Хранители вечности

В отличие от большинства обитателей трущоб, Максим был весьма эрудированным человеком, с ним можно было говорить на любые темы. Он перечитал горы книг, однако при этом никогда не кичился своими знаниями. Кевин любил с ним беседовать, при этом всякий раз их беседы переходили в споры за жизнь. Обычно это происходило после того, как количество выпитого спиртного переваливало определенную черту. Так было и на этот раз.

– Да ты пойми, – убеждал друга Кевин, – если не шевелиться, то ничего не изменится. Ты так и проведешь жизнь в этом чертовом подземелье, я буду лазить по чужим карманам, пока однажды не попадусь или пока меня кто-нибудь не зарежет – тот же Клещ, например. А в чем моя вина? В том, что у меня не было состоятельных родителей? Что я родился в трущобах? Чем я хуже тех, чьи карманы обчищаю? Я тоже хочу иметь хорошую квартиру, красивый спортивный глайдер. Жену, наконец, хочу, детей. Хочу иметь возможность куда-то поехать, отдохнуть. Нам нужно провернуть что-то по крупному. Что-то такое, чтобы хватило потом на всю жизнь.

– Просто ты недоволен тем, что имеешь, – ответил Максим. – Поэтому тебе действительно нужно что-то менять. Например, получить какую-то профессию, найти нормальную работу.

– А толку? – спросил Кевин. – Ну, буду я зарабатывать свои полторы тысячи в месяц, и что? Что это изменит в моей жизни? Я ведь даже сейчас зарабатываю больше.

– Ты будешь честным человеком, – пожал плечами друг. – Разве этого мало?

– Да иди она пропадом, эта честность… – Кевин вновь потянулся за бутылкой, наполнил бокалы. – Быть честным, чтобы с утра до ночи вкалывать на какого-то дядю? – Он опрокинул бокал в рот, следом отправил копченую креветку. Прожевав ее, продолжил:

– Пойми, Макс – честность в этом мире ничего не дает. Вон, возьми хоть нашего Профессора. Был хирургом, жил вполне прилично. А потом кто-то умер у него на столе, из шишек – и где теперь Профессор? Помогла ему его честность, заступился за него кто? Да всем на него наплевать оказалось. А будь у него деньги – большие деньги – никто на него и вякнуть бы не посмел. Сам бы всех держал в кулаке… – Кевин опустил голову.

– Хорошо, а как быть с душой? – спросил Максим. – Как я буду жить, если не смогу себя уважать? Если не смогу сам себе посмотреть в лицо?

– А ты не смотри, – хмыкнул уже порядком захмелевший Кевин. – Душа, она, конечно, душа, но когда в желудке пусто, о ней как-то думаешь в последнюю очередь.

– Вот это-то и плохо, – вздохнул Макс. – Если бы все думали о душе, то и зла в мире было бы меньше.

– Но они не думают, – жестко ответил Кевин. – А значит, я прав.

Проснулся он еще затемно. Огляделся, пытаясь понять, где находится. Выщербленная кирпичная стена, под потолком тусклая лампочка-ночник. Под ним… Под ним скрипучая армейская кровать с драным матрацем.

Сознание медленно прояснялось, Кевин наконец-то понял, где он. Все верно, они вчера хорошо выпили. Потом выпили еще, потом пришла Карина. Пришла не одна, с каким-то хахалем. Ну да, они еще с ним потом подрались, а Карина их разнимала. Потом… Что было потом, Кевин не помнил. А эта комната была одной из комнатушек в подземных владениях Максима.

Продрав глаза, он взглянул на часы – начало восьмого. Значит, на улице уже день. Пора вставать…

Максим уже сидел за стойкой в своем любимом кресле. Увидев вышедшего Кевина, улыбнулся.

– Ну и как у нас теперь настроение?

– Еще хуже, чем вчера… – ответил Кевин, и это было правдой. – Пойду я, мой старик меня уже наверняка хватился… – порывшись в карманах, он достал стокредовую купюру, положил на стойку. – Спасибо, Макс.

– Это много, – ответил Максим.

– Брось… – в голове ощутимо кольнуло, Кевин поморщился. – Считай, что это за ночлег.

– Глотни. – Максим плеснул в стакан мутноватой жидкости. – На вид не очень, но помогает здорово. Рецепт мне Эмма дала.

Взяв стакан, Кевин с подозрением оглядел его содержимое, потом залпом выпил.

