Мир Иной. Часть 2

– Глеб? Точно? Ты ничего не перепутал?

– Вы уверены, что хотите обсуждать это прямо сейчас? ― шёпотом спросил лис, кивнув на закрытую дверь единственной жилой комнаты.

Я вообще не была уверена в том, что хочу это обсуждать, но… Глеб! Глава Министерства магии и оккультных наук! Гибридный нефилим, которому выжить-то удалось исключительно по воле преступников! По законам Иного мира ему прямой путь в преобразователь был, а он главным министром стал! Конечно, у меня возник вполне резонный вопрос ― как такое возможно? Небо с землёй вроде бы пока ещё местами не поменялись, чтобы начали происходить такие чудеса.

– Ладно, поговорим позже, ― приняла я решение, чувствуя, что теперь не успокоюсь, пока не получу ответы.

Пусть меня это уже давно не касается, но интересно же!

Новость выбила меня из колеи настолько, что по пути в больницу я едва не проболталась маме о настоящем положении дел. Вовремя спохватилась и захлопнула рот. Потом был долгий и весьма эмоциональный разговор с врачами. Нам сказали, что отец дал согласие на перевод его в другую клинику и должен был сам поставить в известность родственников. У него только ноги отказали, а не голова. Он вполне адекватен для принятия таких решений. Я опасалась, что мама после этого заявления весь больничный корпус разберёт на кирпичи. Она за родных и близких кого угодно на куски порвать способна. Порывалась даже в минздрав поехать и жалобу на врачей накатать, но мы с Вадимом её всё-таки угомонили, хоть и не без труда. Я позвонила на папин номер и включила громкую связь. Незнакомый женский голос дружелюбно сообщил нам, что Вячеслав Антонович в данный момент находится на процедурах, но после обеда непременно с нами свяжется. Сложнее всего было объяснить маме, почему мы не можем поехать к отцу немедленно, но в этом мне помог оборотень. Он сказал, что некоторые частные клиники предпочитают не афишировать свою деятельность и заслуги из-за большого числа больных, которые хотят получить лечение немедленно. Владельцы таких учреждений старательно избегают очередей и сами выбирают пациентов, исходя из наличия свободных мест, сложности диагноза и многих других критериев. Всё абсолютно легально и лицензировано, просто условия отличаются от стандартных. Отцу крупно повезло, что ему предложили такую помощь, причём бесплатно.

Аргумент получился очень слабым и притянутым за уши, но на маму это, к счастью, подействовало. Окончательно она не успокоилась, но хотя бы перестала обвинять врачей в том, что они сдали её мужа на незаконные опыты. А после обеда, когда отец позвонил ей по видеосвязи, всё вроде бы встало на свои места. Клиника предпочитает сохранять анонимность, персонал квалифицированный, условия сказочные, кормят согласно предписаниям докторов, палаты регулярно проветриваются, никто никакие опыты над людьми не проводит ― этого хватило, чтобы мама сменила гнев на милость. Да и у меня тоже от сердца отлегло. Папа не выглядит больным и несчастным ― это уже отличная новость. А если верить Глебу, то всего через каких-то два месяца от болезни останутся только воспоминания.

Если верить Глебу… Ох… Это так сложно. Я не понимала, почему он решил проявить заботу обо мне и о моих родных. Мы так некрасиво расстались, что даже на прощение рассчитывать не приходилось, а он мне такую неоценимую услугу оказывает. И ещё распорядился присматривать за мной. Зачем? Какое ему до меня дело? Боится душевной боли от потери истинной пары? Но он же только на четверть оборотень. Сам говорил, что никогда не руководствовался звериными инстинктами. Что изменилось?

Ответ на этот вопрос мог иметься у Вадима, но я не решалась на разговор с ним, пока у меня гостит мама. Она не стала отпрашиваться с работы ― раз уж папу всё равно нельзя навестить, то зачем терять в зарплате из-за отгулов? Десятого числа днём мы отвезли её домой, а на обратном пути я задала оборотню все интересующие меня вопросы. Начала с главного ― как так получилось, что Глеб возглавил министерство?

