Мир Иной. Часть 2

Глава 7

Начать жизнь с чистого листа ― это только на словах легко. Во-первых, идеально чистых листов не бывает. Кляксы прошлого если и незаметны сразу, то обязательно проявляются со временем. А во-вторых, нужно заново выбирать направление, в котором желаешь двигаться. Для этого требуется переоценка жизненной позиции. Раньше у меня были конкретные планы на жизнь ― получить образование, набраться опыта на чужом предприятии, пройти все ступени карьерного роста, поднакопить хотя бы небольшой стартовый капитал, а годам к тридцати пяти начать собственное дело. Семья ― это второстепенное. Муж не должен быть занудой, а детей я хочу двоих, потому что единственные наследники растут эгоистами вроде меня. Всё было просто и понятно, но потом моя реальность внезапно разделилась на привычную и магическую, выбор потенциального мужа оказался ошибочным, а карьеризм куда-то профукался. Да и вообще всё поменялось. Неизменным осталось только желание во всём поступать правильно, но я уже давно изменяю самой себе даже в этом. С женатым мужчиной сошлась, что прежде считала верхом бесстыдства. Родителям вру. Им и не нужно знать правду, потому что они всё равно в неё не поверят и не поймут, но так всё равно нельзя.

А ещё я влюбилась в того, кому мои чувства не нужны. Это печально. Я никогда не считала, что за любовь нужно бороться. Если счастье требует борьбы, то любимый человек становится трофеем ― вот это точно неправильно. Иногда лучше любить молча, не навязываясь. И уметь отпускать.

После разговора с Глебом и Хлоей я два дня потратила на переосмысление своих ценностей и выбор нового пути. В итоге пришла к выводу, что я тоже в какой-то мере бессердечная. У нормальных девушек мысли о возлюбленном вызывают бабочек в животе и романтические фантазии, а я пытаюсь просчитать риски от нашей очередной встречи или разговора. Ну а раз с любовью у меня всё плохо, значит, нужно сосредоточиться на чём-то более приземлённом. Стартовый капитал у меня есть ― могу заняться бизнесом. Но не сразу. При наличии столь полезного инструмента как дар оракула было бы глупо действовать наобум. Дар можно развить. Нужно только наставника хорошего найти. Лишний раз общаться с Хлоей не хотелось, Глеба тревожить ― тоже, поэтому я дождалась возвращения Вадима на боевой пост и пристала с просьбой к нему.

– Да это же не магический дар. Я даже не уверен, что в Ином где-то есть реестры таких одарённых, ― смущённо отказал он мне в помощи.

Отказать-то отказал, но Глебу всё доложил, хотя я и просила не беспокоить главного министра такими пустяками. В тот же день вечером гибридный нефилим прислал мне сообщением на телефон контакты оракула, с которым уже даже было согласовано моё обучение. За помощь я была благодарна, но лису устроила моральную взбучку ― просила же не привлекать к этому Глеба. Инициатива наказуема.

Так начался новый этап в моём развитии. Наставник оказался солидным мужчиной средних лет ― строгим, требовательным и в чём-то даже жестоким. Он объяснял мне разные техники обращения к дару или его временной добровольной блокировки, и давал задания подчас настолько сложные, что постоянная головная боль стала для меня привычной спутницей жизни. Я даже не представляла, насколько мучительным может стать это обучение. К первым числам апреля выдохлась и попросила перерыв, но получила отказ. «Если сейчас остановишься, потом будет сложно вернуться к занятиям», ― вполне логичное объяснение. Любой человек подсознательно стремится избегать страданий и сложностей, а в случае с даром оракула лёгкий путь может растянуться на годы. Мне же нужен был быстрый результат, поэтому пришлось смириться с необходимостью ежедневного самоистязания.

Результатом этой пытки должно было стать достижение двух конечных целей. Первая ― научиться менять пророческие видения не фактическим изменением текущей ситуации, а предположениями о таких изменениях в будущем. «А что будет, если…» ― вот так это должно было работать. Такое использование провидческих способностей сложно, но возможно. А вторая цель ― это помочь Глебу и ангелам поймать Никиту. Я буду находиться под колпаком пристального внимания Иного мира до тех пор, пока серафима не схватят. Постоянная слежка меня напрягает, поэтому я хочу побыстрее от неё избавиться. Не для кого-то, а для самой себя. Неприятно осознавать, что кто-то знает, сколько ложек сахара ты только что положил в чай или за какое время расходуешь рулон туалетной бумаги. Мне моё личное пространство очень дорого.

