Жизнь и подвиги Александра Великого. Первая часть

И когда Олимпиада зачала и стала велика с ребёнком, она сказала Нектанебу: «О Пророк, что мне делать, когда Филипп придёт и обнаружит, что я беременна?» И он сказал ей: «Не бойся, о госпожа моя, ибо Аммон поможет тебе и в этом. Когда Филипп придёт и увидит тебя, будь сильной, и не бойся, и не печалься из-за него». Так он приходил к ней во все времена, когда она хотела. И когда она зачала и стала велика с ребёнком, она сказала ему: «О Пророк, что будет со мной, когда Филипп придёт и обнаружит, что я зачала и велика с ребёнком?» И Нектанеб сказал: «Не бойся, о госпожа моя, ибо Аммон поможет тебе в этом. Когда Филипп придёт и увидит, что случилось с тобой, будь сильной, и не бойся, и не бойся его». Так он омрачил сердце Олимпиады силой своего колдовства.

Затем[5] Нектанеб взял быструю птицу,[2] пробормотал над ней определённые заклинания[3] и имена [богов],[4] и приказал ей летать между небом и землёй, и за один день и одну ночь она пролетела много земель, стран и морей, и прилетела к Филиппу ночью и остановилась [там]. И случилось в тот самый час и в ту самую ночь, что Филипп увидел удивительный сон, ибо, будучи взволнован и потрясён птицей, он увидел, как один из богов земли, который был чрезвычайно красив, с рогом на голове и с бритой головой и бородой, пришёл к царице Олимпиаде и спал с ней. И бог сказал ей: «Вот, ты зачала от меня ребёнка, который защитит тебя и отомстит за тебя Филиппу».[5] [И когда Филипп проснулся, он сразу же послал за толкователем снов и рассказал ему, что он видел. И он сказал]: «Я, Филипп, видел чрево царицы, но оно было раздуто, и казалось, что оно вот-вот лопнет, и оно было тяжёлым; и на нём была печать [стр. 11] золотого кольца, [на одной стороне которого было выгравировано] солнце, голова льва и копьё на другой». И снова я видел птицу, летящую над моей головой, и тогда я проснулся от сна; что означают эти вещи?» И толкователь снов сказал ему: «То, что ты видел во сне, правда. Теперь, поскольку ты видел чрево женщины, которое было велико [с ребёнком] и которое было запечатано, [это показывает, что женщина] была отдана в брак, и мужчина знал её; и более того, печать – это защита. И то, что женщина зачала, очевидно, потому что никто не заботится о защите пустого сосуда гончара. Поскольку она запечатана золотом, [семя] не от чужеземца, а от Египта». Более того, что касается её зачатия, оно не было вызвано бедным или низким человеком, но существом, которое могущественно, возвышенно и почтенно. И нет ничего, что люди почитают больше, чем золото, ибо это желание царей, и им [люди] украшают христианские храмы. И толкование солнца рядом с ним заключается в том, что ребёнок придёт с востока и [пойдёт] даже на запад, и он будет могущественным человеком и страшным, как лев, и он завоюет народы своим мечом. И что касается бога страны, которого ты видел с бараньими рогами на голове и с бритой головой и бородой, это бог Ливии». Толкование твоего сна таково». Теперь, когда Филипп услышал, что Олимпиада зачала, он сильно обрадовался.

Итак, Филипп вернулся с войны и пришёл обратно в свой дворец в Македонии, и Олимпиада боялась из-за того, что с ней произошло. И когда Филипп увидел, что она напугана им, он сказал ей: «Не бойся, о женщина, и не бойся, ибо ты не имела власти в этом деле, и ты невиновна в этой вине, как это было показано мне во сне, и никакого позора не будет на тебе. Ибо я могу [справиться] со всем, кроме богов. Это не один из моих солдат, кто любил тебя, и ты не желала красивого молодого человека, но это сам бог Аммон, который пришёл к тебе». И когда он сказал это, он ободрил её, и она поблагодарила Пророка, который предсказал эти вещи.

