bannerbanner
Кира
Кира

Полная версия

Кира

Язык: Русский
Год издания: 2025
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 5

Катя Костина

Кира

Глава 1


Был приятный летний день. Дома улыбались вымытыми, почти невидимыми, окнами, создавая ощущение легкости и невесомости массивных зданий. Асфальт светился чистотой и сверкал, как начищенный самовар, даже солнышко спряталось за тучу, давая передышку измученным от разошедшейся во всю палящей жары жителям. Прохладный северный ветерок приятно холодил кожу, шумя в кронах ухоженных вязов и располагая к повышению настроения.

Безрезультатно. Настроение – хуже некуда. Желание – все бросить и вернуться домой к маме. Сразу вспомнился наш с ней разговор перед отъездом.

– Куда ты едешь?! В неизвестность?! Ты хоть сама понимаешь, что делаешь?! Глупая девчонка. А если там что-нибудь с тобой случится?!!!!

– Я позвоню – отчетливо прошептала я, продолжая упорно собирать вещи.

– Да как ты не поймешь… – не сдавалась мама, не находя слов и нервно накручивая телефонный провод на руку.

Мое внезапное известие о том, что я собираюсь уехать, коварно застигло ее за двухчасовым разговором с подружкой. Подружка нервничала не меньше маминого, пискляво выдавая советы в трубку. Мама же советам следовать не спешила, нервно покусывая губы.

Не то что бы я ей эту новость сообщила с бухты-барахты. У нас уже много было переговоров и криков, и слез на эту тему, где каждый раз я слышала твердое «Нет», но она не ожидала от меня такой прыти в сборах.

– Мама, – начала я – я пять лет училась в институте и с шести лет пошла в школу, только для того, чтобы не работать по профессии? Я не отступлюсь от такого шанса, только потому, что меня родители не отпустили. Тем более, поезд у меня уже через час.

– Работу можно найти и здесь – как-то неуверенно и скорее в трубку проговорила она. – Вот я в твои годы…

– Мама!!! В мои годы у тебя год как уже была я! Лучше проводи меня, хотя бы до двери.

Она вздохнула, положив аппарат на диван, и проводила меня, как полагается – с поцелуями и слезами. На них моя мама вообще была горазда. Я же в свою очередь обещала звонить через каждые четыре часа.

Уже за дверью я услышала:

– Нет, ну ты представляешь, она все-таки уехала. Вот Фортунин вернется с работы, я все ему расскажу, пусть он ей задаст.

Я улыбнулась. Мама была неисправима. Ах, да, забыла представиться. Я, Кира Анатольевна Фортунина, двадцати двух лет от роду, приехавшая из маленького провинциального городка устраиваться на работу по приглашению, уже битый час слоняюсь по небольшому незнакомому мне городу с тяжеленной сумкой на перевес, ища нужную улицу, на которой и находится мой непосредственный работодатель.

Город был основан еще в стародавние времена (лет пятьсот назад) немецкой общиной. После, уже при царе, там был построен небольшой примитивный заводик по переработке олова. Практически перед революцией, добычу олова прекратили, и на этой территории расположился всем известный, но при этом одновременно жутко секретный институт по выведению неких биологических вирусов или чего-то подобного, ну по крайней мере это официальная версия, потом произошла сама революция и всю деятельность свернули, здания были заброшены, а потом и частично снесены. То, что чудом устояло во время бомбежек в Великую Отечественную Войну, добросовестные жители попросту растащили на кирпичи, а некоторые особо находчивые умельцы везли целыми стенами (если таковые находились), чтобы вновь собрать на даче и хвастаться перед соседями своей находчивостью. Город же так и остался закрытым, на уровне среднестатистического провинциального городка, разбавленного большим количеством многоэтажек и небольшим количеством магазинов. Попасть сюда можно было только по спецпропуску. У меня он был. Предоставили вместе с билетами.

Эту информацию я, перед отъездом, нашла в Интернете. На самом же деле, великая и все окутывающая паутина, оказалась, мягко говоря, слегка не права – многоэтажек оказалось намного-намного больше, как и различных, брендовых магазинов и мегамаркетов. Так же глаз резала стерильная, непривычная мне, чистота улиц и неуемное количество ухоженных клумб с цветами всевозможных видов. Хотя насчет размеров все сходилось – из центра можно было за пару часов дойти пешком до любой из окраин. Да и про обилие растительности всезнающий Интернет не соврал – город просто утопал в зелени и цветочных клумбах, которые разместились даже на фонарных столбах в кашпо. Но глазеть было некогда, нужно было найти ночлег до темноты, а перед этим еще и забежать на новую работу – зарегистрироваться о прибытии. Найти бы еще эту работу.

