Бастулозак-2. Саглезиры

Бастулозак-2

Саглезиры

Андрей Караичев

© Андрей Караичев, 2025

ISBN 978-5-0065-4822-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. На хозяйстве

Бастулозак – это станица, обычная (на первый взгляд), большая станица расположенная в Небосветской области, Полынном районе, на границе нашей необъятной страны – России! На первый взгляд… на деле – первое из двух небывало аномальных мест не одной Земли, целой галактики Млечный путь. Здесь проходит граница между двумя, нет, тремя Вселенными – «Вечного Света», «Вечных теней» и нашей, привычной, людской Вселенной, где действуют законы физики, кодексы государств (пусть и не во всех уголках), морали и людского разума.

Бастулозак – место равновесия Земли, настоящий «заповедник» нечисти, где проклятым и падшим (что разные вещи) позволено ночами творить многое, где устоялись оригинальные традиции и обычаи, где балом правит младший сын императора тьмы Диавола, великий князь – Варантокул. Не без преград дозволено представителям адской фауны злодействовать, на многих имеется управа: Создателем им предписаны ограничения, дабы равновесие Земли, Света и теней не нарушалось, дабы жизнь продолжала существовать. Чтобы не рухнули образные «три кита» из представлений далёких предков, в Бастулозак поставлен воин бога – саглезир! Один из загадочных (если не самый) служителей Света, чьи способности и появление остаются загадкой не только для людей, нечистых, но и самих саглезиров. В Небосветской области таковым стержнем равновесия более полувека являлся Вохран, который прошлой ночью одержал победу в схватке с могучим оборотнем, но-о… сам пал от полученных повреждений в нелёгкой битве. Баланс нарушился… временно ли? Да, хочется верить, что временно, что из «Вселенной Света» в ближайшие дни пришлют нового (новую?) саглезира для наведения порядка, а пока… пока Бастулозак остался без надзирателя, без божественного представителя, что не может не нарушить естественного уровня сил.

Хорошо бы Вохран, в миру – Александр, успел оставить преемника или преемницу, обучить Вострянову Елизавету Павловну, родовую колдунью, премудростям и тонкостям нелёгкой профессии, и она частично умела исполнять его обязанности, дело имело бы другой оборот… нет! Саглезир просто исчез, растворился в ярких искрах, не оставив и горстки пепла, а лишь свои футуристические сапоги, скроенные из кожи демона, более ничего.

Бастулозак не только аномальная, мистическая и одновременно прекрасная станица – это и священный металл, который попал на Землю из ядра огромной звезды после её взрыва, не просто звезды, а той, что находилась во «Вселенной Света», взрыв оказался такой силы, что осколки ядра пробили пространство, время и всевозможные границы, они достигли нашей планеты. Частично метеориты священного металла добрались к земле через «кротовые норы» и упали здесь до зарождения жизни, частично останки долетели «своим ходом» и обрушились на Землю относительно недавно – пару тысяч лет назад до нашей эры (плюс-минус), создав огромное, кратерное озеро и, собственно, «присвоили» название построенной впоследствии станице – Бастулозак.

Именно на этот металл оставалась надежда у Востряновой, у девушки, колдовская сила которой переходит привычные постулаты! Тёмные мечтают обратить (потенциально) могучую ведьму в собственные ряды… к их печали Лиза выбрала Свет. Здесь возникает закономерный вопрос: откуда у Елизаветы, юной особы, в душе и теле зародились настолько огромные силы, следовательно и фанатичный интерес со стороны падших? Элементарно: первое появление, равно рождение Востряновой (тогда под другим именем), пришлось в годы правления Ивана Четвёртого… давно-о, по людским меркам. В те столетия она познакомилась с саглезиром, у них завязались отношения, но-о, в виду «профессии» и по настоянию «начальства», воин Света обязан был отвернуться от любимой. Последняя из-за обиды побежала к умирающей, одинокой ведьме, не просто ведьме – прямой родственнице прародительницы всех колдуний – Бабы-Яги! Вострянова обучилась у неё чародейству, позже и силу приняла у умирающей бесовки… впрочем, и это далеко не главное! Лизу в шестнадцатом веке люди обвинили в «нечистых» проделках, коих она не совершала и-и… согласно приговору никчёмного «суда», утопили в болоте после жестоких пыток. Непростительное обращение с начинающей ведьмой, плюс несправедливое наказание и возвело юную чародейку в ранг «мучениц» от Нечистой силы. Да, у Диавола тоже, подобно христианам, имеются «мученики», пострадавшие за «тёмные дела». Почти пять веков тело убитой ведьмы, сохранённое болотным торфом, покоилось на дне, давно застроенном разросшейся столицей и-и… в конце двадцатого века, душа Елизаветы снова появилась в человеческом обличии, Вострянова родилась заново, произошла её реинкарнация в забытом людьми ПГТ «Прутик-Т». Таким образом Лиза была первой ведьмой в своём роде, в догрузку «претерпевшая» от людей страданий, а сейчас, она же, её душа – последняя! Змея кусает свой хвост. Именно отсюда берутся особые силы Востряновой Е. П., интерес к ней со стороны всех «Нечистых» Бастулозака в целом и их предводителя, великого князя тьмы Варантокула, в частности.