И случилось так, что Филипп жил с Олимпиадой во дворце, и Нектанеб тоже жил там, хотя Филипп его не видел. И однажды Филипп сказал своей жене: «О женщина, ты солгала мне своими словами, ибо ты не беременна от бога Аммона, а от какого-то прелюбодея, и вот, он попадёт в мои руки»; теперь Нектанеб услышал эти слова. И все, кто был во дворце, радовались, и [только] Филипп был печален из-за зачатия Олимпиады.

Тогда Нектанеб изменил свою форму и внешность и стал огромным змеем, гораздо больше, чем он был раньше, и, скользя по земле, все, кто был в королевском дворце, были поражены ужасом и изумлением, и они удивились, когда увидели его, и убежали от него и его шипения. Тогда Олимпиада, зная, что змей – её возлюбленный, протянула к нему правую руку, и змей положил волосы своей бороды на её колени и поцеловал её в губы;[1] это змей сделал открыто и показал себя всем зрителям. И Филипп был напуган и сильно испугался.[2] Затем Нектанеб, то есть змей, сразу же превратился в орла и улетел, и никто не знал, куда он направился. Когда Филипп пришёл в себя от ужаса, он сказал: «Я видел знак от этого змея [его любви к тебе], и моё сердце и разум [не] сомневаются в том, что он сказал, Аммон поможет тебе, о женщина. Но…»

«Кто такой Аммон [стр. 13], что я не знаю [его]? Это [происходит] потому, что маги изобразили его в форме того, кто подобен солнцу и Аммону». Тогда царица сказала ему: «Его голос был таким, когда он [впервые] пришёл ко мне и сказал, что он Аммон, бог всей Лидии». Теперь, когда царь услышал это от неё, его сердце возрадовалось, потому что [отцовство] ребёнка должно быть приписано ему.

И[5] случилось некоторое время спустя, что Филипп сидел в [своём] саду в один из дней под деревьями; там было много птиц,[6] которые клевали свою пищу, и там были взрослые птицы вместе со своими птенцами. И одна из птиц[7] прилетела и устроилась на коленях Филиппа, и снесла там яйцо, [которое покатилось] по земле и разбилось,[8] и сразу же из [скорлупы] вышла маленькая змейка, которая обошла вокруг него, а затем вернулась, желая войти в то место, откуда она вышла, но не смогла этого сделать.

И Филипп послал и вызвал[2] Абдикона,[3] толкователя снов, ибо он был очень искусен в этих делах, и рассказал ему о птице, о яйце и о змейке, которая обошла вокруг него и вошла в него, и о смерти змейки. Тогда толкователь снов задумался и объяснил ему значение этих вещей, и сказал ему: «Тебе будет дан сын, и этот сын обойдёт весь мир. Своей силой он будет править своими родственниками, и в своём владычестве он будет господином над всеми царями, и он никогда не будет побеждён. Но дни его будут коротки, и в ранней молодости он умрёт; ибо змей должен быть истолкован как символ царя, а яйцо – это мир. И поскольку змей вышел из яйца, а затем вернулся к нему, обошёл вокруг него, пытаясь снова войти в него, но не смог этого сделать [стр. 14], потому что смерть быстро настигла его».

«[Так же он обойдёт мир и не сможет вернуться в своё место, потому что смерть настигнет его]». И когда он сказал это, Филипп дал ему богатые дары и почтил его чрезвычайно.

