Серый цвет

Финансовое бремя проектов колонизации государства Земли подели между собой. Осторожно привлекались средства частных инвесторов, чья потенциальная выгода пропорционально зависела от процента сделанных вложений, но по закону составляла не более десяти процентов. Тем самым снижался вес транснациональных корпораций, пресекая возможность их дальнейшего превращения в полновластные протогосударственные образования.

В зависимости от того, какие страны курировали обеспечение экспедиций всем необходимым, определялся национальный состав членов экипажа. Тем не менее, его старались сделать насколько возможно более разнообразным, избегая значительного преобладания какого-либо этноса или культуры.

Возглавлять миссию поручили генералу Хиггинсу. На своем веку этому заслуженному военному довелось избороздить солнечную систему вдоль и поперек, руководя полетами самых различных космических судов. К всеобщему удивлению он записался кандидатом в колонисты как обычный рядовой член экипажа. Чиновники, управляющие экспедицией, чрезвычайно обрадовались, увидев его имя в числе соискателей. Моментально были отданы необходимые распоряжения и Хиггинса назначили Капитаном корабля «Фрам», который отправился в путь в один конец.

Как позже выяснилось добропорядочный английский джентльмен, почтенный отец семейства у которого уже подрастали внуки, спустя несколько лет после смерти жены влюбился в женщину много младше себя. Встретив неприятие своего выбора близкими людьми, он оказался основательно выбит этим из жизненной колеи. Его сердце и разум разрывались на части. Серьезно обдумав свое положение, генерал решил начать все с чистого листа, на новом месте с любимым человеком. Хиггинс не держался за свою должность и не боялся любой работы. Оставив семьям своих детей все, что нажил за долгие годы службы, он, и другие члены экипажа, не менее круто меняющие свою судьбу, с энтузиазмом отправились в дальнюю дорогу.

* 13 *

За сотни километров от Петра и его друзей, Джереми Шафрош с подчиненными находился в столовой СК1.

Офицер собрал солдат вместе, посчитав, что во время старта им может потребоваться поддержка, да и ему самому в их присутствии было проще контролировать эмоции.

Чувство вины перед людьми, остающимся на планете, отравляло его жизнь каждый день участия в миссии спасения. И теперь после инцидента с братьями Стешенко, они нахлынули с новой силой. Джереми в сотый, тысячный раз старался убедить себя, что терзания напрасны, и лично он ничего изменить не в силах. Но человек, особенно если его совесть занимается своими непосредственными обязанностями, не так часто, как того бы хотелось, находит утешение в таких, казалось бы, логичных умозаключениях.

«Ладно, – с горечью подумал Джереми, – значит нужно прожить оставшеюся часть жизни так, чтобы не было стыдно перед самим собой».

Для отрыва от поверхности планеты, нос «Востока», с помощью стапельного механизма подняли на угол сорок пять градусов. Все на борту заранее пристегнулись специальными широкими ремнями с магнитными набалдашниками.

Вдруг корпус сильно сотрясся. Все насторожились, при запуске двигателя не должно было происходить ничего подобного…

На «Мирном» участники прерванного совещания недоуменно смотрели на Уоллеса. Наконец, он, выдавил из себя:

– При запуске реактора на СК1 произошел сбой. Спустя семь секунд корабль взорвался.

«Восток» оборудованный двумя двигателями разных систем, превосходящий «Мирный» по всем параметрам, даже не смог оторваться от поверхности планеты. Годы работы оказались напрасны.

Сотрудники Главного командного центра пребывали в слишком большом замешательстве, и не нашлось никого, кто бы вышел на связь с генералом.

– Как же так, – невнятно пробормотал Имамуро, – что мы теперь будем делать?

Бинграйнера страшное сообщение как не странно мобилизовало, было видно, что он принял какое-то важное решение.

Генерал сказал:

– Как не горько это признавать, вероятно, из городов больше никто не прилетит. Сколько собралось вновь прибывших? – вопрос адресовался не кому-то конкретно, а всем собравшимся сразу.

– Порядка полутора сотен. – Бегло глянув на проекцию, прикинул Иваненко, немедленно догадавшись о намерении главного военного.

