Багровое пространство. Книга 2. Дроны

Виктория Строева

Багровое пространство. Книга 2. Дроны

Пролог

Пустота… Нельзя сделать и шага, нельзя взмыть вверх, ринуться камнем вниз…

Что же остается? Замереть на месте?

А что такое в пустоте – место? Можно ли ощутить его, осознать? Разве что зацепиться за самого себя. Но вот незадача, отчего-то кажется, что и себя самого уже нет… И все-таки «кажется» – в этом утверждении единственное верное слово. Ведь кто-то мыслит! И это «Я»! И то, что есть возможность мыслить – это прекрасно. Это одно из лучших занятий в том положении, которое сейчас переживали двое.

И вдруг мыслетворчество оказалось увлекательным делом. И оно не могло быть иным, если принять во внимание, в чем состоял их момент: момент «временного безвременья».

Им предстояло преодолеть то, что другие назвали бы безумным расстоянием, а кто искушеннее – изменением точки отсчета…

– Привычка изо в день делать одно и то же приводит к закономерному выводу, что все, что мы делаем – результат нашего выбора, и что выбор этот верен, раз мы так настойчиво к нему возвращаемся, – надумал первый из двух.

Второй возразил:

– Не уверен, что повтор одного и того же – признак, что выбор верный! К тому же откуда такая уверенность, что именно ты выбирал? А может, все это было следствием невидимого нажима, если не вспоминать о прямом насилии… Однако допустим, что все-таки выбрал сам. Тогда встает другой вопрос: что именно ты предпочел? То, что необходимо для достижения цели, для дела, или за выбором скрывается самая тривиальная вещь на свете – «Удобство»?

Первый обдумал аргументы второго:

– Удобство? Но если дело лишь в нем, думаю со временем в душе образуется пустота, которую нечем будет заполнить!

Они ускорились, сжались, завалились друг на друга, потому что первый так запутался, что чуть не вернулся назад.

– Пустота из удобства. Абсурд какой-то… Но даже и такую пустоту не просто удержать… наверное… – умудрился второй.

– Пожалуй! – согласился первый.

И вдруг рядом с ними или где-то еще прозвучал чужой смешливый голос:

– Бездельники! Будет вам удобная пустота! Скоро узнаете каково это на деле…

Глава первая

Царил день Святого Валентина, и в маленьком кафе было полно его почитателей – юных влюбленных, что, отдавая дань празднику, с большим удовольствием вручали друг другу милые безделушки. Двое мужчин лет двадцати восьми – тридцати, сидели с хорошенькой девушкой за столиком у окна. Девушка очевидно была младшей сестрой одного из приятелей. В ее лице проглядывало сходство с тем, к кому она сидела ближе. Все трое лениво ели мороженое и смотрели в окно, бросая смешливые замечания по поводу подгулявших прохожих. Встреча была почти семейной. Двум старым приятелям нравилось проводить время за неспешной беседой в этом уютном местечке, а если к ним присоединялась девушка, то они, избегая спиртного, дегустировали какую-нибудь сладкую безделицу. За окном начало темнеть. Общий разговор понемногу иссяк. Мороженое было съедено, поэтому тот из друзей, что, пониже ростом, помахал рукой официантке и спросил счет. Другой, что повыше, извинившись, оставил брата с сестрой наедине.

– Я сделал все, как ты просила! – заметил старший брат.

Сестра смутилась, и стала по-детски царапать по бумажной тарелочке ложкой, стесняясь поднять на него глаза.

Брат нервно забарабанил пальцами по столу. Его угнетал ее несчастный взгляд. Почему этот остолоп Виктор не замечает ее девичьей прелести? Которою даже ее собственный брат не устает любоваться? Впрочем, его удручало не только то, что сестра несчастна, но и уверенность в том, что, если у них все сладится, из этих двоих выйдет нескладная пара. Уж очень сестра юна, а в голове ее избранника одни лишь мысли о «высоких материях», при полном отсутствии практичности.

– Он намного старше тебя, и не воспринимает, как женщину! – со вздохом заметил брат. – Ты для него остаешься моей сестрой и только, тем самым ребенком, что надоедал нам до одури, когда мы были подростками. Вспомни, как ты не давала нам говорить, и мы выгоняли тебя. И тогда ты подслушивала. А то увязывалась за нами, мешая встречаться с девчонками. И ты надеешься, что он увидит в тебе перемену, что из маленькой занозы ты выросла в прелестную девушку?

