Пламя и тьма: искра творения

Пламя и тьма: искра творения

Наталья Куртакова

Книжный продюсер Евгения Полякова

Шеф-редактор Анна Дымченко

Дизайнер обложки Татьяна Лаговская

Корректор Мария Новицкая

Координатор проекта Арина Дюдина

© Наталья Куртакова, 2025

© Татьяна Лаговская, дизайн обложки, 2025

ISBN 978-5-0065-6055-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

– Когда же она наконец придет? – шепотом спросил мальчик.

Он сидел на стволе упавшего дерева, практически полностью съеденного термитами и высушенного палящим солнцем. Малыш гневно отбивал кусочки коры увесистым камнем, неуклюже смотревшимся в его маленькой руке.

– Она оставила нас здесь, а сама ушла и не вернется! – подступившие слезы обожгли глаза, и он со злостью бросил камень и случайно угодил в брата, который неторопливо чинил колесо старой телеги.

– Ай! – отозвался тот и потер плечо. – Раймонд, ты чего камнями бросаешься?

– Так тебе и надо! Глупый ты, Хейл.

Мальчик отвернулся, чтобы не показывать своих слез. Сухой ветер растрепал его густые волосы, а горячий песок щекотал щеки. Ему было невыносимо грустно и больно от осознания разлуки с мамой, ведь раньше она никогда так надолго не оставляла детей одних.

– Она скоро вернется, – присел к нему Хейл, пытаясь приободрить брата.

– С чего ты взял, что я думаю о ней? – Раймонд надул губы, словно ребенок, хотя, конечно, он им и был – пятилетний мальчишка, оставленный матерью на попечение старшего брата.

– Ты сидишь и рыдаешь, как девчонка.

– Я не рыдаю! – выпалил малыш. Он хотел показать, какой он сильный, но, как назло, расплакался. – Я не девчонка! Просто… Она ушла луну назад и ее все еще нет. А если с ней что-нибудь случилось? Вдруг ей нужна помощь, а мы сидим тут и чиним дурацкое колесо? Может, она упала, ударилась и сидит где-нибудь, плачет, зовет нас на помощь. А мы – тут, вместо того чтобы помочь ей, – дыхание его было сбивчивым, а слезы стекали по подбородку. – А может… Может, она просто бросила нас и больше никогда не вернется? Она нас больше не любит?!

– Эй! – приобнял его Хейл. – С мамой все хорошо. Она скоро вернется. Просто задержалась где-то или дела возникли срочные, – юноша старался говорить уверенно, осторожно подбирая слова, хотя сам волновался за благополучие матери. – И что за глупые мысли о том, что мама нас больше не любит? Выбрось это из головы! Ясно?

– Ты сам в это не веришь! – продолжал Раймонд. – Я видел, как ты сидишь у порога до глубокой ночи и высматриваешь ее, но мамы все нет.

Хейл серьезно посмотрел в карие глаза младшего брата. Удивительно, но он, словно в зеркале, увидел себя, только маленького. Братья были похожи как две капли воды. У обоих были каштановые волосы (мать всегда следила за тем, чтобы они были коротко пострижены), прямые носы, вытянутые лица, тонкие губы, выпирающие скулы. И только цвет глаз у мальчишек отличался: у Раймонда они были темно-карие, а у Хейла – цвета спелого инжира.

Этим летом Хейл встретил свои одиннадцатые именины, поэтому считался уже взрослым мужчиной. Становясь старше, юноша все чаще просил мать взять его с собой в Ларак за продовольствием, присматривать за младшим братом охоты у него не было. Ведь там, в торговом городе, его ждала свобода. Прохладный морской ветер, крики чаек и шум толпы на рынке – Хейлу хотелось все это ощутить снова.

Пять лет назад шестилетний Хейл покинул родной дом – деревушку под названием Кирз. Хлипкое суденышко, набитое до отказа всяким сбродом из Антарты, отправилось в опасное путешествие по Тигровому морю в поисках лучшей жизни в городе Лараке.

События того дня юноша помнил, словно они произошли с ним вчера.

В дом пришли рыцари в доспехах. Блестящие мечи висели на их поясах, внушая страх и требуя незамедлительного подчинения от окружающих. Серые плащи рыцарей промокли, смердя псиной и мочой. Мать спрятала сына под кровать и велела ему сидеть тихо, поэтому мальчик не видел лиц тех, кто наглым образом вломился в их дом. Мать ругалась с рыцарями, один из них ударил ее. Затем, словно тень, он подкрался к кровати, под которой прятался Хейл, вытащил мальчика из его убежища и чем-то ударил его по голове. Как они с мамой оказались на корабле, плывущем, как выяснилось, в Ларак, гордо раскинувшийся вдоль моря, Хейл не помнил – у него очень болела голова.

