Город Утренней Зари. Закат Праведника

Когда Пророк поравнялась с Сыном, стало очевидно, что она немного выше него. Он что-то тихо ей говорил, а она чрезвычайно преданно, с какой–то самозабвенной радостью отвечала. Другие наверняка подумали, что он дает ей какие–то указания – как же может быть иначе! Но Тереза Шаут не была бы советником безопасности первого уровня, если бы не заметила, что Сын советуется с этой хрупкой девушкой. Когда-нибудь она обо всем узнает. После недолгого разговора с Сыном Пророк легко и непринужденно направилась к советнику. Эту девушку при посещении мастерской Тереза предпочитала не замечать, но теперь, когда янтарные глаза смотрели на нее, это было невозможно. Она улыбнулась, приглашая Терезу выйти. За дверью та отряхнула пыль, которая послушно, в отличие от пыли на одежде Терезы, покинула голубой брючный костюм, который прибавлял Пророку пару лет для солидности.

Про нее ходили немыслимые слухи. Люди рассказывали о сотворенных ею чудотворениях, в которые верилось с трудом. Она даже остановила кровопролитие в родном Йоханнесбурге, который захлестнула неконтролируемая война преступных группировок (это все, что удалось департаменту Терезы выяснить о Пророке). После того, как в городе установился мир, советник искренне выражала признательность своему коллеге в ЮАР за возвращение стабильности – до тех пор, пока секретный агент №108 не вернулся с места конфликта с очень странным рапортом.

Он работал под прикрытием в группировке с пошлым названием «Падшие Ангелы», члены которой своими зверствами полностью оправдывали это имя. Он рассказывал, что во время жесткой схватки за главенство в центральном районе города, на которую умудрились пригнать даже танки, Пророк внезапно появилась на раскуроченном остове одного из них. Ее голос разнесся по площади и прилежащим улицам, проникая через стены домов и подвалов в само сознание, в само сердце, призывая всех сложить оружие, отбросить вражду, обратиться к свету Сына и последовать за Ним. Агент передавал, как они с другими членами группировки переглядывались и медлили с решением. «Чего хочет эта девчонка?» – удивлялись они. Но голос Пророка все нетерпеливее впивался в глубины души, призывая к миру. Агент №108 склонился перед ним, и его сердце наполнили мир и покой, а вот его подельники, которые не торопились открыться призыву, сошли с ума. Простые люди с радостью встречали освободительницу, возвещающую мир, сразу же забыв о сошедших с ума и превратившихся в овощи представителях отребья гордого города Йоханнесбурга.

Тереза считала, что эта история, без всякого сомнения, имела счастливый конец: бандиты наказаны, мирные жители спасены и благодарны. Только сила в этой девчонке была действительно страшная, и если Сын все же жалел их, ожидая, что остальные мировые политики однажды дорастут до Него, то в Пророке она не была уверена. Терезе все время казалось, что эта хрупкая девушка сомнет их и не заметит, по-прежнему оставаясь внешне исключительно искренней и доброжелательной. Даже слишком искренней в своем служении Сыну. В любом случае, требуются дополнительные сведения о чудесах Пророка, которая, казалось, как и Сын, совершенно не торопится информировать мировую общественность о подлинных возможностях своей силы. С этим Тереза была не согласна. Столько проблем можно было бы решить, если форсировать рост международного авторитета этой пары! Недавно она хотела предложить Ему такой план, но потом поймала себя на опасении, что, подобно Пророку, позволяет нетерпению взять верх над собственной врожденной рассудительностью. Эта мысль ее остановила.

Сейчас эта девушка с яркими янтарными глазами шла рядом. Если бы Тереза не знала всего этого, как бы она к ней относилась? Скорее всего, спокойнее. Наверное, даже восхищалась бы ей так же, как и Владыкой мира. Не все на Земле можно объяснить. Но, так или иначе, общество Пророка в этой миссии мира вселяло в нее уверенность, что своей цели они достигнут.

***

Через несколько дней, возвращаясь на машине после переговоров, Тереза с трудом подавляла негодование. Никаких других чувств переговоры между сторонами балтийского конфликта по поводу разработки мирного договора вызвать просто не могли. Хорошо, что после речи Пророка западные представители официально согласились признать свою вину в эскалации территориального конфликта, хотя лица у них при этом были не очень довольные.

