Полная версия
Я знал, что битва еще не окончена. Но я был готов к ней. У меня была Лена. У меня была вера. У меня была надежда.
И вместе мы победим. Обязательно победим.
Лицо в зеркале
Жизнь в приморском городке, несмотря на внешнее спокойствие, оставалась для меня постоянной борьбой. Тень Скульптора, хоть и ослабевшая, не исчезла бесследно. Она проявлялась в странных снах, в мимолетных навязчивых мыслях, в неосознанном интересе к темным сторонам человеческой натуры. Лена была моим якорем, моим спасением. Её любовь, вера в меня и постоянная поддержка давали мне силы бороться с внутренним демоном.
Однако я чувствовал, что этого недостаточно. Бегство от проблемы не решало её. Нужно было разобраться с этим безумием, с этой тенью, преследующей меня, раз и навсегда. Я понимал, что это путешествие должно быть личным, внутренним.
Однажды утром, проснувшись, я ощутил странное спокойствие. Это было не обычное умиротворение, а какое-то зловещее затишье перед бурей. Я посмотрел на Лену, спящую рядом со мной. Её лицо, такое безмятежное и родное, вызывало во мне одновременно любовь и тревогу. Я не хотел подвергать её опасности, но знал, что должен сделать то, что должен.
Я тихонько встал, оделся и оставил на тумбочке записку: “Мне нужно время, чтобы разобраться в себе. Я вернусь.”
Не оглядываясь, я покинул дом, оставив Лену и наш, казалось бы, безопасный мир позади.
Я не знал, куда иду, но чувствовал какую-то внутреннюю тягу, словно меня кто-то звал. Я ехал на автобусах, путешествовал автостопом, ночевал в дешевых мотелях и на вокзалах. Я избегал больших городов, стремясь к уединенным местам, где мог остаться наедине со своими мыслями.
В одном из таких мест, затерянном в горах, я наткнулся на старый заброшенный монастырь. Он стоял, словно вырезанный из скалы, окруженный мрачными соснами и туманной дымкой. Атмосфера этого места, несмотря на его запустение, вызывала у меня странное чувство покоя.
Я решил остаться здесь на какое-то время. Я нашёл небольшую келью, убрал её и поселился в ней. Дни проходили в медитации, чтении старых книг и долгих прогулках по горам. Я пытался понять, что такое добро и зло, где проходит грань между гением и безумием, между творчеством и разрушением.
Однажды, гуляя по монастырскому саду, я наткнулся на заросший колодец. Я заглянул внутрь. В глубине колодца виднелась вода, но её поверхность была покрыта ряской и грязью. Внезапно, я увидел своё отражение в этой грязной воде. Но это было не моё отражение. Это было лицо Скульптора. Он ухмылялся, словно насмехаясь надо мной.
Я отшатнулся от колодца, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Безумие снова давало о себе знать. Я понимал, что мне нужно действовать, иначе оно поглотит меня.
Я вернулся в свою келью и начал писать. Я писал о своей жизни, о своих страхах, о своих сомнениях, о Скульпторе. Я пытался понять его мотивы, его безумие, его одержимость созданием “искусства” из человеческой плоти.
В процессе написания я начал осознавать, что Скульптор был не просто маньяком-убийцей. Он был художником, извращенным и больным, но художником. Он видел в человеке не просто существо, а материал для творчества, для создания чего-то “прекрасного”. Эта идея ужасала меня, но одновременно и притягивала.
Я понимал, что во мне, как и в каждом человеке, есть и светлая, и темная сторона. Искусство заключается в том, чтобы контролировать эту тьму, направлять её в нужное русло, не позволяя ей вырваться наружу и разрушить всё вокруг.
Однажды ночью, когда я сидел в своей келье и писал, я услышал тихий стук в дверь. Я открыл дверь и увидел Лену.
– Что ты здесь делаешь? – спросил я, удивленно. – Как ты меня нашла?
– Я знала, что ты вернешься к этому, – ответила Лена, глядя мне в глаза. – Я просто следовала за тобой. Я не могла тебя бросить.
Я обнял её, чувствуя, как она дрожит.
– Прости меня, – сказал я. – Я не должен был уходить. Я не должен был оставлять тебя одну.
– Все в порядке, – ответила Лена. – Главное, что ты здесь. Главное, что ты жив.
Мы вошли в келью и сели на кровать.
– Я знаю, что ты ищешь ответы, – сказала Лена. – Я знаю, что тебе трудно. Но ты не должен делать это в одиночку. Я хочу помочь тебе.
