Паутина проклятий

Максим Безликий

Паутина проклятий

Симфония хаоса

Дискордантный аккорд

Детектив Эмилия Романова, которую в узких кругах за пристрастие к старым, добрым семидесятым и упрямый характер звали просто Эмми, сидела за своим заваленным бумагами столом, пытаясь игнорировать навязчивый бип уведомлений. Городская жизнь пульсировала за окном ее небольшого кабинета в отделе по расследованию необычных преступлений – месте, где находили пристанище самые странные и нелогичные происшествия, которые обычные полицейские списывали на пьяный дебош или массовое помешательство. Сегодня ее голову сверлила совсем другая, более раздражающая музыка – вездесущий хит “Euphoria” от никому не известной до вчерашнего дня группы “Silent Scream”. Песня звучала из каждого динамика, из каждой проезжающей машины, из каждой витрины магазина. Она преследовала Эмми, словно назойливый комар в летнюю ночь.

Эмми ненавидела поп-музыку. Считала ее бездушным набором клише, предназначенным для оглупления масс. Она предпочитала старый добрый рок-н-ролл, энергичный и честный, который говорил о жизни, любви и бунте. “Led Zeppelin”, “The Rolling Stones”, “Queen” – вот музыка, которая заставляла ее сердце биться быстрее. А этот “Silent Scream” с их синтезаторными запилами и однообразными текстами вызывал у нее исключительно головную боль.

– И долго ты собираешься дуться на весь мир, Эмми? – раздался хриплый голос над ее плечом.

Она обернулась и увидела своего напарника, ветерана полиции Джека Рикера. Джек был воплощением старой школы – видавший виды детектив с проницательным взглядом, вечно небритый и с неизменной кружкой крепкого кофе в руке.

– Не дуюсь, Джек. Просто пытаюсь не сойти с ума от этой… этой… музыкальной пытки, – проворчала Эмми, постукивая пальцами по столу в ритме “Whole Lotta Love”.

Джек усмехнулся, присаживаясь на краешек ее стола.

– Привыкай. Это же хит сезона. Все от него без ума.

– Да, прямо как от чумы, – огрызнулась Эмми. – И я не понимаю, что в нем такого особенного.

– Может, ты просто стареешь, детка, – поддразнил Джек.

– Очень смешно, – Эмми закатила глаза. – Лучше скажи, зачем ты пришел. Наверняка не просто так решил поиздеваться над моими музыкальными вкусами.

– Ты права. У нас новое дело. И оно, боюсь, тебе не понравится.

Джек протянул ей папку. На обложке красовалась надпись: “Дело 2023-08-17-Аномалия”. Эмми открыла папку и пробежала глазами по документам. Фотографии. Свидетельские показания. Отчеты полиции. Все они говорили об одном: что-то странное происходит в городе.

Первая жертва – молодая женщина, работавшая бухгалтером. Несколько дней назад она внезапно напала на своего коллегу с канцелярским ножом. Без причины. Без предупреждения. Просто сошла с ума.

Вторая жертва – пожилой мужчина, профессор истории. Он пытался поджечь городскую библиотеку, выкрикивая бессвязные фразы о “конце цивилизации”.

Третья жертва – подросток, ученик старшей школы. Он устроил массовую драку в школьной столовой, размахивая стулом, словно берсерк.

– Что у них общего? – спросила Эмми, нахмурившись.

– Ничего очевидного. Разный возраст, разный социальный статус, разные профессии. Никаких связей между ними, – ответил Джек. – Единственное…

– Что? – поторопила его Эмми.

– Все они слушали “Euphoria”. В день происшествия.

Эмми замерла. Она снова услышала эту проклятую песню в своей голове, словно назойливый жук, вгрызающийся в ее мозг.

– Случайность?

– Может быть. Но три случайности подряд? Я так не думаю, – Джек покачал головой. – Босс считает, что это может быть связано с какими-то новыми наркотиками, или, может быть, с сектой. Но я чувствую, что здесь что-то другое. Что-то… странное.

– Ты думаешь… это музыка? – спросила Эмми, хотя сама не могла поверить в то, что произносит.

– Я не знаю, что думать. Но мы должны это выяснить. Начни с жертв. Поговори с их семьями, с друзьями. Выясни, что они делали перед тем, как сойти с ума. И послушай эту чертову песню еще раз. Может быть, ты услышишь что-то, чего не слышала раньше.

Эмми вздохнула.