Теперь,[2] когда приблизились дни, в которые царица Олимпиада должна была родить, она села на кресло повитухи, и Нектанеб стоял рядом с ней, чтобы наблюдать за удачным моментом, когда небесные тела и луна достигнут кульминации и будут в благоприятном положении [для рождения ребёнка], и чтобы отогнать зловещие влияния; теперь он обладал знанием и умением, с помощью которых мог предсказать, что произойдёт во всём мире. И он сказал царице: «Будь сильной и бодрой, и будь осторожна, чтобы не родить в этот час, ибо тот, кто родится[3] в этот час, будет слабым человеком, без репутации и в униженном состоянии»; так что женщина сдержалась и крепко держала себя, чтобы не родить ребёнка, и она сдерживала себя с огромным усилием. И Нектанеб сказал ей: «Сдерживай себя ещё немного», и, говоря это, он увидел, что родовые схватки усиливаются, и он положил руку на её чрево, чтобы ребёнок не вышел; и он заставил её сдержаться, и он радовался, что она смогла это сделать. И он держал её так, пока в небе не наступил благоприятный час,[4] и пока пути [или курсы] мира не выровнялись, и всё зло не удалилось от луны, и слава не появилась, и счастливые знаки не показались во всём мире.[5] Затем он сказал царице: «Рожай теперь, ибо тот, кто родится в этот час, будет царём, который будет править всем миром». И Олимпиада сразу же родила своего ребёнка, и были громы, молнии, землетрясения и раскаты грома, смешанные с молниями в небе, и весь мир был напуган.

И Филипп[3] вошёл, чтобы увидеть ребёнка, который родился, ибо его рождение сопровождалось знамениями, громами и землетрясениями по всему миру; и он удивился и сказал: «Назовите его Александром, в честь моего умершего ребёнка [стр. 15], который родился у меня от моей [бывшей] жены Клеопатры, которая теперь умерла». И когда Филипп сказал это, Александру были оказаны почести городами, странами, страной Фригии, землёй Македонии[1] и всеми странами и народами, которые находились под его властью. И Филипп больше не говорил о зачатии и рождении Александра, ибо о нём слышали знамения и чудесные вещи.

И случилось так, что через некоторое время он оставил грудь своей матери и постепенно рос. Теперь он не был похож ни на Филиппа,[2] ни на Олимпиаду, свою мать,[3] ни на Нектанеба, но его форма, внешность и облик были совершенно иными. Ибо его волосы были как грива льва; и каждый из его глаз был не похож на другой, правый глаз был чёрным, а левый – светло-зелёным;[4] и его зубы были длинными и узкими, как у оленя;[5] и звук его голоса был как рёв льва, и он проявлял себя выдающимся во всех отношениях.

И когда Филипп узнал, что его сын Александр достиг семилетнего возраста, он отдал его языческому мудрецу,[1] чтобы тот научил его греческой учёности, и он учил его философии, письменности, магии, [знанию] звёзд и их времён (?), и всем видам учёности, которые можно упомянуть, и он любил его глубокой любовью.[2] И случилось так, что однажды он поднялся с Александром на вершины гор, чтобы показать ему, как звёзды восходят и их места на небе, и этот учитель, из-за своей великой любви к нему, обнял его на горе и сказал ему: «Воистину, ты мой сын, и Бог знает, что ты мой сын, и я спал с твоей матерью в доме богов, и она зачала тебя; и будь осторожен, чтобы не пренебрегать моими словами, ибо я могущественный царь. Я Нектанеб, царь Египта, и [стр. 16] ты – плод сладкого аромата, который исходит от цветущего дерева; знай это». Теперь, когда Александр услышал эти слова от него, он пришёл в ярость и поднялся против него, и сбросил его с горы,[1] и его тело разбилось на куски, и его душа отправилась в самую глубокую преисподнюю.[2]

И когда Александр оказался рядом с отцом, Филипп тщательно расспросил его о жреце идолов; и Александр сказал ему:[3] «Я убил его, отец мой», и Филипп сказал: «Что он сделал?» Тогда Александр ответил и сказал ему: «Не спрашивай меня о нём, ибо то, что он сделал, было удивительным; но вот он мёртв и погиб».[4] Когда Филипп услышал эти слова от своего сына, он послал за Аристотелем, философом, и привёл его и отдал ему своего сына, чтобы тот научил его греческой учёности. И мальчик вырос, окреп, стал мужчиной и обладал хорошим суждением.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

См. Denkschriften der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften in Wien. Philosophisch-Historische Classe, Bd. XXXVIII. Вена, 1890.

