Хроника последней любви

Из Пушечного двора мы вышли уже под звездное небо. Минареты горели яркой бирюзой. Белый свет фонарных столбов отражался от сиявших стен мечети. Я повернул к себе Б., обнял за талию и сказал: «Спасибо, что ты здесь, я навсегда запомню этот момент». Она ответила, что это и моя заслуга, поцеловав меня.

После Музея истории государственности татарского народа мы отправились в Благовещенский собор. В полуосвещенном зале под взором величественных потемневших иконостасов я благодарил Бога за тот дар, что он мне послал – испытывать и дарить любовь.

До закрытия музейных комплексов оставалось меньше часа. В залах «Присутственных мест» мы почувствовали усталость. Однако нам удалось за полдня осмотреть все внутри кремля. Мы торопливо сели в такси до отеля, чтобы успеть переодеться: я зарезервировал столик в джаз-ресторане «Старый рояль». Когда Б. вышла из душа, посмотрела на меня манящим взглядом. Я притянул ее к себе уверенным движением. Б. приспустила шорты, демонстрируя свою попку. Она видела, как я возбужден. Просила показать, что выпирало у меня из джинсов. Когда я достал эрегированный член, она кокетливо сказала, что боится его, словно школьница. Она удивилась тому, что у меня там все выбрито. Сказала, мужчина должен иметь густой мех. Ее возбуждала волосатость. Я протянул ее руку к нему и просил потрогать. После нескольких манипуляций руками она попросила меня уйти в туалет и закончить самому. Я сказал, что так не хочу. Мы оделись и поехали на джаз. В такси чувствовалось возникшее непонимание. Я воспринимал ее действия как сексуальную игру в скромницу, иначе зачем бы она сама подавала мне знаки. Но видно было, что она всерьез переживает. Ее противоречивость меня удивляла.

В «Старом рояле» нас провели до крайнего столика с диваном и камином. Стены из открытой кирпичной кладки в приглушенном теплом свете сочетались со строгой коричневой мебелью на шахматном полу. Мы заказали бутылку красного вина и сырное ассорти. Мягкий джаз после насыщенного дня успокаивал, а пряное вино расслабляло. Я ни на что бы не променял этот вечер. Мои чувства зашкаливали. Она сказала, что после вина ей очень хочется секса. Просила пообещать, что не стану к ней приставать. Я уверял, что пока она сама не захочет, то ничего не будет. Но что же ее останавливает? Отсутствие моих анализов? Боязнь, что я ее брошу после секса? Неуверенность в себе? Этот вихрь вопросов не давал мне покоя. Однако я не хотел портить вечер. Мне вправду было незабываемо хорошо с ней. На второй бутылке вина в полусвете камина мы бесконечно долго смотрели друг другу в глаза, которые сверкали ярче, чем языки пламени, отражавшиеся в наших бокалах.

К ее контакту в телефоне я сделал приписку «мой дом». Где бы она ни была, мне хотелось стремиться к ней, как в родное место.

Мы легли на разных кроватях. Она протянула мне руку. Так мы и заснули.

Двадцатого января мы проснулись рано из-за выпитого накануне вина. Она включила на YouTube видео про жизнь в Аргентине. Переехавший туда бизнесмен рассказывал сколько тысяч долларов необходимо для релокации. Для меня переезд на другой край света был равнозначен полету на другую планету. Она же внимала каждому его слову.

В 11 часов на красном «Рено» у отеля нас ждала гид Елена. Мы должны были отправиться во Вселенский храм в поселке Старое Аракчино, в Иннополис и Свияжск.

Я попросил Б. сесть впереди, потому что не хотел напрягать себя разговором с гидом. Елена оказалась интересным собеседником. Во время своих рассказов поддерживала с нами живой диалог. Спрашивала о том, что мы уже посмотрели и какие у нас планы. Исходя из ответа выбирала подачу информации.

Посреди частных домиков вблизи железной дороги возвышались разноцветные купола Храма всех религий. Глобалистская идея объединения всех верований казалась уникальной концепцией. В ней все знания о высших силах могли слиться воедино, дополняя друг друга. Однако это место напоминало причудливый паноптикум. Белый медведь и бенгальский тигр могут жить рядом только в зоопарке.