К старту «Мирного» успели только машины, выехавшие из Плутониума ранним утром. Путь до площадки был не близкий, так что многих последние события застали на полдороги. К тому же, часть людей, увидев СК2, решили вернуться в город за родными и друзьями.

Генерал вышел на связь с ГКЦ:

– Срочно организовать посадку на «Мирный» людей у ворот. Приказ понятен?

– Да!

– Выполнять!

Участники совета не возразили генералу и даже никак не прокомментировали его распоряжение. От этого становившегося все более очевидного шага главного военного до настоящего момента удерживала, только преданность детально разработанному сценарию спасения и неумолимо блекнувшая вера, что членам штатного экипажа еще улыбнется удача, и они успеют к старту.

Однако гибель «Востока», окончательно и бесповоротно перечеркивала первоначальный план. Вполне могло случиться так, что построенный по сходной технологии атомный двигатель СК2, также не выдержит запуска «в режиме взлета». Но, Мэтт твердо решил: он даст шанс как можно большему числу жителей Охры, а там будь, что будет…

* 14 *

Петр, Фред и Катрин среди прочих бессильно стояли перед закрытыми воротами, растерянно блуждая взглядами. Полнейшая неопределенность приводила в ужас.

Тут все услышали отдаленный приглушенный шум от взрыва «Востока», и практически сразу ощутили легкую вибрацию, прокатившуюся по земле. Повисло тяжелое молчание. Потом кто-то громко крикнул, что дрожание вызвано стартом другого спасательного корабля. Практически тут же, запаниковав, толпа в отчаянии бросилась к воротам. В один миг образовалась невообразимая давка, усугубляемая большим количеством машин стоявших вплотную к друг другу.

Смешиваясь, крики несчастных, превращались в сплошной гул голосов просящих помощи.

Но внезапно, произошло настоящее чудо, на вышке показался военный, он тяжело посмотрел вниз и громко обратился к людям:

– Корабль взлетит через считанные минуты. Власти предоставляют Вам возможность сесть на борт. Советую поторопиться, другого шанса спастись у Вас не будет. – И уже тихо полушепотом зло добавил, – Счастливцы…

Спустя несколько мгновений, ворота, как казалось окончательно отделявшие несчастных от мира живых, начали открываться. Обезумев от надежды, толпа ринулась в маленький проем, едва его стало хватать для притискивания человеческого тела. По какой-то причине створки замерли, открывшись лишь на сорок сантиметров. Подпирающие задние ряды, с трудом пропихиваясь между автомобилей, еще больше усиливали давку.

Фред, схватил Катрин, и, будто сквозь бурелом полез к проходу, от которого их отделяло десяток шагов. Харрисон неумолимо упрямо двигался вперед, проворно обходя людские завалы. Добравшись, он приказал сестре, не оглядываясь бежать к кораблю. Сам же плотно прижатый к створке, сопротивляясь толпе, высматривал, где Петр.

Несколько секунд назад, стиснутый десятками тел, Берг оступился на каком-то предмете, валявшемся под ногами. Стопа встала на ребро, и к несчастью именно в этот момент его сильно толкнули в спину. В колене раздался щелчок. Превозмогая боль, Берг, обеими руками уперся в дорожное полотно. Его пихали со всех сторон. В придачу кто-то пятившийся назад, наступил ему прямо на растопыренные пальцы ладони. Петр издал нечленораздельный вопль, очередная боль заставила его повалиться на бок.

Берг закричал:

– Фред! Фред!

Ответ на вопрос: почему людям пришлось протискиваться в маленький проход, крылся в личном поступке военного спецназа третьей категории Эзры Самирски, занимавшего должность начальника отряда отвечавшего за безопасность и нормальное функционирование ворот. Его пост располагался в помещении на вершине стены отделяющей строительную, а теперь пусковую площадку от пустыни.

Несколькими минутами ранее, непосредственно перед получением генеральского приказа из Главного командного центра управления, на проекции перед офицером автоматически включилась громкая связь, так делалось всегда, чтобы исключить любую личную интерпретацию прямых важнейших указаний сверху. После окончания сообщения, Самирски несколько раз порывисто покачал головой.

