Рецепт счастья

Зычно раздав команды, кому что делать, Владимир Николаевич повернулся к Алине и тепло улыбнулся, собирая морщинки у глаз в гармошку.

– Алинка, пойдём, ты со мной тогда посидишь, расскажешь что-нибудь. – сказал он и направился к стоящим вдоль стен деревянным скамейкам.

Алина покорно последовала за ним.

– Ну что, как дела? Жених появился? – старый физрук лукаво посмотрел на неё.

– Ой, Владимир Николаевич, какой жених, не до них сейчас. – отмахнулась она.

– Как не до них? А когда до них будет? Ты, пока молодая и красивая, должна сейчас свою жизнь устраивать! Потом уже поздно будет, поверь моему опыту! – пылко сказал он, смешно размахивая руками и брызжа слюной.

Николаич, как истинный дедушка, обладал добрым, но чересчур эмоциональным нравом, и всё время пытался сосватать кому-нибудь Алину. Она не сомневалась, если у неё кто-то и появится, Владимир Николаевич первым начнёт задавать знаменитый и всеми любимый вопрос: «Ну что, когда дети?».

Она же всего этого в ближайшие пару лет не планировала, хотя и мечтала о такой же любви, как у родителей. И, несмотря на то, что Алина увлеклась Корольковым, она не рассчитывала, что из этого получится что-то серьёзное. Она вообще не любила загадывать наперёд, и следовала прописной истине: «ни на что не надейся, тогда и не разочаруешься».

– Нет, ну Алина! Ну как так? Посмотри, сколько парней хороших вокруг. Вон, с Антошкой бы пообщалась, хороший парень. – указал он на одного из инженеров: милого брюнета с ямочками на щеках, – Или вот, с тем же Зайцевым! Что ты нос воротишь? Не нравятся?

Алина многозначительно посмотрела на преподавателя и закатила глаза, ярко демонстрируя ответ.

– Ой, всё ей не то, ты посмотри! Ишь, какие девки нынче пошли! – в сердцах сказал Владимир Николаевич, распыляясь. – А Аксёнова знаешь? – дождавшись отрицательного кивка от Алины, тренер продолжил. – Ты что, такой парень хороший, надежда университета, он – олимпиадник, очень умный пацан.

Алина усмехнулась, послушать тренера, так все парни вокруг прЫнцы, да рыцари, а она нос воротит аки ханжа.

– Ээх, ладно, что с тобой разговаривать, не понимаешь ещё ничего. – с досадой махнул он рукой.

– Да ладно вам, Владимир Николаевич, придёт время, найдёт меня прЫнц мой. – подумав, добавила, с усмешкой смотря на преподавателя, – А может и не найдёт, буду всю жизнь одна, заведу пару попугайчиков, собаку и крысок.

– А чего не питона сразу?

– Его надо мышами кормить, а мне жаль их.

– Ой, Нагорная, всё, не разбивай старику сердце своими речами.

Она засмеялась. Николаич ещё какое-то время посидел угрюмо-молчаливый, а потом, позабыв, на что рассердился, продолжил болтать, вспоминая любимую покойную жену, рассказывая о старшей дочери, которая, «такая же непутёвая как ты», уехала учиться в Петербург, да там и осталась, живёт уже десять лет одна и не спешит с замужеством. И про младшего сына-футболиста, который играет за местную команду. Иногда он отвлекался на студентов, терял нить повествования, начинал сначала, но Алине всё равно было интересно его слушать.

– Можно бесконечно смотреть на три вещи, да? – подмигнул тренер, когда мимо них пробежал один из инженеров, кажется, его звали Игорь, и недобро взглянул на Алину, прохлаждавшуюся рядом с тренером во время общей тренировки. – Как горит огонь, течёт вода…

– И как работают все, кроме тебя! – весело закончила она, пытаясь как можно более виновато пожать плечами в ответ на осуждающий взгляд сокомандника.

Наконец их отпустили. Алина так и не сходила ни на одну пару, первые две проспав, а оставшиеся просидев в спортзале под басни Николаича.

– Ну, в целом продуктивный день, что сказать. – фыркнула она, на выходе присоединяясь к Оле, блондинке с психфака.

– Дед совсем из ума выжил с этими «весёлыми стартами» – недовольно проворчал идущий следом за ними тот самый Антошка. – Три дня в неделю готовиться к соревнованиям, это не считая того, что физкультуру у нас никто не отменял. То есть мы каждый день здесь будем торчать!

