Критическая история гностицизма и его влияния. Том 2

Gemmæ antiquæ litterato aliæque rariores, ab A. P. N. Galeotti. Roma, 1757.

92

Несколько абраксов можно также найти в следующих работах: Le Pois, Discours sur les médailles; Baronius, Annales ecclesiastici, t. II, p. 72, ed. Colon. Sponii Miscellanea erudito antiquitatis; De la Chausse, Romanum Museum; Molinet, Cabinet de la bibliothèque de Sainte-Geneviève; Beger, Thesaurus Brandeborgicus; Fabretti, Inscriptiones antiquae; Prodromus iconicus sculptarum gemmarum ex Museo Ant. Capelli; Signa antiqua e Museo Jacobi de Wilde; Ebermayer, Thesaurus gemmarum; Middletan, Germana antiquitatis monumenta, etc.

93

См. пояснения к нашим табличкам.

94

См. пояснения к табличкам в конце этой работы,

95

Если Василид был последователен в своих расчетах, то триста шестьдесят пять интеллектов, исходящих друг от друга по семь, образовывали пятьдесят два мира, или упавоса, плюс Верховное Существо, которое было восьмым членом, во главе первой гептады. В связи с этим отметим, что слово «небо», upavos, обозначающее небесный разум, не является чем-то необычным в языке древности. В работах Конфуция мы находим слово небо в значении высшего разума. См. Werke des tschinesischen Weisen Kung-fu-Dsü und s. Schüler. Uebers. u. mit Anmerk. von W. Schott. Halle, 1826, vol. 1, p. 36 и 114, прим. 56.

96

Archelaus, Acta disput. cum Manete. Hippol. Opp. at II, 194.

97

Τάραχος καὶ σύγχυσις ἀρχικὴ. Clemens Alexandr, II, p. 408, ed. Sylb. Конечно, этот отрывок касается только состояния души и, кажется, относится не столько к космологии в целом, сколько к одной только антропологии; но в этой системе все связано, в ней ничего нельзя было бы объяснить, если бы мы ограничивали τάραχος и σύγχυσις только человеком. Кроме того, другие документы, особенно Деяния Архелая, не оставляют никаких сомнений на этот счет.

98

Зенд-Авеста, Бундехеш, с. 345 и 346, перевод Анкетиля.

99

Dalberg, trad. of Dabistan, published by Gladwin, p. 21.

100

Ibidem, 509.

101

Clemens Alexandr, Strom, lib. IV, p. 506.

102

См. Epist. ad Rom. cap. 7, v. 9. ср. Ориген в Epistol. ad Rom. Opp. IV, p. 549.

103

Эта идея о гениях, защищающих различные народы, встречается у евреев только в их сочинениях, написанных в изгнании (см. Пророчества Даниила, гл. 10, ст. 13 и 21), и в спекуляциях Каббалы, которые были продуктом эмиграции. Евреи изменили его, когда получили, и меняли несколько раз. Даниил называет лишь несколько ангелов, следящих за судьбой народов; Талмуд знает о семидесяти (см. т. 1, с. 113 настоящего труда). Филон более трезв, а Ориген, похоже, следует за этим писателем-философом, когда говорит, что каждый из ангелов-защитников имел свой особый надзор; что одни были назначены на дни, другие – на ночи. Это почти исповедует ангелов третьей египетской теогонии, которые следили за 365 днями года (Orig., cont. Celsum, V, c. 29).

104

Clemens Alexandr, Strom, V, p. 794, ed. Sylb.

105

Эта идея, которая так часто повторяется в гностических системах, является всего лишь христианской идеей, модифицированной этими системами: это идея о том, что христианство освобождает человека от священства и поклонения Моисееву законодательству, и это освобождение сопровождается духовным и непосредственным общением религиозной души с Высшим Существом. Гностики превратили эту идею в мифы. Иногда говорят, что они все спиритуализировали и идеализировали; напротив, они часто заменяли спиритуализм и идеализм христианской религии мифами и аллегориями.

106

Эта идея, завещанная Василиду его предшественником в Египте, Церинфом, является одним из самых любопытных нововведений гностицизма. Она не имеет прецедента среди древних. Она не относится к индийским воплощениям; гностики отрицали воплощение. Это не Ормузд, который говорит через Зороастра; Ормузд не приходил, чтобы вселиться в тело своего пророка. Это также не облик ангелов иудаизма; эти ангелы принимали облик тел по своему желанию, но не вселялись в тела других людей. Только демоническая одержимость предлагает нечто аналогичное инкорпорации Мы; но именно такая аналогия лучше всего показывает новизну и смелость гностического мнения.

