Вампиры. Исход

Хорошенько утолив голод, обе пары решили, наконец, разойтись по номерам. Правда Вильям перед тем, как Оливия ушла в свою комнату, осторожно и весьма дипломатично пригласил её к себе, пообещав, что это ненадолго.

Оказавшись у себя в комнате, Вильям предложил занять девушке стоявшее у окна кресло, а сам достал из чемодана заранее приготовленное украшение.

– Дорогая Оливия, – обратился он к ней, торжественно, и в то же время с замиранием в сердце. – Не могу не сказать, как я безмерно люблю тебя, поэтому разреши мне от всей души, преподнести тебе этот скромный подарок.

После этих слов молодой человек подошёл к удивлённой девушке, и повесил на её дивную, длинную шею великолепное жемчужное ожерелье.

Девушка была ошеломлена. Она в жизни не видела ничего подобного. Не сказать, чтобы у неё не было украшений, но подобной красоты – никогда.

От неожиданности, Оливия даже немного растерялась и поначалу не могла ничего сказать. Наконец придя в себя от чрезмерного волнения, она встала с кресла и, обвив шею молодого человека двумя руками, нежно проговорила:

– Вильям, зачем? Оно конечно восхитительно, но наверняка очень дорого стоит. Спасибо тебе любимый за подарок. Только его надо одевать с моими лучшими нарядами, которые отец мне привозил из Бухареста и Европы, а я не взяла с собой ни одного из них.

– Неважно, – ответил молодой человек, проводя рукой по роскошным волосам девушки. – Я уверен, что с этим ожерельем, никто даже не заметит в каком ты платье.

– Но где и когда ты успел его купить? – не унималась красавица. – Неужели привёз с собой из Америки? Но тогда, зачем?

– Это ожерелье когда-то принадлежало моей матери, так как я нашёл его среди бумаг отца. Скорей всего он хранил его в сейфе банка с ценными бумагами, которые вручил мне перед поездкой. Именно поэтому оно случайно оказалось со мной. Я уверен, что и Амелия и мой отец, и даже моя покойная мать, узнав тебя так же, как я и прочитав в моём сердце те чувства, которые распирают всё моё естество, несомненно, одобрили бы мой поступок.

Данное украшение словно создано для тебя. Носи его теперь, не снимая. Я люблю тебя, – и в доказательство искренности своих слов, он приподнял её чудную головку за округлый подбородок и нежно поцеловал.

7 глава

За завтраком Оливия сидела уже в своём новом украшении, не ускользнувшем от внимания Амелии. Девушку восхитил подарок брата, о чём она не преминула сказать.

Оливии было и приятно и неловко одновременно. Но Амелия спокойно и непринуждённо развеяла её стеснения. Тем более что она не была завистливой или жадной.

После завтрака девушки пошли в церковь, а Вильям и Джек направились в местную администрацию. Там они нашли главу города, и узнали у него, что земли Дракулы действительно находятся недалеко от Бистрицы. Однако для установления их чётких границ понадобятся соответствующие бумаги.

Что на счёт замка, то глава города немного потупился и ответил уклончиво, так: «Здесь недалеко есть деревенька, за ней и стоял когда-то ваш замок. Спросите возниц на площади, они вас туда доставят. Только он давно заброшен и даже если не представляет ещё из себя руины, вы всё равно вряд ли сможете в нём жить».

Молодой граф удовлетворился добытой информацией и предложил Джеку вернуться в гостиницу. Там их уже дожидались девушки. Мужчины сообщили им, что никаких архивов, кроме приходской книги священника в церкви не обнаружилось. А глава города явно что-то темнил.

Вильям решил не терять времени и отправляться в упомянутую деревушку немедленно. Выйдя на площадь, он обратился к первому же извозчику, который, как, оказалось, хорошо знал, где находилась, эта деревня и заверил, что доставит туда господ менее чем за час.

На этот раз молодые люди не стали забирать весь свой багаж, надеясь к вечеру вернуться. Сразу сели в повозку и отправились в путь.

В дороге они по большей части молчали. Каждый думал о своём. Оливия держала за руку Вильяма, словно поддерживая его морально, а Джек и Амелия задумчиво смотрели по сторонам на отвесные горные хребты, между которых пролегала дорога.

Извозчик предупредил, что если они не успеют вернуться обратно до наступления сумерек, ущелье заволочёт плотным туманом и покинуть деревню будет уже невозможно.