Брат заметил, что губы сестры начинают подрагивать, и она вот-вот расплачется. И он попробовал сгладить впечатление от своих жестоких слов. Он невесело пошутил:

– Зря, у него на носу – минус три…

– Купи ему очки посильнее! – в тон брату ответила девушка, но прозвучало это неубедительно.

– Заруби себе на носу встреч устраивать больше не стану! Учись управляться с мужчиной без старшего брата!

Они начали спорить, увлеклись, и не заметили, что объект любви неопытной души вернулся и сидит за столом, переводя удивленный взгляд с одного на другого. Наконец, у него получилось вклиниться в их жаркий спор.

– Кого выдаем замуж? Тебя? Не рановато ли?

Его вопрос заставил девушку подпрыгнуть. Она посмотрела на него с вызовом.

– Я услышал то, чего не должен был? – нахмурился Виктор, испытывая неловкость, что невольно вклинился в то, что его не касается. По крайней мере, он так считал.

Это оказался последней каплей. Вспыхнув, девушка, вскочила на ноги и бросилась из кафе.

– Что это с ней? – опешил Виктор. – Мы же в кино собирались!

Брат совладал с растерянностью быстрее, чем его друг, и махнул рукой с деланным безразличием.

– Не бери в голову. Видимо передумала. Женщина!

Отодвинув тарелку, Роман предложил выпить что-нибудь покрепче. Виктору идея понравилась. И они заказали по двойному коктейлю. Наконец, мужчины могли поговорить о подготовке к летнему отпуску без помех. Чего при девушке делать не стоило, так как она непременно бы увязалась за ними. А брать ее с собой в их планы не входило, так как им предстоял спуск по опасной горной реке. И участие неопытного человека означало бы: испортить весь праздник. Но это летом, а сейчас они собирались в горы.

– Целых две недели только природа вокруг и близкие друзья! – напевно протянул Роман, брат влюбленной девушки.

– И я дождаться не могу! Кстати, я в отпуске с сегодняшнего дня! – прикладываясь к стакану, сообщил Виктор.

Вдруг он повел себя странно: резко смахнул с плеча что-то невидимое, прыгнул, причем неожиданного далеко от стола, и замер!

За соседним столиком приподнялись, так как следуя инерции своего прыжка, Виктор чуть не выбил стул испод старшего из компании. Это был импозантный мужчина, обладатель седой шевелюры и роскошной бороды.

– Простите! Кажется, я поскользнулся, – промямлил Виктор.

– С днем Валентина! – несколько смягчившись, ответили ему.

– С днем Валентина! – промямлили Виктор с Романом.

Роман, привстав, потянул Виктора за рукав, и подождал, пока тот снова усядется на стуле.

Он тихо поинтересовался:

– Что это было?

– Мне здесь не нравится! – невпопад ответил Виктор. – Нам лучше уйти!

Его собеседник обвел взглядом кафе.

– А, по-моему, здесь очень мило!

Виктор уставился на друга напряженным взглядом. Потом тряхнул головой, отгоняя наваждение.

– Так, о чем мы говорили… а… Да. Ты-то сам отпуск оформил?

– Уже второй день гуляю, – ответил приятель.

Оба услышали шипение, будто прямо над их столом разбирались две кошки. Потом прозвучало:

– То, что надо!

И голос, который они услышали был очень странен, как и шипение. Будто оный доносился не откуда-нибудь, а из преисподней.

А мгновение спустя друзья уже судорожно цеплялись за стулья, будто кто-то пытался поднять их в воздух. Соседи даже привстали, глядя на них. Разинув рот, и округлив глаза, они пялились на то, как два вроде бы вполне нормальных человека дергались в странной пляске. Со стороны это выглядело так, будто оба чему-то упорно сопротивляются.

Их странный танец закончился также внезапно, как и начался. Замерев на стульях, друзья поглядели на стоящие перед ними стаканы, потом друг на друга.

Соседи машинально сели, как и они.

– Как забирает! Ребят, что вы пьете-то? Может и нам заказать?

Ответа не последовало. Разочарованные соседи вернулись к своей беседе.