Такси не было. Купив карту города в местном магазинчике (магазинчик оказался в четыре этажа высотой плюс два этажа подземной парковки, пришлось прогуляться), я обнаружила для себя неприятный факт: нужной улицы на карте не значилось. Зато на ней значилась довольно обширная зона, неподалеку от города и размером с крупный поселок, отмеченная пунктиром и именуемая «секретный объект». Любой шпион упал бы в обморок от счастья, увидев эту карту, на ней были четко и со всеми соблюдениями масштаба, отмечены различные дороги, ведущие к «секретному объекту» и обрывающиеся у пунктирной линии, обозначающей границу. Более того, на них, впрочем, как и на всех остальных дорогах, были отмечены номера автобусов, троллейбусов и всевозможных маршрутных такси, ведущих к нему.

Посмеявшись вдоволь над ответственными работниками, составляющими эту карту, я принялась повторно и уже более тщательно искать нужную мне улицу, и снова не обнаружила. Заподозрив продавцов магазина в продаже неактуальной полиграфии, пришлось искать еще и дату выпуска из печати. На это ушло не меньше часа, но подозрения были сняты – карта была этого года.

Прохожие такого адреса тоже не знали. Засада.

Уже вконец отчаявшись и купив неподалеку хот-дог сомнительной свежести, я села на лавочку для лучшего съедения данного продукта и достала пригласительное письмо, чтобы в сто семьдесят седьмой раз перечитать.

В письме, приглашавшем меня на должность менеджера, сразу после окончания института, было четко обозначено место прибытия. Я, для пущей убедительности, еще раз сверилась с оставшимся после поездки в душном купейном вагоне билетом на поезд, так же присланным мне вместе с пропуском и приглашением на мое имя. Все сходилось. Город был тот самый, но нужная улица и номер дома в этом самом городе отсутствовала напрочь. При этом я четко понимала, что если есть номер дома «75», то предыдущие дома просто обязаны существовать. Куда могла деться целая улица с немалым количеством домов, для меня оставалось загадкой.

Задумчиво дожевывая пресную сосиску, и уповая на отсутствие отравления я продолжала увлекательный мыслительный процесс и разглядывание злополучной приглашающей меня бумаги, стараясь при этом не испачкать ее кислым майонезом низкого качества. На приглашении телефона не значилось, и позвонить в приемную за консультацией я не могла. Ночевать же на улице ой как не хотелось.

– Раз уж пригласили, сделали пропуск и даже билет купили за свой счет, – рассуждала я уже в слух – то могли бы и встретить, ну или на крайний случай на обратной стороне приглашения нарисовать схему проезда.

Рядом со мной упало птичье испражнение, размазавшись по лавочке в бело-серую кляксу приличных размеров. Птиц, претендующих на автограф за столь фееричное действие по близости, не оказалось. Пришлось встать, от греха подальше. Еще не известно, что у них тут летает, после того как институт вирусологии снесли. Наверняка в то время не знали, что такое консервация вирусов и уж тем более тогда не осуждали за опыты над животными, если даже сейчас осуждают, но опыты не прекращают, то, что говорить о дореволюционных временах.

Я обратилась к шедшему мимо дородного мужчину в возрасте с целью помощи в поиске нужной улицы.

На меня посмотрела сквозь толстые линзы очков пара старческих морщинистых глаз, да так, будто я была редким говорящим микробом, а ему за отлов ценного экземпляра было положено крупное вознаграждение. Ну да после шести часов поездки в душном купе и обрызганная не так давно поливальной машиной (благо было лето, и грязь успела немного подсохнуть) я выглядела не лучшим образом. Светлые льняные брючки в крапинку теперь напоминали растянутую половую тряпку, нежно розовая кофта также была в мокрых разводах и изменила цвет на несвеже-розовый, на голове образовался небольшой колтун, косметика от жары расплылась, а я за неимением зеркала вытерла ее не слишком хорошо, но зачем же так смотреть?