– Спасибо, Макс. Я пойду…

Выбравшись, наконец, на улицу, Кевин остановился – от яркого солнца слепило глаза. Затем, подтянув ремень, медленно побрел домой.

Дома он без всяких эмоций выслушал упреки Санчеса – старик был недоволен тем, что Кевин пил – потом прошел в свою комнатушку и, не раздеваясь, завалился на кровать. Думал просто полежать, и тут же уснул…

Проснулся он от шума пролетевшего по улице глайдера. Стекла дрогнули, Кевин открыл глаза. Несколько секунд смотрел в потолок, потом глянул на часы. Почти одиннадцать. Работать уже поздно, да и руки после вчерашнего тряслись. Тем не менее, Кевин себя не корил. Если хоть изредка не отдыхать в свое удовольствие, то зачем тогда вообще жить?

Работать сегодня не стоило, но прогуляться по городу было можно. Причем прогуляться с толком – Кевин давно уже присматривался к одной конторе в северо-западном округе. Это была солидная туристическая фирма, Кевин был уверен, что у них наверняка водятся большие суммы наличности. И если суметь эту наличность изъять… Если суметь ее изъять, то у него начнется совсем другая жизнь.

Будучи достаточно здравомыслящим человеком, Кевин не собирался действовать на авось, у него не было никакого желания оказаться в тюрьме. Именно поэтому он уже не первый месяц собирал всю доступную ему информацию об этой конторе, начиная с режима работы сотрудников и заканчивая особенностями установленных в здании систем безопасности. Да, эта работа не была для Кевина профильной. Однако учиться никогда не поздно, а учеником он был способным. Еще два года назад Кевин свел дружбу с Платоном, щуплым человеком неопределенного возраста. Ему можно было дать и сорок, и все шестьдесят. Из них лет пятнадцать Платон провел за решеткой, расплачиваясь за ошибки в работе. Будучи потомственным взломщиком, он специализировался на грабеже богатых вилл, в основном промышляя в летний сезон – когда хозяева роскошных особняков разъезжаются по курортам.

В отличие от других обитателей трущоб, Платон никогда не хвалился своими успехами. Несмотря на внешнее добродушие и общительность, этот человек никого не посвящал в свои дела. Он никогда особо не шиковал, но и не мелочился по пустякам. Ни у кого не просил взаймы, но и сам в долг не давал, мотивируя это своими принципами. Тем не менее, деньги у него водились, это знали все.

Чтобы найти подход к этому человеку, пришлось запастись терпением. Но это себя полностью оправдало – именно Платон научил Кевина разбираться в электронике, именно у него Кевин перенял поистине бесценный опыт работы с замками и системами безопасности. В то же время, Платон ни разу не взял Кевина с собой, мотивируя это тем, что люди его профессии всегда работают в одиночку.

– Учти, Кевин, это очень важно, – сказал он как-то юному ученику. – Большие деньги имеют склонность портить даже самых хороших людей. Даже если ты на все сто уверен в напарнике, ты не можешь с уверенностью знать, какие мысли крутятся в его голове. Одному работать труднее, зато гораздо безопаснее. Знаешь, что никто не воткнет тебе нож в спину.

Кевин учел его рекомендации. Свою единственную пока попытку добраться до больших денег он сделал около полугода назад, позарившись на кассу одной торговой фирмы. Именно тогда он понял, что знать и уметь – это совершенно разные вещи. Фактически, он допустил столько ошибок, что лишь чудом не оказался в руках полиции. Денег в тот раз ему добыть не удалось, однако даже эта неудачная попытка дала Кевину массу полезного опыта. Теперь, присматриваясь к туристическому агентству, он учитывал прежние ошибки.

Близился полдень, когда Кевин подошел к автобусной остановке. Он снова был в цивильной одежде, голова почти не болела. Похоже, целебный напиток Максима действительно обладал волшебными свойствами. Тем не менее, в теле чувствовалась слабость, поэтому в автобусе Кевин предпочел ехать сидя, благо пассажиров было мало и уступать место не требовалось. Он спокойно смотрел в окно, думая о том, что однажды все же покинет не только Москву, но и эту планету.

Очередная остановка. Автобус опустился на посадочную платформу, забрал пассажиров и снова плавно взмыл в небо. По привычке Кевин окинул взглядом вошедших, и вздрогнул – среди них был тот самый тип, что схватил его за руку! Встретившись с Кевином взглядом, он подмигнул ему, потом подошел и сел рядом.

– Надеюсь, ты не будешь возражать? – спросил старик. Потом взглянул на часы. – Ровно двенадцать часов, как я и обещал.

