Русский нижний брейк

– Кого тебе? – вежливо спросил женский голос.

– Киви. Скажи, Безложкин пришел.

– Спит он.

– Разбуди тогда. Надобность крайняя.

Девушка ушла, и я прождал ещё несколько минут. Вдруг дверь начала медленно открываться, меня кто-то умело схватил сзади и приставил нож к горлу.

– Проходи. Тихонечко.

И снова знакомый голос. Да не тот, что давеча про смерть и про окна. Мужской и конкретный. Не разуваясь, мы прошли сквозь тёмные сени. Силуэт девушки бесшумно закрыл дверь. Мы очутились в студии Киви. Вот только его там не было, горело несколько свечей, на столе стояла початая бутылка вина и два бокала.

– Спокойно. – Меня пихнули коленом в спину, и я упал на тахту. Пётр Восьмой на ковре стыдливо отвёл глаза.

– Не ори только. – Дегурин убрал кортик в ножны. – Заварил ты кашу, старик.

9

Бурьян наполнил бокалы и передал один девушке в лёгкой дублёнке и длинной холщовой юбке. Тёмные волосы были убраны в длинную косу, красивое лицо бледным, а чёрные глаза обеспокоенно мерцали в полутьме, что лишь добавляло незнакомке благородства и загадочности.

– Где Киви? – спросил я, косясь на кортик.

Дегурин залпом опустошил бокал и зловеще сощурился. На нём был чёрный походный камзол с капюшоном, жидкая грязь стекала с берцев на грязно-розовый пыльный палас.

– Должен скоро объявиться. Не ссы. Ты в курсе за князя?

– Я смотрел новости.

– Где файл?

Я бросил обеспокоенный взгляд на девушку. Дегурин кивнул: свои, мол, продолжай.

– Постой. Сперва объясни, откуда знаешь Киви.

Он понимающе усмехнулся, достал из-за пазухи волыну и положил на стол.

– Я работаю на князя. И уж извини, но мы тебя пасли. В пиратских блоссах могут быть жучки. Нам было важно знать, где ты их берешь.

– Но ты сам свел меня с Электроном. В чем смысл?

– Длинный у тебя нос, – Дегурин посмотрел на меня с нескрываемой издевкой, – и фигурально тоже. Да. Наше знакомство не было случайным, если ты это имеешь в виду. Где файл? Советую не набивать цену. Ты уже в розыске, и ничего, кроме пыток, тебя не ждёт. На снисходительность филинов не надейся. Пришьют измену отечеству, дело засекретят, а тебя на мыло пустят.

– Блоссфельдий взорвался. Мне чудом не оторвало руки.

– Значит, опять не вышло. – Он покачал головой и недвусмысленно посмотрел на револьвер. – И что же с тобой делать?

– Оставь его. – Вступилась девушка. – КГС всё равно знает больше.

– Ладно, сестрица. Возьмем парня с собой в качестве компенсации за подставу, а затем посмотрим. Тем более, князь о нём хорошо отзывался.

Дегурин задумчиво закурил папиросу.

– Нам придется доверять друг другу. А потому поясню некоторые вещи. Поэма «Три измерения Родины», которой все так озабочены, – просто фантик. Да. Её написал какой-то одухотворенный долбоёб. Но в действительности мало кто читал эту галиматью, хотя любители сплетен и дешевого адреналина постоянно распускают слухи про оккультную секту Васи Сварога и путешествия по трём измерениям Руси. Поэма, конечно, ради легенды существует. Но это программа, замаскированная под текстовый файл. В чем её суть, тебе знать незачем. Да мы и сами плохо представляем, поскольку доступ заблокирован. Электрон пытался взломать программу и разработал код-разархиватор, который внедрил в файл. Проблема в том, что, если код неверный, при открытии файл стирается, а устройство чтения взрывается.

– Но мой планшет был крякнут.

– Не в этом дело. Технологи КГС постарались на славу. Они курируют НИИ «Самоцвет» и обладают монополией на производство процессоров, которые способны при необходимости взрываться. Это касается любого устройства. Таким способом руководство КГС планировало запугивать и уничтожать врагов. Но этим воспользовались разработчики НИР – при неправильном открытии файла запускается алгоритм детонации процессора.

Ненавязчиво демонстрируя завидную компетентность, Дегурин между делом дал понять, что в этой запутанной истории мне отводилась роль лабораторной крысы.

– Так вы проверяли на мне код – и ожидаете доверия?

Дегурин невозмутимо пожал плечами.

– Это был приказ князя. Да ты и сам дурачок. Неужели думал, что Тимофей Петрович действительно интересуется какими-то глупыми стишками? Не знает, как их раздобыть? Мы вели тебя с самого начала. Со временем князь проникся к тебе, но сценарий уже был написан. Электрон сгенерировал код и считал его безупречным. Однако мы не могли рисковать. Ты должен был прочесть поэму, передать её Снукову и честно заработать свои барыши.

