Абхазский серпантин

– Вы не представляете! У меня чуть душа в пятки не ушла. Мамку едва не убили!

– Господи, как это?

– У вас выпить есть? Мне немного, стресс снять. Так вот. Перестрелка идёт полным ходом. Мать на диване лежит. Я – в другой комнате. Вдруг, слышу, треск разбитого стекла. Представляете, пуля пролетела от её головы сантиметрах в двадцати, отрекошетила в потолок и пошла плясать по всей квартире. Как пчела. Я не трус, но ощущение не из приятных.

– Надо думать!

– Я побежал, – сосед поставил опустошённую стопку на стол. – Думаю, завтра будет продолжение. Говорят, ещё город не взяли. Стадион остался, возле милиции. Что там творится! Настоящая бойня!

– Я пошла, – я решительно направилась к выходу.

– Куда пошла?

– Домой. Если вы не забыли, мои живут возле стадиона.

– И что ты сделаешь? У них подвал надёжный. Будет жарко, есть где спрятаться. А ты пока дойдёшь, в историю влипнешь. Комендантский час ещё не отменили.

– Какой комендантский час? Кто его отменять будет? Ты сам не видишь, что на улице творится?

– Тем более – сиди, и не дёргайся. Или ты считаешь, что мне на сына наплевать? Один из нас должен думать головой.

– Можно подумать, я не думаю!

– Я сегодня посмотрел, как ты думаешь. Я бы на месте того чеченца тебя бы два раза пристрелил. Вот уж правда – Бог убогих любит.

– Это я-то убогая?

– А кто ещё?

– Ребята! Хотите, моё мнение? Сидите на месте, и не ругайтесь. А я пойду.

Сосед ушёл. Свекровь ушла к соседке, а я решила помыть посуду, до которой с самого утра не доходили руки. Но едва я подошла к мойке, сердце замерло. Казалось, я смотрела на саму себя со стороны. Видела, как медленно поворачиваю голову в сторону окна. Видела темнеющий фон вечернего неба и ало-красный продолговатый предмет, медленно плывущий за окном.

Невидимая сила отшвырнула меня к стене, и я с трудом удержалась на ногах. Следом раздался голос мужа:

– Ложись!

– Я ещё посуду не домыла.

– Кажется, в дом попали, – сказал он тоскливо

– Нет, не попали. Нас бы уже завалило.

– Я не про наш дом. Я про дом Гришки.

– Что с Гришкиным домом?

Муж молчал. Я прошла в зал и выглянула в окно. Гришкиного дома, расположенного от нашего дома метрах в ста, не было. А наутро мы узнали, что от самого Гришки и от его близких не осталось ничего.

Утро выдалось жарким. Свист пуль начался с рассветом. К нему присоединился звук незнакомый, но тяжелый. Этот звук сопровождался сотрясением двери.

– Чёрт! – Муж подскочил, как ужаленный. В ту ночь мы спали не раздеваясь, если, конечно, дрёму в кресле можно назвать сном.

– Что это? – Спросила я, старательно вытирая чистый стол.

– Гранатомёт. Подозреваю, на нашей площадке. Идиотизм! Они рискуют.

– Чем рискуют?

– Детский сад. Ты ничего не понимаешь? Гранатомёт – огневая точка. Она вызывает огонь на себя. Точка на нашей площадке. Ещё вопросы есть?

– Есть. Ты слышишь ещё более глухой звук? Он реже, но более жёсткий.

– Нет, не слышу.

– Вот, опять бабахнуло.

– Теперь слышу. Пойду, гляну.

Он вышел, и вернулся минут через пятнадцать. Выстрелы прекратились.

– Ты всех поразил одним взглядом?

– Ты была права. У нашего дома установили гаубицу. Пришлось объяснить, что к чему. Видите ли, у них отсюда обзор хороший. Хорошо ещё, так обошлось.

– Ещё не обошлось. Кстати, ты матушку не видел? Куда старушка запропастилась?

– Как перестрелка началась, она к соседям ушла. У нас угловая квартира, а там звуки не такие откровенные. Не так страшно.

Он не договорил. Раздался оглушительный взрыв. Комнаты наполнились едким дымом. Раздался звук битого стекла и треск рам. Пол заходил ходуном.

– Это у нас? – Голос меня не слушался.

– Не знаю. Дым рассеется, посмотрим.

– Нет, это не у нас! Где противогаз? – Муж носился по квартире со скоростью гончей на охоте, заглядывая в самые невероятные места.

Если и есть в доме противогаз, то в стиральной машине его вряд ли можно обнаружить. То же касается и старого электрического самовара, которым в последний раз пользовались в девичестве моей бабушки.

– Откуда у нас противогаз?

– И не один. Парочка где-то была.

– О чём ты говоришь?

– Давай потом. Надо по этажам пробежаться. Это с нашей стороны ухнуло. Наверное, на пятом.

– Но там же…

– Вот и я говорю. Это у твоей подружки рвануло. Посмотрим, есть кто живой.

Если кому и надо было бежать, то только не мне. Я бы с радостью, но у меня началась болезнь, о которой стыдно говорить.

Вместо того, чтобы бежать вместе с мужчинами по этажам, я страдала от нечаянной болезни.