– Да там такая каша заварилась, что никто толком ничего и не понял, ― ответил лис. ― Сначала поговаривали, что должность главы займёт серафим, но его отозвали в мир богов ещё до корпоратива. Начальство выпило, отдохнуло, но вернулось без новостей. Это в субботу было. А в воскресенье в Иной нагрянула целая армия ангелов. Всё перевернули вверх дном. Здание, в котором наш департамент размещался, на магии держалось. И не только оно. Из-за неожиданного нашествия большого числа обладателей божественной силы многое либо пошатнулось, либо полностью разрушилось. Иной мир на такие вторжения не рассчитан, он хрупкий. Впечатление было такое, будто ангелы что-то ищут. Или кого-то. Они каждого разве что под лупой не разглядывали, включая тех, кто в резервации живёт. А потом их главный ткнул в Глеба пальцем и сказал, что ответственность за мир Иной теперь лежит на нём. Вот как-то так.

– Так они нашли то, что искали, или нет? ― хмуро уточнила я.

– Понятия не имею, ― пожал плечами оборотень. ― Нам никто не докладывал, чем их поиски закончились. Если это вообще были поиски. Может, у них просто был приказ застращать всех и развалить старое, чтобы построить лучшее новое. Глебу, кстати, надо отдать должное. Такой хороший руководитель столько лет на рядовой должности прозябал. Вроде всего несколько месяцев прошло, а сделано за это время уже больше, чем за последние пару веков.

– Что же они могли искать? И почему отозвали Никиту? ― зацепилась я за главную мысль, пропустив хвалебные оды мимо ушей.

Не хотелось думать, что причиной нашествия ангелов в мир Иной была я. Не то чтобы у меня самооценка завышенная, с ней-то как раз всё в порядке, просто я была единственной простой смертной за последние чёрт знает сколько десятков или сотен лет, кому разрешили прикоснуться к магическому миру и уйти оттуда с воспоминаниями о нём. И у меня есть дар оракула. Пусть он и не редкий, но мало ли. А на момент ангельского вторжения меня в Ином не было. С другой стороны, я и не пряталась. Уж ангелы-то точно нашли бы меня где угодно, если приходили по мою душу.

Зато хотя бы стало понятно, почему Никита так и не пришёл за мной перед вечеринкой. Его и самого там не было.

– В субботу исчез серафим, в воскресенье ангелы разворотили ваш мир, а с понедельника Глеб приступил к работе уже в должности главного министра, так? ― уточнила я.

– Угу, ― кивнул Вадим.

– Получается, это он меня уволил?

– Этого я не знаю.

– А реальные телефоны почему оказались заблокированными? И порталы перестали работать.

– Портальная магия ещё в воскресенье накрылась. Все, у кого нет врождённых способностей к перемещениям, оказались запертыми по ту или эту стороны. На восстановление почти две недели ушло, так что в этом отношении был полный коллапс. И со связью та же беда. Трансляторы в Ином заглохли, а реальные номера к ним привязаны были, вот сбой и случился. Но это быстро восстановили, за пару дней.

Если так, то получается, что до моего ухода из Иного мира просто никому не было дела. Я сделала несколько звонков только в понедельник после вечеринки, на которую не пошла. Даже если эти абоненты не получили информацию о пропущенных вызовах, не могли же они полностью забыть о моём существовании. Я вообще-то там высокую должность занимала и обещания давала. С глаз долой ― из сердца вон? Не смешно даже. Грустно.

– А с каких пор вы за мной следите? ― задала следующий вопрос.

– Не следим, а присматриваем, ― с улыбкой уточнил оборотень. ― Как порталы наладили, так Глеб сразу же группу сюда и отправил. Я добровольцем вызвался.

– И зачем за мной присматривать? Чтоб не болтала лишнего?

– У вас очень ценный дар, Инна Вячеславовна. Знают о нём немногие, но информация иногда приобретает свойства жидкости.

– То есть Глеб просто беспокоится, что кто-то захочет заполучить меня в качестве осведомителя о будущем? Так получается?

– Я не знаю, как получается. Вот честно, ― признался лис. ― Если хотите, сами у него спросите, для чего нужна эта опека. Я просто делаю свою работу. Завтра и послезавтра, кстати, у меня выходные. Дежурить будет Хлоя.

– Хлоя? ― переспросила я удивлённо.

– Она опытный боец и хороший водитель, так что не волнуйтесь, ― снова улыбнулся Вадим.