– Или валяться в лесу с оторванными руками.

– Издержки производства, извини. Но ты можешь отправиться с нами в Китеж, получишь новые документы, деньги. Оттуда сорваться хоть в Пекинcк или Маямово – там просто затеряться. И будем в расчёте. Для КГС ты мелкая сошка, косвенный свидетель. Долго искать не станут.

Издержки производства. Теперь это так называется. С видом ущемлённого, но высокого достоинства я приподнялся со стула и направился в уборную. Там я умылся, нашёл в шкафчике перекись водорода, пластырь и обработал рану. Терзаясь, как быть дальше, сел на стульчак и крепко задумался. Как ни крути, а дом в Петухово мне уже не светил. И если я действительно находился в розыске, то грош моей жизни цена. С другой стороны, Дегурин и его мрачная спутница не вызывали никакого доверия. Это, каким нужно быть лицемером, чтобы глушить с человеком горькую, брататься, а затем хладнокровно наблюдать и делать ставки, оторвёт ему взрывом башку или нет. Еще и компенсацию предлагает. Застрелит в первой подворотне, перешагнет и дальше пойдёт дарить миру улыбки.

– Привет! Ты там уснул? – вдруг постучался Киви.

Я впустил его и снова закрылся.

– Ты знаешь этого отморозка? – Мне отчаянно захотелось намотать на кулак его зелёные патлы, но Киви побрился наголо, став похожим на обычного уголовника.

Киви возмущённо пихнул меня.

– Осади! Это случилось недавно. Меня прижали. Я не давил на тебя косяка, они и так всё разузнали.

– И что прикажешь делать?

– Погнали в Китеж. Нас берут. Катер уже ждёт.

Просто Ноев ковчег. Хоть в ноги падай и сапоги целуй.

– Тебя тоже из чувства вины или благотворительности?

– Я договорился за катер с цыганами. КГС пока ещё не знает, что я замешан. Дегурин боится решать по своим каналам. Я надеялся, ты успеешь. В этом был риск, но это я попросил взять тебя.

– А нас не выбросят за борт?

– Оставаться нет смысла. Я знаю надёжных людей в Китеже. Двинем дальше, заляжем на дно.

За неимением других кандидатов очень хотелось довериться Киви. Он никогда меня не кидал. За помощью я мог обратиться только к отцу. Но чем в моём положении мог помочь старый и спившийся шахтер? Порвать тельняшку и броситься под пулеметы? Глотать взаимные обиды и упрёки тоже не особенно хотелось.

– Господа, будем в туалете шептаться или проследуем на корабль? – постучался Дегурин. – Живо выпуливайтесь!

Киви открыл дверь, и мы послушно вышли.

10

Во дворе нас ждал дряхлый таксомотр. Грузный носатый водила как опытный бета-самец избегал контакта глазами: я вас не видел и, вообще, ничего в таких делах не понимаю. Мы вышли на заброшенном пляже. Вокруг валялись ржавые консервные банки и пустые бутылки. Ветер с моря нежно шелестел сорным полиэтиленом, разбухшая наглым крупье луна предательски освещала путь. Нас уже ожидала старая надувная лодка. Сверкая в ночи золотыми зубами, тощий цыганенок отвёл нас к небольшому катеру с погашенными огнями. Судно гордо называлось «Эмпатий Коловорот». Дегурин щедро рассчитался с цыганенком и уверенно поднялся на борт, помогая своей таинственной спутнице не запутаться в юбке. Аристократы. Я был не так грациозен и слишком стыдливо вцеплялся в канат. Киви вообще чуть не упал в воду – всю дорогу в машине он активно налегал на коньячок, не предлагая мне вкусить эликсира храбрости.

На катере нас встретил крепкий силуэт с обтянутым балаклавой лицом.

– Советую поспать, – распорядился Дегурин и указал на палубу. Единственную каюту заняла девушка.

Мы расстелили коврики, Дегурин достал откуда-то бутылку рома.

– До Китежа долго, как мы дойдём? – Я выразил вслух сомнение, обращаясь главным образом к похожему на палача капитану. Но тот, молча, встал за штурвал.

– Глухонемой, – сказал Киви, закутываясь в спальник, – а может, и притворяется.

Я тяпнул рома и решил отдохнуть – мало ли когда ещё придется. Звёзды в такт умеренной качки переминались в небе, будто хотели справить малую нужду. Я внял их намёку и стряхнул за борт.

– Бросай бухать, – шептали звёзды.

– Брошу, но не сейчас, – шепнул я, обильно приложился и уснул.