107

Здесь уже не одна из прекраснейших идей христианства, а исторический факт его нравственного влияния на народ превращается в миф.

108

Clem. Strom, II, p. 375.

109

Нет необходимости указывать, что не божественный разум, соединенный с Иисусом, а человек Иисус принял крестную смерть: это мнение является неизбежным следствием докетизма. Для учения Василида характерен принцип, согласно которому Спаситель не мог страдать за других, такая замена противоречила бы Божьей справедливости, каждый человек должен страдать сам за себя. Поэтому Иисус пострадал только за то, что заслужил, – не потому, что согрешил в своем нынешнем существовании, а потому, что согрешил в предыдущих существованиях. Именно так дети, еще невинные в нынешнем существовании, страдают за предыдущие существования. Клеменс Алекс, Штром, V, с. 506.

110

Послание к Евреям, 11, V. 1, перевод Леметра де Саси.

111

Clem. Alex, Stromata, II, 363.

112

Там же, 371.

113

Там же, 363.

114

Τοσούτων πνεύματων διαφόρων σραζεν, II, p. 409.

115

Ibid, pp. 508, 748.

116

Norberg, Codex Nazaroor, vol. I, p. 43.

117

Clem. Alex, II, 427.

118

Clemens Alexandr, Strom, VI, 641.

119

Евсевий (Hist. eccles., IV, c. 7), по-видимому, ошибается, приписывая эти и другие сочинения Василиду.

120

Irenaeus, Adv. hoeres, lib. I, c. 23.

121

Eusebii Hist. ecclesiae, IV, c. 7.

122

Schott, Werke des Weisen Kung-Fu-Dsü, p. 11.

123

Lib. I, c. 23.

124

Hist. of the Church, lib. IV, c. 7.

125

Hæres, 24.

126

Hæretic fabulus, I, c. 4.

127

Clemens Alex, Strom, p. 427. Epiph, Hæres, 3a.

128

Однако между докетизмом Церинфа и докетизмом василидианцев существует существенное различие. Согласно первым, божественный разум вселился в человека Иисуса, реального человека; согласно другим, он лишь принял облик человеческих форм, облик, который и был назван человеком Иисусом. Как мы уже отмечали, гностицизм не компилирует, он модифицирует все, что заимствует.

129

S. Irenaeus, I, 23; Theodoret, I, 4, и S. Epiphanius, XXV, все трое дают слово Kaulakau, Kavlakay или Kavla Kauch. Его повторяют, по их словам, С. Филастр де Бресс, С. Жан де Дамас и некоторые другие. S. Епифаний относит его к николаитам и смеется над сектой, которая в своем невежестве принимает за тайну термин, столь хорошо известный тем, кто знает иврит. Поскольку святой Климент Александрийский не приводит его, мы можем предположить, что оно принадлежит не столько Василиду, сколько его ученикам. Древние признают его за еврейское слово pp, которое встречается в книге пророка Исаии, гл. 28, ст. 10 и 13. Хотя оно правильно означает regula super regulam, василидиане, по-видимому, восприняли его вместе с Септуагинтой в смысле spes supra spem. Оно также имеет значение в египетском языке. Kaλanab может означать lucerna cum lychnucho. La Croze, Lexic. œgypt, p. 30. Те, кто ищет в Копте ключ к слову Abraxas, также предпочитают этот язык для объяснения Каулакау. Однако следует отметить, что гностики в целом заимствовали терминологию своих интеллектуальных миров из иврита, и слово Abraxas, которое не может предложить никакого значения, является плохим примером для цитирования. Слово Каулакау также было предметом долгих дискуссий. Clodius, Diss. de Caulacau; Wittenb. 1706. Nicolaüs, Diss. de salvatore Basilidis Caulacau dicto. Brucker, Diss. de Caulacau Basilidianorum (в Museo helvet., part. 22, p. 229).

130

Quemadmodum, говорит Иреней, I, 23, et mundus nomen esse, in quo dicunt descendisse et ascendisse salvatorem, esse Caulacau. Очевидно, следует читать mundo, и убрать одно из двух esse или заменить последнее на seu.