Дорога была извилистой и неровной, то и дело, заставляя пассажиров подпрыгивать на ухабах и ямах. Иногда из-за резкого поворота появлялись выступающие утёсы, грозящие в один момент рухнуть и похоронить под своими массивными глыбами, незадачливых путников. В тёмное время суток и вправду можно было запросто проскочить такой поворот и врезаться в один из этих выступов.

Ровно через час, как возница и обещал они въехали в деревню, расположенную в живописной долине, между высокими горными хребтами, которые расступались и уходили вдаль, исчезая за горизонтом.

Повозка подъехала к высокому деревянному строению, исполняющему роль деревенского трактира, и остановилась у самых его дверей.

– Приехали господа, – сообщил извозчик, спрыгнув с козел. – Здесь вы сможете расположиться и неплохо поесть. Эй, Михай! – закричал он так, что у всех зазвенело в ушах. – Принимай гостей!

Из трактирчика тут же выбежал невысокого роста мужичок, достаточно коренастый и немного лысоватый.

– Добро пожаловать, молодые люди, – сказал он на ломаном немецком языке.

Хозяин привык к посетителям, основная масса которых состояла из местных жителей; пастухов и охотников, поэтому сразу догадался, что перед ним иностранцы. А уж то, что они из Америки не мог и предположить.

Молодые люди вышли из экипажа и проследовали в трактир. Вильям собирался как можно скорей найти человека готового показать им, где находится замок. Нужно было торопиться до наступления темноты, иначе пришлось бы здесь остаться на ночь, а это не входило в их планы.

– Милейший, мы хотим нанять у вас лошадей и найти в деревне проводника, который мог бы показать дорогу к замку Дракулы, – обратился к хозяину заведения, Вильям.

– Замку Дракулы? – переспросил трактирщик. – Но зачем он господам?

Но поняв, что позволил себе слишком много, тут же осёкся, сжав губы и покраснев.

– Я его новый хозяин, – ответил Вильям спокойно.

После услышанных слов трактирщик перекрестился и отшатнулся в сторону. Заметив это, молодой граф поспешно сказал:

– Я очень хорошо заплачу.

– А у вас есть подтверждающие ваше право на замок какие-нибудь бумаги? – вновь задал вопрос трактирщик.

– Конечно, можете не сомневаться, – заверил его Вильям, весьма удивившись подобному опросу, если не допросу от простого селянина. – И на замок, и на то, что я являюсь графом Вильямом Дракулой-Карди.

– Да проведи ты их, Михай, – послышался голос возницы, вошедшего следом за ними и слышащего весь их разговор, – ты же знаешь, где находится, этот чёртов замок. А то мы потеряем кучу времени на поиски проводника, и придётся господам здесь тогда ночевать, а я намерен сегодня же убраться обратно. Нет никакого желания торчать в этом месте. Тем более эти господа не прихватили с собой даже багажа, все их вещи остались в гостинице.

– И девушкам тоже прикажете подать лошадей? – осведомился хозяин трактира осторожно.

– И девушкам тоже, – ответила ему Амелия, высоко задрав подбородок.

– Вы могли бы просто подождать нас здесь, – предложил ей Джек. – Отдохните с Оливией в трактире, прогуляйтесь. А мы с Вильямом быстренько обернёмся.

– Ну, уж нет, – возразила Оливия, – я тоже поеду.

– Но вы же в платьях, – заметил Джек.

– Ха! – откинув дерзко прядь волос со лба, воскликнула Оливия. – Я уроженка этих краёв и выросла можно сказать в седле.

– Хорошо, – сдался Джек, качая головой. – Четыре лошади найдутся?

– Найдутся, найдутся, – закивал хозяин, вытирая выступившую испарину, – даже дамские сёдла найдутся, – и исчез через задние двери трактира.

Через двадцать минут лошади уже стояли во дворе и молодые люди, оплатив звонкой монетой их прокат, запрыгнули в сёдла и поскакали вслед за своим провожатым, которым согласился стать сам хозяин трактира, Михай, весьма соблазнённый увиденным остатком денег в толстом кошельке Вильяма. К тому же появившаяся в трактире его жена, присутствовала при оплате и не потерпела бы от мужа отказа стать провожатым редко к ним заглядывающих столь богатых и видных людей.