Я посмотрел на неё. В её глазах я увидел любовь, понимание и сострадание.
– Хорошо, – сказал я. – Помоги мне.
Мы начали вместе читать мои записи, обсуждать мои мысли, анализировать прошлое Скульптора. Лена, как никто другой, понимала его мотивы, его безумие. Она была его дочерью.
В процессе нашего общения я начал понимать, что Скульптор, в сущности, был жертвой. Жертвой жестокого обращения в детстве, жертвой собственных извращенных идей, жертвой неспособности контролировать свои темные импульсы. Он был сломанным человеком, который пытался найти своё место в этом мире, но выбрал самый неправильный путь.
Я также осознал, что я не должен бояться своей тёмной стороны. Я должен принять её, понять её и научиться ею управлять. Это не значит становиться таким же, как Скульптор. Это значит, использовать свои темные импульсы, свою страсть и одержимость для создания чего-то позитивного, для помощи другим людям.
В один из дней, прогуливаясь по горам с Леной, я наткнулся на небольшую пещеру. Внутри пещеры я увидел старые наскальные рисунки. Они были выполнены древними людьми, жившими здесь тысячи лет назад. На рисунках были изображены сцены охоты, ритуальные танцы, изображения животных и людей.
Глядя на эти рисунки, я понял, что искусство – это неотъемлемая часть человеческой натуры. Оно помогает нам выразить свои чувства, свои мысли, свои переживания. Оно помогает нам понять мир вокруг нас и самих себя.
Я решил, что тоже буду создавать искусство. Но моим искусством будет не убийство и пытки, а помощь другим людям. Я буду писать книги, рассказывать истории, делиться своим опытом с теми, кто страдает от душевной боли, кто борется с внутренними демонами.
Я вернулся в монастырь и начал писать свою первую книгу. Это была история о Скульпторе, о его жертвах, о его безумии. Но это была также история о надежде, о прощении, о возможности искупления.
В процессе написания книги я чувствовал, как тень Скульптора постепенно покидает меня. Я становился свободнее, увереннее, сильнее.
Однажды, когда я закончил писать книгу, я посмотрел в зеркало. В зеркале я увидел своё отражение. Но на этот раз это было только моё лицо. Лицо человека, который победил своих внутренних демонов, который нашёл свой путь в жизни, который готов двигаться дальше.
Я улыбнулся.
– Это конец, – сказал я сам себе. – Скульптор мертв.
Лена вошла в комнату и обняла меня.
– Я знала, что ты сможешь это сделать, – сказала она. – Я всегда верила в тебя.
– Спасибо тебе, – ответил я. – Без тебя я бы не справился.
Мы вышли из монастыря и направились обратно в приморский город. Наша жизнь началась с чистого листа.
Я опубликовал свою книгу. Она стала бестселлером. Люди читали её, сопереживали героям, находили в ней ответы на свои вопросы. Я получал письма от читателей со всего мира. Они благодарили меня за то, что я помог им справиться со своими проблемами, за то, что я дал им надежду.
Я продолжал писать книги, помогать другим людям, любить Лену. Тень Скульптора больше не преследовала меня. Я победил её.
Однажды вечером, когда мы с Леной сидели на берегу моря и смотрели на закат, она спросила меня:
– Ты когда-нибудь думал о том, что произошло бы, если бы ты не нашел тот дневник?
Я задумался.
– Я думаю, что я бы так и остался в неведении, – ответил я. – Я бы жил обычной жизнью, не зная о том, что во мне скрывается тьма.
– И это было бы лучше?
– Я не знаю, – ответил я. – С одной стороны, я избежал бы всего этого кошмара. С другой стороны, я бы никогда не узнал себя настоящего. Я бы никогда не встретил тебя.
Лена улыбнулась.
– Я рада, что ты нашел тот дневник, – сказала она. – И я рада, что мы прошли через все это вместе.
Я обнял её.
– Я тоже, – ответил я. – Я тоже рад.
Мы продолжали смотреть на закат, наслаждаясь тишиной и покоем. В этот момент я почувствовал, что действительно свободен. Я был свободен от прошлого, свободен от страха, свободен от безумия. Я был свободен любить, творить и жить полной жизнью.
Иногда, конечно, тень Скульптора ещё давала о себе знать. Но я знал, как с ней бороться. Я знал, что любовь, вера и надежда – самые мощные оружия против тьмы.
Однажды я стоял перед зеркалом и смотрел на своё отражение. Вдруг, на мгновение, я увидел в зеркале лицо Скульптора. Он ухмыльнулся и исчез.
