Извращенные эмоции

Как и ожидалось, Лука и дядя Киары произнесли короткие речи. После этого я отпустил Киару, чтобы она могла похвастаться своим кольцом перед женщинами.

– Ну, что думаешь? Доволен своей будущей невестой? – с ухмылкой спросил Римо, когда я к нему подошел. Лука бросил на нас мрачный взгляд. Римо, как всегда провоцируя окружающих, не удосужился говорить тише.

– Пока еще слишком рано оценивать уровень моего удовлетворения, – ответил я, снова рассматривая Киару. У нее было красивое лицо с правильными пропорциями, на него было приятно смотреть, а ее темные глаза и волосы гармонично контрастировали с бледной кожей. Тело ее соответствовало всем критериям, призванным привлечь мужское внимание: тонкая талия, стройные ноги, округлая попка и грудь больше среднего. У меня не будет проблем с тем, чтобы заявить на нее свои права в нашу первую брачную ночь.

– Сполна ее оценил? – Римо следовал за мной к столу, уставленному изысканными лакомствами. – Уверен, тебе понравится ее трахать. Вот бы и мне попробовать.

– Не попробуешь, – резко бросил я.

Римо склонил голову набок.

– А в прошлом у короля было право первой ночи. Lus primae noctis.

– Может, стоит организовать что-то подобное в Вегасе, – ухмыльнулся Римо, выискивая в толпе подходящих женщин. – Приведите всех своих девственниц, и я их порву.

Я покачал головой. Ну, хотя бы в этот раз ему хватило ума говорить тихо. Лука, как и мы, нуждался в перемирии, но и у его терпения был свой предел.

– Ты не король, Римо. И у тебя нет права первой ночи с Киарой.

– Ревнуешь? Это на тебя не похоже, – проговорил Римо с ноткой… кажется, любопытства?

– Я не ревную, но есть некоторые вещи, которыми я не хочу с тобой делиться, и Киара – одна из них.

– Римо махнул рукой.

– Она вся твоя. Не переживай.

Я и не переживал. Римо был непредсказуемым, аморальным и жестоким человеком, но он все же оставался моим братом и никогда и пальцем бы не тронул кого-то, кто принадлежал мне.

– Но мне придется отдать тебе… как ты там его назвал?

– Lus primae noctis, – напомнил я.

– Ага, его. Возможно, мне придется это еще разок обдумать.

Я взглянул на брата, пытаясь понять, шутит ли он или говорит всерьез. По Римо это зачастую трудно бывало определить, и мои сложности с пониманием человеческих эмоций были тут ни при чем.

– Ты же осознаешь, что большинству мужчин не слишком понравится тот факт, что ты трахаешь их женщин. У всех есть предел терпения, даже с тобой. И у страха есть пределы. В определенный момент люди взбунтуются.

Римо закатил глаза.

– Ты же понимаешь, что ты – тоже человек?

– У меня всегда складывалось впечатление, что в нас с тобой осталось мало человеческого.

Римо похлопал меня по плечу.

– Точно. – В его улыбке появилась агрессия. – А кому нужны эмоции и мораль, когда есть возможность трахаться, калечить и убивать сколько заблагорассудится?

Я никогда не понимал, что же хорошего в том, чтобы испытывать эмоции.

Киара снова посмотрела на меня с другого конца комнаты, но быстро отвела взгляд, когда наши глаза встретились. Она пыталась скрыть чувства, но я ощущал ее ужас даже на расстоянии. Эмоции всегда были проявлением слабости.

Глава 5

Киара

Тетя Эгидия занималась приготовлениями к свадьбе, а Ария ей помогала. Казалось, Фальконе не проявляли особого интереса к будущему торжеству. Для них все это было бизнесом, не более того.

Было решено, что свадьба состоится в особняке моих родителей в Хэмптонсе – в том месте, где они были убиты. Было почти символично, что именно там лишат жизни и меня.

В день свадьбы я вошла в фойе особняка, куда моя нога не ступала вот уже много лет. С тех пор там почти никто не бывал. Мои братья получили этот дом в наследство, но предпочли остаться в Атланте, подальше от Луки и от меня. Они были намного старше, так что у нас с ними в любом случае было мало общего. Они были заняты тем, что делали себе имя, невзирая на ошибки, которые совершил наш отец. Мой брак с Нино должен был смыть этот позор прошлого, но моя тайна могла погубить нас всех.