Не то чтобы я волновалась насчёт того, насколько хороший волчица боец и водитель ― меня удивил сам факт её участия в «присмотре». Неужели они в этом мире Ином настолько все равнодушные, что совершенно не отличают добро от зла? Или это только мне ревность жмёт, потому что мои чувства к Глебу были настоящими? С ума можно сойти с такими защитничками. Я уже и не знала, радоваться или плакать из-за их возвращения в мою жизнь. Только вроде бы всё начало более-менее налаживаться и успокаиваться, как бардак решил вернуться.

– Вадим, а можно я задам тебе нескромный вопрос личного характера? ― зашла осторожно, издалека.

– Спрашивайте, конечно, ― разрешил он.

– Ты же оборотень, а у всех оборотней есть истинные пары. Вы с бывшей женой…

– Мы не истинные, ― ответил он сразу же. ― Браки истинных пар не приветствуются.

– Почему?

– Потому что это и так зависимость, а брак ещё и наличие детей предполагает. От обычных отношений можно уйти без сожалений и начать новые. О содержании и воспитании детей можно договориться. В истинной паре даже без детей так не получится. Это раз и навсегда. Даже если совместная жизнь станет невыносимой, отказаться от неё будет ещё больнее. И уйти не сможешь, и жить вместе. Это такой маленький ад, придуманный для оборотней богами. В ваших книгах и фильмах истинные пары идеализируются. Высокие чувства, неземная любовь и всё такое. А правда заключается в том, что у оборотней природа звериная.

– И? ― не поняла я ход его рассуждений.

– Как бы вам получше объяснить-то… ― задумался он ненадолго, а потом пустился в новые объяснения, но уже с примерами, из которых я сделала вывод, что для оборотня ничего хуже встречи с истинной парой не существует.

Истинная суть любого оборотня ― это зверь с человеческой душой и разумом. В ком-то больше от зверя, в других ― от человека, но объединяет их всех отсутствие ценности моногамных отношений. Для них свободная любовь ― вполне нормальное явление даже при наличии штампа о браке в паспорте. С этой точки зрения юридическое понятие семьи только всё усложняет. Сошлись, разошлись, определили масштабы персональной ответственности за детей ― всё решается легко и просто. А истинные пары были придуманы богами для того, чтобы напомнить оборотням об их звериной сути. Любовь для зверя ― это всегда боль и страх, которые могут привести только к гибели. Хочешь испытать настоящие человеческие чувства ― на вот тебе истинную пару и люби её хоть до потери пульса, но потом не жалуйся. Ни от опостылевших страданий отказаться уже не сможешь, ни новыми отношениями боль разлуки заглушить. А если не хочешь страдать ― смотри на муки других и учись на их ошибках.

У богов, надо сказать, очень странные понятия о любви. Для любого решения нужна причина, в том числе и для такого жуткого. Наверное, у того, кто придумал такое издевательство над оборотнями, имелся весьма печальный любовный опыт, иначе с чего бы так зверствовать? Или же богам просто пришлось не по нраву то, что оборотни сравнивают себя с людьми ― поди разбери, чем на самом деле руководствуются в своих глобальных замыслах высшие силы.

– А как определить, истинная пара или нет? ― спросила я уже без особого энтузиазма.

– Мы это чувствуем, ― ответил лис. ― А когда чувствуем, стараемся избегать знакомства или хотя бы частого общения.

– Получается не истинная пара, а какое-то табу на конкретную особь, ― поморщилась я.

– Через это все оборотни проходят, ― беззаботно пожал плечами мой собеседник. ― Это своего рода испытание на стойкость и дальновидность. Либо вляпаешься и увязнешь по уши, либо выберешь свободу.

– Но так тоже неправильно, ― возразила я. ― Встретив однажды истинную пару, ты уже знаешь, что она есть. Чувствуешь её, тянешься к ней, переживаешь. Какая тут свобода? Это больше похоже на какой-то переключатель в генах оборотней, который срабатывает при соблюдении определённых условий, а выключить его уже никак нельзя. У меня такое впечатление складывается, что вы просто понятия путаете. Как есть истинный друг и истинный враг, так и тут должно быть. Можно любить кого-то, кто предназначен тебе судьбой, но нужно сторониться того, от кого в перспективе будут исходить только боль и страдания. Как подсознательное предупреждение, что конкретно вот с этим человеком, демоном или оборотнем тебе лучше не иметь ничего общего.

– А как вы тогда объясните потребность оборотня защищать такого вероятного врага? ― прозвучал вполне резонный вопрос.

