Красинский сад. Книга третья

В то же время никто не отменял введенные еще в начале войны строгие меры по борьбе с трудовым дезертирством и ограничение конституционных прав рабочих и служащих заводов и фабрик. А тем более для угольной промышленности, по сути военизированной в годы войны отрасли народного хозяйства. Нормой стали: семидневная трудовая неделя, двенадцатичасовой рабочий день, тюремный срок за самовольный уход, исправительно-трудовые работы за прогул и опоздание. Самое распространенное наказание для тех, кто не мог своевременно явиться на рабочее место, было так называемое 6—25. Особые полномочия руководителей восстанавливаемых шахт предусматривали единоличное принятие ими решения о взыскании 25% заработка в доход государства в течение шести месяцев для любителей поспать в утренние часы и опоздать на работу к началу смены.

Горнякам приходилось в неимоверно трудных условиях восстанавливать свои родные шахты. Но люди не пасовали перед трудностями, а противопоставляли им свою организованность, волю к победе, пытливо искали и находили новые пути к повышению угледобычи. На шахтах успешно совмещали профессии, десятки бригад, лав и шахт перевыполняли планы угледобычи. И шахтеры не имели права успокаиваться на достигнутых результатах. Уголь был, есть и останется хлебом промышленности. Он остро необходим был транспорту, нашим заводам и фабрикам, работающим для фронта, он нужен был Красной Армии. Вот почему горняки, успешно поработавшие в апреле, обязаны были не только закрепить эти успехи, но и добиться в мае-июне новых, еще более значительных побед.

Шибаев ежедневно проводил заседания бюро горкома партии, членами которого являлись начальник комбината «Ростовуголь» Каган и управляющий трестом «Шахтантрацит» Науменко. Начиналось каждое заседание с подробного отчета горняцких руководителей о ходе восстановительных работ на каждой конкретной шахте, причинах невыполнения плана добычи угля. Секретарь горкома и начальник комбината «Ростовуголь» еженедельно обращались к секретарям уральских, сибирских и Карагандинского обкомов, с просьбами оказания технической помощи по поставкам оборудования. Они отправляли официальные, совместные письма, в которых указывали, какую «железяку» нужно отправить, чтобы помочь шахтам города. И те, понимая, что коллегам больше некуда обращаться, находили возможность и отправляли в Шахты лебедки и врубовки, запчасти к ним, стальной трос, высоковольтный кабель, подшипники и прочее.

В середине мая, где-то в двадцатых числах комбинату «Ростовуголь» было присуждено переходящее Красное Знамя Государственного Комитета Обороны СССР и первая премия за победу в социалистическом соревновании. Шибаев зачитал текст телеграммы на очередном заседании бюро: «Дорогие товарищи! ВЦСПС и Наркомуголь, рассмотрев итоги Всесоюзного социалистического соревнования за апрель 1943 года, признали комбинат «Ростовуголь» победителем в социалистическом соревновании и решили:

1. Вручить «Ростовуглю» переходящее Красное Знамя Государственного Комитета Обороны;

2. Выдать первую премию «Ростовуглю», в размере 200 тысяч рублей;

3. Передать знамя с шахты №6 «Капитальная» треста «Кизелуголь» комбината «Молотовуголь» комбинату «Ростовуголь»;

На всех шахтах комбината прошли митинги. На «Красненькой» это событие совпало с пуском первых двух лав на восточном уклоне. Его откачали стационарным насосом, полученным из Караганды. Эти две лавы были готовы к работе сразу после откачки, их бросили во время эвакуации в рабочем состоянии, демонтировав в одной из них врубовую машину. В другой лаве она осталась в забое и теперь ее выдали на-гора для сушки и ревизии, поэтому остро стоял вопрос: как вести добычу? Компрессорной еще нет, и отбойные молотки не применишь. Стародубцев избрал правильный метод выработки решений на общем совещании коллектива. Только совместным умом можно было «решать уравнения с тремя неизвестными». Заведующий шахтой просил, предлагать даже самые несуразные решения. Когда начинался смех после высказывания какого-нибудь «сказочника», он решительно пресекал насмешки, чтобы люди не стеснялись и говорили, что думают.

– А чего гадать? – спросил Павел, – нужно работать пока дедовским методом, клеваками рубить! Откатку угля до самого ствола тоже вручную. Хорошо хоть подъем работает, на других шахтах и этого нет!