Это было необъяснимо, Кевин даже ощутил в душе холодок. Он вдруг вспомнил, что этот человек и в самом деле пообещал встретиться с ним в двенадцать часов дня. И пожалуйста, сейчас полдень, и этот самодовольно улыбающийся тип сидит рядом.

– Вы следили за мной? – догадался Кевин.

– Ты о себе слишком высокого мнения, – усмехнулся попутчик. – Хозяину не нужно следить за собакой. Достаточно просто ее позвать.

Это смахивало на оскорбление, но Кевин сдержался от того, чтобы нахамить в ответ. Было в незнакомце что-то такое, что удерживало от опрометчивых поступков.

– Тогда почему вы здесь? – спросил он.

– На удивление сложный вопрос. – В глазах собеседника снова мелькнула усмешка. – Видишь ли, Кевин, иногда наши поступки диктуются тем, что превыше нас. Когда-нибудь ты это поймешь.

При звуках своего имени Кевин снова вздрогнул, ему стало совсем не по себе. Сдается, этот тип знает о нем больше, чем можно было подумать.

– Откуда вы знаете мое имя? – Он в упор взглянул на старика.

– Ты мне его сказал сам, – ответил тот. – Разве не помнишь?

Он лгал. Кевин не без оснований гордился своей памятью и знал: своего имени он этому человеку не называл. Не иначе, он все-таки из полиции.

– Не имею к ней ни малейшего отношения, – произнес собеседник.

Кевин вновь вздрогнул. Попутчик тихо засмеялся, потом слегка нагнулся к Кевину и доверительно прошептал:

– Ты действительно сам сказал мне, как тебя зовут. Этой ночью.

Что-то прояснялось. Не иначе, они встречались в баре у Максима. О том, что было вчера после девяти вечера, Кевин имел самые смутные представления. Ну да, это могло произойти только там. Больше просто негде.

– Чего вы хотите от меня? – спросил Кевин. – Зачем я вам?

– Ну, мне ты вообще-то не нужен. Но тобой заинтересовался тот, кто гораздо могущественнее меня. Я же лишь исполняю его волю. Впрочем, – собеседник снова улыбнулся, – я делаю это с удовольствием.

– Кто он? Назовите мне его.

– Бог! – прошептал старик, нагнувшись к самому уху Кевина. Увидев растерянность на лице Кевина, усмехнулся, выпрямился в кресле и удовлетворенно вздохнул.

Какое-то время летели молча. Потом автобус снова стал снижаться, странный попутчик вновь взглянул на Кевина.

– Нам выходить.

– Я лечу дальше, – твердо ответил Кевин. – У меня свои планы.

– В самом деле? – Собеседник приподнял брови. – И что, тебе совсем не хочется узнать, что за всем этим стоит? – Он легко поднялся с кресла и пошел к дверям.

Проводив старика взглядом, Кевин подумал о том, что трость в его руках – просто часть имиджа.

Автобус опустился на перрон, двери открылись. Кевин смотрел за тем, как его странный попутчик, не оглядываясь, сошел с автобуса. В сознании Кевина царило смятение – несколько секунд он еще сопротивлялся охватившему его стремлению пойти за этим человеком, потом торопливо встал и вышел из автобуса.

Повернувшись, старик с легкой усмешкой взглянул на Кевина.

– Я вижу, ты все же решил сойти?

Кевин молчал. Потом, чувствуя, что пауза затягивается, нехотя разжал губы.

– Кто вы? – тихо спросил он.

– Зови меня отцом Леонидом, – ответил тот. – Но можно и без «отца».

– Вы священник? – догадался Кевин.

– В некотором роде, – согласился старик. – Прогуляемся немного. Здесь хороший парк, я люблю это место.

Они медленно пошли по тротуару. Отец Леонид молчал, молчал и Кевин, размышляя о том, чего ему ждать от этого странного человека. Так они дошли до парка. Когда над головой появились кроны вековых сосен, а прохожих стало совсем мало, отец Леонид задумчиво взглянул на Кевина.