«Идиоты!» – подумала тогда Тереза.

Она ждала, что Пророк даст им ментального пинка, но девушка лишь внимательно наблюдала за развитием переговоров. Делегация Северо-Восточной Федерации от имени президента Андрея Левина настаивала на удалении военно-морского контингента из Балтийского бассейна. Западная сторона утверждала, что блокада стала ответом на вооруженные столкновения на береговой линии. Оппоненты, в свою очередь, настаивали, что проблему для начала следовало обсудить с СВФ. Последовали взаимные обвинения в провокациях и инсинуациях, которые, конечно же, имели место с обеих сторон. Всем было ясно, что этот конфликт должен вдохнуть силы в военную промышленность противоборствующих сторон, а равно и любых других, пожелавших поучаствовать. И никакие декларации о защите мирных жителей тут ни при чем. Судя по последним данным, в этом конфликте и без использования тактических ядерных зарядов погибнет не менее четырех миллионов человек. А теперь они все будут договариваться о том, в какие учебники истории вписать эту коммерческую операцию, и какую степень вины возложить там на каждого ее участника. От всех прошлых сделок такого рода эту отличал важный момент – за разыгрываемым фарсом наблюдала Пророк Всевышнего, скромно стоявшая с остальными секретарями у дверей. Тереза была уверена, что она все запоминает и передаст Сыну не слова, а намерения участников. Захочет ли она потом припомнить сторонам конфликта их упрямство и лицемерие? Этим вопросом Тереза Шаут задавалась всю дорогу до резиденции совета безопасности, наблюдая за сидевшей на противоположном сиденье бронированного лимузина Пророком. Девушка спокойно и сосредоточено смотрела на дома и улицы, деревья и фонтаны этого маленького европейского городка, приютившего высокопоставленные делегации.

– Как вы думаете, почему, уже зная, что Он пришел в мир, они продолжают принимать решения по старинке? – спросила Тереза Шаут.

– Он должен был прийти позже, во всей своей славе. Тогда они бы обратились, – мягко ответила Пророк.

– Я так и знала, что мы поторопились, позвав Сына так рано. Это плохо? – Тереза явно заинтересовала Пророка своими правильными, с ее точки зрения, вопросами.

– Нет, что вы. Тем ценнее будет их выбор, если они встанут на сторону Света, еще даже не видя царства, которое Он построит, – ответила Светлейшая

«Или возрастает степень их вины, если все же выберут сторону тьмы», – подумала Тереза, во взгляде которой не мелькнуло и тени сомнения в словах святой собеседницы.

Пророк еле заметно улыбнулась в ответ, и улыбка эта уверила Терезу, что словами девушку не обмануть. Такою проницательность в столь юном возрасте невозможно получить естественным путем. Неужели эта мудрость – дар свыше? Если это так, что ж, тогда Тереза искренне присоединяется к тем, кто провозгласил ее «Святой» и «Пророком Всевышнего».

– Что нам делать дальше? – спросила советник.

– Ждать милости нашего Владыки к этими истерзанным войной северным землям, – без интонации произнесла девушка, и ее янтарные глаза вспыхнули.

«Что это? Гнев на наше упрямство или сожаление о жертвах?» – невольно задалась вопросом советник.

– Все будет хорошо! – заметила Пророк.

– Что вы сказали?

В этот самый момент в машину попал реактивный снаряд, выпущенный из гранатомета, – явно из окна двухэтажного дома напротив. «Похоже, Panzerfaust T-12», – неожиданно промелькнуло в голове у Терезы.

Взрыв и инерция движения закрутили лимузин по сложной траектории. Влетев в дом на противоположной стороне улицы, машина вывалилась из пролома в стене и упала на мостовую. Автомобили сопровождения также были обстреляны. Но на своей безопасности Тереза Шаут не экономила, и только поэтому их не разорвало в клочья. Но, если нападавшие готовились заранее, они могли это предусмотреть. Голова, рассеченная в нескольких местах, гудела от этой импровизированной карусели. Инстинктивно очень хотелось вылезти из машины, но Тереза знала, что их придут добивать. Достаточно продержаться несколько минут: убийцы не рискнут оставаться здесь дольше, чтобы не связываться с подкреплением. Впрочем, двери все равно, скорее всего, заклинило от такого удара. Все эти мысли крутились в уме, выдрессированном многолетними тренировками и агентурной работой в начале карьерного пути.