Быстро проехав через всю деревню, миновав маленькую церковь и несколько местных лавок, вереница из пяти всадников помчалась по каменистой узкой стёжке в направлении горного перевала Буковины, к самой границе Трансильвании.

Путь пролегал через густые заросли леса, покрывавшего весь восточный склон.

– Раньше эти заросли периодически вырубались, – сказал скачущий впереди Михай, – но с тех пор как в замке никто не живёт, дорога заросла.

Молодые люди то и дело наклонялись, чтобы не задеть нижние ветви деревьев и не слететь с лошадей. Особенно Вильям и Джек переживали за девушек. Они всё время, поглядывали на них и предупреждали, когда надо об опасности.

Амелия и Оливия показали себя действительно превосходными наездницами и преодолевали все препятствия без особого труда.

Через двадцать или тридцать минут езды по такой дороге, заросли, наконец, расступились, и перед ними открылась часть долины, похожая на рисунок из сборника сказок Шарля Перро.

Они оказались между двух перевалов. Гребни горных вершин кое-где покрывала белоснежная шапка ледников, отражающих солнечные лучи. Всю остальную часть закрывали густые леса с вековыми деревьями, похожими на разостланное зелёное покрывало.

В самом центре долины, возвышался старинный замок. Он стоял на высоком каменном утёсе, не прилегающем ни к одной из горных вершин. Высокие башни и длинные стены замка, мрачно и величественно красовались на лоне окружающего пейзажа.

Молодые люди остановились и стали любоваться открывшейся картиной.

– Господа, нужно торопиться, если хотите вернуться засветло, – обратился к ним Михай, спрыгивая с лошади. – Здесь быстро темнеет, а туман стелется так низко, что можно заблудиться. Как бы нам не запоздать до наступления ночи. Тем более, – добавил он, взмахнув рукой, – видите тучи, которые несёт с запада? Там сейчас идёт дождь, но через два часа он будет уже над нами.

Все посмотрели, куда указывал Михай, и увидели скопление туч, больше похожих на выпущенный из гигантской трубы чёрный дым. Они клубились и нарастали, стремглав несясь подгоняемым их ветром в направлении замка.

– А что там? – спросил Михая, Джек, указывая на низменность по правую сторону от дороги, поднимающейся к замку.

– Там долина Ведьм, сплошь покрытая болотами и трясиной, – ответил он, – гиблое место.

– А по левую сторону? – поинтересовался Вильям. – В-о-он там, где едва виднеется крыша какого-то строения?

– Это, если изволите, охотничий дом. Там хозяева останавливались для отдыха во время охоты, – доходчиво пояснил Михай.

– Как красиво, – не сдержав нахлынувших эмоций, молвила романтическая Оливия.

– Давайте теперь подъедем к замку поближе, – предложил Вильям. – Когда ещё у нас будет такая возможность. Думаю, что мы успеем вернуться до темноты.

– Я не против, – согласился с ним Джек.

Девушки так же изъявили желание увидеть замок сблизи. Один только Михай запротестовал и категорично замахал руками.

– К замку?! Да вы что! Поедемте лучше скорей обратно. Нас застанет дождь и негде будет укрыться. Вы можете остаться на ночь у меня в трактире. Завтра с утра я соберу вам провизии, и вы отправитесь на осмотр своего замка, если вам так будет угодно, – предложил Михай.

– Хорошо, – сдался Вильям под напором разумных доводов проводника, – вы правы, мы возвращаемся, – и, развернув свою лошадь, направился обратно в деревню, увлекая за собой остальных.

Вернувшись в трактир, молодые люди увидели там своего возничего, который то и дело прикладывался к бутылке вина. Они сообщили ему, что остаются здесь на ночь и расплатились за поездку. Тот недолго думая нашёл других пассажиров, и помчался обратно в город, пока не стемнело.

Вильям же со своей невестой, сестрой и Джеком О’Браеном расположились в двух единственных маленьких комнатках трактира.

Очень скоро наступил вечер и пошёл обещанный Михаем дождь. Но им он был уже не страшен.

Молодые люди сидели за сколоченным из дубовых досок столом трактира и ждали, когда им подадут хоть какой-нибудь ужин. Недалеко от них, горел очаг, в котором на вертеле жарились куры.

Жена Михая принесла им фасоли в мясном бульоне, жареной дичи и домашнего пива.