– Отлично. Еще одна причина ненавидеть поп-музыку.

– Не говори так, Эмми. Может быть, она спасет мир, – усмехнулся Джек.

– Скорее, погубит его, – пробормотала Эмми себе под нос.

Первым делом Эмми отправилась к дому миссис Элеоноры Блэквуд, матери той самой женщины-бухгалтера, напавшей на коллегу. Миссис Блэквуд жила в скромном, но ухоженном домике в тихом пригороде. Когда Эмми позвонила в дверь, ей открыла пожилая женщина с усталыми глазами и печальным выражением лица.

– Детектив Романова? – спросила она тихим голосом.

– Да, миссис Блэквуд. Мне очень жаль, что я беспокою вас в такое время.

– Заходите, – миссис Блэквуд посторонилась, пропуская ее в дом.

Дом был наполнен запахом выпечки и старых книг. На стенах висели фотографии молодой женщины, улыбающейся и счастливой. Эмми почувствовала укол совести. Она знала, как тяжело терять близких.

– Я знаю, зачем вы пришли, – сказала миссис Блэквуд, усаживаясь в кресло. – Чтобы узнать о моей дочери.

– Да. Мне очень жаль, что произошло. Могу я задать вам несколько вопросов?

– Конечно. Я сделаю все, чтобы помочь.

– Расскажите мне о своей дочери. Какой она была?

– Алиса была замечательной девушкой. Умная, добрая, всегда готовая помочь другим. Она работала бухгалтером, но мечтала стать художницей. Она любила рисовать, читать, гулять в парке. Она была очень… нормальной.

– Изменилось ли что-то в ее поведении в последнее время?

Миссис Блэквуд задумалась на мгновение.

– Не знаю… может быть, она стала немного более раздражительной. И она постоянно слушала эту… эту песню. “Euphoria”.

– Она раньше слушала поп-музыку?

– Нет, она предпочитала классику. Бетховена, Моцарта. Я никогда не видела, чтобы она слушала что-то подобное.

– Она говорила что-нибудь об этой песне?

– Нет. Она просто слушала ее снова и снова. Словно в трансе.

– Что она делала в день происшествия?

– Она ушла на работу, как обычно. Я позвонила ей в обед, но она не ответила. А потом мне позвонили из полиции…

Голос миссис Блэквуд дрогнул, и она заплакала. Эмми подождала, пока она успокоится.

– Миссис Блэквуд, я понимаю, что это трудно, но для нас очень важно знать, что произошло. Вы не помните, чтобы она говорила о каких-то странных вещах, о каких-то новых людях?

– Нет. Ничего такого. Она была очень замкнутой в последнее время. Я думаю, она просто была немного подавлена работой.

Эмми достала из сумки маленькое устройство и включила его. Это был портативный анализатор звука, разработанный Максимом, тем самым хакером, с которым ее познакомил Джек. Максим утверждал, что с помощью этого устройства можно обнаружить скрытые сигналы в музыке.

– Миссис Блэквуд, вы не могли бы включить “Euphoria”?

– Сейчас? – миссис Блэквуд посмотрела на нее с удивлением.

– Да. Просто на несколько секунд.

Миссис Блэквуд неохотно достала свой телефон и включила песню. Знакомые синтезаторные запилы заполнили комнату. Эмми почувствовала, как у нее начинает пульсировать в висках. Она посмотрела на анализатор звука. Экран мерцал, показывая сложную диаграмму звуковых волн.

Внезапно на экране появился красный сигнал.

– Что это? – спросила миссис Блэквуд, испугавшись.

– Я не знаю, – ответила Эмми, нахмурившись. – Но это что-то есть.

Она выключила песню. Головная боль немного отступила.

– Миссис Блэквуд, спасибо за вашу помощь. Я знаю, что это было трудно.

– Я просто хочу знать, что случилось с моей дочерью, – сказала миссис Блэквуд. – И почему она сделала то, что сделала.

– Я обещаю вам, что мы это выясним, – сказала Эмми.

Следующим утром Эмми встретилась с Максимом в его импровизированной лаборатории – захламленной квартире, забитой компьютерами, проводами и всякими электронными устройствами. Максим был гением в области информационных технологий, но совершенно не приспособленным к обычной жизни. Он был одет в мятую футболку и старые джинсы, а его волосы торчали в разные стороны.

– Ну что, детектив Романова, – приветствовал ее Максим, не отрываясь от экрана компьютера. – Что привело вас в мои скромные апартаменты?

