Звездные инженеры. Начало

На их столах, парящих в пространстве, лежали металлические ящики с деталями, готовыми к сборке новых принтеров трехмерной печати. Роботы-помощники, никогда не засыпающие, выводили на стены лаборатории отчеты о проведенных ночью расчетах.

– Леш, как там наше Серебристое перо для печати нейронного чипа? – Вилена показала на нового робота, стоящего в углу и покрытого множеством манипуляторов.

– Слушай, я вчера закончил последние приготовления. Надеюсь, сегодня мы получим результат, и нам будет о чем доложить на планерке Сергею – ответил Алексей, активируя очередной многослойный голографический экран.

Обычно они ставят задачи по новым элементам, нуждающимся в трехмерной печати. Затем Алексей передает команды роботам-помощникам, которые в свою очередь выполняют свои обязанности с невероятной точностью: перемещают детали, загружают программы и материалы, обеспечивающие печать. Но сегодня им предстоит изготовить особый элемент, для которого был создан специальный инструмент – "Серебряное перо" для сверхточной печати. Создание нейронного чипа, который будет интегрирован в каждый отсек межзвездного корабля было невероятно сложной задачей. Решали ее уже несколько месяцев. Наличие такого чипа необходимо, чтобы команда экипажа, управляющая межзвездным кораблем, могла спокойно общаться с его ИИ, передавая команды напрямую, без использования старомодных ручек штурвала.

Пока неизвестно насколько гиперпечать в невесомости позволит обеспечить высочайшую точность, так необходимую для создания этого чипа, поэтому команда волновалась. Чертежи были готовы только вчера. Сейчас сотрудники внимательно просматривали окончательные расчеты робота-аналитика. На первый взгляд все было просто отлично.

– Ну что, как мы и ожидали, пространство невесомости и "Серебряное перо" позволит нашим роботам выполнить задачу быстрее и с большим уровнем точности, – говорит Елена, наблюдая за тем, как робот-помощник аккуратно собирает на голоэкране чертежи нейронного чипа, и формирует программу, чтобы отправить на печать.

Верная команда из двух человек и роботов работает без перерыва. Внутри импульс-реактора пространство искажается, материалы перемешиваются чтобы создать сложнейшую нейронную структуру. Далее материалы особым роботом-транспортером передаются на орбиту Луны, где и находится Антиграв-гиперD.

К моменту отчета перед Главным инженером-конструктором и его внуком они должны показать, что не только базовые материалы переданы, но и программа для печати загружена. Фактически результатом планерки должен стать обратный отсчет для команды печати. Это традиционная процедура сопровождает каждый прорыв коллектива.

Вот и засветились экраны связи, на которых появились изображения руководителей проекта.

– Алексей, я проверил отчеты аналитиков. Процесс печати можно запускать. – Заявил старик-профессор. Его изображение несколько померкло в свете голографического экрана, отображающего огромный стол Антиграва-гиперD, на котором можно было печатать все: от нейронных чипов до огромных секторов и отсеков корабля, от человеческих здоровых органов до полноценных живых организмов.

Легкими движениями рук, Алексей и Вилена активировали роботов-помощников. Раздались дружные голоса:

три!

два!

один!

Все завороженно наблюдали, как Серебряное перо опустилось на рабочую поверхность, расположенную на орбите Луны, материалы, выделяемые им, начали двигаться в синхронном танце, слой за слоем превращая облака нейронного порошка в твердые формы под руководством уникального принтера, парящего на орбите. Невероятно! Прямо у них на глазах вершилось будущее.

Когда все было готово, шквал аплодисментов и поздравлений взорвал пространство и время. Люди, находящиеся на поверхности Земли, в подземельях Луны, на орбите далеких планет, стоя приветствовали этот результат долгой и кропотливой работы своих товарищей. Все понимали, что это еще один маленький шаг, который приближает их к мечте, а человечество к новым открытиям.

Нейронный чип был аккуратно упакован в специально изобретенную антиударную сферу, окруженную силовым полем. Робот-транспортировщик отправился с важнейшим грузом сразу на Землю. Именно там он примет участие в звездных испытаниях.