Хотя без сверхъестественных дел, без прошлой жизни и колдовских путаниц, девушке досталось испытаний в этом воплощении: в детстве натерпелась от отца-алкоголика, рано потеряла мать, которая восстала из гроба при помощи бабушки. Кстати, старушка Елизаветы – Екатерина Ильдаровна, тоже была ведьмой, крайне сильной, пускай и покаявшейся, желающей на исходе лет принять Свет, именно она, дабы защитить внучку, прибегла к очередному нарушению: использовала «чёрную магию» и на время «воскресила» дочь, в кавычках конечно – элементарно пустила демона в покойное тело мамы Лизы, дабы та угомонила вдовца – Павла Вострянова. Позже, бабушка Катя отдала внучку на удочерение собственному сыну, дяде Елизаветы, да стёрла любимой крохе до поры память, отчего девочка долго не знала своего настоящего происхождения. Повзрослев, Елизавета связалась с плохой компанией, взяла вину на себя за любовника, а чтобы избежать уголовного наказания, была погребена заживо… конечно, после инсценировки смерти, и-и-и, в итоге предана «любимым», оставлена умирать в собственной могиле! хорошо, Вострянову спас Николай Серебрянцев, мальчик со двора, который с ранних лет в неё влюблён, однако и он, пусть не по своей воле, в итоге предал Лизу.

Ой, что говорить?! И, собственно, зачем повторяться? Об этом речь шла в прошлой части… хватит наводить чувства дежавю, перейдём к настоящему.

Вострянова после исчезновения Вохрана долго оставалась во дворе саглезира. Невзирая на аномальный ветер и холодные, крупные капли дождя, а также мистический закат, который тенью наползал на станицу, отражаясь от развалин замка, в дом девушка не спешила. Опасалась Лиза проходить в дом Александра, там всё напоминает о нём, плюс, демоноподобный пёс с двумя головами скулит по хозяину. Елизавета понимала: пройди внутрь, небывалая тоска охватит её, сколько бы усилий, навыков своего особенного мозга она не применяла, не поможет ничего. Стемнело… похолодало, спина и волосы промокли, вой первой, пробудившейся нечисти донёсся со стороны леса… хочешь, не хочешь, а следует отправляться в помещение. Лиза преодолела внутренние, эмоциональные преграды и прошла в дом павшего саглезира.

Интуиция не подвела начинающую колдунью (пусть и потенциально белую)! Едва переступила порог ранее запретной для неё комнаты в доме саглезира, Злыдень набросился на неё… нет, не как на вора или чужачку, напротив… его две головы кинулись жалеться, они скулили, подвывали, слёзы скатывались из четырёх глаз одновременно. Вострянова не сдержалась, присела на пол и тоже заплакала. Сколько девушка и «собака» просидели в «объятиях» тоскуя по Вохрану? Одному Создателю известно. Ничего не может длиться вечно, включая существование нашей Вселенной (Вселенная Света исключение), Лиза нашла силы подняться, относительно успокоиться, Злыдень, к счастью, последовал примеру новой (возможно!) хозяйки.