– У меня есть кое-что для тебя, – сказала Эмми, доставая анализатор звука. – Я зафиксировала странный сигнал в “Euphoria”.

Максим оторвался от компьютера и взял устройство.

– Покажи-ка.

Он подключил анализатор к своему компьютеру и начал анализировать данные.

– Интересно… очень интересно, – пробормотал он себе под нос. – Это низкочастотный сигнал. Не слышимый человеческим ухом.

– И что это значит?

– Это значит, что кто-то пытается манипулировать подсознанием слушателей.

– Манипулировать? Каким образом?

– С помощью нейроакустики. Низкочастотные сигналы могут воздействовать на определенные области мозга, вызывая разные эмоции и поведенческие реакции.

– И ты думаешь, что “Euphoria” используется для этой цели?

– Судя по всему, да. Этот сигнал очень специфичен. Он активирует области мозга, отвечающие за импульсивность, агрессию и подчинение.

– Подчинение? – Эмми нахмурилась.

– Да. Этот сигнал может сделать людей более восприимчивыми к внушению.

– Значит, кто-то хочет контролировать людей с помощью музыки?

– Звучит безумно, я знаю. Но факты говорят сами за себя.

– Кто мог это сделать?

– Я не знаю. Но этот сигнал очень сложный. Его не мог создать обычный музыкант. Здесь замешаны серьезные технологии. И серьезные деньги.

– Нам нужно узнать больше об этой группе, “Silent Scream”, – сказала Эмми.

– Я уже копаю, – ответил Максим. – Они появились из ниоткуда. Никакой истории, никаких концертов, никаких интервью. Просто внезапно выпустили “Euphoria”, и она сразу же стала хитом.

– Это подозрительно.

– Очень подозрительно. Я пытаюсь отследить их источники финансирования, их связи. Но пока ничего. Словно их и не существует вовсе.

– Продолжай копать, Максим. Нам нужно узнать, кто за этим стоит.

– Будет сделано, детектив Романова. Но будьте осторожны. Если кто-то использует музыку для контроля над людьми, он очень опасен.

– Я всегда осторожна, – ответила Эмми. Но в ее голосе звучала тревога. Она чувствовала, что они столкнулись с чем-то гораздо более серьезным, чем просто сумасшедший фанат поп-музыки. Этот заговор, казалось, уходил корнями глубоко в тень, и его цели были неизвестны. Но одно она знала наверняка: она должна остановить его, прежде чем он захватит весь город.

Ритм обмана

Эмми и Максим работали вместе как слаженный механизм, хотя и выглядели как две противоположности. Эмми с ее практичным умом и детективным чутьем, и Максим, поглощенный миром технологий и теорий заговора. Она искала улики в реальном мире, он – в виртуальном, и их совместные усилия давали результаты.

Первым делом Эмми решила посетить радиостанции, транслировавшие “Euphoria” в режиме нон-стоп. Она хотела понять, как песня попала в эфир, и кто за этим стоит. Ее визит на самую популярную молодежную радиостанцию “Pulse FM” начался с неприятного сюрприза.

Директор радиостанции, молодой и амбициозный мужчина по имени Кевин Блэк, встретил ее с нескрываемым раздражением. Он был одет в дорогую дизайнерскую одежду, а его волосы были идеально уложены.

– Детектив Романова, я правильно понимаю? – спросил он, даже не предложив ей сесть.

– Да, мистер Блэк. Мне нужно задать вам несколько вопросов о песне “Euphoria”.

– “Euphoria”? Вы серьезно? Это же хит сезона! Все ее обожают.

– Я знаю. Но меня интересует, как эта песня попала в эфир вашей радиостанции.

– Как и все остальные песни. Мы получаем их от лейбла, прослушиваем, и если она нам нравится, мы добавляем ее в плейлист.

– Какой лейбл распространяет “Euphoria”?

Кевин Блэк нахмурился.

– Честно говоря, не помню. Это какая-то новая компания. “Sonic Dreams” или что-то в этом роде.

– “Sonic Dreams”? Вы уверены?

– Абсолютно. У нас есть все документы. Подождите, я сейчас их найду.

Кевин Блэк начал рыться в своих бумагах, но через несколько минут вернулся с пустыми руками.

– Простите, детектив, не могу найти. Наверное, моя секретарша убрала их в архив. Но я точно помню, что это был “Sonic Dreams”.