– Фролов, кончай хныкать уже, тебя как будто на каторгу ссылают. – хлопнул его по спине балагур Миша Зайцев.

– Заяц, это тебе пофиг, ты в универ приходишь только для того, чтобы в волейбол свой поиграть. А у меня своих дел по горло.

– Я, кстати, слышал, они с ректором вообще хотели ещё по воскресеньям нам тренировки сделать. Видимо, очень важен этот чемпионат для нашей шараги. – подал голос Дима Медведев.

В глазах Антона отразился ужас, и все дружно расхохотались. Такой компанией они вывалились в небольшой холл перед входом в спортзал, где располагались раздевалки.

– Не ссы, Антоха, прорвёмся. – сквозь смех выдавил Заяц, и парни, гогоча, скрылись в раздевалке.

– Такие они дети малые. Я Оля. – проводив их взглядом и покачав головой, блондинка повернулась к Алине.

– А я Алина. Ты с психологического, да?

– Именно, а ты экономист вроде? Класс! Ну ладно, я побегу, меня парень ждёт. – остановившись перед небольшим настенным зеркалом, Оля поправила на голове смешной короткий хвостик, подкрасила губы блеском и, кивнув на прощание, выпорхнула из холла.

Оля показалась Алине простой и непосредственной девчонкой, навряд ли они подружатся, но и конфликтов возникнуть не должно, а это самое главное в команде. Как-никак, им предстоит видеться практически каждый день, а потом быть слаженными на соревнованиях.

Впервые за день Лина взяла в руки телефон и с удивлением обнаружила кроме сообщения от Кати, смс от Матвея: "С добрым утром" и следом "Как спалось?". Навряд ли утро у него было действительно доброе, в отличие от Алины, ведь он бодрствовал с семи часов.

"Доброе" – ответила она. А потом, переведя взгляд на время, добавила: "день. Спалось прекрасно, с учётом, что я пришла к третьей паре".

Убрав телефон в сумочку, она решила прогуляться пешком до дома. От универа такая дорога занимала полчаса быстрым шагом.

В дверях на выходе она столкнулась с Зайцевым и Медведевым.

– Эй, Алинка-апельсинка, куда направляешься? – легонько ткнул её плечом Дима.

– Какая ещё апельсинка? – поморщилась она. – Мы в детском саду что ли?

– Ну ты же рыжая. – растянул губы в ухмылке Миша.

– Логика определённо прослеживается. Гулять иду, а вы, два братца из ларца?

– А мы в тренажёрку, мышцы качать. – подмигнув, Дима, как бы невзначай вытянул жилистую руку с проступающими бугорками мышц.

– Смотри не лопни, напрягся так. – засмеялась Алина и, обойдя парней, крикнула, не поворачивая головы. – Аривидерчи, малыши.

Их постоянные глупые шутейки, на удивление, не напрягали, а скорее забавляли, в отличие от того же Матвея, который вызывал в ней смешанный чувства, когда начинал острить на парах. Её бесило, что он всё время пытается привлечь к себе внимание, которого итак было в избытке. А ещё её раздражало, что в последнее время все её мысли в конечном итоге сводились именно к Королькову. Помешательство какое-то.

Глава 8

Каждый день теперь проходил по одной и той же схеме: бесконечные ночные переписки-полотна с Матвеем, тяжёлый подъём в универ, обязательная тренировка с командной, и дом, где она накидывала наброски идей для будущей обложки альбома Огненной Земли. Иногда вечерами Матвей предлагал выпить кофе или поесть бургеров, Алина соглашалась, а бывало, он довозил её до дома после долгих тренировок.

Теперь они виделись в универе часто. Ректор лично вызвал всю их новую команду по лёгкой атлетике в своей кабинет, где доходчиво объяснил каждому важность чемпионата для университета и чем грозит прогул тренировок. За Матвеем теперь пристально следили, и ему приходилось присутствовать практически на каждой. Не помог даже отец, с которым ректор уже успел пообщаться лично.

– Мы все – часть большой семьи! Наш университет – это наш дом, в котором каждый должен работать на его благо! – брызжа слюной, эмоционально размахивал руками, расхаживающий по кабинету немолодой, начинающий седеть мужчина. – Вас выбрали, посчитав самыми спортивными и ответственными, нам очень нужно призовое место, и мы надеемся на вас! И если кто-то считает, что может прогуливать тренировки, – он выразительно посмотрел на Королькова, – Вы подводите этим прежде всего свой университет, всю команду и себя! Плюёте всем нам в лицо!

