Рецепт счастья

– Я слышала, твой отец какой-то крупный бизнесмен. А ты, получается, преемник его бизнеса? – продолжила расспросы Алина, отвлекая себя от внезапно накатившей меланхолии.

– Да, он владелец нескольких заводов в городе, а я пока работаю в офисе его компании. – нехотя ответил Корольков, не отрывая взгляда от дороги. – Я единственный ребёнок в семье, поэтому да, получается, преемник.

Очевидно, разговоры об отце и семейном бизнесе тоже наводили на Матвея какие-то мрачные мысли.

– Ты этому не рад? – полуутвердительно спросила она.

– Не особо. Радости в этом мало. Быть ребёнком в настолько богатой семье, конечно, даёт много преимуществ, но быть старшим или единственным ребёнком – наказание на всю жизнь, с самого детства дают понять, что сам себе ты не принадлежишь.

Матвей аккуратно припарковался у дома, и Алина удивилась, насколько быстро прошло время, а она и не заметила.

– Я прекрасно провёл время, – проникновенно сказал он, понижая голос и пуская мурашки по всему телу Алины взглядом ледяных глаз. – Нужно будет повторить.

– Я тоже хорошо отдохнула, спасибо тебе. – искренне ответила она и замялась, не зная, как прощаться. – Ну ладно, тогда, увидимся.

Алина неловко махнула на прощание и собралась выходить, но была остановлена рукой Матвея, обернувшейся вокруг её тонкого запястья.

Он привлёк девушку к себе, обнял, на секунду прижав крепче, чем при обычных дружеских объятиях, и, шепнув куда-то у шеи «увидимся», обдавая своим горячим дыханием, отпустил Алину.

***

– О Боже… Боже, Боже, Боже! – воскликнула Алина, вваливаясь в квартиру и судорожно дыша, словно после спринтерского забега. – Это что вообще такое было?

Сердце сумасшедше колотилось, щёки алели, а перед глазами стояло лицо Матвея, внимательно следящее за ней, пока она на негнущихся ногах еле ковыляла до подъезда. И его глаза, кажущиеся кусочками льда при свете заглядывающих в машину фонарей.

Кажется, сегодня состоялось её первое, за почти девятнадцать лет, свидание. Хотя, может для Матвея это не было свиданием. Но это неважно.

Сейчас Алину волновали её собственные чувства, которые, кажется, выходили из-под контроля.

Корольков был совсем не тем человеком, в которого стоило влюбляться. Она напоминала себе это каждую минуту, но сердце было не угомонить. Глупое, – оно отказывалось понимать простую истину.

Алина мечтала о чистой первой любви, как было у её родителей. Они сошлись ещё в школе, будучи пятнадцатилетними подростками, и, казалось, их любовь вечна. Двадцать пять лет вместе – а родители до сих пор выглядели словно только влюбившиеся друг в друга подростки: постоянно обнимались, бесконечно разговаривали, веселились и,кажется, жить друг без друга не могли.

Она не ждала принца, но хотела быть первой и единственной любовью, незапятнанной предыдущим опытом, а о похождениях Королькова знал весь университет, быть одной из его побед не хотелось. Но именно с ним она почувствовала тех пресловутых бабочек в животе, которые устроили там безумный хоровод. Может это и есть та самая влюблённость, которая превращается в настоящую любовь, сносящую крышу?

Главное, чтобы впоследствии она не принесла боль…

Глава 7

Матвей написал ей через несколько часов. Не то чтобы Алина так ждала этого. Нет. Разве что чуть-чуть. Всего раз в полчаса заходя в соц сети, обновляя страницу и проверяя, в сети ли он. А когда на его аватарке замигал зелёный кружок, она заходила посмотреть, а вдруг он написал, но уведомление так и не приходило.

И когда Алина, уже собираясь спать, выключила свет и поставила телефон на зарядку, он неожиданно пиликнул, извещая о заветном сообщении.

Алина резко схватила телефон, но тут же одёрнула себя. Что о ней подумают? Что она грёбаный сталкер, который читает и отвечает на сообщения Матвея за миллисекунду?

