Чёрные Совы: Пробуждение

Последний раз, глубоко вдохнув сладкий ночной воздух, Кристиан встал со скамейки, запахнул поплотнее плащ, и ещё раз взглянул на родной город, который благодаря тому, что парк располагался на возвышенности, был виден отсюда как на ладони.

Иногда, очень редко, ему приходило в голову мысль о том, что он зря выбрал карьеру военного. Своим отцом он с детства искренне восхищался и хотел быть похожим на него во всём. Отец был для него героем. Но не тем героем, о котором можно прочитать в книге, а настоящим, живым примером мужества, благородства и храбрости. Крис рано остался без матери и его воспитанием занимались исключительно дед и отец. Они научили его всему. Отец никогда не заставлял его делать то чего он не хочет. Он никогда не навязывал ему своего мнения. Крис вырос человеком дисциплинированным и разносторонне развитым. Классическая музыка Баха, Моцарта, Чуковского была очень любима им. Ещё подростком он начал сочинять стихи, подражая своему кумиру, Гётте. Преподаватели пророчили ему будущие литератора, но судьба распорядилась по-другому.

Служить своей стране – это честь. Эту истину он уяснил с детства. Крис видел, как гордился этим его отец. В конце концов, ему нравилось всего себя отдавать своей стране, знать, что твоя профессия приносит пользу, а мысли о не правильном выборе посещали его только в моменты, когда он позволял себе расслабиться. Очередной порыв холодного ветра поднял в воздух пожухлые листья. Огни Берлина яркими звёздами распластались перед ним. Ему хотелось надеяться, что страна изменится, в лучшую сторону, когда он вернётся сюда, и увидит новый, счастливый Берлин. Может быть тогда, отец передумает.

Вздохнув, Крис быстро повернулся и двинулся по аллеи в сторону выхода.

12 декабря 1937 года.

Германия. Пригород Берлина.

Зимняя ночь наполняла пригород той таинственной тишиной, которая была возможна только в это время года.

Особняк был погружён в темноту, которую изредка удавалось рассеивать выглядывавшему из-за туч молодому месяцу. Небесный обманщик превращал тени деревьев в жутких чудовищ, а редкие статуи в крадущихся лазутчиков. Но всё это был лишь обман зрения, навеянный неверным светом Луны.

Старинный дом и территорию парка, раскинувшегося вокруг него, хорошо охраняли. Вся местность была обнесена витой чугунной оградой, вокруг которой постоянно прохаживались вооружённые патрули с собаками. Территория внутри ограждения тоже регулярно проверялась на наличие нежеланных посетителей.

Но, несмотря на все вышеперечисленные предосторожности, сегодняшняя ночь стала особенной. Никакие предосторожности не смогли уберечь обитателей особняка от ночного гостя.

Незнакомец без особого труда преодолел ограду, дождавшись, когда мимо него пройдёт очередной патруль, и вступил на территорию парка. Собаки не подняли тревогу. Они просто не почувствовали его.

Оказавшись по другую сторону ограждения, он нырнул под сень деревьев. Опоздай он хоть на секунду, и неприятной встречи с охранниками, нёсшими вахту внутри сада, было бы не избежать. Хотя он был готов к такому развитию событий.

Быстро перемещаясь между деревьев и аккуратно подстриженных кустарников, незнакомец подобрался к открытому пространству перед домом. Сделал он это так ловко и бесшумно, что ни одна веточка не хрустнула под его ногами.

Прижавшись спиной к стволу древнего дуба, гордости хозяев парка, незнакомец буквально слился с ним. Одежда, плотно обтягивающая его тело, позволяла укрываться от посторонних взглядов. Материал, из которого она была изготовлена, частично принимал цвет объекта, с которым вступал в контакт.

В пятидесяти шагах напротив незнакомца расположились четверо солдат, охраняющих особняк. Два патруля, обходящие периметр дома с разных сторон решили перекинуться парой фраз.

Ему не было видно лиц разговаривающих. Только огоньки, пляшущие в их руках, свидетельствовали об их действиях, и жалкие обрывки разговора долетали до его слуха. Закончив перекур, патрули разошлись в разные стороны.

Незнакомец спокойно дождался, когда свет от их фонарей скроется за противоположными углами особняка, и только тогда сорвался с места.