«Значит генерал, ты решил не ждать, а отдать места членов экипажа этому стаду. – С нарастающей злобой думал Эзра. – Места тружеников, не жалевших сил для строительства корабля, ты даруешь поганым нахлебникам. Место моего мальчика, одному из этих кричащих уродов». – Младший сын, Богдан Самирски, единственный законно признанный ребенок офицера, до сих пор не прибыл к старту. Эзра все еще подчинялся приказам, исключительно ради старшего сына, уже находящегося на борту.

Резко распрямившись, он обратился к толпе, а после прошел в будку управления воротами, запустив механизм открытия. Створы едва успели распахнуться, когда Самирски заблокировал их в таком положении.

Подчиненные ему солдаты вопросительно непонимающе посмотрели в его сторону. Среди прочих ужасную картину наблюдал военный пятой категории Пак, решившийся обратиться к командиру:

– Что случилось? – забыв про устав, просто спросил он.

– Не видишь, ворота заклинило!

– Можно попробовать починить, я разбираюсь.

– На это нет времени! Так, что закрой свой рот!

Услышав страшный зов друга, Харрисон кинулся в толпу, словно в неспокойную штормовую воду. Забиравшись на пару машин и лавируя между встречными потоками людей, он добрался до места, где Петр, скорчившись, лежал на земле. Не обращая внимания на стоны друга, Фред быстро схватил его и забросив себе на плечо, начал снова пробираться к воротам, не щадя ни себя ни других. Берг с ужасом понимал, что не слышит собственного голоса, сливающегося с воплями других несчастных. Немного успокоился он, только осознав: раз Фред с ним, значит с Катрин все в порядке, она в безопасности.

Бинграйнер, в смятении лицезревший страшную толчею, срочно связался с дежурным командного центра, распорядившись соединить его напрямую с Самирски. Из-за серьезных недоделок в настройке корабельного суперкомпьютера в центр управления не могли дистанционно скорректировать работу ворот. Вся полнота возможностей и ответственности оказались в руках Эзры.

Генерал говорил на повышенных тонах, что ему было совершенно не свойственно:

– В чем дело?

– По непонятным причинам механизм заклинило.

– Приказываю впустить всех! И подобрать каждого раненного! Немедленно возьмите ситуацию под контроль. Успокойте людей!

– Есть! – изо всех сил стараясь скрыть гнев, ответил Самирски.

Вновь подойдя к краю ворот, офицер выкрикнул вниз: «Немедленно прекратите панику. На борт примут всех».

Бинграйнер тем времен сделал распоряжения ГКЦ о размещении новых людей на «Мирном» и связанных с этим повышением мер безопасности.

После завершения разговора генерала с подчиненными, предприниматель Сузухито Имамуро настойчиво, но без лишнего давления сказал:

– Нужно торопиться. Комета неумолимо приближается к планете. Неизвестно еще как пройдет старт. Время на вес жизни. Нельзя исключать, возникновение различных проволочек. – В этот момент все в помещении, конечно, подумали о катастрофе «Востока».

– Мы улетим или все вместе, или никто. – Дребезжащим сталью голосом ответил Бинграйнер.

Добравшись до самых ворот, Харрисон почувствовал какое-то сопротивление, сразу несколько пар рук схватили Петра и тянули его назад, думая, что так освобождают себе дорогу к спасению. Повернувшись, молодой шахтер принялся их отшвыривать. Казалось, что ему противостоит не конкретные личности, а толпа как живое существо. Избавившись от хватки, вконец измотанный Фред, решающим рывком, протиснулся в ворота. Переведя дух, он двинулся в сторону корабля.

Грузовой шлюз оказался достаточно широким, около шести метров, позволяя людям быстро заполнять коридор нижнего яруса. Их встречали вооруженные военные в полной боевой готовности.

Втащив Берга внутрь, Фред, обессилив, тяжело опустился на пол. Но, передышка оказалась очень короткой, солдаты подняли его с Петром, и вместе с остальными повели к лифту. Военные внимательно следили за действиями вверенных им групп, с каждым требовалось соблюдать неослабевающую бдительность. Люди находились на взводе, мысль о мести здесь и сейчас, могла подтолкнуть их к самым необдуманным импульсивным поступкам. В случае малейшего сопротивления, солдатам отдали приказ стрелять без предупреждения.