Я не испугался. Я знал, что он всегда будет частью меня. Но я также знал, что он больше не контролирует меня.
Я улыбнулся своему отражению и пошел к Лене.
– Я люблю тебя, – сказал я.
– Я тоже люблю тебя, – ответила она.
И вместе мы пошли навстречу новой жизни, зная, что даже в самой тёмной ночи всегда есть место для надежды, для любви и для света. И что самое главное – никогда не сдаваться в борьбе со своими внутренними демонами. Ведь только победив их, можно обрести истинную свободу и счастье.
Запись в дневнике, спустя годы:
“Сегодня я снова видел лицо Скульптора в зеркале. Но на этот раз я не испугался. Я просто улыбнулся ему. Я знаю, что он всегда будет частью меня, моей истории, моей жизни. Но он больше не имеет власти надо мной. Я научился жить с ним, использовать его энергию для создания чего-то хорошего.
Я счастлив. У меня есть Лена, у меня есть работа, у меня есть друзья. Я живу полной жизнью.
И я знаю, что Скульптор, где бы он ни был, гордится мной. Он хотел, чтобы я творил. И я творю. Я создаю искусство, которое помогает другим людям. Я создаю искусство, которое делает мир лучше.
Спасибо тебе, Скульптор. Спасибо за то, что ты был в моей жизни. Ты научил меня многому. Ты показал мне, что такое тьма. И ты помог мне найти свет.”
Гримм: Изгоняющий тьму
Шорохи предчувствия
Хижина Гримма, сгорбившись под тяжестью времени и оплетающих ее лиан, казалась продолжением самого Вечнозеленого леса. Ее бревенчатые стены, покрытые мхом и лишайником, дышали сыростью и запахом прелой листвы. Внутри было темно даже днем, свет едва просачивался сквозь узкие окна, затянутые паутиной и полупрозрачной берестой. В центре комнаты – очаг, сложенный из грубых камней. Над ним висел закопченный котел, распространяя вокруг запах сушеных трав и дичи. На полу – шкуры лесных зверей, служившие ковром и местом для сна. В углу – полки, заставленные склянками и банками с засушенными кореньями, травами и странными артефактами, собранными Гриммом за долгие годы скитаний по лесу.
Гримм сидел у очага, сгорбившись и глядя на пляшущие языки пламени. Его лицо, изрезанное морщинами, словно карта прожитых лет, освещалось отблесками огня. В глазах, глубоко посаженных под нависшими бровями, таилась мудрость и усталость. Седые волосы, собранные в небрежный хвост, свисали на плечи, а длинная, седая борода почти касалась земли.
Он не спал уже несколько дней. Не из-за бессонницы – просто не мог позволить себе расслабиться. В воздухе висело предчувствие. Нечто темное и зловещее надвигалось на Вечнозеленый лес. Гримм чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Шорохи, доносящиеся из леса, стали громче и тревожнее. Запахи, обычно наполнявшие воздух свежестью и жизнью, теперь отдавали гнилью и разложением. Даже духи леса, обычно беззаботные и игривые, прятались в своих убежищах, словно предчувствуя беду.
Гримм поднял руку и коснулся амулета, висевшего на шее. Это был кусок окаменелого дерева, украшенный рунами, – талисман, дарованный ему древними духами леса много лет назад. Амулет слегка нагрелся, подтверждая его опасения.
– Что-то грядет, – пробормотал Гримм, обращаясь скорее к себе, чем к кому-то другому. – Что-то, чего я не видел раньше.
В этот момент в дверь хижины постучали. Трижды, настойчиво и требовательно. Гримм поморщился. Он не любил визитеров. Люди редко приходили к нему с добрыми намерениями. Обычно они искали помощи, когда уже все остальное было испробовано, и часто обвиняли его в своих бедах, если он не мог им помочь.
Он встал, опираясь на свой посох, и медленно направился к двери. Посох был сделан из прочного дуба, найденного в самом сердце леса. Он был украшен резными изображениями животных и растений, и служил Гримму не только опорой, но и проводником энергии.
– Кто там? – спросил Гримм, хриплым голосом.
– Это я, Элдер, – ответил голос за дверью. – Откройте, Гримм. Мне нужна ваша помощь.
Элдер. Глава деревушки, расположенной на краю леса. Гримм редко общался с ним, но знал, что Элдер был человеком мудрым и рассудительным. Если он пришел к нему за помощью, значит, дело действительно серьезное.
