяной коркой, берега покрывала блестящая, скользкая даже на вид глазурь.

Вокруг не было ни души. Бьорн растёр озябший нос рукавицей, но лес всё так же пах мокрым деревом, хвоей и снегом. Возле мельницы и впрямь лежали сугробы – странно, ведь после смерти мельника местные к ней не подходят, и, значит, некому было нагрести такие кучи…

Голова ещё осмысливала увиденное, пытаясь понять, что не так, а рука уже выхватывала меч. Резкий металлический звук сработал как сигнал, воздух наполнился звоном покидающих ножны клинков. Эрик, успевший с несколькими бойцами перебраться через мост, обернулся, тоже схватился за оружие…

Его конь взвился на дыбы, едва не уронив седока в снег. Спустя мгновение самый большой сугроб зашевелился, поднялся во весь рост и двинулся к капитану, распахивая гигантские ручищи – явно не для объятий.

Снежных троллей Бьорну доводилось видеть и раньше. Мохнатая белая шкура, рост вдвое выше человеческого, когти с ладонь длиной и торчащие из пасти клыки придавали им вид весьма устрашающий, однако в столице эти добродушные великаны были желанными гостями. Обычно они наведывались в город к концу зимы, сразу как улягутся метели, и привозили на торг одежду из шерсти высокогорных белых коз: самые тёплые и уютные платки, носки, жилеты, пояса, оберегающие хозяев от холода и простуд. Выставляли на прилавки свечи из самого белого в королевстве воска – его делали такие же белые пчёлы, собиравшие нектар с полей белого клевера. А ещё были валяные игрушки, резные свирели, расписные глиняные колокольчики, мягкие сыры, ароматные сушёные травы… И всё это менялось на сладости: разноцветные леденцы, колотый тёмный шоколад, медовые пряники, баночки с летним вареньем, да и просто на сахар.

Вот только тролль, надвигающийся на Эрика, не был похож на дружелюбного торговца.

Через реку почти сразу полетели стрелы – каждый королевский рыцарь умел обращаться с арбалетом. Тролль обиженно взревел, сгрёб обеими лапами снег, швырнул полученный ком, не особенно целясь…

И угодил в карету, едва успевшую въехать на мост.

Истерическое ржание перепуганных лошадей резануло по ушам. Идти вперёд они не желали, назад – не могли. Арбалетчики продолжали стрелять, но новый снежный ком разметал отряд, и не было похоже, чтобы стрелы причиняли агрессору сильные неудобства.

Бьорн сунул бесполезный меч в ножны, рыкнул на коня, норовящего встать на дыбы, и подобрался к самой карете. А теперь вскочить на седло, перепрыгнуть на заваленную снегом крышу, три шага по ней, правой ногой на сиденье кучера, левой – на круп гнедой лошади, удержать равновесие, спрыгнуть, снова выхватить оружие, увернуться от снежного кома в треть своего роста, поднырнуть под огромную ручищу, нацелившуюся на Эрика, который всё никак не может справиться с конём, полоснуть кончиком клинка по незащищённому боку врага…

Тролль взревел и ударил по земле обоими кулаками, взметнув тучу снежной крупы. Бьорн краем глаза увидел, что капитан соскочил с коня – в следующий миг ослеплённый болью и гневом великан размахнулся и попал несчастному животному по ногам. Конь рухнул в снег и почти по-человечески закричал, со стороны Эрика тоже донёсся вопль, но разглядеть его сквозь снег Бьорну не удалось, а потом стало не до того: тролль с неожиданной для такой громадины ловкостью развернулся и бросился к нему.

Бьорну некстати вспомнились потасовки с братьями – в человеческом облике силы были примерно равны, но любой доберман превосходил той-терьера в росте и массе настолько, что это лишало драку смысла. Чаще всего его сбивали с лап и трепали за уши, но если удавалось вцепиться сопернику в нос или в ухо, можно было побарахтаться подольше. Мама всякий раз вздыхала, что такие жёсткие игры не для младшего, отец возражал, что его сыновья должны уметь постоять за себя в любом облике, и раз за разом терпеливо объяснял, что уязвимые точки можно найти даже у самого страшного противника – но и свои преимущества тоже есть у каждого.

В чём может быть слабое место снежного тролля?..

Ответ пришёл быстро.

– Огонь! – рявкнул он, уворачиваясь от очередного удара. – Они… не разводят… огня!

Когти скрежетнули по кирасе, вцепились в плащ. Ткань затрещала, Бьорн рванулся в сторону, едва удержавшись на ногах, и махнул мечом почти наугад, но не попал. Где взять огня?! В карете должны быть угли, он точно помнил, что горячий горшок перед выездом ставили под сиденье. Но как, демоны побери, добраться до этого горшка мимо взбесившихся лошадей?!