Расстояние до здания он преодолел за считанные секунды. Подбегая к заранее подмеченному месту, незнакомец на ходу стянул с плеч ремни заплечной сумки. Расстегнув застёжку, он достал из её недр моток металлического троса и промасленную тряпицу, в которую было завёрнуто нечто. Движения его были чёткими и быстрыми. Очень сноровисто тряпица была развёрнута, обнажив многочисленные стальные детали, посверкивающие в лунном свете. Вскоре эти детали были собраны в механизм, напоминавший собой гарпунное ружьё. Кончик троса, издав металлический щелчок, был присоединён к этому устройству.

Закончив сборку, незнакомец закинул тряпицу назад в заплечную сумку. Натянув ремни на плечи, и взяв в руки «ружьё», он прижался к фасаду здания.

Время было рассчитано точно. Лучи фонарей одновременно ударили из-за углов здания.

На этот раз охранники не стали останавливаться, перебросившись несколькими скабрезными шутками, они снова скрылись из виду.

Переждав несколько секунд, ночной гость вышел из темноты. Подняв голову вверх, он внимательно всмотрелся, с помощью миниатюрного бинокля, в крышу особняка.

Там наверху, на расстоянии трёх этажей от него, на краю крыши располагалась группа каменных гарпий. Их каменные лица вглядывались в ночь с истинно божественной невозмутимостью.

Тщательно прицелившись из «ружья» он выстрелил в статуи. Металлический стержень, с утолщением впереди и тросом на конце, бесшумно понёсся к крыше. Пробив насквозь грудь самой крупной гарпии, стержень автоматически выпустил крючки, которые прочно закрепились в спине каменного монстра.

Сверху, с негромким стуком, на землю приземлились несколько обломков статуи. Аккуратно собрав их, ночной гость закинул их подальше в сад. Он знал, как внимательна здесь охрана.

Проверив прочность троса, незнакомец устремился к крыше. Быстро перебирая руками и отталкиваясь ногами от стены здания, он поднялся на крышу с ловкостью акробата. Втянуть трос удалось до появления патруля.

Осмотревшись вокруг и убедившись, что шум пробиваемой стержнем гарпии не привлёк ненужного внимания, ночной гость достал из сумки предмет похожий на большую записную книжку. Нажав на клавишу, располагавшуюся в углу книжки, он вызвал на гладкой чёрной поверхности изображение внутренних помещений особняка. Некоторое время он изучал увиденное, а затем, похлопав по каменной щеке «очаровашку» гарпию, осторожно двинулся вдоль крыши.

Пройдя несколько метров, он остановился. Из заплечной сумки появился новый моток троса. Тщательно укрепив его на крыше, и дождавшись когда патрульные, пройдут мимо, ночной гость спустился по нему на уровень окна на третьем этаже. Взглянув вниз через плечо, он порадовался своей предусмотрительности – подниматься отсюда на крышу было весьма опасно, так как два нижних этажа ярко освещались фонарями. Расставив ноги пошире и закрепившись на тросе, он начал вскрывать окно. Вырезав в стекле круглое отверстие, ночной гость просунул в него руку и открыл окно изнутри.

Оказавшись внутри кабинета, он снял с себя трос и закрепил его за водосточную трубу. Убедившись, что охранники никоим образом не увидят его, незнакомец прикрыл окно. Бесшумно скользнув по кабинету, он прильнул к входной двери.

Несколько минут он прислушивался к происходящему в коридоре. Не услышав ничего подозрительного, он снова вернулся к окну.

Здесь на подоконнике осталась его сумка. Вынув из неё несколько предметов, которые могли ему пригодиться, незнакомец начал готовиться к экскурсии по дому.

В первую очередь он собрал и зарядил пистолет, стреляющий парализующими пулями. Затем достал устройство напоминающие узкие массивные очки. Одев их на глаза, ночной гость обвел взглядом комнату. Убедившись, что теперь он видит в темноте, незнакомец сдвинул очки на лоб.

Взяв в руки «записную книжку» он некоторое время бегал пальцами по кнопкам. Теперь он мог определять местоположение охранников на этаже. Сунув «книжку» за пазуху, незнакомец выскользнул за дверь.

Его время было ограниченно, и поэтому он торопился. Через несколько десятков метров на него вышли двое охранников. Лучи фонарей ударили в «очки» ночного гостя. Предохраняя своего хозяина от слепоты, они автоматически закрылись специальными стёклами.

