Звездные инженеры. Начало

Все в комнате на мгновение замолчали, прежде чем Жак Монте поднял кружку с космическим кафе, и произнес, улыбаясь:

– А давайте проведем необходимые расчеты и … Вдруг это окажется вполне реализуемым?

Сияющий Сергей оглянулся назад. Дедушка улыбался. Это была триумфальная улыбка учителя, который очень рад наблюдать, как его ученики простотой и уникальностью своих идей засовывают за пояс великие умы тысячелетия.

Сергей с любовью смотрел на великого ученого – такого любимого дедушку. И тут всплыли воспоминания о том самом конгрессе, когда десять лет назад он чуть не лишился самого родного в мире человека.

***

3130 год. Зал конгресса

В тот миг, когда дедушка упал на сцене после своей знаменитой речи, перевернувшей взгляд на освоение других планет, 10ти летний мальчишка забыл о том, что он нелегально находится в секторе орбитальной станции, и его тайну скрывает тонкий плащ-невидимка, практически выпрыгнул из окошка своего тайного убежища, отдавая свое маленькое тело во власть силовых полей, пронизывающих весь зал. Эти силовые поля удерживали и перемещали кресла участников конгресса, они же и не позволили ему камнем свалиться на сцену, придержав его во время полета. Его крик "ДЕДУШКА!!!!" сразу же привлек внимание всех, находящихся в зале.

Оказавшись рядом с бездыханным телом дедушки он закричал:

– Позовите ОЭР (служба орбитального экстренного реагирования)!

Все словно очнулись, кто-то по Квантомному Интерфейсу вызвал службу ОЭР. Кто-то подбежал и начал пытаться оказывать первую помощь. Сотрудники ОЭР прибыли ровно через 3 минуты, поместили тело на левитирующие носилки. Сергей сквозь слезы смог сказать, что он внук и его без вопросов поместили рядом с дедушкой в ОЭР космобиль. И отправились на Землю.

За полчаса полета с орбитальной станции до Земли, Сергей смог связаться с родителями, мама уже мчалась в указанную сотрудниками службы ОЭР больницу. Отца пока нигде не могли найти.

Больница была похожа на гроздь сверкающих кристаллов, возвышающиеся над городским пейзажем. Ее окружали зеленые сады и парки, созданными для восстановления пациентов.

Каждый пациент обеспечивался индивидуальным помещением, которое можно было настроить согласно его предпочтениям – от уровня освещения до температуры. Использование нанотехнологии позволяло создать "умные" стены, которые оказывали целительное воздействие, настраиваясь под нужды каждого пациента.

Наряду с докторами-людьми, в лечении активно были задействованы автономные роботы – диагностические машины, оборудованные инструментами будущего. Они проводили обследование, присматривали за состоянием пациента, предупреждая о любых изменениях в его здоровье.

Операции проводились без кровопотерь и скальпелей. Роботы-хирурги использовали силу телепортации на микроуровне, что позволяло удалять болезненные формирования из организма без посягательства на целостность тканей.

Даже фармацевтика была не такой, как мы её знаем. Пациенты получали персонализированные лекарства, созданные на основе генетического анализа их собственных клеток для максимальной эффективности и минимальных побочных эффектов.

По возвращению к здоровой жизни, пациентам предлагалось заняться реабилитацией в виртуальной реальности, что помогало легче и оперативнее возвращаться к нормальному ритму жизни.

Обследование дедушки показало, что произошел "Гармонический Резонанс": используя новейшие технологии, преступники создали индивидуальный гармонический маяк, который вызвал сердечный приступ у старика-ученого на расстоянии. Деда могла спасти только пересадка искусственного сердца.

Конечно, в 31 веке не было проблем напечатать сердце для дедушки. Многомерные технологии печати из живых клеток прекрасно решали эту задачу. Но было два очень серьезных препятствия. Во-первых, и это самое грустное все прекрасно знали, что он был ярым противником вмешательства технологий в свое тело. Во-вторых, даже если бы пренебречь его принципами, биологических клеток самого дедушки не хватало на срочную распечатку. Если бы было больше времени. Хотя бы еще два дня. Тогда даже из одной-двух клеток можно было бы вырастить их необходимое количество. Но! у них не было этих двух дней!