А два странных человека продолжали жадно вглядываться друг в друга. Один из них приоткрыл рот, высунул язык, потом втянул его обратно. Издал хриплый звук, прочистил горло и заговорил:

– Трудный материал, сильный… его… меня… да… меня зовут Виктор.

– Его Роман, – сообщил визави, и добавил с усилием: – Не будем забывать, что у нас лишь месяц, а то… все это… кажется, слишком… увлекательным…

Глаза Виктора горели особым молодым огнем, что вызвало у Романа зависть и восхищение.

Виктор уловил его чувства, и даже слегка улыбнулся для пробы, а потом пробормотал, что помнит о сроках, и уставился на стоящий перед ним стакан, на котором остались следы пальцев, теперь – его пальцев.

– Может, допить? – спросил он без энтузиазма.

– Думаешь, надо? – помедлив, уточнил Роман. – А давай! Надо привыкать…

Подавая пример другу, он поднес стакан ко рту, и осторожно попробовал языком незнакомую жидкость. Уголки его рта поползли вверх, подчиняясь рефлексам тела.

– Это вам не травяной настой! – глаза Романа расширились и повлажнели, он залпом выпил остатки. – Тебе понравится! – крякнув, подбодрил он своего визави.

Виктор послушался совета, выпил. И беспокойно заерзал.

– Внутри много жидкости, ее надо отлить. У них прямо здесь должно быть специальное место!

– Погоди ка… – поднял руку Роман. – Ага! За моей спиной, и бери чуть левее.

Пальцы Романа вдруг старчески задрожали.

Вглядевшись в него, Виктор расстроился. Без падре, который за ним увязался, сориентироваться на этой планете было бы проще. Роман угадал его мысль, и упрямо тряхнул головой:

– Я справлюсь, дай время! Я должен был пойти. Учителю ученика уговорить проще.

Виктор кивнул и заторопился к белой двери с изображением стилизованного человечка. Роман, невольно залюбовавшись им, пробормотал: «сколько не загоняй в память формулировок, навыки управления чужими телесными рефлексами появляются лишь с пережитым опытом!» Он ощупал под столом свои новые ноги, они были упругими, мощными, хорошо тренированными.

– Определенно крепкая особь! И все же это обиталище жизни несовершенно…

Виктор вскоре вернулся и склонился над столом, прервав неторопливое ворчание товарища.

– Пить это не стоит, – он указал Роману на пустые стаканы. – Из-за напитка затрудняется равновесие, замедляется ход мышления, хотя… речь начинает бить настоящим фонтаном! Ведь пока меня не было здесь ваш рот, падре, не закрывался!

– Я говорил вслух?

Виктор кивнул.

В усталых старческих, несмотря на молодость носителя, глазах Романа засветилось уважение, его спутник быстро и уверенно вживался в местные реалии. Да! Перед ним был настоящий профи!

– Как вы и сказали, у нас только месяц, – напомнил Виктор. – Займемся поисками физика. Там за стенами холодно, необходимо одеться. А на вешалке есть пара курток, которые пахнут, как эти тела, стало быть – наши.

Он пропустил Романа вперед и пошел следом.

Через пару шагов спину Романа согнуло, и он засеменил старческой походкой.

– Ничего – ничего, падре, уверен, что вы справитесь! – ободряюще прошептал Виктор.

Роману стало стыдно, он выпрямил спину и энергично зашагал к двери.

Глава вторая

После уютного кафе улица показалась негостеприимной. Лица обжигало колючим ветром, шум машин оглушал, и шагать было неудобно: скользила обувь. Они довольно быстро нашли нужную им остановку, и забрались в автобус, в салоне которого было душно и пахло чем-то искусственным. Автобус тронулся с места, но не плавно, а дергаясь. Роман испуганно вцепился в поручень, но не удержался, качнулся и попал локтем в лысину мужчины, ростом ему до плеча. Послышалось грубое словцо, смысл которого Роман не уловил, как ни старался.

– Здесь, в этой дурацкой машине эта странная местная жизнь мне уже кажется отвратительной! – буркнул он, с трудом удерживая равновесие. – Я думал, что благодаря памяти носителя, все будет восприниматься привычным и даже родным, но нет…

Виктор улыбнулся.

– Так и будет со временем. Навыки хозяина возникнут враз, как бы наплывут со всех сторон и станут, как свои собственные, а пока ваше соединение не завершилось проявляйте осторожность и такт.