– Знаете, юная дева – насмотревшись вдоволь, заговорил пенсионер – я живу в этом городе около пятнадцати лет, но улицы такой не слышал. Спросите лучше у таксистов. Таксопарк находится через две улицы прямо – мне показали «прямо», которое явно смахивало на пьяный вираж гонщика, причем по кругу.

– Спасибо – прокряхтела я, поднимая тяжелую сумку с вещами и таща ее почему-то перед собой, что и впоследствии спасло мне жизнь.

Не обратив внимания на стоящий по близости пешеходный светофор, который, кстати, горел ядовито красным светом, я стала переходить дорогу в неположенном (как потом оказалось) месте. Резко вывернувший из-за поворота черный спорткар на огромной скорости несся прямо на меня. Я инстинктивно попятилась назад. И этот… нехороший человек… сбил меня, точнее не меня, а мою сумку. Меня же по инерции оттолкнуло назад на тротуар, а так как он был довольно узким, то, за одно, и впечатало в стену дома, развернув при этом на сто восемьдесят градусов. Через доли секунды моя тяжеленная сумка, отскочив от резко затормозившей машины, сильно ударила меня под коленями, подогнув их и заставив, пребольно удариться об чистейший мощеный натуральным камнем тротуар и все померкло.

Пришла в себя я уже, по всей видимости, в больнице, долго таращилась в кипельно белый потолок, вспоминая, что произошло. С трудом села. Тошнило. Сумка с вещами занимала положенное ей место у тумбочки. На мне была одета одноразовая больничная одежда из флизелина, на руке браслет с какими-то датчиками. Напротив, моей кровати пустовала ее сестра-близнец, поэтому спросить, где я, не представлялось возможным. В голове все кружилось и вертелось, во рту был стойкий привкус железа.

Практически сразу в палату вошла женщина в белом халате, которая мне долго и подробно объяснила, что я в больнице. Падая назад, после удара сумки под коленями, я сильно приложилась головой об стоящую неподалеку металлическую урну и потеряла сознание. В больницу меня привез водитель того самого автомобиля. Пришла я в себя, спустя два дня, в руках заботливых врачей, которые с меня не спускали глаз, пытаясь, все это время привести в чувство.

Хрень какая-то, по всем законам физики все должно было быть не так. Но голова болела.

Флегматично выслушав весь этот монолог, я автоматически потрогала голову – ссадины и шишки отсутствовали, даже царапин не наблюдалось. Странно, металлическая урна должна была раскроить мне череп, а на голове все вполне здорово. Напрягла память, но ничего подобного так и не вспомнила, последнее воспоминание – это боль в лодыжках и копчике, да, я еще тогда упала. Но подробнее вспомнить так и не смогла. Конструкторских изобретений типа «урна» и «мусорка» я там вроде бы тоже не припоминала, но зад болел до сих пор. Я тогда не придала значения всей этой ситуации, жива, здорова – вот и славненько.

Больница, располагавшаяся на втором этаже семиэтажного здания, была маленькой и сильно походила на частную. Пять палат по два человека и одна реанимационная на одного больного. Зато специалистам и оснащению позавидовал бы любой медицинский центр. Повсюду все та же стерильная чистота. Этажом ниже располагалась поликлиника с большим количеством персонала и врачей по всем медицинским направлениям. Что находилось на верхних этажах, я так и не смогла выяснить, несмотря на все попытки, но свет там периодически горел, будоража мое любопытство.

Выписали меня уже на следующий день, за это время я успела узнать лишь то, что адрес больницы почти совпадает с местом моей работы. Немало обрадовавшись данному повороту судьбы, сразу же после выписки, я пошла, устраиваться на работу.


Глава 2


Спустя четыре года.


Обычным осенним днем я сидела на рабочем месте. Работа у меня обычная, бумажная – начальник отдела. В подчинении около тридцати человек. Отдел засекречен, как и сама организация. Официально, мы предоставляем независимые бухгалтерские, аудиторские и сопроводительные услуги другим фирмам. О реальной деятельности знает лишь очень узкий круг лиц, финансирующий нашу работу, подавляющее большинство из которых – высокопоставленные чины нашего государства. Мы занимаемся выведением биологических вирусов, исследованием мутаций микроорганизмов в живой природе, да и не только микроорганизмов. После всевозможных радиационных излучений на нашей планете нарушился биологический баланс, а мы изучаем его и используем в оборонных целях естественно. Короче, эта версия для тех, кого не устроит первая. Нет, реально есть отдел с вирусами и микроорганизмами. Но это как бы вообще не все, но об этом позже.