Подводя нас ко входу, Елена предложила угадать, как надо расположить руки, чтобы они совпали с отпечатками на стене. Я обратил их ладонями к себе. Б. сначала вытянула кисти прямо от себя, а потом скрестила руки. Елена сказала, что я один из немногих понял, как задумана композиция. Только открытый человек мог сделать такой выбор. Остальные располагают руки перед собой, будто отталкивают людей, или перекрещивают, закрываясь от других. Внутри мы встретили участвующего в коллективной работе Ильгиз Хана, нынешнего руководителя этого места. Он с радостью сфотографировался с нами. Дальше мы проследовали в буддистский зал, где Елена назвала пять главных обетов, в том числе сексуальное воздержание вне брака. Б. радостно посмотрела на меня и кивнула головой. Рядом со статуей Будды стоял ларец. Я думал, в нем сюрприз, вроде вещей, по которым ищут переродившегося далай-ламу. Но там лежали шурупы и бечевка.

После нас провели в зал к Шиве. Там дали в руки предмет похожий на чугунок, чтобы мы провели пальцем вокруг его внутренних краев. Он должен был издать звук души. У меня получился звонкий протяжный гул. Сколько бы Б. ни крутила пальцем, у нее ничего не получалось. Знаки в этом месте показали стремление Б. отталкивать людей, закрываться от них, а также пустоту в ее душе. Я не стал придавать значение своим язвительным мыслям. Из окна этого зала простирался вид на неухоженный огород и внутренний двор, заваленный строительным мусором. Хотя, может, это и вписывалось в концепцию святого места: главное не снаружи, а внутри.

Проезжая через реку, я смотрел в окно и думал, как интересна судьба. Не прошло и месяца с нашего первого неоднозначного свидания, а мы отдыхаем как сложившаяся пара.

Елена привезла нас в Иннополис, наукоград с населением в четыре тысячи человек. Она рассказала, что это единственный город, где нет преступности, а мэром может стать любой здешний житель. В университете занимаются исследованиями и разработками в сфере информационных технологий и робототехники. Здесь самое дорогое образование в стране. Однако большая часть студентов обучается за счет грантов или за деньги технологических гигантов, которые заранее вербовали талантливых школьников. По городу ездят самоходные бесплатные яндекс-такси, а по тротуарам катаются роботы-доставщики.

Б. с детской непосредственностью реагировала на каждое проезжающее механическое создание.

Елена повела нас пообедать в студенческое кафе. Оно располагалось в современном здании из стекла и стали. Внутри располагались офисы всех передовых компаний. Б. сказала, что это напоминает ей архитектуру Сингапура. Я улыбнулся, отметив про себя, что она опять пытается покрасоваться без конкретных познаний. Однако гид подтвердила, что дизайном этого места занимался ведущий архитектор Сингапура. В кафе мы по самым доступным ценам сытно пообедали.

Елена заметила, что мы с Б. очень гармонично смотримся вместе, похожи на счастливую супружескую пару. Б. ответила, что мы в процессе. Гид спросила: «Сколько вам лет, если не секрет?» Получив ответ, она очень удивилась. «По виду не дашь больше двадцати семи». Мы рассказали ей в общих чертах, как познакомились и чем занимаемся. Учитывая специфику этого места, защищать здесь нам было бы некого. Б. захотела, чтобы дочь училась в Иннополисе. Начала узнавать, есть ли здесь летние детские лагеря. Этот город вселял надежду, что в нашей стране возможны инновации.

После обеда мы отправились на остров-град Свияжск, появившийся по велению Ивана Грозного. Остров омывался со всех сторон тремя реками, и поэтому нас сильно продувало. Мы посетили доступные для входа церкви и монастыри. По сравнению с местом, где рождалось высокотехничное будущее, в этих крепких стенах с узкими оконцами царил передававшийся из поколения в поколение дух коленопреклоненного бытия. После выхода из крепости мы прогулялись вдоль острова. Монахи долбили наледь, заводили лошадей в конюшни, тащили ведра с водой из колонки. У женского монастыря, где было создано подобие ледяного городка, казалось уютнее. На другом конце острова стояли многоэтажные дачи с большими заборами, а также старые покосившиеся избы. Мы встали у одного из обрывов, чтобы посмотреть на Свиягу, соединяющуюся с Волгой. Я держал Б. за талию, боясь, что она поскользнется. Солнце уже почти зашло, а ветер шептал нам, что мы здесь одни. Ощущение зависшего в воздухе безвременья нарушал лишь скрип снега под нашими ногами. В спускающихся сумерках я смотрел на нее, подрагивающую от холода, и понимал, что хочу согревать ее всегда.