Сойдя с палубы судна, мальчик увидел великолепие другого государства. Широкие улицы столицы были заполнены солнечным светом и людьми. Сотни лавок, заполненных различными товарами, с пестро разодетыми торговцами, громко зазывающими к себе покупателей. Их голоса смешивались в гул. Невозможно было разобрать отдельные голоса, да никто особо и не старался этого делать. Горожане лениво расхаживали вдоль рядов, без интереса разглядывая торговые лавки и с неким презрением глядя друг на друга. Казалось, что каждый житель Ларака всем своим внешним видом хотел показать, что его наряд самый лучший и богатый. Женщины были одеты в разноцветные шелковые платья, соблазняя фасонами мужчин, с массивными украшениями из драгоценных минералов, иногда нелепо висевшими на их шеях и руках, словно крича: «Посмотрите на меня, у меня самое изысканное украшение в городе». Мужчины не отставали от женщин. Они носили длинные льняные рубахи, расшитые золотыми нитями, и штаны. Украшения же были не настолько массивными и заметными, но практически каждый носил на пальцах золотые перстни, украшенные яшмой, кораллом и цитринами. У всех были коротко подстриженные бороды. Как у мужчин, так и у женщин были короткие стрижки, ведь Виалосламские степи славились своей невыносимой жарой.

Пока они с матерью искали пристанище, маленький Хейл с интересом рассматривал здания, в которых проживали красивые горожане. Одни – белокаменные с высокими арками, увитыми красными розами, другие – высокие, похожие на замки из песчаника, третьи были маленькими и убогими, в них жили те, кому не так повезло в жизни. Хейл мечтал, что они поселятся в одном из этих чудесных домов, но вместо этого мать посадила его на старую кобылу и повела ее к воротам, ведущим из города. «Потерпи, мой храбрый сын, – ласково говорила она. – Дорога будет длинной и тяжелой… Да помогут нам боги!»

Шли действительно долго – четыре дня и четыре ночи. Чем дальше они удалялись от Ларака, тем беднее становилась земля. Из-за палящего солнца некогда плодородная почва истощалась и превращалась в обжигающий песок. Водоемы и колодцы встречались все реже, как и случайные путники. От солнца негде было спрятаться – у Хейла трескались губы и кружилась голова. Мальчик даже подумал, что они умрут здесь, в этом чужом краю, и никто не узнает об их кончине. Только забавные истории матушки подбадривали его: она обещала, что их путь скоро закончится и они вновь заживут счастливо.

Так и было – на четвертый день впереди показался небольшой лесок, обещающий прохладу и тень. Постепенно под ногами их кобылы появились почва и зеленая трава. Мальчик с наслаждением лег на прохладную землю, отчего вновь почувствовал себя живым. К закату они добрались до места. Среди деревьев притаился небольшой каменный дом с обрушившейся крышей. Дверь в него была закрыта на деревянный засов, не было ни замков, ни решеток. В этом лесном пристанище посреди пустыни и обосновались мать и сын. Через несколько месяцев родился Раймонд. Хейлу пришлось помогать матери – он принимал роды. Как только младший брат впервые заплакал, мальчик понял, что ему нужно становиться мужчиной, чтобы защищать свою семью.

Пять лет спустя он сидел со своим братом на стволе трухлявого дерева и уверял его, что все будет хорошо, хотя сам с трудом в это верил. В последние четыре года дождей практически не было, и солнце – что летом, что зимой – грело одинаково сильно. Трава пожелтела, деревья засохли, песок стремительно подбирался к ним со всех сторон. Плодородная земля высохла. Хейл смотрел на огород и на то, как мама отчаянно пыталась спасти кусты томатов от засухи. Приходилось ходить в Ларак, чтобы добыть продовольствие. Когда продали кобылу, мама стала собирать сухую кору, из которой делала эфирное масло или краску. С каждым днем дела становились все хуже и однажды маленький Раймонд спросил:

– А почему мы не можем найти другой дом, где есть вода и зелень?

Хейлу также хотелось узнать причину их заточения, ведь мать никогда не брала мальчиков с собой.

– В городе опасно, там много нехороших людей, которые желают нам зла, – коротко отвечала женщина.