Тупик, да. Но так всё равно не должно быть. Может, у того, что они истинной парой называют, вообще какое-то другое значение. Многие люди всю жизнь проживают, так и не встретив свою половинку, а оборотни все поголовно обречены на страдания из-за того, что хотят испытать человеческие чувства? Бред какой-то.

– Сдаюсь, ― признала я своё поражение в этой дискуссии. ― Версий нет.

Молчала до самого дома, обдумывая наш разговор со всех сторон, но ни к какому выводу так и не пришла. Позвонила на номер Глеба, чтобы спросить о целях «присмотра» за мной, но он на звонок не ответил. Хотела ещё раз перезвонить вечером, но в гости заявился Матвей ― с лёгким перегаром, огромным букетом красных роз и предложением руки и сердца.

Глава 4

«Нет, Матвей. Ты женат и никогда не разведёшься, потому что Вика тебя не отпустит. И у нас была договорённость об отношениях без обязательств. Большего мне не надо», ― так я могла бы ответить, но мой ответ прозвучал иначе.

– Да.

– Правда? ― недоверчиво переспросил он.

– Правда.

Иногда для того, чтобы судьба изменилась, человеку просто нужно дать надежду на что-то лучшее. Я для Матвея ― спасительный оазис. Он просто хочет быть кому-то нужным без каких-либо условий. Это нормально. Отказ очень больно ударил бы по остаткам его самоуважения, а согласие могло вдохновить на перемены. Я не пойду на попятную. Вступлю в борьбу с его демоницей-женой. Любыми путями добьюсь снятия с него демонической печати. Освобожу его от этого длительного рабства, дам возможность почувствовать вкус свободы, а потом спрошу ещё раз, не передумал ли он жениться на мне. Если действительно любит и не откажется от своих слов, значит, заветная мечта моей мамы наконец-то сбудется. Я создам свою семью. Не люблю его, и что? Он мне нравится. Этого достаточно. А если в итоге у нас ничего не срастётся, я отпущу его без сожалений. Просто покажу на своём примере, что расставание может быть лёгким и безболезненным.

– Мы с Викой завтра идём подавать на развод.

– Хорошо.

– Я оставлю ей квартиру.

– Ладно.

– Я…

– Матвей, я уже согласилась. Меня не нужно уговаривать. Иди сюда.

Розы рассыпались по полу. Я обняла его, прижалась щекой к пахнущей одеколоном рубашке на тёплой груди и улыбнулась. Людей, которые ищут спасения, нельзя отталкивать. Пусть у него будет эта надежда. Она ему жизненно необходима.

Наши отношения продолжались уже несколько месяцев, но Матвей никогда не задерживался у меня дольше, чем на пару-тройку часов. В этот раз он остался на всю ночь. Мы разговаривали, строили планы на совместное будущее, целовались и пили чай с печеньем, которое мама всё-таки испекла. Всё остальное тоже было, но близость не доставила мне удовольствия, потому что голова в самый неподходящий момент оказалась занята тревожными мыслями. Когда Матвей заснул, я взяла телефон, ушла в кухню и всё-таки позвонила Глебу, хотя часы показывали три часа ночи.

– Ты меня обманул. У отца нет никакой опухоли, ― выкатила гибриду претензию, уверенная в справедливости своих слов на все сто процентов.

– Это была демонстрация того, насколько ты уязвима при наличии дара, который может служить не только щитом, но и оружием, ― невозмутимо прозвучало в ответ. ― Твоего отца можно вылечить без операции. Можешь считать, что с моей стороны это услуга в качестве извинений за то, что случилось с тобой прошлым летом по моей вине.

– Зачем ты это делаешь? Слежку ко мне приставил, нервы треплешь. Заняться больше нечем? Услугу он мне оказывает! Если бы реально хотел сделать доброе дело, не стал бы так пугать. Глеб, это не шутки. Он мой отец! Хватит уже надо мной издеваться!

– Если будешь так кричать, разбудишь своего ухажёра, ― прозвучало в ответ. ― Поговорим завтра об издевательствах, хорошо? У меня сейчас настроения нет с тобой ссориться. Спать хочу.

