Бег Против Ветра

– Ну чего ты встала, пошли потанцуем, – взяв девушку за руку и потянув в середину зала, сказал Игорь.

Валентина молча пошла за ним.

Валентина прошла с Игорем в середину зала и парень обнял её за талию, чтобы начать танцевать. Валентину будто током прошибло, она испуганно посмотрела на Игоря и отпрянула от него.

– Ты чего? – спросил парень, не понимая, от чего она так испугалась.

– Я не могу… не хочу… – произнесла Валентина, опуская голову.

– Чего не можешь? Ты же здорово танцуешь, я видел на выпускном, – сказал Игорь.

– Это было в другой жизни. Прости, – сказала Валентина и быстро пошла к выходу.

Игорь был растерян и пошёл за ней.

– Валя! Да подожди ты, – крикнул он ей вслед.

На них оглядывались и провожали взглядом. Игорь догнал Валентину уже на улице.

– Валя, ты чего? Ну не хочешь танцевать и не надо. Чего убегаешь? – схватив девушку за руку и останавливая её, сказал Игорь.

– Дело не в этом, Игорь. Наверное, нужно время… хотя, какое к чёрту время. Я домой пойду, – ответила Валентина, вырывая руку.

– Я провожу тебя, – сказал Игорь.

– Не надо, ты иди, отдыхай с ребятами. Вечер хороший, сколько звёзд на небе, – подняв голову, произнесла Валентина, будто пыталась среди звёзд увидеть любимого.

– Ну ладно, пока, – ответил Игорь, но уходить не стал.

Ему было жаль Валентину, но как помочь ей, он не знал. Вспомнил вдруг, что в седьмом классе она ему очень нравилась, но она стала дружить с его другом Валькой и пришлось подавить в себе это юношеское чувство. Потом Игорь стал дружить с Таней из параллельного класса. В школе все ребята дружили с девчонками, провожая их из школы домой, ходили вместе в кино и на танцы.

Валентина, махнув рукой, быстрыми шагами направилась к своему дому. Игорь, немного постояв и проводив её взглядом, вернулся в клуб.

– Ну что? Ушла? – спросил Коля, встретив друга у входа.

– Ушла. Но и её понять можно, столько пережить. Ладно, пошли потанцуем, вон, девчонки ждут, – сказал Игорь.

А Валентина, рано придя домой, чем очень удивила мать и бабушку, прошла к себе в комнату и упав лицом на кровать, разрыдалась. В комнату вошла Мария и увидев дочь, которая содрогалась от рыданий, тоже заплакала и подбежав к ней, села на край кровати и обняла девушку.

– Валюша, доченька… ну хватит уже. Сколько можно? И себя мучаешь, и нас с бабушкой. Так нельзя! Заболеешь ведь, – говорила Мария, целуя дочь в затылок.

– Простите меня. Там, в клубе, все такие весёлые, счастливые… а я… и Вали нет, – говорила Валентина, не поднимая головы от подушки.

– И тебе уже надо оживать, доченька. Нельзя же хоронить себя заживо, из-за каких-то мразей. И мне жаль Валю, но что мы можем? Видимо, судьба у него такая, прожить всего семнадцать лет. Бедная Алевтина… – произнесла Мария, вспомнив лицо Алевтины.

– Мам, ты иди. Я переоденусь и тоже выйду, – сказала Валентина, шмыгая носом и вытирая лицо рукой, наконец поднимаясь и сев на кровати.

– И умойся, – вставая, сказала Мария.

Немного посидев, Валентина взяла полотенце и вытерла лицо. Потом сняла платье и надела халат. На шкафу лежал чемодан, встав на цыпочки, потянувшись, Валентина взяла его и положила на кровать. В чемодане лежали зимние вещи, она их сложила на кровати и стала складывать свои вещи.