На удивление в трактире стало довольно многолюдно. Местные пастухи и крестьяне плотным особняком сидели за столами и с удовольствием употребляли хозяйское пиво и сушёное, солёное мясо диких коз, коих здесь в округе водилось не мало.

Становилось немного душновато и шумно. У многих от коварного домашнего пива развязывались языки, и они пытались перекричать один другого. Но вскоре на улице совсем стемнело, и большинство людей начали расходиться.

Дождь продолжал барабанить по крыше и стеклу, заставляя последних посетителей не торопиться покидать стен заведения. Расположившись за столиками рядом с тёплым очагом, они рассказывали друг другу всякие истории. Больше всего болтал самый грузный и пьяный из них, одетый в одежду пастуха и смешную помятую шляпу с ястребиным пером.

– А вот, поди, ж, ты, – сказал этот пьяный пастух, наклоняясь и вытягивая правую руку, – чуть она меня было, не утащила.

– Кто? – уточнил у него другой собеседник, сидевший рядом.

– Известно кто, русалка.

– Да какая ещё русалка? Ты что, пива перепил? – подняли пастуха на смех остальные.

Всего за столом рассказчика сидело человек пять, включая его самого.

– Да, а вы послушайте, – более серьёзно, словно уже протрезвев, сказал им пастух. – Было это накануне дня Святого Георгия. Пас я значит хозяйское стадо на северном склоне, недалеко от долины Ведьм. Всё было как обычно, коровы спокойно паслись, с жадностью поедая молодую траву, а я следовал за ними со своей сукой Несси. Но в какой-то момент я заметил, что они паскуды завели меня к этой самой долине. Трава-то везде только пошла, а в долине её было уже много; влажность же там какая от болот.

«Эге», – думаю, – «да так я к ночи домой не вернусь», – и давай гнать их вверх по реке на южную тропу, ведущую к ферме.

Поднялись, значит, а Несси как начала лаять. Верный признак, что кто-то отстал от стада или волк рядом появился. Начал я стадо пересчитывать, и точно – одной головы не хватает, отбилась, значит.

Суку мою вы все знаете, уж, сколько лет с ней пасу, умная пастушка и дорогу к ферме знает. Приказал ей гнать стадо домой, а сам развернул Серого и спустился в долину искать отставшую бестию. Больше всего я, конечно, боялся быть застигнутым врасплох темнотой, которая быстро надвигалась.

Мне пришлось облазить почти всю северную часть долины в поисках пропавшей животины, но всё безрезультатно. «Ну», – думаю, – «сгинула в топях и придётся мне теперь платить за её исчезновение из своего жалования».

Развернул Серого на южную дорогу и припустил вдоль болота. Да только сам не знаю как, сбился с нужного направления и выехал аккурат к Ведьмину озеру. То ли черти коня моего туда понесли, то ли сам заплутал, я так и не понял, только смотрю, передо мной вокруг одни топи и болотное озеро, по берегам которого сплошь цветут ненюфары.

«Но!» – кричу Серому, – «Поехали отсюда», – и давай его пришпоривать. Только без толку все мои старания оказались. Встал мой конь, как вкопанный, и не с места, покрылся мылом и начал дрожать. Тут и мне стало не по себе.

Темнело с каждой минутой, туман стал подниматься над землёй и затягивать гладь озера. Вдруг слышу, стонет кто-то на берегу. Сначала стон был тихим и жалобным, затем стал громким и всхлипывающим, словно кто плачет.

«Ну», – думаю, – «заблудился кто-то из деревенских девушек, а теперь сидит и плачет». Спрыгнул с коня и, не выпуская узду, пошёл на этот самый плач. Серый фыркает, сопротивляется, еле стащил его с места.

Подхожу к самому берегу осторожно, чтобы не провалиться в трясину, а там и вправду сидит девица. Только спиной ко мне сидит, на торчащем из озера камне. Голова опущена, а золотистые волосы такой длины, что свисают до самой воды, закрывая лицо.

«Эй, красавица», – обращаюсь я к ней. – «Заблудилась, небось? Пойдём со мной, я тебя выведу». А она не поднимая головы, отвечает, – «Не могу пошевелиться я», – голос у неё певучий, тоненький, как у нашей церковной певчей. – «Держат меня за волосы сестрицы мои и не пускают. Помоги мне освободиться». Ну, я сдуру над водой-то и наклонился, чтобы глянуть, кто там её держит.

