Бег против ветра

Она положила голову ей на плечо и заплакала. Но рассказывать ничего не стала, испугалась, подумав, что её всё равно не поймут.

Через два дня, тётя Настя сказала, что они подъезжают к городу и попросила Ульянку помочь вынести сумки. Выйдя на платформу, тётя Настя позвала носильщика и тепло попрощавшись с Ульянкой, ушла. Ульянка, оглядываясь по сторонам, вышла на дорогу. Куда идти дальше, она не знала, а уже вечерело. Свет уличных фонарей, раскачиваясь, бросал блики на асфальт. Не зная города, Ульяна шла, не разбирая дороги. Вдруг она услышала шум подъезжающей на большой скорости машины, девушка испуганно повернулась и тут раздался треск, боль, шум в ушах, в глазах у неё потемнело. Упав, от удара Ульянка потеряла сознание.

Глава 3

О том, что произошло той ночью, в деревне ещё долго помнили и обсуждали. Ужасающее выражение лица Ивана, лежавшего в гробу, когда его хоронили, забыть было нелегко. Между людьми шли разные пересуды, кто-то осуждал Ульянку за жестокость, говорили, молодая девушка и так смогла поступить.

– Как бы там ни было, Иван не заслужил такой ужасной смерти. Рассказала бы нам, что её беспокоит, может, мы помогли бы ей, – говорили одни.

– Как бы она рассказала, Никитична, а? Случись такое с твоей внучкой, ты бы так не говорила. Видать, Иван с ней творил неладное, вот её и подпёрло, иначе бы она на такое не решилась. Можно только представить, что творилось в этом злосчастном доме. А я вот думаю, правильно она сделала, – говорили другие.

– Да ты что, Серафима, не приведи Господь такому случиться с моей внучкой. Типун тебе на язык! Сама бы удавила ирода! – ответила Никитична.

– Эх вы, люди! Всё, Ивана нет, не знаю, жалеть его или проклинать, Бог ему судья. А вот где девка, вот об чём думать надо. А вы… эээх, она же выросла на наших глазах. Вот где она сейчас? Жива ли, здорова ли. А вдруг руки от горя на себя наложила, да утопла, бедняжка, как Илья, отец её, а? Может нужно было дно реки нашей обшарить? – произнесла Дарья, жена Георгия.

– И то правда… – задумчиво произнесла Никитична.

А в доме брата Ивана, Егора, об Иване говорить боялись. Егор осторожно поглядывая на жену, вспоминал её слова о том, что Иван к ней приставал, а Евдокия так и вовсе не хотела вспоминать о непутёвом брате своего мужа. Ей искренне было жаль Ульянку, женщина могла себе только представить, что с ней творил Иван. Она помнила, каким сильным и наглым он был.

– Хорошо, Егор не похож на своего брата, – с грустью думала Евдокия.

Ну а участковый написал, что Иван утонул, его нашли сельчане, когда тело прибило к берегу, а хозяйство его, видать, щука съела. Ведь отрезанные куски так и не были найдены, может крысы полакомились, может мыши…

Услышав такие домыслы, Жора усмехнулся:

– И точно, подохла щука, отравившись.

В общем, разговоры не прекращались ещё очень долго, а дело закрыли, за отсутствием состава преступления, да и вникать не стали, легче было убрать дело в архив.

Машина, резко затормозив, остановилась и через минуту из неё выскочил молодой человек. Возле Ульянки собрались несколько человек прохожих. Наклонившись над девушкой, хотели быть может помочь.

– Тут за углом телефон-автомат, нужно скорую вызвать, – сказала пожилая женщина.

– А она жива-то? – спросила женщина помоложе.

– Не дышит. Молодой человек, бегите к телефону, скорую вызовите, – попросила пожилая женщина.

Парень, стоявший рядом, бросился за угол, а тот, который выскочил из машины, нагнувшись над Ульянкой, растерянно смотрел на неё, побледнев, потом поднял её на руки и понёс к своей машине.

