Хроника последней любви

– Нет.

– Прав лишили? – удивился клиент.

– Может, я за экологию, – ответил я.

Он просил оплатить ему такси. Я сначала отказывался, но потом понял, что он не дойдет до дома – больше двенадцати километров по морозу. Пришлось вызвать такси на два адреса. А. оценила мой гуманный поступок. Б. сказала, что я должен был отправить его пешком. Однако если бы он замерз, я бы не заработал на его защите 15 тысяч рублей. Жесткая принципиальность может быть невыгодной.

В пятницу 13 января я хотел встретиться с Б. во второй половине дня. Она не знала, во сколько сможет освободиться, но просила подождать ее рядом с центральной площадью. Я зашел в торговый центр, где всегда было тихо. Устроился на этаже с ресторанами. Наблюдал за хостесом, одетым в белую бурку и папаху, с муляжом сабли на перевес. Это облачение, казалось, вступало в противоречие с названием «Черный лев». После двух с половиной часов ожидания я потерял надежду ее увидеть. Написал, что возвращаюсь домой. Как только сел в трамвай, она мне позвонила. Я попросил забрать меня с остановки.

Она заметила мою отстраненность. Я пояснил, что утомился от такого длительного ожидания. Мы пошли в то место, где несколько дней назад я с А. отмечал последнюю годовщину. Нас проводили до столика с видом на просторный зал, из окон которого открывался вид на панораму города. Новогодняя атмосфера еще сохранялась: в конце зала стояла конусообразная сияющая елка, с потолка свисали рождественские олени, а на столе горела свеча в бокале. Я не заметил этого неделю назад.

Б. призналась, что задержалась из-за встречи с другом. Удивительно было, что они сидели в «Черном льве». Я инстинктивно притягивался к ней. Ее друг был очевидцем происходящего на линии фронта. Б. была чрезвычайно впечатлительной и паниковала, что ее могут призвать. Она рассказала, как полгода назад услышала шум вертолетов над городом и так напугалась, что убедила всю семью сделать визы в Индию на пять лет. Она всегда держала чемоданы наготове. Ее опасения были абсурдны, даже с учетом событий, происходивших в стране. Я пытался перевести разговор. Даже добрались до темы налоговых вычетов. Она очень оживилась, так как недавно приобрела объект долевого строительства. Я пояснил, что получить имущественный вычет на него можно лишь после сдачи жилья. Однако пообещал помочь с другими налоговыми вычетами. Она рассказала, что в детстве отец называл ее «Коктейль Молотова» за вспыльчивость. Ее жестко контролировали и наказывали, применяя физическую силу. Для себя она решила, что не станет воспитывать ребенка подобным образом. Я посочувствовал ее детским травмам, прижался к ней, обняв двумя руками. Б. сказала, что моя забота благотворно влияет на нее и успокаивает.

В машине она открылась мне еще больше.

– Я не умею любить. Возможно, испытывала что-то подобное к мужу, хотя уже не уверена, – откровенно заявила она.

– Никогда не влюблялась?

– Увлекалась, но без глубоких чувств. Мужчины мне симпатичны, я им рада и благодарна за многое. – Она замолчала на мгновение. – Все склоняют меня к сексу, а я их просто развожу.

– Разумеется, не с каждым же ложиться в постель.

– Я вполне могу обходиться без секса. Думаешь, мы сможем продолжить отношения без него?

– Для меня секс не самоцель, но без него я не представляю полноценных отношений.

– Сейчас у меня барьер на близость. Я нажимаю кнопку внутри себя и выключаю любое желание. Однако, если я начну заниматься сексом, то мне будет хотеться постоянно.

– Разве это проблема?

– Пойми, ни один мужчина не в силах меня удовлетворить. Мне надо будет много раз подряд.

– Ты говоришь, что можешь жить без секса, но при этом постоянно его хочешь. Как это сочетается?

– Я полна противоречий. Много во мне намешано.

– А что ты имеешь в виду под «никто не может удовлетворить»?

Она уклонялась от ответа, ей было неловко.

– Я не хочу об этом сейчас говорить. – Она словно бы застыдилась.

– Доверься. Это же между нами, – настаивал я.

– Мне надо много раз, потому что я не могу успокоиться от того, что не кончаю.

– То есть тебе надо больше времени для оргазма?

– Нет, я его не испытываю. У меня никогда его не было.