Наконец, в больнице появился и отец Сергея. Он медленно шел по коридору, вид у него был немного ошарашенный.

Принимать решение необходимо было быстро: счет шел на минуты, а новое сердце еще нужно было напечатать. Врачи оставили семью наедине.

– Нам нужно принять непростое решение. – Начала мама, слова ей давались трудом,

Папа посмотрел на свою жену с скрытой болью в глазах.

– Он был всегда ярым противником искусственного вмешательства в свое тело. Даже в 31 веке, будучи великим ученым, открывающим новые и новые пути к звездам, в этом отношении он остается очень старомодным и принципиальным.

Рыдающий Сергей проговорил:

– Но ведь мы можем изготовить ему новое сердце. Человечество обладает нужной технологией, врачи же уже давно умеют печатать необходимые органы. Мы можем сохранить его жизнь.

– Но нарушим его принципы, – оборвала его мама, опустив глаза.

– Да, этого он может не простить. Да и времени на выращивание клеток катастрофически не хватает.

Папа устало опустил руку на плечо сына. Сергей захлебывался слезами.

Всем ясно, что речь идет о сохранении не только великого ученого, от которого во многом зависит прогресс человечества, но и любимого дедушки и папы. Неужели и правда можно выбирать между жизнью, пусть и таким способом, который дедушка не одобряет, и смертью, которая оставит боль в их душах, но гарантирует, что он уйдет, соблюдая условиям?

Счет шел на минуты. Долгая тишина повисла в комнате, прерываемая только далекими эхом звуков больницы. Неважно, что они решат, время было врагом. Спор продолжался. Они пытались найти компромисс между тем, что могло быть правильно, и тем, что могло быть необходимо.

– Мы это сделаем. – Услышали родители сквозь всхлипы сына. – Искусственно выращенное или данное ему при рождении, это все равно его сердце.

– Мы для основы используем его собственные клетки, для печати, недостающие материалы можно взять у меня. – продолжил он. – Это не инородный объект. Это будет… обновление.

Слова его придали какое-то новое значение происходящему. Папа поднял голову, в его глазах читалось недовольство, которое сын не мог понять. Но не придал значение. Мама улыбнулась, ее глаза просто сияли от надежды.

– Он же всегда говорил, что наука – это продолжение человеческой эволюции, – сказала мам, более уверенным голосом.

– Да, – воскликнул сын, вытирая слезы. – Дедушка учил меня, что наша жизнь – это нечто большее, чем просто физическое присутствие. Это о том, кто мы есть… и как мы двигаемся вперед.

Итак, решение было принято. Они будут бороться за жизнь, даже если это означало нарушить его принципы. Выбежав из кабинета, Сергей закричал: "СПАСАЕМ ДЕДУШКУ!!!", В то время как мама и папа оставались вместе, утешая друг друга перед неизбежным ожиданием, полные надежды на успешное спасение.

Бледное освещение светодиодных лабораторных ламп делало обстановку еще более мрачной. В группе врачей ажиотаж, они окружают высокого профессора, ведущего специалиста. Результаты исследований биоматериала дедушки и его родственников появляются на голографическом экране.

Профессор в специальных очках, которые помогают ему проанализировать все результаты выводя их на спец экран, сидя на стуле, стирая пот со лба, потрясает головой. Он очень расстроен. Ни один из взрослых родственников не подходит в качестве донора клеток для печати сердца пожилого ученого. И только небольшая вероятность того, что могут подойти клетки внука. Но можно ли рисковать 10-ти летним мальчиком, если вероятность счастливого исхода для дедушки всего около 20%?

Конечно, технологии 31 века сделали операции по замене сердца на напечатанное из биоматериала самого человека очень безопасными, но здесь идет речь об очень высоком риске, ведь совершенно нет времени на полноценное выращивание нужного количества клеток самого дедушки, а использование клеток детей еще никогда не использовалось в такой ситуации.