– В этом мире, Кевин, – сказал он, – очень много людей. Людей разных – богатых и бедных, хороших и плохих. Глупых и умных. Нас действительно много, миллиарды и миллиарды. И каждый из нас о чем-то мечтает. Вдумайся только, Кевин – миллиарды людей, и каждый надеется на то, что окажется счастливее и удачливее остальных. Если человеку везет, он радуется и благодарит судьбу за удачу. Если на его долю выпадает несчастье, вопиет к небесам – за что ему такое наказание? И мало кто понимает, что все мы лишь крохотные винтики огромного механизма. Каждый из нас как капля в океане – а что может требовать для себя капля? Убудет ли океан, если в нем станет на каплю меньше? Изменится ли от этого что-нибудь? – Отец Леонид слегка шевельнул бровями, побуждая Кевина к ответу.

– Не изменится, – ответил тот, еще не понимая, к чему клонит старик. – Каплей больше, каплей меньше…

– Именно, Кевин. Для океана это ровным счетом ничего не значит. Одни капли испаряются и уходят, другие снова выпадают с дождем, чтобы стать частичкой бескрайнего океана. Судьба каждой конкретной капли никак не влияет на судьбу океана. И как бы капля не взывала к справедливости или гуманности, к милосердию или закону, она все равно останется каплей. И права ее будут правами все той же капли. А какие у капли права? – Старик выжидающе взглянул на Кевина. Потом, не дожидаясь ответа, продолжил сам. – Да никаких. Вся разница в том, что одни капли по прихоти судьбы попадают в чистый журчащий ручей. А другие – в зловонное болото.

– Вы говорите о людях? – догадался Кевин.

– Да, Кевин. Каждый из нас – просто капля. Мы рождаемся чистыми и прозрачными, но с первых же минут жизни начинаем впитывать в себя всю грязь этого мира. И не важно, какая это грязь – как бы она не блестела, она все равно остается грязью. Люди стремятся к богатству и власти, не понимая, что это всего лишь иллюзия. Мираж, скрывающий от их глаз подлинную картину мира. Подумай об этом, Кевин.

– Но какое отношение это имеет ко мне? – не понял Кевин. – Вы же знаете, кто я.

– Знаю. Но так ли уж это плохо?

– То есть?

– Просто я не люблю людей в белых одеждах, – пояснил отец Леонид. – Они мне скучны. Человек может подняться настолько высоко, насколько низко он может пасть. А что происходит у нас? Возьмем, для примера, наших церковников. Служение Господу уже давно стало престижной и уважаемой профессией. Молодые люди из вполне благополучных семей пачками отправляются в духовные семинарии, где в их мозги вкладываются чужие слова и мысли. Проходит какое-то время, и новоиспеченный попенок отправляется в какой-нибудь приход – нести людям Слово Господне. Но что собой представляет такой человек? Что он видел в жизни, чему он может научить? Истины, которые он проповедует, не прошли через его душу и сердце, они им не выстраданы. В них нет силы, он обо всем судит с чужих слов. Такой человек не видел и сотой доли окружающего его мира, в духовном плане он представляет собой пустышку. И таких пустышек семинарии плодят тысячами, рассылая их по всем обитаемым мирам. В итоге Церковь сама давно потеряла Бога, теперь это всего лишь преуспевающий социальный институт.

– Для священника вы говорите очень странные слова, – заметил Кевин.

– Просто у меня своя Церковь, – ответил отец Леонид. – Вот она, – он обвел рукой вокруг себя. – Эти сосны, это небо. Весь этот мир. Впрочем, – старик снова мягко улыбнулся, – речь не обо мне, Кевин. Речь о тебе.

– А именно?

– Я прелагаю тебе сыграть в одну игру.

– В какую? – встрепенулся Кевин.

– Очень интересную. Она называется «жизнь».

– Вы опять говорите загадками, – нахмурился Кевин. – Или метафорами.

– Никаких загадок, Кевин. И никаких метафор. Речь действительно идет о твоей жизни. Я уже говорил, что люди поглощены иллюзиями. У тебя есть шанс от них избавиться. Всё, что мне от тебя нужно, это твое согласие.

В душе у Кевина шевельнулся страх. Слишком уж странно все это звучало.

– Я вас не понимаю, – ответил он. – Игра, согласие… Я просто не понимаю, о чем идет речь.

– Хорошо, – кивнул отец Леонид. – Зайдем с другого бока. Чего ты хочешь от жизни? Что тебе нужно для счастья?

– Как раз здесь все очень просто, – не задумываясь, ответил Кевин. – Для счастья мне нужны деньги. Хотя бы тысяч сто.

– А что так скромно-то? – усмехнулся собеседник. – Просил бы уж сразу миллион.

– Тогда пусть это будет миллион, – согласился Кевин. – И желательно наличными.

– Это уже лучше, – кивнул отец Леонид. – Теперь скажи мне, что ты будешь с этим миллионом делать?