Она была прекрасной женщиной с белоснежной кожей, похожей на снег, который не тает под палящим солнцем. Добрая улыбка и темно-синие глаза, казалось, таили в себе секреты мироздания. Каштановые волосы она заплетала в косу, одевалась в простое льняное платье, которое никак не могло скрыть ее худобы.

– Но мы были с тобой там, в Лараке! Мне тогда показалось, что все дружелюбны и обходительны. Это – богатый город, где я мог бы найти работу. Ведь я уже не ребенок, мама, – смело заявлял Хейл.

– Мой храбрый мужчина, – проводила она рукой по его густым волосам. – Многое изменилось за это время. Некогда богатый город погрузился в нищету и отчаяние. Люди там совсем одичали и дерутся друг с другом за возможность съесть лишний кусок.

– Если там так опасно и нечего есть, почему ты ходишь туда?

Раймонд всегда был особенно привязан к матери и боялся за нее больше, чем за себя. В такие моменты мальчик отличался особенной сообразительностью. Матери иногда казалось, будто с ней разговаривает не пятилетний сын, а взрослый и рассудительный юноша.

– Мой малыш, – сажала она его на колени, – за меня совершенно не стоит волноваться, я смогу постоять за себя. Главное, чтобы вы были в безопасности.

– Мы могли бы уплыть отсюда по морю, вернуться в Антарту, найти место по душе и наконец зажить той жизнью, о которой всегда мечтали, – настаивал Хейл.

– Не все так просто, Хейл, – отвечала мама.

– Почему не просто? От чего ты хочешь нас защитить?

– Когда придет время, вы все узнаете, а сейчас не стоит говорить об этом.

Больше матушка не позволяла поднимать эту тему, несмотря на попытки детей разговорить ее.

Мальчики напряженно всматривались в пустынную даль. Солнце постепенно уходило за горизонт, уступая место ночи, и долгожданная прохлада опускалась на обожженную землю. Хейлу кое-как удалось успокоить брата и они стали готовиться ко сну. Поужинали черным хлебом с ломтиком сыра, запив травяным чаем. Хейл помог брату обмыться в корыте с теплой водой – практически целый день она грелась на солнце. Промокнув тело брата чистой простыней, Хейл на руках перенес малыша в дом, чтобы тот не испачкал ноги в песке.

Вся их жизнь умещалась в небольшой комнате с кухней и спальней, которые разделяла старая потрепанная ширма, но на ней все еще можно было различить рисунок: разноцветные птицы сидели на ветке кедра, словно подсматривая за жизнью хозяев маленькой лачуги. С одной стороны от ширмы стоял массивный деревянный стол с табуретами, которые отличались один от другого, так как матушка купила их в разное время у разных торговцев. С другой стороны расположилась кровать, изголовье которой было утеряно. На тонкой перине спали Раймонд и Хейл, а их мама – на соломе на полу под окном, подложив под голову сложенный старый плащ или кусок ткани.

Братья улеглись в постель и Хейл сразу же уснул. А вот к Раймонду сон никак не шел – длинные тени сухих деревьев, словно острые когти, подкрадывались, желая добраться и растерзать его. Мальчик то прятался под простыню, то, вновь ощутив себя храбрым рыцарем, всматривался в сумрак комнаты. В ту ночь переживания за маму усилились. Как она там? Что с ней случилось? Почему ее так долго нет? Предательские слезы вновь обожгли глаза, но в этот раз мальчик сдержал их, чтобы старший брат не проснулся от его всхлипов. Отвернувшись к стене, Раймонд попытался уснуть, но странное внутреннее ощущение требовало, чтобы мальчик обратил на него внимание. Сев на кровати, он осмотрелся. Не было ничего необычного, может быть, это тени зовут его, желая захватить в свои колючие объятия. «Нужно идти, пойдем», – внутри все кричало об этом и придавало сил. Раймонд осторожно спустился с кровати и оглянулся, чтобы убедиться, что Хейл крепко спит. На цыпочках он пробрался к двери и, отворив ее, выскользнул на улицу.

Месяц светил настолько ярко, что все вокруг было хорошо видно. Ночная прохлада пробралась под хлопковую рубашку мальчика, лизнув его тело, отчего все оно покрылось большими мурашками. Он чувствовал, что должно произойти что-то плохое, но никак не мог понять, с кем именно. Какая-то неведомая сила тянула мальчика к себе, звала его. Страх вел его прочь от дома, туда, откуда исходила опасность. Раймонду хотелось вернуться и разбудить Хейла, позвать с собой, спасти от чего-то ужасного, что так терзало его сердце, но ноги вели все дальше.