Охранники не успели даже выхватить свои оружие. Два негромких выстрела мгновенно парализовали их. Незнакомец ловко подхватил падающих и усадил на стоявший здесь же в коридоре диванчик.

Пройдя ещё немного, он снова встретил двух охранников, только на этот раз они располагались к нему спиной. Выглянув из-за угла, ночной гость, почти не целясь, сделал ещё два выстрела. Два тела глухо шлёпнулись на пол. Их падение смягчил дорогой персидский ковёр.

Пройдя по коридору до нового поворота, незнакомец остановился у двери из красного дерева. Достав из-за пазухи «книжку» он убедился, что на этаже больше никого нет.

Открыв заранее приготовленным ключом, дверь он осторожно вошёл в кабинет. Вытянув из своей бездонной сумки объёмную папку с бумагами, он осторожно положил её на край стола.

* * *

– Герр Йост! Герр Йост! – голосил за дверью Ханс – высокий нескладный шатен с усталыми глазами. – У нас кажется проблема!

Дверь открылась, и секретарь увидел на пороге своего хозяина.

Как всегда при полном параде. Как будто сейчас не четвёртый час утра, – подумал Ханс. И когда только успел?

Чёрный шёлковый пиджак, безукоризненная причёска, даже черные кожаные перчатки и серебряное колечко с драконами (на указательном пальце правой руки) были на месте.

– Что произошло? – как всегда строго спросил он.

– Господин у нас проблема. К нам в дом кто-то проник, – мгновенно опустив глаза под взглядом хозяина, произнёс секретарь.

– В таком случае проблема у ВАС мой милый Ханс. Службой охраны, в ночное время, распоряжаетесь вы.

– Да. Но тут весьма необычный случай, – помявшись, продолжил Ханс.

– Излагайте. И перестаньте мямлить.

– Да господин. Четверо наших охранников на третьем этаже выведены временно из строя. Вращают глазами, пытаются, что-то сказать, а рот раскрыть не могут. Наверняка они подверглись воздействию какого-то химического препарата.

– Что-то похищено? – резко прервал секретаря Йост.

– В том то и дело, что нет. Документы в вашем сейфе я проверил лично. Всё на месте.

– Что говорит охрана снаружи?

– Ничего. Говорят, что всё было тихо.

– Кретины! Что же в таком случае было надо человеку посетившему нас? Может быть, он всё же похитил, что-то ценное?

– Как будто бы нет хозяин, – смутился Ханс. – Тот, кто проник к нам в дом, ничего не украл. Он оставил.

– Что?! Что именно?

– Кожаную папку с бумагами.

– Где она?

– Я не стал её трогать. Она осталась в кабинете, на вашем столе.

– Хорошо Ханс. Я отправлюсь в кабинет и изучу эти загадочные документы. Вас же я попрошу принести мне туда чашку кофе, – распорядился Йост.

– Я всё понял, – струной вытянулся Ханс, смотря в спину, удаляющемуся по коридору хозяину.

– Да и ещё, – чуть повернув голову, произнёс Йост. – Когда охранники придут в себя, подробно опросите их, а потом УВОЛЬТЕ. Они плохо выполняют свою работу.

* * *

В течение нескольких часов Йост изучал документы, оказавшиеся в его руках. Он не верил своим собственным глазам. Хозяин особняка не заметил, как выпил несколько чашек крепкого кофе (хотя считал кофеин чрезвычайно вредным для своего здоровья) и выкурил пару сигар. Ханс принёсший очередную чашку, был немало удивлён внешним видом своего хозяина. Таким он не видел его ещё никогда. Волосы герра Йоста были растрепаны, глаза горели сумасшедшим блеском.

Закончив просмотр документов, он осторожно сложил бумаги назад в папку и положил её в сейф. Затем подошёл к телефонному аппарату и набрал городской берлинский номер. Когда в трубке после длительного ожидания всё-таки ответили, он произнёс:

– Я хочу услышать господина Хаусхофера.

В трубке раздалась сбивчивая и непонятная болтовня.

– Мне плевать, что он ещё спит! Разбудите его. У меня есть нечто важное для него.

20 декабря 1937 года.

Египет. Каир.

В таверне почтенного Мухаммеда стояла необычная тишина. Обычно в это время суток здесь было полным полно народу. Это было излюбленное место сбора контрабандистов и других, нечистых на руку типов. Тем более что сам Мухаммед частенько скупал краденое и за умеренную плату прятал у себя скрывающихся от правосудия. Местные блюстители порядка знали об этом, но ничего не предпринимали, ежемесячно получая щедрую плату за это. Восток, дело тонкое!