2

См. Zur Kritik des Griechischen Alexanderromans. Untersuchungen über die unechten Teile der ältesten Überlieferung. Карлсруэ, 1894.

3

См. Baudissin’s August Dillmann, Лейпциг, 1895.

4

Информацией, содержащейся в этом параграфе, я обязан моему коллеге г-ну Ф. Г. Кеньону из отдела MSS Британского музея. Греческие тексты опубликованы с двух папирусов в Bi- bliothcgue Nationale-, см. Wessely, Griechische Zauberpapyrus, Wien, 1888, 1. 296 ff., и строки 1877 – 1908 (p. 67). Списки магических слов, используемых для заклинаний, см. в Kenyon, Greek Papyri in the British Museum, London 1893, PP- 255 – 267.

5

Папирус Д Орбини, p. v. 1. 8.

6

Goodwin, Translation of a Fabulous Tale (Trans. Soc. Bibl. Arch., vol. iii. p. 356).

7

Golenischeff, Ermitage Imperial. Inventaire de la Collection Egyptienne, p. 178.

8

Греческий текст см. Muller, Pseudo-Callisthenes, Paris, 1846; Meusel, Pseudo-Callisthenes nach der Leidener Hand- schrift herausgegeben, Leipzig 1871.

9

Она сопровождает греческий текст в Muller, op. cit.

10

Historia Alexandri Magni regis Macedoniae, de proeliis.

11

Текст был опубликован отцами-мехитаристами в Венеции в 1842 году.

12

Beitrdge zur Gcschichte des Alexanderromans, Vienna, 1890, p. 2.

13

Текст с английским переводом был опубликован мной под названием «История Александра Великого», Кембридж, 1889.

14

«Ученые персы в VIII веке перевели различные произведения с пехлеви на арабский: им было важно познакомить победоносных арабов с их национальной литературой. Но для сирийских христиан, которые занимали скромное положение как при великих царях, так и при халифах, работать подобным образом не могло прийти в голову персу. Несторианские священники персидской национальности, конечно, должны были немного выучить сирийский, но литературная деятельность, такая как перевод такого светского или, скорее, языческого произведения, не может быть предположена у них. Таким образом, мы должны предположить, что переводчик был сирийцем. И более того, восточным сирийцем, так как только на территории, где правили Сасаниды или недавно правили, можно предположить у сирийца знание персидского, необходимое для такого произведения.» Нёльдеке, Beiträge, стр. 17. Эти замечания полностью подтверждаются «Historia Monastica» Фомы Маргского, из работы которого совершенно ясно, насколько несториане были обязаны персидской знати; несколько самых выдающихся людей, чьи жизни записаны им, имели персидскую кровь в своих жилах.

15

См. Noeldeke, op. cit., pp. 25 – 27.

16

Noeldeke, op. cit., p. 32.

17

Сир Марко Поло, 2-е изд., т. i. с. iii.

18

См. Bouriant, Fragments d’un Roman d’«Alexandre en dialecte Thebain (см. J. S. A., Ser. 8. tom. ix. 1887; и Crum, Proc. Soc. Bibl. Arch. vol. xiv. p. 473 ff.).

19

См. Rieu, Catalogue of Turkish MSS., p. 162b.

20

Об изданиях см. мой Alexander, pp. ex, cxi.

21

Профессор Нёльдеке так не считает. «То, что переводчик был именно священником, как думает Бадж, не обязательно; очень немногочисленные библейские аллюзии, которые встречаются в сирийском тексте, не показались бы странными и у мирянина.» Beitrage, стр. 17.

22

«Этот рассказ едва ли мог бы существовать без Псевдо-Каллисфена, так как только благодаря превращению исторического героя в героя романа царь мог стать героем легенды, но в деталях он связан с ним лишь немногими чертами.» Beitrage, стр. 30.

