Хранитель долины Сидэ

– Она с Мелеком? – не отставал Дан, шагая рядом. Тай взмахнула ведром, отгоняя парня.

– Сходи к Мелеку.

– Старейшину разбужу, – пробубнил Дан. – Давай ты…

– Пусть Ирик сходит. Слушай, у меня дел полно. Разбирайся сам.

Ответ Дану не понравился, он резко выбросил руку, в которую Тай уперлась носом и тоже вынуждена была встать на месте. Парень нагнул бычью шею, меняя милость на ярость.

– Юнец, – в голосе прозвучала угроза. Тай скосила глаза на завязки рубахи, опасно натянувшиеся – либо придушат, либо оборвутся. – Все, что требуется для моего хорошего расположения – чтобы ты поспособствовал встречам с Йеной. Иначе…

Дан продолжал краснеть, видимо, добротно пришиты были ленты.

Ответить Тай не успела, потому как увидела сестру. И Дан увидел, повернув голову в нужную сторону. Среди множества шагов и голосов выбрал верное направление. Тай позавидовала бы способности сестры превращать мужчин в абсолютных тупиц, только вот все бывшие деревенские драчуны и раньше сообразительностью не блистали. Разве что Мелек… Но тот приручен был давно и безнадежно.

Дан начал задыхаться, рванул ворот рубахи. Тай опасливо от него отодвинулась, громыхнув ведром, на что взбешенный парень внимания не обратил, мечась взглядом между девушкой и ее поклонником.

Йена с видом королевы вышагивала по пыльной улице, придерживая спереди подол платья. Напоказ выставляя новые туфельки, яркие, как пятно крови. Чуть склонив хорошенькую головку к плечу капитана юнитов, обитающих в воинском бараке, она улыбалась его словам, а капитан, очарованный, внимал, Тай уверена была, очередной ерунде, валившейся из Йены неиссякаемым потоком.

– Она это нарочно, – прошипела себе под нос, неподалеку замечая и Надана, неделю назад разбившего нос Ирику, и Олефа, искупавшегося в луже у дома Йены вместе с Наданом, куда отправил их брат Ирика. Томз был очень зол, только вот за брата ли вступился или красовался под окнами, осталось вопросом; невеста у него была, хорошая девушка. Витар в стороне жал зубы, оглядывая блиставшего довольством капитана, а важный старейшина Лоренс, семенивший в управу, резко сменил направление; отец многочисленного семейства не выглядел принесшим мир и свое властное слово в назревающую стычку. Среди его отпрысков был один мальчик, и Тай на миг представила, как бы они разбирались между собой, будь малец постарше и попади в ряды очарованных тупиц.

– Дан, – тихонько потормошила кипевшего парня. Дан отмахнулся и едва не свалил ее с ног. Второй раз трогать не стала, вместо того постаралась говорить убедительно: – Твой отец придет в ужас, на нем плохо отразятся твои драки с солдатами. Не нужно! Поговоришь с ней позже. Обещаю, приведу ее…

– Йена! – заревел Дан. Тай бросила ведро и помчалась в кузню.

Йена смотрела прямо в глаза Дану и, тот поклясться мог, что уголок ее губ приподнялся. Наслаждалась ревностью, не иначе. Упивалась раздором, купалась в этой борьбе, ею развязанной среди недавних еще друзей.

Гнев завладел им, выскочил вперед, пригнув голову. Сжал кулаки по бокам, сверля взглядом того, кого не следовало злить; при других обстоятельствах помнил об этом.

Рывок капитан Тореас отметил, придержал Йену, задвигая ее себе за спину. Выпятил подбородок, без слов узнавая, что за собрание образовалось, перегородившее всю улицу. А Дана выводили из себя туфли, точно кость, которую достать не мог и психовал.

– Капитан!

Юн Тореас изобразил положенную вежливость.

– Дан, сын кузнеца. – Не моргал, следя за выражением лица парня. Бес его дернул пройтись с девушкой на виду по деревне, похвастаться, хотя знал о том, что происходит в Хилескоре; сам не так давно посмеивался над тем, как одной девице удалось перессорить и мужчин, и женщин.

Веселиться больше не хотелось, толпа парней раздражала.

Нахмурился, стараясь угадать, кто еще осмелится выступить против него.

Тай, вернувшись, с облегчением застала все то же оценивание с обеих сторон. Долго оно продлиться не могло, мужчины были напряжены сверх меры, однозначно собираясь навалиться сначала на наглеца, прибывшего из Нана, а потом дотянутся и друг до друга. Дружба на века давно закончилась, теперь ими владело соперничество насмерть.

Тай мысленно простонала и направилась к сестре, намереваясь увести ее домой, убрать с глаз в надежде, что без видимой причины страсти поутихнут. Еще и пылавший жаром кузнец протискивался к Дану, сердито распихивая молодых, попутно отвешивая подзатыльники бывшим воспитанникам. Молодые тихо огрызались, но присмирели быстро.

Смотреть, как Сиам волочет Дана в кузню, Тай не стала. На Йену глянула так, что спорить та не посмела, сообразив наконец, что за представление чуть не устроила. Руку не выдернула и позволила увести себя в дом. На капитана ни разу не оглянулась, будто забыла о нем.

– Он мне даже не нравится! – оправдалась, снимая туфельки. Подняла их. – А вот они – очень даже!