С того последнего разговора Глеб мне на глаза больше не показывался. Я знала, что он в курсе моих достижений в развитии дара, но не ждала от него ни похвалы, ни одобрения. Охотники тоже особо не отсвечивали до тех пор, пока не завершилось лечение отца. Когда он вернулся домой из магического санатория, Вадим отвёз меня навестить родителей. Это было уже в мае. Отец посвежел, расправил плечи, выпрямил свою исцелённую спину и преисполнился намерением найти работу, чтобы снять с матери груз ответственности за семью. Мама была на седьмом небе от счастья. Я такими радостными не видела их очень давно. Целую неделю у них гостила и даже поделилась своими планами на будущее, соврав, что намерена взять кредит на развитие бизнеса. Их мои желания, конечно же, не вдохновили, но и возражать никто не стал. Пошутили даже, что я папу к себе на должность исполнительного директора взять смогу. Если честно, то я на создание чего-то глобального замахиваться не хотела. Начинать нужно с малого. Я ещё даже не до конца определилась с направлением своей деятельности. Это однозначно будет торговля, но чем именно ― пока не знаю. Нужно оценить рынок и сопоставить спрос с собственными интересами, ведь дело должно приносить не только прибыль, но и удовольствие.

Мама опять пела про семью и детей. Я и сама понимаю, что молодость не вечна. Время уходит, но хвататься за первого встречного ― тоже не вариант. В моём понимании семья должна быть полной чашей, а не постоянным компромиссом. Я пообещала родителям обязательно подумать и об этой стороне своего будущего тоже. На обратном пути в Липецк зачем-то рассказала об этом лису, а он ответил, что Глеб уже над этим работает.

– В смысле? ― насторожилась я.

– Он убедил Викторию сменить кормушку, ― беззаботно ответил оборотень. ― В настолько запущенном случае резко снимать демоническую печать нельзя, поэтому сейчас в той конторе, откуда вы уволились, на вашей должности работает кое-кто из наших. Из ауры Матвея постепенно и незаметно для него извлекается вредная демоническая энергия. Когда печать будет отделена настолько, что её можно будет снять без последствий, бедолага наконец-то обретёт свободу и шанс дожить остаток своей жизни по-человечески. Новую кормушку для Виктории уже нашли.

– Это Глеб дал такое распоряжение?

– Ну да.

– Зачем?

– Я не спрашивал, но могу предположить, что он просто пожалел того, кто вам дорог. Когда печать будет снята, останется только развестись. Вы сможете воссоединиться с возлюбленным и жить с ним долго и счастливо.

Глеб, наверное, понял причины моего разрыва с Матвеем неправильно. Я как-то не планировала воссоединение и долгую счастливую жизнь с человеком, который ради денег переступает через свою совесть и головы людей. Да и в целом… Если бы у Матвея были ко мне настоящие чувства, он за прошедшие два месяца мог хотя бы раз позвонить и спросить, как у меня дела. Если приревновал, мог высказать претензии. Но ведь он вообще ничего не сделал. Просто ушёл тогда и больше не объявлялся. Глебу огромное спасибо, конечно, но мне хотелось бы точно знать, чем он руководствовался в своей доброте.

Я дозревала до разговора по душам почти неделю. Никак не могла решить, стоит ли вообще поднимать эту тему. Недопонимание ― не проблема. Можно было оставить всё на своих местах, но мне почему-то не хотелось, чтобы Глеб надумывал несуществующее о наших с Матвеем отношениях. Когда всё-таки решилась на встречу и разговор, предварительно обсмаковала предстоящее с учётом всех «если» и с помощью своего дара получила полное представление о том, как должна вестись беседа, чтобы понимание было достигнуто. Каждое слово, которое скажу, тщательно продумала. Всё просчитала. Отправила Глебу сообщение о том, что хочу с ним поговорить в удобное для него время, и приготовила ужин, поскольку точно знала, в каком часу это «удобное время» настанет.