Обстановка напряжена: на одной стороне весы – жизнь дедушки, на другой – риски для его 10-летнего внука, которые недостаточно изучены и непредсказуемы.

Профессор знает, что в соседней лаборатории трое ожидают его вердикта. Вдали находится палата с дедушкой, открытая дверь позволяет увидеть его тело, обвешанное трубками, поддерживающими угасающую жизнь. Его лицо скрыто за маской для кислорода, и это напоминает о серьезности ситуации и о постоянно утекающем времени.

Как им сказать, что ни один из вариантов не дает 100% гарантии?

Вокруг все замерли в ожидании именно его слов, каждый вовлечен в этот процесс, каждый готовиться встретить то, как разрешится эта непредсказуемая дилемма жизни и смерти.

Профессор берет себя в руки и выходит навстречу неизбежности.

– Гм… я должен сказать. Результаты анализов не очень утешительные. В сложившейся ситуации в качестве донора может выступить только Сергей. Но… – он замолчал. – мы еще никогда не делали таких операций. Никто не может сказать, чем это все закончится. Есть вероятность, что мы потеряем обоих.

Он посмотрел на семью. Глубина горя читалась в каждой линии их уставших лиц. Они стоят в тишине, онемевшие и недвижимые, страдая от боли этого жестокого выбора, который от них требуется. Их сердца бьются во власти двух потенциальных потерь, которые кажутся слишком огромными, чтобы пережить. Пустота в глазах мамы говорит больше, чем могут выразить слова. Ее руки непроизвольно дрожат, когда она гладит волосы сына, пытаясь замаскировать свой страх под слоем материнской заботы. Отец молчит, его глаза затуманены.

И только мальчик, кажется, нисколько не испугался.

– Я себе никогда не прощу, если не дам дедушке даже шанса выжить. Вы же не знаете точно, что со мной произойдет что-то плохое, если я дам биоматериал для того, чтобы напечатать сердце для дедушки? – резко повернулся он к профессору.

– Нет, но и в том, что все пройдет гладко уверенности никакой нет. Повторяю: мы никогда не брали биоматериал для операций на сердце у 10ти летних детей.

– Вот и все. – Уверенно заявил Сергей. Я точно знаю, что все будет хорошо.

Он обнял родителей.

– Не переживайте. Наша медицина сейчас на таком уровне, что мы точно справимся.

Походкой принявшего решение взрослого человека он двинулся к операционной. За ним следовал восхищенный профессор. Двери закрылись, оставляя за собой двух людей. Их объятия напоминали переплетенные кроны раненых молнией близко растущих деревьев, которые цепляются друг за друга, спасая тем самым себя и не давая упасть своему самому близкому существу.

Врачи дали команду медицинским ботам приступить к процессу создания нового сердца – из биоматериалов великого ученого и его внука.

Все, что им оставалось, это ждать и верить, что они решили правильно. Будущее, как всегда, оставалось неизвестным. Но в одном они были уверены – как бы дедушка ни относился к вмешательствам в свое тело, он гордился бы своим внуком.

***

3140 год. Где-то в земной лаборатории.

И вот, спустя десять лет, Сергей, будучи молодым космическим инженером, с удовольствием работает в команде дедушки над созданием пушки… С благодарностью он всегда вспоминал тех врачей, которые в ту сложную для семьи минуту смогли сохранить две жизни. Да что там две. От работы дедушки зависело так много жизней, что переоценить его здоровье просто невозможно

Сергей прошел по великолепным, сияющим стерильной чистотой, коридорам научного корпуса. Сотни лабораторий, в которых создается будущее человечества. Мощный шаг вперёд в вычислительных технологиях человечество сделало еще век назад. Квантовые компьютеры, способные совершать миллионы операций одновременно, работают под куполом из бионического стекла, сияя цветами атомных орбит алей, отражающимися от потолка насыщенными красками вселенского спектра.

Сергей управляет моделью межзвездного корабля, проводя его по млечному пути, Легким движением руки поправляя трехмерную голограмму. Он вводит данные о местоположении, скорости и массе корабля в сверкающую панель управления, заполняя пространство эфирными символами.