Многие отделы пронумерованы для еще большей секретности и большинство работников даже не догадываются о тройном дне организации, да они и о двойном не догадываются.

Я, по долгу службы, знала, может и не все, но очень и очень многое. Мой отдел под номером два, был самый большой по численности, и от того моя значимость в отделе еще больше увеличивалась. Ну и пиздюлины получаемые от начальства тоже в разы отличались. Прям конкретно.

Дело не шло. В связи с резким осенним похолоданием, третья часть сотрудников болела, а оставшихся можно было разделить на две группы: те, что вышли на работу после больничного, и те, что уже начинали хандрить, пытаясь из вредности заразить переболевших. И те, и другие категорически отказывались работать за отсутствующих. Поэтому работа шла туго и нервно. Такая обстановка начала предавать унынию, прозвездоны начальства маячили под носом.

Собравшись с силами, я встала и пошла варить себе кофе. Обычно этим занимается секретарь, но сегодня она отпросилась. Факт наличия личного секретаря окрылял, а факт конкретно моего секретаря заставил передернуть плечами и уронить электрический кофейник с кофе. Более того, я умудрилась его разбить, залив ковер и стол секретарши.

Как это могло случиться, если кофейник был из прочной пластмассы, а на полу лежал ковер, в моей голове совершенно не укладывалось. Весь объем занимали маты. Много. Можно было, конечно, принести сюда нормальную кофеварку, но моя жуткая секретарша, (она же «грымза старая» для моих подчиненных, она же «змея засушенная» в простом обиходе, она же «женщина зверь» для нашего завхоза (но это уже с нежностью, т.к. был безответно влюблен)) приперла именно это чудо, так, якобы кофе намного вкуснее и ароматнее. По мне он вкуснее в кофе машине. Только купить мне ее не давали. Сволочи.

На ковре уже расползлась лужа приличных размеров. Я нервно вызвала по селектору уборщицу. Уборщица не шла, а пятно продолжало расползаться и остановить это не чем. Апокалипсис начал показывать свой край, потому что секретаршу в гневе немного побаивалась даже я. Она была женщиной пожилой, нервной, убежденной феминисткой и соломенной вдовой. Имела стройную для своих лет фигуру, занималась гимнастикой, йогой, водным поло и считала, что безупречно одевалась, пытаясь, по этому случаю, всех кого ни попадя, учить. Овца короче.

Вскоре все убрали и даже без следов. Но кофе хотелось дико. Осталось двигаться туда, где оно есть в готовом виде. И я пошла в наш кафетерий. Там-то оно было всегда и в любых количествах, качество, конечно, оставляло желать лучшего, но главное, что оно там было.

Обычно все начальство, к которому я с гордстью себя причисляла до очередных пиздюлей, питается в отдельных VIP-отделах, там более комфортно, кухня вкуснее (и намного дороже), и самое главное, нет возможности разведения панибратства. Это качество шеф ненавидел всей душой и старался искоренить у всех без исключения сотрудников. Но многие работники, то ли в целях экономии, то ли в целях собственного интереса, питались в общем зале, чем непомерно злили и без того постоянно раздраженное руководство.

Сегодня же, а мне всегда везет на такие вещи, был санитарный день и единственный не закрытый на обработку VIP-зал напоминал переполненный, ругающийся за столики и стулья, улей. Пришлось идти в общий зал.

Народ все прибывал, и сзади уже образовалась очередь не меньших размеров, чем передо мной, так что уходить не имело смысла, тем более что буквально сразу до моих ушей донесся занимательный разговор:

– Не далеко от моего дома крутилась группа зачистки, – заговорил хриплый голос сзади – Думаешь, кто послал? Наверняка эта фифа из второго отдела. Соседки сказали, три сильно обезображенных мужских трупа нашли.

– Надо Светке позвонить, – любопытно вторил ему писклявый голосок с отдышкой – она у нас во втором отделе работает и наверняка, уже всем растрындела, одни мы не знаем.