– Надо уезжать, иначе, я просто с ума сойду. Все с жалостью смотрят на меня и осуждают, наверное. Вот, мол, Валентин погиб от рук бандитов, а она вот ходит, живая, да ещё и на танцы пошла… с Игорем, – зло шептала себе девушка.

Но уехать, Валентина не смогла, её одноклассники уехали вместе с Игорем, а она осталась. Накануне отъезда, у Веры Константиновны случился сердечный приступ и её увезли в больницу. Оставить бабушку в таком состоянии, Валентина не могла. Она с матерью стояла в коридоре, пока врач делала кардиограмму и медсестра ставила капельницу.

– Как мама, Светлана Викторовна? – тревожно спросила Мария, когда врач, наконец, вышла к ним.

– Успокойся, Мария, ей уже лучше. Давление подскочило, аж до двести. Мы давление сбили, думали инфаркт, но обошлось. Пусть до вечера полежит, а вечером может и домой идти. Только никаких волнений и переживаний. Сердечко у Веры Константиновны слабоватое, – сказала Светлана Викторовна.

Мария облегчённо вздохнула.

– Спасибо Вам, Светлана Викторовна. Я уж подумала… слава Богу. Вы правы, в последнее время, нам всем туго пришлось, – сказала Мария, обнимая дочь.

– Знаю и сочувствую вам и Алевтине. Только и себя беречь надо. Ладно, сейчас идите, что тут без толку стоять? И у меня работы много, – сказала Светлана Викторовна.

– А к обеду можно ей поесть принести? – спросила Мария.

– У нас кормят, не переживай, – ответила Светлана Викторовна.

– Пойдём, Валюша, мне на работу идти, а ты всё же приди часам к двум, покорми бабушку, – сказала Мария и они пошли к выходу.

Оставить бабушку и уехать, Валентина не могла, чемодан всё же не распаковывала, ждала, когда всё образуется. А Вера Константиновна, после того, как вернулась из больницы, стала более слабой, но привыкшая к работе, она возилась на кухне, ухаживала за живностью в доме, хотя Мария и просила мать больше отдыхать.

– Отдохну, Мария, когда мой срок придёт. А пока руки-ноги целы, что без дела сидеть? Ещё больше заболею, – отшучивалась старушка.

А ведь ей было почти семьдесят лет. Валентина помогала ей, хотя мысль об отъезде не давала ей покоя.

Глава 11

Прошёл месяц. К экзаменам в институт, Валентина, конечно, опаздала. Из города вернулись Коля и Галина, не добрав баллы. Как они сказали, Игорь и Тоня поступили и живут в общежитии.

– Ничего, я на следующий год опять буду поступать. Не успокоюсь, пока не поступлю, – твёрдо сказал Коля.

– И я тоже. А ты чего не поехала? – спросила Галина Валентину.

– Не смогла, бабушке резко плохо стало. Но я всё равно уеду. Пока работать буду, а на следующий год попробую поступить на исторический, – ответила Валентина.

– Работать? Без профессии? И кем это? – спросил Коля.

– Кем? А какая разница? Устроюсь кем-нибудь. Что, в городе работы мало? – спросила Валентина.

– Много, конечно. Но жить тоже где-то надо, – сказала Галина.

– Ничего, не пропаду, – ответила Валентина.

Ребята, попрощавшись, ушли. Валентина, конечно, задумывалась, кем будет работать, где будет жить. Но потом подумала, что всё решит на месте. Только через месяц, когда она уже окончательно решила ехать, ей самой стало плохо. Закружилась голова и она едва не упала, схватившись за спинку кровати. Потом побежала в туалет и её стошнило. Бледная, с трясущимися руками, Валентина вышла на террасу, где сидела Вера Константиновна и Мария. Они испуганно смотрели на Валентину. А перед её приходом, Вера Константиновна тихо говорила дочери.

– Этого я и боялась, Мария. Твоя дочь, кажется, беременна, тут и врач не нужен.