Она тут же вцепилась мне в руку, соскользнула с камня-то в озеро и как давай тянуть за собой. Глянул я, и обалдел, прямо передо мной невиданной красоты девушка; огромные глаза, пухлые губы, правда, очень красного цвета.

Повисла она на моей руке и тянет за собой в воду. Только руки у неё не такие красивые; с длинными ногтями и тонкими сильными пальцами.

Хорошо, что я другой рукой за поводья коня держал. Как отпрыгнет Серый от берега, и я вместе с ним. Чуть руку мне не сломал, но выдернул окаянный меня из её крепкой хватки.

Не успел я опомниться, как очутился снова верхом на Сером, который в этот раз и без моей команды так припустил галопом, что я еле в седле удержался. Скакал как взбесившийся, у меня только ветер свистел в ушах, да дьявольский хохот русалки слышался позади.

Через пятнадцать минут были мы с ним уже на южной дороге. Тут конь мой сбавил темп, то ли выдохся, то ли успокоился немного, и спустя ещё пятнадцать минут подъехали мы уже к деревне. Вот такая история и больше я никогда не пасу стада в районе долины Ведьм; будь она проклята, – перекрестившись, завершил свой рассказ пастух и смачно плюнул прямо на пол.

– А ведь и правда там нечисть водится, – поддержал его другой собеседник, так же похожий на пастуха. Только этот был моложе и совсем худой, как стручок. – Пришлось и мне туда, раз попасть по осени, когда за ягодой ходил. Было это уже в октябре, когда первые заморозки начались, но клюква-то их не боится, вот и пошёл я на болото.

Вышел на тропинку, что ведёт вдоль болота к деревне, и иду. А там, прямо по всему берегу, одни ненюфары стелются; и жёлтые и белые. И так мне один приглянулся, что наклонился я над водой и сорвал его. Принёс домой, кинул в ведро с водой, да и забыл.

Ночью просыпаюсь и вижу, что цветок мой не просто расцвёл, а засветился весь изнутри и будто запари̒л над ведром. Только это уже вроде и не цветок, а прекрасная незнакомка с длинными волосами и зелёными глазами, тоскливо смотрящая на меня. Хотел было встать, подойти к ней, но не смог, словно парализовало.

Вот она плавно плывёт ко мне, такая красивая, такая желанная, наклоняется надо мной, ещё секунда и наши губы сольются в сладком поцелуе. Да только проснулась моя мать и тоже увидела её. Тут же вскочила, зажгла свечу и моя фея исчезла.

После этого мать бросилась к ведру, в котором плавал ненюфар, вытащила его и растоптала. «Ты что, на Ведьмино озеро ходил!?» – закричала она на меня. «Ещё немного и она бы тебя засосала, несчастный»! – затем соскребла с пола раздавленный цветок и кинула его в печь. Наваждение с меня сошло, и я помолился Богородице нашей заступнице, что спасла она меня от верной гибели. Вот так-то.

Рассказчик замолчал, но никто по-прежнему не проронил ни слова, возникла тишина. Несколько свечек в подсвечниках уже потухло, и посетители сидели в небольшом полумраке. В очаге под бурлящим котелком чуть постреливали догорающие поленья, осыпая снопами искр деревянный пол, и отбрасывая на стены причудливые растянутые тени. По стеклу продолжали барабанить капли дождя. Причём так звонко, словно это стучали десятки пальцев желающих попасть внутрь людей. В трубе над очагом, иногда завывал ветер, поднимая и крутя пепел от тлеющих головёшек.

Джек О’Браен долил себе из кувшина остатки пива и залпом выпил их, посмотрев непроизвольно в окно. Ему на секунду почудилось, будто за ним мелькнуло чьё-то бледное худое лицо. Фыркнув, он словно сдул это видение, и оно сразу исчезло. Ох уж этот деревенский хмель.

Вильям, скрестив на груди руки, смотрел то на огонь очага, то на Оливию, положившую голову ему на плечо и наблюдающую за игрой отбрасываемых ими теней. Амелия просто сидела прямо, вложив свою ладонь в ладонь мужа.

– А слышали вы историю про нашего кузнеца Николая? – наконец послышался голос ещё одного из посетителей, самого молодого и хорошо одетого, похожего больше на подмастерья, чем на пастуха.

– Это, который, сгинул на охоте? – переспросил его предыдущий рассказчик.

– Ну да, того самого, – подтвердил молодой человек.