Гримм открыл дверь. На пороге стоял Элдер, закутанный в толстый плащ. Его лицо, обычно спокойное и добродушное, было искажено тревогой.
– Гримм, – произнес Элдер, его голос дрожал. – Простите, что беспокою вас, но у нас беда. Большая беда.
– Входи, Элдер, – сказал Гримм, отступая в сторону. – Расскажи мне, что случилось.
Элдер вошел в хижину, оглядываясь с нескрываемым любопытством. Он редко бывал в жилище Гримма, и атмосфера здесь всегда вызывала у него смешанные чувства – смесь восхищения и страха.
– Спасибо, Гримм, – сказал Элдер, садясь на один из табуретов у очага. – Боюсь, у меня плохие новости. Очень плохие.
– Говори, Элдер, – сказал Гримм, садясь напротив него. – Не тяни.
Элдер глубоко вздохнул и начал свой рассказ.
– Началось несколько дней назад, – сказал он. – Сначала мы думали, что это просто какое-то заболевание скота. Но потом стало хуже. Коровы, овцы, козы – они начали умирать одна за другой. Без видимой причины. Просто падают замертво.
– Я чувствую это, – перебил его Гримм. – Тьму. Она просачивается в лес.
– Именно, – подтвердил Элдер. – Но дело не только в скоте. Люди тоже начали болеть. Слабость, головокружение, жар. Некоторые видят странные сны, полные кошмаров.
– Сны? – переспросил Гримм, нахмурившись.
– Да, – ответил Элдер. – Сны о тьме, о чудовищах, о конце света. Люди боятся выходить из дома. Боятся спать. Деревня в панике.
– И ты думаешь, это связано с тем, что происходит в лесу? – спросил Гримм.
– Я уверен в этом, – ответил Элдер. – Наши предки всегда говорили, что когда лес болен, то и люди страдают. И вы, Гримм, вы единственный, кто может нам помочь. Вы единственный, кто понимает язык леса.
Гримм молчал, глядя на пламя. Он знал, что Элдер прав. Он был последним из тех, кто еще помнил древние знания, кто умел общаться с духами леса и чувствовать его боль. Но он долгое время отказывался вмешиваться в дела людей. Он видел, как они разрушают лес, как они забывают свои корни, как они поклоняются ложным богам. Он не хотел помогать им.
– Почему ты пришел ко мне, Элдер? – спросил Гримм, не поднимая глаз. – Почему не к священнику? Или к знахарю?
– Мы были у них, – ответил Элдер. – Они ничего не могут сделать. Священник молится, знахарь варит зелья, но ничего не помогает. Тьма сильнее их. Только вы, Гримм, можете противостоять ей.
Гримм вздохнул. Он знал, что не сможет отказать Элдеру. Не мог смотреть, как гибнут люди, как страдает лес. Он был защитником леса, и его долг был защищать его обитателей, будь то звери, деревья или люди.
– Хорошо, – сказал Гримм, поднимаясь на ноги. – Я помогу вам, Элдер. Но я не обещаю, что смогу все исправить. Тьма, о которой ты говоришь, очень сильна.
– Я знаю, – ответил Элдер. – Но я верю в вас, Гримм. Я верю, что вы сможете спасти нас.
– Тогда пойдем, – сказал Гримм, беря свой посох. – Чем быстрее мы начнем, тем лучше.
Они вышли из хижины и направились в сторону деревни. Вечерний лес встретил их тишиной и холодом. Луна, выглянувшая из-за туч, бросала на землю длинные, зловещие тени. Гримм чувствовал, как тьма сгущается вокруг них, словно хищник, подкрадывающийся к своей добыче.
– Будь осторожен, Элдер, – сказал Гримм, его голос был полон тревоги. – Здесь опасно.
– Я знаю, Гримм, – ответил Элдер, его голос дрожал от страха. – Я чувствую это.
Они шли молча, стараясь не шуметь. Каждый шорох, каждый треск ветки казался им предвестником беды. Гримм внимательно осматривался по сторонам, стараясь разглядеть хоть что-то в темноте. Он знал, что тьма не просто болезнь, а живое существо, наблюдающее за ними, выжидающее удобного момента для нападения.
Вдруг, они услышали крик. Пронзительный, полный боли и ужаса. Крик, заставивший кровь застыть в жилах.
– Что это было? – спросил Элдер, его голос сорвался на шепот.
– Это был крик человека, – ответил Гримм. – И он был очень близко.