А команда лаборатории, попрощавшись с Сергеем и его дедушкой продолжила рутинную работу по печати очередного отсека межзвездного корабля. Эта технология была уже отработана, поэтому не требовала такого пристального внимания и контроля с Земли.

Гиперпечать в невесомости позволяла формировать особый металл прямо на орбите, вращая материал в нужное положение, охлаждая его по мере необходимости и нагревая до точки плавления, когда нужно было соединить части вместе. Материалы превращались в стены, проводилась внутренняя проводка и выстраивались системы жизнеобеспечения, которые еще ранее были изготовлены коллегами.

По мере того, как рабочий день заканчивался, новый сектор корабля, был полностью готов. Завершив свой день, Алексей и Вилена наблюдали, как он стыкуется с двумя уже готовыми отсеками, придавая все больше формы будущему межзвездному кораблю. Его остов медленно парил в глубине космоса, готовясь к важнейшей миссии: перенести зародыш звезды и творить новые миры.

***

Фабрика звезд, как её любили называть люди 31 века, была архитектурным великолепием на орбите Марса с моделью собственной звездной системы внутри. Лаборатория Инженерии звездных систем окружена сферической оболочкой, которая сияет бледным светом изучаемых в ней звезд. Лаборатория выглядит как галактический амфитеатр. Вся деятельность центрируется вокруг сверкающего ядра, где синтезируются звезды. Там, где космические ветры идут бок о бок со звездными лучами, они движутся вперед, рассчитывая появление новых звездных систем и тем самым открывая новые пути для человечества вперед и к звёздам. Панорамные стёкла лаборатории, синхронизирующиеся, чтобы показывать галактический вид в 360 градусов, делают её удивительным местом для наблюдения.

Это место, где большинство правил физики должны сделать невозможное возможным. Здесь работают двое ученых – Стеллариус и Келлариан. Стеллариус – это главный астрофизик, элегантный гений, изучающий законы термодинамики и ядерной физики, чтобы человек мог создавать и управлять звездами. Келлариан – главный инженер и гордость проекта, специалист в области квантовых и гравитационных полей, который управляет инфраструктурой и механизмами, поддерживающими создание и поддержание звездной модели внутри лаборатории.

Сто роботов-помощников, известных как Астроботы, работают в этой лаборатории. Они обладают специализированными наборами инструментов для мониторинга создаваемых звезд, регулирования мощности и внесения корректировок в астрофизическую модель. Среди них особенно выделяются Дельта-4, осведомленный о тонкостях ядерной физики, и Орион-118, инженер с множеством сенсоров для обнаружения и контроля энергетических потоков.

Свет многих звезд, сияющих на их позициях внутри лаборатории, освещает начало очередного рабочего дня в Фабрике звезд. Стеллариус и Келлариан, встречаясь на платформе наблюдения, начинают свой день. Их основной задачей является расчет пути для межзвездного перелета. Для этого они прямо на орбите Марса создают модель звездной системы для отработки предстоящего межзвёздного перелета.

– Стеллариус, мы должны отрегулировать гравитационное поле вокруг Звезды, иначе эффект отталкивания мешает его развитию. – Келлариан представляет свой анализ, глядя на огромный массив данных, вызванных на голографический экран.

– Возможно, атомный вес в звезде не сбалансирован. Передайте робоаналитику Кварк-76 задание по исправлению этого дисбаланса, Келлариан, – говорит Стеллариус, проводя рукой по экрану, чтобы просмотреть детализированное потоковое представление звезды.

В течение дня десятки роботов-помощников плавают вокруг звездных фабричных платформ, помогая моделировать процесс.

Вот на одном их экранов появляется изображение Сергея. Сегодня будет обсуждаться возможный маршрут будущего межзвездного перелета.

– Старт должен быть с орбиты Луны. Это отправная точка. Это уже решено. – докладывает Стеллариус.

– Дальше есть смысл двигаться в сторону Галактики Эльфа. Первая звезда в ее системе имеет избыток аргона в атмосфере. Это предоставит нашему Межзвездному Кораблю необходимую энергию для дальнейшего перехода. – утверждает Келлариан.