Но пока что плевался только ректор, Алина стёрла очередную каплю со своей руки и брезгливо поморщилась. Ректор пытался выглядит суровым, но его широко расставленные выпученные глазки, тоненькие бровки домиком, которые он пытался угрюмо свести к переносице, и блестящая от пота в ярком свете лампы лысина, придавали ему комичный и немного жалкий вид.

– Николай Борисович, но о таких мероприятиях всё-таки обычно предупреждают заранее, и готовиться начинают раньше, чем за два месяца. – подала голос Алина, обращая рыбий взгляд ректора на себя.

– Ну не два, Нагорная, а два с половиной, между прочим. Времени полно!

В лучших традициях практически любого учреждения, обо всех мероприятиях узнавалось в последнюю минуту, и все начинали кое-как судорожно готовиться. Если уж мероприятие было чрезвычайной важности, то о нём сообщалось чуть пораньше, чтобы приходилось готовиться также лихорадочно, но теперь от вас ждали призов.

– Николай Борисович, но у меня работа, я не могу постоянно здесь торчать. – попытался возмутиться Матвей.

– Корольков, какая работа?! Ваша работа сейчас – учёба! С твоим отцом мы уже обсудили всё.

– Зашибись! – недовольно воскликнул Матвей и продолжил, – За нас всё решили, спрашивать не нужно, мы же рабы, пока учимся. – резко вскочив со стула, он вышел из кабинета.

Все молчаливо с ним согласились, но дальше спорить с ректором не стали, понимая бесполезность этого. Здесь всегда так, у студентов минимальные права, особенно, если они учатся бесплатно или находятся на стипендии, как практически вся их команда, не считая золотой троицы Корольков-Зайцев-Медведев.

Теперь они проводили в спортзале больше времени, чем на остальных парах. Кроме того, шутка Димы Медведева про тренировки по воскресеньям, оказалась вовсе не шуткой. Их обязали приходить каждое воскресенье в десять утра на университетский стадион, где заспанные недовольные студенты занимались бегом. Сначала Алина испытала такую же досаду, но, немного погодя, даже обрадовалась. Кажется, ей давали жирный знак, намекающий на то, что пора возобновлять спортивную карьеру и начинать заниматься снова. Поэтому, восприняв тренировки как нечто, наконец дисциплинирующее её, Алина практически с удовольствием приходила по воскресеньям и раздражала всех своим позитивным настроем. К тому же, был и ещё один несомненный плюс. Они могли видеться с Матвеем лишние два часа, вместе разговаривать и смеяться с очередной глупости, сказанной Зайцевым или Медведевым, а иногда даже оправданно касаться друг друга, когда, например, учились быстро передавать эстафетную палочку. В эти моменты её сердце пропускало удар, отзывающийся по всему телу, пальцы искрили, встречаясь с пальцами Матвея, и она застывала, глядя вслед быстро удаляющейся спине.

Хотя, кроме эстафеты Алине мало что нравилось именно в тренировках на стадионе. Ей сложно давался бег на короткие дистанции, она чувствовала себя кулём с картошкой – непривычно грузной и тяжёлой, и с каждым шагом её ноги как будто наливались свинцом. Если, пробегая три километра, ей хотя бы удавалось сохранять хороший темп и иногда ускоряться, то спринт был провалом. Каждый раз, когда она стартовала, ей казалось, что она похожа на пингвина, пытающегося бежать. А пингвины – не те бегуны, на которых стоит равняться. А одним из её страхов было, запнувшись и взмахнув руками, как короткими неловкими крыльями, растянутся на резиновом покрытии, вызывая у остальных взрывной приступ хохота. Ей вообще часто думалось, что ребята, не участвовавшие в забеге и сидящие на поле, смеются именно над ней. Алина казалась себе слишком высокой, какой-то чересчур массивной и нерасторопной, и ей представлялось, что вот-вот кто-то выкрикнет: "Смотрите, Нагорная выглядит как летающая корова, кто вообще выпустил её на беговую дорожку?!".

Но все её самоуничижительные мысли сводились к нулю, стоило Матвею оказаться рядом и обаятельно подмигнуть. Они практически не разговаривали вдвоём при всех, но общались в компании. Алине было этого недостаточно, но спросить, почему Матвей так отстраняется от неё при других, она смущалась, не зная, имеет ли право на эти вопросы, или будет выглядеть навязчивой девушкой, уже построившей в мечтах их будущее, совместный дом, и родив ему детей.