В доме саглезира есть на чём заострить взгляд, здесь не хуже музея! Много интересного найдётся для любого человека… по понятным причинам Елизавете не до духовной пищи. Ещё бы! Мысли наперебой рвали изнутри, одно страшное осознание без очереди выталкивало другое, тут и предательство Коли, гибель Вохрана; ответственность, которая легла на её неподготовленные плечи… на чём же остановиться? Что «переварить» первым? Важно всё, исключительно. Наконец, одна навязчивая идея вытеснила другие: Вострянова рождается на Земле не первый раз! Да, немало людей на планете (да во все времена) грезили о реинкарнации, кто-то грезит поныне, у многих на этом основана религия и немалая. Сколько человек бы отдали всё, ради доказательств того, что они уже рождались, что реинкарнация – это не фантазия древних философов, а реальность? Не счесть! Однако Вострянова, получив явное подтверждение, что её душа в теле человека во второй раз, чего-то не спешила радоваться. Немудрено! Получается, она почти пять веков назад рождалась, была ведьмой, в душевном плане является пра-пра-пра и так сто раз бабушкой самой себя, имела отношения с саглезиром, который недавно погиб, – «Хм, – отвлеклись мысли Елизаветы ненадолго, – интересно, а к Вохрану, вообще, применим термин – «погиб»? – и, что пугало, будоражило фантазию, душу и сердце больше всего – она умирала страшной, адской смертью! Утоплена в болоте, что там? До сих пор, останки её прошлого сосуда, тела в которой была её же душа пять веков назад, покоится на дне застроенного болота в столице! Плюс, получается, пусть и во сне, девушка уже наблюдала собственную гибель, насколько страшную и вспоминать не хочется! От такого осознания комната «попылала» перед глазами.

Нет! Следует решительно и бесповоротно собраться.

– Интересно, – вслух начала рассуждать Вострянова про ночной Бастулозак, – темно давно, почему я больше не слышу нежить?

В комнате загорелся яркий свет и заиграла музыка. Девушка из-за растерянности не поняла, какая именно песня, что в ней за слова? Испугалась, конечно, в миллионный раз, но быстро успокоилась, поняв, – «Точно! Дом Вохрана тоже с душой, как и мой! Это он глушит звуки улицы, по-своему оберегает меня… да и Злыдня», – и обратилась к жилищу:

– Спасибо тебе, домик! Не переживай, я буду о тебе заботиться, возможно, не так как прошлый хозяин, но, я постараюсь. Прости, сейчас не до музыки, без обид?

Дом выключил проигрыватель и, погасив основной свет, зажёг серебряную, керосиновую ламу «летучая мышь».

– Благодарю! – улыбнулась девушка и снова решила отвлечься, – так, надо себя чем-то занять! Чем? Читать и постигать науку саглезиров я сейчас не в состоянии… пройтись? Брр… к такому надо подготовиться и морально, и душевно.

Злыдень нашёл временное занятие для девушки: он принёс ей в зубах одной головы огромную миску для сухого корма, а во второй кастрюльку для воды.

– Ты проголодался? – Вторично улыбнулась Вострянова и вытерла остатки последних на сегодня, как хотелось верить, слёз, – сейчас покормим, ты знаешь, где Вохран хранит… хранил твою пищу?

– Гав! – выпустив из зубов кастрюлю, что покатилась по полу к большой, русской печи, отозвалась левая голова, и Злыдень повёл Лизу к ящику, где саглезир оставил немалые запасы сухого корма, чем слегка поднял настроение гостье (или новой хозяйке всё-таки?).

Злыдень поел знатно! И весьма любопытно: левая голова грызла сухой корм, правая параллельно этому пила воду из кастрюльки.

– Полезный навык! – усмехнулась Вострянова и прилегла на широкую, крайне удобную кровать Вохрана. – Отлично! – мгновенно почувствовала Елизавета всю усталость, что скопилась за день, – какая удобная постель: и не твёрдая, и не мягкая, самое то! Лучше не придумаешь. И подушка форму головы принимает, не нужно её мять полчаса и, вообще, устраиваться удобнее. – Восхищалась девушка «апартаментам».

Всё-таки для полного спокойствия чего-то не хватало. Чего? Вроде дом с душой защищает, участок саглезира – святое место, запретное для любой нежити, включая Варантокула, Злыдень улёгся рядом с постелью, на специальном коврике, причём заснул он мгновенно, пускай и частично: левая голова опустилась на пол и засопела, правая в это время не утрачивала бдительности и водила по сторонам, временами слегка рыча. Через полчаса пёс менял головы местами: правая отдыхала, левая оставалась на страже.

– Что мне надо? – начала сердиться Вострянова на себя, – точно! Обрез! – Хлопнула девушка себя по лбу и отправилась за двуствольным оружием, заряженным дробью из металла бастулозак.

Теперь другое дело, ещё бы нож из бастулозака был в наличии, вообще, сказка! Но саглезир, наверняка по уважительным причинам, клинок преемнице не вручил, а бросил перед своей кончиной его в ясень, тогда священный металл быстро врос в дерево.