Ночью я вдруг ощутил жар. Открыл глаза и увидел, как на корме элегантно курила незнакомка. Она обильно выпускала дым из своих аккуратных ноздрей, и казалось, что весь плотный туман, нависший над гладью воды, исходил из её лёгких.

– Угостишь? – спросил я.

– Спи.

– Как тебя зовут?

– Марьяна.

И я погрузился в сон. И во сны. Неуловимые, волнующие и обтекаемые образы рождались из белого облачного пара. Вдруг грянул гром. Облака налились фиолетовым гневом, но где-то вдалеке забрезжил маяк в виде чёрной трёхглазой башни. Смерть – это всего лишь окно. Но почему их три?

11

«Эмпатий Коловорот» во что-то ударился, и я проснулся. Яркое солнце не давало раскрыть веки, но я слышал радостные голоса.

– Буря! Здоров!

– Грека!

Затем, видимо, наступила недолгая пауза для дружественных объятий и рукопожатий.

– И Марьяна здесь, – довольно заметил мягкий и нетрезвый голос. – Как добрались?

– Путь ещё далёк, – отозвалась она со сдержанной нежностью. – Привет.

– А это что за черти? – с лёгким пренебрежением спросил незнакомец, похоже, имея в виду меня и Киви. И даже кого-то, судя по характерному звуку, пнул в ботинок. Я делал вид, что крепко сплю.

– Пацанов подвозим, – ответил голос Дегурина.

– Добрались? – видимо, резко проснулся Киви.

– Хрен там! – рассмеялся незнакомец и навис надо мной, загородив солнце.

Я разлепил шары и увидел лицо с искренним оттенком достоинства. Оно глумливо и с интересом в меня всматривалось. Лёгкий бриз ненавязчиво тревожил рыжие бакенбарды незнакомца. На нем была розовая майка и просоленные камуфляжные шорты. На вид около тридцати лет, впрочем, как и всем на этой посудине. Подобрались ровеснички.

– Ты кем являешься? – обозначила интерес физиономия и попыталась прижать меня взглядом.

Я инстинктивно отвернулся – глухонемой капитан «Эмпатия» разделся до плавок, обнажив загорелый торс, но балаклаву не снял. Он пришвартовывал катер к дряхлому, изъеденному коррозией баркасу. По моим расчетам, до Китежа оставалось два-три дня пути.

– Тебе говорю, глухой, что ли! – презрительно сморщился рыжий. Мимические морщины на первый взгляд благородного лица с готовностью сложились в гримасу пренебрежения и злобы.

– Грека, отвали, – вступился Дегурин, – это Семен Безложкин, личность интеллигентная и безобидная, чего не скажешь о его товарище Киви, которому на данный момент больше подходит прозвище Турнепс.

– Ты будто сам одуванчик, – буркунул Киви, снимая свитер. Пекло.

– О! Я действительно ужасен! – Бурьян театрально вознес руки, но зеркально-ясным небесам было не до того. Лазурной безмятежностью они детально отражались в море.

– Переходим на баркас, – скомандовал Грека, – шашлычком угощу.

Палач в плавках уже перетаскал с катера все пожитки и ожидающе замер у каната. Дегурин отсчитал с десяток крупнокалиберных купюр и вдруг нетрезво рассмеялся.

– Извини, братан, в трусы засовывать не буду, – протянул он деньги.

– Бурьян… – осуждающе вздохнула Марьяна. Облачённая в легкое кимоно зелёно-желтой расцветки, она меланхолично курила на палубе ржавого баркаса. Её тёмные глаза задумчиво глядели сквозь пространство, словно пытаясь продраться за пелену горизонта – призрак старого корабля, явившийся при свете дня пьяным матросам, королева морских вампиров, выжидающих в трюме, когда же взойдет луна.

– Козлы! – неожиданно и отчетливо крикнул палач из катера, все удивленно переглянулись.

"Эмпатий Коловорот» развернулся и на полной скорости победоносно скрылся из вида. Грека настроил автопилот и, когда баркас довольно заурчал, выставил на палубу мангал.

– Чей баркас? – спросил Дегурин.

– Мой, – с гордостью ухмыльнулся Грека, ловко управляясь с мясом и шампурами. – Обстряпал недавно одно дельце – на что хватило, то и купил. Для контрабанды в самый раз. Старый зверь, однако надёжный. По документам "Гнедой" зовется, хотя для меня это «Гнездо». В нём и живу. Обычно один не хожу в море. Мало ли чего. Ещё не все тонкости механики освоил. Но, учитывая обстоятельства, команду оставил на базе. Как и договаривались.

– Сколько плыть?

– Два дня. В Китежский порт заходить опасно, поэтому двинем до станицы Камарской. Глухое такое местечко. К берегу подходить сразу не станем. Прогноз обещает, что будет штормить. Но нам это только на руку. Патруль в непогоду не выходит. Штиль ещё минимум сутки держаться будет, потому можно и побалдеть чуток.