Сегодня в таверне Мухаммеда были важные гости, в честь которых он и закрыл своё заведение на всю ночь.

Четыре больших деревянных стола были составлены вместе посередине пропахшего дымом, потом и дешёвым вином помещения. На образовавшемся квадрате кучей лежала гора разнообразных ценностей. Некоторые экземпляры были произведены неизвестными мастерами тысячелетия назад. Вокруг этой горы сокровищ стояли шестеро мужчин. Четверо европейцев и араб.

Чуть в стороне от остальных стоял Мухаммед – хозяин таверны. Его маленькие маслянистые глазки неотрывно смотрели на сокровища. Свои толстые, унизанные перстнями руки, он спрятал в складках объёмного полосатого халата. Он не хотел, чтобы присутствующие заметили, что они вспотели и тряслись от жадности. Мухаммед почти терял сознание, представляя, сколько все эти ценности, могли стоить. Однако он не осмеливался даже подойти близко к столу. Слишком опасными соперниками были его гости.

Чуть левее от Мухаммеда стояли трое европейцев. Судя по их тонким чертам лица и высокомерному поведению, они были англичанами. Лидирующие место среди них, занимал высокий мужчина, с выцветшими на солнце волосами, цвета соломы. Его голубые глаза внимательно изучали изукрашенный драгоценными камнями золотой браслет. Он поворачивал вещицу то одним боком, то другим. Любовался игрой света на камнях. Закончив её изучение, он вытянул из кучи сокровищ новую заинтересовавшую его древность.

За его спиной стояли двое его телохранителей. Широкие плечи, загорелые лица делали их чрезвычайно похожими. Их военная выправка свидетельствовала о том, что совсем недавно они состояли на службе её королевского величества. На поясе каждого была кобура с пистолетом и нож в ножнах, в руках английские винтовки. Они внимательно следили за всем происходящим вокруг их хозяина.

С другой стороны стола стояли двое. Именно их Мухаммед боялся больше всего. Он знал, на, что способны эти люди ради достижения своих целей.

Высокий бородатый мужчина, лет сорока пяти, сложив руки на широкой груди, спокойно наблюдал за англичанами. Закатанные рукава его выцветшей, бесцветной рубахи, открывали взорам окружающих внушительные загорелые мускулы. Вряд ли бы кто поверил, что этот суровый мужчина является профессором Берлинского исторического университета. Помнил ли об этом он сам? Скорее нет, чем да.

Рядом с ним стоял двухметровый араб с треугольным лицом. Азиз уже восемь лет был верным сподвижником германца. Холщовые штаны и длинная рубаха араба скрывали длинный нож на поясе. Из-за его правого плеча выглядывала русская винтовка Мосина – излюбленное оружие Азиза. Он очень ловко с ней управлялся. Мухаммед знал, что если дело дойдёт до конфликта, англичане не успеют даже вскинуть стволы своих винтовок.

Разогнув спину, голубоглазый англичанин улыбнулся и удовлетворённо произнёс:

– Что ж Брантнер, твои находки как всегда поразили меня. Открой секрет, где ты их обнаружил? Неужели очередной фараон лишился своих побрякушек?

Разлепив плотно сжатые губы, профессор грубо прервал словоизлияние англичанина:

– Слишком много вопросов Ридли. Ты покупаешь или нет?

– Конечно, покупаю. О чём разговор. Я даже не буду с тобой торговаться. Хотя сумма, которую ты просишь, слишком велика.

– Хватит болтовни. Я прекрасно знаю, что ты выручишь куда больше Ридли. Так что давай, рассчитывайся и убирайся отсюда.

– Ты как всегда вежлив, – пошутил англичанин, делая знак рукой своим людям.

Один из его телохранителей пронзительно свистнул. Тотчас в дверь таверны постучали.

Мухаммед вздрогнул. На лице Брантнера не шевельнулся ни один мускул. Движением глаз он приказал хозяину забегаловки открыть дверь. Тучный араб торопливо засеменил к двери.

В открывшейся щели возникла рука держащая объёмный кожаный саквояж из жёлтой кожи. Цепко схватив приятную ношу, Мухаммед со стуком задвинул железный засов.

– Сумма в американских долларах. Как ты предпочитаешь. Пересчитывать будешь? – с ухмылкой на губах спросил англичанин.