Это было самое печальное, что я мог услышать от такой сексапильной девушки.

– У тебя не было проблем с неврологией?

– Нет.

– И женское обрезание тебе вряд ли делали.

– А такое вообще бывает?

– Разумеется. В Африке такое часто практикуют. Может, все-таки дело в партнерах?

– Не думаю.

– А ты им говорила?

– Только муж знал.

– И ты еще утверждаешь, что дело не в партнерах. Если ни один не заметил, то они просто пользовались тобой.

– Я уже смирилась, что такая. Я и у мамы спрашивала насчет этого. Она работает гинекологом десятки лет и тоже не знает, почему у меня не получается. Это данность, которую остается лишь принять.

Она крепко сжала руль обеими руками и наклонилась к нему. Ей было неприятно это обсуждать.

– А с собой ты тоже никак?

– Нет. Никак.

– И под порно, которое нравится?

– Я не смотрю порно. А ты, что ли, смотришь?

– Периодически. А тебя оно совсем не возбуждает?

– Ты нормальный? Предлагаешь мне чужие члены разглядывать?

– Это же кино. Не надо к этому относиться категорично.

– И часто ты под него это делаешь?

– Зависимости у меня нет. Если появляется возможность, то могу.

– Ты не ответил.

– Хотя бы раз в день мне надо кончить. Могу под порно, могу под свои мысли. Несколько раз в неделю включаю ролики.

Воцарилось молчание. Она была в недоумении. Я решил продолжить тему.

– Если у тебя есть желание и хочется много раз, значит, дело скорее в психологических вещах. Скажу честно, для меня в сексе важен оргазм для двоих. Удовлетворяться только одному неинтересно. Меня всегда заводит желание доставлять удовольствие. Я ловлю кайф от эмоций партнерши. Не представляю, как можно жить без этого. Надо вместе пробовать, разобраться постепенно. Что думаешь?

– Я не готова.

– Если ты испытываешь постоянное желание, а я без ума от тебя, то в чем проблема?

– Пока не сдашь анализы на венерические заболевания, никакого секса.

– У всех справки просишь?

– Разумеется. И никто еще не отказывался, – гордо заявила она.

Я был рад, что за сравнительно небольшой промежуток времени нашего близкого знакомства мы перешли к таким деликатным разговорам. Значит, Б. воспринимает меня всерьез. Если бы она хотела лишь изредка проводить со мной время, то не допустила бы такой откровенности. Мне очень хотелось ей помочь. Я был готов оплатить лечение у сексолога и невролога. Однако для начала должен был разобраться сам. Я понимал, что не стоит заострять внимание на этой теме. Не хотелось обязывать Б. к чему-либо. Ей требовалось самой прийти к этому.

Не откладывая в долгий ящик, ранним субботним утром я сдал анализ на заболевания, передающиеся половым путем. Однако в клинике, что я выбрал, мазок из уретры похоже делали нечасто. Так больно мне давно не было. После анализа я мог мочиться лишь по капле, стиснув зубы.

После обеда Анна собирала вещи на ночной самолет. С понедельника у нее начиналась сессия.

Б. с дочкой отправилась на «Дворянскую елку» в старой усадьбе. Билеты туда было можно достать лишь по большим связям. После вчерашнего она неохотно отвечала на мои сообщения, потому что почувствовала себя уязвленной. На такие темы она раньше не общалась с мужчинами, кроме бывшего мужа. К тому же сам факт существования порно казался ей жутким извращением, а его просмотр серьезным нравственным отклонением. Ей было стыдно от того, с кем она связалась. Я пытался ее убедить, что она упускает важное. Мы смогли достичь нового уровня доверия, когда откровенно обсудили интимные вопросы.

Несмотря на то что моя голова была занята произошедшим, я осознавал, что сегодня последний день, когда я вижу Анну. Все шесть лет она обращалась ко мне на «Вы». По имени называла только в третьем лице, когда говорила с А. Я полностью понимал ее внутренний дискомфорт по этому поводу. К своим родителям я так и не научился обращаться как принято.

Конечно, для нее я не мог быть отцом. Анна была уже достаточно взрослой к тому времени, как я вошел в их семью. Я воспринимал ее как воспитанницу. То, что было в моих силах, я делал. Развивал в ней кинематографические вкусы, давал советы в сложных ситуациях, помогал при необходимости с учебой, научил играть в шахматы. В целом старался, чтобы она чувствовала себя в полной семье.