– Помогите, прошу вас. Дверцу откройте, я сам её в больницу отвезу, здесь недалеко, – хриплым от волнения голосом, сказал молодой человек, парень лет двадцати пяти, крепкого тело сложения, видимо, спортом занимался, с шевелюрой светлых волос, высокий, широкоплечий, с приятным, серьёзным лицом.

– Вот и правильно. Пока скорая приедет, а так, девушке быстрее помогут, – услышал за спиной парень.

Ему открыли дверцу волги ГАЗ-24, парень осторожно положил девушку на сидение и быстро сел за руль. Больница, о которой говорил парень, находилась не так и далеко, он ехал минут двадцать и подъехав к воротам, посигналил, включив фары, время было позднее. Из сторожки вышел пожилой мужчина и открыл ворота. Волга заехали во двор.

– Где приёмный покой, не подскажете? – выглядывая из машины, спросил парень.

– Прямо поезжайте, потом сверните направо, второе здание, – ответил старик, закрывая ворота.

В приёмный покой, молодой человек вбежал.

– Прошу Вас, помогите! Там девушка в машине, она без сознания… кажется. – громко, взволнованно говорил парень.

– Вася! Каталку неси! Что с девушкой? – поднимаясь из-за письменного стола, на котором лежали истории болезни, журналы и бланки, спросила женщина в белом халате, дежурный врач приёмного отделения, выходя в фойе.

– Её машина сбила… я сбил… – виновато ответил молодой человек.

Женщина странно на него посмотрела и выбежала во двор, куда подвезли каталку. Когда Ульянку перенесли из салона машины на каталку и завезли в приёмный покой, женщина-врач, нагнувшись над ней, тщательно осмотрела её.

– Везите в гинекологию, у девушки выкидыш, быстрее, – приказным тоном сказала доктор.

Молодой человек, стоя в фойе, слышал эти слова. Он сел на один из стульев, стоявших у стены и прикреплённых друг к другу и схватившись за голову, застонал.

– Что же я наделал, чёрт! Я убил её ребёнка… а вдруг и она умрёт… – с отчаянием произнёс парень.

Потом он резко поднялся и вошёл в приёмный покой, где сидела молодая медсестра, врача не было, она ушла в след за каталкой, ведь записать данные пострадавшей не представлялось возможным, так как Ульянка была без сознания.

– Девушка, можно от Вас позвонить? Это очень срочно, пожалуйста… – попросил парень.

– Да, только недолго. Могут позвонить, – ответила девушка.

Парень набрал номер и заметно нервничая, ждал, когда ему ответят.

– Алло! Папа? Срочно приезжай в центральную больницу, да ничего со мной не случилось. Просто послушай меня, ладно? Девушка, это какая больница? – обратился парень к медсестре.

– Семнадцатая, городская, – ответила девушка.

– Пап, ты слышишь меня? Семнадцатая, городская. Да ничего! Просто я сбил девушку, а она, как оказалось, была беременна, – раздражаясь, ответил молодой человек.

Через полчаса в приёмный покой вошёл мужчина, лет под пятьдесят, представительный, подтянутый, в строгом, дорогом костюме и при галстуке, было видно, что мужчина занимает высокий пост. Он подошёл к сыну, который быстро встал со стула и посмотрел на отца.

– Где девушка? Она жива? – тихо спросил мужчина.

– Её в гинекологию увезли и жива ли она, я не знаю, – ответил парень.

– На какой скорости ты ехал? Ты сегодня пил? Что случилось, рассказывай. – совершенно спокойно, будто речь шла о чём-то обыденном, спросил мужчина.

– Ты же знаешь, я больше восьмидесяти, никогда не езжу. И за рулём не пью. Сумерки, понимаешь… я не увидел её, это произошло неожиданно. Сам ничего не понял, – ответил парень.

– Девушка, где отделение гинекологии? – заглядывая в открытую дверь светлого помещения приёмного покоя, спросил мужчина.