В Раифский мужской монастырь, который добавили в программу в последний момент, мы не поехали – нам было достаточно впечатлений от Свияжска, тематически схожего с ним. Кроме того, на шесть вечера была забронирована дегустация в питейном доме 100Dall. Елена подвезла нас к нему. Мы поблагодарили ее за прекрасный день, который она нам устроила.

Б. очень проголодалась. Мы перекусили в местной сети быстрого питания «Тюбетей». Теперь уже могли дегустировать алкоголь не на голодный желудок.

В питейном доме на первом этаже магазин фирменной продукции, а на втором – небольшой бар с дегустационным залом. Мы выбрали сет из крепких новинок и настоек. Нас усадили за длинный стол, похожий на те, что устанавливают в конференц-залах. Бармен разливал нам напитки из выставленных бутылок, рассказывая о каждом из них, а потом позволил нам наслаждаться вкусом наедине друг с другом. Б. нравилось, что дегустация организована эксклюзивно для нас.

Ей приходили сообщения от Р. Я взял ее за руку и сказал: «Это наше время, будь только со мной». Она убрала телефон и протянула мне вторую руку. Опьяненные друг другом, мы были счастливы. Через час мы взяли такси и по украшенной огнями Казани мчались к колесу обозрения. Там купили безлимитные билеты и запрыгнули в кабинку с символом Аргентины. В ней было тепло и просторно, как, наверное, и в самой южной стране. Ночной город очаровывал. Б. села мне на колени и стала страстно целовать. Мы не могли остановиться. Прерывались лишь на мгновение, когда колесо зависало в воздухе перед очередным спуском.

Когда мы вернулись в номер, она попросила сдвинуть кровати. Ей хотелось посмотреть вместе комедию про адвоката, который сшил себе костюм из штор. Я не знал, что это за фильм. «Это вроде бы он», – сказала она, глядя на скриншоты фильма «Мой кузен Винни». С телефона я перевел изображение на экран телевизора. Она лежала рядом лишь в белье, откинув одеяло. Как только я начинал целовать ее, она мягко отталкивала меня, приговаривая: «Мы же смотрим». Она смеялась, а я не понимал, что смешного в этом дурацком фильме. Он на самом деле безвкусен и знаменит лишь спорным «Оскаром» для Марисы Томей. И, разумеется, из штор костюм никто не шил. Герой Джо Пеши явился в суд, надев шутовской наряд, взятый напрокат.

Было уже поздно. Я думал, после фильма у нас будет близость. Но она сказала, что собирается спать. Однако все ее действия указывали на обратное. Я не понимал, почему она так себя ведет. На колесе обозрения она целовала меня, не отпуская, просила сдвинуть кровати, лежала полуобнаженная рядом со мной. Я ее прямо спросил: «Зачем ты так со мной поступаешь? Ты не хочешь меня?» Она рассержено сказала, что сейчас не время, и не надо считать ее балаболкой. Она попусту никого не просит сдавать анализы на заболевания. Мы долго не могли заснуть из-за возникшего непонимания.

Утром я решил быть настойчивее. Как только она проснулась, стал ее ласкать. Осторожно снял с нее белье. Она спросила, точно ли я чист. Я ответил утвердительно. Тогда она сказала: «Доставай гандон». Когда я надел резинку, член потерял упругость. Я просил ее раздвинуть ноги, чтобы полизать. Однако Б. остановила меня. Она была согласна лишь на защищенный секс. От этой сумбурности у меня не получалось войти в нее сверху. Она повернулась и встала на колени. Помогая пальцами, я наконец засунул его. Теперь, охватываемый узким влагалищем, он стоял как надо. Я гладил ее упругую спортивную спину. Смуглая кожа и темная пигментация вокруг интимных мест были признаками чистокровной брюнетки. Ее тело было очень жестким от тренировок. Мне не нравилась ее отстраненность. Она даже не смотрела на меня. Через небольшой промежуток времени Б. спросила: «Ты еще долго?» Первый раз, как и желала мне А., вышел провальным.