– Я понял тебя, Паша, – резюмировал Стародубцев, – кто еще желает высказаться?

– А что если использовать взрывчатку? – спросил врубмашинист Крюков – ведь на крепких пластах еще до войны буро-взрывным способом отпаливали забой, после выгружали лаву вручную…. Или взрывчатки нет?

– Взрывчатка есть в тресте, – информировал Воронин, – только чем шпуры для зарядов бурить? Электросверла есть, но подключать их пока нельзя!

– Так ведь, сколько это сверло потребляет? – не понял Крюков, – мизер!

– Электросверло действительно потребляет мизер, – согласился Воронин, но у нас еще нет силового трансформатора, чтобы подать в шахту напряжение….

– Я чего-то не понимаю, – возмутился Крюков, – подъем от электричества работает, насос стационарного водоотлива тоже, карагандинским сейчас откачивается западный уклон, а электросверло подключить нельзя….

– Вот именно, – пытался объяснять Воронин – ведь это всё подключено к сети 3 кв, через ячейки, которые ты же сам с бригадой устанавливал в здании подъема….

– Достаточно споров, – прервал Стародубцев, – если Юра Крюков не соображает в этом, то ему долго электротехнику объяснять придется!

– А что предложишь ты, Михаил? – спросил Воронин – ты у нас самые лучшие предложения вносишь.

– Я поддерживаю Крюкова, – неожиданно ответил Михаил, – нужно буро-взрывным способом отбивать лаву. Но сверлить шпуры нечем у нас, это точно! Я предлагаю попробовать бить их вручную….

– Не понял! – удивился Стародубцев, – объясни коллективу, что ты имел в виду!

– Да чего нам объяснять? – возмутилась машинистка подъема Глаша, – мы каждый раз только смотрим, как вы тут спорите умные мужики, а сами ни хрена не понимаем….

– Напрасно ты так говоришь! – вступила в разговор Катя, – тебе непонятно, потому что ты в шахте не работала, а вот если бы сейчас думали, как подъем лучше использовать, то и твой ум бы пригодился…. Скажи, например, как выдать электровоз, который в штреке нашли? Потянет ли твой подъем? Да и куда его загонять, в клеть он не поместиться….

– Прекратите отвлекаться! – окрикнул женщин Стародубцев, – сейчас не об этом думаем. Продолжай, Михаил!

– Вместо электросверла нужно пробивать шпуры в пласте, – отвечал Михаил, – ведь их все равно по углю сверлят, а не по породе. Да и глубина не обязательно полтора-два метра, достаточно и одного будет! Заряд послабей закладывать, чтобы за один выпал метр пласта отбить…. На такую глубину шпур можно пробить куском трубы и кувалдой. Один держит приспособу за специально приваренную ручку к трубе, а второй бьет кувалдой, загоняя ее в пласт.

– Хорошо, загнали! И что дальше? – загорелся интересом Стародубцев.

– Уголь при вхождении трубы в пласт будет забиваться внутрь ее, – продолжал Михаил, – поэтому, труба легко войдет. После достижения необходимой глубины, нужно проворачивать трубу несколько раз ручкой и выдергивать. Если даже не будет получаться так, то ударами кувалды слева и справа расшатать ее и выдернуть. Всё, шпур готов! Уголь из трубы вытрясли, и она снова может применяться для следующего шпура.

– Отличная идея, – похвалил Воронин, – только на трубе нужно нарезать зубчики, как на бурильной коронке, да и закалить бы их не мешало….

– Вот и замечательно! – подвел итог Стародубцев, – сейчас я поеду в трест, заказывать сварку. Какого диаметра труба нужна?

– Полтора – два дюйма, – ответил Воронин, – и по взрывчатке вопрос нужно сразу решить. Я еще хотел обсудить сегодня кое-что….

– Что именно? – спросил Стародубцев.

– Нужны ли нам в штатном расписании должности начальников участка и горных мастеров? – спросил Воронин, – когда я работал заведующим шахтой Красина, там их не было. И справлялись отлично, Михаил не даст соврать….

– Не было, – подтвердил Михаил, – эти обязанности выполняли горные десятники….

– На малых шахтах, где один-два участка, таких должностей до войны не было, – поддержал Прохоров, – я работал десятником и за всё отвечал сам…. Зачем лишних нахлебников держать? На крупных шахтах может это и оправдано.

– Не нужны лишние начальники! – кричали в толпе, – сами справимся!