131

Вполне возможно, что в своей теории этого путешествия Спасителя, пришедшего сообщить людям vεμ, василидианцы имели в виду отрывок Ветхого Завета в версии Септуагинты. В Екклесиасте, I, 6, говорится: Κυκλοῖ κυκλῶν πορέυεται τὸ πνεῦμα, καὶ ἐπὶ κύκλους αυ] οῦ ἐπιστρέφει τὸ πνεῦμα. Вряд ли это соответствует смыслу оригинального текста, в котором говорится, что ветер проходит на юг и повторяет путь на север; что он возвращается туда, откуда начал свой путь; но александрийские гностики читали по-гречески, а не по-еврейски, и версия Септуагинты прекрасно соответствовала их идеям. Миры, dúpavoi, представлялись в виде кругов (см. нашу табличку 3); поэтому легко понять, как эти слова: «Дух переходит из круга в круг и возвращается через те, через которые он прошел», могли послужить основой их системы и быть поняты Спасителем.

132

Causas. Iren, l. c.

133

Невидимость, приписываемая василидианам, иногда неверно истолковывается как физическая невидимость. Коррелят непостижимости должен был бы предотвратить эту ошибку, которая украсила этих теософов своего рода безумием, которое история человеческого разума редко показывает нам, и которое вряд ли могли бы объяснить нам те философы, которые в наше время сомневаются не только в их видимости и постижимости, но и в их существовании. Если взять слово «невидимость» в его физическом смысле, то можно было бы придать ему только одно разумное значение. Это было бы так: божественный интеллект (Ты), облеченный в человеческое тело, был невидим для людей (naì è nóoμos ávlòv ovn yvw. S. John, ch. 1, v. 10); точно так же и пневматический человек, возвращенный в интеллектуальный мир через Мы, невидим для психических и материальных людей.

134

υμeîs závla (согласно латинскому тексту Иренея, следует читать πάνας) γινώσκε] ε, ὑμᾶς δὲ μηδὲις γινωσκέτω. Epiph. in Hæres, 24, S. 5.

135

В этом они существенно отличались от своего учителя, который рассматривал страдания как средство очищения.

136

Согласно св. Иринею, они говорили, что они уже не иудеи и еще не христиане, что, кроме того, они не могут раскрыть все свои тайны и что их необходимо покрыть молчанием. Слова св. Иринея (I, 23), per silentium, дали Пирсону (Vindic. epist. S. Ignat., part. 2, p. 64) возможность безвозмездно выдвинуть гениальную гипотезу. Он полагает, что в греческом языке существовало Statav Zynv, из-за Sigê, гностического эона. Эта гипотеза отпадает просто потому, что василидиане не знают эона Sigê.

137

Epiphyr, Hæres, 25; Porphyr, De abstinentia carnium, I, S. 40.

138

Επωδαῖς χρῶνται καὶ γοητείαις καὶ πανοδαπαῖς μαγ γανείαις.

139

Múlous. Феодорит, Hæret. fabul., I, c.

140

Все эти строки взяты из седьмой книги «Строматы».

141

Иероним, Contra Vigilantium, c. 2, p. 123.

142

Феодорит, Hæret fab, I, 5.

143

Преувеличения авторов первых веков нашей эры относительно быстроты распространения христианства хорошо известны.

144

Epiph., Hæres, 24.

145

В цитируемом месте.

146

Bellermann, Ueber die Abraxas-Gemmen, I, p. 9.

147

Grabe, Spicileg patr. t. I, p. 39.

148

С. Епифаний называет его фрибонитом. Hares, 31, S. 2.

149

Тертуллиан, называющий его платоником (De præscr.), приписывает его отступление заблуждениям. Speraverat episcopatum Valentinus, quia et ingenio et eloquio poterat. C. Valentinus, c. 4.

150

Clemens Alexandrin, Strom, p. 575 (отрывок из двух писем); p. 509 (фрагменты гомилии); p. 635 (отрывок из Трактата о друзьях).

151

De principiis et contra Celsum, p. 72—98; p. 165; p. 411, 624, 658, ed. de la Rue, t. I.

152

По сочинениям св. Климента Александрийского.

153

Fabul. hæret, lib. I, c. 7.

154

Hæresis, 31.