Говорить было неудобно из-за шума. И минут десять они ехали, молча.

Романа снова качнуло, и он грузно завалился на женщину, которая устроилась у прохода.

Женщина взвизгнула:

– Что делаешь скотина! У меня синяки будут!

– Она меня оскорбила! Что делать? – прошептал Роман. – Может дать сдачи?

Виктор нервно пожал плечами, неужели скандал? Ах как это будет некстати!

Но у Романа всплыла из глубин чужой памяти фраза, и он ею воспользовался:

– Я больше не буду, мамочка! – его голос стал плаксив, как у маленького ребенка.

Вокруг рассмеялись.

А пострадавшая женщина потерла лоб, хотела ответить пожестче, и вдруг улыбнулась.

Виктор тоже улыбнулся: критический момент миновал. Он посмотрел в окно, чтобы понять где они, и громко рявкнул:

– Готовимся к выходу!

Роман подобрался, и двинул за ним. Прокладывать дорогу пришлось локтями.

После душного салона оказавшись на холодном ветру, они с наслаждением вдохнули полной грудью.

Взгляд Романа вдруг снова сделался кислым.

– Вам нехорошо? – забеспокоился Виктор.

– Я был неэтичным, я это чувствую! А это неприятно… Может нам вообще отказаться от общих машин? И как-то иначе передвигаться по городу?

Виктор кивнул.

– Вы правы. Нам нужен индивидуальный транспорт. Мы его возьмем в прокате. А в автобусе мы точно оба были не на высоте! – Он хмыкнул. – У меня всплыло слово – консервы. Интересно, что это?

Роман показал рукой на ярко освященное окно магазина, где за прилавком у стены башенкой выстроились цилиндрические коробочки.

– Может консервы – это те штуки?

Виктор посмотрел в окно, и одобрительно кивнул спутнику, разум которого оказался куда более гибким, чем он считал вначале.

Роман, увлекшись новизной ощущений, замер на месте. Он подвигал одной рукой, потом второй, и вдруг начал энергично вращать обеими, явно наслаждаясь, как ловко это у него выходит. Набивший оскомину артрит не мешал двигать членами тела. Что значит молодость! Он даже тоненько взвизгнул, почти как та женщина в салоне.

Вокруг стали на него таращиться.

– Падре-е! – Виктор поймал руки Романа и с силой остановил их.

Роман смутился, его плечи повисли.

– Спасибо… – поблагодарил он. – Я завис… кажется так это у вас называется?

– Примерно. Учитель, будьте осторожны с носителем! – снова начал наставлять Виктор. – Для полного слияния понадобится время, но при соединении возможен резонанс, впрочем, я вас предупреждал. Но слияния может и не случиться. Такое тоже бывает. Особенно, если носитель антагонист по отношению к вашей этике. Поэтому придержите эмоции, падре! Иначе память носителя так и останется большей частью для вас закрытой.

Роман, покраснев от смущения, пообещал быть бдительнее.

Они продолжили путь, внимательно разглядывая застройку. И, наконец, оказались у старенького здания с высоченным забором, наверху которого пытались угрожать (правда, неизвестно кому) торчащие куски ржавой колючей проволоки. Ворота оказались открытыми настежь. И друзья беспрепятственно проникли внутрь двора, ибо будка охранника была пуста. На втором этаже здания, как и пару часов назад, (когда разведчики проводили предварительное изучение местности еще до того, как обзавелись носителями, а также изучили институтское окружение человека, к которому шли), светилось окно. И Роман с Виктором быстро взбежали по лестнице, пока их не задержал вернувшийся охранник. Да и человек, к которому они шли, в любой момент мог перейти на жилую половину, а туда попасть будет труднее, так как у двери бдит очень полная и недобрая на вид женщина.

К счастью физик еще возился с каким-то допотопным на вид прибором, бегал пальцами по кнопкам и записывал на листы в бледную клетку. Чтобы привлечь его внимание, Виктор кашлянул. Но человек был так увлечен, что не услышал его. Роман попробовал повторить сигнал Виктора, и, неожиданно, как для остальных, так и для себя, бухнул во всю силу молодых легких, к которым еще не успел приспособиться. Человек подскочил. Роман сообразил, что снова был неловок, и от смущения в точности повторил жест физика: поскреб растопыренной пятерней свой коротко стриженый затылок. Теперь человек улыбнулся, и с ног до головы оглядел гостей.