Он появился уставшим, но я знала, что так будет. Лишних вопросов не задавала, потому что ответы на них меня никак не касались. Накормила гостя простыми, но сытными блюдами, а потом начала разговор.

– Он же тебе нравится, ― непонимающе озвучил Глеб то, что считал очевидным.

Я знала, что он так скажет, поэтому ответила заранее подготовленными фразами:

– Мне нравится его доброта, но не отношение к жизни. Я не хочу ни становиться такой же, как он, ни подстраиваться под его взгляды на допустимое. Если уж любить кого-то, то безоговорочно и не «за», а вопреки. Матвея я не люблю. А теперь ещё и не уважаю. Общего будущего у нас с ним нет, но всё равно спасибо тебе за то, что позаботился о его благополучии.

– Пожалуйста. Мне не сложно, ― безразлично пожал мой гость плечами в ответ.

Это движение вызвало у него болезненную гримасу. Готовясь к разговору, я уделяла внимание только словам, но не визуальным деталям, поэтому отклонилась от тщательно продуманного плана, нахмурилась и обратилась к своему дару с вопросом, где Глеб успел повредить спину. Он ведь главный министр. Понятно, что офисная работа тоже может сказаться болями в спине, но не настолько ведь, чтобы аж лицо побледнело и на лбу пот выступил.

К текущему моменту я уже развила свой дар настолько, что превосходно различала видения о прошлом или будущем, умела правильно выстраивать цепочки событий и прогнозировать результат. В данном случае меня интересовало прошлое, а с ним работать намного проще из-за статичности. Оно уже случилось и никогда не изменится. Задала своему дару условия, прикрыла глаза, вызвала видение… Лучше бы не вызывала.

– Твои крылья! Глеб, зачем?!

Он вздрогнул, посмотрел на меня долгим взглядом и тяжело вздохнул.

– Для меня они всё равно были бесполезны, а Настюше в момент кризиса нужна была родственная магическая энергия в большом количестве. Я обменял свои крылья на её жизнь. Если бы речь шла о большем, отдал бы всё.

Вот он всегда такой ― о себе не думает совершенно. Ради моего спасения обрёк себя на страдания, хотя я ему вообще никто, а тут речь о родной дочери. Для неё он и в поле преобразователя добровольно шагнёт. Настюша. Анастасия. Это имя означает «возрождение». Для Глеба она ― смысл жизни, которого раньше никогда не было. Раньше он считал себя никому не нужным результатом ужасных экспериментов, а теперь стал отцом. Теперь у него есть, ради кого жить.

Я прослезилась, хотя эта сцена в мои планы не входила. Глеб растерялся ― не ожидал, наверное, от меня подобной реакции. Подумал, что я плачу из-за того, что он без крыльев остался. Начал что-то объяснять, но из-за его объяснений я разревелась ещё сильнее. Обнял, попытался утешить, хотя не понимал, какими словами это можно сделать. А мне не нужны были слова. Хватало тепла его рук и звука его голоса. Хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался, но был наполнен совсем другими эмоциями.

– Я, наверное, пойду уже, ― негромко произнёс он, когда на его рубашке не осталось сухого места из-за моих слёз.

– Да. Иди, ― разрешила я, высвободившись из его объятий. ― Прости. Что-то я расклеилась. Из-за ежедневных занятий, наверное. Голова болит постоянно. Надо выспаться.

Могла попросить, чтобы он остался. Удаление крыльев для демона равно извлечению половины его способностей. Он всё так же испытывает энергетический голод, но не может утолить его полностью. Не может создавать демонические печати. Не способен зачаровать свою жертву взглядом. Постоянно испытывает фантомные и вполне реальные боли. Минусов ― море, но есть и плюс. Такой неполноценный демон не подвержен рабской зависимости от того, кто его полюбит. Я больше не могу приказывать Глебу. Могу только просить, но вряд ли когда-нибудь осмелюсь. Мы живём в разных мирах. У нас разные взгляды на жизнь. Разные ценности и понятия об одних и тех же вещах. Всё разное. Это как раз тот самый случай, когда ожидание взаимных чувств может всё только испортить. Лучше остаться друзьями, чем сказать о своей любви вслух и потерять из-за этого друг друга навсегда.

