Связанные

Я даже теряюсь от такой категоричной наглости.

– Но… это же совершенно…

– Недопустимо? Возмутительно? Неприлично? Ну же, Грин… скажи, – он обхватывает меня за плечи и рывком поднимает с кровати. Я только яростно отталкиваю Антонина, чтобы он сделал шаг назад и дал мне выйти из этой ловушки.

– Ничего другого от тебя и не ждала, – рычу ему в лицо, но встречаюсь лишь с надменной холодной улыбкой.

– Как и я от тебя, Грин.

Я так сильно устала за этот день, что в сон проваливаюсь моментально, даже несмотря на все неудобства. Мою импровизированную «кровать» составляет лишь тонкий матрас из сена, который Воронов достал из-под еще одного. Небольшую подушку я также отвоевала у Антонина, а старый плед был сдернут с кровати, и я не побрезговала закутаться в него, когда стало совсем уж прохладно. Конечно, я изо всех сил старалась не заснуть первая, хотела дождаться, когда уснет Воронов, но он все не ложился. Ходил, прислушивался. Курил и стоял в проеме двери, всматриваясь в черную стену леса. Я немного ворочаюсь, укладываясь, – пол неровный, и мне кажется, что каждый стык досок впивается в мое тело. Я быстро согреваюсь, но об удобстве не может быть и речи. И тем не менее, все мои попытки бороться со сном терпят поражение.

Сплю я тревожно, на грани сна и яви, не давая себе расслабиться. Сны снятся странные, я явственно слышу шаги рядом время от времени, но выплыть из дремы не могу, такой уставшей и разбитой себя чувствую.

Но глубокой ночью я просыпаюсь и резко распахиваю глаза в ужасе оттого, что не могу дышать. Открываю рот, хватаю воздух, но не выходит. Меня бросает в жар и панику. Не могу пошевелиться, не могу сделать вдох, только сквозь подступающую истерику замечаю темный силуэт над собой и желтый взгляд. Такого всепоглощающего ужаса я не испытывала никогда в жизни. Я истошно кричу внутри своей головы, но не могу произнести и звука, а что-то извне придавливает все сильнее, сковывает горло, тяжестью ощущается на груди.

И чем меньше во мне остается жизни, тем отчетливее я вижу существо, которое убивает меня. Слышу хриплое дыхание возле лица, и мои глаза закатываются, а потом резко вспыхивает и тут же гаснет белая вспышка, и все наваждение спадает.

Я делаю громкий жадный вдох, снова ощущая жизнь, и захожусь рыданием от пережитого страха. Начинаю истерично брыкаться, пытаясь скинуть покрывало, освободиться. От накативших слез ничего не вижу, только вдруг чувствую чужие руки, ненавязчиво, но ощутимо крепко меня удерживающие. Краем сознания понимаю, что Воронов прижимает меня к себе, поглаживая волосы.

– Тихо, Грин, – хрипло шепчет он, – с тобой все в порядке. Все прошло.

Не могу отделаться от ощущения, что мне в любой момент будет нечем дышать. Дикий, липнущий холодным потом ужас явственно бурлит внутри, и меня трясет крупно. Цепляюсь дрожащими пальцами за майку Антонина и пытаюсь прогнать страшный образ, стоящий перед глазами. Постепенно начинаю обращать внимание на текущие ощущения. С каждой секундой мне становится теплее и спокойнее. Шершавые пальцы гладят мои волосы и спину, иногда задевая голые руки, а сама я полулежу на широкой мужской груди, чувствуя крепкие обволакивающие объятия.

Это так странно, слушать его дыхание и сердцебиение и успокаиваться. Во враге чувствовать защиту в данный момент и не шарахаться при осознании этого.

– Я никогда раньше не впадала в сонный паралич, – шепчу я хрипло, все еще ощущая волну неприятной дрожи только при воспоминании о пережитом.

– Это был не сонный паралич, – также негромко отзывается Воронов.

Холодок пробегает по позвоночнику, и я поднимаю взгляд, чуть отстранившись от Антонина. Сразу теряю тепло и ежусь.

– То есть… это было по-настоящему? Кто…

– Скорее всего, домовой.

– Но… почему?

– Потому что это дух дома, он его охраняет и защищает, может, принял нас за воров, – пожимает плечами Воронов.