Выбросив использованный презерватив, я вернулся в комнату. Б. смотрела на меня испуганными глазами, закрывая себя руками. Во взгляде читался страх беззащитного зверька. Я подумал, она разыгрывает меня. Я подошел ближе, Б. шарахнулась в сторону. Я медленно взял ее за плечи и, успокаивая, словно девственницу, произнес: «Это лишь в первый раз так, дальше мы привыкнем друг к другу, и все будет как надо».

Пока она мылась, я сидел голым на кровати, терзая себя за то, как пóшло все вышло. Мне же хотелось доставить ей удовольствие, слиться с ней в порыве общей страсти. От чего все пошло не так? Выйдя из душа, она своим обычным уверенным голосом сказала, что ей не понравилось абсолютно все. Ее разочаровала моя слабая эрекция, ей не нравилось строение моего полового органа, наклоненного головкой вниз, и, вообще, мое тело не возбуждало ее. На это я ответил: «Какой хозяин, такой у него и член», намекая на свою сутулость. Она не оценила юмор. Тогда я начал оправдываться:

– У меня всегда так в первый раз с новой женщиной. А ты была зажатой, потому что давно практикуешь воздержание от половой близости.

Она удивленно повернулась и сказала, что регулярно занималась сексом. Последний раз он был у нее меньше месяца назад. Это меня ошеломило больше, чем ее странное поведение. К чему все эти разговоры о воздержании? Если она поведала и про бывшего мужа, и про домогательства в прокуратуре, то почему умолчала о недавних отношениях? Я же с первых свиданий открыл ей всю подноготную своей личной жизни.

– Это случайный секс или отношения у тебя с кем-то? – спросил с недовольством я.

– Там все кончено. Мы расстались, – неохотно ответила она.

Мы спустились на завтрак. Выбор был, как всегда, небольшой: овсяная каша или яичница, фрукты с йогуртом или оладьи. Я принес ей кофе и сел сбоку, взяв за руку. Попросил прощения и обещал исправиться. Прислонившись к столу, я зацепился за гвоздик и приобрел затяжку на новой кофте. Очередной знак.

В этот день у нас было запланировано посещение татарской слободы. Пока мы шли, Б. держалась за мою руку, чтобы не поскользнуться. Она почти не говорила, что было на нее не похоже. Я решил, настала моя очередь заполнять наше пространство разговорами. Тем более настроение у меня было приподнятое. Все-таки первый шаг к началу нашей интимной жизни сделан.

В татарской слободе мы зашли в Азимовскую мечеть, где нас вежливо попросили разуться. Б. была очень брезгливой, но пришлось смириться: в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Когда мы вышли, она долго добивалась, чтобы я фотографировал ее без асфальта в кадре. Срывалась на меня: «Все фотографии ужасные!»

В кофейне после сладкого десерта она смягчилась. Когда мы переходили на другой берег по замерзшему озеру Кабан, Б. рассказала, что встречалась с подругой- адвокатом и вскользь спросила про меня. Та ответила, что я плотно сижу на заявках. Пытаясь доказать, что это не так зазорно, я сказал, что только в декабре получил 190 тысяч рублей от государства за защиту по назначению, уточнив, что это сумма образовалась из-за разовой выплаты от полиции за полгода.

На дорогах стали появляться лужи от пригревающего солнца. Мы гуляли по Петербургской улице до театра кукол «Экият». На его крыше Б. игриво убегала от меня, а я ловил ее под причудливыми башенками. Через дорогу красовалась ветряная мельница, невольно напоминая об известном мечтателе, потерпевшем неудачу. Я прогонял мысли, что мои мечты на счет Б. могут быть иллюзией.

Пока мы шли к площади Тукая, я только и слышал о невероятном Р. По сравнению с его работой мою она считала халтурой. Она припомнила случай, когда мы с ней выступали на одной стороне в интересах малолетней потерпевшей. Ей тогда не понравилась лаконичность моей речи в прениях. Но там и так все было понятно без лишних слов. Отец раздевал свою дочь и делал фотографии, где она держала его за половой орган.

Однако Б. запомнила и кое-что другое. Как-то мы несколько часов находились в этом процессе за соседними столами. От долгого сидячего положения без возможности посетить туалет у меня порой случается эрекция. В тот день я был в светлых брюках, через которые можно было это заметить. Когда мы вставали после заседания, мне пришлось резко поставить папку на стол, а потом прикрыться портфелем. Она тогда не поняла, почему я так себя веду. Мы посмеялись, что такие нюансы на «педофильном» деле могут сильно ударить по репутации. Я добавил, что слишком долго смотрел на нее, вот и результат.