– Так говорили, что его волк загрыз.

– Э нет, волки поодиночке не нападают. Уж я-то знаю, с раннего детства с отцом на охоту хожу. Марья, невеста его, рассказывала, что пошёл он петли на зайцев ставить, да вернулся только под утро. Весь в грязи, мокрый – и это в сухую погоду, август же тогда стоял.

Пришёл и упал без сил, на расспросы не отвечал, а только лица на нём не было, и силы совсем иссякли, еле до кровати дошёл. А детина-то вы сами знаете, какой был, подковы гнул. Несколько дней лежал, и доктор к нему приходил, а только не понимал в чём дело. Теряет бедолага силы, не ест, не пьёт, только слабеет и слабеет с каждым днём, будто жизнь выходит из него. Уж и священника пригласили на отчитку.

Да только после этого заглянули к нему утром, а его и след простыл. В комнате пусто, окно открыто, а самого нигде нет. Бросились искать; следы нашли возле дома, идущие через сад к реке, да где там – исчез. И вышло так, что через пару дней, на Воробьиную ночь, постучал кто-то в окно к невесте его Марьюшке. Выглянула она, говорит и остолбенела. Стоит Николай живой и невредимый перед ней. При этом улыбается и зовёт её: – «Выйди, Марьюшка, открой мне дверь. Впусти меня к себе». Она смотрит, а глаза-то не его, не человечьи глаза. Горят словно угли. Перекрестилась и отошла от окна, а он как застонет, да к окну прильнёт и опять просит впустить его.

Спасла её тогда икона, говорит, что над окном матушка повесила. До утра он стонал и скрёбся, а как зардело солнышко, зашипел, зарычал и сгинул. Не его время-то пришло, а Господне.

– Ну, хватит байки травить, – вмешался вдруг хозяин трактирчика, Михай. – Дождь уже почти закончился, а нам спать пора и господам тоже. Скоро вставать уже надо будет. А вам так и подавно, стада сами себя не выпасут.

– И то, правда. Пора, – согласился толстый пастух, вставая и с грохотом отодвигая стул.

Остальные последовали его примеру и, собравшись, покинули заведение. Молодые же люди поднялись в свои комнаты и убаюканные рассказами завсегдатаев и пивным хмелем, крепко заснули до самого утра.

8 глава

Огненный рассвет застал Вильяма, когда он вместе с невестой, сестрой и её мужем выезжал с постоялого двора. Трактирщик Михай собрал им в дорогу всё самое необходимое и вновь согласился проводить до самого замка, подталкиваемый и женой и собственной надеждой на щедрое вознаграждение. Только на этот раз к ним присоединился ещё и местный староста; коренастый мужичок средних лет по имени Томаш. Правда, перед этим он обстоятельно расспросил молодого графа о его правах на имение. И не появятся ли у них в дальнейшем проблемы с местными городскими властями, из-за вторжения на чужую территорию.

Благо на этот случай Вильям всегда носил с собой паспорт выданный конфедерацией штатов, подтверждающий, что он действительно Дракула. Этим паспортом, кстати, он очень гордился. Хотя деревенские мужики и посмотрели на документ, как на нечто фантастическое. Тем более что составлен он был на неизвестном им языке. Но даже в английской транскрипции фамилию Дракула прочитал бы любой европеец. А уж имя владельцев этого имения знал каждый местный житель. Веру в то, что документы на земли и замок находятся временно в нотариальной конторе, он укрепил куда более серьёзным аргументом, звоном монет.

Ещё спозаранку Михай разбудил старосту и попросил сопроводить с ним приезжих господ, среди которых находился владелец замка. Томаш конечно был крайне удивлён, но согласился на поездку, узнав, что они хорошо платят. А увидев воочию документы и толстый кошелёк, он прихватил с собой в дорогу даже инструмент для открывания ворот и дверей. Ведь где хранились ключи от замка, никто не знал.

Утреннее солнышко уже начинало согревать, и, отражаясь в каплях ночного дождя, создавать ужасную духоту. Запел соловей, застрекотали в мокрой траве кузнечики.

Когда группа из шести человек въехала в долину, где уже виднелся замок, солнце совсем поднялось над горизонтом и стало по-настоящему светло и жарко.

На этот раз замок не производил такого угрюмого вида и смотрелся очень живописно на фоне гор. Путники не торопясь спустились с крутого склона и поскакали в его сторону.