155

Этот трактат, к сожалению, был утерян, как и многие другие; однако, если верить Уайду, английскому филологу прошлого века, он все еще существует. В самом деле, Уайд нашел среди рукописей доктора Эскью пергаментный кодекс формата in-4.o, написанный унциальными греческими буквами, очень древний, судя по всем известным ему символам. Этот том не имел заголовка во главе, но в конце второй части Вуаде прочитал на языке коптов, на котором написано все произведение, слова Tome second de la croyante Sophia (Второй том верующей Софии). Он пришел к выводу, что это трактат Валентинуса, процитированный Тертуллианом. (Ср. Тертуллиан, Adv. Valentin, c. 2, Grabe, Spicileg. patr. sœc. II, t. I, p. 44). Содержание книги подтвердило его гипотезу. Он обнаружил тринадцать покаянных псалмов Софии, впавшей в хаос и подражавшей, в своем языке и мыслях, псалмам Давида и Соломона. Он также включил тринадцать од, также взятых из псалмов Давида, прославляющих Спасителя, пришедшего избавить его сестру. В двух других частях тома содержатся беседы между Иисусом Христом, его учениками и святыми женщинами. Псалмы Соломона отличались от апокрифических сочинений, опубликованных под тем же названием в кодексе Фабриция. Те отрывки, которые Войде удалось расшифровать в отдельных местах, похоже, относились к системе Валентинуса. В них он прочитал слова πλήρωμα, μυςήριον, γνῶσις, αιών, βάρβηλω, Ιαλδάβαω и некоторые другие, не менее дорогие гностикам; А открытие второго кодекса, также относящегося к гностицизму, кодекса, о котором мы будем говорить позже, казалось, перенесло Войде в середину самых ценных реликвий валентинианства. (См. Cramer, Beyträge zur Beförderung theologischer Kenntnisse, t. III, p. 82 ff). Однако наблюдения самого Войде содержат элементы одних сомнений и провоцируют большое количество других. Во-первых, маловероятно, что труд Валентина был изначально написан на египетском языке. Валентин, несомненно, владел этим языком, но свои теории он мог адресовать не жителям Египта, а александрийским ученым, христианам, грекам и евреям, у которых он должен был искать своих сторонников. Во-вторых, хотя не исключено, что его работа была переведена для жителей Египта на местный язык, рассказ Войде о содержании его тома вряд ли позволяет предположить, что речь идет именно о переводе. Войде расшифровал лишь малую часть этого труда, поэтому он не может говорить о целом: кроме того, он не нашел в нем ни малейшего упоминания ни о Валентине, ни о его секте, ни малейшего факта, подтверждающего его предположение; а терминология, на которую он указывает, должна была бы показать ему, что он заблуждается. Слова Barbelo и Ialdabaoth никоим образом не относятся к валентинианам. Идея двенадцати спасителей, которую он там нашел, также является антивалентинианской, как и некоторые другие мнения, которые он там прочитал о высоком достоинстве апостолов и происхождении душ. Верно, что Валентиниан сочинял гимны или псалмы, как это делал Василид для своих учеников, и очень вероятно, что в этих гимнах София-Ахамота играла роль кающейся. Она была олицетворением человеческой души в ее падшем состоянии и в ее попытках выйти из него, и эта тема как нельзя лучше подходила для культа этой партии. Поэтому можно считать, что эти псалмы действительно являются переводом псалмов Валентина. Но именно это обстоятельство могло привести Войде к совершенно иному результату или к совершенно иным догадкам; ведь он устанавливает несколько, которые, кажется, противоречат друг другу. Сначала он заявил, что том Эскью – это София Валентина, а затем спутал этот трактат с Евангелием от египтян, поскольку в нем содержатся беседы между Иисусом Христом, апостолами и святыми женщинами, а также некоторые сведения о возвращении Спасителя к своим ученикам, которыми он руководил еще одиннадцать лет после своего вознесения. Псалмы Валентина ни в коем случае нельзя путать с его трактатом под названием «София»; тем более нельзя считать евангельские легенды его неотъемлемой частью; и хотя Войде не удалось перевести весь его кодекс, то немногое, что он успел прочитать, должно было доказать ему, что это скорее сборник различных религиозных произведений для использования каким-то гностиком, а не «София» Валентина. Название «София верующих», которым в основном мотивировалась его гипотеза, относилось и к любому другому гностическому сборнику. Действительно, публикация так называемых «Одов Соломона» показала, что они не связаны с валентинианством; похоже, что они были в ходу у офитов. См. Münter, Oda gnostico Salomoni tribute. Progr. Hafnia, 1812. См. ниже, Офиты. Другой том, упомянутый Войде, также, как мы уже говорили, кажется, имеет отношение к гностицизму. Он написан, как и первый, на сахидском диалекте, который относится к Верхнему Египту, и был привезен из Фив в Англию Брюсом, знаменитым путешественником. Она состоит из семидесяти шести листов in-4.o и разделена на две части, одна из которых носит название «Книга Закона», а другая – «Книга Великого Логоса», κατα μυςηριον. В ней часто говорится об эонах плеромы, и Воид особенно отметил имена βαθος для βυθός, те σιγή, ἔννοια, χάρις, νοῦς, ἀλήθεια, которые египетский текст иногда сохраняет в греческом, а в другое время переводит. Это еще один из тех памятников, на публикацию которых мы должны надеяться, как только светская филология восстановит еще несколько писателей в церковной филологии.