Громкий металлический лязг заставил Терезу оглянуться. Ее святая спутница, выбив дверь, вылезала наружу.

– Пусть все остаются внутри. Я скоро вернусь! – произнесла она, и ее голос стал похож на нарастающий гул колокола.

Тереза не осмелилась ослушаться и, нащупав коммуникатор, связалась с остальными, отдав приказ выжившим ничего не предпринимать.

Гул нарастал, так что Тереза даже сжала виски, чтобы выдержать его.

«Так вот ее сила? Нет, эта девчонка способна на большее… Светлейшая…» – мысленно поправила себя Тереза, осознавая, что теперь к этой хрупкой девушке даже в мыслях лучше обращаться только так.

Напряжение проникло внутрь покореженного автомобиля – и исчезло вместе с гулом.

Тереза вылезла наружу. Действительно, по их души уже шел отряд зачистки, но теперь его бойцы, побросав оружие и снаряжение для вскрытия бронеавтомобилей, стояли на коленях перед Пророком. Все в слезах, суровые боевики, сбросив маски и шлемы, благоговейно смотрели на нее. Их командир лежал без сознания, и советник понимала, что вернуть ему разум уже вряд ли получится. А ей очень бы хотелось его допросить. Кое-кто в растерянности смотрел то на Пророка, то на командира. Светлейшая подошла к главарю нападавших и, встав перед ним на колени, произнесла:

– Нельзя сопротивляться свету, только принять его!

Тереза вспомнила рапорт агента №108 и расслабилась, моментально почувствовав, как радость заполняет ее. Слова пророка словно бы расходились от девушки теплой волной, накрывавшей всех вокруг.

– Кто отдал приказ? – спросила Тереза у остальных.

В ответ те покачали головами.

– Рада Йовович, – грустно ответила Пророк.

Советнику потребовалось мощное усилие воли, чтобы не спросить: «А Вы уверены?».

– Зачем ей это? – поинтересовалась Тереза, уже прокручивая в по-прежнему гудевшей голове варианты.

– Ради войны, – все также грустно ответила Пророк, вытирая струйку крови, бежавшую из-под волос. – Она все еще держит обиду на то, что случилось с ее землей, с ее народом, – и хочет того же для остальных. Потому и поддержала СВФ, чтобы те, чувствуя поддержку, увереннее ввязались в бойню и …

Она резко остановилась, как будто уже сказала больше необходимого.

– Мне нужно вернуться к Нему, – Пророк повернулась к Терезе, наблюдая, как остальные выбираются из разбитых автомобилей. – Помните, что Он поможет только тогда, когда люди захотят Его вмешательства в свою жизнь, и не раньше!

– Но Ты же можешь их заставить остановиться! Я знаю! – не выдержала Тереза Шаут.

– Да, могу, но тогда они пришлют новых солдат! – ответила Пророк, вновь на мгновение обретая черты обычной очень юной девушки. – Готовы ли вы взять на себя ответственность за их гибель, если они не признают Сына?

– Нет. А вы? – Тереза все еще не верила в свою смелость.

– Я тоже нет, – в последний раз показала свою человечность посторонним Светлейший Пророк Всевышнего.

Она зашагала прочь, не дожидаясь прибытия поддержки, а Тереза стала осматривать пленных, отдавая приказы подчиненным. Она услышала гудок поезда и повернула голову. Сквозь дым она увидела, как между домов, по магнитной дороге, проложенной по склонам местных гор, на северо-восток мчатся военные поезда с «миротворческим контингентом». Тереза Шаут поморщилась. Рана через всю щеку, разбитую во время бешеного вращения лимузина, заныла, несмотря на вколотые анестетики. Она, конечно уберет все следы ранения, но только после того, как эта история закончится, чтобы не было даже малейшего шанса появления новых шрамов на ее и без того не очень красивом лице.

***

– Свет мой, ты слишком увлекаешься, – произнес Сын, положив ей руки на колени.