– Господи, мама! Только не это. Что же теперь делать? Ведь с ребёнком её и замуж никто не возьмёт. А от этих иродов, какой ребёнок родится? Вот беда- то… – растерянно говорила Мария.

Валентина вошла, виновато посмотрела на бабушку и перевела взгляд на мать.

– Что-то мне очень плохо. Может съела чего? – опускаясь на стул, спросила Валентина.

Вера Константиновна и Мария переглянулись. Марие хотелось плакать, но она еле сдерживалась, чтобы ещё больше не напугать дочь. Вера Константиновна тихо вытирала глаза кончиком передника, который она, кажется, никогда и не снимала. От неё всегда пахло сдобой и пряностями, этот запах очень любила Валентина и часто, прижавшись к мягкой груди старушки, долго вдыхала этот запах.

– Мам? Вы чего? Или.. .нет… только не это… – Валентина совсем растерялась.

– Сегодня воскресенье, завтра с утра к врачу сходим, – сказала Мария с испуганными глазами.

Женщина понимала, что если они решат избавиться от ребёнка, Валентина может потом совсем никогда не забеременеть. Но и оставлять этого ребёнка, неизвестно с какой наследственностью, она не хотела.

– Пока срок маленький, может можно будет вызвать выкидыш? – думала она, а сердце готово было выскочить из груди.

– Бедная мама… столько ей приходится переживать, это с её сердцем, – посмотрев на мать, вздохнула Мария.

– Думаешь, я беременна от этих уродов? Господи! Лучше бы это был ребёнок Вали. А я, дура, даже ни разу не позволила ему себя поцеловать. А он этого так хотел… – уронив голову на руки, заплакала Валентина.

– Ну что вы раньше времени паникуете? Может и правда что-то не то съела, – раздражённо сказала Вера Константиновна, вставая из-за стола и поманив пальцем Марию, давая ей понять, чтобы та шла за ней на кухню.

Мария послушно пошла за матерью.

– Послушай, дочка, Валька наша совсем ещё ребёнок, ей учиться надо. И этот ребёнок нам всем ни к чему, прости меня Господи, – сказала Вера Константиновна, перекрестившись.

– Я и сама не хочу, чтобы Валя сейчас рожала, тем более, от этих зверей. Но и не хочу, чтобы моя дочь осталась бесплодной на всю жизнь. Что делать, мама? – в отчаянии спросила Мария.

– Тут у меня травы есть, будем её поить. Вот ещё, порошок хины, тоже поможет, верь мне, – сказала Вера Константиновна, доставая из стола пакет с сухими травами.

– А это не опасно для неё? Вдруг последствия какие? – широко раскрыв глаза, спросила Мария.

– Нет, не опасно. Это же просто травы. Если умело заварить, зная пропорцию, ничего не будет, только выкидыш, – ответила Вера Константиновна.

– О чём это вы тут шепчетесь? Мне так нехорошо, а вы меня там одну оставили, – с бледным лицом и побелевшими губами, заглянув на кухню, сказала Валентина.

– Сегодня переждём, а завтра к врачу сходите. А ты, Валюша, попей чай с мёдом, полегчает и отдыхай. Может что-то покушать хочешь? – спросила Вера Константиновна.

– Бабушка! Не говори мне про еду. И так тошнит, – воскликнула Валентина и опять побежала до туалета.

– Да тут и без доктора всё понятно, – качая головой, сказала Вера Константиновна.

Мария, наконец, заплакала, женщина просто не выдержала, держа такой груз на сердце. За последние два месяца, женщина столько пережила, похудела и погрустнела. Казалось, её уже ничто не радует, а тут ещё и это.

Ночь прошла в беспокойстве, Мария несколько раз просыпалась и заглядывала то в комнату дочери, то в комнату матери. Вера Константиновна, как открывалась дверь её комнаты, говорила:

– Не сплю я, не переживай за меня, ляг уже, поспи. Извелась ведь вся.

– Мама! Какой сон? Думаешь, я смогу уснуть? – спрашивала Мария.