Я тихонько, стараясь себя не выдать, обернулась. Сзади стояли два мужчины вроде как из первого отдела, одного из них я недавно видела на общем собрании, оба вроде бы старшие менеджеры, но точнее вспомнить не смогла. Мужчины меня не узнали, видимо были сильно увлечены беседой.

– Конечно – сказал «колобок» своим писклявым голоском – они там во втором отделе заварушки устраивают, а мы отдуваемся.

Дальше пошла обычная деловая канитель. Я слушала их диалог, а по телу разливался холод и бегали сумасшедшие мурашки. Дело в том, что любой выезд группы зачистки не может быть мною и еще несколькими начальниками отделов не подписан и не обговорен на совещании «узкого круга». А такого не было!!! И трупы!!! Почему полиция молчит?! Это же были живые люди!

Тут в поле зрения объявился Игорь Кохенсон, начальник первого отдела, я была с ним в жёстких контрах, но по поводу услышанного поговорить нужно было очень, причем срочно, тем более он был одним из тех, кто также, как и я подписывает разрешение на выезд группы зачистки. Я ему не доверяла от слова «совсем», но выхода не было, хрен его знает, чем это все еще может кончиться. И полностью погрузившись в свои мысли, сразу не среагировала на вопрос «Чего желаете?».

Раздатчица, женщина явно из самого дна провинции, повторила вопрос уже криком:

– Так желаете вы че?!!! Если ниче, тогда в очереди нече стоять и людей голодом морить!!! – замахала она рукой в сторону увеличивающейся и тихонько переругивавшейся между собой очереди.

– Мне кофе, большую кружку – скороговоркой выдала я, стараясь не упустить из вида Игоря.

– У нас стаканчики – ехидно улыбнулась раздатчица, не сбавляя децибел. Да что ж так орать.

– Тогда большой стакан.

Вот тут меня и заметили увлеченные беседой друзья. О-о! Какие у них были лица. По-хорошему нужно было все спросить у них, но уверена, что фигушки они мне что скажут. Отопрутся. Будут отправлять к своему крашеному блондинчику Кену-начальнику. Проще на хрен пойти.

– Игорь, – закричала я, привлекая внимание коллеги – мне нужно с тобой поговорить.

Мины стоящих сзади скривились еще сильнее. Как и лицо самого Игоря.

– Игорь, почему в жилом районе организации, работает группа зачистки? – выпалила я, садясь к нему за столик и путаясь в мыслях и догадках.

– Ты это у меня спрашиваешь? – парень выгнул соболиную бровь, и на идеальном мужественном лице застыла гримаса вселенского траура – это ты у нас такие вещи подписываешь, а я лишь соглашаюсь и смиренно ставлю свою подпись.

– Я ничего не подписывала, в этом все и дело – начала нервничать я.

– Кисонька, оглянись, к тебе явно крадутся двое – маразм и склероз. Спроси Каренса, он отвечает за жилой сектор. Можешь Диму Татаренко спросить, тем более вы друзья. – Мужчина взмахнул пушистыми ресницами.

Я молчала и на провокацию не среагировала. Игорь Кохенсон был, бесспорно, очень красивым мужчиной, умным и неимоверно хитрым. А еще он был жутким бабником и «отменным козлом», как говаривали его отвергнутые пассии, а если вспомнить сплетни, что мужчинами он тоже не брезговал, то лично меня сразу передергивало, ну а, учитывая, что наши отношения по работе итак были не ахти, то под контингент «отвергнутых» я не попадала в принципе ни в прошлом не в будущем. А значит верила на слово сплетницам и своим глазам. Козлина он был реально лютый.

– Лапотунь, – Игорь снова похлопал длинными темными ресницами на огромных голубых глазах и, скривив кукольные губки, продолжал наслаждаться моим замешательством – у меня только группы выдачи и ни одной группы зачистки. Ты у нас в начальниках всего год, а уже склероз. Напомнить людей, подписывающих выезд?

– Не стоит, я помню, ты тоже среди них. – «Дура, нашла у кого спрашивать» – уже ругала я себя во всю. Да он знать будет – в жизни не скажет. Ибо претит всей его мерзкой сущности.

– Да, но без моей подписи выезд все равно состоится, а без твоей – нет. -Игорь многозначительно замолчал, потом взъерошил ухоженными пальцами короткие осветленные волосы и вкрадчиво добавил – Может тебя рано повысили?