За последние несколько дней уборщикам и дизайнерам интерьеров удалось привести это место в божеский вид. Главная церемония должна была состояться в огромном шатре в саду. Свадьба приходилась на конец апреля, так что планировать что-то на улице, не установив навес, было слишком рискованно.

Я медленно поднялась по лестнице. Мой взгляд остановился на месте, где умерла моя мама. Вздрогнув, я юркнула в свою бывшую спальню. Ее тоже подготовили к особенному дню. По всей комнате стояли вазы с живыми цветами, вероятно, чтобы замаскировать затхлый запах заброшенного помещения. Стоя у туалетного столика, моя тетя разговаривала со стилистом, который должен был заняться моей прической и макияжем. Специально для этого случая поставили зеркало в полный рост. Мое платье разложили на кровати с четырьмя столбиками. Красивое платье. Белое. Цвета невинности и чистоты.

Взглянув на тетю, я подумала, не рассказать ли ей о том, что произошло со мной шесть лет назад, но сразу же передумала – не хочу еще больше упасть в ее глазах. Использованная, грязная. Недостойная этого безупречно белого платья.

Проскользнув в комнату, Джулия, уже одетая в элегантное бордовое платье, обняла меня.

– Не могу поверить, что они выбрали для празднования именно это место, – пробормотала она.

– Оно принадлежит ее ближайшим родственникам, ее братьям. Так диктует Кодекс, – поянила тетя.

Кодекс определял так много всего в нашей жизни, что места для выбора почти не оставалось.

Джулия закатила глаза.

– Значит, это никак не связано с тем, что никто не захотел жертвовать своим особняком ради вечеринки, потому что риск того, что тут произойдет бойня, слишком высок? Ведь именно поэтому мы не отмечаем свадьбу в отеле.

Тетя Эгидия поджала губы, глядя на дочь.

– Джулия, я думала, брак с Кассио положит конец твоей дерзости.

– А Кассио нравится, что я дерзкая, – парировала она, и щеки ее вспыхнули.

Вздохнув, тетя Эгидия бросила нервный взгляд на стилиста. Она всегда боялась произвести плохое впечатление на окружающих.

– Думаю, нам пора начинать. Учитывая, какие непослушные у тебя волосы, на свадебную укладку наверняка уйдет много времени.

Тетя оказалась права. У стилиста ушла целая вечность на то, чтобы заплести мои кудри в косу, спускавшуюся по спине. Тонкая нить позолоченных листьев и жемчуга украсила лаконичную прическу.

– Какая же ты красивая, – Джулия восхищенно смотрела на меня.

Эгидия прижала руку к животу, глядя на меня с большей нежностью, чем когда-либо раньше.

– И правда.

Стилист вышел из комнаты, едва заметно улыбаясь. Я улыбнулась ему в ответ, несмотря на то, что мышцы моего лица были готовы лопнуть от напряжения.

Еще раз разгладив на мне вуаль, прикрывавшую декольте, Эгидия коснулась моих плеч.

– Мы как женщины всегда должны выполнять супружеский долг… – начала она, и я напряглась, потому что понимала, к чему она клонит. – Ты не должна… – Она замолчала. Не должна бояться? Эти слова все матери говорили своим дочерям в день, когда те выходили замуж. Я об этом знала, потому что Джулия рассказывала мне, что Эгидия сказала ей то же самое и в день ее свадьбы. Наши с тетей Эгидией взгляды встретились, и я увидела в ее глазах знакомое чувство вины. – Сделай так, чтобы он относился к тебе как к леди.

Джулия подошла к Эгидии.

– Мама, можно я поговорю с Киарой, ладно? Думаю, в моей компании ей будет комфортнее.

Тетя Эгидия с облегчением кивнула. Потрепав меня за плечо, она вышла, оставив меня наедине со сводной сестрой.

Джулия вздохнула, глядя на мое отражение в зеркале.

– Мне это не нравится, Киара. Тебе не надо выходить замуж за Фальконе. Ты – последняя, кому стоило бы это делать.

– Почему? Пусть лучше это буду я, чем кто-нибудь невинный.

Джулия крепко сжала мою руку.

– Хватит. Ты не грязная и не плохая, какой бы ты себя ни считала после того, что он с тобой сотворил. Ты этого не заслуживаешь.

– А кто заслуживает? Я не желаю такой участи ни одной девушке. Я переживу.

Джулия присела на туалетный столик.