Глава 8

«Дар оракула ― это не телевизор. Его нельзя заставить показывать только то, что тебе интересно», ― такими были слова наставника, когда я спросила его, почему не могу вызвать видения, касающиеся конкретного человека или события. Вопрос касался не только Никиты, которого мне никак не удавалось увидеть. К Глебу это тоже относилось. Он же важен для меня, а я за столько месяцев ни разу не видела ни фрагмента его будущей или нынешней жизни. «Это как кошка, которая гуляет сама по себе. Если захочет, сама придёт, чтобы её погладили. А если у неё нет такого желания, то и с максимумом усилий её не поймаешь», ― так себе объяснение, но другого мне никто не дал. По всему выходило, что дар оракула контролировать и направлять невозможно. Его проявления ― бесценные подарки, за которые нужно испытывать чувство благодарности. Вымогать что-либо или принуждать работать в желаемом направлении ― пустая трата времени. Можно только намекать, но и то не факт, что это сработает. Мне такой подход показался неправильным. С Вадимом и Хлоей советоваться бесполезно, Глеба лишний раз дёргать по пустякам не хотелось, поэтому я спросила у лиса, как можно связаться с Лилией ― она древняя, может дать мудрый совет.

– Твой наставник из простых смертных. К миру Иному он никогда никакого отношения не имел, потому и не может дать тебе верные ответы. Сам не всегда разбирается в том, что предсказывает, но при этом считается лучшим, ― охарактеризовала цветочная бабуля моего учителя.

– Причина в том, что я больше не касаюсь Иного мира? ― уточнила я. ― Пока скакала между двумя мирами, могла предвидеть какие-то события для обитателей обеих параллелей, а теперь вижу только свою реальность?

– Это только одна из причин, ― ответила она. ― Многое зависит ещё и от самих объектов твоих видений. У магических существ есть что-то вроде запрета на предсказания о них. Это неосознанная и неконтролируемая способность ауры. Кого-то можно коснуться твоим даром в момент слабости, а других нельзя вовсе. Чем сильнее объект, тем меньше шанс получить для него пророчество. Сколько раз видения рассказывали тебе о Глебе?

– Один. И это было ещё когда я в департаменте работала, ― вспомнила я ту сцену у озера с полётом и красным платьем.

– А серафима ты как часто видела?

– Ни разу.

– Вот тебе и ответ. Он ангел. Божественная сила полностью блокирует пророчества. Глеб теперь тоже утратил большую часть своей демонической сути. Ангельское в нём преобладает. Он может стать случайным или второстепенным персонажем твоих видений, но не главным. И нет никакой гарантии, что пророчества о нём сбудутся.

Я обдумала эти слова и получила ответы на вопросы, которые никому не задавала раньше. Например, стало понятно, почему Глеб или ангелы не обратились ко мне с просьбой помочь им найти серафима ― мой дар просто не сможет выдать о нём адекватное пророчество. Но слабенькую и беспомощную Настеньку я увидеть могу. Делала так уже не раз, и эти видения давались мне легко. Никита может меня использовать, а ангелы ― нет. И охотники мира Иного для серафима представляют меньшую угрозу, чем обладатели божественной силы. Если бы рядом со мной находились ангелы, Никита вряд ли рискнул бы сунуться ко мне, а на оборотнях, которые ему не ровня, может проколоться.

И ещё стало понятно, почему не сбылось видение о красном платье. Я ещё тогда обратила внимание, что Глеб был очень странно одет, а теперь поняла суть. Мой дар просто не мог предсказать о нём что-то логичное. Я хотела, чтобы Глеб полетел ― получила именно эту картинку. Хотела, чтобы он проявил ко мне нежные чувства ― увидела и это тоже. На фоне реально существующих деталей сцена получилась правдоподобной, но на самом деле она всего лишь отражала мои желания, а не предсказывала будущее. Но ведь я же как-то смогла продумать наш последний разговор. Пусть реальный финал и получился скомканным, но до этого ведь всё шло по плану. Получается, в этом случае я тоже использовала дар для себя? Готовясь к разговору, предсказывала варианты своего собственного будущего, а ответы Глеба были второстепенными? Но ведь поначалу они совпали со сценарием!