Б. захотела подняться на колокольню со смотровой площадкой. Колокольня стоит посреди центральной улицы Баумана. Когда мы спускались, я пошутил, что буду называть ее Эсмеральдой, если она еще раз попросит меня выпрямиться.

Около трех часов дня я повел ее в ресторан-сыроварню «Чизерия». Когда мы вышли на просторное пересечение пешеходных улиц, она остановилась, плавно повернув голову в мою сторону. Садившееся солнце осветило ее лицо. Я увидел в ее ищущем взгляде неподдельный интерес к жизни. В нем читалось, что она еще очень молода душой и хочет многое сделать.

В ресторане нас проводили на второй этаж, увешанный картинами. С потолка свисали, словно ветви белой ивы, пышные люстры, а живые цветы гармонично соседствовали с наряженными елками. «Ни в чем себе не отказывай», – сказал я Б. В этом месте была прекрасная кухня, мы наслаждались едой, обмениваясь блюдами. Обычно ей претило такое, но в этот раз уж очень хотелось пробовать все на нашем столе. Я ел гаспачо с королевскими креветками. Даже тесто пиццы хотелось съесть до последней крошки. Мы не смогли осилить ее всю и попросили запаковать с собой.

Вернувшись в номер, Б. пожаловалась, что очень устала от длительных прогулок. Я делал ей массаж ног, пока мои руки не онемели. Она стонала от удовольствия. Говорила, что только по-настоящему любящий мужчина может делать такой отменный массаж. Я предложил ей посмотреть один из моих любимых фильмов о любви Silver Linings Playbook. Это сложное название наши прокатчики, не заморачиваясь, решили заменить далеким к оригиналу «Мой парень – псих». Подумали, что оно легко перекликается с вышедшими ранее «Мой парень – ангел» и «Мой парень из зоопарка». В интернете еще встречается альтернативный перевод названия: «Сборник лучиков надежды». Кто видел, тот знает, что в фильме немаловажную роль играет тема спорта, поэтому Playbook здесь имеет значение стратегии, плана на игру, а не сборника. Если сохранять ритмику прокатного перевода, то название «Мой план – надежда» подходило бы идеально.

Фотограф прислал Б. оригинальные снимки с ее фотосессии, чтобы она выбрала для ретуширования несколько фотографий. Однако открыть ссылку не получалось – не осталось свободного места на mail-облаке. Все было забито другими фотографиями. Меня поражало, зачем Б. столько своих фотопортретов. Она не блогер и не вела соцсети. Это походило на нарциссизм.

Когда я включил фильм, первые десять минут она пыталась понять происходящее, я помогал ей объяснениями. Однако потом Б. полностью погрузилась в телефон – что-то удаляла с облака, что-то переносила в яндекс- хранилище. Когда ей не удавалось отправить все объекты, она просила помочь. Я объяснял, что придется переносить партиями по несколько фотографий, потому что оперативная память телефона не выдерживает нагрузки. Вообще предложил ей заняться этим дома, где она будет уже послезавтра. В итоге совместный просмотр фильма превратился в тифлокомментирование.

В финальной сцене с письмом я в очередной раз прослезился. В унисон героям поцеловал Б., признаваясь в любви. Она была слишком поглощена своими фотографиями и не почувствовала влаги на моем лице.

Из-за утренних событий и ее вечерней сверхзанятости я даже не думал к ней прикасаться, хотя с ее стороны ждал хоть намека на возможную близость. Наконец она смогла сохранить новые фото и показала мне. На них она представала богиней в деловых костюмах. Ее фотограф оказалась действительно профессионалом. Не вызывало сомнений, что та работает с обложками журналов.

Наступившее 22 января немного огорчало тем, что наше путешествие подходило к концу. Мы сдали ключи от номера, оставив вещи в камере хранения. В воскресное утро пробок совсем не было. Такси за считанные минуты домчало нас до дворца бракосочетаний «Казан». Мне он напоминал шахматную ладью или перевернутую корону. Мы фотографировались с разных ракурсов под зилантами и крылатыми барсами, оберегающими своих детенышей.