Обняв укороченное ружьё, да так, что холодные стволы, пахнущие порохом от недавней стрельбы, упирались в подбородок Лизе, она решила вздремнуть. Вспомнив рассказы отца о судьбе бывшего министра МВД СССР Щёлокова, резко выпустила обрез из объятий и отложила его на прикроватную тумбочку, подумав, – «Пойдёт и так! В случае чего оружие схвачу за секунду! Благо, пользоваться умею, хоть чему-то Вадик, предатель, не к ночи будет упомянут, успел меня научить». – Наконец, Елизавета заснула.

Отдых длился недолго, сказывались моральное, психическое, а также душевное и явно в прямом, не переносном смысле, напряжения. Буквально подпрыгнув на постели, Вострянова пробудилась, побеспокоив своим поведением Злыдня и домик. Первый вскочил и зарычал, второй – включил свет и снова поставил музыку.

– Всё хорошо! – поспешила Лиза успокоить союзников, – простите, я случайно.

Сработало! всё вернулось восвояси: свет погас, проигрыватель стих, правая голова демоноподобного пса заснула.

– Единственное, – добавила Вострянова обращаясь к душе жилища, – на улице вроде дождь, не мог бы ты, домик, сделать так, чтобы я его слышала? И грозу, если можно, вдруг поможет уснуть?

Реакция последовала незамедлительно: теперь хорошо слышны удары крупных капель по стальной крыше, далёкие раскаты грома, правда и вой нежити доносился вместе с аурой ливня, но-о, это скорее хорошо, следует привыкать.

«Хотя спать мне сегодня и нежелательно, – услышав проделки нечистых, вспомнила Вострянова о недавно (принудительно) забытой „миссии“, – нужно настраиваться на борьбу с тёмными, как-то учиться держать оборону Бастулозака до прихода нового саглезира. Ай, ладно, потом! В эту ночь с меня явно выйдет мало толка, утром разберусь! Следует немного поспать».

И поспала бы, если не яркий свет, что пал с улицы на окна, да тихий, потусторонний зов женским голосом:

– Вохран! Во-о-охран! Воо-ох-ранчик! Отзовись, эй!

– Что это?! – подскочила Лиза, Злыдень последовал её примеру, – вернее, кто?

Зов повторился, голубоватое свечение с улицы усилилось. Вдруг замогильный голос стих, в комнате загорелся свет. Вострянова поняла: дом её пытается оберегать.

– Пасибки тебе, – поблагодарила девушка очередной раз жилище, – не нужно, я должна привыкать! – дом пошёл на уступки и вернул прежнюю атмосферу.

– Вохран, выйди, али совсем забыл про меня? – не унимался некто, скорее – нечто, из-за забора.

Вострянова, мобилизуя последние силы внутри организма, взяла обрез и, тихо ступая по полу, направилась к выходу. Пёс собирался проследовать за девушкой, его остановили:

– Нет, пёсик, ты остаёшься здесь! – В ответ тот недовольно заскулил левой головой, правой зарычал… не на новую хозяйку, а на незваную нежить.

Елизавета хотела закрыть за собой дверь, но здесь в её голове, важным напоминанием прозвучали слова Вохрана, – «Не закрывай ночью двери моего дома, в крайнем случае, Злыдень может прийти на помощь!» – и настолько чётко воспроизвелось это в мыслях девушки, что она обернулась, ей показалось – это не мозг подкинул полезное напоминание, а саглезир сейчас сказал лично, словно он стоит за её спиной! – Нет, мираж, Вохрана нет ни здесь, ни на всей Земле.

– Ладно, не дрейфь! – вслух подбодрилась Вострянова, – вперёд, на баррикады!