Стеллариус кивает в одобрении. Сергей задумался.

– Нам надо продумать план полета так, чтобы максимально использовать возможности всех космических объектов. Давайте начнем работу по калькуляции перелета. Передайте данные на обработку Инженеру Парсеку и Вратам-24. – Слышится голос Главного конструктора.

Стеллариус подошел к экранам, ввел несколько команд.

– Передача данных на Врата-24 успешно завершена, – Стеллариус выделил для всех присутствующих голубоватый столб ярких символов на одном из экранов. – Расчетное время для ответа 48 часов.

– Самое время подумать и о нашем плане действий после достижения Эльфа. А о результатах расчетов доложите на следующей встрече. – Отреагировал Сергей.

***

"Звездный Кокон: Лаборатория космического сна" представляет собой еще одно архитектурное чудо 31 века. Сооружение на орбите Земли, внешним видом напоминает раскрывающуюся спиральную туманность, украшенную миллиардами мерцающих световых точек, имитирующих звезды. Для ее создания использовали прозрачные полимеры и металлические сплавы невероятной прочности, излучающие слабое сияние. Внутренние структуры лаборатории разделены на секции с местами для контейнеров, где потенциальные пассажиры межзвездных кораблей могут быть помещены в состояние анабиоза.

Всеми процессами здесь управляют Доктор Лия Марвел и Инженер Риордан Хейл. Лия – ведущий биоинженер, специалист в области криобиологии и генной терапии, помогающей адаптировать человеческий организм к условиям анабиоза с минимальным вредом для здоровья. Риордан – технолог нулевой гравитации, ответственный за системы жизнеобеспечения и поддержания гомеостаза для длительных космических полетов.

Для обеспечения их работы были специально созданы многочисленные роботы-помощники. В первую очередь это были Нано-Сварщики – мелкие роботы, напоминающие пыльцу, визуализировать их можно только через специальные сенсоры. Они отвечали за герметизацию и ремонт микроскопических повреждений контейнеров для анабиоза. Медицинские погрузчики – стойкие к вибрации и ударам роботизированные подъемные устройства, имеющие защищенные манипуляторы с мягкими поверхностями, чтобы аккуратно перемещать контейнеры с пассажирами. БиоМониторы – специальные устройства, встроенные в стенки контейнеров, оснащенные длинными вращающимися «руками», на концах которых находятся датчики для наблюдения за биологическими показателями пассажиров, находящихся в анабиозе, и корректировки их состояния в реальном времени. Протокольные Дроны – летающие устройства, оборудованные сканирующими устройствами и искусственным интеллектом для контроля соблюдения протоколов безопасности при подготовке к анабиозу. СенсоКареты – автономные транспортные платформы, которые способны самонаводиться к рабочим станциям, доставлять необходимые материалы или контейнеры в различные области лаборатории.

Каждое устройство и робот обладает глянцевой, эргономичной поверхностью, чьи цвета гармонируют с общей космической тематикой лаборатории – серебристые, черные и синие оттенки переливаются, отражая внутреннее и внешнее освещение конструкции. Интерактивные дисплеи, виртуальные пульты управления и голографические интерфейсы бесшовно интегрированы в рабочие пространства, обеспечивая комфорт и эффективность работы сотрудников и их металлических помощников.

И вот в этом необычном месте начинается обычный день. Доктор Лия начинает день с изучения и анализа данных вчерашнего экспериментального цикла сна на орбите. Она включает мониторинг мозговой активности, частоты дыхания, сердечного ритма и движений добровольцев во время их особого сна. Через час команда лаборатории соберется для обсуждения результатов и планирования действий на текущий день. И они обсудят возможные корректировки протоколов и экспериментальных процедур.

А пока Доктор Лия делает записи по итогам анализа:

"Риордану. Проверить показатели системы подачи кислорода. Мы не можем рисковать гипоксией во время анабиоза."

"Обсудить с Сергеем: надо организовать долгосрочный эксперимент. Надо понять, как долго мы сможем поддерживать гомеостаз в этих условиях? Наши последние моделирования показали возможность анабиоза на протяжении нескольких десятков лет. Но теория – это одно, а практика…"

"Лаборатории обеспечения системы жизнеобеспечения корабля: необходимо продумать рациональную систему пробуждения."