Они побежали в направлении крика, продираясь сквозь густые заросли кустарника. Через несколько минут они выбежали на небольшую поляну. То, что они увидели, заставило их остановиться в ужасе.
В центре поляны, на земле, лежал человек. Молодой парень, одетый в простую крестьянскую одежду. Его тело было искорежено и окровавлено. Глаза широко раскрыты, полны невыразимого ужаса.
Над ним стояла тень. Высокая, бесформенная, колыхающаяся, словно дым. Тень источала холод и злобу. Она тянула свои призрачные руки к телу парня, словно пытаясь вырвать из него душу.
– Тьма! – воскликнул Гримм, его голос был полон ярости. – Оставь его в покое!
Тень повернулась к ним, и Гримм увидел ее лицо. Вернее, то, что должно было быть лицом. Там была лишь пустота. Черная, бездонная пустота, в которой мерцали два красных огонька, словно угольки в аду.
Тень издала тихий, шипящий звук, словно змея, готовящаяся к броску. Затем она бросилась на Гримма.
Гримм поднял свой посох и начал читать заклинание. Слова, произнесенные на древнем языке, звенели в воздухе, словно колокола. Посох засветился ярким светом, отгоняя тьму.
Тень зашипела и отступила, словно обожженная. Она не ожидала такого сопротивления. Она привыкла питаться страхом и слабостью людей, а Гримм был полон силы и решимости.
– Ты не победишь меня! – закричал Гримм, его голос гремел, словно гром. – Я защитник леса! И я не позволю тебе поглотить его!
Тень бросилась на него снова, но Гримм был готов. Он направил посох на тень и выпустил поток энергии. Энергия ударила в тень, словно молния, и заставила ее отшатнуться.
Тень закричала от боли, ее голос был полон ярости и отчаяния. Она поняла, что Гримм слишком силен для нее. Она не сможет победить его.
Тень отступила, постепенно растворяясь в темноте. Перед тем, как исчезнуть совсем, она бросила на Гримма злобный взгляд.
– Ты еще пожалеешь об этом! – прошипела тень. – Я вернусь! И тогда ты не сможешь меня остановить!
Тень исчезла, оставив Гримма и Элдера одних на поляне. Гримм тяжело дышал, чувствуя, как силы покидают его. Борьба с тенью отняла у него много энергии.
– Гримм, вы в порядке? – спросил Элдер, его голос был полон беспокойства.
– Да, я в порядке, – ответил Гримм, вытирая пот со лба. – Но это еще не конец. Тень вернется. И она будет сильнее, чем прежде.
Гримм подошел к телу парня и склонился над ним. Он был мертв. Тень забрала его душу.
– Бедный парень, – пробормотал Гримм. – Он был невинной жертвой.
– Что нам делать, Гримм? – спросил Элдер, его голос дрожал от страха. – Как нам остановить тень?
Гримм поднял голову и посмотрел на Элдера. Его глаза были полны решимости.
– Мы должны найти источник тьмы, – сказал Гримм. – Мы должны уничтожить его, прежде чем он уничтожит нас.
– Но где нам его искать, Гримм? – спросил Элдер. – Мы не знаем, где находится эта тень.
– Я знаю, – ответил Гримм. – Я чувствую ее. Она прячется в старом склепе, расположенном на кладбище за деревней. Это место пропитано смертью и горем. Идеальное место для темной сущности.
– Но это же кладбище! – воскликнул Элдер. – Это святое место! Как там может прятаться тьма?
– Тьма не признает святости, Элдер, – ответил Гримм. – Она оскверняет все, к чему прикасается. Мы должны идти туда. Прямо сейчас.
– Но сейчас же ночь! – воскликнул Элдер. – Это слишком опасно! Мы должны подождать до утра!
– Мы не можем ждать, – ответил Гримм. – Каждая минута промедления делает тень сильнее. Мы должны идти сейчас же. Иначе будет слишком поздно.
Элдер посмотрел на Гримма, его лицо было полно страха и сомнений. Но он видел решимость в глазах Гримма, и знал, что спорить бесполезно.
– Хорошо, Гримм, – сказал Элдер, вздыхая. – Мы пойдем. Но будьте осторожны.
Шепот склепа
Кладбище, куда они направились, располагалось на небольшом холме за деревней. Заросшее диким кустарником и старыми, покосившимися деревьями, оно выглядело заброшенным и неухоженным. Лунный свет, пробиваясь сквозь густые ветви, отбрасывал на землю длинные, причудливые тени, превращая кладбище в подобие кошмарного лабиринта. Старые надгробья, покрытые мхом и лишайником, возвышались словно безмолвные стражи, хранящие тайны ушедших лет. Ветер, гуляющий между деревьями, издавал тихие, заунывные стоны, словно голоса мертвых, оплакивающих свою утраченную жизнь.