Вот перед носом вторая преграда – дверь, ведущая из гостиной непосредственно на улицу. Здесь смелости в Лизе поубавилось, что дико раздражало, ведь она – сильная девочка! Стыдно перед собой, что так трусит выйти на двор. Опять долго решалась, игнорируя настойчивый зов светящейся голубоватым светом нечисти, вроде готова выйти, – «Вдох-выдох-вдох» – и вперёд! Нет! Нечто останавливало: сердце колотится, пульс давит в висках, из глаз, кажется, сейчас искры полетят и создадут сварочную дугу, коленки подкашиваются, дыхание сбито. – «Ну-у, хватит! – жалобно думала Елизавета и злилась на себя, – хватит, хватит, хватит!» – и наконец-то, с криком, – «Рука создателя со мной!», – вывалилась на двор, едва не уронив обрез из рук. Вот и нежить, с правой стороны забора – это оказалась, вполне симпатичная женщина, хотя по виду, даже если бы не мистическое свечение, понятно – это мертвец. Вострянова постаралась стабилизироваться, чтобы её не качало в стороны, ведь с трудом удерживалась на ногах, коленки не хотели подчиняться уникальному мозгу: подгибались, ноги словно отлежала, про тремор рук и говорить нечего. Снова самовнушение Лизы, – «Чего ты боишься? Ты на святой земле! Сюда нечисть не пройдёт! Рядом Злыдень, в руках обрез с бастулозаком… да, пусть его нельзя использовать, но ведь нежить боится всё равно! Достаточно будет угрозы!» – впрочем, оружие тоже внушало страх: Елизавета помнила, что Вохран не раз предупреждал, – «Стволы обреза сильно изношены от использования кустарных патронов!» – что это значит? Девушка не могла до конца понять, вроде имела в жизни дело с оружием не раз, в том числе и с двуствольными, охотничьими ружьями, а всё одно – опасалась! «Как себя поведут стволы в случае выстрела? Просто упадёт точность или, не дай бог, их разорвёт у меня в руках?! Кто бы мне это подробнее объяснил, надо утром обязательно у Степаныча уточнить».

– Ты не Вохран! – отвлекла нежить из-за забора Лизу… странно, да? Вострянова задумалась о прочности обреза настолько, что позабыла о более насущной угрозе.

К счастью для начинающей колдуньи, особые способности мозга вернули ей хладнокровие:

– А ты явно «адмирал – да ну нафиг»! – съязвила Елизавета, – смотрю, вещи «малоочевидные» подмечаешь.

Понятно, Вострянова не могла идентифицировать, какая разновидность нежити перед ней, она ведь не Вохран, но, оставалась уверена – это явно не призрак. Девушка старалась понять, интуитивно почувствовать, кто это? Не выходило: вроде не отталкивает внешне, невзирая на свечение, хоть и видно, что не живой человек, всё-таки «женщина» вполне приятная, высокая, смуглая, волосы чёрные, она даже красивая по-своему; аккуратно одета, по моде семидесятых правда, да то мелочи.

– Ты пошутила? Или я правда тебя удивила? – не поняла нечисть, замешалась, быстро вернулась к своей просьбе, – позови Вохрана! – настойчиво топнула ногой гостья, – у меня к нему дело, я его подруга, не смотри, что неживая, я на стороне Света.

Конечно, Лиза не поверила.

– Его нет! Отлучился по делам, я за хозяйку, вываливай, чего хотела?

– Далеко ушёл? Он точно здоров? Я чую нарушение баланса сил…

– Здоровее некуда! – перебила своей ложью Лиза собеседницу, – его просто сейчас нет, он в Полынном.

– Ах, – расстроенно отозвалась неживая, – тогда это всё объясняет, саглезир покинул Бастулозак оттого мы и ощущаем нарушение баланса. А он надолго уехал?! – не смогла сдержать радости и надежды на длительное отсутствие саглезира «женщина».

– Нет! – осмелилась Елизавета подойти ближе к забору, причём стволы обреза «смотрели» в землю.

– Жалко! – печально вздохнула незваная гостья и резко поправилась, – в смысле, жалко, что его нет, а не что он быстро вернётся. Ты за него значит, да? Тогда ты помоги мне, выйди за забор или пригласи меня к себе за ограду, дай позволение пройти, лучше, проведи за руку, не бойся, я не сильно холодная.

От такого предложения мурашки пробежали по спине Лизы, её перетрусило, чуть оружие не выпало из рук. Вострянова не поверила и поняла «куда ветер дует», потому совладала с собой, сделала неуверенный шаг навстречу к собеседнице:

– Кто ты? – спросила Елизавета, – зачем пришла? Или Пришло?

– Я уже сказала! – невозмутимо заявила падшая.

– Да? Если так? – подняла направила Лиза обрез на явную неприятельницу, с трудом удерживая стволы ровно, руки никак не хотел униматься треклятый тремор.

– Что у тебя там? – испугалась женщина, – гвозди?

– Не-а! – зловеще хмыкнула Вострянова и взвела курки, чем больше напугала «нечистую», настолько, что из «симпатичной» женщины та превратилась в невысокого, мерзкого и склизкого монстра.

– Тебе нельзя его использовать! – напомнила неживая, – даже саглезирам запрещено пускать в ход бастулозак, тебе подавно! Ты сама, кто? Помощница Вохрана?