Я просил разбудить меня, когда она соберется уезжать в аэропорт. В полусне я услышал, как она застегивала чемодан. Подошел к ней. «У тебя все сложится, верь в себя. Не скучай там», – сказал я, крепко обняв ее на прощание.

Пятнадцатого января я встречал последний восход в доме, где раньше царил душевный покой. Второй день на глазах А. любимые люди паковали вещи. Она не оставляла надежды, что я могу передумать. Мы долго обсуждали прошлое. Я устремил взгляд в окно на современный квартал. Наше место мечтаний о будущем. Столько раз мы, обнявшись в темноте, смотрели на его огни. За окном лил дождь или заметал снег, а мы чувствовали наше тепло. А. хотела понять меня, рассуждала вслух, брала вину на себя. Я ей объяснял, что дело не в ней. Она полагала, у меня начался ранний кризис среднего возраста, мои нереализованные амбиции подсознательно замещаются желанием найти новую жизнь с другой. «Но уход к другому человеку не решает личностные проблемы – от себя не убежать», – резюмировала А.

Меня и вправду привлекала уверенность Б. Мне нравилось, как она ценит себя. С ней я мог отринуть благочестие и аскетичную повседневность. Мне хотелось быть рядом с ней на троне.

А. просила показать ей фотографию Б. Я сначала посчитал это нетактичным, но очень хотел похвастаться. Одно это желание показывало, что я воспринимал А. уже не как женщину.

Б. вызвалась помочь мне с переездом. Через какое-то время написала, что задержится. Просила лишний раз не разговаривать с А. Я улыбнулся, прочитав это. Внезапно А. ударила меня кулаком по спине. Сказала, чтобы я не смел в ее присутствии переписываться с другой.

Мой отъезд затягивался из-за того, что сумки-баулы до сих пор не доставили. Несколько часов я сидел как на иголках, ожидая СМС с кодом от ячейки. Как только он пришел, я сообщил Б. Она спрашивала, безопасно ли ей приезжать, не выйдет ли А. выяснять отношения. Я заверил, что нет.

Когда все сумки были собраны, я вынес их к лифту. А. бросила мне вслед: «Чтобы ваш первый раз был такой же, как у нас».

Во двор въехала Б. на своем белом железном коне с номером службы спасения. Я быстро погрузил вынесенные вещи. Осталось вернуться за последней сумкой. Прощаясь, я посмотрел А. в глаза. С мокрым взглядом она искренне сказала: «Будь собой».

Лифт спускал меня с прежних небес. Я ушел, не обняв А. От меня в квартире остался лишь турник над дверью, который она всегда называла рогами. Отдаляясь от дома, я все же не мог осознать, что все закончилось. Еще две недели назад Б. подвезла меня сюда, а теперь увозит насовсем. Очередной мужчина сделал выбор в ее пользу. Она была довольна своей викторией. Ее только удивлял мой печальный вид. Б. считала, мне надо бы радоваться вызволению из мрака угасших отношений. Ей было сложно понять смятение в моей душе. Я покинул место, где столько лет находился в гармонии с любимым человеком. И дело было не в испортившихся отношениях. Б. ослепила меня своим искрометным очарованием, затмив мои прежние чувства к А.

Я рассказал ей о своих анализах: никаких заболеваний не найдено. Она была обескуражена моей торопливостью. Ей не понравилось, что я не согласовал с ней клинику. Сказала, что доверяет только результатам лаборатории научно-исследовательского института, специализирующегося на лечении венерических заболеваний. Мне стало обидно, что я впустую потратил деньги и время. После небольшой паузы Б. рассказала о фотосессии у известного фотографа, которая у нее состоится на днях. Та снимала лишь звезд для обложек журналов. Б. хотела получить качественные фотографии и разместить их на сайте коллегии.

Мне надо было забрать ключи у отца от его пустующей квартиры. Пока мы его ждали, Б. рассказывала про своих друзей, которые скоро уедут в Аргентину, про знакомого из Дубая, что живет на две страны. Ее мечты о жизни в других государствах никак не сочетались с моими возможностями. Я предложил ей подняться вместе за ключами. Она отказалась – мол, не готова к знакомству с моим отцом.