– И за что нам такое… – закрывая глаза и пытаясь уснуть, прошептала Вера Константиновна.

Утром, Валентина завтракать не стала, впрочем, не ела и Мария. Вера Константиновна сидела за столом и пила горячий чай.

– Ну что… пошли? И дай Бог, что мы ошибаемся, – сказала Мария.

После того, как врач-акушерка обследовала Валентину и сказала, что та может одеваться, Мария с испугом и отчаяньем посмотрела на женщину не высокого роста, средних лет, с короткой стрижкой, круглым лицом, которая работала в поликлинике при больнице акушером-гинекологом.

– Ну что, Тамара Владимировна? Что скажете? – хриплым от волнения голосом, спросила Мария.

Мария смотрела на Тамару Владимировну не дыша, боясь услышать худшее.

– Что тебе сказать, Мария, такие происшествия бесследно не проходят, понимать должна. Валентина твоя беременна, прости… мне очень жаль. Хотя, как врач, я не имею права так говорить, но ребёнок должен быть желанным и любимым, понимаешь? – с грустью говорила Тамара Владимировна.

У Марии опустились руки, не скрывая эмоций, она заплакала.

– Что же теперь делать, а? Тамара Владимировна? Деревня ведь, людям рты не закроешь. Не все понимают, что моя дочь испытала, что не по её вине это произошло, – сквозь слёзы говорила Мария.

Валентина не плакала, она стояла с каменным лицом и смотрела в окно. Она вдруг вспомнила лица тех, кто в то утро так измывался над ней и подумала, что родившийся ребёнок, наверное, будет похож на одного из них.

– Интересно, который же из них отец? – не к месту подумала девушка.

– Не маленькая, поди, сама понимаешь, что если сделать аборт, твоя дочь может остаться бесплодной. Скажи и я сделаю этот аборт, но я не советую этого делать. Пусть родится, ребёнок то невинный, что же его убивать-то? Не захотите его оставить, в приют можно будет оформить в городе, – сказала Тамара Владимировна.

– Мама, пошли домой, – повернувшись к матери, с каким-то безразличием, вдруг сказала Валентина.

Мария с удивлением посмотрела на дочь, потом перевела взгляд на врача, та только пожала плечами. Мария тяжело поднялась и направилась к двери. Она вспомнила, что Вера Константиновна предлагала попоить Валентину отварами, чтобы вызвать выкидыш.

– До свидания Тамара Владимировна. Спасибо Вам, надеюсь, никто об этом не узнает? – спросила Мария, то ли вопрос задавая, то ли предупреждая женщину.

– Да я то никому не скажу, врачебную тайну умею сохранять, только ведь долго это скрывать не получится. Надумаете, приходите, – ответила Тамара Владимировна.

Мария с дочерью вышли на улицу, тяжело ступая по дороге. Говорить женщина ничего не стала, решила дома поговорить. А Валентине, казалось, было всё равно. Она равнодушно смотрела по сторонам, ей было даже всё равно, что на них с матерью оглядываются и шепчутся люди. Будто бросая вызов, она вдруг стала напевать песню. Мария с изумлением посмотрела на неё.

– Ты чего, Валюша? Рада, что ли? – удивилась Мария.

– А какая разница, рада я или в отчаянии? Внутри меня эта гадость, от нелюдей, а я ничего не могу сделать, – вдруг улыбнувшись, ответила Валентина.

Мария даже испугалась за дочь.

– Только бы руки на себя не наложила… – подумала Мария, прибавляя шаг.

Вера Константиновна с нетерпением ждала дочь и внучку, она возилась во дворе, поливая цветы и очищая от сорняка грядки с овощами. Увидев Марию, которая первая зашла во двор, Вера Константиновна пошла им навстречу.

– Ну что? Что сказала докторша? – нетерпеливо спросила старушка.

– Эх, мама! И не спрашивай, – отчаянно махнув рукой, ответила Мария.