Отойдя к набережной и глядя на Чашу, я обнял Б. сзади.

– Я люблю тебя.

– Я тоже, – тихо ответила она.

– Я безумно рад это слышать, – прижавшись к ее щеке, добавил я.

Мне был приятен этот романтический обман с ее стороны. Я верил, что это только репетиция. Спустя время она сама почувствует, что любит меня. Или же речь была не обо мне? Может, Б. выразила единодушное мнение, что тоже любит себя? Так или иначе она поддалась моменту и произнесла эти слова перед Чашей. Думаю, ей самой хотелось поверить, что она может любить.

Мы вернулись на другой берег и прошлись по дворцовой набережной. Б. заглядывалась на величественные здания, задаваясь вопросом: «Что же надо сделать, чтобы так жить?»

Мы поднялись к современному зданию Национальной библиотеки. Погода была ясной, город – как на ладони. Все очень воодушевляло рядом с ней. Я обнял ее и снова сказал, что это волшебное путешествие лишь ее заслуга. Она спросила, не смущают ли меня три с половиной года разницы в возрасте. Меня привело это в недоумение. Я же встречался с женщиной почти на 14 лет старше меня. Неужели было не ясно, что цифры в паспорте для меня не имеют значения. И уж тем более такие.

Здание библиотеки напоминает большой образовательный кластер. В нем располагаются студия звукозаписи, языковая школа, сценический зал, выставочные пространства и кафе. Мы сели в удобные кресла перед самыми окнами, уходящими в пол. Провожали взглядом берег, к которому уже не вернемся.

Мы прошли через площадь Свободы, восхищаясь монументальностью зданий государственных учреждений и близлежащим жилым кварталом, созданным в старом европейском стиле. Если бы не снег, можно было представить, что мы в Праге или Будапеште.

Перед последней достопримечательностью, домом Ушковой, мы зашли в знакомое нам кафе «Тюбетей». Б. заказала несколько блюд, а я – одно. Ее спортивное тело требовало много калорий, я же был сыт лишь чувствами. Если один ест за полтора человека, то другой должен рассчитывать лишь на половину, чтобы сдерживать траты. Меня всегда удивляло, почему, уже наевшись, она не хотела меня угостить. Б. же видела мою скудную порцию. Мне было бы приятно почувствовать ее внимание к таким мелочам.

Эклектичный дом Ушковой напоминает Вселенский храм, только в мирском проявлении. По замыслу Алексея Ушкова (мужа Зинаиды Ушковой), реконструированное здание конца XIX века должно было стать подарком его молодой супруге. Хозяин не скупился, приобретая самые качественные материалы со всего света. И это заметно: дом сохранил свой облик до наших дней, хотя и ожидает реставрации. Пугающе, правда, выглядит обеденный зал, выполненный в мрачных черно-коричневых тонах. Думается, у гостей после трапезы всегда было несварение.

После экскурсии Б. хотела погладить фигуру, которая исполняет желания. Несмотря на свою брезгливость она прикасалась к таким предметам после сотен других людей. Меня забавляют такие выдумки для туристов, но я прикасался к этим предметам вслед за Б., всегда загадывая лишь одно желание: чтобы мы были вместе.

Б. очень хотелось горячего чая. Мы зашли в бар-ресторан Level. На темном втором этаже, кроме нас, никого не было. Окружающая пустота наталкивала на важный вопрос: что будет с нами дальше? Я говорил Б., что хочу проводить с ней каждый день, когда мы вернемся. Она со скептицизмом отвечала чем-то вроде «Так приятно это слышать», или «Будет видно», или «Посмотрим». Меня расстраивало, что мои чувства не могут пробудить в ней душевное тепло.

У нас еще оставалось несколько часов до отлета. Рядом с нами находился знаменитый Петропавловский собор, который посещали российские императоры, известные путешественники и писатели, в том числе и Александр Дюма. Своим внешним убранством собор напоминает сказочный дворец. Изобретательный орнамент и структура постройки выгодно отличают его от привычного облика православных монументов. Маленький зал, расположившийся на верхнем этаже, поражает высотой потолков и потемневшим иконостасом. В его хмуром блеске отражается усталость от тяжести веков, как в глазах смиренного старца, повидавшего многое на своем долгом пути. Б. спросила, почему я не включил это место в программу изначально. Оно придало ей сил.