Изгой

Переходы

Молния сверкает неожиданно – слишком увлёкся происходящим и пропустил момент, как всё зарождалось.

Почти без паузы, с сухим треском грохочет так, будто бы внутри каждого уха резко разломили по огромной деревянной доске. От раската такой силы я непроизвольно вжимаю голову в плечи и, приклонив колени, окидываю взглядом ночное небо.

Внезапно поднимается ветер. Взметает вверх дорожную пыль, с шумом пригибает верхушки деревьев, взлохмачивает придорожные кусты и, также внезапно, стихает. Всё вокруг застывает в ожидании – ни щебета птиц, ни стрёкота сверчков, ни даже шороха. Пахнет влажной землёй.

Набегающим шелестом по листьям, мощным потоком начинается дождь. Усиливаясь с каждой секундой, он вскоре перерастает в сплошную водяную стену. Вновь поднявшийся ветер, будто шторы на окнах, плавно приподнимает нижнюю часть дождевой завесы и оставляет её наклонной. Внутри воздушного напора образуются скоростные островки, и начиная выпукло гнать перед собой дождевые полосы, разбрызгивают по земле водяную пыль…

С первым же порывом ветра я уже бежал на противоположную сторону дороги, к забору, к тому его участку, где от края начинался поблёкший фасад постройки с двумя колоннами из стальных труб, держащих полуразрушенный козырёк, и чернел прямоугольник двери, ближе к краю, от которого вновь начинался железобетонный забор. Вся эта конструкция напоминала бывшую столовую – их в своё время понастроили в таких местах, для трудового люда и в достаточном количестве. Но моя попытка защититься от дождя, встав под остатками козырька, тщетна. Сильные струи, бьющие в землю под углом, всё равно меня достают…

Прикрыв одной рукой голову, другой не думая хватаюсь за уцелевшую ручку проржавевшей двери и почувствовав, что она подаётся, рву её на себя. И в следующий момент чуть не расшибаю себе лоб – в дверном проёме чётко видна кирпичная кладка:

– Чёрт, непруха!

Снова прикрываюсь рукой и прищурившись, резко разворачиваюсь. И от неожиданности озвучиваю свой вдох:

– И-ы-ы-ы… – и никак не могу выдохнуть.

От увиденного, руки и спина покрываются мурашками, а мышцы шеи сводит судорогой. И в то же время, от моментального прилива адреналина, всё тело как в лихорадке начинает колотить мелкой дрожью. В полном смятении, я закрываю глаза. Выбивая зубами мелкую чечётку, разворачиваюсь к двери и заполошно ощупываю её руками. Но это уже совсем и не дверь, а бетонная стена какого-то здания, а кроме всего прочего, я ясно осознаю, что нет дождя. И чтобы хоть как-то унять дрожь, совладать с метущимся в панике сознанием и не отключиться как в прошлый раз, я вслух и в такт пляшущим челюстям, начинаю сквозь зубы выталкивать слова, непроизвольно затягивая их на гласных:

– Нет дождя… параллельные миры для недоумков… я как в игре, режим бога, смена легенды одномоментно… в пределах фрейма… ты хоть усрись… шарь не шарь руками за монитором, там ничего нет и быть не может… ты не можешь знать какая картинка выплывет, если локально… только для тебя, легенда изменена. – едва завершив я начинаю произносить сначала…

Так и стоял – с закрытыми глазами, повторяя эту фразу, как мантру, и постепенно выгоняя из себя самый настоящий ужас. Помогло – челюсти, наконец-то, поддаются акцентированию, а лихорадка прекращается…

Без сознания я не рухнул, а значит что-то у меня уже есть и помимо меня самого – уже нащёлкало. Правда, ещё без осмысления, но принять в том виде, в каком есть – вполне по силам. Да к тому же и мысли уже без суеты, хотя и испуг. И я медленно поворачиваюсь.

Широченный двор, как подковой окаймлённый многоэтажным домом. с несколькими арками для проезда. Под ногами сплошь тротуарная плитка, даже на проезжей части. Просторная, и почти полностью занятая, стоянка для машин. Богатое освещение тёплым, жёлтым светом – видно почти как днём. Вдоль зелёной зоны несколько огороженных детских площадок. По всему видно, что дом новый, да и к тому же нет ни одного взрослого дерева, а только саженцы.