– Даже не знаю, что тебе сказать…

– Ничего не говори. Вряд ли ты найдешь слова, которые бы меня успокоили. – Я знала, что будет сегодня ночью, и я уже через это проходила. Я сглотнула слюну. – Я не буду ему сопротивляться. Сделаю все, что он попросит. Тогда все, разумеется, будет терпимо. Мне ведь уже не тринадцать. – Мои слова прозвучали тихо, а прерывистые гласные слились воедино.

Джулия сделала глубокий вздох.

– Боже мой, Киара. Расскажи все Луке. Он еще может найти способ тебя от всего этого избавить.

– Отменить свадьбу сегодня? Это будет пощечиной Римо Фальконе. А он – не из тех, кто подставит другую щеку. Он будет мстить, какой бы ни была цена. – Я глубоко вздохнула. – Нет. Я выйду за Нино. Ты достала таблетки, о которых я тебя просила?

Она протянула мне маленькую упаковку.

– Должно хватить одной штуки, но, честно говоря, не думаю, что тебе надо накачивать себя лекарствами, чтобы успокоиться.

– Это легкое успокоительное. Я от него не вырублюсь. – Впрочем, я бы от этого не отказалась. Но Нино не понравится, если я окажусь в бессознательном состоянии, когда придет время подтвердить брак. У меня резко сжался желудок, и я положила ладонь на живот.

– Киара…

– Нет, я это сделаю. В жизни у меня много раз отнимали возможность сделать выбор, но сейчас я выбираю сохранить свою честь и вести себя с достоинством, несмотря ни на что. Вот таким будет мой выбор.

Кивнув, Джулия встала.

– Несмотря на то, что Фальконе все боятся и правят они без всякого сострадания, это не значит, что Нино не будет к тебе по-доброму относиться. Есть мужчины, которые оставляют насилие за пределами дома, и жены его не видят. Такие люди знают, кого им нужно защитить, а кого – подавить. Думаю, Нино вполне может оказаться подобным человеком.

Мне стало интересно, действительно ли она верит в то, что говорит, или сказала это лишь для того, чтобы меня утешить, но я не решилась ее об этом спросить. Я убрала таблетки в маленький белый ридикюль.

– Можешь отдать его мне во время вечеринки? Я не могу пойти с ним к алтарю.

Взяв сумочку, Джулия торопливо меня обняла.

– Разумеется.

Нино

Мы с братьями не были религиозны, поэтому, к большому неодобрению Семьи, отказались от венчания в церкви. Я не мог понять, почему они так цеплялись за свои убеждения, при том, что каждый день нарушали все правила, установленные их религией. Если бы то, во что они верили, было правдой, то все они сгорели бы в аду за свои грехи.

Я ждал у алтаря, установленного перед шатром в саду. Римо, который был моим шафером, стоял рядом, глазами раздевая Джулию – подружку невесты, и делал это так бесстыдно, что ее муж, Кассио, нахмурился. Я бросил на Римо предостерегающий взгляд, но тот меня проигнорировал. Он, видимо, предпочел бы, чтобы свадьба переросла в бойню, и судя по выражению лица Маттео, сидевшего в первом ряду, тот тоже от такого поворота событий не не отказался бы. Адамо и Савио сидели через несколько кресел от семьи Витиелло. К моему удивлению, Лука разрешил Арии сесть рядом с Леоной. Казалось, они хорошо ладили, и даже Фабиано время от времени перекидывался со своей сестрой парой слов.

Проследив за моим взглядом, Римо закатил глаза. Он должен быть рад, что его безумный план вообще сработал. Теперь перемирие между Семьей и Каморрой казалось вполне возможным.

В толпе воцарилась тишина, когда вдруг заиграла музыка, и Киара появилась в дальнем конце прохода. Она выбрала элегантное платье с вуалью, прикрывавшей плечи. Феликс вел ее в мою сторону, но Киара шла, не глядя мне в глаза. Вместо этого она сосредоточила взгляд на моей груди.

Феликс передал ее мне, и ладонь ее задрожала в моей. Я снова прижал большой палец к ее запястью, ощущая, как учащается ее пульс. Потом я посмотрел ей в лицо. Хотя оно и было безразличным, в ее глазах читалось выражение, которое я нередко наблюдал во взглядах тех людей, которых собирался пытать.

Учитывая нашу репутацию, ее ужас можно было понять, впрочем, он не имел оснований. Она ведь не была мне врагом, она скоро станет моей женой. Я не давал ей поводов для подобной реакции.

Она ни разу не взглянула в мою сторону, пока пастор читал длинную проповедь и, наконец, не объявил нас супругами.