– Всё нормально! – Муж вбежал в квартиру радостный, словно ему сделали хороший подарок. – Все живы, здоровы. Только запасы пострадали. Представляешь, всё, что на зиму закрывали, коту под хвост пошло. Банка огурцов и осталась. Короче, нас пригласили на день рождения. Представляешь, лежит наш дядя Максим на новенькой мебели – 10 августа купили. Твоя подруженька папашу силком из кроватки вытаскивает позавтракать. Он только вышел из спальни, а тут как шарахнет! Нет больше мебели. Вернее, она есть, но вся, как решето. Если бы не завтрак, мы бы сейчас по комнате его потроха собирали. Они сейчас осколки собирают. Два ведра уже набрали. Хорошая штука – Алазань.

– Что?

– Ничего.

– Не хочешь объяснять, тогда скажи, откуда у нас противогазы? Ты что, заранее готовился к боевым действиям?

– Ага, готовился. Готовился сорвать урок по начальной военной подготовке и стянул все пять противогазов. У нашего военрука был противный голос и он кричал так будто объелся горохового супа:

– Газы! – Тьфу, как вспомню… И всё же, хорошо, что дядю Максима хоронить не надо. Значит, долго жить будет. Интересно получается – он дочку породил, а она ему жизнь сохранила. Представь, что было бы, задержись он в комнате, хотя бы несколько секунд? Вот это судьба!

Перестрелка на улице вновь усилилась.

– Да брось ты свою тряпку. – Милый сидел в кресле, и против обыкновения, курил в комнате. – Постирай что-нибудь. Или бельё погладь, иначе в столе дырку протрёшь.

– Что-то у нас сегодня гостей нет.

– Давай, мы сходим. К примеру, к твоим родителям. Самое время. Пока стрельба не улеглась.

– Пошли, – я решительно направилась к двери, словно только этого и ждала.

– Остынь. Я пошутил.

– Он ещё шутит! Я сейчас тоже пошучу – гитару возьму.

– Только не это!

Нет, меня Боженька слухом не обидел. Он обидел моего мужа – обделил терпением. Он мог выдержать всё, кроме жалких потугов дилетанта. Да и как тут справится, если я даже не знаю, как называется та или иная струна?

– На гитаре учиться долго, – милый тяжело вздохнул. Мне кажется, что сейчас надо сделать то, что не успел сделать при жизни.

– Ты собрался помирать?

– Кто его знает? Всё может быть. Ты что не успела сделать?

– Всё так плохо? Постой – постой, – я заметила на столе бутылку водки, опустошённую наполовину. Неизвестно, сколько в ней было до того, как она появилась на столе, но, вероятно, выпито было достаточно, чтобы пессимистическое настроение брало вверх.

– Итак, что мы не успели сделать? – Муж был настойчив.

Мне оставалось составить ему компанию, чтобы он мог оставаться на плаву, как можно дольше. Обошлись без стопок. Наверное, надо иметь подходящую компани, или соответствующее настроение, чтобы пить прямо из голышка.

– Не знаю, что не успел сделать ты, а я не осуществила три основных пункта. Не научилась пить, курить, и не успела наставить тебе рога. Кстати, ещё не побывала во Владивостоке.

– Дорогая, ты, всё-таки, язва. Но я могу тебе помочь. Пить ты начнёшь сейчас. Впрочем, уже пьёшь. Как последний алкаш – из горла. Курить – не проблема. Держи сигарету.

Я взяла в руки сигарету. Курить не хотелось, и не умелось, но марку держать надо было. Хотя, кому и что я собиралась доказывать?

– С рогами дело плохо. Я не занимался в кружке художественной самодеятельности, поэтому, не способен на роль сантехника.

– Почему сантехника?

– Классический приём. Что может быть проще – вылил на пол ведро воды, сунул в руку хахаля ключ и докажи, что он только что не устранил течь?

– Значит, на роль сантехника ты не тянешь?

– Я сейчас ни на какую роль не тяну. А вот с твоим Владивостоком действительно проблема. Не видать тебе Владика, как своих ушей.

– Я тебе благодарна. Но учти, тебе пить хватит.

– Это начало. Продолжение будет вечером. Идём к Максиму. У него хороший коньячок припрятан. Был припрятан. Говорит, лучше сейчас самим выпить, чем не достанется никому. Кстати, у нас тоже запасы на исходе.

– Конечно, на исходе. Вы с мужиками на вахту всё перетаскали. Будто, последний день живёте.

– Каждая секунда может быть последней. А на вахту мне через два дня заступать.

– Можно подумать, – я закашлялась от сигаретного дыма, который нечаянно попал в лёгкие. – Тьфу, как вы эту гадость курите? Для вас вахта – манна небесная. Мальчишником называется. Нам с девчонками тоже надо что-то придумать. Этакое – вахтенное.

Конечно, вахта дело хорошее. Можно сказать, – полезное. Начиналось всё просто. Когда стали выходить на работу мародёры под лозунгом – "Война всё спишет", мужчины выходили охранять свои этажи. Кто мог, сообща ставили на первом этаже чёрного хода металлические решётки или баррикадировали двери. Опыт подсказывал, что сообща можно сделать охрану дома более надёжной и не столь обременительной. Мужики установили график дежурств, и устраивались на первом этаже высотки, чтобы посторонние были в поле зрения. Брали с собой бутылочку, закусочку, кто-то прихватывал нарды, кто-то карты. Словом, дежурство проходило с толком. Общение было приятным и вскоре, установленного графика многие не придерживались – ходили в охотку. Новостей много, тем для обсуждения предостаточно. Так или иначе, но с того дня с дежурствами было покончено.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.