– Следующее здание, – ответила девушка.

Здания стояли в ряд и их соединяли коридоры, с большими, сплошными окнами, через которые можно было проходить из здания в здание. Но мужчина вместе с сыном вышли во двор и обогнув этот корпус, подошли к отделению гинекологии.

– Это здесь, пошли, – сказал мужчина, посмотрев на вывеску, где было написано "Гинекология".

Перед лестничной площадкой сидела женщина, видимо, дежурная, к ней и подошёл мужчина.

– Недавно девушку привезли… с выкидышем, может подскажете, где нам её найти? – показывая удостоверение женщине, спросил мужчина.

– Это девушка, которую машина сбила? – спросила женщина, приглядываясь с книжечке.

– Ну да, так где она? – нетерпеливо спросил мужчина, убирая удостоверение во внутренний карман дорогого пиджака.

– Её в операционную увезли, товарищ Морошко, потом в послеоперационную палату переведут. Это на втором этаже, поднимитесь вот по этой лестнице, – сказала женщина, указывая рукой на лестничную площадку, за дверью, в коридоре.

Мужчина с сыном, не поблагодарив, прошёл, куда ему указали. Они поднялись на второй этаж и пошли по коридору в сторону операционной. Пришлось ждать, мужчина явно нервничал, парень, сложив руки на груди и прислонившись к стене, стоял в ожидании.

– Что теперь будет, папа? – спросил парень, посмотрев на отца.

– Если девушка не напишет заявления, ничего не будет. Нужно с ней поговорить, может деньги предложить… – неуверенно произнёс мужчина.

Вдруг, в конце коридора, они увидели молодого мужчину в милицейской форме, он шёл по направлению к операционной.

– Наверное, она всё-таки написала заявление. Меня посадят… – испуганно посмотрев на представителя власти, тяжело вздохнув, сказал парень.

– Не посадят, ты, Глеб, молчи, я сам буду говорить, – тихо произнёс мужчина.

– Капитан Павлов. Поступил сигнал, что сбили девушку, мне сказали, она в операционной. Это здесь? Вы ведь имеете отношение к этому, верно? – взяв под козырёк, сказал капитан.

– Да, мы ждём, когда её вывезут, – коротко ответил отец Глеба.

– Внизу, во дворе, Волга стоит и на ней вмятина спереди. Это ведь ваша машина, верно? – с подозрением посматривая на Глеба и его отца, спросил капитан.

– Послушай, капитан… я Морошко Константин Николаевич , слышал о таком? – тихо спросил мужчина, из-за высокого роста наклонившись к лицу капитана.

– Товарищ Морошко? Да… конечно слышал, но… какое отношение это имеет к данному делу? Перед законом все отвечают одинаково, – ответил капитан, нерешительно взглянув на Константина Николаевича.

– Дело в том, что девушка выскочила неожиданно, сумерки, понимаешь, Павлов, ты ведь знаешь, что в такое время, человек на дороге неприметен, – пытаясь убедить капитана, взяв его под руку и тихо сжав, говорил Константин Николаевич.

– Разберёмся, товарищ Морошко. Вот девушка благополучно выйдет из операционной и поговорим с ней, – статус Морошко давил на капитана, но он был человек принципиальный, коммунист и на компромисс с виновными не шёл. Его и в отделении шутливо называли "зануда". Любое дело доводил до конца, кропотливо работая над ним. Договариваться не умел, убеждения были правильными, что ли? Константин Николаевич недовольно отпустил его руку.

– Ты, кажется, не совсем понимаешь, с кем говоришь, капитан, – произнёс мужчина.

Капитан хотел ответить, но открылись двери операционной и на каталке вывезли Ульянку. Она лежала под действием наркоза, с бледным лицом, накрытая простынью. Следом за санитаром и медсестрой, шел врач, пожилой мужчина. Глеб с испугом смотрел на Ульянку, капитан подошёл к врачу.