– Тогда ему следовало придушить тебя, – бурчу я и слышу смешок Антонина. Встаю на ноги и потираю горло, подозрительно всматриваясь в темноту, тускло освещаемую полумесяцем. Потом, вспомнив про белую вспышку, бросаю взгляд на руки мужчины – в браслетах. – Что за вспышка света была, когда ты прогнал нечисть?

Антонин поправляет подушку и пожимает плечами.

– Я думал, это ты.

– Но я не могу колдовать без браслетов, – слышу скептический смешок, и Воронов укладывается, а я хмурюсь и тихо добавляю: – По крайне мере осознанно.

Я смотрю на свое спальное место, и по рукам бегут мурашки. И нож мой мне не помог. Не хочу туда возвращаться, после пережитого кошмара. Неуверенно спрашиваю у Антонина:

– Ты не против, если я лягу у стены?

– Нет, – отвечает он, и я тут же хватаю подушку и покрывало. Последнее сворачиваю и кладу посередине, между нами, чем вызываю фырканье Воронова. Залезаю на кровать и, забрав себе краешек одеяла, вжимаюсь спиной в стену. И с облегчением выдыхаю, тут гораздо удобнее и, кажется, безопаснее, чем мой островок матраса посреди пола.

– Как думаешь, почему он выбрал именно меня? – сонно спрашиваю у Антонина, медленно проваливаясь в дрему.

– Они порой и на хозяев нападают, я не знаю, Грин. Возможно, ты даже нечисть выбесила. И заметь, всего за несколько часов. Представляешь, как тяжело мне тебя не придушить…

Несмотря на угрожающие слова, тон его, подтрунивающий, не внушает страха.

– Мне не опасно теперь находиться здесь?

– Не опаснее, чем за пределами дома, – отмахивается Воронов и добавляет раздраженно: – Спи. Никто тебя больше не тронет.

Засыпаю быстро и больше этой ночью меня действительно никто не беспокоит.

Утром меня будит птичья трель, и в момент пробуждения кажется, что все лесные пташки собрались возле хижины, чтобы посоревноваться, кто кого переорет. Попытка уснуть снова, набросив подушку на голову, проваливается, и я раздраженно откидываю одеяло, чтобы сесть в кровати. Воронова рядом уже нет, что меня радует. В небольшое оконце льется яркий белый солнечный свет, и, взглянув на часы, выясняю, что сейчас только шесть утра.

Это похоже на издевательство какое-то. Я откидываюсь на постель, чувствуя тяжесть и легкую усталость. Отдыха оказалось недостаточно, но и уснуть больше не могу.

Встаю и со стоном потягиваюсь. Тело ломит с непривычки после вчерашнего броска по лесу. Взгляд натыкается на мое спальное место и невольно ежусь. Сейчас, при солнечном свете все кажется просто страшным сном, и не верится, что это со мной действительно произошло. Тряхнув головой, отгоняю неприятные мысли и, набросив рубашку, чтобы спастись от утренней прохлады, выхожу на улицу.

Легкий туман тут же обволакивает мои голые ноги, и я невольно плотнее кутаюсь в хлопковую ткань и двигаюсь в сторону, откуда доносятся монотонные повторяющиеся стуки. Приходится обойти хижину почти полностью, прежде чем мне открывается совершенно неожиданная картина.

Воронов колет дрова. Я замираю от удивления и просто пялюсь. Его волосы падают на глаза; торс, испещренный тонкими шрамами, блестит от пота, мышцы на руках напрягаются, выделяя оплетающие их вены, каждый раз, когда он заносит топор. Мой взгляд скользит по татуировкам на руках и спине Воронова, отмечая их смутно знакомые скандинавские мотивы, переплетенные в странных узорах, в которых словно вшита какая-то история. Вдруг хочется подойти ближе и изучить витиеватые рисунки, провести пальцем по знакам, найти начало и проследить историю до конца.

Ловлю себя на мысли, что рассматриваю мужчину слишком пристально и нагло, поэтому отвожу взгляд. Стоит мне сделать несколько шагов в его направлении, как Воронов замечает меня и останавливается, тяжело дыша. Облокотившись локтем на топор, наблюдает, как я высоко поднимаю ноги, ступая по узкой тропинке, чтобы длинная трава совсем не промочила меня росой.