Хотя, доля правды в этом всё же присутствовала, она действительно ощущала себя сталкером, сидя в ожидании и не выпуская телефон из рук весь вечер. С ума сойти, что со вполне адекватным человеком, а она считала себя именно такой, может сделать обычная симпатия. Казалось бы, Алина училась бок о бок с Корольковым больше года, и чаще всего они просто не замечали друг друга. До той самой злополучной среды, когда весь день, казалось, пошёл наперекосяк с самого утра. Она ведь была уверена, Матвей даже не знает её имени, а сейчас бесконечно мониторит его страницу и ждёт дальнейших действий.

Алина не считала себя влюбчивой. Конечно, её интересовали парни всегда, в школе она, как и все девочки заглядывалась на симпатичных старшеклассников и караулила их в коридорах, чтобы в сотый раз за день "случайно" продефилировать мимо, или знакомилась и общалась с парнями в соц сетях, даже пару раз гуляла с некоторыми из них, но банальный интерес очень редко перерастал хотя бы в симпатию. Каждый раз что-то отталкивало её, поэтому к восемнадцати годам она так ни разу и не испытала всей прелести первых отношений: трепета, неловкости и бабочек в животе, о которых все столько рассказывают.

С Матвеем же всё было по-другому. Может она, и правда, слишком засиделась одна? Ей редко становилось одиноко, по правде, ей даже нравилось это – быть одной, ведь так она всегда предоставлена сама себе, не приходилось выкраивать и так вечно нехватающее время на парня, не было лишних переживаний, а голова всегда забита только по-настоящему важными вещами. Но в последнее время Алина стала замечать, что смотрит на влюблённые парочки с лёгкой завистью, а вечерами всё чаще чувствовала наплыв тоски и необычной грусти.

Наконец она открыла диалог.

«Ну как дела?😊» – спрашивал Матвей.

«Всё хорошо, лежу в кроватке. А ты как? Уже вернулся домой?» – улыбаясь, быстро напечатала она.

«Даа, тоже валяюсь. Собираешься спать?»

Алина отбросила одеяло, перевернулась на живот, подперев подбородок, и приврала: «Нет, пока не хочется». Уже не хочется.

Ей в ответ пришло сообщение с плейлистом, состоящим из пяти песен. «Это альбом, на который тебе нужно будет сделать обложку. Здесь пока демки, ребята ещё не сводили окончательный вариант треков. Послушай на досуге :)».

Огненная Земля – прочитала Алина название группы и включила первую песню. Это был интересный жанр. Лиричный рэп вперемешку с обычном вокалом, с налётом фолка в мелодии: местами звучало странно, сумбурно, как будто перегружено смешением музыкальных жанров и стилей, но от того и необычно. Навряд ли она стала бы слушать такую музыку, но звучало это свежо.

Внимательно слушая текст, Алина вычленила основную идею: два певца выступали в роли рассказчиков и как будто зачитывали сказку – с рыцарями, драконами и прекрасной принцессой. Где-то шёпотом, где-то надрывно, чуть ли не крича, а где-то отстранённо, словно безучастно наблюдая.

Матвей вышел из сети, но как только она отправила восторженный отзыв, вернулся.

«Вау! Мне очень понравилось, уже появилась пара идей».

«Я боялся, что ты не оценишь, очень рад, что понравилось» – отправил он подмигивающий смайлик.

«Я в восторге от текстов. Кто их пишет? И, кстати, что означает название группы?»

«Пишут оба вокалиста. А название ничего не значит, это просто первое словосочетание, которое пришло им в голову, и всех устроило» – Алина буквально увидела смеющиеся глаза Матвея через экран.

Так они проболтали пол ночи. Буквально обо всём. Сначала о музыке, оказалось, что у них схожие вкусы. Затем о фильмах, где Алина с удивлением подметила, что им также преимущественно нравится одно и то же. С фильмов они плавно перешли на обсуждение досуга, Алина показала Матвею несколько своих картин, которые ещё не видели свет, а тот внезапно удивил её: оказалось, парень с детства пишет стихи, которые Алина, будучи не большой любительницей поэзии, оценила. Её удивляли и вдохновляли люди, способные выражать свои мысли и чувства так мастерски в рифме, ведь сама она таким талантом не обладала.