И очень скоро военным пришлось воспользоваться данным правом. Несколько мужчин принялись агрессивно высказать все свои претензии, проецируя на офицерах и солдатах, гнев, скопившийся на планетарные власти. Но это не продолжалось долго. После того как парализовали несколько человек, никто из дезориентированных растерявшихся людей больше не собирался вступать в конфликты. Нарушителей спокойствия унесли под присмотр врачей, выставив у палат посты охраны.

В группе переправляемой вместе с Фредом и Петром все молча следовали указанию военных. Харрисон тоже держался спокойно, вспомним слова Петра о том, что от подобных разборок, зачастую страдают низшие чины, обычные люди, просто делающие свою работу.

На СК2 имелся один лифт, представлявший собой цилиндр диаметром окружности шесть метров грузоподъёмностью десять тонн. В штатном режиме он беспрестанно передвигался с первого на седьмой ярусы и обратно. Для скорейшего переправления людей на верхний ярус, его настроили на безостановочное хождение.

Как выяснилось при первичной сортировке, в давке серьезно пострадало десяток человек. Троих срочно госпитализировали в корабельный стационар.

Катрин доставили в столовую корабля в числе первых. Там начались одни из самых страшных мгновений в ее жизни. Девушка жадно всматривалась в лицо каждого человека входившего в зал, беспрестанно переводя взгляд от одного к другому. Ей казалось, что еще совсем чуть-чуть, и она сойдет с ума.

Створки лифта открылись в очередной раз.

Харрисон, с висевшим у него на спине, слабо постанывавшим Бергом, вслед за парой солдат вышли в коридор. Другой отряд военных без промедления зашел в кабину и поехал вниз за новой партией. Друзья направились к дверному проходу, в котором виднелось множество людей, большинство сидели или лежали на полу, оставшиеся бесцельно перемещались по довольно просторному помещению.

Фред увидел Катрин, неподвижно стаявшую у самого входа. С трудом держа Петра, он побрел в ее сторону. Девушка обняла их обоих. Постояв так немного, они нашли свободное место, и стали ждать своей дальнейшей участи.

Столовая «Мирного» занимала пятидесятиметровую часть седьмого яруса, с плавным закруглением в хвостовой части крыши, и являлась единственным местом на борту, где относительно комфортно, могло разместиться большое количество людей. Оборудование и мебель убрали в ниши пола и стен, освобождая необходимое пространство.

Впустив последних незапланированных пассажиров, военные быстро ушли, наглухо заблокировав двери. Внутри не осталось ни одного представителя корабельной власти или персонала. Несколько человек принялись колотить в двери, требуя открыть её и объяснить что происходит. В помещении застыло громадное нервное напряжение, со всех сторон слышались: плачь, стоны, проклятья.

Начались поиски родных и знакомых. Раздавались окрики, назывались фамилии, имена, кто-то отзывался, и происходили радостные встречи, хотя люди не виделись всего несколько минут.

После объявления по громкой связи, все поспешили закрепить себя магнитными ремнями из оставленных солдатами ящиков.

По команде Главного командного центра стержни купола Ле-Ру поменяли магнитную полярность, что привело к их обрушению. Газовая защитная смесь очень быстро растворилась в азотной атмосфере планеты.

Платформа-стапель начала поднимать СК2. Со страшным гулом запустили двигатели. Под соплами имелось углубление для отвода огромной энергии, отрывающей корабль от поверхности планеты. «Мирный» взлетел. В процессе полета спасательное судно постепенно выровнялось, и стало быстро набирать скорость, при этом его слегка потряхивало.

Еще через несколько минут включили установку, формирующую искусственную силу тяжести. Ее создавали с помощью ускорителя заряженных частиц опоясывающего атомный реактор корабля, в виде замкнутого обруча «центрифуги» диметром один метр, названного «Кольцо тяготения». Благодаря работе с микромиром удалось обойти проблему необходимости колоссальных планетарных масс для создания приемлемой гравитации. Скорость мизерно влияет на силу тяготения, что означает это лишь то, что следует разогнаться посильнее. На «Мирном» не могли запустить цикл Атто, но и полученных значений вполне хватало, чтобы создать на небольшом пространстве корабля искусственное тяготение. Беспрестанно передвигаясь по замкнутому кругу, с около сверхсветовой скоростью, центробежная сила частиц создавала гравитационное притяжение, позволяющее всем на борту, находится в привычных условиях. Этой технологией, бывшей одним из ответвлений открытия сверхсветовых перемещений, довольно давно пользовались на всех космических кораблях.