С Пророком он всегда разговаривал, полностью отдавая ей свое внимание, не отвлекаясь на изготовление очередных табуреток и столов, которым всегда сопровождались его встречи с бесконечными делегациями со всего мира. Она все ему рассказала, как и всегда. Мэри Стоун молча смотрела на него, уставшая и опустошенная. Она и сама прекрасно понимала, что увлекается, и это становится все опаснее. Люди не выдерживают напора ее праведности, и, если она будет продолжать в том же духе, слухи об этом скоро разлетятся по всему миру. Но по-другому она не может – сила Отца бьет в ней через край. Как можно ее прятать от служения людям? Если они не готовы принять благодать, то это их проблема!

– Мэри, ты же понимаешь, что они должны добровольно принять меня и свет нашего Отца – иначе все бесполезно, – он гладил ее по щеке

Она продолжала молчать, осознавая свою вину и не находя решения. Он встал и подошел к окну, которое находилось под потолком цокольного помещения, ставшего для него и домом, и рабочим местом. Свет с улицы рассеивался, пробиваясь через еще не осевшую столярную пыль, но не терял своей силы. В его лучах фигура Сына выглядела очень мужественно, несмотря на его худобу и юный возраст.

– Нам нужно разделить эту ношу! – твердо произнес Он. – Ты будешь совершать чудеса над стихией этого мира. После я буду обращаться к сердцам людей, не ломая их.

– Хорошо, – сдавленным голосом ответила она.

Пророк не могла понять, почему, когда сопротивляющихся принятию Сына слишком много, она теряет самообладание. Она спокойно может убеждать одного, двоих, даже троих, объясняя и рассказывая им, проповедуя и приоткрывая им свет царства Отца, что она несет в себе. Но когда начинают сомневаться и бояться, праведный гнев вспыхивает в ней. Она свою веру выстрадала, не жалея и не ропща. Она приносит им на шелковой подушечке их светлое будущее, а они сторонятся этого дара! Маловерные! Но Он прав – Отцу не нужно такое приношение. Теперь Сын должен играть главную роль в общении с людьми, и не только с власть имущими, а она будет поддерживать его, все более уходя в тень.

– Свет мой, ты ни в чем не виновата, – он опять улыбнулся Пророку. – Они просто слишком рано нас позвали. Я тоже не могу контролировать силу Отца – это слишком тяжело. Мне приходится долго восстанавливаться. Хорошо, что Отец своей любовью охраняет меня от зевак и любопытных глаз.

Мэри иногда задавалась вопросом, почему возле полуразваленного дома, в котором жил Владыка мира, никто не появляется? Как будто животный страх отгоняет всех от этого места. Что ж, теперь Он сам объяснил ей это, рассказав о заботе Отца.

Он подошел к ней и, подняв со стула, крепко обнял. В этот момент она стала самым счастливым человеком на Земле.

– Вместе с Отцом мы сможем все! – прошептал ей на ухо Сын и посмотрел в залитые блаженством янтарные глаза.

Да, они смогут все! Но ей нужна какая-нибудь древняя реликвия, которая поможет ей контролировать силу, а может быть, и увеличить ее. Она еще не догадывалась, где ее искать, но точно знала, что Он отпустит ее на эти поиски.

Глава 4

На одной из баз миротворческого контингента капрал с недовольным выражением лица заполнял бумаги рядового Калхедона. Казалось, еще немного – и уголки рта, тянущиеся вниз, утащат квадратную челюсть капрала за собой, и та проломит своей тяжестью стол с ворохом бумаг. Это в очередной раз станет несомненным доказательством потери боевой морали у капрала, ненавидящего вносить данные новобранцев.

– Майкл… – капрал медленно вбивал имя прибывшего солдата, –… Калхедон…

Хотя через его стол прошли уже тысячи солдат, капрал специально старался не повышать навык владения секретарской работой, чтобы у новобранцев было побольше времени свыкнуться с фронтовой атмосферой. Любое проявление рациональности моментально поднимает боевой дух солдат, а это не всегда хорошо, потому что в бою, как правило, все происходит по-другому. Так что боец должен с самого начала принять типичный для армии ход вещей.

– Так точно, сэр! – Майкл научился этому приему еще в духовной консистории своего района.

Капрал, не поднимая уголков рта, все же одобрительно кивнул.

– Ты не служил раньше? – сверяясь с документами, спросил он.

– Сэр, никак нет, сэр! Был священником!

– Чего?! Святой отец?! Как тебя сюда занесло?! – капрал от удивления даже отодвинулся от стола.