Только в три ночи, зевая и периодически засыпая прямо с телефоном в руках, она, безбожно проигрывая в борьбе с закрывающимися тяжёлыми веками, всё-таки попрощалась с Матвеем и тут же вырубилась.

***

Закономерно, проснулась Алина, опаздывая даже на вторую пару, первая была уже безбожно прогуляна. А когда взмыленная Алина прибежала в универ, в коридоре её перехватил физрук и увлёк в спортзал.

– Но… – попыталась было сопротивляться она, но Владимир Николаевич не дал сказать и слова.

– Алина, всё потом! Преподаватели предупреждены, вам нужно готовиться к соревнованиям! Все уже собрались, одна ты ходишь чёрт знает где.

В зале таких же собратьев по несчастью оказалось семеро, за исключением, конечно же, Королькова, и другого парня, которого она не знала. К её приходу все уже заканчивали разминку.

– Владимир Николаевич, но у меня даже формы нет, чтобы заниматься. – слабо запротестовала Алина.

– Как? – удивился он. – Тебе никто не говорил разве, что мы теперь собираемся по понедельникам, средам и пятницам?

– Впервые слышу.

– Ладно, сегодня для тебя будет больше теоретическое занятие тогда, тебе без формы нельзя, убьёшь же кого-нибудь. – вздохнув, припомнил Николаич прошлый случай с долговязым «кишечной палочкой» и провальной попыткой бега.

Он оглушительно свистнул, приковывая внимание студентов, и помахал рукой, подзывая их.

– Так, запоминаем, этот месяц будем заниматься по три раза в неделю, когда-то буду забирать вас с других пар, а когда-то вам придётся ждать меня, в зависимости от моего расписания. – Николаич обвёл всех глазами и продолжил, фокусируя взгляд поочерёдно на каждом. – Чемпионат будет проходить в два этапа: первый – силовой, второй – беговой. Сначала сдаёте стандартный набор: подтягивания или отжимания, прыжки, пресс. После этого бежите по одиночке сначала спринт шестьдесят метров для девочек и сто для мальчиков, кросс – три и пять километров соответственно, и завершается вся эта вакханалия эстафетой. В эстафетной команде должно быть четыре человека, побегут самые сильные. Из мальчиков. Девочек у нас двое, поэтому они обе будут в команде, их никто не спрашивает. – он хлопнул руками, заставляя стоящую рядом Алину вздрогнуть и положил ей ладонь на плечо, по-отечески потрепав за него. – Вопросы есть? Нет? – все дружно замотали головами. – Ну тогда пошли все тренироваться! Что стоим, рты пораскрывали.

Зычно раздав каждому указания, Владимир Николаевич повернулся к Алине и тепло улыбнулся, собирая морщинки у глаз в гармошку.

– Алинка, пойдём, ты со мной тогда посидишь, расскажешь что-нибудь, повеселишь старика. – сказал он и направился к стоящим вдоль стен деревянным скамейкам.

Алина покорно последовала за ним.

– Ну что, как дела? Жених появился? – старый физрук лукаво посмотрел на неё.

– Ой, Владимир Николаевич, какой жених, не до них сейчас. – отмахнулась она.

– Как не до них? А когда до них будет? Ты, пока молодая и красивая, должна сейчас свою жизнь устраивать! Потом уже поздно будет, поверь моему опыту! – пылко возмутился он, смешно размахивая руками и брызжа слюной.

Николаич, как типичный дедушка, обладал добрым, но чересчур эмоциональным нравом, и всё время пытался сосватать кому-нибудь Алину. Она не сомневалась, если у неё кто-то и появится, Владимир Николаевич первым начнёт задавать знаменитый и всеми любимый вопрос: «Ну что, когда дети?».

Она же всего этого в ближайшие пару лет не планировала, хотя и мечтала о такой же любви, как у родителей. И, несмотря на то, что Алина увлеклась Корольковым, она не рассчитывала, что из этого получится что-то серьёзное. Она вообще не любила загадывать наперёд, и следовала прописной истине: «ни на что не надейся, тогда и не разочаруешься».