– Я к чему это спросил? – оправдывался Воронин, – мне Науменко вопрос задал и я хочу, чтобы ты Федор Васильевич, ему сегодня передал, что коллектив против….

Уже на следующий день опробовали предложенный Михаилом метод в лаве, где должна работать его бригада. Шпуры получались превосходно, мастер-взрывник, которого привезли с «Пролетарки» вместе с взрывчаткой, долго рассчитывал величину заряда, необходимую для выпала. Если заложить мощный заряд, то и кровля может обрушиться, если слабый, то придется «добивать» вручную клеваками. Расчет оказался верным, выпал получился оптимальным, и Стародубцев долго расхваливал мастера-взрывника.

– Переходи ко мне на шахту, – предложил заведующий, – хорошо буду платить! Ты специалист высшего класса…. «Пролетарку» хоть и откачивают, но там не скоро добыча пойдет, а у нас с сегодняшнего дня.

– Я бы рад, тем более что живу недалеко, – сетовал мастер, – но Вы сами говорили, что буро-взрывной способ у вас временно, почините врубмашины и палить забой не нужно будет.

– А проходка? – настаивал Стародубцев, – у нас ее все равно некому вести, ни одного взрывника у меня на сегодняшний день нет. Если надо решить вопрос в тресте по переводу, то я уговорю главного инженера товарища Кузнецова.

И мастер-взрывник согласился. Его уже на следующий день перевели на шахту «Красненькая», где он лично обучил своей профессии шесть человек. Стародубцеву повезло, его шахта впоследствии успешно вела проходку, обеспечивая своевременную подготовку очистных забоев. Это, конечно же, было не везение, а способность Стародубцева принимать своевременные и правильные решения, хорошо разбираться в людях и шахтерской психологии.

Шахта с первого месяца работы вошла в число передовых. Ежесменные задания выполнялись на 120% и заработки шахтеров были гораздо выше довоенных. Конечно, денег тратили больше, чем до войны, ежемесячно «подписывались» на облигации госзайма, но после голодовки во время оккупации, жизненный уровень горняков казался сказкой. И они работали так, чтобы оправдать внимание Верховного Главнокомандующего к профессии шахтера, старались ежедневно увеличивать добычу и как можно быстрей приблизить день, когда фашистские полчища будут окончательно разбиты.

Комбинат «Ростовуголь», трест «Шахтантрацит» досрочно выполнили полугодовой план. Коллектив горняков треста обязался до первого июля перевыполнить квартальный план на 17 процентов. А в конце июня приказом по Наркомуглю шахтерам ведущих профессий были установлены новые тарифные ставки. Горняки, по-стахановски работающие на добыче угля, стали получать еще больше за счет премиальных за каждый процент перевыполнения. Хорошо зарабатывала бригада Михаила, его зарплата за июль составила 4 890 рублей, а Павел, работающий десятником на другом крыле уклона и того больше – 5 670 рублей. До окончания ремонта врубовых машин, Катя трудилась в его бригаде на откатке и заработала намного меньше Михаила, всего около трех тысяч рублей.

Комбинат «Ростовуголь» удерживал переходящее Красное Знамя Государственного Комитета Обороны СССР пять месяцев подряд и получал высокие премии. Деньги распределяли по трестам в соответствии с вкладом в выполнение общего плана, а те в свою очередь распределял их по шахтам на том же принципе. «Красненькая» кроме высоких заработков, стала ежемесячно получать такие премии. Кроме того комбинат «Ростовуголь» держал первенство во Всесоюзном социалистическом соревновании комбинатов страны и за это тоже получал большие премии. Шахтеры ходили за зарплатой с наволочками, иначе деньги невозможно было разместить в карманах.

Шахтинский трамвай восстановят только через год, к концу сентября 1944г. В эксплуатацию будет введена новая трамвайная линия протяженностью более двух километров. Новый маршрут №2 свяжет центр города с шахтой имени Пролетарской диктатуры. Будет восстановлена трамвайная линия от проспекта Колодезного до железнодорожного вокзала. Грушевский мост, по которому ходили трамваи на шахту Октябрьской революции и 1-е пересечение, еще долго будет оставаться разрушенным. Перейти и проехать на левый берег реки и попасть на улицу Советская, можно было только по мосту для автомобилей и пешеходов, отремонтированному саперами 258-й стрелковой дивизии в день освобождения города. А пока все жители ходили на работу пешком.