23

См. Muller, p. 83, col. 1 (Bk. ii. chap. 24).

24

См. Muller, p. 85, col. 1. ά'νεισιν AλέΕανδρος έν τώ πύργψ καί πάντας έουθένησε τους θεούς τής γης καί μόνον ένα θεόν αληθινόν άνεκήρυΕεν αθεώρητον, άνεξιχ- νίαστον, τον επί των Σεραφίμ έποχούμενον καί τρισαγίω φωνή δοξαζόμενον.

25

Перевод Багстера, Кн. I, 4.

26

См. Кн. III, 17.

27

IV, 19; VII, 29.

28

Жизнь Александра, IV.

29

Жизнь Александра, XXII.

30

Сравните Иеронима, в его Письмах, который говорит, что Теофраст утверждал, что Александр не был расположен к любовным утехам. Олимпиада, например, подложила ему фессалийскую гетеру Калликсену, которая была невероятно красива, и даже Филипп знал об этом (они боялись, что он может быть женоподобным), и она часто просила Александра сойтись с ней. Афиней, Deipnosophistae (изд. Швейгхаузер, том IV, стр. 93), кн. X, 45. Слово γύννις = γϊνος, лат. ginnus, т.е. hinnus. Форма γϊνος встречается в надписи с Родоса; см. Греческие надписи в Британском музее, часть 2, стр. 123.

31

«Александр был страстно привязан к мальчикам.» Афиней, XIII, 80. С другой стороны, у нас есть возмущенное замечание Александра своим друзьям (Плутарх, XXII), когда Теодор из Тарента написал ему, что у него есть два красивых мальчика на продажу. Мистер Грот (История Греции, том IV, стр. 100), опираясь на отрывок из Афинея, процитированный в предыдущем примечании, считает, что его развитие было замедленным.

32

Жизнь Александра, § xxii.

33

Плутарх, § xxi.

34

πλήν αισχρόν έστιν ημάς τούς άνδρας νικήσαντας ύπό γυναικών ήττηθήναι; см. Muller, ρ. 78 (Bk. ii. chap. 17).

35

Плутарх, Жизнь Александра, xxii.

36

О современных представлениях арабов о кобылах см. Tweedie, The Arabian Horse, стр. 231; Layard, Nineveh and Babylon, стр. 220; и Yule, Marco Polo, т. 1, стр. 166, 291 (2-е изд.). «Нет трудности в покупке арабских жеребцов, кроме цены… иначе обстоит дело с кобылами, которые почти всегда являются совместной собственностью нескольких владельцев. Люди также не любят видеть шляпу на чистокровной кобыле: „Что ты сделала, что на тебе ездит этот злополучный кафир?“ – бормотали бедуины, когда видели уважаемого миссионера в Дамаске, садящегося на прекрасную кобылу Рувалы. Это чувство легко объясняет многие войны из-за лошадей, происходившие в арабских хрониках» (Burton, Thousand Nights and a Night, т. V, стр. 247). Сохранилась любопытная история о том, что Нектанеб послал к Ликеру, царю Вавилона, и его визирю Эзопу, сообщив, что у него есть кобылы, которые могут забеременеть, если только услышат ржание жеребцов, находящихся в Вавилоне (см. Meissner, Quellenuntersuchungen zur Haiklirgeschichte, в Z. D. M. G., Bd. xlviii, стр. 180). О истории о кобылах, оплодотворяемых ветром, см. Burton, op. cit., т. VI, стр. 9.

37

См. Циммерн, в «Schöpfung und Chaos», стр. 411.

38

Циммерн, op. cit., стр. 418.

39

Для греческих текстов см. Muller, Pseudo-Callisthenes, Paris, 1877; Meusel, Pseudo-Callisthenes, Leipzig, 1871.

40

См. Miiller, Pseudo-Callisthenes, книга i, глава 2, и Meusel, Pseudo-Callisthenes, стр. 706.