Крошечные видения, мириады существующих и потенциальных кварков вспыхивают на его экранах, вечно дрожащие на грани существования. "Кварковую турбулентность предстоит перевести в матрицу, проигрывая по своим правилам, разрабатывая необходимые алгоритмы для стабилизации энергоматрицы корабля." – Тихо шепчет Сергей…

С помощью документированного алгоритма матричной конфигурации, созданным после веков исследований, он группирует модели молекул, индивидуальные кварки скользят в гармонии, образуя ослепительные многоцветные круги и спирали. Турбулентность затихает, стабилизирующаяся энергоматрица приходит в равновесие. Голографический звездолёт готов к отправлению.

Процедура, требующая невероятной точности и комплексного взаимодействия с квантовыми состояниями частиц, заняла всего несколько часов. В эпоху, где межпланетные перелеты по Солнечной системе стали такими же обычными, как прогулка до соседней Луне, кварковая турбулентность продолжает удивлять своими таинственными аспектами и заставлять ученых сомневаться в фундаментальных законах вселенной.

Глава 3. Когда твой дедушка – гений….

3155 год. Где-то в земной лаборатории.

Сергей сидит в своем кабинете, рассматривая отчеты о проводимых экспериментах. Это как пазлы одной мозаики, которые должны собраться воедино. Каждая лаборатория вносит свой огромный вклад, работая на общий результат. Несколько лет назад, они с дедушкой разработали общий план создания межзвездного корабля, а все считали это фантастикой.

Никто и представить себе не мог, что мечта может привести к таким открытиям, как, например многомерная печать в невесомости. А уже сегодня инженеры создают необходимые отсеки корабля прямо в космосе с помощью этой технологии. Инициатива по исследованию межзвездной плазмы помогла понять, как энергия и частицы путешествуют через пространство и как это может повлиять на межзвездные перелеты. Ряд экспериментов завершен удачно, с каждым шагом приближая команду и все человечество к поставленной цели. Каждая лаборатория ежедневно совершает прорывы. Часть из них уже были вынесены на Луну. Именно там, в лунных пещерах проводятся многие завершающие испытания, и по выращиванию жизни и растений на других планетах, и по созданию нейтральной точки гравитации и искусственной гравитации для решения проблемы невесомости в космических путешествиях. На орбите Луны тоже организована работа ряда подразделений.

Несомненной изюминкой была лаборатория инженерии звездных систем, в которой проводились эксперименты по наблюдению и влиянию на звездные системы на макроуровне, как раз и направленное на изучение технологий создания сверхновых звезд.

Сидя в домашнем офисе на Земле, Сергей успешно координировал всю работу по созданию межзвездного корабля.

До очередной планерки десять минут. Сергей повернулся в своем кресле, протянул руку за кружкой кофе и улыбнулся голографическому изображению, занимающему ближайшую стену. Три человека: Сергей с женой и малышка на руках. Мираслава подросла с тех пор и, также как и папа очень интересуется технологиями. Кто бы мог подумать, что десятилетняя девочка войдет в команду разработчиков роботов-помощников, которые должны будут участвовать в терраформировании новой планеты. Конечно все это не без дедушкиного влияния. Ох уж эти его рассказы о роботах, которые обязательно помогут человеку открыть неизведанные миры. А теперь именно его дочке и отведена одна из главных ролей в будущем путешествии. Кто бы мог подумать.

Ну вот и начинается первая на сегодня планерка. Активизируется двусторонняя видеосвязь между Землей и Луной. Экраны, в которые превращены стены земного кабинета демонстрируют различную информацию, от траекторий полетов до схем сложнейших устройств. Изображение лунной лаборатории материализуется на центральном голографическом экране. Рядом появляется изображение дедушки – Главного конструктора проекта. Сейчас он находится в длительном исследовательском круизе на межпланетном лайнере, не оставляя без внимания этот важнейший для человечества проект, который теперь курирует его внук.