Большие зарплаты шахтеров не могли остаться без внимания криминала. До войны в шахтерских городах промышляли в основном карманники, а теперь участились случаи вооруженного грабежа. И это происходило в то время, когда наши парни и мужики гибли в боях на фронте. Горняков, две трети из которых составляли женщины, возвращающихся с получкой домой поздно вечером, встречали крепкие парни и, угрожая трофейным оружием, отбирали все деньги. Часто после грабежа, женщин насиловали прямо в темных закоулках, а мужиков избивали до полусмерти. Каждая шахта работала в две смены по 12 часов без выходных, и кассир треста приезжал выдавать зарплату дважды – утром и вечером. Горняки, поднявшиеся на поверхность после ночной смены, получали деньги в первой половине дня и возвращались домой засветло. А вот шахтеры первой смены получали деньги в вечернее время и ночью шли домой по темным улицам и пустырям.

Люди боялись ходить в одиночку и поэтому собирались большими группами, прежде чем отправиться по домам, что само по себе облегчало бандитам их преступную деятельность. Чтобы охотиться за одиночками, нужно было иметь целую армию уголовников. А так один «гоп-стоп» приносил огромные суммы, нужно было всего лишь встретить толпу и приставить кому-нибудь к голове ствол. Бандитам известны были дни получения зарплаты и пути, по которым люди большими группами возвращались домой.

Горотдел НКВД не мог обеспечить безопасность шахтеров по причине своей малочисленности, а в созданном отделе по борьбе с бандитизмом не хватало сыщиков, лучшие из них воевали на фронте. Подполковник Савин, возглавляющий горотдел, иногда лично участвовал в облавах с целью задержания налетчиков и проводил «рейды безопасности». Эти мероприятия заключались в том, что энкэвэдэшники устраивали негласное и незаметное сопровождение шахтеров в день выдачи зарплаты по пути следования от шахты домой.

Группа оперативников, усиленная автоматчиками из роты охраны тыла, базировавшейся в Шахтах, в темноте следовала за группой мужчин и женщин и в случае нападения на них бандитов, пыталась арестовать их, и даже приходилось вступать в настоящий бой. Бандиты ожесточенно отстреливались и уходили от преследования, заранее продумав пути отхода с места ограбления. По организации бандитских грабежей было понятно, что ими занимаются уголовники, получившие опыт на фронте и вернувшиеся к преступной деятельности в тылу. Они, как фронтовые разведчики вели бой, и задержать кого-либо из них пока не удавалось.

Долго не могли узнать, кто руководил бандой, каков ее численный состав, сколько трофейного оружия у бандитов, где они собираются на квартире, называемой на жаргоне «малиной». Но вскоре такой случай представился. В первых числах октября выдавали зарплату и после выезда смены на-гора, у кассы выстроилась длинная очередь. Михаил получил деньги и ждал, пока соберется группа с поселка Красина, чтобы всем вместе идти домой. Обычно это было около десятка женщин и двое-трое мужиков, не считая его. Красинцы ходили на работу и обратно по восстановленной железнодорожной ветке, идущей со станции Каменоломни на Артем.

Когда все собрались, Михаил и еще трое мужиков повели женщин домой. Они со своими наволочками, полными денег, шли впереди, и чтобы не страшно было, громко шутили и рассказывали анекдоты. Вышли на железнодорожное полотно. Ночь выдалась темная, на небе ни луны, ни звездочки, все скрыто тучами. Умеренный ветерок был уже прохладным и что-то шептал кронами деревьев, как бы предупреждая об опасности. Отсюда днем хорошо видны улицы Советская, III Интернационала и Шевченко, но ночью в условиях не освещённости улиц и отсутствия электричества в домах, слабые огоньки свечей в окнах придавали жилому массиву, начинающемуся от Грушевского моста до площади Ленина, вид тлеющего пепла. Как будто незримый великан развел на горе костер, чтобы погреться и теперь он догорал, тускло мерцая сквозь пепел многочисленными точками.

– Мужики, не орите вы так, – возмутилась Катя, – нужно идти тихонько, может, проскочим незамеченными?

– Ты думаешь, бандиты на шум собираются, чтобы ограбить? – возразил Михаил, – они готовятся заранее к засаде и если надумали сегодня ограбить, то наверняка уже сидят где-нибудь в кустах, и ждут, пока мы подойдем.