Эмми не поверила ни единому его слову. Она чувствовала, что он что-то скрывает.

– Хорошо, мистер Блэк. Спасибо за ваше время.

– Не за что. Но я думаю, вы тратите время зря. “Euphoria” – просто хорошая песня.

Эмми вышла из радиостанции с тяжелым сердцем. Она знала, что что-то не так. Но что именно, она пока не могла понять.

Тем временем Максим рыл землю в интернете. Он просматривал форумы, социальные сети, музыкальные блоги, пытаясь найти хоть какую-то информацию о “Silent Scream” и “Sonic Dreams”.

– Эмми, у меня есть кое-что, – позвонил он ей через час.

– Что?

– “Sonic Dreams” – это фикция. Компании с таким названием не существует. Ни в одном реестре, ни в одной базе данных. Ничего.

– Я так и знала.

– А “Silent Scream”… тоже. Никаких следов. Словно они появились из ниоткуда. И стерли все свои следы.

– Это профессиональная работа, Максим.

– Абсолютно. Кто-то очень хорошо умеет заметать следы.

– Нам нужно выяснить, кто стоит за этим.

– У меня есть одна идея.

– Какая?

– Я нашел один музыкальный форум, где обсуждают “Euphoria”. Там есть один пользователь, который пишет очень странные вещи. Он утверждает, что знает правду о песне.

– Кто он?

– Его ник – “NeuroSonic”. Он утверждает, что “Euphoria” – это оружие. Что она используется для контроля над сознанием.

– Звучит безумно.

– Я знаю. Но может быть, он что-то знает.

– Свяжись с ним. Выясни, что он знает.

– Уже связался. Он согласен встретиться со мной. Но только лично. И в очень странном месте.

– Где?

– В заброшенном здании старого радиозавода. На окраине города.

– Это ловушка.

– Я знаю. Но я думаю, что стоит рискнуть.

– Нет, Максим. Это слишком опасно. Я поеду с тобой.

Вечером того же дня Эмми и Максим встретились у входа в заброшенное здание радиозавода. Здание выглядело мрачно и зловеще. Окна были разбиты, стены исписаны граффити. Вокруг царила гнетущая тишина.

– Ты уверен, что это хорошая идея? – спросила Эмми, оглядываясь по сторонам.

– Нет. Но у нас нет другого выбора, – ответил Максим.

Они вошли в здание. Внутри было еще темнее и страшнее. Запах сырости и гнили бил в нос. Они шли по коридорам, освещая путь фонариком.

– NeuroSonic, ты здесь? – крикнул Максим.

В ответ раздалось лишь эхо.

Они дошли до главной студии. Там их ждал человек. Он стоял в тени, и его лица не было видно.

– Вы NeuroSonic? – спросила Эмми.

– Да. Я ждал вас.

– Мы хотим знать правду о “Euphoria”, – сказал Максим.

– Вы действительно хотите знать правду? – спросил NeuroSonic. – Вы уверены, что сможете ее выдержать?

– Да, – ответила Эмми.

NeuroSonic вышел из тени. Это был пожилой мужчина с длинными седыми волосами и безумными глазами.

– Меня зовут доктор Эмиль Краузе, – сказал он. – Я нейробиолог. И я знаю, как работает “Euphoria”.

– Расскажите нам, – попросила Эмми.

– “Euphoria” – это не просто песня. Это оружие. Оно использует низкочастотные сигналы для манипулирования сознанием.

– Мы уже знаем это, – сказал Максим.

– Но вы не знаете всей правды, – ответил Краузе. – “Euphoria” – это только начало. Они планируют использовать музыку для контроля над всем миром.

– Кто “они”? – спросила Эмми.

– Соната Хаоса, – ответил Краузе. – Тайная организация, стремящаяся установить новый мировой порядок с помощью звука.

– Соната Хаоса? Я никогда о них не слышала, – сказала Эмми.

– Они действуют в тени. Но они очень могущественны. У них есть деньги, технологии и влияние.

– Какова их цель? – спросил Максим.

– Контроль. Они хотят контролировать наши мысли, наши чувства, наши действия. Они хотят превратить нас в марионеток.

– И как они это делают?

– С помощью нейроакустического контроля. Они используют музыку, чтобы воздействовать на наш мозг. Они могут вызывать у нас любые эмоции, любые желания. Они могут заставить нас делать все, что они захотят.

– Это звучит как научная фантастика, – сказала Эмми.

– Это реально, детектив. Я знаю это, потому что я работал на них.