Проще говоря, я решила не останавливаться на достигнутом. Если есть хотя бы мизерный шанс вычислить серафима, я это сделаю. Я могу. Пока не умею, но уверена, что при должном старании успешно справлюсь и с этой задачей. Лилия ― не Вадим. Она не расскажет Глебу о нашем разговоре, потому что не захочет тревожить своего любимчика по пустякам. Он ничего не узнает и будет думать, что я упражняюсь для себя. А даже если и узнает, всё равно сочтёт мои усилия бесполезными.

Мне не нужен был конечный результат. Хватило бы и промежуточного, чтобы получить подсказку, в каком направлении нужно продолжать работу. Большую часть дня я тратила на выполнение заданий наставника ― даже если этот человек и не знает истину, его уроки всё равно для меня полезны. Личными делами занималась в свободное время. Работала по той же схеме ― брала сцены из уже свершившегося прошлого и постепенно вела их развитие к настоящему разными путями.

Спустя несколько дней после моего ужина с Глебом Вадим заволновался, потому что я не покидала квартиру даже для того, чтобы купить свежий хлеб. Заявился ко мне на порог, посмотрел на меня хмуро и спросил, всё ли у меня в порядке.

– В полном, ― честно ответила я и хлопнулась в обморок, потому что жила эти дни только на чае и кофе.

Когда очнулась, лиса в моей квартире уже не было, зато присутствовал Глеб. Пришлось соврать ему про изнурительные упражнения, а потом долго убеждать в том, что я сама виновата в своём плачевном состоянии. У меня хороший наставник. Это я переусердствовала, но впредь буду заботиться о своём здоровье, много спать и хорошо питаться. И чёрт меня дёрнул за язык ляпнуть:

– Тебе же проще будет, если я загнусь. Без меня серафим твою дочку не найдёт, потому что другие оракулы ничего о мире Ином не знают. Не поймаете его, но и он Настюше не навредит.

Ответом на эти слова был ледяной взгляд. Глеб так умеет ― посмотрит, и будто айсберг тебе на голову рухнул. И не сказал ничего, а осознание ошибки вызвал. Вот зачем припёрся? У него Хлоя есть и дочка. Пусть о них заботится. Я и так после нашей недавней встречи еле смогла убедить себя в том, что у нас не может быть ничего общего. Мне эта его забота пустые надежды даёт. Неужели он таких простых вещей не понимает? А с другой стороны ― у него на меня ген ответственности работает. Если со мной что-нибудь плохое случится, Глеб себя винить будет.

Он заставил меня проглотить целую пиалу куриного бульона и пообещал, что собственноручно меня придушит, если я не перестану над собой издеваться ― чтобы не мучилась. Пустые слова, конечно, но мне стало обидно. Послала его куда подальше и заявила, что мне няньки не нужны. Не маленькая уже, сама как-нибудь справлюсь.

– А капризничаешь как ребёнок, ― не удержался он от комментария.

Язык чесался ответить ему взаимной колкостью, но я сдержалась. Думала, что он уйдёт, когда я поем, но гибридный зануда проторчал в моей квартире два дня. Два дня! Готовил для меня лёгкую еду, отменил занятия с наставником, заставлял спать и есть по режиму ― изверг, короче. Даже шторы снял и постирал, потому что в них, видите ли, пыли много накопилось. Не то чтобы я к этой пыли какие-то нежные чувства испытывала, но ведь он и возражения мои мимо ушей пропускал. А закончилось это всё вообще феерически.

– Нет, так не пойдёт. Собирай вещи.

– Это ещё зачем? ― уточнила я, сидя на кровати в позе лотоса и хмуро наблюдая за его активной деятельностью.

– У меня ответственная работа. Я не могу находиться рядом с тобой круглосуточно.

– Так и не находись. Я просто увлеклась развитием дара и немного перестаралась. Больше такое не повторится. Торжественно клянусь питаться, спать и выгуливаться по графику, только свали уже отсюда и перестань изображать из себя домохозяйку.

– Так не пойдёт. Мне будет спокойнее знать, что ты под присмотром.

– Глеб, я и так под круглосуточным присмотром. Тошнит уже от этого внимания.

– Но недосмотрели же! Я забираю тебя к себе. Будешь жить в моём доме. Там Фил о тебе позаботится в моё отсутствие.