– Ослушался приказа начальства, сэр, – честно ответил он.

– Не знаю, как у вас там, но здесь такое не прощают! Отправишься под трибунал! И сутана тебе не поможет! – пригрозил капрал.

– Так точно, сэр! – коротко ответил Майкл, мечтая поскорее покончить с процедурой.

Получив необходимые бумаги, он отправился в часть. Вместе с ним в транспорте было еще человек сорок. Справа сидел молодой парень, который еще не смирился с призывной участью. Его подначивал другой участник миротворческой миссии, который, изобразив на лице выражение крайнего самодовольства и цинизма, стучал носком ботинка по ноге черноволосого новобранца.

– Мамочку свою позови! Ну, поплачь, поплачь! Станет легче! Но если мы на твоих соплях поскользнемся, я тебе голову откручу! – злобно говорил он.

– Прекрати! – обратился к нему Майкл.

– А то что?! – переключился на новую жертву выскочка, с раздражением поглаживая выбритую до блеска голову.

– А то прокляну – и стоять перестанет! Я священник, и мне уже терять нечего, – спокойно произнес Майкл.

Тот немного сжался и, что-то пробормотав, махнул на них рукой. А Майкл лишь улыбнулся тому, как до сих пор суеверия владеют умами людей. Он всю жизнь боролся с ними, но потом понял, что может лишь уберегать отдельных людей от этой волны сумасбродства, которая регулярно накатывает на общество. Другие солдаты, услышав слова Майкла, переглянулись. Они привыкли видеть священников, наставляющих их с трибун во имя всего самого доброго и высокого, но чтобы так, наравне с ними, ехать в грязи на войну – это было в новинку.

В части им поставили клеймо над сердцем – черный римский орел с широко расставленными крыльями, под которым красовался номер части «616». Знак был жесткий, как титановое покрытие, и ужасно болел. Впрочем, им пообещали, что потом станет полегче. Кто-то в казарме шутил: «После того как в нас попадет тактический заряд, от нас только и останется, что лоскут шкуры с этой меткой!». И почему Римская империя всегда начинает возрождаться с военной машины, как будто это есть сама ее сущность? Много раз в истории человечества самодовольные правители примеряли на себя статус римских императоров, но Майкл считал, что именно теперь этот политический призрак действительно воскреснет.

В казарме расположили несколько отделений. Некоторые из них уже приняли боевое крещение. Это сразу было видно по лицам. Каждое столкновение с солдатами СВФ было испытанием даже для ветеранов. Майкл сидел на своей койке и смотрел на фотографию жены и сына. От размышлений его отвлек подошедший к нему боец в полной амуниции.

– Я слышал, вы священник!

– Бывший, – ответил Майкл.

– Скажите, что мы вернемся! – потребовал он.

– Я не могу этого знать, – грустно сказал он, глядя в глаза уходящему на какое-то сложное задание молодому бойцу.

– Просто скажите, что мы вернемся, и все…Разве это сложно? –крикнул тот, так что остальные в казарме обернулись.

Майкл встал и вплотную подошел к солдату, продолжая пристально смотреть в глаза, но не испытывая, а желая согреть его.

– Я не могу тебя обманывать. Я не знаю, вернемся мы или нет, – твердо ответил Майкл.

– Тогда благослови порвать этих северных ублюдков, чтобы им гореть в аду!!!

– Я не буду этого делать, – покачал головой бывший священник.

– Правильно, что тебя выперли! Какой от тебя толк! Какой от вас вообще толк! – злобно произнес он.

– Толку на войне от нас действительно мало, но я приложу все силы, чтобы ты вернулся человеком! – Майкл взял его за плечи.

Боец брезгливо сбросил его руки и быстро зашагал прочь, к своим сослуживцам. Те, слышавшие их разговор на повышенных тонах, недоверчиво посмотрели на бывшего священника. Кто-то ухмыльнулся, кто-то грустно опустил голову. Вскоре шум их удаляющихся шагов затих, оставив казарму в тишине.

Майкл не обижался. Эти ребята слишком многого ждут от него и слишком мало просят у Бога. Но бывший священник постарается помочь им, хотя теперь должен будет стрелять и рвать этих «северных ублюдков». Майкл хорошо знал, что с той стороны им противостоят точно такие же ребята, разбавленные уже повидавшими жизнь социальными неудачниками вроде него. И их общая задача – вернуться людьми после этой войны.