– Ну, если у меня будет миллион… – Кевин на секунду задумался. – Если будет миллион, то я улечу на Илиону. Говорят, там всегда тепло, там хорошее море.

– На Илионе действительно хорошо. Прилетишь ты туда, и что дальше?

– Дом куплю, поближе к морю. Потом женюсь. А может, сначала женюсь, а потом улечу на Илиону. – Кевин подумал о Карине. Будь у него деньги, она бы согласилась лететь с ним хоть на край света.

– Что ж, желания вполне понятные. Особенно, если учесть твой возраст. – Губы отца Леонида дрогнули в усмешке. – Но неужели ты считаешь, что деньги способны принести человеку счастье?

– Я знаю, что без них счастья не будет точно, – ответил Кевин. – С деньгами же можно добиться всего.

– Например? – тут же спросил собеседник.

– Просто без денег ты никто. Если у тебя солидный счет в банке, то перед тобой открыты все двери. Деньги дают власть, дают возможность жить так, как ты хочешь, ни на кого не оглядываясь.

– Что ж, очень может быть… – Глаза отца Леонида насмешливо блеснули. – Миллион – значит, миллион. Завтра с утра, часиков эдак в десять, приезжай в центр. Для начала пройдись по Площади, дальше иди куда хочешь. Просто броди по улицам, ходи по магазинам. Ну, а когда получишь свой миллион, постарайся не делать глупостей. Потому что деньги, Кевин, нужны не только тебе. Одно дело – их получить. И совсем другое – суметь удержать.

– Что значит – «когда получишь свой миллион»? – не понял Кевин. – Где я его получу?

– Не имею понятия, – пожал плечами собеседник. – Но этот миллион обязательно попадет к тебе в руки, просто поверь мне на слово. Разумеется, – глаза отца Леонида вновь лукаво блеснули, – если ты согласен играть в мои игры.

В какой-то момент Кевину захотелось послать этого типа подальше и уйти – ту чушь, что он нес, нельзя было воспринимать адекватно. Тем не менее, Кевин сдержался. Он вырос в трущобах, а законы трущоб предписывали внимательно относиться к словам. Ему надо просто как-то отделаться от этого сумасшедшего старика.

– Хорошо, я согласен, – сказал Кевин. – Что дальше?

– Это зависит от тебя, – ответил отец Леонид. – Просто не забудь завтра прийти за своим миллионом. Если, конечно, он тебе все еще нужен… – Старик вздохнул, задумчиво посмотрел в небо. – Проблема в том, Кевин, что именно деньги приносят людям наибольшее количество бед. Но ты прав, заболтался я что-то с тобой. Мы еще встретимся. Удачи тебе, Кевин…

Подмигнув, старик перекинул трость в левую руку и не торопясь направился вглубь парка. Проводив его взглядом, Кевин пожал плечами и пошел прочь.

Нельзя сказать, что встреча с этим человеком сильно повлияла на Кевина. Будучи коренным жителем трущоб, он на своем недолгом еще веку успел повидать множество самых разных людей. Отец Леонид был одним из многих. Ну, а то, что он оказался со странностями – так кто сейчас без них? Не сдал он его тогда в полицию, и слава богу…

Словом, вернувшись из Центра, Кевин предпочел забыть об этом странном человеке. Зашел в бар к Максиму, поболтал с ним часок. Поинтересовался между делом, не было ли здесь прошлый вечером солидного крепкого бородатого старика. Макс ответил, что были только свои. Это добавило вопросов, но Кевин предпочел о них не думать. Пообщавшись с Максом, отправился к Карине, ее не оказалось дома. По словам Марты, той еще ведьмы, Карина с утра укатила с каким-то хахалем. Сообщила она об этом с явной издевкой.

Безусловно, это испортило Кевину настроение. Впрочем, поразмыслив, он решил не придавать словам Марты большого значения. Для нее соврать, что сплюнуть. К тому же она явно завидовала красоте Карины, и это все ставило на свои места.

Вернувшись домой, Кевин снова сел ремонтировать электронную отмычку, слушая краем уха бесконечное брюзжанье Санчеса. В конце концов, ему удалось-таки найти неисправность, проблема крылась в одной из микроскопических клемм – та просто отломилась. Кевин даже вспомнил, что на той неделе уронил отмычку на пол.