– Теперь вы можете поцеловать невесту, – сказал пастор.

Я обернулся к Киаре, и пульс ее еще больше участился. Ее полные ужаса глаза наконец встретились с моими, и она с напряжением сглотнула слюну. Удерживая ее взгляд, я взял ее за подбородок, не обращая внимания на дрожь, и прижался губами к ее губам. Они были мягкими и подрагивали под моими. Когда я отстранился, она снова сглотнула.

Пройдя мимо гостей, мы остановились у стола, уставленного бокалами шампанского.

После того, как мы приняли поздравления от гостей, наконец начался банкет. Киара, казавшаяся напряженной на протяжении всего ужина, почти ничего не ела. Расслабилась она лишь после того, как встала и подошла к Арии и другим сестрам Скудери, чтобы поболтать.

– Ну что, уже в предвкушении того, как прольешь сегодня кровь своей женушки? – спросил Римо, откинувшись на спинку стула, как только Киара отошла подальше. Меня удивило, что он потрудился подождать, пока она не сможет расслышать то, что он говорит.

Выпучив глаза, Леона взглянула на Фабиано.

– Он имеет в виду традицию окровавленных простыней, которую Семья до сих пор чтит. Жених должен продемонстрировать простыни, на которых они с невестой провели первую брачную ночь.

Леона поджала губы.

– Ты шутишь, да?

– И они еще называют нас варварами, – ухмыльнулся Римо. – Но, честно говоря, я завидую, что тебе сегодня ночью выдастся шанс пролить хоть немного крови. Прошло уже столько времени. Так хочется кого-нибудь убить.

Глядя на Римо, Фабиано закатил глаза.

– Был ли в нашей жизни хоть один день, который обошелся без кровопролития? – Я внимательно смотрел на них.

Римо прищурился, но я не смог понять, что это была за эмоция.

– Ты прав, – ответил он. – Но помни, не прижимай ее к стене и не нагибай над столом. Ведь наша дорогая Семья хочет увидеть окровавленные простыни. – Подняв бокал, он сделал глоток вина. Вряд ли кто-то из нас сегодня напьется.

– Не переживай. Окровавленные простыни я им предоставлю.

Римо криво улыбнулся.

– Не сомневаюсь.

Я снова нашел глазами жену. Она все еще разговаривала с сестрами Скудери, но, заметив мое внимание, перевела взгляд на меня. Напрягшись, Киара сглотнула, а ее рука, в которой она держала бокал, стала слегка подрагивать.

Учитывая, какой ужас она передо мной испытывала, кровь могла пойти и во второй, и в третий раз. Я умел доставлять удовольствие женщинам и руками, и языком, и членом, но даже у мастерства в сексе были пределы, когда оно сталкивалось с таким сильным страхом.

Когда пришло время для нашего первого танца, я встал, а Киара подошла ко мне, принимая мою протянутую руку. Я повел ее к центру зала, и гости собрались вокруг, чтобы на нас посмотреть. На этот раз она позволила себе смотреть мне в глаза дольше, чем когда-либо. На ее лице промелькнули страх и неуверенность. Когда она не нашла того, что искала, то снова опустила взгляд на мою грудь и с трудом сглотнула. Видимо, таким образом она подавляла страх.

Дотронувшись до ее поясницы, я притянул ее к себе. Откуда-то из глубины ее горла донесся тихий звук, явно выражавший беспокойство. Я взглянул на ее лицо. Она задышала чаще, а щеки ее побледнели. И это был всего лишь танец. Если даже ему удалось выбить ее из колеи, то финал нашей свадьбы точно будет малоприятным. Киара была не из тех, кто спорит: чересчур послушна и воспитана так, чтобы угождать другим. Возможно, она мне поддастся, но легче ей от этого не станет.

Может быть, ее ужас помогли бы унять слова утешения, но я был не из тех, кто обычно успокаивает окружающих.

Песня подошла к концу. Как и ожидалось, Лука, Дон, отдавший мне ее в жены, подошел, чтобы занять мое место. Киара не расслабилась. Она очень боялась танцевать с ним так же, как и со мной. Я силой заставил себя ее отпустить. Ей ничто не угрожало. Это был всего лишь танец. Не стоит делать из этого событие.

Я обернулся к Арии. Взглянув на меня, Лука прищурился. Я проигнорировал его неуместную реакцию, протянув руку его жене. Та с улыбкой ее взяла. Она была хорошей актрисой. Если бы не слегка напряженные пальцы и учащенный пульс, я бы поверил ее выражению лица.