– Поскорее бы уже в бой, чтобы свыкнуться с этой жопой, в которую мы попали! – произнес его сосед с верхней койки. – Кстати, я Яспер Криг.

– Майкл… Майкл Калхедон, – преставился он в ответ.

– Ты хоть честный! Как сам думаешь, долго это продлится?

– Нам хватит с головой, – ответил Майкл, пряча фотографию семьи в нагрудный карман.

– На хрена они все это затеяли? Деньги, власть, амбиции… – Яспер перечислял штампы кухонных политологов, рассуждающих об обстановке в мире.

– Потому что могут.

– Чего?

– Те, кто это затеяли, сделали это, потому что могут, – тихо сказал бывший священник.

– Долбаное безумие!

– В самую точку! – согласился Майкл, проведя рукой по бритой голове.

Еще пара-тройка лазерных армейских стрижек, и его золотистые локоны уже никогда не отрастут. Он улыбнулся, представив, как Элизабет будет подшучивать над ним.

– Ты это чего? – спросил Яспер.

– Жену вспомнил.

– А-а-а, а я думал, что раньше времени кукухой поехал.

В этот момент резкие крики сержанта погнали всех на очередную военную муштру.

***

Плановый рейд миротворческих сил в глубину обороны противника на второй год пребывания на балтийской войне был для Майкла Калхедона обыденностью, хоть и тошнотворной в своей бессмысленности. Как же он уже хотел вернуться домой, хотя бы в небольшие увольнение! Но отпусков им не давали, несмотря на многократные обещания. После того, как во время очередных двусторонних переговоров стороны согласились не применять ядерные тактические заряды, подобные вылазки стали проводится обеими сторонами с завидной регулярностью – дважды в неделю. Задача таких операций была проста: быстро уничтожить позицию противника, зачистить личный состав, деактивировать все автоматические системы ведения огня, желательно прихватив что-нибудь полезное с собой, и быстро вернуться обратно, пока ответный удар не похоронил нерасторопных диверсантов.

Майкл нечасто пускал в ход штурмовую винтовку, так как его сослуживцы, особенно Яспер Криг и Блез Гордэн, постоянно задвигали его за спины. Всем нравилось общаться с Майклом, особенно после тяжелых стычек с упрямыми северянами, которые никак не хотели отходить в глубь своих территорий, как будто там их ждало что-то пострашнее вражеских пикирующих вертолетов и термобластовых ракет, обрабатывавших зону высадки штурмовых отрядов.

Сейчас они методично проверяли успешно зачищенный аванпост. Кое-где все еще лежали трупы солдат, которые не распылило ракетным огнем. Каждый проходящий боец зачем-то тыкал в них дулом винтовки, а кое-кто вынимал боевой нож и проверял, действительно ли у этих непреклонных противников внутри течет кровь. Майкл этого не делал, так как помнил, что все они люди, и кровь у всех одинаковая.

Эта позиция была хорошо укреплена, но благодаря квадроудару, в результате которого шесть вертолетов уже не вернутся на базу, им удалось подавить оборону СВФ. В бункере, который служил штабом, тоже валялись тела погибших – термофугас, залетевший внутрь, не оставил шансов никому. Быстро собирая данные и демонтируя укрытые толщей породы системы связи, бойцы торопливо возвращались к воздушным транспортам. Кое-то уже расслабленно отпускал шуточки про шкуру северного медведя, которую они повесят у себя дома, когда вернутся. Сержанты громко раздавали команды, жестами поторапливая подчиненных.

– Вот эту хреновину отнести в транспорт! – скомандовал один из командиров, указывая на неразвернутую противопехотную турель «Лещ-800».

Что именно означали эти буквы и цифры, никто не понимал. Впрочем, это было не их дело. Они вшестером подняли турель и потащили к транспорту. До воздушного судна оставалось каких-то шестьдесят метров, когда сзади открыли огонь. Раздались минометные залпы, и пара транспортов взорвалась. Из-под земли на них посыпались солдаты противника – с обожженными термической ракетой лицами и кожей, с обугленными руками. Немыслимым образом часть контингента северян перенесла зачистку.