Грека наполнил стопки.

– На процедуры, – позвал он всех. – Эй, корнеплод, чего набычился? Сейчас палубу драить заставлю!

Киви устроился на носу и с мрачным видом грыз семечки, бросая скорлупки за борт, однако ухо держал востро:

– А шторм это корыто не размажет?

– На все воля Переплута.

– Это что за хрен?

– Так моя прабабка говорила. Какой-то древний идол мореплавателей и путешественников.

– Он упоминается в поэме Сварога, – заметил Дегурин, – мудрец-прохиндей, разрушивший единство Руси.

Грека обеспокоенно покосился на меня и Киви.

– Пацаны немного в курсе, – успокоил его Бурьян.

Марьяна отказалась от водки, а потому Грека выудил из кубрика бутылку шампанского. Шашлык вышел немного жёстким, но настроение мое приподнялось. Вечерело. Раскалённый солнечный диск с шипением бьющихся о судно волн медленно опускался в море. Пунцовый слой испарений выдавливал из небосвода чистоту кровавым ядовитым концентратом. Дегурин и Грека что-то оживлённо обсуждали, но я не вмешивался. Уставший Киви заснул. Марьяна с возвышенно-тревожным видом крепко сжимала в руках бокал, блуждая мыслями в понятных только ей измерениях. Расхлябано затренькала гитара, и Грека отвратительно, но с упоением захрипел:

– Мы – морские вампиры, в глазах чёрные дыры.

12

Следующим днём баркас «Гнездо» с неторопливым упрямством держался выбранного курса. Грека то и дело с недовольным видом спускался в машинное отделение.

– Двигатель, сука, – ворчал он.

Марьяна не выходила из каюты. Дегурин громко храпел на палубе, периодически отмахиваясь от невидимой стаи мух. Влажный и плотный воздух с каждым вздохом беспокойно распирал грудь, тишина угнетала. Захотелось с кем-нибудь поговорить. Я нашёл взглядом Киви. Он торопливо доедал остатки шашлыка, запивая выдохнувшимся шампанским. В отсутствие броской, зелёной шевелюры Киви заметно скукожился, став похожим на злобного хорька.

– Одно волнует – родителей не увижу, – поделился он. – Не сказать, что мы часто виделись. Но матушку жалко. Будет всю жизнь терзаться, где же её дитя – гнилое семя. Так меня отец называл.

Я равнодушно отвернулся. Да будь оно что будет. Как ни паши рылом землю, впереди нас ждал один, большой и общий тупик. И дело не в неумолимости судьбы, а в полной её иллюзорности.

– Ветер крепчает, – недовольно заметил Грека, вглядываясь вдаль, откуда танками катили вражеские тучи.

И вдруг решительно задуло. Зигзаги молний с ужасным треском вспарывали полотно неба. Я поднял голову и меня коснулись первые холодные капли.

– Ай беда-беда! – застонал Грека и начал будить Дегурина, но тот невозмутимо сопел и даже не думал просыпаться.

– Что за паника? – открыл, наконец, он глаза.

– Шторм лютый будет! К берегу идти нельзя, о скалы размажет!

– Переждать сможем?

– Будем стараться! До восьми баллов сдюжим, но небо реально озверело.

Синее море вмиг окрасилось тёмным. Оно прожорливо трепетало, пуская пенные слюни. Лёгкая свежесть ветра резко сменилась ледяным напором. Заметно усилилась качка, словно подводные демоны устроили нехилую пирушку, а русалки пошли вразнос. Не желая отставать в хулиганстве, небесная братва щедро швырялась петардами. Дабы охладить пыл и подогреть испуг сухопутных коротышек, курдюки-тучи разразились тяжёлым ливнем. Грека заглушил рабочий двигатель и отправил всех пережидать ненастье в кубрик. Было душно и тесно. Марьяна от испугу казалась ещё бледнее. Она забилась в угол кушетки и ошарашено смотрела в иллюминатор, словно отказываясь верить в реальность шторма. Рядом сидел Дегурин и пытался держать невозмутимый вид. Но глазки предательски бегали. Наверное, искали спасительный стоп-кран, который мог бы остановить волнение и время. Лишь Киви безумно улыбался, и с каждым новым грохотом его рот растягивался всё больше, будто между ними существовала странная, почти физическая связь. Замолотил град, баркас качало как люльку. Я с ужасом представил, как все мы идем ко дну, в агонии хватаясь друг за друга. Нестерпимая тошнота комом подступила к горлу. Скорчив невнятную рожу типа «очень надо», я выбрался на палубу, и тут же меня сбило с ног обрушившейся волной. Я за что-то зацепился руками, и рвотные позывы отступили – адреналин.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.