– Ничего, будем поить её травами и хиной, поможет. Испытанное средство, – плавно шагая за дочерью, сказала Вера Константиновна.

Мария с удивлением оглянулась на мать, не понимая, где и на ком её мать испытывала свои травы, но промолчав, вошла в дом. Валентина осталась во дворе, оглядываясь по сторонам и продолжая напевать.

– Ромашки спрятались, поникли лютики… – тихо пела она.

Подождав, когда бабушка и мама войдут в дом, она быстро побежала в сарай. Девушка ещё в поликлинике решилась, когда услышала, что беременна. Она судорожно искала верёвку, стараясь не шуметь. Наконец, догадавшись, она посмотрела наверх, верёвка висела на гвозде, под потолком. Валентина сняла её и размотала, потом неумело сделала пе тлю и привязала конец к балке. Поискав глазами, она нашла деревянный ящик и поставила под верёвкой. Действовала девушка, будто завороженная, с улыбкой на лице.

– Скоро… скоро всё закончится и я буду рядом с Валей, – шептала она.

Руки дрожали, ноги подкашивались, ей было страшно.

– Интересно… это не больно? – сама себе задала вопрос Валентина, надевая петлю на шею. Она посмотрела себе под ноги и встала на ящик.

Мария прошла на кухню и набрала в кружку воды. Она пила ненасытно и долго. Вера Константиновна смотрела на неё и ждала, когда же дочь напьётся.

– Мама, готовь свой отвар, не нужен нам этот ребёнок, – наконец повернувшись к матери, сказала Мария.

– Хорошо, через двадцать минут будет готово, – ответила Вера Константиновна и подошла к столу, куда засунула пакет с травами и хиной.

– А Валюша где? – с испугом спросила Мария, не увидев дочь.

– Так… во дворе осталась. Я подумала, следом зайдёт, – растерянно ответила Вера Константиновна.

– Что-то мне нехорошо… Господи! Мама, пошли быстрее! Она же сама не своя была, – воскликнула Мария, выбегая из дома.

Вера Константиновна с трудом шла за ней. Во дворе, женщины Валентину не увидели.

– Валюша! Валенька, ты где, дочка? – истерично кричала Мария. Потом посмотрела в сторону сарая и побледнела, у неё подкосились ноги. Дверь сарая была приоткрыта. Мария побежала в сторону сарая, Вера Константиновна едва поспевала за ней. Валентина уже надела петлю на шею и выбила из-под ног ящик. Мария подбежала к дочери и схватив за бёдра, приподняла её.

– Валя! Да что же ты делаешь, дурочка? Грех-то какой! – закричала женщина.

Мария едва удерживала Валентину, женщину трясло, губы побелели.

– Мама! Помоги же мне, не удержу ведь я. Верёвку скорее перережь, – кричала Мария.

Вера Константиновна, от увиденного, едва не потеряла сознание. Разбрасывая вещи, она стала искать на полках, чем можно было перерезать верёвку. Тут она машинально схватила старый, поржавевший нож без рукоятки, но как дотянуться до верёвки, старушка не знала.

– Мамочка, ящик под ноги поставь и постарайся залезть, только не упади, прошу тебя. Быстрее, не удержать ведь мне, – стараясь быть спокойной, с дрожью в голосе говорила Мария.

Глава 12

Валентина потеряла сознание от мгновенного удушья и не двигалась. Кое-как, Вера Константиновна взобралась на ящик и стала даже не резать, а пилить, так как лезвие затупилось от ржавчины. Но то ли верёвка была старая и не очень толстая, то ли старушка изо всех сил пыталась её перерезать, но верёвка, наконец, поддалась и Мария вместе с дочерью упали на землю. Не удержавшись на ящике, Вера Константиновна упала прямо на них. Мария вскочила на ноги и побежала за водой, а Вера Константиновна, присев, обняла внучку за голову и прижала к груди.