– Доктор, как состояние девушки? – спросил молодой человек.

– Сейчас она спит, удар, видимо, пришёлся на живот, девушка потеряла ребёнка, но состояние стабильное. Угрозы для жизни нет. Мы переводим её в послеоперационную палату, думаю, завтра днём можно будет перевести и в общую. Если у Вас всё, мне нужно идти. Привезли тяжелобольную, у меня операция, – сказал доктор и прошёл по коридору в свой кабинет.

– Что ж, значит приду завтра днём и поговорю с потерпевшей, – сказал капитан и не глядя на отца и сына, быстро ушёл.

– Поехали домой, нам пока здесь делать нечего. Приедем утром, когда она придёт в себя, – сказал Константин Николаевич.

Глеб молча пошёл за отцом. Константин Николаевич, приехал на такси, поэтому, выйдя во двор, отец и сын сели в Волгу и поехали домой.

– Утром машину в мастерскую отвези, нужно исправить то, что ты сделал. Я видел, вмятина небольшая, много времени не займёт. Сюда приедем на такси, не нужно мозолить глаза Волгой, – сказал Константин Николаевич.

– Прости меня, папа, на такой скорости, такого не должно было случиться, хорошо, я резко затормозил, удар был не сильный. Подумать страшно, чем всё это могло закончиться, – ведя машину, сказал Глеб.

– Всё обойдётся, не переживай, сынок. Главное, девушка жива. Я очень устал, хочу просто искупаться и лечь спать. Мама, наверное, волнуется. Ни тебя, ни меня нет, – устало произнёс Константин Николаевич.

Ульянка, открыв глаза, поморщилась от боли внизу живота, на котором от удара образовался синяк черно-синего цвета.

– Пришла в себя? Вот и хорошо. Тебя капитан с утра дожидается. Хочет поговорить с тобой. Ты как, сможешь или сказать, чтобы вечером пришёл? – спросила миловидная, проворная, невысокого роста, с озорными глазами, молодая девушка, дежурная медсестра.

– Смогу, наверное. Пусть заходит, – испуганно, тихим голосом, ответила Ульянка.

Она не знала, чего ожидать от милиции, а вдруг они пришли вовсе не из-за аварии, а по её душу, из-за Ивана.

– Ты чего? Не волнуйся ты так, он задаст тебе несколько вопросов по поводу аварии. Представляешь, парень, который на тебя наехал, оказался сынком какого-то высокопоставленного начальника. Может и отвертеться. Так что, расскажи всё, как было, ничего не скрывай, поняла? – нагнувшись к Ульянке, сказала медсестра.

– Тебя как зовут? – поморщившись, спросила Ульянка.

– Таня, а тебя Ульяна, верно? При тебе паспорт был, я твои данные записывала в журнал. В паспорте билет на поезд лежал, ты из деревни приехала и тут сразу под машину попала? – спросила Таня.

– Больно очень, что со мной было? – не ответив девушке, спросила Ульяна.

Таня с удивлением посмотрела на неё.

– Так это… беременная ты была, у тебя случился выкидыш от удара. Тебе только шестнадцать лет исполнилось, чего с ребёнком торопилась-то? – спросила Таня, набирая в шприц анальгин.

Ульянка не ответила, повернув голову к стене, она закрыла глаза. В дверь постучали, Ульянка испуганно посмотрела на Таню.

Глава 4

Ульянка хотела привстать, но застонав от боли, уронила голову на подушку.

– Лежите, не вставайте. Я тут присяду, доктор позволил мне поговорить с Вами. Капитан Павлов, мне нужно задать Вам несколько вопросов, – сказал капитан, приготовив ручку и бумагу, положив её на папку.

– Задавайте, – ответила Ульянка.

– Расскажите, что произошло вчера вечером недалеко от вокзала? – спросил капитан, приготовившись писать.

– Я сама во всём виновата, выскочила на дорогу, не увидела машину. Не привыкшая я к суете, вот и растерялась, – ответила Ульянка.