В свете луны деревья казались великанами, следившими за ним безликим взором. Песок, который еще днем поднимал ветер, ночью лежал спокойно, словно боялся древесных стражей. Редкая сухая и колючая трава больно колола детские стопы. Раймонд слышал, что где-то рядом шипят змеи, мечтая отведать человечины. Его сердце трепыхалось и просило вернуться назад, но он продолжал идти. Забравшись на небольшой песчаный курган, Раймонд оцепенел от волны дикого ужаса, сжавшей его колючей рукой – к нему шел человек.

Темная фигура была в нескольких футах от него, но быстро приближалась. Инстинкты кричали: «Спасайся! Беги!», но парализующий страх не отпускал.

– Раймонд! – услышал он знакомый и взволнованный голос. – Что ты здесь делаешь, малыш? – силуэт в один момент настиг его и заключил в тесные объятия.

Это была мама. Никогда прежде он не испытывал такого облегчения и счастья.

– Почему ты здесь посреди ночи? Где Хейл? – обхватив ладонями его лицо, спросила она.

Мальчик не успел ответить на ее вопрос – мама взяла его на руки и пустилась бежать. Раймонд внимательно посмотрел на мать – ее внешний вид напугал его: на красивом белом лице зиял огромный пурпурный синяк, бровь и губа были разбиты в кровь, синие глаза стали черными, жесткими и сосредоточенными. Она бежала легко и непринужденно, словно у нее на руках не было пятилетнего ребенка.

– Мама, – обеспокоенно начал Раймонд. – Где ты была? Что с тобой случилось?

– Со мной все в порядке, мой храбрый мальчик. Сейчас мы заберем твоего брата и отправимся в путешествие.

– В путешествие? А куда мы отправимся? И почему?

– Всему свое время, сын, я все расскажу вам чуть позже. Сейчас нам нужно отправляться в путь.

Вихрем ворвавшись в дом, мать опустила Раймонда на пол и подбежала к старшему сыну. Стянув с него одеяло, она быстро скомандовала:

– Хейл! Проснись! Мы уходим! Немедленно!

– Мама? – сонно протянул юноша. – Что происходит?

– Нет времени объяснять. Быстро! Возьми только самое необходимое!

Женщина быстро перемещалась по комнате, сгребая необходимые вещи. В простыню, которой укрывались мальчики, она сложила какие-то вещи, мех с водой, хлеб, головку сыра, пару репок и морковь. Связав все в узел, передала его Хейлу. Нагнувшись за Раймондом, одной рукой подняла младшего сына, другой взяла за руку старшего.

– Куда мы идем? – на удивление спокойно спросил Хейл, словно они проделывали подобное постоянно.

– Позже! Все позже! – коротко ответила женщина.

Выбежав из дома, огляделась по сторонам, словно хищница, загнанная в угол. Мгновение она принимала решение, в какую сторону податься, затем, обогнув дом, трое пустились в бега. Хейл изо всех сил старался поспевать за матерью, шаги ее были легкими и быстрыми. Юноша всегда поражался скорости, с которой могла бегать его мама, но сейчас она двигалась быстрее обычного, будто за ними кто-то гнался. Его дыхание постепенно сбивалось, сердце бешено стучало. Увидев, что сын не поспевает, женщина сбавила темп, но по-прежнему бежала достаточно быстро.

Тем временем со всех сторон их обступила пустыня, дом и редкие деревья остались позади и постепенно скрылись за песчаными дюнами. Бежать становилось все труднее, ноги увязали в песке, гремучие змеи и скорпионы в страхе расползались по своим норам, чтобы пропустить беглецов. Хейл оглянулся, ожидая увидеть погоню, но за ними никто не гнался. Сильно запыхавшись, он отпустил руку матери и остановился.

– Хейл, в чем дело? Нам нельзя останавливаться, нужно продолжать путь, – женщина подошла к сыну и положила руку ему на плечо.

– От чего мы бежим, мама? Что с тобой случилось? Твое лицо в крови! Расскажи мне, я могу помочь, я сильный!

– Мой мальчик, сейчас не лучшее время для объяснений.

– А когда будет лучшее время?

– Мама, – жалобно протянул Раймонд. – Мне страшно.