Вести обсуждение Сергею и его команде помогает искусственный интеллект, способный синхронно переводить и анализировать тысячи строк научных данных. Визуализации, схемы и комментарии появляются и исчезают на экране, словно в волшебном театре науки.

Учитывая сложность проекта, атмосфера встречи напряженная. Все команды лабораторий отчитываются о проведенной работе, дедушка задает вопросы и иногда предлагает решения, демонстрируя свой талант и свежесть инженерных идей. Сергей слушает, проверяет отчеты и расчеты с данными, получаемыми от роботов-анализаторов, делает необходимые пометки.

В этот раз, как обычно, докладывались результаты экспериментов, связанных с двигательными системами, навигацией, питанием, жизнеобеспечением и защитой от космического излучения, требуемые для выполнения путешествия между звездами. Комната наполняется звуками голосов молодых инженеров.

– Если мы внедрим новую систему квантового привода, это должно увеличить скорость полета, верно?

– Мы проводили расчеты, однозначно такая технология должна ускорить полет в сотни раз.

– Моделирование ситуации позволяет точно рассчитать необходимое время полета?

– Пока мы выходим на расчетное время около 50-ти лет.

– Отлично, еще пару лет назад мы говорили о сотне световых, поэтому 50 это уже неплохо. Но может все-таки есть еще хоть какие-то идеи, позволяющие совершить этот полет в течение человеческой жизни?

С чашкой чая в руке, пожилой ученый откидывается на спинку стула, внимательно прислушиваясь к этим голосам.

– Это невозможно, Сергей, ты не забывай о проблеме распределения энергии. Мы не можем позволить себе перегрузку системы, это может привести к катастрофе. – Произнес ученый, размышляя о последствиях предложения.

– Да, мы все время наталкиваемся на эти ограничения. – Замечает Сергей. – И тем не менее, мне кажется, мы какой-то очень важный момент не учитываем.

Разговор продолжался, экраны вокруг них вспыхивали и гасли, демонстрируя нужную информацию – символы науки и передовых технологий, объединяющих поколения внутри звездолета их мечты.

– Кстати, а что у нас с системой жизнеобеспечения? – Продолжает Сергей, внимательно изучая схемы на экране перед собой. – Мы же рассчитываем, что весь экипаж будет находиться в особом состоянии сна. Но при этом будет и время, когда им придется активно работать, а значит мы не можем полагаться только на синтетические источники питания, нам нужно обеспечить устойчивую экосистему.

На боковом экране видно, что пожилой ученый кивает, погруженный в мысли. Представитель лаборатории жизнеобеспечения, Эрнест, ответил:

– Ты прав, Сергей. Мы занимаемся построением не просто корабля, это должен быть целый мир. Мы рассматриваем подключение био-рекультивационных модулей. Они могут поддерживать баланс кислорода и питательных веществ, а также сократить общую зависимость экипажа от заранее заготовленных запасов.

– Отличная идея Эрнест. «Займись конструкцией и моделированием», —с энтузиазмом говорит Сергей. – Мы должны создать свой собственный мир на корабле. Био-рекультивационные модули вполне могут функционировать как внутренние сады, обеспечивающие команду свежими продуктами.

– Это не только вопрос выживания, но и морального настроя, ребята. – Старый ученый улыбается. – Представьте, космос вокруг, за бортом формируется новая планета, а ты можешь пройтись по зеленой полянке, почувствовать запах цветущей мимозы… Путешествие между звездами постепенно может стать домашним.

– Конечно, мы понимаем, что большую часть полета весь экипаж будет находиться в особых контейнерах, полностью обеспечивающих их жизнедеятельность. Но даже последние месяцы, когда уже будет вестись работа по терраформированию новой планеты, и будут нужны знания и силы большого количества человек, именно эти сектора помогут людям полноценно работать.

– Кстати, что у нас с мультидименсиональной печатью в космосе? Какие уже достигнуты результаты, ребята? – задал вопрос юным коллегам старец.

***

3155 год. Орбита Луны.