– Почему так рано встал? – спрашиваю, наконец достигнув цели, и, широко, неуклюже шагнув последний раз, поднимаю на него взгляд в тот момент, когда он хмурится и, отставив топор, идет ко мне. Невольно напрягаюсь. Черт, я нож забыла! Настороженно выдаю: – Что?

Воронов протягивает руку и легко касается моего подбородка пальцами, чтобы чуть приподнять его. Наблюдаю за его взглядом и вижу, как он слегка морщится.

– Ты взяла аптечку или что-нибудь от синяков?

– Не подумала, что может понадобиться, – произношу негромко, замирая от прикосновения. Меня поражает, как быстро исчезает выстраиваемая месяцами дистанция и как легко она рушится об обстоятельства. И вот незнакомец вдруг становится единственным соратником.

– Ладно, сделаем сами, здесь явно можно добыть все ингредиенты.

Он опускает руку, но не отходит, стоит в шаге от меня и усмехается, доставая сигарету из пачки. Прикуривает, чуть прищуриваясь и произносит:

– А знаешь, Грин, ты в постели такая же невыносимая, как и за ее пределами.

Мгновение я ошарашенно молчу, а потом щеки вспыхивают от двусмысленности его фразы.

– Я… – растерявшись, не знаю, что ответить.

– Обожаешь отнимать у людей одеяло, – заканчивает он с ухмылкой, а потом подцепляет свою майку и перекидывает ее через плечо, не удосужившись одеться. Он обходит меня и направляется по тропинке к дому, бросая через плечо: – Пошли завтракать, Грин. Впереди непростой день.

Сразу после завтрака мы без проблем отыскиваем ингредиенты для мази от синяков и неторопливо ее готовим. Так как зеркала нет, приходится довериться Антонину в нанесении средства. Он выглядит чересчур сосредоточенным, когда втирает мазь в синяки, оставленные нечистью, и его серьезность заставляет меня чуть улыбнуться.

– Если я ему сразу не понравилась, он теперь постоянно будет искать способы мне навредить? – интересуюсь я у Воронова.

– Не думаю. Попугает немного и все, – небрежно отвечает он, но услышав мой скептический смешок, добавляет: – Домовой хоть и считается нечистью, все же не абсолютное зло и обычно добродушен. Одичал он тут, наверное. Вот и перегнул вчера.

Когда чуть позже появляется свободное время, я решаю поискать выход. Антонин уже сообщил про одну тропинку за хижиной, которая ведет вглубь леса, но я хочу найти путь назад, а не заходить еще дальше в дебри. Поэтому найти выход я настроилась решительно и даже вооружаюсь топором, угрожая лесу, что вырублю его к чертям. Воронов же, выкурив несколько сигарет и понаблюдав за тем, как я пару раз едва не отрубила себе пальцы на ногах, решает вмешаться.

– Грин, выхода тут нет, – раздраженно бросает он, выхватывая топор и указывая им на стену леса.

– Можно попробовать просто продираться сквозь дебри, – тяжело дышу от приложенных минутой ранее усилий, но мой взгляд упрям и несгибаем. – Там всего час спуска.

– Час по тропе, – Воронов перехватывает удобнее инструмент и смотрит на лес, мгновение обдумывая мое предложение, но потом качает головой, – даже если бы ты была в обычном лесу, двигаться без тропы тяжело, а здесь… Грин, тебя никто не выпустит. Ты сама пришла сюда и отдала свое единственное оружие…

Я не хочу его слушать, не хочу верить, что все так однозначно. Но его последние слова вдруг рождают надежду. Если я смогу колдовать даже без браслетов, то есть вероятность, что я вытащу нас отсюда.

– Я попробую, – перебиваю Воронова и поворачиваюсь к лесу, протягивая к нему руки.

Следующие несколько часов он вынужден наблюдать, как я бездарна в магии, когда нет браслетов, благодаря которым я колдовала всю жизнь. Услышав его очередное фырканье, я зло оборачиваюсь:

– Знаешь, если тебе есть чем помочь, то, пожалуйста, а если нет, – просто уйди, – рявкаю на него, и он поднимается с покосившейся лавочки и неторопливо приближается.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.