– Не бойся, мой храбрый мальчик, скоро все закончится и мы снова будем в безопасности.

– Я хочу домой, – тянул малыш.

– Так куда мы бежим? Или от кого? – не сдавался Хейл.

– Сынок, – мольба и боль застыли в синих глазах женщины, которые в темноте ночи казались черными. – Нам нужно двигаться дальше. Обещаю, я все вам объясню, как только мы доберемся до места.

– И где это место?

– Если не будем останавливаться, к рассвету должны оказаться там.

Хейлу ничего не оставалось, как послушаться мать, ведь выбор у него был невелик – либо вернуться назад в умирающий оазис, где их могли ждать преследователи, либо отправиться в неизвестность, вновь доверившись взрослому. На этот раз юноша не отставал и бежал практически вровень с мамой, а Раймонд уснул на ее плече.

Несколько раз Хейл выбивался из сил и останавливался, чтобы перевести дух и попить воды. Успокоив дыхание, они вновь продолжали свой путь. Пейзаж вокруг не менялся – бескрайняя пустыня, залитая песком и освещаемая тонким месяцем, уходила в бесконечное ночное небо. Все, о чем мечтал Хейл – остановиться и отдохнуть. Он сильно вымотался, но еще больше ему хотелось узнать истинную причину их ночного побега. Цвет неба стал меняться на светло-голубой с оранжевыми полосами, близился рассвет. Женщина сбавила темп и скоро остановилась.

– Мы пришли, – обозначила она.

– Пришли? – тяжело дыша, переспросил Хейл.

Юноша огляделся по сторонам и не увидел ничего, ради чего следовало бы проделать столь долгий и утомительный путь. Вокруг был лишь песок и единственный камень, у которого мать положила еще спящего Раймонда.

– И куда мы пришли? – не понимал Хейл.

– Мой храбрый мальчик… Нет, уже мужчина, – в своей манере начала женщина ровным и спокойным голосом с добрым выражением лица, словно она и не бежала через пустыню всю ночь с ребенком на руках. – Пообещай мне одну вещь, она крайне важна.

Хейл потупился, ему не нравилось то, как начался разговор. Его сердце вновь ускорило ритм и больно сжалось в груди, но не от бега, а от того, что ему предстояло услышать.

– Позаботься о Раймонде, если со мной что-нибудь случится.

– Я не…

Женщина закрыла ему рот рукой, не дав закончить фразу. Мать слегка надавила на его плечо, вдвоем они опустились на теплый песок.

– Главное, запомни, мой храбрый мальчик: вы с Раймондом – братья. И, что бы ни случилось, должны заботиться друг о друге. Ваша кровь – это дар, посланный Матерью. Люди готовы пойти на многое, чтобы заполучить ее.

– Наша кровь? – мягко убрав руку матери, Хейл попытался понять, о чем она говорит. – Зачем кому-то может понадобиться наша кровь?

– Вы – потомки древнего рода авест. В ваших жилах течет огненная кровь – кровь, которая была дарована Матерью в момент ее падения на землю, – голос женщины сделался тихим, словно каждое слово, сказанное ею, вырезалось в памяти острым ножом.

– Огненная кровь, дарованная Матерью? – Хейл хмурил брови, пытаясь понять, о чем говорит его мать. – Что это значит?

– Это значит, что ты можешь повелевать огнем.

– Получается, что я – колдун? – юноша не знал, как реагировать на услышанное, ведь он много раз разводил костер, но никогда не повелевал им, разве что следил, чтобы огонь не погас.

– Наш род восходит к Древней Пасифиде, родительнице авест и колыбели Богини-Матери. Наш предок – великий вридх Остан Огненный, правивший Пасифидой тысячу лет. Так сложилось, что город пал. Наш народ был изгнан со своих земель, за нами началась охота. Более десяти тысяч лет народ, гонимый отовсюду, вынужден скитаться по земле и искать пристанище, скрывая то, кем мы являемся на самом деле. Колдуны всю жизнь постигают знания, чтобы хоть на толику приблизиться к силе Матери или богов – детей ее. Мы же наделены силой по праву рождения. У каждого из нашего рода свой дар, который он развивает в течение жизни. Раньше мы использовали силу, чтобы жить в гармонии с Матерью и миром, но сейчас от некогда великой Пасифиды остались крохи, разбросанные по всей земле.

– Мама, ты, наверное, что-то напутала, – в голосе Хейла звучало сомнение. – Я не могу повелевать огнем, я столько раз разводил костер, но… Кто за нами охотится? Зачем мы им нужны? Мы ничего плохого никому не сделали.