Когда я вернулся, Б. поинтересовалась, есть ли у меня продукты. Разумеется, в квартире было пусто. Она заботливо отвезла меня в магазин. Ее пугала окраина, где я буду жить. Б. не нравилось, как местные смотрят на ее машину. Я постарался быстро все выгрузить. Второпях пытался рукой закрыть ее автоматизированный багажник. Забыл, что там есть кнопка для этого. Она очень ругалась, что я порчу ее драгоценную машину. Как только закончил переносить вещи, сел на переднее сиденье. Она властным жестом попросила телефон. Проверила всю переписку. Спросила почти про каждый контакт, а затем заблокировала А. в звонках и мессенджерах.

– Не доверяешь мне? – удивился я.

– А стоит? – железным голосом спросила она. – Я не хочу, чтобы ты с ней общался. Надеюсь, ты понял. Повторять не собираюсь.

Я не стал спорить – день был и без того тяжелый. И меня ждала уборка грязной квартиры. Насыщенный новогодний период закончился. Я думал, что прошел путь от А. к Б., однако он только начинался.

***

Шестнадцатого января Б. дала мне поручение составить ей краткую автобиографию и список оказываемых услуг для сайта. За основу я взял единообразные тексты со страничек ее коллег. Добавил превосходных эпитетов о выдающемся ораторском мастерстве и об умении достигать самых выгодных результатов для клиентов. Она удивилась, как я быстро исполнил ее просьбу. В этот день Б. не захотела видеться. Сказала, что и так скоро проведем много времени вместе. В моих мыслях она была постоянно. Я с нетерпением ждал, когда увезу ее в путешествие.

Вечером я впервые поговорил с Б. по телефону, не боясь ушей за дверью. Исчезла интрига. Она спросила, сколько у меня было сексуальных партнерш. Я сказал, и пальцев одной руки не наберется. Она настаивала на точном числе. Пришлось ответить: всего четыре, если учитывать две случайные связи вне длительных отношений. Я задал ей аналогичный вопрос. Она уклонилась от ответа. Тогда я спросил: «Хватит ли пальцев обеих рук?» «Нет». «А пальцев на руках и ногах?» «Я не хочу об этом говорить». В уме я посчитал: если у нее было больше двадцати партнеров, она меняла мужчин чаще раза в год. Я спросил, сколько в среднем длятся ее отношения. Самые долгие были с ее бывшим мужем – в течение трех лет. В последних она провела два года. Остальные длились от трех месяцев до полугода. Меня смущало, что ее образ жизни имел такое непостоянство. Мы снова вернулись к теме моих анализов. Она не понимала, зачем я так спешу. Я удивлялся, почему она хочет все притормозить. Начал бояться, что Б. решила сделать очередную насечку на орудии, разбивающем сердца.

Она настаивала на повторных анализах. Я не видел в этом смысла: у меня не было беспорядочных половых связей, почему же тогда полученные результаты должны оказаться под подозрением. Тогда Б. сказала милым голосом: «Ну пожалуйста, ради меня». Я смягчился и спросил адрес лаборатории.

Семнадцатого января пришлось полностью провести в работе. Меня расстраивало, что второй день подряд я не могу увидеть Б. Мы переписывались в основном по поводу поездки. Ей хотелось дополнить список экскурсий, так как Р. порекомендовал место, которое не входило в мой план. Я связался с гидом и попросил иметь в виду еще один объект.

Вечером, когда я вышел из полиции, мне позвонила мама и сообщила печальные новости: дед скончался в паллиативном центре. Его последние полтора года не были полноценной жизнью. После коронавируса он забывал слова и не узнавал людей, не выполнял простые правила гигиены, не мог дойти до туалета, стал абсолютно беспомощным. Телевизор он пытался выключить, накидывая на него покрывало. Когда дед совсем перестал вставать, мама добилась, чтобы его увезли в стационар. Деду ставили уколы и капельницы, которых он с детства боялся. Он защищался от всех, кто к нему подходил. Однажды пнул медсестру ногой, а маму ударил кулаком в лицо. С каждым днем дед терял рассудок все больше и умер от кровоизлияния в мозг.