Я открыла рот, чтобы выплеснуть в микрофон новую порцию негатива, но этот гад гибридный завершил звонок. И телефон свой выключил. А меня буквально распирало от гнева. Да, я бестолочь. Поначалу дар оракула подсовывал мне всякую нелепицу, но потом все видения стали реалистичными, чёткими и понятными. Если бы я доверилась им, то усомнилась бы в словах Глеба о папиной болезни. Но крылатый подлец попросил довериться ему, поэтому я бездумно отвергла всю другую информацию. Глеб сыграл на моих эмоциях и страхе за жизнь отца. Он поступил бесчестно, а я ― глупо. И всё это произошло только потому, что людям доверять проще, чем каким-то сверхъестественным способностям. Это моя ошибка. Моя вина. Но разве нельзя было предложить помощь по-человечески?

«Он хотел помочь, но при этом оттолкнуть», ― мелькнула в голове вполне логичная догадка. Между нами и раньше было всё сложно, но сейчас в углублении пропасти смысла уже никакого нет. Я не намерена сближаться. У меня есть мужчина и планы на личную жизнь, никак не связанные с магическим миром. Чего Глеб добивается? Хочет, чтобы я его возненавидела? Мне и так не доставляет удовольствия возвращение к тому, от чего очень сложно освободиться. Теперь не я лезу в мир Иной ― напротив, это мир Иной меня преследует. Мне это не нужно. Меня нормальная жизнь вполне устраивает, хотя при наличии моих знаний и дара оракула назвать её нормальной можно с большой натяжкой.

Я злилась до самого утра. Поспала мало и плохо. По дороге на работу наворчала на Матвея за то, что он не пользуется ремнём безопасности. Послала к чёрту любопытных коллег, которые видели, что мы с директором приехали в офис вместе, и не удержались от комментариев. Матвей провёл в своём кабинете что-то около часа, а потом уехал домой, потому что у них с супругой была запланирована поездка в суд. Я была бы благодарна дару оракула за подсказку, чем закончится этот отважный поступок моего жениха, но вместо видений о Матвее в разум вполне предсказуемо и неуместно начала поступать информация о совершенно другом мужчине. Не о Глебе, нет. В этот день у нас должна была состояться встреча с одним из поставщиков. Матвей не стал переносить её и попросил меня провести переговоры. Дар предсказал провал этих переговоров и даже причину того, почему Матвею не нужно заключать сделку с этим человеком. Я приняла поставщика со всем необходимым уважением и тактично разнесла в пух и прах его якобы выгодное деловое предложение. А после обеда, когда Матвей вернулся в офис, выслушала длинную и весьма эмоциональную лекцию о том, что никто не давал мне права принимать такие решения.

– Я просил тебя принять его, улыбаться и сообщить, что я согласен на его условия. Нужно было просто взять договор и согласовать новую встречу, а ты что сделала?

– Спасла тебя от суда и убытков. Этот поставщик загоняет клиентам за бесценок те партии продукции, которые сам получил незаконным путём. Качество товаров ниже плинтуса. На него уже три десятка исков подано. ОБЭП спит и во сне слюни пускает, мечтая о том, чтобы накрыть эту шарашкину контору на горячем. Если не веришь мне, поищи информацию в Интернете. Я её моментально нашла, вообще без усилий.

– А кто тебя просил её искать?

Таким я Матвея ещё никогда не видела. Знала, что он помешан на своём бизнесе, но не думала, что настолько. Но самым неприятным стало другое открытие. Он был в курсе происхождения продукции, которую намеревался приобрести по этой сделке. Понимал, что суёт свою голову в петлю, но пошёл на риск ради прибыли.

– Вы подали заявление о разводе? ― сменила тему только потому, что предыдущая уже не требовала дальнейшего обсуждения.

– Нет.

Ответ был резким и лаконичным, но ожидаемым. Обсуждать эту тему тоже смысла не имело. Я вернулась на рабочее место и задумалась о том, хочу ли продолжать свою трудовую деятельность в этой компании. Матвей ― человек целеустремлённый. Он обязательно исправит то, что я испортила, и тем самым утащит свой бизнес на дно. В итоге потеряет всё, чего достиг. Ответственность ляжет только на его плечи, но люди останутся без работы и тоже будут вынуждены участвовать в неприятном судебном процессе. Он пожертвовал ими ради лёгких денег. И мной тоже пожертвовал. И ладно бы его вокруг пальца обвели, но ведь он сам принял такое решение. Добровольно и осознанно.