– Нет. Доверюсь тебе.

Сложив ценности в мешок, Ридли опустил его себе под ноги.

– Знаешь Брантнер, я ухожу из этого бизнеса. Это моё последнее дело.

Неторопливо сунув руки в карманы безрукавки, Брантнер сказал:

– Я рад за тебя. Рад, что больше никогда не увижу твою хитрую рожу.

Новый пронзительный свист разрезал воздух. Вслед за этим снаружи раздалась автоматная очередь. Выбитый ею железный засов отлетел под ноги опешившему Мухаммеду. Из распахнутой двери на Брантнера смотрело дуло автомата.

– Прощай мой германский друг, – растянув рот в улыбке, произнёс Ридли. – Думаю, что мёртвому тебе не понадобится саквояж с деньгами.

Мухаммед, быстро перебирая возникшие в его руках чётки, постарался убраться с линии огня автоматчика. Но сделать это он не успел.

Едва англичанин закончил фразу, как в таверне раздался приглушённый пистолетный выстрел. Человек, в дверях уронив автомат, повалился на пороге. Во лбу его сочилась кровью аккуратная дырочка.

Мухаммед успел заметить, что Брантнер стрелял из кармана своей безрукавки.

Через мгновение, верный Азиз крутанул русскую винтовку из-за плеча. Оружие дважды изрыгнуло пламя, и телохранители англичанина осели на грязный, заплёванный пол.

Однако Ридли быстро пришёл в себя. Поняв, что события развиваются не так, как он планировал, англичанин попытался пробиться на улицу.

Схватив объёмный мешок, он, виляя, кинулся к двери.

– Азиз не упусти его! – приказал своему сподвижнику Брантнер.

Араб припал на колено и сделал прицельный выстрел в спину стремительно удаляющегося Ридли.

Брантнер знал, что Азиз не промахнётся. Получив пулю в спину, англичанин тяжёло упал между деревянных столов ударившись головой о колченогий табурет.

Отвернувшись от извивающегося на полу, в собственной крови Ридли, Брантнер стал искать взглядом саквояж.

Внезапно со второго этажа таверны, где располагались сдававшиеся Мухаммедом жилые комнаты, раздалась новая автоматная очередь.

Оглянувшись, Брантнер увидел, как дорожка пуль пересекла пополам широкую спину Азиза. Мгновение, покачавшись на ногах, араб рухнул на тело всё ещё живого Ридли. Дальнейшее Брантнер не видел, так как автоматчик занялся им.

С позиции стрелка открывался определённый участок таверны. Пользуясь этим, он превращал в щепки всё, что было доступно его взору.

Брантнер попытался выползти из сектора обстрела. После нескольких попыток ему это удалось. Для этого он использовал обломки столов и стульев, а так же паузу в стрельбе (автоматчик пару раз сменил магазин с патронами).

Ползя ужом по полу, профессор потерял свой револьвер. Теперь он остался без оружия. Убежище себе он нашёл под обломками громоздкого шкафа, который Мухаммед использовал для хранения своих дешёвых кислых вин.

Сам хозяин таверны тоже лежал здесь. С прострелянной головой. Точнее от головы Мухаммеда осталось не так уж много. Часть черепной коробки валялась на полу в десяти шагах от остального тела. Как, получив пулю в голову, он умудрился доползти до шкафа, для Брантнера оставалось загадкой.

В руках Мухаммед сжимал нитку с истёртыми чётками.

В голове профессора созрел план. Схватив тучное тело араба, он перетащил его поближе к шкафу. Затем пришлось немало потрудиться, чтобы впихнуть Мухаммеда в обширный нижний ящик.

Всё это приходилось делать под градом пуль. Рикошетя от стен, они залетали и сюда.

Закончив «укладку», Брантнер приступил к осуществлению своего плана.

Измазавшись в крови араба, которой было предостаточно вокруг, Брантнер лёг спиной на пол, зажав в кулаке нитку с чётками.

Автоматчик по подсчётам профессора исстрелял уже три или четыре магазина, превратил в пыль половину таверны, попутно наполнив пороховым дымом плохо проветриваемое помещение. Наконец парень подустал, и его осторожные шаги послышались на лестнице ведущей вниз.

Однако пару раз он всё-таки останавливался и решетил пулями то, что ему казалось подозрительным.