Алина предпочитала искренность во всём, особенно в отношениях с другими людьми, и ждала ответной открытости. Но Матвей словно играл с ней в горячо-холодно. Он был совсем другим наедине, милым котиком, понимающим и заботливым, но на людях становился с ней отрешённым, не давая повода заподозрить, будто между ними есть общение не только в стенах университета.

Вот и сейчас они стояли друг напротив друга в компании Оли, Антона и, ещё одного из инженеров, Игоря, пока остальные бежали на время километр, и обсуждали предстоящую неделю.

– У нас с понедельника начнутся практически каждый день зачёты, а я вообще не знаю, как буду их сдавать, всю неделю мы здесь торчим, я ничего не знаю! – жаловалась Оля, забавно сморщив маленький носик.

– Да что тебе волноваться, ты отличница, всё ты знаешь! – отмахнулся Игорь. – А вот у нас с Тохой проблемы, для нас и так-то тройка – праздник, а тут даже на неё рассчитывать не приходится.

– Вот именно! Вам и так терять нечего, а мне лишние четвёрки или тройки не нужны!

Никто так и не успел ответить, к ним подошёл физрук.

– Вторая пятёрка, на старт, они уже добегают.

Двое прибежавших – Медведь и Заяц, сидели на мокрой после недавнего дождя траве, а оставшиеся на дорожках худой, но жилистый, Данил с филфака, и коренастый Петя с инженерного, добегали последнюю стометровку.

Петя, ожидаемо, проигрывал Данилу, гора мышц была скорее помехой, чем преимуществом, и пока что он был самым слабым из команды в беге, уступая даже девчонкам.

Зафиксировав их результат, тренер недовольно покачал головой, но промолчал.

Алина отправилась следом за остальными на дорожки. Она заняла третью, между Антоном и Олей, Матвей встал на пятую. Встав по свистку в высокую стойку, Алина напряглась.

Свисток, они стартовали. Пробежав первую стометровку вместе, вперёд вырвался Матвей, за ним парни, а Алина осталась вровень с Олей. Ей уже было тяжело, темп, который она могла сохранять на длинных дистанциях, почему-то не получалось удерживать на коротких.

Так они закончили первый круг, оставалось ещё два. Парни маячили далеко впереди, а Оля начала обегать её справа. Алина попыталась ускориться, но получилось только пристроиться сразу за ней. Вся проблема была в ногах – они стали тяжёлыми и отказывались шевелиться, а тело камнем притягивало к земле, словно сила притяжения была как на Юпитере и не давала сдвинуться с места.

Так они добежали до финиша, Алина всё же немного отстала от Оли, но, сжав зубы, не дала расстоянию между ними ещё увеличиться.

– Белова, – четыре минуты и девять секунд, Нагорная, – четыре и пятнадцать секунд. Для километра очень плохое время, вас там все разорвут, придёте последними! Моя бабушка быстрее бегает, а она вообще-то мертва! – Владимир Николаевич громко пристыдил их.

Алина опустила голову, чувствуя подступающие слёзы обиды. Нервы в последнее время и так были на пределе, она постоянно думала о Матвее и предстоящем чемпионате, глубоко переживала каждую неудачу, и тяжело переносила, когда лажала перед всеми.

Владимир Николаевич, построив всех в шеренгу, громко огласил результаты, похвалив только Матвея и продержавшегося за ним весь километр Игоря, и отпустил всех отдыхать.

Надев поверх майки толстовку, Алина вышла с поля сразу на парковку, ожидая Матвея. В ночной переписке он впервые предложил познакомить её с группой, и она была в предвкушении.

Он подошёл быстро, на ходу натягивая кожаную куртку и улыбаясь своей фирменной улыбкой, которая бесила Алину, потому что оторваться от неё было невозможно.

– Ну как ты, сильно устала? – спросил он, открывая дверь машины перед девушкой.

– Да пойдёт, скорее морально. – призналась она. – Я пытаюсь, но не могу ускориться, ещё тренер вечно недоволен. Я и так себе голову пеплом посыпаю, ещё и он добавляет.

– Да не парься так, всё хорошо будет. – легко бросил он.

– Ну да. – Алина отвернулась к окну, разочарованная его ответом, ожидаемых слов поддержки она не получила.