Я написала заявление об увольнении и отнесла его на утверждение.

– Вот так, да? ― обиженно спросил Матвей, отложив мой задокументированный акт протеста в сторону.

– Да, вот так, ― ответила я. ― Мне проблемы с законом не нужны.

– От вчерашних слов тоже отказываешься?

– А разве не ты первый от них отказался?

– Я могу всё объяснить.

– Не нужно. Я понятливая. Утверди заявление без двухнедельной отработки, пожалуйста. Я всё равно больше на работу не выйду.

Желание отвоёвывать его у демоницы пропало полностью. С ней или без неё ― Матвей всё равно себя погубит. Я не хочу в этом участвовать. Он хороший человек, но ценности у него неправильные. Мне его просто жаль.

– Заеду вечером и поговорим, ― предпринял он попытку удержать то, что уже выпустил из рук.

– Поговорим прямо сейчас, ― предложила я. ― Я стану твоей женой, если ты откажешься от этого бизнеса, закроешь компанию и найдёшь другую работу.

– Нет.

– Вот и весь разговор.

Нужно было сказать это вчера, когда он с букетом припёрся. Всё равно ведь надежда на успех моего вмешательства была хрупкой. Даже пытаться не стоило. А если честно, то изначально не следовало что-либо начинать. Служебные романы редко заканчиваются чем-то хорошим.

Я доработала этот день, попрощалась с недоумевающими коллегами, забрала у бухгалтера свои документы, вышла на улицу и сделала глубокий вдох. Как гору с плеч скинула. Даже не подозревала раньше, насколько сильно давят на меня эти отношения. Начать с чистого листа никогда не поздно. Приобрести полезный жизненный опыт тоже неплохо. Было немного жаль потраченных на этот опыт месяцев, но у всего есть своя цена.

Рядом с автобусной остановкой меня уже дожидалась припаркованная белая «Веста». За рулём, как и говорил Вадим, сидела Хлоя ― с всклокоченными короткими волосами, окрашенными в чёрный цвет и уже немного отросшими у корней, с ярким макияжем и колечком в брови. Она нисколько не изменилась за эти месяцы, да и с чего бы ей меняться?

– Привет! ― поздоровалась я без улыбки, заняв переднее пассажирское сиденье.

Она посмотрела на меня долгим взглядом, нахмурилась подозрительно и сочла нужным высказаться.

– Какая-то ты сегодня не такая.

– Я уволилась и бросила своего женатого любовника, ― сообщила я. ― Подробности нужны?

Подробности ей были не нужны.

– Поздравляю, ― прозвучало без тени эмоций. ― В восемь вечера у тебя будут гости. Постель хотя бы застели.

Я нисколько не удивилась тому, что волчица знает о беспорядке на моей постели. И о том, кто именно будет вечерним гостем, тоже догадывалась. Глеб обещал разговор. Не то чтобы я передумала общаться с ним, просто ситуация показалась забавной ― в прошлый раз мой тесный контакт с миром Иным тоже начался с расставания с женихом и увольнения. Всё как по нотам, только мелодия немного другая. А ещё мой дар услужливо подсунул предсказание о том, что вечером в половине девятого в гости заглянет и Матвей тоже. Драки не будет, но жирная точка нашим отношениям обеспечена.

Я попросила Хлою сходить со мной в супермаркет. Спросила её, какие напитки и закуски предпочитает Глеб. Получила исчерпывающую информацию о его гастрономических пристрастиях и купила то, приготовление чего не требует больших затрат времени. Волчица смотрела на меня с интересом, но помалкивала, а я отчитываться перед ней не собиралась. И расспрашивать её ни о чём не хотела, потому что вечером гарантированно получу все ответы от первоисточника. Открытием для меня стал тот факт, что у Глеба аллергия на цитрусовые ― это так по-человечески, что аж умиление вызвало. И баранину он не ест, потому что вкус не нравится. И пиво не пьёт.

– Собираешься проложить путь к его сердцу через желудок? ― всё-таки не удержалась Хлоя от комментария, когда я в задумчивости остановилась перед витриной с фруктами.

– Ревнуешь? ― с усмешкой ответила я вопросом на вопрос.

– К тебе? ― скривилась она. ― Вот уж точно нет.

– Значит, к кому-то всё-таки ревнуешь, ― сделала я вывод из её заявления и взяла из коробки краснобокий плод манго.