Я привлек ее к себе, и мы начали танцевать. Ее было легко вести, и, следуя за моими движениями, она не переставала мило улыбаться.

– У тебя такие же глаза, как у Фабиано.

Она резко подняла на меня взгляд, и ее лицо исказилось.

– Он мой брат. Даже если вы заставили его поверить во что-то еще.

– Мы не заставляли его ни во что верить, – возразил ей я. – Мы просто объяснили ему, что кровь не определяет твою преданность.

– Вы превратили его в…

– В кого? В убийцу? В садиста?

Она вздохнула.

– Любой мужчина в этом помещении – убийца, а мальчики уже на пути к тому, чтобы ими стать. – А еще, исходя из того, что мне известно о Луке, он был одним из самых жестоких мужчин в наших кругах. Впрочем, Ария, вероятно, не так много знала о рабочих привычках своего мужа.

– Это разговор не для свадьбы, – проговорила она. – Надеюсь, эта женитьба позволит нам всем обрести мир, а еще надеюсь, что твой брат разрешит Фабиано сблизиться со своими кровными родственниками.

– Это решать Фабиано, но сейчас он – с Каморрой. Не забывай об этом.

– Не забуду, уж поверь, – резко сказала она, наблюдая за тем, как ее муж танцевал с моей женой. Киара выглядела скованной в объятиях Луки.

– Киара очень напрягается, когда рядом мужчины, – заметил я.

Ария нахмурилась.

– Большинство женщин напрягаются в день своей свадьбы.

– Правда?

Она бросила на меня взгляд, но мне не удалось уловить его выражение.

– Мужчины… – пробормотала она себе под нос. Это никак не было связано с тем, что и я был мужчиной, но я решил не вдаваться в подробности. – Для любой невесты брачная ночь таит в себе немало страхов.

– Да, страх перед неизвестным – не редкость, но речь же всего лишь о слиянии двух тел. Бояться тут нечего.

Ария моргнула, глядя на меня.

– Может, тебе и нечего бояться, но Киара, как и любая другая женщина, вряд ли с тобой согласилась бы, особенно учитывая, с кем именно ей придется слиться телами.

– Я более чем способен выполнять свои супружеские обязанности.

– Не сомневаюсь, что ты со всем справишься. В конце концов, Каморра этим знаменита. – Она поморщилась. – Ладно, не мое дело.

Впрочем, по ее голосу было очевидно, что ей хотелось, чтобы это было ее дело.

– Не твое. Ты права, – протянул я. Перемирие не означало, что мы с Римо позволим Семье лезть в наши дела.

– Отец избивал ее перед тем, как его убили. Возможно, это могло бы объяснить ее проблемы с мужчинами. Но мне кажется, могло быть и что-то еще… – торопливо добавила она, как только последние ноты песни затихли.

– Что-то еще?

Женщина сделала шаг назад.

– Спасибо за танец. – Отвернувшись, она пошла в сторону Луки, ожидавшего ее на краю танцпола. Киару уже взял на себя Феликс.

Я направился к Римо, стоявшему рядом с Фабиано недалеко от буфетной стойки. Будучи моим старшим братом, он должен был исполнить танец с Киарой следующим после дяди Феликса. Я схватил его за плечо, и он вскинул темные брови.

– Постарайся как можно меньше ее напугать.

– Я умею быть милым и галантным, если постараюсь, – хитро прищурился он.

Фабиано засмеялся.

– Прости, Римо, но это – лучшая шутка из тех, что я слышал за последнее время.

– Что же я должен сделать, чтобы расслабить твою женушку? – Говоря это, он провожал взглядом молодую женщину, которая прошла мимо нас. Я искренне надеялся, что он не станет ничего затевать с женщинами из Семьи.

Я был не тем, кого имело смысл об этом спрашивать.

– Не знаю.

Мы взглянули на Леону, и та залилась краской.

– Может, мне улыбнуться? – Римо растянул губы в улыбке.

– Даже у гиен улыбки поприятнее, – пробормотал Фабиано, и Леона, подавив смешок, уткнулась лицом ему в плечо. Песня закончилась, и Римо, вырвавшись из моей хватки, направился к Киаре, напоминавшей ягненка, столкнувшегося лицом к лицу с мясником.

Джулия неожиданно пригласила меня на танец. Я был абсолютно уверен, что обычно так не делается, но повел ее на танцпол, где притянул к себе. Ее муж наблюдал за нами, стоя у стола рядом с Лукой. Оба они были высокими и мускулистыми, и если верить слухам, у обоих была склонность к жестокости и доминированию.