– Нет.

– Что «нет»?

– Я никуда отсюда не пойду. С места не сдвинусь.

– Почему?

– По кочану. У тебя своя жизнь, а у меня своя. От твоей гиперопеки выть хочется. Я понимаю, что у тебя подсознательная потребность обо мне заботиться, но это уже через край. Мне и здесь хорошо.

«У тебя там Хлоя регулярно тусит. Думаешь, мне приятно будет находиться рядом, когда вы в спальне весело резвитесь?» ― эти слова остались невысказанными. И хорошо, потому что проку от них всё равно не было бы никакого. Глеб поступил по принципу «мужик сказал ― мужик сделал». Он просто сгрёб меня в охапку и переместил в свой дом, расположенный на окраине того самого мегаполиса, откуда я уехала почти год назад. Усадил в кресло, придавил к месту очередным ледяным взглядом и позвонил Вадиму с распоряжением собрать в моей липецкой квартире все мои личные вещи, отказаться от моего имени от аренды и рассчитаться с владельцами. Во время этого телефонного разговора на голос хозяина примчался слюнявый дракоша Бо ― облобызал Глеба с ног до головы и придавил меня своей тушей к креслу уже по-настоящему. Я чуть не задохнулась от его проявлений крайней степени дружелюбия.

– Бо, уйди! ― строго приказал упёртый гибрид, завершив разговор с лисом.

Дракончик послушно сполз с меня и уселся рядом с креслом, радостно и совсем по-собачьи виляя хвостом.

– Глеб, ты не имеешь никакого права распоряжаться моей жизнью. Верни меня обратно, ― потребовала я, отдышавшись.

– За твоими родителями присмотрят, а больше тебя там ничего не держит. Здесь безопаснее, ― прозвучало в ответ.

– Но я не хочу здесь находиться!

– Это временно.

– Ага! Нет ничего более постоянного, чем временное! У тебя гипертрофированная потребность меня опекать, а о моих желаниях и потребностях ты подумал?

Меня прорвало. Намеренно наговорила ему гадостей, чтобы он отказался от своего решения, но этим выбросом негатива вызвала совершенно противоположную реакцию. Как-то упустила из внимания, что Глеб всё-таки инкуб, пусть теперь и неполноценный. Отсутствие крыльев не избавило его от гастрономического отношения к эмоциям, а тут я ― фонтанирующая аппетитным возмущением. Шаг ― и объект моего гнева навис над креслом, впившись в меня голодным взглядом. Я захлопнула рот и пожалела о своей несдержанности. Миг ― и мы оба уже не в гостиной, а на кровати в спальне. Мои руки подняты над головой и прижаты в запястьях к подушке, а тело придавлено к матрасу весом мучителя. «Нет!. Не надо!» ― беззвучно завопило подсознание, а взгляд зацепился за нестерпимую муку в любимых серых глазах.

– Я знаю всё о твоих желаниях и потребностях, ― прошептал Глеб, коснувшись моих губ лёгким поцелуем. ― Прости, но я не могу дать тебе всё, чего ты хочешь.

– Тогда дай то, что можешь. Или отпусти, ― попросила я, чувствуя, как внизу живота начинает нарастать волна неуместного желания.

Я приняла бы отказ. Смирилась бы, если бы он действительно отпустил меня и ушёл. Но он остался. Нежно осушил мои непрошенные слёзы поцелуями. Разжал руку, позволив обнять. Этот раз был совсем непохожим на тот единственный, когда Глеб снимал с меня демоническую печать. Тогда у нашей близости была цель, не имеющая никакого отношения к чувствам. Теперь же я наслаждалась каждым прикосновением любимого мужчины, понимая, что подобное может и не повториться. Жадно впитывала ласку и отдавала её в ответ. Наслаждалась сама и дарила наслаждение ему. Этот раз был чувственным, а не страстным. Я хотела, чтобы боль ушла из любимых глаз. Хотела, чтобы Глеб запомнил меня именно такой ― не проблемой, которую нужно решить, а обычной женщиной. Хотела, чтобы он почувствовал мою любовь и открыл для неё своё сердце. А если не сможет, то у меня хотя бы останутся воспоминания об этом дне и о том, что мои желания могут сбываться хотя бы частично.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.