– Что же ты удумала, сердешная? Что же ты о нас с матерью не подумала, а? – говорила старушка, заплакав и раскачиваясь из стороны в сторону.

Вернулась Мария с кружкой в руках и буквально вылила на лицо дочери всю воду. Валентина медленно открыла глаза и посмотрела на бабушку, потом перевела взгляд на мать.

– Зачем… зачем вы меня спасли? Зачем вам такая распутная дочь? Я жить не хочу, – хриплым голосом, говорила девушка.

– Не говори так, Валечка, ты и нас убить хочешь? А бабушка? У неё же сердце слабое. Что же ты делаешь? – едва сдерживая рыдания, говорила Мария.

Вера Константиновна и говорить была не в силах, она сидела на земле и плакала.

– Мамочка, тебе плохо? – взволнованно спросила Мария, нагибаясь к матери.

– Пошли в дом, нечего тут сидеть, – с трудом поднимаясь, сказала старушка.

Мария помогла матери встать, потом, взяв Валентину за руки, помогла встать и ей. Они молча прошли в дом. Мария быстро поставила чайник на плиту и с полки взяла банку мёда. Вера Константиновна села на диван и закрыв глаза, облокотилась о его спинку. Валентина виновато стояла перед ней.

– Бабушка… ты чего? Ну прости меня, не подумала я в тот момент о вас. Глаза затуманились, не ведала, что творю, – сев рядом с бабушкой и прижавшись к ней, говорила Валентина.

– Глупая ты, Валентина. Жизнь и так коротка, а ты только жить начала, – прошептала Вера Константиновна.

Глава 13

Мария заварила чай и положив в бокалы по две чайные ложки мёда, подала сначала матери, размешивая чай.

– Ты тоже попей, нам всем успокоиться надо, – сказала Мария дочери.

Говорить о том, что произошло, не стали. И Вера Константиновна, и Мария понимали, что сделают Валентине ещё больнее. Та и так себе места не находила от чувства вины, только думая о том, что родит нежеланного ребёнка от тех, чьи ненавистные лица стояли перед глазами. От этих мыслей ей становилось невмоготу. Вера Константиновна никак не могла успокоиться, у неё подскочило давление, губы побелели и она лежала, не вставая. Мария забеспокоилась и зашла в комнату Валентины.

– Бабушке плохо, ты сбегай до больницы, позови Светлану Викторовну, – сказала она.

Валентина молча встала и вышла из дома, она понимала, что это всё из-за неё. Светлана Викторовна приехала быстро, вместе с Валентиной, на машине от больницы. Измерив давление, она быстро набрала в шприц лекарство и сделала старушке укол.

– Давление очень высокое, надо бы её в больницу везти. Может нервничала она? С чего это опять? – спросила женщина, посмотрев на Марию.

Та, виновато опустив голову, лишь плакала. Помогая Вере Константиновне, её вывели на улицу и посадив в машину, увезли. Мария с Валентиной пешком пошли следом.

– Это я виновата, я вам одни несчастья приношу, – тихо сказала Валентина по дороге в больницу.

– Ну что ты говоришь, Валюша? Мы ведь с бабушкой живём ради тебя. Ты же наша отрада, – ответила Мария, обнимая дочь за плечи.

В больнице, Вере Константиновне стало хуже, Марию и Валентину к ней не пропустили.

– Мамочка, а вдруг бабушка… – испуганно начала говорить Валентина, но Мария её перебила.

– Нет! Даже думать не смей. Мама не умрёт, она ещё совсем не старая, – блуждающим взглядом посматривая на дверь палаты, где находилась Вера Константиновна, сказала она.

Мать и дочь стояли у стены и ждали. Прошло часа два, когда дверь палаты, наконец, открылась и вышла Светлана Викторовна. Женщина казалась усталой и встревоженной, Мария с надеждой смотрела на неё, боясь спросить, как её мама.

– Мария… будь сильной, дорогая. Но мы ничего не могли сделать. Вера Константиновна умерла, прости. У неё случился обширный инфаркт, сердце слабое, – тихо проговорила Светлана Викторовна.