Я успокаивал маму, что он наконец больше не мучается и этого было не избежать. Сказал, что, к сожалению, не смогу приехать на похороны, потому что улетаю в Казань. После разговора я сел в троллейбус, отвернув голову к окну. Прикусывал себе губу, чтобы не заплакать. Когда я вышел на безлюдную улицу, то уже не смог сдержать эмоций. Истратил все бумажные платки, что были при мне. В наушниках я включил записи телефонных разговоров с дедом, когда он еще был собой. Отправил маме запись, сделанную пару лет назад в День Победы. Хотел, чтобы у нее была возможность услышать его снова. Домой я пришел абсолютно разбитый. Болела голова, глаза были красные. Я решил немного поспать.

Меня разбудил звонок Б. Я не стал ей рассказывать о моей утрате, чтобы не расстроить. Ее беспокоило, что Р. может ее ревновать. Он вызнал у нее, во сколько она улетает и прилетает. Я успокаивал, что никто за ней не будет шпионить. Добавил, что ей стоит довериться провидению.

Она каждое утро вытягивала карту Таро, которая определяла ее день. Ее любимая – «Королева мечей». Б. поддавалась настроению, которое сама подсознательно программировала. А еще она периодически ходила к предсказательнице, которую называла ведьмой. Якобы ее безумный взгляд впивался в солнечное сплетение сидящего рядом. Говорила, что ей бывает страшно с ней находиться. Однако ее прогнозы сбывались. Та предвещала Б. обретение новой профессии и деловые отношения с Р. Единственное, что предсказательница не увидела в ее жизни, так это меня. Я пошутил: значит, она хотела оставить это Б. в качестве сюрприза. Я тоже поведал о моем опыте общения с экстрасенсом Любовью Алексеевной. Напоследок я предупредил, что завтра пойду сдавать анализы, рассчитывая получить результаты до нашей поездки. Она просила позвонить, когда я буду там.

Восемнадцатого января я отправился в клинику на другой край города. После сна пришлось сдерживать свои естественные позывы к мочеиспусканию ради анализа. Это создавало дополнительный дискомфорт в длительном пути. В кабинете врача мне озвучили сумму комплексного анализа. Она в шесть раз превышала ту, что я отдал ранее. Однако и исследований оказалось в разы больше. Я сообщил Б., что заключил договор. Она опять выразила недовольство: я должен был согласовать с ней весь список тестов на инфекции и вирусы. Я ответил, что это комплексная проверка, в нее включено все самое основное. К сожалению, результаты я мог получить лишь через неделю.

Ближе к вечеру мы с Б. встретились в атмосферном латиноамериканском ресторане. При встрече она была зажатой. Говорила, чтобы я не рассчитывал на интимную близость в поездке. В будущем она совсем хотела отказаться от секса, чтобы обрести новый духовный уровень. Вообще мечтала отправиться в горы к буддистам на несколько недель. Она намеренно подавляла свои сексуальные импульсы, вставая на гвозди, как йог. Меня злили эти слова. Я хотел каждый день проводить с ней время в постели, чтобы начать постигать ее сексуальность. О каком оргазме могла идти речь при таком отношении к сексу? Однако я заверил, что ничего не собираюсь делать против ее воли. Сам же надеялся, что она просто меня дразнит, а в поездке раскрепостится.

Заезжая на заправку, она поинтересовалась, не смущает ли меня быть пассажиром. До этого она уже просила, чтобы я нашел автошколу. Раньше меня раздражал стереотип, что мужчина обязательно должен разбираться в автомобилях. Со временем я понял, что дело в ином. Есть люди, для которых вождение становится необходимостью. Многим приходится добираться до дальнего места работы, до дома за городом или развозить детей. Я психологически относился к таком типу людей: мог научиться, если потребуется. А есть те, кто любит быть за рулем. Это индивидуалисты, которые ценят свой комфорт превыше всего. Они привыкли полагаться только на себя. Те, кто ездят на общественном транспорте, подстраиваются под обстоятельства и существуют в рамках созданных маршрутов. Водители же обретают свободу действий в пространстве. Б. относилась к последнему типу и не могла понять, почему я ограничиваю себя.

Она заметила мое подавленное настроение, спросила, что со мной. Я решил больше не скрывать, что дед, о котором ей на днях подробно рассказывал, умер. «Он все равно был при смерти, не надо так переживать», – безучастно произнесла она.

Я списал ее холодную реакцию на то, что она его не знала. Сказал ей, что все мои длительные отношения начинались, когда кто-то уходил в мир иной. У О. скончалась мама., у А. умерла бабушка. Теперь душа деда скрепила новый союз. Б. сказала, что верит знакам.