– Миша, прекрати пугать нас, – взмолилась Катя, – слышали, наверное, эти выродки еще и женщин насилуют и мужиков избивают?

– Я бы сама отдалась с криком, лишь бы деньги не отобрали! – то ли в шутку, то ли всерьез сказала пожилая женщина по имени Шура.

– Ты смотри, какая Шура у нас смелая, – упрекнула ее другая женщина, – если никто уже не зарится на тебя, старая ты задница, то помечтать, конечно, можно!

– А тебя и молодую никто из мужиков не турзучит две недели после брачной постели, – злобно пошутила Шура, – я еще баба хоть куда, любой захотел бы меня….

– Ну, так ведь ночью вы все одинаковые, – шутил мужик по имени Федор, – кто вас будет разглядывать в темноте, а ощупать некогда….

– Я слышал в прошлом месяце бабку одну, лет шестидесяти изнасиловали, – вмешался в разговор еще один мужик по имени Петр, – так она голосила на всю улицу: «Сыночки, спасибо вам огромное, двадцать лет никто не прикасался, а тут нате вам, да еще и стоя…. Мне и денег не жалко, приходите в следующую зарплату!» А насильник тут же прекратил свое дело, бабка разогнулась, поворачивается и видит, что он без сознания лежит на земле. Она ему: «Ты что же это мужичок, уморился быстро?» Тот не отвечает, а бабка рассердилась, схватила наволочку с деньгами и убежала.

– От чего насильник этот сознание-то потерял? – удивилась Шура.

– Задохнулся, бедняга от бабкиного аромата! – ответил Петр и громко рассмеялся.

– Стой хохотунчик! – неожиданно прозвучал в темноте грубый голос, – веселишься, фраер, в штопаных портянках? А ну-ка давай сюда мешок свой с деньгами, я помогу тебе, как пионер-тимуровец….

Петр почувствовал, как к его виску прикоснулся холодный металл нагана. Одновременно в бок Михаилу уперлось дуло револьвера, своей мушкой он больно зацепил ребро. Женщин быстро окружили темные силуэты и стало понятно, что это очередной «гоп-стоп» бандитов. Сопротивляться было бессмысленно, женщины дружно заголосили и от этого воя по коже поползли мурашки.

– Заткнитесь суки! – заорал кто-то из бандитов – иначе на перо посажу, падлы!

Михаил носил с собой на работу фонарик, подаренный Павлом. Запасные батарейки, которыми он снабжал Михаила, долго позволяли работать в лаве с хорошим освещением. Возникло непреодолимое желание посмотреть в глаза этим негодяям, которые хотят оставить семьи шахтеров голодными до следующей зарплаты. Он понимал, что ограбления не избежать, но опасность быть опознанным должна была охладить пыл бандитов, и тогда хотя бы, избиения можно избежать. Михаил незаметно достал фонарик из кармана и, включив его, осветил лицо бандита, отбирающего у него зарплату. Свирепая физиономия перекосилось от злобы, а Михаил продолжал светить, запоминая ее.

– Ты какого хрена светишь в рожу мне? – последовал угрожающий вопрос.

– Познакомиться хочу, – спокойно ответил Михаил, – я может к пахану вашему на работу желаю устроиться!

Остальные бандиты приостановили грабеж и ждали окончания разговора. Наверное, спокойное поведение Михаила убеждало их, что это свой парень. Бабы стихли и с удивлением слушали, о чем говорит Михаил.

– А ты кто и по какой статье срок тянул? – удивился бандит.

– Пока по мелочам, у меня три ходки по пятнадцать суток…. Михасик мое погоняло, – импровизировал Михаил, – с Бандовки я! Слышал такой поселок?

– Ну и что? – недоумевал бандит, – ты мне назови, кого знаешь среди блатных? Кто за тебя, фраер, подпишется, если что?

– Так ведь Колька Косой и подпишется, – на Михаила находил кураж, – он хоть и одноглазый, но видит еще. А недавно корову себе привел с Персиановки, сиськи до самой земли волочатся….

– Мне его бабы не интересуют, – оборвал Михаила бандит, – кого твой Колька знает из блатных?

– А кто пахан ваш? – обнаглел Михаил, – я его ведь тоже не знаю! Мой Колька в хороших отношениях с Гришкой хромым из Голожоповки…. Кого мне назвать, чтобы ты пахану наколку дал?