– Не знаю, способен ли ты вообще на такое, но прошу тебя, будь добр к Киаре.

Я взглянул на Джулию.

– Ты меня об этом просишь? – Я вскинул брови.

Она нахмурилась.

– Если у тебя есть сердце, пожалуйста, не делай ей больно.

– Меня учили, что ни в коем случае нельзя причинять боль женщине в ее первую ночь.

На глаза у нее навернулись слезы, но выражение лица было сердитым.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я!

– Киара – моя жена, взрослая женщина, и с этого дня она – часть Каморры. Это уже не твоя забота, – предостерегающе посмотрел на нее я.

Джулия напряглась, но больше ничего не сказала. Как только музыка перестала звучать, я отпустил ее, и она вернулась к мужу, а я направился к братьям и Фабиано.

Киара

Римо Фальконе пошел в мою сторону, и я с трудом сдержалась, чтобы не убежать. Глаза его были почти такими же черными, как волосы. В его лице было нечто, говорившее о неукротимой жестокости, и дело было не в шраме, тянувшемся от его брови вниз, через висок к скуле. Ухмыльнувшись, он протянул мне руку. Так львы смотрят на газелей.

Его ладонь и пальцы были испещрены шрамами и ожогами.

– Ты должна взять меня за руку, чтобы мы могли потанцевать, – проговорил он, как мне показалось, с раздражением.

Подавив дрожь, я вложила свою ладонь в его. Я не смотрела ему в лицо. Меня бы это просто убило. Его пальцы сдавливали мою ладонь, но гораздо слабее, чем я ожидала. Второй рукой он мягко прикасался к моей спине, притягивая меня к себе. Мое тело сжалось, а горло сковало. Мне пришлось задержать дыхание. Он вел меня под музыку, но тот факт, что меня трясло, все усложнял. Он привлек меня еще ближе, и я резко выдохнула, ощутив прикосновение его крепкого тела.

Мои пальцы соскальзывали с его бицепса, пока я боролась с надвигавшейся панической атакой.

– Смотри на меня! – приказал он. Я не могла этого сделать. – Смотри! – Тихий настойчивый шепот заставил меня встретиться с ним взглядами. Выражение его лица не было злым, скорее оценивающим. Он будто изучал меня. – Это просто танец. Не превращай его во что-то большее. Не давай волю фантазии. – Я на мгновение пришла в ужас. Он очень напоминал Нино. Возможно, за маской порывистого и жестокого лидера он скрывал недюжинный ум. – А теперь сделай вид, что ты счастливая невеста. Это ведь праздник, – добавил он, и губы его сложились в жуткую улыбку.

Я изо всех сил попыталась расслабиться в его объятиях и придать лицу приятное выражение, но не уверена, что мне это удалось. Я отсчитывала секунды до конца песни, но когда она наконец закончилась, рядом с нами вдруг возник дядя Дюрант, и мной овладел ужас из прошлого. Я впилась ногтями в Римо, цепляясь за него и наверняка оставляя на его руках отметины.

– А сейчас и я хотел бы потанцевать со своей племянницей, – сказал дядя Дюрант, обращаясь к Римо, но не сводя с меня глаз, полных осознания произошедшего и триумфа.

Он не прикасался ко мне с тех ночей. Я крепко вцепилась в Римо, глядя на него снизу-вверх. Он взглянул на меня своими темными глазами, слегка прищурившись. Пожалуйста, не позволяй ему со мной танцевать. Я не могла выдавить из себя ни слова. Дюрант потянулся ко мне, но Римо развернулся так, что оказался между мной и моим дядей.

Переведя взгляд на Дюранта, он не стал меня отпускать.

– К сожалению, не могу вам этого позволить. Мой брат хочет, чтобы она вернулась к нему.

– Это – традиция Семьи, – нахмурился дядя Дюрант. – Может, вы у себя в Вегасе и не чтите традиций, но мы им следуем.

Губы Римо растянулись еще шире, и я поняла, что мне он улыбался искренне, а сейчас – лишь из вежливости. В его улыбке было что-то зловещее.

– Мы тоже чтим свои традиции. В Вегасе, например, принято, что я могу отрезать язык тем, кто меня заколебал. Если вы настаиваете на соблюдении ваших традиций, мне придется настаивать и на соблюдении наших. А ваш язык будет прекрасно смотреться в моей коллекции.