Очередной рассвет на орбите пробудил и Риордана. Этот неутомимый оптимист присоединяется к коллеге с двумя пакетиками кофе в руках.

– С добрым утром, Лия. Как спалось?

– Отлично. Ты помнишь, что у нас уже через час планерка с Сергеем?

– Да, Лия, конечно, помню. Нам есть о чем ему рассказать. Ведь наш трехмесячный эксперимент подходит к концу. И мы точно знаем, что все показатели добровольцев в норме.

– Это точно. Но я хочу обсудить с Сергеем вопрос о более длительном эксперименте. Ведь мы никак не можем быть уверены, что результаты трех месяцев и десятков лет полета точно будут совпадать. Никак не могу понять, как провести это исследование, но при этом не потерять огромное количество времени.

– Кстати, Лия, а как дела в "Квант-Полимере"? Помнишь, обещали ускорить разработку материалов для контейнеров? Давай с ними свяжемся?

***

Окружённая зеркальной поверхностью, лаборатория "КвантПолимер: Инкубатор Межзвездных Жизненных Систем" излучает свечение, которое проецируется на орбите станции, превращая комплекс в ослепительно сияющую звезду среди мерцающего космического пространства. Сама лаборатория похожа на подвижный организм, способный изменять форму с помощью адаптивных наноструктур, автономно реагирующих на внешние условия и исследовательские потребности персонала.

На связь с Лией и Риорданом вышла доктор Элиза Кортекс. Великий астробиохимик, чьи сине-зелёные глаза напоминают земной океан. За ее спиной был виден силуэт и инженера-новатора Джеймса Орбитера. Его живописно мигрирующие нанотатуировки, отображающие последние достижения в области полимерных исследований, были видны даже на таком расстоянии. Лия знала, что тела обоих сотрудников КвантПолимера усовершенствованы биомеханическими протезами, позволяющими экспериментировать в экстремальных условиях, необходимых для разработок новых материалов.

Их роботы-помощники, ключевые игроки в экспериментальном процессе, были почти не отличимы от людей, за исключением их идеально-гладкой кожи, отливающей чуть металлическим блеском, и призрачными глазами-дисплеями, отображающими сложные аналитические данные. Их движения бесшумны, точны, пластичны и невероятно гармоничны.

– Приветствую вас, Лия и Риордан – прозвучал несколько металлический голос Элизы. Когда-то давно во время одного из опытов, ее голосовые связки были повреждены, и она изобрела особый нано-материал, из которого сама изготовила себе замену. Это был уникальный эксперимент, за который она получила "Галактический Нейтрон": межпланетную награду за инновации в космоматериаловедении.

– О! привет коллегам! – раздался веселый мужской голос. Джеймс подошел поближе. – Смотрите, какую новую картинку сегодня нарисовал мой бот. – И он приподнял рукав повыше. Все участники разговора увидели мерцающую нанотатуировку с изображением контейнера, в котором лежал спящий человек. Сама картинка была зеленоватых оттенков, на стенке контейнера ярко-красным свечением выделялся какой-то символ странной формы.

– Классная тату! – Восхитился Риордан. – Это видимо бот тебе подсказывает, что нечего долго мучиться над материалами – просто нарисуй на стенке контейнера этот знак и все пассажиры будут жить вечно.

Комната наполнилась дружным смехом.

– Да, кстати, что там с новыми разработками? Есть подвижки? – Задала вопросы Лия. – У нас уже получается погружать людей в нормальный сон на три месяца без ущерба для их здоровья. Да и ребята из лаборатории жизнеобеспечения постарались. Мы очень довольны результатами последних экспериментов.

– Лия, материал почти готов. – Элиза показала на особые прозрачные шкафы во всю стену, которые занимали почти половину лаборатории. Вот из него и будут изготавливаться контейнеры для анабиозной перевозки людей.