– В Ростове знаешь кого-нибудь? – спросил бандит, – только не надо мне местных тулить, из Голожоповки, Бандовки….

– В Ростове я только Ленина знаю, он перед обкомом стоит! – продолжал шутить Михаил, – но он каменный….

– Слышь фраер, мне по кайфу твой базар, – усмехнулся бандит, – но чего ты тут среди шахтеров делаешь?

– То, что и ты, – импровизировал Михаил, – вот бандой своей взял на гоп-стоп кассира шахты и несем бабки, чтобы на хате поделить, а тут вы с пушками да перьями.

– Нашего пахана Майором погоняют, – сообщил грабитель, – слышал такого?

Михаил сразу понял, что бандиты не местные, они не знают поселков городских и кроме того спрашивали о ростовских авторитетах. Он понимал также, что заигрываться нельзя, это было опасно. Но как выйти из разговора? Михаил лихорадочно придумывал варианты и вдруг все само решилось.

– Стой! Вы окружены! Сопротивление бесполезно! – прозвучал из темноты чей-то зычный голос – предлагаю сдаться без боя. У меня есть полномочия стрелять на поражение….

В подтверждение слов раздалась автоматная очередь в воздух. Из темноты вспыхнули мощные фонари и осветили шахтеров, окруженных бандитами. Наступила пауза, грабители оценивали свои возможности на отход. Михаил продолжал светить в лицо бандиту, который отпустил наволочку с деньгами Михаила из рук, и это было обнадеживающим признаком.

– Так ты ментов на хвосте привел, а меня фраером погоняешь? – как можно злобнее спросил Михаил, – а еще под Майором ходишь, сука!

Пока бандиты приходили в себя от неожиданного появления оперативников и солдат с автоматами, их уже разоружали и связывали руки, заломив назад. Женщины тоже были в оцепенении и никак не могли понять, что происходит. В свете фонаря появился капитан в форме НКВД.

– Капитан Евсеев! – представился он пострадавшим, – просьба проехать двум-трем человекам для дачи показаний в горотдел. Наш грузовик стоит недалеко отсюда, так что милости прошу!

Михаил, Петр и Фёдор согласились проехать в горотдел при условии, что их после допроса отвезут домой. Капитан находился в приподнятом настроении и тут же согласился. Но женщины, опомнившись от шока стали протестовать, они не хотели без мужиков продолжать путь и требовали от солдат сопровождения.

– Вот елки-палки, – наигранно возмущался капитан, – первая удача, мы взяли бандитов с поличным во время ограбления, а вы просите еще и по домам вас развести!

– Им всем с утра на работу, – вступился Михаил, – уважь, капитан, а мы тебе коллективную благодарность через «Красный шахтер» выразим!

– Ну, хрен с ним, – согласился Евсеев, – лейтенант Головко, уважь женщин, отконвоируй до поселка, а когда машина привезет мужиков с допроса, заберет вас всех назад.

– Так это ты сука ментов приволок с собой? – заорал бандит из крытой брезентом машины, – я сразу должен был догадаться, что ты смелый такой….

– Поехали, разберемся, жулик ростовский, – ответил Михаил, залезая в кузов машины. Он сел на лавку и от бандитов их отделяли четверо автоматчиков. Они держали на прицеле связанных грабителей, и Михаилу только теперь стало страшно за свою импровизацию. А что если грабители сразу же пустили бы в ход оружие, когда он осветил фонариком лицо одного из них?

Машина, покачиваясь по кочкам, направилась в сторону Грушевского моста. Сидя в кузове, бандиты угрожали Михаилу за то, что «засыпались на гоп-стопе» из-за него. Он ничего не отвечал им и вообще старался не обращать внимания на бандитов. В горотделе Михаила допросили, и он подписал протокол, а через месяц его вызвали повесткой в суд. Требовалось еще и там дать те же показания, что и в горотделе. В суде в присутствии прокурора, бандит вновь пригрозил местью, и Михаил тогда еще не знал, что может вновь встретить этого преступника через несколько лет, но в совершенно другой ситуации.

После суда, разбой в городе не прекращался, грабили кассиров, везущих огромные суммы для выдачи зарплат шахтерам, применяли старую схему ограбления групп, возвращающихся, с зарплатой домой, продуктовые магазины, трудовые сберегательные кассы, открытые в городе после его освобождения. Однажды бандиты произвели налет на отделение госбанка, хотя и неудачный, около десяти человек были застрелены охраной из автоматов.