***

Ребята, с которыми её познакомил Матвей, показались Алине странными. В хорошем смысле. Они были полностью увлечены музыкой, отданы ей целиком.

Матвей и Алина приехали, когда парни записывали новую песню в маленькой, обшитой материалом для звукоизоляции, комнатке, которую они обустроили сами на третьем этаже дома семьи вокалиста Паши.

Они мало успели пообщаться, в основном Алина наблюдала за записью песни рядом с Матвеем, который, как оказалось, занимался сведением их музыки. Поначалу ей было интересно смотреть за процессом, но довольно скоро Алина заскучала, чувствуя себя неловко в компании, не понимая их общих шуток и тем для разговора.

По дороге до дома Алина расспросила Матвея подробнее о каждом из группы. Он в этот день был не особо разговорчивым, на удивление очень быстро довёз её и скомкано попрощался, словно пытаясь поскорее отделаться от неё.

– Матвей, я хотела спросить, – Алина замялась, – У тебя нет графического планшета?

– Могу достать. И не только для одной обложки, а чтобы ты там постоянно рисовала.

– Правда? Было бы здорово! – Алина удивилась.

– Тогда напишу тебе потом. Ладно, увидимся. – Матвей быстро потянулся обнять её и сел обратно, нервно постукивая пальцами по рулю.

– Пока. – прошептала она, выбираясь на улицу, машина тут же двинулась.

Дома она, заварив любимый чай с лимоном, сделала фруктовую тарелку. Нарезала дольками мягкое жёлтое яблоко, несколько слив и отрезала добрую половину от крупного лимона – она обожала кислятину.

Забрав еду в спальню, Алина взяла с книжной полки очередной детектив и принялась организовывать своё пространство для отдыха. Зажгла пару свечей, чуть приглушила свет, взяла пушистый плед и легла в мягкое кресло-мешок с книгой.

Матвей написал ей ближе к ночи, когда Алина уже ушла с головой в книгу, забывая о насущных проблемах. Он предложил привезти планшет на следующий день вечером, а Алина радостно пообещала отблагодарить его чаем и тортом у неё в гостях.

«Я бы не отказался и от другой благодарности…» – даже не видя Матвея, Алина представила его наглые намекающие глаза.

«Какой же?».

«Принимаю поцелуями» – Алина замерла, чувствуя, как безудержно краснеет.

«Так уж и быть» – напечатала она, коварно хихикая.

«Жду завтрашнего дня» – ответил он, а девушка вскочила с мешка, не в силах усидеть от переполняющих её чувств и упала на кровать, зарываясь лицом в подушку и громко вскрикивая.

Боже мой, неужели это правда оно?

Глава 9

Это был первый холодный день осени. На улице с утра стояла пасмурная и промозглая погода, дул колючий ветер, и Алине пришлось переодеваться в пальто, а дома можно было сидеть только с полностью закрытыми окнами, пока в городе не дали отопление.

Придя домой с учёбы и отмокнув в ванной с настолько горячей водой, что ещё чуть-чуть и можно было бы заваривать в ней чай, Алина облачилась в старые выцветшие шорты и дырявую футболку – её домашнюю униформу для наведения чистоты. Матвей должен приехать через несколько часов, и это удачный повод для генеральной уборки.

Вымыв всю крохотную квартиру от пола до потолка, Алина устало прислонилась к дверному косяку, оглядывая, что ещё можно было бы отмыть. Угомонив свой пыл, она переоделась в длинное домашнее облегающее платье и села в ожидании Матвея.

Алина нервничала. К ней впервые должен прийти парень. Парень, который ей нравился и вызывал непривычное смятение.

Матвей оказался совсем не таким, каким она представляла его раньше. Наслушавшись сплетен о нём, категоричных Катиных рассуждений и смотря на него сквозь эту призму, Алине представлялся типичный образчик золотой молодёжи, мальчик с охрененно богатым папочкой, который решил, что это даёт ему вседозволенность и какую-то власть над людьми. Бабник и бэд бой, который меняет подружек одну за другой. Но за всё время их общения, Алина ни разу не видела его обжимающимся с кем-то. Да, Матвей общался с девушками, но по-дружески, не вызывая никаких подозрений. Да и представления о парне, прожигающем жизнь, разрушились в прах. Он много работал, писал замечательные стихи, занимался музыкой, был обходителен с Алиной и проявлял к ней явный интерес. Между ними чувствовалась настоящая химия, о которой она мечтала.