Клемму он подпаял примитивным, но действенным методом – раскалил докрасна обычную иглу и уже ею приладил клемму на место. Включив питание отмычки, удовлетворенно взглянул на загоревшийся зеленый огонек – то-то же…

Остаток дня он тоже провел дома, идти никуда не хотелось. Включив видео, смотрел вместе с Санчесом новостной канал, потом переключился на развлекательный. Спать лег уже в первом часу ночи, размышляя о том, работать завтра или дать себе еще денек отдыха. До дня рождения Карины оставалось еще восемь дней, так что недостающие ей на подарок пятьсот кредов он соберет всяко. А это значит… Это значит, что можно еще денек отдохнуть.

Проснулся он около восьми часов утра. Какое-то время лежал, думая о разной ерунде, потом вспомнил отца Леонида. Попытался забыть о нем, но образ вредного старика упрямо лез в сознание. Может, и в самом деле пойти? Но ведь это глупо, кто и где просто так даст ему миллион? И за что – за красивые глаза? Да ему никто в жизни десятки не дал, все приходилось зарабатывать самому. А тут – целый миллион…

Перевернувшись на другой бок, Кевин вновь попытался заснуть, но сон уже не шел. Да, никто не даст ему миллиона. А если даст? Что, если этот странный старик окажется прав? Ведь отыскал же он его как-то, имя его узнал…

Он ворочался почти до девяти, пока не осознал, что любопытство все же пересилило в нем здравый смысл. Да, никто не даст ему миллиона. Но почему бы просто не прогуляться по городу? Да и день сегодня вроде не такой жаркий…

День и в самом деле выдался хороший. Когда Кевин вышел на улицу, небо затянули дождевые тучки, было свежо и прохладно.

Кевин любил дождь, ему нравилось бродить по мокрым улицам. Нравилось потому, что обычных горожан в такие часы на улицах становилось меньше. И их город на какое-то время становился его городом.

Впрочем, дождя пока еще не было. Да и не будет, иначе об этом непременно сообщили бы в сводке погоды.

Было около десяти, когда Кевин сошел с автобуса рядом с Кремлем. Огляделся, затем не торопясь пошел через Площадь. Было приятно идти, зная, что у тебя выходной день и тебе совершенно нечего бояться.

Миновав Площадь, Кевин остановился, внимательно огляделся – ну и где же он, этот миллион?

Миллиона не было. Обозвав себя идиотом, Кевин медленно пошел прочь, в сторону Арбата. Давненько он там не был, надо бы напомнить Клещу о себе. Пусть не думает, что он его боится…

На Арбате, как всегда, было людно. Кевин любил это место – ему нравились местные лавки и магазинчики, торгующие всякой всячиной, нравилось бродить в толпе зевак и туристов. Чтобы не ходить просто так, он стал приглядывать подарок для Карины, хотя и понимал, что вряд ли найдет здесь что-то стоящее. Просто знал, что в основном здесь торгуют подделками, а дарить Карине ненастоящую вещь он не хотел.

Так прошло почти два часа. О миллионе Кевин уже не думал, занятый своими делами, своими мыслями. А потом и вовсе появились проблемы…

Сначала они возникли в образе паренька в клетчатой рубашке и кожаной кепке. Кевин увидел его, когда тот шустро юркнул в толпу и исчез. Паренька звали Мишелем, он входил в банду Клеща. Кевин нахмурился – значит, минут через десять можно ожидать и бойцов Клеща, а то и его самого.

И он оказался прав. Если в чем и ошибся, то только во времени – боевики Клеща показались всего через пару минут. Очевидно, они просто гуляли где-то поблизости. Присмотревшись, Кевин разглядел среди них и высокого жилистого парня лет двадцати пяти, его длинные волосы были стянуты на затылке в косу. Это и был Клещ, лидер самой опасной молодежной группировки Москвы. Нож он пускал в ход без раздумий, причем мог сделать это даже на людной улице. Вместе с ним было еще четверо бойцов, рядом терся и довольный Мишель.

Силы были более чем неравные. Законы воровского мира были жестоки, поэтому Кевин без всякой ложной гордости предпочел уносить ноги. Бежать не бежал, но шел быстро, стараясь побыстрее затеряться в толпе.

Затеряться не удалось, Клещ и его бойцы явно решили на этот раз с ним разобраться. Шмыгнув в первый попавшийся проулок, Кевин понесся со всех ног, уже не обращая внимания на прохожих. Свернул направо, потом, пробежав сотню метров, забежал в один из подъездов, быстро взлетел по лестнице на третий этаж. Вынув нож, прижался к стене и затаился.