– Нет, мы ничего плохого не сделали, – женщина взяла сына за руку и поцеловала ее. – И я не могу ошибаться в своих словах, ведь я сама авеста, а значит, мои дети тоже. Ты родился в холодный дождливый летний день, стены и крышу нашего дома в Кирзе покрывал густой мох. Ты, наверное, не помнишь этого, но в день, когда ты родился, мох зацвел. Представляешь? Такое случается крайне редко. Мох цветет лишь тогда, когда рождается огненный ребенок авеста – повелитель пламени Матери.

– Я что, божество? – изумленно спросил Хейл.

К такому откровению юноша явно не был готов, и то ли от этой новости, то ли от усталости тошнота подступила к горлу и его вырвало водой.

– Нет, милый, ты не божество, ты мужчина, смертный, но особенный.

– Кем был мой отец?

– Твой отец был человеком, бравым воином и славным мужчиной. Он желал твоего рождения, но, к сожалению, с ним случилось нечто ужасное.

– Он умер? – глаза юноши широко раскрылись – наконец-то мать хоть что-то сказала о его отце, но мысль о том, что он умер, раздосадовала его.

– Нет, сынок, твой отец в полном здравии, насколько мне известно.

Женщина понимала переживания своего сына и, рассказывая обо всем, сочувственно на него смотрела. Будь ее воля, она бы забрала себе часть его мук и терзаний. Но эта участь выпала на его долю, ему самому нужно пройти через это, чтобы стать взрослее и мудрее.

– Тогда я не понимаю, – Хейл тряхнул головой, словно хотел упорядочить мысли.

– Вновь сгущаются тучи, Хейл, трайтеры просыпаются. Они дремали почти две тысячи лет, дав нашему народу немного окрепнуть, и вот они вновь созывают свой орден.

– Кто такие трайтеры?

– Это люди, чьи сердца возжелали возвышения и величия. Им недоступна сила авест, но они стремятся заполучить ее во что бы то ни стало. Трайтеры исповедуют темное, запретное колдовство, построенное на крови и жертвоприношении. Они веками охотятся на чистокровных авест, чтобы забрать себе их силы и возродить божество – Саргона.

– За нами пришли трайтеры? – в голосе Хейла прозвучал страх.

– Да, мой милый, они нашли нас. Я всеми силами старалась уберечь вас, спрятать подальше от людских глаз, но мне не удалось, простите меня за это. Рано или поздно они настигнут нас и ты должен пообещать, что не станешь спорить со мной, что бы ни случилось. Если я скажу бежать, ты возьмешь Раймонда и убежишь так далеко, насколько сможешь. Обещаешь?

– Но… Мама, я не… Как я…

– Если мои трактования верны, то ты, храбрый мальчик, унаследовал силу вридха, силу, способную пробудить Матерь ото сна и с ее помощью победить врага, который вновь собирает силы. Тогда у нашего народа появится шанс жить дальше, рожать детей и не бояться за их будущее.

– Но почему ты раньше не говорила нам об этом? Ты могла меня научить использовать силу… Как ты там сказала?

Хейл с недоверием смотрел на мать. С одной стороны, ее рассказ казался логичным и объяснял, почему она прятала их. С другой, почему она все это время скрывала, кто они? А может, она все преувеличивает и нет никаких трайтеров, а вся эта ночная прогулка нужна лишь для того, чтобы напугать их и отбить желание покидать дом?

Женщина смотрела на сына ласковым взглядом, словно слышала его мысли и не торопилась прервать их ход, а хотела, чтобы он сам додумался, но вот до чего? Выдержав паузу, мать все же ответила на вопросы Хейла.

– Иногда, мой мальчик, счастье заключается в неведении. Я мечтала, чтобы мои дети росли свободными людьми, не знающими страха и притеснений, и, признаюсь, какое-то время у меня это получалось. Есть обстоятельства, на которые я никак не могу повлиять, они оказались сильнее. Мне пришлось бежать с одним ребенком на руках и со вторым – в утробе, чтобы попытаться дать вам нормальную жизнь. Если бы я рассказала вам раньше о том, кто мы есть, удержать вас на одном месте я бы уже не смогла. Сила вридха огромна. У нас нет достаточных знаний о том, как правильно ее использовать. Только верховный вридх способен на это. Но связь с последними представителями нашего народа утеряна, а значит, и с верховным тоже.