Нечто, находящееся в шкафу было похоже анабиоз ной на живую субстанцию. Этот полимер можно было бы описать как "текущий кристалл" – полупрозрачный и изменчивый, он, казалось, обладает способностью адаптироваться под любую форму. Это было предусмотрено, чтобы подстроиться под физиологические особенности каждого пассажира, поддерживая оптимальные условия его жизни в состоянии анабиоза. При взгляде на материал создавалась иллюзия, что внутри мерцает своя маленькая звездная система – визуальное воплощение межзвёздного путешествия, в котором одновременно уживаются искусство и наука.

– Насколько прочен этот материал? Ткань способна выдержать экстремальные температуры, еще и с огромной разницей их изнутри и снаружи? – Задал вопрос Риордан.

– Именно. – Ответил Джеймс. – Он ещё и максимально адаптируется под морфологию пассажира. Когда под воздействием низких температур его внутренний слой замерзает, создается идеальная изоляция.

– А можно ли добавить слой, включающий в себя нанороботов для поддержания внутриклеточного "ремонта" тела пассажира, в случае необходимости? – Предложила Лия.

– Превосходная идея! Это должно увеличить шансы на успешное пробуждение людей после долгих лет анабиоза. – Как всегда с оптимизмом в голосе ответил Джеймс.

– Единственное, Джеймс, – отметила Элиза, – ты забыл, что по результатам последних тестов уровень радиации превышает допустимый. Это может вызвать повреждение ДНК во время анабиоза.

– А что, если интегрировать слой сверхтяжёлых элементов прямо в структуру контейнера? Они могут действовать как защитный барьер. – Раздался голос Риордана.

– Ты предлагаешь использовать теорию защитных полей, применяемую в космических кораблях, на микроуровне? – удивилась Лия.

– Ну-у-у, это точно усилит защитные свойства без значительного увеличения массы контейнеров. – Поддержала идею Элиза.

– Нам стоит протестировать эту концепцию. – Обрадовался Джеймс.

– Мы поступим так. – Заключила Элиза. – Сейчас дадим задачу роботам-аналитикам, чтобы они произвели соответствующие расчеты. Думаю, как раз к вечерней планерке с Сергеем результаты должны быть готовы. С ним и Главным конструктором обсудим эту идею. И, если они не увидят значительных противоречий, приступим к разработке прототипа. ну а дальше тесты, тесты, тесты… и возможно, мы сможем совершить еще одно открытие в межзвездных перелетах.

– Отлично. Так приятно начинать утро с идей, которые могут привести к прорывам. – улыбнулась Лия.

***

Вот и следующая встреча с Лабораторией инженерии звездных систем.

– Ну что подошло время доклада о результатах расчетов. Какие у нас новости от Врата-24? Есть обновления?

Келлариан смотрел на свой экран, отражение меняющихся цифр играло в его глазах:

– Последние расчеты только что пришли, Стеллариус. Врата-24 предлагают два варианта корректировки траектории, чтобы использовать гравитационное поле Эльфы максимально эффективно. Но оба они очень рискованные. Мы можем уложиться в зарезервированный ресурс энергии, но придется пожертвовать запасным временем на нештатные ситуации.

Стеллариус пошевелил бровями, что означало его нерешительность:

– Да уж. Сергей, ты лучше всех понимаешь риски продолжительного космического перелета.

Келлариан добавил:

– Сергей, вы ведь понимаете, что вы рискуете больше всех? Как вы смотрите на урезание запасного времени?

Сергей, задумчиво поглядывая на мигающие данные, медленно ответил:

– Я отправляю людей туда, куда еще никто и никогда не летал. Миссия образования новой звездной системы и формирования новой планеты, пригодной для жизни людей, конечно, связана с огромными рисками. Но мы должны предусмотреть все, что в наших силах. Мы выбрали путь исследователей, и нам суждено столкнуться с еще ненаписанными страницами Вселенной. Мы сами будем их авторами. Я бы хотел, чтоб это была книга о жизни, а не о неудачах. Поэтому продолжаем искать безопасные пути.

Сотрудники лаборатории Инженерии звездных систем обменялись взглядами, кивнули.