Мария, стоя у стены, просто сползла по ней и села на пол. Закрыв лицо руками, она зарыдала. Валентина стояла с растерянным лицом, кажется, до неё не доходили слова, сказанные врачом.

– Нет… этого не может быть… нет… это я виновата… я, – бормотала девушка.

– Ну не убивайтесь вы так, Мария, Валя? Вера Константиновна многое перенесла в этой жизни. Мужа на войне потеряла, сын совсем маленьким умер от болезни. Женщина всё носила в себе. Такое бесследно не проходит, – сев на корточки и обняв Марию за плечи, говорила Светлана Викторовна.

– Когда я могу забрать её? – подняв заплаканное лицо, спросила Мария.

– Ну… диагноз налицо, думаю, часа через два и можно будет забрать. Я только бумаги подготовлю и договорюсь с Пашей насчёт труповоза. Вы сейчас идите домой, наверное, надо подготовиться к похоронам, – ответила Светлана Викторовна, вставая вместе с Марией.

Мария с тревогой посмотрела на дочь, понимая, что та винила себя в смерти бабушки. Мария и сама это знала, ведь не сотвори Валентина такое, мама была бы жива. Только теперь женщина переживала и за дочь.

– Спасибо Вам за всё, Светлана Викторовна. Мы пойдём, – ответила Мария.

Вместе с дочерью, она вышла на улицу.

– Валюша, доченька… послушай меня… ты единственный родной мне человек и у меня кроме тебя никого нет. Если ты снова попытаешься… мне тоже не жить, понимаешь? – по дороге домой, не поднимая головы говорила Мария.

Валентина не отвечала, она шла рядом с матерью и сердце её сжималось от тоски.

– Чего молчишь? Скажи что-нибудь, – наконец подняв голову и посмотрев на дочь, сказала Мария.

– Я поняла, мама. Я всё поняла, – лишь ответила Валентина.

Мария с тревогой посматривала на дочь и не вполне ещё осознавала, что её матери больше нет. Лишь придя домой и посмотрев по сторонам, она заглянула на кухню, где обычно Вера Константиновна проводила почти весь день, отвлекаясь лишь на огород и на домашнюю живность, за которой она ухаживала.

– Мамочка… как же так? Что же я теперь без тебя делать буду? – растерянно пробормотала Мария.

– Мамочка! Ну что ты? Что ты, родная? Не плачь, я больше никогда этого не сделаю. Только… это я виновата в том, что бабушка умерла. Прости меня, мамочка, бабушка… меня. Что же я наделала? – обняв мать за шею, произнесла Валентина.

Несколько минут они стояли обнявшись и плакали навзрыд, когда в дом вошла Алевтина.

– Мария? Ты дома? Валюша? – с порога крикнула женщина.

Валентина тут же разжала свои объятия и поспешно вытерла слёзы.

– Никогда, никому не рассказывай того, что ты сегодня пыталась сделать, поняла? Никто не должен об этом узнать, – тихо, в самое ухо дочери, прошептала Мария.

Валентина кивнула головой. На кухню, где стояли Мария и Валентина, зашла Алевтина.

– Мария, дорогая… это правда, что люди говорят? – спросила Алевтина со слезами на глазах.

Мария насторожилась, подумав, что женщина имеет ввиду поступок дочери.

– О чём ты? – спросила Мария.

– Вера Константиновна… наша баба Вера… говорят, она умерла… Это правда? – спросила Алевтина.

– Правда, мама умерла. Обширный инфаркт, – со слезами ответила Мария.

Алевтина обняла её и заплакала вместе с ней.

– Горе такое! С чего это вдруг? Утром только видела её во дворе, грядки полола. Бедная… царствия ей небесного, хорошая была женщина. Земля пухом. Может понервничала из-за чего-то? – спросила Алефтина, вытирая глаза и щёки.