Я стою возле стены свежевыстроенной котельной – многое из того, что я вижу, это подтверждает, и стою как раз там, где нет своего освещения, а световое богатство двора сюда не достаёт. Сама же котельная – на краю, недалеко от торца самого дома…

Только вроде бы поспокойней стало на душе, – вопросами не задаюсь и не уточняю, и тут – на тебе! Как бы мне не хотелось, но мысли всплывают и сразу по всем моментам. И всё очень не просто, если не сказать, что вообще бардак – нет связанной логики, лишь отдельные пазлы, совсем не дающие представления о целом. Да, к тому же, внутри появилось давящее чувство одинокости и, совсем не кстати, чуть щемит сердце…

Дождя здесь не было, но в движении воздуха и в далёких раскатах грома угадывается его приближение. По всему выходит, что я всё ещё нахожусь в том же городе. Освещённых окон уже почти не осталось. Город засыпает, всё плотнее натягивая на себя одеяло летней ночи. Взяв небольшую паузу, я тоже пытаюсь расслабиться и уйти от подавленного состояния…

Неожиданно меня посещает гостья – кошка, и я невольно, с какой-то вязкой отрешённостью, переключаю внимание на неё. Проходя мимо, по своим неотложным делам она замечает моё присутствие и останавливается. Сверкнув кошачьими глазами, моргает и тихонько мяукает – привет, мол, чего тут прячешься? Ну, привет тебе, а я совсем и не зашкерился, а так, отдыхаю. Она стоит ещё некоторое время и мне кажется, что она в раздумье – остаться ли со мной или, всё-таки, пойти дальше и решать свои насущные проблемы. Наконец, мяукнув на прощание и бесшумно переступая лапками, она меня покидает. Я только и успеваю мысленно сказать ей вслед – не рассказывай никому, что я здесь. И тут же неожиданно слышу:

– Мур-р мяу. – мол, не волнуйся всё останется между нами.

И этот ответ, вдруг приводит меня в относительное соответствие с самим собой. Да и раскаты близкой грозы подстёгивают – надо действовать. Для начала узнать хотя бы, куда это я попал. Взглядом скольжу по фасаду…

А камер наблюдения похоже, что нет. А вот и… просто надпись, масляной краской и прямо по стене – название улицы и номер дома. Табличка снаружи, скорее всего, ну а здесь руки не дошли, как говорится. Да, дом возведён и заселён недавно.

В сию же секунду ошарашенно понимаю, что я стою по адресу, где живёт главный из троих. Тут же, на инстинкте, приседаю. А вот и машина. Я узнал бы её и с большего расстояния. Выруливает из ближайшей арки и, въехав правыми колёсами на тротуар, тормозит у подъезда – второй от меня. Возникшее, почти нестерпимое желание, – подскочить и разобраться, я давлю – рано, надо понаблюдать. А расклад, судя по всему, как я и думал. А все ли? Выходят Ухань и Чеснок – значит все. Подходят к задним дверям… Ну, вот и третий – Сидор, и они его начинают вытаскивать.

Вытащили, на удивление, легко и даже без стонов и криков. И более того, с их стороны доносится… сдержанный смех!.. Да они гашёные! Закинулись, пока ехали, вот болевой порог и отодвинулся. На пяти ногах и обнявшись, вполне легко двигаются к двери. Перед массивной дверью немного мешкают – Ухань прикладывает электронный ключ к домофону, За ручку разблокированной двери хватаются в две руки. И с моего места видно , что хоть она и идёт плавно, но усилие, на преодоление массы и инерционности доводчика, требуется. Момент благоприятный, но и его я использовать не хочу – много света и разборки, с возможной ненормативной лексикой и на повышенных тонах, совершенно ни к чему. И потом – я знаю номер квартиры, на седьмом этаже. Так что, я лучше выжду и уж в этот раз, всё растолкую доходчивей – маза будет правильная…

Ну вот – они уже должны войти в квартиру. Выхожу из тени и спокойно пересекаю освещённый участок. Подхожу к двери и… останавливаюсь, всё ещё неясно представляя себе конкретные действия.

Слева, со стоянки, кто-то возвращается домой. Две пары уже подходят к подъезду в середине дома и похоже, что компания подшофе – они пытаются петь. Немного ближе ко мне, у одной из машин, открыт капот и маячит фигура владельца, с переносной лампой в одной руке и с сигаретой в другой. Ещё чуть ближе, какое-то неясное движение в неосвещённом салоне. Вновь скользнув взглядом, окончательно убеждаюсь, что камер слежения на фасаде нет. И вот только теперь я возвращаясь к двери уже зная, что мне делать дальше.