«Мирный» тем временем все дальше улетал в полную неизвестность космоса.

Что ждет тех, кто остался на Охре? Сколько и куда продлится бегство улетающих? Как будут относиться к нежданным пассажирам? Чем, в конце концов, они займутся на борту спасательного корабля?

Эти и множество других вопросов «случайным» спасшимся еще только предстояло задать.

III. Притирка

* 01 *

В период складывания собственной государственности, жители Охры выбрали символом колонии муравья, поместив изображение его мордочки в черном графическом исполнении в центр однотонного флага цвета охры. Герб повторял эти символы, помещенные в сферу с золотым ободком.

Шестиногих иммигрантов обнаружили совершенно случайно по прибытии «Фрама» на место новой жизни. Насекомых поместили в зоопарк вместе с малочисленными представителями живой природы Земли.

И вот теперь сама Охра оказалась муравейником, в который летит гигантский кусок льда, а маленькие создания, беспомощные перед нависшей угрозой, долгое время даже не подозревали о роковой опасности. И только когда тень упала на их дома, немногие успели спастись, отбежав подальше.

Берг терпеливо переносил боль в распухшем правом колене и левой ладони, видимо сломанной в нескольких местах. Многим требовалась медицинская помощь, но пока приходилось ограничиться несколькими большими контейнерами с лекарствами, в основном обезболивающими и успокоительными. Также военные оставили воду, еду и установили несколько переносных туалетов. Катрин хотела ввести Петру анестетик, обладающий снотворных эффектом, от чего парень наотрез отказался. Тогда она нашла препарат лишь слегка притупляющий боль, и, засучив рукав левой руки, нанесла ему на вену синий быстро впитывающийся гель.

«Когда же они придут? – Думал Петр. – Даже врачей не прислали, наверное, испугались, что на них могут напасть. Мы не знаем ничего, слепы и глухи.

Он вспомнил о доме, и стало так больно внутри – что невыносимо.

– Мать, отец… – еле слышно вырвалось у него сквозь едва разжатые челюсти.

Мысли и переживания, переполняющие Берга, наслоились на физические страдания. Мозг отказывался анализировать происходящее, все занимало одно только горе. По щеке медленно покатилась слеза, глаза закрылись. Казалось, пространство внутри груди занимал постоянно увеличивающийся ком, подкатывавший все ближе к горлу, мешая дышать. Берг жадно глотал воздух, но его не хватало.

Тут он почувствовал, как его обняла Катрин…

– Петя. – Ласково сказала она, нежно прижимаясь к нему.

Давление в груди уменьшилось, девушка как будто забрала половину себе. Сидящий рядом Фред, с каменным полным печали лицом положил руку на спину сестры, и казалось, тоже пытался разделить с ними часть этого безутешного нечто.

И пусть ненамного, но им троим, стало легче от осознания того, что они есть друг у друга.

После полутора часов ожидания и полнейшей неопределенности, двери столовой открылись, и в зал уверенной походкой вошел генерал Бинграйнер в сопровождении нескольких вооружённых солдат.

Немного пришедшие в себя люди замерли, ожидая его слов, словно приговора старого, мудрого судьи. Они не проявляли агрессии, но смотрели с явным беззвучным укором, словно вопрошая: «Почему все произошло именно так?»

Бинграйнера чтили военные, за то что обладал качествами необходимыми хорошему командиру: помимо ума, умел вселить уверенность в подчиненных, отдавая приказы спокойно, но вместе с тем уверенно, не оставляя сомнений в их правильности. Высоко ставили ученые, так как всегда выслушивал, но не всегда соглашался, и порою своими замечаниями, ставил в тупик целые научные собрания. Ценили предприниматели, потому что активно радел за промышленное развитие планеты. Не боялся доверять деятельным бизнесменам, но вместе с тем зорко осуществляя контроль законности. Любили простые обыватели, видевшие его дела и поступки. В общем, несмотря на разное отношение к его персоне, Мэтта уважали все.