Рано утром 19 января я заказал такси до Б., а затем до аэропорта. Приехала старая «Лада Калина». Я понимал, что Б. будет недовольна таким сервисом. Я доехал до ее дома и ждал у калитки, где встречал раньше. Она зачем-то вышла с другого входа. Села в такси и начала звонить мне. Б. злилась, что я ее не встретил. У нее было плохое настроение. Ей выпала неудачная карта Таро. Я утешал ее: мы улетим от дурной судьбы. Разговор как-то не задался. Она негодовала, что едет на автомобиле низкого класса и я не помог ей с багажом. Еще ее волновало, как она сможет находиться со мной вместе четыре дня подряд, если уже испытывает раздражение.

О. всегда себя чувствовала со мной спокойно, просила быть рядом. А. мне говорила, что всегда уставала от общества мужчин, но со мной ей было комфортно. Б. тоже раньше говорила, что я ее расслабляю, однако в этот момент вела себя так, будто видит меня впервые. Это путешествие должно было развеять все ее сомнения на мой счет. Доставая чемодан Б., я испачкался от грязного багажника. Было неприятно заходить в аэропорт в таком виде. Пройдя первичный контроль, я начал судорожно искать телефон. Подумал, что оставил его в машине. Б. набрала службу поддержки такси, надеясь, что водитель не уехал далеко. Внезапно я нашел его в рюкзаке. У меня было такое облегчение, что я стукнул им себя пару раз по лбу. Б. совсем не нравилось такое начало дня.

«Разогнись! Ты как старый дед! Выпрямись!» – все время повторяла она.

Я пошел взять ей кофе. Когда нес его, увидел, что стаканчик протекает. Б. укутала его в несколько салфеток, приговаривая, что карты не врут. Однако и я не обманул, что увезу ее от этого предсказания.

В Казани была безоблачная теплая погода. На наш заказ приехало комфортное такси, из которого мы наблюдали за сказочно украшенным городом. Мы заселились в DQ Hotel, который находится рядом с центром. В почти домашней обстановке нам сделали завтрак из рисовой каши и оладий. Кофемашина была доступна в любое время в неограниченном количестве. Зайдя в номер, мы ощутили, что наша авантюра удалась! Для Б. это был первый отдых после увольнения и тяжелого экзамена.

Бросив чемоданы, мы отправились в Казанский кремль. Улицы были аккуратно украшены, но наледь никто не счищал вплоть до Лебедевского моста. На набережной у одного кафе стояла картонная фигура Чарли Чаплина. Я рассказал Б., как он повлиял на кинематограф того времени, когда без слов и звуковых эффектов все строилось на мимике и пластике актера. Ей захотелось посмотреть немые фильмы 20-х годов. Она призналась, что за всю жизнь не видела и пятидесяти фильмов. И даже те смотрела не всегда с начала до конца. Мне было не впервой развивать вкус у неискушенного зрителя.

Пройдя площадь Тысячелетия, мы взобрались к стенам кремля, где открылась панорама города. Б. фиксировала на телефон все вокруг. Себя она просила фотографировать с еще большим энтузиазмом.

Я взял билет на все экспозиции Казанского кремля. Когда она гуляла по центру Эрмитаж-Казань, то внимательно рассматривала картины. На некоторых мы вместе искали разные детали. Иногда художник вознаграждал особо внимательных новыми смыслами. Для меня же был важнее ее увлеченный взгляд. Со временем я бы не вспомнил ни одну картину, а только глаза Б. перед ними. Она была для меня главным экспонатом в этом месте. Мы переходили из здания в здание. Фотографировались у мечети «Кул-Шариф», пока не зашло солнце. Погуляли по Музею естественной истории, где она с огромным удовольствием разглядывала любимые окаменелости – аммониты. Б. не упускала возможность запечатлеть себя и с костями динозавров.

В стенах кремля мы набрели на кафе «Алан Аш», где робот на подносе привозит заказанную еду. Б., как ребенок, радовалась ему, снимая и этот экспириенс на мой телефон (свой она разрядила постоянной фотосъемкой). Б. с довольными глазами благодарила меня за этот день. Я умилялся, как она радуется жизни. Нам оставалось до закрытия пройти еще треть намеченных нашей программой музеев, а уже вечерело.