Берусь за ручку и тяну дверь на себя. Дверь приоткрываться – мягко и без рывков, и это при том, что электричество и магниты не отключены…

Мой механизм адаптивного восприятия, без сомнения, работает. Правда, и ситуация не детская – ничего само собой не рассосётся, и моя озабоченная целеустремлённость многое чего сглаживает. И следующую ситуацию, в той самой же реальности, но напрочь выпадающую из сиюсекундного ощущения тривиального миропонимания, я воспринимаю вполне адекватно, только лишь слегка вздрагиваю и чуть прижмуриваюсь – ясен пень, нужна привычка.

А вообще-то, всё это отдалённо напоминает киношный трюк, зрительный ряд почти такое же. Короче, ничего так, удобно…

И феня, и… без гнева и суеты

Я в просторной прихожей – шагнул в неё, сразу с улицы.

За моей спиной бронированная дверь – пошарил рукой сначала, ну а потом быстренько обернулся и посмотрел, – в квартире на седьмом этаже, в которой я и стою. И эта дверь не закрывалась, а потому что и не открывалась, как была на защёлке и на цепи, так на них и осталась.

Не двигаясь с места осматриваюсь, а больше обращён в слух. Во всех комнатах, доступных моему взгляду, горит свет.

– Не врублюсь! Связь в облом. – шамкающий голос Уханя. – Наглухо.

Х-м. Второй смартфон, или даже несколько – не удивительно. Пытается дозвониться, как я и предполагал.

– Слышь, братан, надо было биксу щас прессануть. – это Сидор, тягуче и с какой-то бесшабашной весёлостью. – Ща бы я с ней… поборолся.

– Не буровь. Менты зачалят… на хазу. Тогда… Есть тут… верчёный… Пара собак… натасканных.

Ну, понятно – авторитет пошатнулся, вот и удерживает.

– И чё?

– Шмар, втихую… пердолят. За бабло. С отсосом, прикинь, псирам кайф.

– Шняга, братан.

– Врубайся… Сначала эт… падла мусарне пос… посубботит.

– И чё?

– А потом зачушканим… и масть нарисуем.

– А-а. Догнал. – ехидный смех, где вторым голосом раздаётся скорее стон или кашляние.

– А этот?! – не унимается Сидор.

– Глаза… разуй. Эт валет… де щас… Волына, бабло… педали. Ну?

– А-а… Скинет.

– Не-е… Он… бивень, нас ждёт… Не ментов.

– А-а! Догнал, братан!.. Ну, ты жиган, Ухань! – и со злорадной усмешкой добавляет. – Катит. В цвет. Амба, залётный! И шаболде – псирий болт во все копилки. – и вновь раздаётся смех и, теперь уже, покашливание.

Та-ак. Лихо – меня по подозрению, с реквизитом на кармане, а её как соучастницу. Для начала. Ну а потом всё – меня закопать, а её поломают, на всю оставшуюся жизнь. И всего надо-то – дозвониться.

– А Борода, чё? Не впулимся?

– Не стрем… ай! Я тут… не у параши! Всё пучком.

– Ухань, слышь, без обиды… Ты позвони.

– Да звоню! М-м… Связь в облом, говорю… на глу… шняк.

Но Сидор не унимается:

– А свалит?

Ухань сразу не отвечает. Наверное думает, или поправляет выпадающую челюсть, а может то и другое сразу вместе. Но как бы там ни было – это только подтверждает мои догадки – они сомневаются.

– Ну а свалит… – наконец-то прорезается голос Уханя. – Достанем! Я его сам на лоскуты попишу… Чёрта!

– Ухань, догонимся. – а вот и Чеснок. – У тебя ж есть.

Да. Они не остановятся…

Вдруг я погружаюсь в какое-то странное состояние – у меня появляются ощущения, не испытываемые раньше. Обстановка вокруг меня блекнет, теряя резкость контуров и насыщенность цвета. Хаотичность возникающих мыслей исчезает, оставляя ясность дальнейшего решения и действий. Не противлюсь, а прикрыв глаза и приподняв лицо, глубоко вдыхаю… Зря не поверили. Стали бы просто беднее… Медленный выдох – без гнева и без суеты.