– Чем могу помочь? – вежливо спросил он.

Ему ответили вопросами.

– Вас зовут Филиппом Ветровым? Вы – физик, не так ли? – Роман опередил открывшего рот Виктора.

Филипп насторожился.

– Допустим. А с кем имею честь беседовать я?

– Мы – ваши коллеги! – отрекомендовался Роман, снова перехватив инициативу у Виктора. – Нам посоветовал к вам обратиться… ваш учитель Владимир Трастов.

Рука Ветрова непроизвольно потянулась к телефону. Роман подумал, что физик собирается связаться с учителем, и испугался, что тот уличит его во вранье. Он попытался остановить физика:

– Погодите! Трастов не…

– Я не стану беспокоить учителя, проверяя ваши слова, я собираюсь звонить охране, потому что в это позднее время сюда никого не пускают. – Ветров начал набирать номер.

Роман беспомощно посмотрел на Виктора.

Оба знали, как мало у них шансов, что человек поверит им. Да, он умен, но совершенно не знаком с реалиями Галактики. Но он нужен им, потому что кроме него собрать индикатор, считывающий импульсы, больше некому. А без индикатора в суматошной обстановке Земли им своей миссии не выполнить. Доверять природному чутью здесь проблематично. Да и человеческое тело для этого не приспособлено.

– Может, сказать правду? – шепнул он.

– Погодите! – умоляюще попросил Виктор Филиппа Ветрова. – Мы солгали о вашем учителе!

Ветров взглянул на него с неожиданной симпатией, хотя недоверие в его взгляде не исчезло.

– Я знаю, что вы солгали. Не в правилах моего учителя заочно меня рекомендовать. Он всегда делает это лично. И так, начнем сначала: кто вы такие и почему оказались здесь?

Роман подумал, как трудно читать по человеческим лицам и торопливо прикрыл рукой рот, потому что испугался, что выскажет это вслух.

Виктор сделал шаг вперед, как бы призывая Романа не вмешиваться в разговор:

– Когда мы пришли, охраны на месте не было, а вашего расписания мы не знаем, таблички на здании не нашли.

Ветров поднял брови.

– Не было охраны? Странно, но не смертельно! Табличек, говорите, не нашли? Что, действительно искали? – Он вздохнул. – Не морочьте мне голову! Давай те ка я сам провожу вас на свежий воздух!

Он сделал шаг.

– Погодите! Вашим холодным воздухом мы уже надышались! А то, что мы пришли сказать, очень важно! – умоляюще произнес Виктор.

Его отчаяние было столь искренним, что Ветров остановился. Он опустился на стул и, чуть помедлив, предложил для начала познакомиться. Его взгляд перебегал с одного на другого, приглашая представиться.

Но его гости буквально застыли, как бы сознательно подставляя себя под его ментальное сканирование.

И Ветров, пользуясь случаем, внимательно их оглядел. Оба гостя сочетали в себе фигуры атлетов и взгляд нашкодивших детей. Их растерянность была подкупающе искренней, отчего физик не смог удержаться от улыбки. Как ни странно, но он склонялся к тому, чтобы поверить этим чудакам.

Гости это уловили и почувствовали себя увереннее.

Виктор заговорил первым:

– Так уж вышло, что для выполнения нашей миссии нам необходим прибор, считывающий излучения мозга. С его помощью можно будет начать поиски, так как ментальный подчерк не повторяется.

Гость так торопился объяснить цель их визита, что снова забыл представиться.

– Хотите сохранить инкогнито? Что ж… – физик пожал плечами, – однако вам удалось заинтересовать меня. Присаживайтесь! – И он указал на обшарпанный диванчик, садиться на который было на взгляд гостей опасно. Но они подчинились.

– Итак? – подбодрил их Ветров.

Гости переглянулись.

– Понимаете, э… их должно было притянуть друг к другу, особенно после визита сына к нам. И это обстоятельство дает нам шанс найти их. Двое – это уже не случайность! Хотя пар мы насчитали несколько. И один из верной пары очень нам нужен… там… – сбивчиво рассказал Роман, преданно глядя в глаза физику и указывая перстом вверх.