– Нет, ну Алина! Ну как так? Такая девка красивая и с головой на плечах, а замуж не хочет… Посмотри, сколько парней хороших вокруг. Вон, с Антошкой бы пообщалась, хороший парень. – указал он на одного из инженеров: милого брюнета с ямочками на щеках, – Или вот, с тем же Зайцевым! Что ты нос воротишь? Не нравятся?

Алина многозначительно посмотрела на преподавателя и закатила глаза, ярко демонстрируя ответ без слов.

– Ой, всё ей не то, ты посмотри! Ишь, какие девки нынче пошли! – в сердцах сказал Владимир Николаевич, распыляясь. – А Аксёнова знаешь? – дождавшись отрицательного кивка от Алины, тренер продолжил. – Ты что, такой парень хороший, надежда университета, он – олимпиадник, очень умный пацан, ещё и спортсмен.

Алина усмехнулась, послушать тренера, так все парни вокруг прЫнцы, да рыцари, а она нос воротит аки ханжа.

– Ээх, ладно, что с тобой разговаривать, не понимаешь ещё ничего. – с досадой махнул он рукой.

– Да ладно вам, Владимир Николаевич, придёт время, найдёт меня прЫнц мой. – успокоила погрустневшего физрука Лина, с усмешкой смотря на него, – А может и не найдёт, буду всю жизнь одна, заведу пару попугайчиков, собаку и крысок.

– А чего не питона сразу?

– Его надо мышами кормить, а мне жаль их.

– Ой, Нагорная, всё, не разбивай старику сердце своими речами.

Она засмеялась. Николаич ещё какое-то время посидел угрюмо-молчаливый, а потом, позабыв, на что рассердился, продолжил болтать, вспоминая любимую покойную жену, рассказывая о старшей дочери, которая, «такая же непутёвая, как и ты», уехала учиться в Петербург, (подумать только, в такую даль!) да там и осталась, живёт уже десять лет одна и не спешит с замужеством. И про младшего сына-футболиста, который играет за местную команду. Иногда он отвлекался на студентов, терял нить повествования, начинал сначала, но Алине всё равно было интересно его слушать.

– Можно бесконечно смотреть на три вещи, да? – подмигнул тренер, когда мимо них пробежал один из инженеров, кажется, его звали Игорь, недобро взглянув на Алину, прохлаждавшуюся рядом с тренером во время общей тренировки. – Как горит огонь, течёт вода…

– И как работают все, кроме тебя! – весело закончила она, пытаясь как можно более виновато пожать плечами в ответ на осуждающий взгляд сокомандника.

Наконец их отпустили. Алина так и не сходила ни на одну пару, первые две проспав, а оставшиеся просидев в спортзале под басни Николаича.

– Ну, в целом продуктивный день, что сказать. – фыркнула она, на выходе присоединяясь к Оле, блондинке с психфака.

– Дед совсем из ума выжил с этими «весёлыми стартами» – недовольно проворчал идущий следом за ними тот самый Антошка. – Три дня в неделю готовиться к соревнованиям, это не считая того, что физкультуру у нас никто не отменял. То есть мы каждый день здесь будем торчать!

– Фролов, кончай хныкать уже, тебя как будто на каторгу ссылают. – хлопнул его по спине балагур Миша Зайцев.

– Заяц, это тебе пофиг, ты в универ приходишь только для того, чтобы в волейбол свой поиграть. А у меня своих дел по горло.

– Я, кстати, слышал, они с ректором вообще хотели ещё по воскресеньям нам тренировки сделать. Видимо, очень важен этот чемпионат для нашей шараги. – подал голос Дима Медведев.

В глазах Антона отразился ужас, и все дружно расхохотались. Такой компанией они вывалились в небольшой холл перед входом в спортзал, где располагались раздевалки.

– Не ссы, Антоха, прорвёмся. – сквозь смех выдавил Заяц, и парни, гогоча, скрылись в раздевалке.

– Такие они дети малые. Я Оля. – проводив их взглядом и покачав головой, блондинка повернулась к Алине.

– А я Алина. Ты с психфака, да?