– Вам заявление придётся написать, ведь на Вас был наезд, а это наказуемо, понимаете? – сказал капитан.

– Не придётся. Я ничего писать не буду. Говорю Вам, я сама виновата. Жива осталась и слава Богу. Всё, больше мне нечего добавить. Мне плохо, больно, – застонав, произнесла Ульянка.

Капитан поднялся и с сожалением посмотрел на девушку.

– Жаль. Жаль, что Вы не понимаете, что кто-то за это должен был бы ответить. До свидания, поправляйтесь. Да… если вдруг передумаете, позвоните по этому телефону и спросите капитана Павлова, – записывая номер рабочего телефона на клочке бумаги и протягивая Ульянке, сказал капитан.

Ульянка ничего не ответила, а когда капитан вышел, смяла бумажку и бросила на пол.

– Глупая ты. Пожалела значит его. А зря. Отец того парня неплохо зарабатывает, могла бы и поиметь с них, – сказала Таня.

– Не понимаю о чём ты, – отворачиваясь к стене, ответила Ульянка.

Капитан, выйдя из палаты, увидел Константина Николаевича и Глеба, которые шли к Ульянке.

– Ну что, получил заявление от девушки на моего сына? – спросил Константин Николаевич, усмехнувшись.

– Здравствуйте. Нет, девушка отказалась писать заявление, повезло вам, – хмурясь, ответил капитан.

– В смысле, отказалась? Что это значит? – не совсем понимая, что сыну и правда повезло, спросил Константин Николаевич.

– Сказала, что сама была виновата, на дорогу выскочила и машину Вашего сына не заметила. Может и так, только из деревни, впервые в городе, растерялась девочка, – ответил капитан, собираясь уйти.

Константин Николаевич с недоумением посмотрел на сына. Капитан обернулся и вновь подошёл к ним.

– Товарищ Морошко… девушке помощь нужна, думаю, никого у неё в городе нет. Жаль девчонку, пропадёт ведь. При ней паспорт был и билет в Новороссийск с маленькой станции, рядом с деревней Антоновка. Если что, её зовут Ульяна Ильинична Кондратьева, тысяча девятьсот семидесятого года рождения. Месяц, как ей шестнадцать исполнилось, девочка совсем, – не глядя в глаза Константину Николаевичу, говорил Павлов.

– Она что, деньги просит? – усмехнувшись, спросил Константин Николаевич.

– До свидания, товарищ Морошко. И не стоит плохо думать о людях, – с сожалением, наконец взглянув на мужчину, сказал капитан и быстро ушёл по коридору.

Проводив его взглядом, Константин Николаевич и Глеб подошли к палате и тихо постучались.

Ульянка лежала в палате одна, Таня ушла на пост, готовить капельницы больным, при этом оставив для неё на тумбочке тарелку с кашей. Недоумевая, девушка посмотрела на дверь, ведь она никого не ждала, а медсестра, заходя в палату, не стучалась. Вошли Константин Николаевич и Глеб. Увидев незнакомых людей, Ульянка с испугом прижала край простыни ко рту, схватив его зубками, она смотрела на вошедших.

– Как ты? Может тебе что-то нужно? – спросил Константин Николаевич.

Ульянка, ничего не понимая, замотала головой.

– Спасибо тебе, что не стала писать заявление на моего сына, – присев на стул, сказал мужчина.

Ульянка молчала, лишь испуганно посматривая на него и на его сына.

– Ладно, ты поправляйся, я ещё зайду, – вставая со стула, сказал Константин Николаевич.

Они вышли из палаты и прошли по коридору.

– Подожди меня здесь, я с врачом поговорю, – сказал Константин Николаевич и ушёл искать кабинет доктора.