– Давайте продолжим расчеты, возможно есть еще какой-то вариант. – Послышался голос главного конструктора. – Все, что мы видим сейчас не дает уверенности в успехе миссии.

***

3055 г. Центр управления полетом на Земле. На экранах – Космодром на Луне.

Сергей с командой находился на Земле в Центре управления полетом "Первого" и наблюдал через экраны происходящее на спутнике. В это время на космодроме Эридиан, размещенном на Луне, накануне первого запуска прототипа межзвездного корабля с простым названием "Первый" царила суета небывалого масштаба. Космодром, монумент человеческого стремления к неизведанным мирам, заполнялся жизнью.

Тысячи инженеров, учёных, логистов и поддерживающего персонала метались по огромной структуре стального гиганта, их униформы мерцали как само многоликое будущее. От каждого требовались точность, концентрация и отсутствие ошибок. Волны возбуждения и напряжения прокатывались между людьми, словно электрические разряды, делая воздух едва ощутимо вибрирующим.

Армии роботов помогали в подготовке. За оградами безопасности, искусственные существа с проворством пчелы и осознанной целью муравьёв, совершали последние настройки корабля, чьё зеркальное покрытие отражало мутный свет удалённых звёзд. Каждое их движении было результатом многих лет упорных исследований и разработок.

В командном центре выводимые на стены результаты расчетов купали операторов в холодном свете, высвечивая данные, статистику, хронометрические отсчёты. Вихри стремительно мелькающей информации отражались в глазах экспертов и технических аналитиков, в то время как виртуальные ассистенты невидимо заботились о синхронизации всех компонентов этого сложнейшего пазла.

Тестировщики систем безопасности в своих защитных скафандрах проводили последние диагностические проверки, отмечая положительные результаты жестами, понятными даже мимолетному наблюдателю. Почти чувствовалось, как их облегченное дыхание передавало дополнительную уверенность окружающим.

Программисты в сотый раз проверяли коды и алгоритмы, отшлифовывая последние цифровые грани сложной мозаики бортового ИИ, в то время как их коллеги-телеметристы усердно наблюдали за показаниями датчиков, образующими кровоток жизнеобеспечения будущего полёта.

Из невидимых динамиков донеслись величавые аккорды прощальной симфонии, написанной специально для этого случая, и на мгновение все замерли, позволяя музыке напомнить о величии момента. Все готовились к тому, что могло стать новой главой в истории космических путешествий – первому запуску межзвездного корабля.

Этот "Первый" был воплощением вершины технической мысли и инженерного мастерства 31 века, представляя собой союз космических технологий и безграничного стремления человечества к исследованию дальних миров.

Визуально он напоминал сгусток космической пены, сливающейся с пространственным континуумом, его корпус спроектирован таким образом, чтобы минимизировать воздействие космических излучений и микрометеоритной активности. Внешние панели корабля обладали свечением, создавая иллюзию биолюминесценции, свойственную некоторым глубоководным земным существам.

Длина его, а также масса и объем были рассчитаны так, чтобы в будущем вместить на борту более сотни анабиозных капсул, предназначенных для перевозки экипажа и колонистов.

Были запланированы и отсеки для научных лабораторий, которые в дальнейшем планировалось оборудовать инновационными системами для проведения исследований в области астробиологии, квантовой физики и космохимии в процессе терраформирования новой планеты. Эти модули могли быть гибкими конструкциями, снабженными последними достижениями в области научного оборудования.

Огромные склады, предназначенные для заполнения терраформирующими и строительными роботами, которые однажды станут первопроходцами на новой планете, готовя её к прибытию человеческих долгожителей.

Сама конструкция корабля разделена на секции с возможностью модификации и реконфигурации в зависимости от миссии. В случае необходимости некоторые части корпуса могут быть отделены и использованы в качестве самостоятельных научно-исследовательских станций или жилых модулей на поверхности новых миров.

Весь облик "Первого" пропитан духом авантюризма и инженерной фантазии. Это символ человеческой смелости и стремления к освоению космоса, маяк, устремленный к неосвоенным областям великой бесконечности. Он был олицетворением мечты множества ученых под руководством Сергея и его дедушки – Главного конструктора.