– Именно, а ты экономист вроде? Класс! Ну ладно, я побегу, меня парень ждёт. – остановившись перед небольшим настенным зеркалом, Оля поправила на голове смешной короткий хвостик, подкрасила губы прозрачным блеском и, кивнув на прощание, выпорхнула из холла.

Оля показалась Алине простой и непосредственной девчонкой, навряд ли они подружатся, но и конфликтов возникнуть не должно, а это самое главное в команде. Как-никак, им предстоит видеться практически каждый день, а потом быть слаженными на соревнованиях.

Впервые за день Лина взяла в руки телефон и с удивлением обнаружила кроме сообщения от Кати, смс от Матвея: "С добрым утром" и следом "Как спалось?". Навряд ли утро у него было действительно доброе, в отличие от Алины, ведь он бодрствовал с семи часов.

"Доброе" – ответила она. А потом, переведя взгляд на время, добавила: "день. Спалось прекрасно, с учётом, что я пришла к третьей паре".

Убрав телефон в сумочку, она решила прогуляться пешком до дома. От универа такая дорога занимала полчаса быстрым шагом.

В дверях на выходе она столкнулась с Зайцевым и Медведевым.

– Эй, Алинка-апельсинка, куда направляешься? – легонько ткнул её плечом Дима.

– Какая ещё апельсинка? – поморщилась она. – Мы в детском саду что ли?

– Ну, ты же рыжая. – растянул губы в ухмылке Миша.

– Логика определённо прослеживается. Гулять иду, а вы, два братца из ларца?

– А мы в тренажёрку, мышцы качать. – подмигнув, Дима, как бы невзначай вытянул жилистую руку с проступающими бугорками мышц.

– Смотри не лопни, напрягся так. – засмеялась Алина и, обойдя парней, крикнула, не поворачивая головы. – Аривидерчи, малыши.

Их постоянные глупые шутейки, на удивление, не напрягали, а скорее забавляли, в отличие от того же Матвея, который вызывал в ней смешанный чувства, когда начинал острить на парах. Её бесило, что он всё время пытается привлечь к себе внимание, которого итак было в избытке. А ещё её раздражало, что в последнее время все её мысли в конечном итоге сводились именно к Королькову. Помешательство какое-то. Корольков головного мозга.

Глава 8

Каждый день теперь проходил по одной и той же схеме: бесконечные ночные переписки-полотна с Матвеем, тяжёлый подъём в универ, обязательная тренировка с командной, и дом, где она накидывала наброски идей для будущей обложки альбома Огненной Земли. Иногда вечерами Матвей предлагал выпить кофе или поесть бургеров, Алина соглашалась, а бывало, он довозил её до дома после долгих тренировок.

Теперь они виделись в универе часто. Ректор лично вызвал всю их новую команду по лёгкой атлетике в своей кабинет, где доходчиво объяснил каждому важность чемпионата для университета и чем грозит прогул тренировок. За Матвеем теперь пристально следили, и ему приходилось присутствовать практически на каждой. Не помог даже отец, с которым ректор уже успел пообщаться лично.

– Мы все – часть большой семьи! Наш университет – это наш дом, в котором каждый должен работать на его благо! – брызжа слюной, эмоционально размахивал руками, расхаживающий по кабинету немолодой, начинающий седеть мужчина. – Вас выбрали, посчитав самыми спортивными и ответственными, нам очень нужно призовое место, и мы надеемся на вас! И если кто-то считает, что может прогуливать тренировки, – он выразительно посмотрел на Королькова, – Вы подводите этим прежде всего свой университет, всю команду и себя! Плюёте всем нам в лицо!

Но пока что плевался только ректор, Алина стёрла очередную каплю со своей руки и брезгливо поморщилась. Ректор пытался выглядит суровым, но его широко расставленные выпученные глазки, тоненькие бровки домиком, которые он пытался угрюмо свести к переносице, и блестящая от пота в ярком свете лампы лысина, придавали ему комичный и немного жалкий вид.

– Николай Борисович, но о таких мероприятиях всё-таки обычно предупреждают заранее, и готовиться начинают раньше, чем за два месяца. – подала голос Алина, обращая рыбий взгляд ректора на себя.

– Ну не два, Нагорная, а два с половиной, между прочим. Времени полно!