Элдер, идущий рядом с Гриммом, то и дело вздрагивал от каждого шороха. Он был человеком верующим, и кладбище всегда внушало ему благоговейный страх. Но сейчас, в эту темную и зловещую ночь, это место казалось ему обителью зла, наполненной призраками и демонами.
– Гримм, – прошептал Элдер, его голос дрожал от страха. – Я не думаю, что это хорошая идея. Мы должны вернуться.
– Мы не можем вернуться, Элдер, – ответил Гримм, его голос был твердым и решительным. – Мы уже слишком далеко зашли. Тьма ждет нас.
– Но я боюсь, Гримм, – признался Элдер. – Я никогда не был таким напуганным.
– Я знаю, – сказал Гримм, кладя руку на плечо Элдера. – Но ты должен быть сильным. Мы должны противостоять тьме. Если мы сдадимся, то она поглотит нас всех.
Элдер вздохнул и кивнул. Он знал, что Гримм прав. Они не могли сдаться. Они должны были бороться.
Они продолжали идти, продвигаясь вглубь кладбища. Тишина, царящая вокруг, становилась все более гнетущей. Казалось, будто сам воздух пропитан смертью и отчаянием.
Вскоре они добрались до старого склепа. Он располагался в самой высокой точке кладбища, возвышаясь над остальными могилами словно мрачный памятник ушедшей эпохе. Склеп был сложен из серых каменных блоков, покрытых трещинами и выбоинами. Тяжелая металлическая дверь, ведущая внутрь, была заржавевшей и покосившейся. На двери висел старый замок, но он давно сломался.
Гримм подошел к двери и толкнул ее. Дверь со скрипом отворилась, открывая вход в склеп. Внутри царила кромешная тьма.
– Здесь, – сказал Гримм, его голос был полон тревоги. – Тьма здесь.
– Я чувствую это, – прошептал Элдер, его голос дрожал от страха. – Здесь очень холодно.
Гримм достал из своего плаща небольшой фонарь и зажег его. Тусклый свет фонаря осветил внутренность склепа. То, что они увидели, заставило их содрогнуться.
В склепе находились несколько каменных саркофагов. Крышки саркофагов были сдвинуты, а внутри виднелись истлевшие останки тел. Стены склепа были исписаны странными символами и знаками. Воздух был пропитан запахом гнили и разложения.
– Это ужасное место, – прошептал Элдер, его голос дрожал от отвращения. – Я не могу здесь находиться.
– Мы должны обыскать склеп, – сказал Гримм, его голос был твердым. – Тьма прячется где-то здесь.
– Но где нам ее искать? – спросил Элдер. – Здесь так темно и страшно.
– Мы должны быть внимательными, – ответил Гримм. – Тьма попытается нас обмануть. Она попытается нас напугать. Но мы не должны поддаваться ей.
Они начали обыскивать склеп, медленно продвигаясь от одного саркофага к другому. Гримм внимательно осматривал каждый угол, стараясь не упустить ни одной детали. Элдер, идущий за ним, то и дело вздрагивал от каждого шороха.
Вдруг, они услышали звук. Тихий, шепчущий звук, словно кто-то звал их по имени.
– Ты слышал это, Гримм? – спросил Элдер, его голос дрожал от страха.
– Да, – ответил Гримм. – Это шепот. Тьма пытается с нами заговорить.
– Что нам делать? – спросил Элдер. – Мы должны ответить ей?
– Нет, – ответил Гримм. – Мы не должны слушать ее. Тьма попытается нас обмануть. Она попытается нас заманить в ловушку.
Они продолжали обыскивать склеп, игнорируя шепот. Звук становился все громче и настойчивее. Казалось, будто тьма окружила их со всех сторон, шепча им в уши гадкие слова.
Вдруг, Элдер остановился. Его глаза были широко раскрыты, а лицо искажено ужасом.
– Я вижу ее! – прошептал Элдер, его голос дрожал от страха. – Она стоит там! В углу!
Гримм посмотрел туда, куда указывал Элдер. В темном углу склепа он увидел тень. Высокую, бесформенную, колыхающуюся, словно дым. Тень источала холод и злобу.
– Это она, – прошептал Гримм, его голос был полон тревоги. – Тьма.