Глеб подошёл к палате и тихо приоткрыл дверь. Ульянка тем временем с трудом, превозмогая боль, медленно приподнялась и присев на кровати, ела кашу. Девушка была голодна, но ела с неохотой. Глеб смотрел на неё, нет, не с сожалением, он смотрел на неё с каким-то умилением. Длинные, вьющиеся волосы, падали на плечи и грудь, большие, карие глаза были в слезах.

– А она очень красивая, – подумал парень, прикрывая дверь.

– Разрешите? – спросил Константин Николаевич, приоткрыв дверь кабинета врача.

– Да, заходите, – ответил доктор, дописывая что-то в журнале и быстро закрывая его.

– Здравствуйте, доктор. Я пришёл спросить, каково состояние Ульяны Кондратьевой, у неё выкидыш был, вчера к вам поступила, – сказал Константин Николаевич.

– Присаживайтесь. С девушкой всё не так плохо. Но меня беспокоит не телесное состояние девушки, а больше, душевное, так сказать. Она очень напугана, не знаю, что с ней произошло, она так юна, но кажется, ей досталось в жизни. Это всё, что я могу Вам сказать, – сказал доктор.

– Понятно… да, я заметил страх в её глазах, думал, это из-за того, что её сбила машина. Ладно, спасибо Вам. А когда выписываете её? – поднимаясь, спросил Константин Николаевич.

– Думаю, через пару дней. Вот её паспорт и вещи. Не думаю, что за ней кто-то придёт, – сказал доктор.

– Вы позволите? – спросил Константин Николаевич, посмотрев на паспорт и сумку Ульяны.

– Простите, это принадлежит девушке, только ей я могу отдать это, – ответил доктор.

– Что ж, значит я приду за ней послезавтра. До свидания, – сказал Константин Николаевич и покинул кабинет.

Он подошёл к сыну.

– Папа? Что сказал доктор? Ты ведь ей поможешь? – спросил Глеб.

– Поехали, мне на работу пора, – ответил мужчина, многозначительно посмотрев на сына.

На второй день Ульянка уже самостоятельно сидела на кровати, а к вечеру встала и прошлась до туалета и обратно. Таня сменилась, вместо неё пришла другая девушка. Но она больше молчала, исполняя свою работу, ни о чём не спрашивала, делала укол, давала таблетки, мерила температуру и выходила из палаты. Переводить Ульянку в общую палату не стали, доктор сказал, что завтра её можно и выписать. В палате стояла ещё одна койка, но она была пуста.

Вечером, часов в восемь, в палату постучались. Ульянка никого не ждала и со страхом посмотрела на дверь. Это была не медсестра, та просто заходила при необходимости. Но в палату вошёл Глеб, его Ульянка совсем не думала увидеть.

– Здравствуй. К тебе можно? Как ты? – спросил он, подходя к столу, за которым сидела Ульянка и с удивлением смотрела на парня.

– Здравствуйте. Что-то случилось? Вы уже во второй раз приходите… – произнесла Ульянка, не зная, бояться ей его или нет.

– Я проведать тебя пришёл, вот… тут яблоки, это… я не знал, что можно взять… как ты? – не смея сесть без приглашения, произнёс Глеб.

– Мне ничего не нужно. Спасибо, но не нужно приходить, – ответила Ульянка, ёрзая на стуле, ей казалось, что тело её налито свинцом, настолько оно было тяжёлым.

– Да… конечно, прости. Спасибо тебе, капитан сказал, ты не стала писать на меня… я в тот вечер не заметил тебя, темнело… а в это время дорога хорошо не проглядывается, да и скорость невысокая была, – растерянно говорил Глеб.

– Понимаю… хотя я никогда не видела столько машин, сама виновата, неосторожно шла по дороге, – наконец решив подняться со стула, сказала Ульянка.

– Ты ведь из деревни приехала, да? А здесь, в нашем городе, у тебя есть родственники, друзья или знакомые? К кому ты приехала? – спросил Глеб, подходя ближе к девушке.

Ульянка испуганно попятилась назад.