– Работали?

– Да. Я был одним из тех, кто разрабатывал эту технологию.

– Почему вы ушли?

– Я понял, что совершил ужасную ошибку. Я создал оружие, которое может уничтожить человечество. Я не мог этого допустить.

– И что вы сделали?

– Я попытался остановить их. Я рассказал правду. Но они заткнули мне рот. Они уничтожили мою карьеру, мои исследования. Они сделали все, чтобы я замолчал.

– Почему вы рассказываете нам это сейчас?

– Потому что я вижу, что вы можете остановить их. Вы – единственные, кто верит мне.

– Но что мы можем сделать?

– Вы должны найти источник “Euphoria”. Вы должны найти тех, кто ее создал. Вы должны остановить “Сонату Хаоса”.

– Где нам искать? – спросил Максим.

– Я знаю одно место. Заброшенная студия звукозаписи. Она находится недалеко отсюда. Там они создали “Euphoria”.

– Почему вы не рассказали об этом раньше?

– Я боялся. Я думал, что они следят за мной. Но сейчас я понимаю, что у меня нет другого выбора. Я должен помочь вам.

– Покажите нам дорогу, – сказала Эмми.

– Хорошо. Но будьте осторожны. Они будут ждать нас.

В этот момент в студии раздался громкий треск. Свет погас.

– Что это было? – спросил Максим, испугавшись.

– Это они, – ответил Краузе. – Они нашли нас.

В студию ворвались люди в черных костюмах. Они были вооружены.

– Хватайте их! – скомандовал один из них.

Началась перестрелка. Эмми и Максим бросились в укрытие. Краузе был ранен.

– Бегите! – крикнул он. – Спаситесь!

Эмми и Максим выбежали из студии. Они бежали по коридорам, преследуемые людьми в черных костюмах.

– Куда нам? – спросил Максим, задыхаясь.

– К выходу! – ответила Эмми.

Они выбежали на улицу и бросились к машине. Но люди в черных костюмах уже были там. Они открыли огонь.

– В машину! – крикнула Эмми.

Максим завел машину, и они рванули с места. Пули свистели вокруг них.

– Они преследуют нас! – сказал Максим.

– Держись! – ответила Эмми.

Началась погоня. Эмми и Максим пытались оторваться от преследователей, но они не отставали.

– Мы не сможем от них убежать, – сказал Максим.

– Тогда нам придется дать им бой, – ответила Эмми.

Она достала свой пистолет и открыла огонь по преследователям. Люди в черных костюмах ответили тем же.

– Пригнись! – крикнула Эмми.

Она выстрелила в колесо одной из машин преследователей. Машина потеряла управление и врезалась в столб.

– Один готов, – сказала Эмми. – Но их еще много.

Они продолжали ехать, отстреливаясь от преследователей. Но машин становилось все больше и больше.

– Мы окружены, – сказал Максим.

– Не сдавайся, – ответила Эмми. – У нас еще есть шанс.

Внезапно Эмми увидела заброшенную студию звукозаписи, о которой говорил Краузе.

– Туда! – крикнула она. – Там мы сможем укрыться.

Максим свернул к студии и припарковался у входа. Они выбежали из машины и бросились внутрь.

– Они идут за нами! – сказал Максим.

– Я знаю, – ответила Эмми. – Но здесь у нас есть преимущество.

Они забежали в студию и забаррикадировали дверь.

– Сколько у нас времени? – спросил Максим.

– Не знаю. Но они скоро выломают дверь.

– Что нам делать?

– Нам нужно найти, что искал Краузе. Доказательства того, что “Euphoria” – это оружие.

Они начали обыскивать студию. Она была заброшена и запылена. Везде валялись старые инструменты, кассеты и документы.

– Здесь ничего нет, – сказал Максим. – Они все убрали.

– Не сдавайся, – ответила Эмми. – Мы должны что-то найти.

Она продолжала искать. И вдруг она нашла тайник. Он был спрятан за старой панелью управления.

– Максим, смотри! – крикнула она.

Они открыли тайник. Внутри лежали документы, дискеты и кассеты.

– Что это? – спросил Максим.

– Я думаю, это то, что мы искали, – ответила Эмми. – Доказательства того, что “Euphoria” – это оружие.

Они начали просматривать документы. Это были отчеты, схемы и записи экспериментов. Все они подтверждали слова Краузе.

– Это невероятно, – сказал Максим. – Они действительно используют музыку для контроля над людьми.