В лучших традициях практически любого учреждения, обо всех мероприятиях узнавалось в последнюю минуту, и все начинали кое-как судорожно готовиться. Если уж мероприятие было чрезвычайной важности, то о нём сообщалось чуть пораньше, чтобы приходилось готовиться также лихорадочно, но теперь от вас ждали призов.

– Николай Борисович, но у меня работа, я не могу постоянно здесь торчать. – попытался возмутиться Матвей.

– Корольков, какая работа?! Ваша работа сейчас – учёба! С твоим отцом мы уже обсудили всё.

– Зашибись! – недовольно воскликнул Матвей и продолжил, – За нас всё решили, спрашивать не нужно, мы же рабы, пока учимся. – резко вскочив со стула, он вышел из кабинета.

Все молчаливо с ним согласились, но дальше спорить с ректором не стали, понимая бесполезность этого. Здесь всегда так, у студентов минимальные права, особенно, если они учатся бесплатно или находятся на стипендии, как практически вся их команда, не считая золотой троицы Корольков-Зайцев-Медведев.

Теперь они проводили в спортзале больше времени, чем на остальных парах. Кроме того, шутка Димы Медведева про тренировки по воскресеньям, оказалась вовсе не шуткой. Их обязали приходить каждое воскресенье в десять утра на университетский стадион, где заспанные недовольные студенты занимались бегом. Сначала Алина испытала такую же досаду, но, немного погодя, даже обрадовалась. Кажется, ей давали жирный знак, намекающий на то, что пора возобновлять спортивную карьеру и начинать заниматься снова. Поэтому, восприняв тренировки как нечто, наконец дисциплинирующее её, Алина практически с удовольствием приходила по воскресеньям и раздражала всех своим позитивным настроем. К тому же, был и ещё один несомненный плюс. Они могли видеться с Матвеем лишние два часа, вместе разговаривать и смеяться с очередной глупости, сказанной Зайцевым или Медведевым, а иногда даже оправданно касаться друг друга, когда, например, учились быстро передавать эстафетную палочку. В эти моменты её сердце пропускало удар, отзывающийся по всему телу, пальцы искрили, встречаясь с пальцами Матвея, и она застывала, глядя вслед быстро удаляющейся спине.

Хотя, кроме эстафеты Алине мало что нравилось именно в тренировках на стадионе. Ей сложно давался бег на короткие дистанции, она чувствовала себя кулём с картошкой – непривычно грузной и тяжёлой, и с каждым шагом её ноги как будто наливались свинцом. Если, пробегая три километра, ей хотя бы удавалось сохранять хороший темп и иногда ускоряться, то спринт был провалом. Каждый раз, когда она стартовала, ей казалось, что она похожа на пингвина, пытающегося бежать. А пингвины – не те бегуны, на которых стоит равняться. А одним из её страхов было, запнувшись и взмахнув руками, как короткими неловкими крыльями, растянутся на резиновом покрытии, вызывая у остальных взрывной приступ хохота. Ей вообще часто думалось, что ребята, не участвовавшие в забеге и сидящие на поле, смеются именно над ней. Алина казалась себе слишком высокой, какой-то чересчур массивной и нерасторопной, и ей представлялось, что вот-вот кто-то выкрикнет: "Смотрите, Нагорная выглядит как летающая корова, кто вообще выпустил её на беговую дорожку?!".

Но все её самоуничижительные мысли сводились к нулю, стоило Матвею оказаться рядом и обаятельно подмигнуть. Они практически не разговаривали вдвоём при всех, но общались в компании. Алине было этого недостаточно, но спросить, почему Матвей так отстраняется от неё при других, она смущалась, не зная, имеет ли право на эти вопросы, или будет выглядеть навязчивой девушкой, уже построившей в мечтах их будущее, совместный дом, и родив ему детей.

Алина предпочитала искренность во всём, особенно в отношениях с другими людьми, и ждала ответной открытости. Но Матвей словно играл с ней в горячо-холодно. Он был совсем другим наедине, милым котиком, понимающим и заботливым, но на людях становился с ней отрешённым, не давая повода заподозрить, будто между ними есть общение не только в стенах университета.