Все также ничего не понимающий Ветров поднял брови и подбодрил:

– Прошу вас, дальше!

Роман оживился, открыл рот, чтобы продолжить, но Виктор опередил его.

– Может, для начала нарисовать схему прибора, и вы поймете, заинтересует это вас или нет.

Ветров кивнул и подвинул к нему карандаш с блокнотом. Виктор неловко взял их, подержал в руках, привыкая, и начал рисовать сначала коряво, но вскоре руки будто сами запорхали над бумагой, обретая уверенность. Когда он закончил, то сначала показал свою работу Роману, тот одобрительно кивнул, потом передал физику.

Ветров долго изучал чертеж, потом нехотя оторвал от него взгляд, и с любопытством спросил:

– Зачем вам считывать импульсы мозга?

– Как я уже сказал, чтобы отыскать двоих наших, потому что их обязательно должно было притянуть друг к другу… – начал Роман, но Ветров нетерпеливым взмахом руки прервал его.

Он повернулся к Виктору, который умел изъясняться внятнее своего спутника.

– А что эти двое сделали? Украли машину? Продали несуществующую квартиру? Или быть может увели у кого-то из вас женщину? Если это так, то я не участвую! И мы прямо сейчас расстаемся.

И он указал на дверь.

– Мы этичные люди! – обиделся Роман.

Ветров поразился тому, насколько его гости после его слов выглядели несчастными.

Он даже не знал, что он чувствует больше, глядя на них: растерянность из-за их несуразности, или неловкость из-за их детской наивности. И Ветров не нашел ничего лучше, как предложить рассказать ему все, как есть, хотя и подозревал, что ступает на скользкий лед.

– Странный вечер! – пробормотал он. – И вы – странные люди, будто оба сошли с экрана кино, а ваши глаза… приклеены к лицам по чьему-то капризу из другого мира, причем мира доброго.

Ветров рассмеялся и добавил:

– Не ожидал от себя такого красноречия…

Гости переглянулись. Они оба были восхищены. И приняли решение, глядя в глаза друг другу.

– Меня зовут Виктором Снегиным, – тихо сказал тот из двоих, глаза которого отличались особенно юным блеском. – Но это не вся правда, – он остановился, собрался с духом, затем продолжил: – Я, действительно, Виктор Снегин. И я представляю это имя со всею ответственностью! По крайней мере здесь, сейчас… – он вскинул голову и продолжил увереннее. – Моего друга зовут Романом Мильштейном! – Виктор с трудом выговорил фамилию, и, передохнув, добавил о такой же ответственности друга за свое имя.

Роман подтвердил это, замерев в торжественном поклоне, не без основания полагая, что сей жест исполнен подлинной изысканности, и более всего подходит случаю.

Ветров поклонился столь же церемонно, но в глазах его мелькнула смешинка.

Виктор Снегин продолжил:

– Филипп, я не могу доказать, что в наших действиях нет злого умысла! И вам либо придется поверить нам, либо отказать в помощи. Но, повторюсь, мы не замышляем худого, а наоборот хотим помочь великим страдальцам! Тем более, что страдальцы попали в беду из-за нас. И то, что с ними случилось не касается: ни машин, ни жилищ, ни женщин…

– Не согласен! – вдруг вставил свое слово Роман. – Это касается и жилищ, и машин, и женщин, которые вскоре могут вовсе исчезнуть!

А глазах Ветрова одновременно промелькнули смешинка и досада:

– Так касается или нет?

Виктор поторопился уточнить:

– Если говорить фигурально, – касается.

– Не значит ли это, что по вашему мнению Земле грозит катастрофа? – уточнил Филипп.

– Метр, предоставьте переговоры мне, – попросил Виктор Снегин открывшего рот Романа.

Глядя на гостей, Ветров стал склоняться к мысли, что перед ним на диване эксцентричные и даже сумасшедшие люди, которые несмотря на это владеют логикой, что прослеживается сквозь невнятную бессмыслицу, которую они здесь несут. Виктор казался разумнее, но Роману Мильштейну была характерна почти осязаемая доброта. «Да что это со мной? – подумал Филипп. – Что за бредовые мысли на счет осязаемой доброты?»

– Вы никогда не имели дел с психиатром? – невольно сорвалось с языка Филиппа.