156

См. выше примеры Симона и Маркиона, т. I, с. 336. Мне кажется вероятным, что Валентин, живя в Египте, не был бы отлучен от церкви. Нет никаких указаний на то, что Василид был отлучен.

157

Tertull, Advers. Валентин, c. 4. Троекратное отлучение Валентина свидетельствует как о его желании остаться в лоне ортодоксального сообщества, так и о его снисходительном отношении к столь выдающемуся человеку. История в целом должна научить высших людей воздерживаться от отклонений, а посредственных – от преследований.

158

Иреней, Adv. Hares, lib. I, c. 1. Феодор, Hær. fab. I, c. 7. Везде одни и те же основополагающие идеи: вечность и непостижимость Высшего Существа – это Зеруане-Акерене, Энсоф; анг ἄγνωσος; παλὴς ἀνωνόμαςος.

159

Многое было написано для объяснения этого слова div и его применения к интеллектам, исходящим от Бога. Хорошо сказано, что значение этого слова соответствует значению слова of, которое обозначает не только век, но и мир, и даже то, что мир содержит. Однако, когда утверждали, что слово αιωνες – это только перевод еврейского слова, и что этот термин должен был обязательно произойти из восточных языков, поскольку мнения гностиков черпаются из систем Востока, то шли в обход истины. Во-вторых, ни век, ни мир, ни то, что этот мир содержит, ни продолжительность этого мира, ни какое-либо пространство времени гностики не выражают термином эоны: это интеллекты, эманации Бога, ипостасные существа, которые имеют ту же природу, что и Бог. Каббалисты наделили все высшие разумные существа, и особенно сефирот, атрибутом Эль, Иегова, Элохим или Адонай. Как мы уже неоднократно отмечали, это было сделано для того, чтобы выразить идею, что все, что исходит от Бога, все равно остается Богом. Гностики придерживались той же идеи и приписывали этим интеллектам термин diveç. Они считали вечность наиболее характерным атрибутом Высшего Существа, и именно это послужило истинной причиной выбора этого знаменитого выражения. Оно указывается в столь простой манере и столь уважаемым авторитетом у Иреннея, в главе 1 его первой книги, что ошибиться в нем невозможно. Λέγουσι γὰρ, говорится там, τινα εἶναι ἐν ἀοράτοις καὶ ἀκατονομάσοις ὑψώμασι τέλειον Αιῶνα προόνα… τοῦ τον δὲ καὶ βυθὸν καλοῦσιν. «Они говорят, валентиниане), что в невидимых и неизреченных высотах существует «эон всех совершенств, который был прежде всех вещей… Они <<называют его также Bythos». Поэтому они дали верховному существу имя эон, вечный, и именно поэтому они применяли этот термин к тому, что еще было им. Именно в этом смысле мы находим соответствующее слово by, используемое в кодексе назареев, опубликованном Норбергом (т. I, с. 131). Оно обозначает там класс существ, абсолютно аналогичных эонам. Слово αιων часто употребляется в книгах Нового Завета; но оно не встречается там в том смысле, в каком его понимают валентиниане. Возможно, что валентиниане, которые не отвергали послания св. Павла, приняли за смысл этот отрывок к Евреям: δὶ (χριςοῦ) καὶ τοὺς αιωνας εποιησε (гл. 1, ст. 2), отрывок, который согласуется с их системой о тебе, как образе Бога и органе всех его творений; но несомненно, что автор этого письма воспринимал слово divas в смысле миров. В ортодоксальной доктрине сотворение ангелов нигде не приписывается Иисусу Христу; но святой Иоанн официально приписывает ему сотворение этого мира.