– Что Вам от меня нужно? Я ничего не сделала, оставьте меня в покое, – воскликнула она.

– Ты чего? Прости, я не хотел тебя напугать. Пришёл сказать тебе… мой папа, в общем, он сказал, что хочет тебе помочь. Он запросил данные о тебе, ты ещё школу не закончила, так ведь? Нет у тебя никого, ни здесь, ни в твоей деревне. Так вот, отец говорит, что ты могла бы жить у моей бабушки, ну… у матери отца, она живёт одна, понимаешь? Отец говорит, ты могла бы помогать ей по дому, в школу ходить, отец всё устроит, – сделав шаг назад, чтобы ещё больше не напугать Ульянку, сказал Глеб.

Ульянка, ничего не понимая, смотрела на парня и молчала.

– Ладно, я пойду. Отдыхай, я с отцом завтра приду, тебя вроде, выписывают, – сказал Глеб, но так и не услышав ответ, вышел из палаты.

Константин Николаевич и правда, дал запрос в деревню Антоновка и ему доложили обо всём, что случилось с Ульянкой. Он был шокирован и понимал, что вина девушки лишь в том, что она так жестоко расправилась со своим насильником.

– Хотя, с такими идиотами, только так и надо поступать, – озадаченно произнёс Константин Николаевич, прочитав данные на Ульянку.

Может после этого, он и принял решение помочь девушке. Ведь получалось, она спасла, быть может, его сына от тюрьмы. И понимал, что идти ей некуда, чем и поделился с сыном.

– Я решил помочь этой девушке, будет жить у моей матери. Дом большой, а мама моя, твоя бабушка, жить с нами не хочет, с твоей мамой не ладит. А что… старушке по дому помогать будет, да и вдвоём им веселее будет, – сказал Константин Николаевич.

– Здорово! Спасибо, пап, ты правильно решил, – обрадовался Глеб, даже не подумав, что так просто решил за Ульянку, что именно ей делать.

И утром, они поехали в больницу за Ульянкой. Медсестра занесла ей её сумку.

– Паспорт твой я положила в сумку, а это выписка. Там, внизу, доктор написал, какие лекарства тебе нужно принимать хотя бы месяц, чтобы осложнений не было. Ведь выкидыш произошёл от сильного удара, – говорила девушка, показывая Ульянке выписку.

– Я поняла, спасибо. Только куда мне идти теперь… хорошо, что ребёнка не будет. Бог миловал, – сказала Ульянка.

– Ладно, мне идти пора, удачи тебе, – сказала медсестра и вышла из палаты.

Следом за ней вошли Константин Николаевич и Глеб.

– Ну что, ты готова, я смотрю. Поехали? – с порога сказал Константин Николаевич.

– Куда? Я ничего не сделала. Прошу Вас, я не хотела… Он… – заплакав, с глазами, полными страха, произнесла Ульянка.

– Ничего не бойся девочка, теперь тебя никто не обидит, это я тебе говорю. А слово своё я держу, уж поверь. Сейчас к матери моей поедем, ей я уже сказал о тебе и она тебя ждёт. Поживёшь некоторое время с ней, а там видно будет. Скоро учебный год, знаю, ты с отличием закончила девятый класс. Начнёшь учиться, со школой я договорюсь. Глеб, возьми сумку и поехали. Мне ещё на работу ехать, – сказал Константин Николаевич, кивнув сыну.

Тот улыбнулся Ульянке, чтобы расположить девушку к себе, она, смирившись, пошла следом за ними, позволив парню взять её сумку. Выйдя во двор из здания больницы, они сели в машину, которую за эти два дня успели починить и следов вмятины на ней не осталось. Ехали минут тридцать, дом матери Константина Николаевича, где он вырос, находился за центром города, но не на его окраине, дом был добротный, с хорошим садом. Подъехав к дому, Глеб остановил машину возле деревянных ворот и выйдя из машины, подошёл к калитке и позвонил. Константин Николаевич, сидевший впереди, обернулся.