Ступая бесшумно, я быстро прохожу в комнату где находится вся троица. Останавливаюсь прямо между ними, отрешённо и, в то же время, оценивающе наблюдая немую сцену – застывшие в одной позе тела, даже у сидящего в кресле Сидора, медленно отвисающие челюсти и широко открытые, испуганные глаза. Ухань стоит справа от меня и в пол-оборота ко мне, и это очень кстати. В следующее же мгновение, левым кулаком, практически без размаха и резко, я бью его в область сердца. Он хватается за грудь и начинает складываться пополам. Пытаясь сделать вдох он, не смотря ни на что, наконец-то широко открывает свой поломанный рот. Пока его тело падает на пол, я, правой рукой, достаю из-за пояса ствол, приводя его в боевое состояние. Тот самый ПМ, с патроном уже в патроннике.

– Н-не… – это Чеснок, попытался со мной договориться, прежде чем пуля пробивает ему череп, войдя ровно посередине лба и выйдя через затылок.

– А-а… – Сидор оказался более понятливым и, наверное, попытался позвать кого-нибудь в помощь. Следующая пуля проделывает с его головой то же, что и с головой его подельника…

Стрелял я не целясь, с бедра, но такому своему навыку удивлён не был, а просто как-то сторонне отметил про себя и всё…

Теперь Ухань. Он уже почти очухался и тщетно пытается продышаться. До него произошедшее доходит по самой сути и на четвереньках, не спросив разрешения, он пытается от меня убежать. Догоняю. Хватаю его за шиворот и притянув его к себе, приподнимаю с колен – силы с избытком, да он и не особо сопротивляется – в шоке. Волоку его на то место, где только что стоял сам. Поднимаю его и ставлю на ноги, а он, наконец-то, пытается выдавить из себя какие-то звуки. Отстраняю его от себя и пока отклоняюсь сам, приставляю ствол к его виску. Ну а дальше… Самоубился Ухань, от тяжести наплывших угрызений совести.

Полой рубашки протираю пистолет и вкладываю его в ещё тёплую правую руку, уже трупа. Сжимаю его ладонь вокруг рукоятки и приподняв отпускаю её, дав свободно и естественно упасть на пол, выпустив пистолет. Осмотревшись, ногой чуть отбрасываю ствол в сторону – так будет ещё естественней…

Выстрелы, конечно же, были слышны. И даже несмотря на то, что многие жильцы, по всей видимости, за городом – почти ж уже суббота, кто-нибудь да услышал и уже сейчас набирает ноль и два.

Всё равно обхожу пять комнат и из-за жалюзи осматриваю лоджии. По пути заглядываю в ванную и туалет. Заканчиваю на кухне. В квартире кроме них больше никого нет.

Кухонный стол с едой – много чего. От этого вида сразу просыпается дикое желание что-нибудь съесть, вернее – сожрать! Не мудрено, желудок вообще пустой – шоколада будто бы и не было. Выхватываю что-то мясное и двигаясь в комнату, где я видел ноутбук, на ходу ем…

Ситуация сюрр…

Ноутбук стоит на столе – большой, и выключен.

И мне нужно в нём найти, что у них есть на Дашу. Найти и стереть. Я, в той моей жизни, свободно мог бы работать сисадмином. Поэтому сейчас, у меня должно получиться

Карандашиком, взятым со стола, открываю крышку и… дальше ничего не успеваю сделать – экран сам по себе вспыхивает нежно-голубым светом. Это что-то новенькое – блю-скрин при загрузке. Но это ещё не всё – на экране какая-то информация. Присматриваюсь…

Шрифтом из-под ДОС написано: «Данные, интересующей Вас личности, уничтожены на всех носителях. Восстановление невозможно. Также уничтожены рукописные или печатные документы, архивов нет. База данных на остальных фигурантов осталась не тронутой. Оставить? (рекомендуется). Если да, – и окончание, больше похожее на прикол, – то просто скажите «да»».

Вот это глюк!!! Хотя и весело. Неужели мясо с грибами!

«Для ознакомления Вас с составом мясных продуктов, – появляется новая строка снизу экрана, потеснив верхнюю строку к его краю, – которые Вы употребили, нет времени, но грибов в них нет. А вот полиция пребудет через семь минут. Ну, так что?»

– Ну и дела. – оторопь-то, она, какая-никакая, но всё-таки есть, поэтому и озвучиваю. – Прям, кино… Матрица какая-то.

«Да. Похоже. Но нет. В этом мире только один мир – был, есть и будет».

– А… не скажу.

«Полиция будет тут уже через шесть минут и… тринадцать секунд. А Вам придётся читать всё ещё раз, с верхней строки».

– Ахринеть! Ну и выбор. Х-м… Да!

«Благодарим за понимание. Уходите так же, как и вошли». – и экран тут же гаснет.

Да-а, сервис. Так и напрашивается на язык – а что же это было?.. Ладно.