Нечисть попыталась тронуться с места – пусто! Направленный обрез с бастулозаком сковал движения проклятой, у которой больше не осталось сомнений, чем заряжены стволы.

– Говори! – настойчиво повторила Лиза, – кто ты? Какая разновидность нежити, зачем сюда припёрлась?

– Тебе нельзя его использовать! – не оставляла мёртвая тщетных попыток вразумить Лизу, – ОН тебя накажет.

– Забей-ка! – засмеялась Вострянова, скорее от близкой истерики, нежели от веселья, – тебе только будет всё равно на это. Отвечай, если поверю тебе, отпущу, клянусь.

– Я – коемифлет!

– А-а-а! – протянула Лиза и отчего-то вмиг успокоилась, опустив оружие, – я помню, Степаныч рассказывал за тебя, да и Вохран, кажется, тоже: ты та мерзость, что живёт под могильными плитами, зазывает людей разными голосами, чтобы заманить и сожрать, а когда наберётся сил путём поедания людей, может вылезать наружу?

– Да, я та мерзость. Для нас это не оскорбление! – Тоже успокоилась нежить оттого, что стволы с бастулозаком перестали ей (ему?) угрожать.

Радоваться рано: Вострянова снова направила обрез на неприятеля и уточнила:

– Зачем ты здесь? Правду, только правду! Как бы мерзко для вашего брата не звучало это слово.

– Я отвечал! – обозначил коемифлет ответом свою половую, мужскую принадлежность, – наши почувствовали нарушение баланса, потому отправили меня проверить: на месте ли саглезир? Всё с ним хорошо? Вопрос снят: он уехал в Полынный, я могу идти? Я не нарушил никаких правил, ты не имеешь права меня задерживать, тем более стрелять бастулозаком.

– Проваливай! – Снова убрала Лиза оружие.

– А ты, – не спешил коемифлет убраться, – кто? Помощница саглезира?

– Ес! Я его заместитель, проваливай, иначе передумаю!

– Не могу, ты меня держишь. – Обескуражил нечистый девушку.

– Чем?! – не поняла Вострянова, – обрез ведь опущен.

– Видимо, своей силой! Так ты наша?! Ты ведьма?! – настал черёд удивляться коемифлету, – а-а-а, понял, кто ты! Почуял! Это из-за забора и особой земли, я не мог сразу тебя распознать, ты та, кем интересуется наш повелитель. Тем более, почему боишься выйти за забор? Великий Варантокул запретил трогать тебя… до поры.

– Проваливай! – Елизавета не поняла, да и не поверила, что именно она сама, неким, магическим способом удерживает нежить.

– Не могу! – повторил коемифлет, – отпусти и уйду. Не умеешь пользоваться силой? Тогда выйди ко мне, – взялся «по привычке» заманивать человека монстр, – боишься? Чего? Ты ведь почти наша… великий князь тьмы за тебя заступается, чего трусишь? Может, так удобнее?

И нежить мигом преобразилась в маму (не родную) Востряновой, заговорила её голосом, затем в Серебрянцева, затем в отца (не родного), затем… коемифлет совершил пагубную ошибку: он принял облик ненавистного ныне Елизавете Вадика, того предателя, который оставил её помирать без воздуха в собственной могиле после инсценировки смерти. Подобного девушка не выдержала!

Лиза уронила обрез, злость вскипела в организме, она даже позабыла, что напротив находится монстр, умеющий принимать чужие обличия и имитировать голоса, а не настоящий Вадим, подлец и предатель.

– Ах ты тварь! – закричала Лиза до звона в собственных ушах, от живота к горлу поднялось нечто загадочное, далеко непохожее на пресловутый «ком» и выплеснулось наружу, прямо на коемифлета.

Монстр резко принял «оригинальный» вид, завизжал, его правая рука подломилась, обнажая толстенную и ныне сломленную кость; шея лопнула, послав на забор потоки зелёной субстанции, которые, к счастью, перелетев через священную преграду, вмиг испарились и не достигли Востряновой.

– Пусти, пусти, – исходили хриплые, но громкие мольбы нежити, причём не изо рта, из дыры в горле, – прекрати, прекрати, я ничего не сделал, я не буду больше, отпусти! Мне больно, больно, больно-о!

Лиза не могла удовлетворить просьбу – не знала, – «Как?!» – успокоившись, Вострянова пала на колени, начала отдышку. Коемифлет, разбрызгивая в стороны зелёную жидкость, с визгом помчался через лес к старому кладбищу, восстанавливать повреждения.