– Блин, ты еще скажи, что на мое место метил! – Огрызнулась я, стараясь, открыто не показывать, что сглупила и как мне от этого не по себе. Надо сворачивать весь этот разговор.

– Вот еще, – надменно фыркнул красавчик, – да ни за какие коврижки!

– А за зарплату и премиальные?! Ты ж за них душу продашь.

– Ну нет, мне своих проблем хватает – ушел от темы Игорь – радость моя, мне кажется, тебе нужен мужик, и отнюдь не за ручку держать. Хочешь мы всем отделом тебе на День рождения на мужика скинемся? Стервозность свою удовлетворишь. А?

Я скривилась, мысленно послав его в глубокие анальные дали.

– В любом случае тебе с этим вопросом не ко мне. – Уже поднимаясь, чтобы пересесть, зло улыбнулся он.

Самое обидное то, что он был абсолютно прав во всем: он лишь соглашается с решением «узкого круга» и то, только в случае если они проводились «по случаю изъятия» чего-либо на месте зачистки. А это бывало очень-очень редко. Ну что ж, отрицательный результат – тоже результат. Времени мало, он по любому все доложит шефу, в самом неприглядном для меня виде, ибо козлище, а Бультерьер не задержится с истерическими воплями в мою сторону.

Меня немного потряхивало от нервов и очень хотелось, чтоб закончился этот день.

Так и не притронувшись к уже почти остывшему кофе, я решила набрать своего друга Диму Татаренко он был, командиром группы зачистки, мы были друзьями уже давно, и нас это устраивало, особенно сей факт, устраивал его постоянно меняющихся девушек. И мы НИКОГДА не говорили о своей работе. НИКОГДА!!!! Может только поэтому мы и дружили.

Но, как оказалось, нарушить дружеское табу не представлялось возможным. Телефон ответил гнусавым голосом оператора «абонент недоступен или вне зоны действия сети». Облом.

Пойти к шефу – означало признать, что я пропустила важную часть своей работы и, бросив все на самотек, забыла доложить об этом начальству. Соответственно – выговор, крики, упреки. Нет уж, будем пока разбираться сами, мне нужны будут факты и возможно даже для защиты.

Выпив залпом уже окончательно остывшую порцию черного кофе, я, наконец, заметила его вкус: гадость была редкостной. Создалось ощущение, что за кофе выдают сушеный птичий помет. Мерзость редкостная. Но напиток уже был внутри и назад не просился. Несмотря на отвратительный вкус во рту настроение сразу же улучшилось. Ну как улучшилось, трясти перестало.


Глава 3


Допрос Каренса Каренсона ничего не дал. Он был пьян вдрызг и спал на рабочем месте. Кроме как мычания и громкой порчи воздуха я ничего от него не добилась. Кошмар. Обидно. Меня шеф растерзал бы в максимально извращенческой форме за такие выходки.

Начальник меня откровенно не любил и при каждом удобном случае вымещал на мне злость. Почему я не уволилась? Да хрен его знает. Упертая наверно. А может по тому что шеф оставался моей тайной мечтой. Этот умопомрачительный мужик внешне был такой же шикарной скотиной по характеру. Ну еще за работу очень хотелось держаться, сама не знаю почему. Хотя почему не знаю? Знаю. С моим уровнем допуска меня могли живой и не выпустить, мы подписывали бумаги о неразглашении. У нас никто не увольнялся. Моя предшественница вообще так хотела стать приближенной Бультерьера, что умерла на рабочем месте от инфаркта. Так и не смогли заставить ее уйти на пенсию по состоянию здоровья.

Но сама работа нравилась, честно. Да и платили хорошо. Даже более чем. Я почти третью часть маме отдаю, отец сильно болеет, а лекарства дорогие. Да и вообще – родителям надо помогать.

Короче ничего я не добилась. Ор шефа приближался все ближе и ближе. Да бля. Что же делать?Время было послеобеденное и домой идти рано, и браться за значительную работу поздновато, да и не было значительной работы, а всю мелкую я переделала еще до обеда. Факты для защиты от возможных нападок шефа, по поводу неучтенной части моей работы я пока так и не нашла. Мне нужен был Татаренко, а его и след простыл. Искать Диму по организации не имело никакого смысла, это можно было делать сутками и еще не факт, что поиски увенчаются успехом.

На страницу:
1 из 5