Уже двигаясь к двери, останавливаюсь возле комнаты с их телами. Я у них кое-что забирал, ну вот теперь и возвращаю – кучей бросаю всё это в их сторону, совершенно не заботясь об отпечатках. Окинув взглядом комнату, прислушиваюсь к себе…

Нет. Внутри меня ни сомнений, ни эмоций, никаких страданий и ни всплеска осуждения – всё очень холодно и очень ровно. Закон улицы – или они, или Даша. Ну так… не они. И это не мой выбор! Я давал шанс. Прихожую я прохожу уже под вой полицейской сирены, а входную дверь просто толкаю…

Лестничная площадка хрущёвки. Определил, когда полностью открыл глаза – всё-таки зажмурился. Возникает сильнейшее желание оглянуться. Не оглядываюсь. Споро спускаюсь вниз и всего лишь с третьего этажа. Выхожу из подъезда во двор и просто иду. Куда-то…

Я где-то в пригороде. Пока иду, пересекая дворы, не встречаю ни одного пятиэтажного дома – одни трёхэтажки. А ещё попадаются дома в один этаж и в один подъезд, и с толстенными стенами – старая постройка, сейчас такие не делают. Грунтовки во дворах практически нет, всё укатано под асфальт, но под окнами ухоженные палисадники, кое-где стоят колёсные трактора и сплошной чередой сараи и гаражи. А вообще-то городок не маленький, сколько уже иду, а на окраину, как это обычно бывает, я не вышел. Короче, занесло меня – в каком-нибудь посёлке дверь открыл. И в это раннее субботнее утро сон здесь в самом разгаре. Дождь тут прошёл и по всему видно, не так давно – и асфальт мокрый, и лужи, и по зелёным газонам, раскисшие от дождя, народные тропы. Правда, уже обозначились и пятна подсыхающих участков.

Иду неспешно и спокойно. То, что не спал почти сутки, не чувствуется. В одном из дворов возникает желание посидеть на скамейке со спинкой – даже в предрассветных сумерках видно насколько он ухожен. Повсюду, в клумбах и на огороженных участках, посажены цветы – видна продуманность подбора и размещения. Кустарниковые растения, в разных местах двора, аккуратно подстрижены так, что образуют гроты со скамейками внутри – посидеть, пошептаться и от солнца укрыться. Грамотно всё сделано и с любовью, приятно глазу и удобно.

Располагаюсь свободно – раскинув руки, вытянув ноги и откинувшись на спинку скамейки. Через какое-то время меня начинает клонить в сон. Встаю и иду дальше, – не похож я на туриста, забредшего сюда за впечатлениями от созерцания дворового ландшафта. Да и рассвет, только-только занимается.

Дашин адрес я знаю, но заявиться к ней сейчас, войдя и выйдя через какую-нибудь дверь, ещё рано – самый сон. А вот выйти ближе к центру, а там поймать попутку… Да. И узнать, что за место. Да и время потяну.

Получается и через пару дворов я выхожу на поселковую площадь. И не успеваю даже оглядеться, – в моём направлении медленно дрейфует машина с шашечками на крыше. Голосовать не приходиться – машина прибавляет скорость и лихо подруливает ко мне. Стекло двери приопускается и я вижу лицо таксиста, нависшего над пассажирским сиденьем:

– Едем?

И в этот самый момент я вспоминаю, что денег-то у меня и нет:

– Нет, шеф. Денег нет. Так что… Пешком пойду.

Таксист, локтем опершись в сиденье, подаётся к пассажирской двери:

– Садись! Мне как раз в город надо. Садись. Сговоримся.

– А-а… – мне нужно сообразить, что к чему. – А, может мне не в город.

– А больше и некуда. А местные на такси не ездят.

И я не вдаюсь в подробности, и больше не медлю.

Уже плавно трогая машину с места и быстро, по зеркалам, перебирая взглядом обстановку впереди и сзади, таксист поясняет свой порыв:

– Ты ж не местный – сразу видно. А это, посёлок-спутник, чтоб ему… По ходу – тьма-таракань. Занесло тебя… Семьдесят вёрст до города, а ты пешком! Ноги сотрёшь. А мне до дому – сменному машину передавать. Всё не конём… Потом, по номеру телефона денег кинешь и все дела.

– Не вопрос, шеф.

Уже на маршруте, под шуршание шин, под уютное урчание мотора и неторопливый рассказ таксиста о чём-то, я мужественно решаю капитулировать и смело закрыв глаза, засыпаю…