Все знали, что лаборатория для экспериментов с печатью в невесомости была расположена на орбите Луны. Ее модули были наполнены постоянно обновляемым оборудованием. В центральном из них находилась проекция принтера обновляемым оборудованием. Управление ею позволяло дублировать те же движения для реального принтера, который находился в невесомости недалеко от лаборатории, там же, на лунной орбите. Работали там всего два ключевых сотрудника.

Алексей – главный инженер-исследователь, человек, обладающий обширными знаниями в области материаловедения, физики и информационных технологий. Он отвечал за планирование, контроль и анализ экспериментов с гиперпечатью, за оптимизацию процессов и за устранение возможных неполадок. Вилена – биоинженер, она занималась исследованиями в области разработки и изучения биологических материалов для "мультидименсиональной печати" или проще "гиперпечати", тканей и органов.

Вроде эти технологии существуют уже давно. Ведь более 20ти лет назад именно 4д печать спасла жизнь дедушке. Тогда ему напечатали новое сердце, используя биоматериалы самого дедушки и Сергея. Но технологии не стоят на месте и сегодня можно печатать не только отдельные органы, но и более сложные биологические организмы.

В 31 веке, когда границы науки и технологии были сметены пылью времён, человечество вооружилось невероятными способами материализации вещества. 3D, 4D, и далее до 100D печать – это лишь фракции бесконечного спектра, доступного инженерам материи.

3D-печать теперь использовалась для создания мгновенных моделей жизни – от домов, которые въезжают в ландшафт планет, до генетически созданных форм флоры и фауны, способных к сосуществованию с экосистемами на границе галактик.

4D-печать преобразила каждый аспект бытия, даруя возможность печатать объекты, изменяющиеся во времени, открыв таким образом двери в производство вечно эволюционирующих структур. Пространственно-временные конструкции обладали способностью приспосабливаться и перепрограммироваться для исполнения бесчисленных функций через определенные промежутки времени.

Прогресс не остановился и на 5D-печати, включавшей в себя возможность создания объектов, существующих в параллельных измерениях одновременно, что ознаменовало переход к интеграции вселенских масштабов в повседневную жизнь.

И когда диапазон технологий расширился до 100D, человечество начало исследование слоев реальности, переплетающихся на уровне бытия. Само понятие "печать" утратило своё первоначальное значение; это стало актом творения, передачей мысли в материю через интерфейсы, которые общались с тканью самого бытия. Предметы, строения, даже целые цивилизации выводились на плоскость реальности из вихря потенциальных возможностей, где каждый вектор пространства, времени, массы, энергии и концептуальных измерений мог быть сплетен с остальными.

100D печать означала, что всё, от гигантских космических архитектур до мельчайших квантовых цепей мысли, может быть создано из ничего, наделено целью и отправлено сквозь реальности на исполнение своей миссии, как живой организм, сосуществующий с множественными слоями реальности.

На новой планете эти технологии планировалось использовать для печати животных, и иных организмов, которые никак не привезти с Земли. Именно в этом и был прорыв. Вилена как раз и занималась изучением вопроса "какой минимум био и генетических материалов достаточен для печати всего биоразнообразия на новой планете, чтобы она была максимально похожа на Землю."

Как и в любой лаборатории, им помогали роботы-помощники. Многорукие роботы-техники, оснащенные десятками разных инструментов и датчиков, позволяющих быстро и точно выполнять комплексные технические работы в открытом космосе, связанные с обслуживанием и настройкой принтера. И робот-анализатор, который в режиме реального времени проводил анализ работы Антиграва-гиперD, качества материалов и готовых изделий, позволяя своевременно обнаруживать и устранять ошибки и отклонения. Искусственный интеллект лаборатории своевременно координирует действия и способствует эффективному выполнению поставленных задач, превращая людей и роботов в единый организм, каждое действие которого делает шаг навстречу общей цели.

Вот и сегодня искусственный рассвет оттенял стёкла фальшивого голографического окна, куда проецировалась захватывающая дух картина: проплывавшие мимо звездные системы и затаившаяся в глубине космоса бесконечная тьма. В глубинах Луны, где гравитация не имела значение, а окна могли показывать абсолютно любые картины, Алексей и Вилена, начали свой рабочий день.