А стрелок то не глуп, – думал затаившийся Брантнер. Дождался, когда Азиз прикончит Ридли, а затем открыл огонь по нам. Нет хозяина. Нет нас. Деньги и ценности достались бы ему.

Наконец шаги стали приближаться. Стрелок видимо заметил его и остановился.

Не исключено, что он сейчас вдарит по мне очередью, – подумал Брантнер. Просто так. На всякий случай. По крайней мере, я бы сделал именно так.

Но этого не произошло. То ли у автоматчика заканчивались патроны, то ли вид окровавленного Брантнера убедил его в нецелесообразности дальнейших выстрелов. Огромная лужа крови, натёкшая из головы Мухаммеда, в которой теперь и лежал профессор, послужила весомым аргументом.

Шаги вплотную приблизились к профессору. Автоматчик встал над ним и после недолгих наблюдений пихнул неподвижное тело ногой. Убедившись, что реакции не последовало, он засунул руку в карман безрукавки профессора.

Пора! – подумал Брантнер.

Открыв глаза, он увидел склонившегося над собой человека. Правая рука сновала по карманам его безрукавки, а левая, держащая не весу автомат, была отведена назад.

– Ну, как нашёл что-нибудь? – осведомился Брантнер.

Глаза автоматчика полезли на лоб от удивления. Профессор же не преминул воспользоваться этой заминкой.

Его правая рука, сжимавшая чётки, метнулась к горлу стрелка. Одновременно, ударом ноги, Брантнер сумел выбить автомат. Стрелок попытался оторвать от себя оживший труп. Но тщетно. Ухватившись второй рукой за нитку с чётками, Брантнер обвил её вокруг шеи противника. Резким рывком профессор перекинул автоматчика через себя, одновременно дёргая удавку.

Послышался отвратительный хруст, и тело прекратило всякое сопротивление. Чётки не выдержали рывка и со стуком рассыпались по полу. В руках профессора остался только шнурок, на который они были нанизаны.

Подняв оружие убитого, Брантер отправился на розыск ценностей и денег.

Уже отправившись к выходу, он остановился возле тела верного Азиза. Из-под него раздавался приглушённый стон.

Отбросив тело мёртвого сподвижника, Брантнер увидел Ридли.

Англичанин всё ещё был жив. Заметив профессора, он попытался отползти от него.

Встав над раненым англичанином, Брантнер произнёс:

– Всё дело в том Ридли, что я тоже решил прекратить этот бизнес. По крайней мере, в Египте. Слишком жарко. Слишком пыльно. Слишком людно.

Кривя лицо от боли, англичанин перебил Брантнера:

– Не убивай меня. У меня есть деньги. Я всё тебе отдам.

Улыбаясь, Брантнер ответил:

– У меня тоже они есть. Ты обхитрил сам себя Ридли. Если бы ты не попытался обмануть меня, то прожил бы ещё полчаса.

– О чём ты?

– Ровно через тридцать минут ты бы попал в засаду, приготовленную моими головорезами. Я тоже решил не делиться с тобой.

– Может быть, мы договоримся, – в отчаянии прохрипел Ридли, стараясь отползти от возвышавшегося над ним профессора.

– Нет. Не люблю англичан. Всё вы высокомерные ублюдки.

Короткая очередь из автомата вспорола тело Ридли.

Подняв мешок и саквояж, Брантнер вышел из таверны, перешагнув через неподвижное тело первого автоматчика.

На улице стояла липкая египетская ночь. Впрочем, в Каире жизнь кипела в любое время суток. Пьяные крики, песни и звуки потасовок раздавались отовсюду. Никто даже не обратил внимание на ожесточённую перестрелку в таверне. Здесь такое происходило довольно часто.

Вздохнув полной грудью, Брантнер двинулся по маленькой извилистой улице.

Не успел он сделать и десяти шагов как кто-то подхватил его за руки и накинул на голову чёрный плотный мешок. Рядом скрипнули тормоза остановившегося автомобиля и его впихнули в него.

* * *

Брантнера куда-то везли. Потом тащили вверх по лестнице. Наконец они остановились. С его головы сняли опостылевший мешок и втолкнули в комнату. Дверь со стуком захлопнулась за спиной.

Глаза не сразу привыкли к яркому свету, царившему в помещении. Наконец профессор понял, что находится в гостиничном номере. Комната была огромна и шикарна. В Каире была всего одна гостиница с такими номерами.