160

Церинф (см. т. I, с. 227), а также Василид, чью систему мы только что проанализировали, имели некоторые идеи, схожие с идеями Валентина; но сомнительно, что они применяли термин эоны к божественным интеллектам. Сатурнин называл ангелов элохимами (ibidem, p. 283). Бардесанес, который использовал похожее слово в сирийском языке (ibid., p. 307, прим. 1), является более поздним, чем Валентин. Аналогии термину эон искали в индийском термине, который, кажется, соответствует слову by (Mignot, sur les anciens philosophes de l’Inde, Mémoires de l Académie des inscriptions, t. XXXI, p. 277. К сожалению, Миньо, чьи исследования мы отнюдь не презираем, здесь не внушает доверия. Его способ написания слова …, похоже, свидетельствует о том, что он не знал иврита). Мы также вспоминали об ингах халдеев (Brucker, De ideis, p. 5) и идеях Платона (ibid., p. 36); несомненно, аналогия есть в отношении мнений, но в языке ее почти нет. Очень ошибочную аналогию мы находим у Алкиноя, De doctrina Platonis, c. 9, где этот платонист говорит: Ορὶζονας δὶ τὴν ἰδέαν παράδειγμα τῶν κατὰ φύσιν αιώνων. То же самое можно сказать и о большинстве работ Мосхайма (Comment. de rebus. christ. ante Constantin., pp. 29 и 30), чьи исследования гностицизма, к тому же, не могут быть слишком высоко оценены. Действительно, его работа на эту тему была тем более достойна внимания, что он видел в гностических доктринах не более чем мечты необузданного воображения, как он часто говорит.

161

Именно св. Иринею мы в основном следуем за системой Валентиниана. Климент Александрийский (Строматы) и Ориген (против Цельса) говорят о ней лишь изредка; Феодор дает лишь сокращенное изложение ее, боясь, однако, сказать слишком много; Епифаний также слишком оживленно выступает против Валентиниана.

162

Согласно Феодориту, мысль называлась также Σεπτὴ, venerandum, если только это занятие не должно быть заменено занятием Σιγὴ. Идея Σιγὴ существовала уже в индийской системе. Об этом говорится в Oupnek’hat, p. 323: Prius a creatione (ante creationem) creator, qui productum faciens est, silens fuit. Та же идея встречается у персов, евреев и некоторых других гностических партий, как мы уже видели.

163

Идея порождения и сизигии повсеместно предлагалась гностикам античностью. Мы уже упоминали о них в иудаизме и в египетской теогонии. Они также встречаются в мифологических традициях греков, где сама Венера – мужчина (см. Mignot, Mémoires de l’Acad. royale des inscript., XXXI, p. 236); они служат основой для теогонии Гесиода, а идея сизигии встречается, в частности, в некоторых из этих мифов, из которых Платон извлекает столь замечательную пользу.

164

Аллюзия валентиниан на некоторые выражения Иисуса Христа.

165

«Я есмь истина».

166

Слова Иисуса Христа.

167

Иисус Христос называет себя сыном человеческим; он глава Церкви; как ее глава, он представляет всю Церковь; члены Церкви – члены его тела: поэтому он и есть Церковь. Валентиниане разложили Моноген таким образом, используя выражения православных. Однако они далеко не ограничивались учением православных; они обладали гораздо более глубокими тайнами. Их Антропос имеет больше общего с Адамом Кадмоном из Каббалы, чем с Иисусом Христом, сыном человеческим. Иногда они сами называли Моногена и Вифа именем Антропос; в теории эманации Антропос был откровением Логоса, Моногена и Вифа (ср. Iren., I, гл. 12. Tertull., ade. Valentin., c. 36. Epiph., Hares., 31.) Возможно также, что они имели в виду первенца из системы Зороастра. Ормузд говорит: «Мое имя – собрание (принцип и центр всего сущего), суверенный разум, наука». Зенд-Авеста» Анкетиля дю Перрона, т. II, с. 145. Поскольку Ормузд – это собрание всего существующего, то Nous, который является высшим Христосом, – это Церковь. Возможно также, что в своей тетраде Валентин подражал священному четверику Пифагора, как утверждает С. Иреней.