Тай шлепнула себя по лбу.

– Если б Дан ударил капитана, его бы вздернули! – с силой встряхнула сестру, туфли вывалились из ее рук. – Ты это понимаешь? Туфли за жизнь?

– Руки! – завопила Йена, отряхивая с платья следы угля. – Умылась бы, вечно в грязи…

Показалась Таната, тяжело опираясь на клюку.

– Что за крик?

Она и говорила уже невнятно, словно из последних сил выталкивала из себя слова.

– Ничего, – лицо Тай перекосилось. В кое-то время порадовалась, что бабушка не может это разглядеть с порога своей спаленки. – Все в порядке, поспорили из-за обуви. Ба, как мама?

Таната развернулась обратно.

– Так же, – прокряхтела. – Так же.

Тай упредила попытку сестры сбежать, схватив за запястье. Тонкое, как прутик, не похожее на ее собственное, увитое венами от тяжелой работы. Хотелось есть, пить, трясло от вида сестры, осмелившейся выговаривать ей за грязь, скрывавшую гладкую кожу подбородка.

– Чего ты добиваешься? – тихо спросила, внезапно устав ото всего. От Йены, учившейся только тому, как соблазнять мужчин, от тени мамы, высохшей и страшной. От страха за бабушку, совершенно седую, сморщенную как кора трухлявого дерева. Она даже со своей палкой ходила, опираясь боком на стену, в любой момент могла не встать с кровати. Как мама.

В горле встал комок и Тай его сглотнула, боясь разреветься. Йена взирала на нее холодными прозрачными озерами как на досадную помеху, ничуть не переживая о том, о чем должна была беспокоиться в первую очередь. Нетерпеливо подергивала рукой, напоминая, чтобы отпустила. Ее бессердечность приводила в отчаяние.

– Когда ты успела стать такой?

Обе вздрогнули от грохота в дверь. Снова застучала клюкой Таната.

– Я открою! – прокричала Тай, уже зная, с чем пришли. Неважно, кто, жалобы приносили до тошноты стабильные.

– Тай, – недовольно протянула Йена, выдернув руку. – Свои порядки соблюдай сама. Завидуешь что ли?

Что-то стронулось в голове; Тай даже не думала. Размахнувшись, ударила сестру по щеке, оцарапав сломанным ногтем. Выпустила пар, копившийся давно, и только поморщилась, когда Йена вскрикнула, хватаясь за лицо. Ожидала приступа сожаления, но его не было.

– Будешь дома сидеть, пока не заживет, – сказала так злорадно, что Йена, до того чувствовавшая себя уверенно, вдруг расплакалась.

На улице собрались исключительно женщины. Сердитые, заплаканные, стыдившие, грозившие кулаками и всяческими карами. А Тай, предугадывая каждое слово, повторяющееся не первый год под дверью, извинялась, извинялась и снова извинялась. Вовсе не собиралась проводить так свою жизнь, краснея за чужие грехи, но проводила благодаря Йене и невозможности оставить на нее бабушку, маму. Потратила уйму времени, учась биться, на стрельбу из арбалета, хитрости изготовления которого пришлось освоить немного раньше, чем непосредственно попадание в мишень; достать кузнеца до такой степени, что тот согласился пустить ее в кузню при всем том, что клятвенно обещал переломать все кости наглому мальчишке на тренировках. Свидетелей тому было много.

И все зря. Оказалась привязана к деревне крепче колодца в ее центре, постепенно погружалась в него, понемногу, незаметно, пока не обнаружила, как высок и далек оголовок1. Всю ее жизнь можно было измерить количеством синяков, небольшой горкой штанов и рубах, а еще кличкой, которая Мелеку казалась забавной. Заморыш.

Все глубже Тай увязала в дрязгах, по сути не имея к ним ни малейшего отношения. Не смела глаз поднять на жен, невест, зная прекрасно, что сестра повторит все снова, снова и снова. Что или кто ее может остановить, не представляла. Не смерть точно, потому как каждый до смешного боялся Танаты, а потому и внучку ее не тронет, чтобы не привлечь проклятье.

* * *

– Как долго еще будешь делать вид, что ничего не происходит? Эти лазутчики уже везде, обсидели скалы точно грифоны!

Саф смотрел куда-то вдаль, ничем не показав, что услышал, отчего Риор распалился еще сильнее.

– Надо собрать всех, необходимо напомнить о долге, слышишь? Мы твои руки и глаза, а не кубло!

– Выглядит все это, – Ниока обвела рукой долину, в которой что-то кучно шевелилось, ползло, падало и пересвистывалось, перекликалось, – как раз-таки кублом.

Риор напомнил себе о терпении, которым не обладал, а если и отыскивал случайно, то поражался ему больше всех. Но пока копался, желание пререкаться спадало, что тоже в общем-то было неплохо.

– А вот и нет, – ответил. Без эмоций, мог себя похвалить за это. – Саф?

Саф наблюдал за переплетением огромных валунов, острых выступов, уходящих ввысь, текучих в дымке силуэтов вершин. Слушал шепот и стоны, наполнявшие каждый уголок, эхо, многократно умножавшее все шорохи.

– Как считаете, кто-то, находясь в своем уме, имея в распоряжении целый мир, выберет это место своим домом?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Надземная часть колодца.