– Мы должны остановить их, – сказала Эмми.

В этот момент дверь выломали. В студию ворвались люди в черных костюмах.

– Выходите! – скомандовал один из них. – Иначе мы откроем огонь.

Эмми и Максим посмотрели друг на друга. Они знали, что это конец.

– Что будем делать? – спросил Максим.

– Будем сражаться, – ответила Эмми.

Она достала свой пистолет и открыла огонь. Началась перестрелка. Эмми и Максим сражались отчаянно, но силы были неравны.

Внезапно Максим закричал. Он был ранен.

– Максим! – крикнула Эмми.

Она бросилась к нему.

– Беги, Эмми! – сказал Максим. – Спаси себя!

– Нет, я не оставлю тебя, – ответила Эмми.

Она подняла свой пистолет и продолжила стрелять. Но патроны закончились.

– Все кончено, – сказала Эмми.

Люди в черных костюмах окружили их.

– Сдавайтесь, – скомандовал один из них.

Эмми и Максим подняли руки. Они были арестованы. Но они знали, что у них есть доказательства. Они знали правду. И они были готовы бороться за нее до конца.

Симфония контроля

Эмми и Максим оказались в кромешной тьме. Их бросили в разные камеры, без окон, без света, без малейшего представления о том, где они находятся. Эмми сидела на холодном бетонном полу, прислонившись спиной к стене. Голова раскалывалась, тело ныло от ушибов, полученных во время перестрелки. Но хуже всего был страх за Максима. Она не знала, что с ним, жив ли он вообще.

Единственным звуком в камере было ее собственное дыхание и глухое капанье воды где-то в углу. Она пыталась вспомнить все, что произошло. Краузе, Соната Хаоса, “Euphoria” – все это казалось бредом сумасшедшего, но доказательства, найденные в студии, говорили об обратном. Кто-то действительно пытался контролировать людей с помощью музыки. И этот кто-то обладал огромной властью и влиянием.

Внезапно в стене открылась маленькая дверца. В камеру проник тусклый свет, и появился человек в черном костюме. Тот самый, который командовал захватом в студии.

– Вставайте, – сказал он бесстрастно. – Вас ждет босс.

Эмми поднялась на ноги. Ноги затекли, но она постаралась держаться прямо. Она не покажет им свой страх.

Человек в черном костюме вывел ее из камеры и повел по коридорам. Коридоры были узкими и темными, стены исписаны непонятными символами. Эмми чувствовала, что находится в каком-то подземном бункере.

Наконец они остановились перед большой металлической дверью. Человек в черном костюме открыл дверь, и Эмми вошла внутрь.

Комната была огромной и роскошной. Она была обставлена дорогой мебелью, на стенах висели картины известных художников. В центре комнаты стоял большой стол, за которым сидел мужчина.

Мужчина был одет в элегантный костюм, его волосы были аккуратно причесаны. На его лице играла легкая улыбка.

– Детектив Романова, – сказал он, вставая из-за стола. – Рад вас видеть.

– Кто вы? – спросила Эмми, стараясь не выдать своего волнения.

– Меня зовут Артур Вебер, – ответил мужчина. – Я директор “Сонаты Хаоса”.

Эмми замерла. Она слышала это название от Краузе, но не думала, что встретится с ними лично.

– Что вам нужно от меня? – спросила она.

– Я хочу поговорить с вами, – ответил Вебер. – Я думаю, что мы можем быть полезны друг другу.

– Я не думаю, – сказала Эмми. – Вы используете музыку, чтобы контролировать людей. Я этого не допущу.

Вебер усмехнулся.

– Вы так уверены в своей моральной правоте, детектив? Вы думаете, что знаете, что лучше для людей?

– Я знаю, что никто не имеет права лишать людей свободы воли, – ответила Эмми.

– Свобода воли – это иллюзия, – сказал Вебер. – Люди всегда находятся под влиянием чего-то. Реклама, политика, мода. Мы просто даем им то, что они хотят.

– Что они хотят? – спросила Эмми. – Быть марионетками?

– Они хотят счастья, – ответил Вебер. – Они хотят спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. Мы даем им это. Мы избавляем их от страхов и сомнений. Мы делаем их счастливыми.

– Заставляя их делать то, что вы хотите, – сказала Эмми.

– Мы просто направляем их, – ответил Вебер. – Мы помогаем им раскрыть свой потенциал. Мы создаем лучший мир.