Генерал сделал несколько шагов вперед, слегка вклинившись в толпу, чтобы не казаться прижатым к стене, однако, не проходя сильно вглубь, дабы людям не пришлось далеко пятиться. Солдат он оставил у дверей, здраво рассудив, что от предстоящего разговора во многом зависит дальнейшая судьба полета, и совершенно не к чему нервировать людей, бряцая оружием.

Сейчас абсолютно всем на «Мирном» было плохо. Каждый без исключения страдал от безжалостно саднящих ран, на месте вырванного куска души. И никто не мог предсказать, куда люди направят свою боль: на смиренную скорбь, или все сжигающую месть.

Петр, и еще несколько раненных оставались на своих местах, напрягая слух.

– Здравствуйте товарищи. – Начал Бинграйнер. – Прежде всего, хочу…

– Где люди парализованные военными? – Не дожидаясь продолжения слов генерала, резко спросил один из спасшихся, молодой парень Маурицио Ди Поки.

– Под присмотром в корабельном стационаре. Как только придут в сознание, и мы убедимся, что они более не представляют опасности для себя и окружающих, их всех незамедлительно отпустят.

– Почему корабль стартовал сегодня?

– Потому что куски развалившейся кометы Крима уже на подлете к планете. – Спокойно ответил Бинграйнер. – К сожалению, я вынужден предостеречь вас от напрасных надежд, размеры осколков настолько велики, что ни для кого на Охре шансов выжить нет.

По залу покатился нарастающий гул ужаса.

– Значит существование бункеров, действительно наглая ложь? – В смятении произнес Ди Поки.

Бинграйнер заранее решил сказать правду:

– Убежища действительно начали строить, но расчеты очень быстро показали, что подобные сооружения не смогут защитить от удара кометы. Работы свернули еще несколько лет назад. Что касается речи Ненковича, он лишь попытался уберечь горячие головы от необузданных поступков. Мы не хотели, чтобы последние часы жизни колонии прошли в вакханалии беззаконья.

– Выходит, нам врали годами? – продолжал задавать вопросы Ди Поки.

– Да. – Потупившись, проговорил Бинграйнер, не зная, что к этому можно добавить.

Несмотря на то, что генерал был в числе немногих, кто с самого начала знал правду без прикрас, люди отдавали себе отчет, что он не принимал основополагающих решений, как впрочем, и никто из тех, кто оказался на «Мирном». Так что «новоприбывшие» могли с полным основанием винить его только за то, что произошло сегодня, но не за три последних года.

В большинстве своем они оценили искренность генерала. Всем живо представились толпы соотечественников, в предсмертном отчаянии крушащие все и вся попавшееся под руки, избивающие чиновников, вступающие в столкновения с военными и друг и другом. Едва лишь надежда в сердцах людей, теснимая сомнениями и смятением, начинает сдавать свои позиции, крепнет страх, подчас побуждая идти на безумные поступки. Поэтому несмотря на тяжесть утрат, получавшиеся образы казались до того омерзительно-реалистичными, что многие молча согласились с логикой властей, и накопленный гнев не выплеснулся наружу прямо здесь и сейчас.

Прерывая тягостную тишину, генерал продолжил произносить печальные вести:

– Также сообщаю Вам, что спасательный корабль номер один «Восток» при взлете потерпел крушение, его ядерный двигатель взорвался, не выдержав нагрузки.

Эта новость вызвала ощутимо меньший отклик, всем лишь вспомнилась взбудоражившая толпу вибрация земли.

– На корабле объявляется бессрочный траур, чтобы мы могли оплакать навсегда потерянных людей и родную планету. Граждане Охры, – Чуть громче произнес Бинграйнер, возвращая людей к насущным вопросам, – мы попали в очень тяжелое положение. Окончательное решение о месте Вашего размещения пока не принято, но не сомневайтесь, всем найдётся пища, кровать, и конечно работа. Я хочу сказать…