Тайны мифологии: рождение вселенной – 1. Раскрытие древнего знания

Прямо сейчас, объясняя тебе свои идеи, я, благодаря тебе, открыл нечто большее, нечто новое. Закрывай глаза и чувствуй. Итак. Я говорил тебе, и на это указывают многие образы мифов, как ты сам уже заметил, я говорил, что первый большой взрыв, это попытка «первого Я» вырваться из состояния заброшенности среди нигде, убежать от состояния ущербности. Я говорил, что эта попытка, это, самое первое, действие, первое событие было ориентировано на окружающую «первое Я» пустоту, тем более, что ничего другого, как кажется, ещё и не существовало. Пытаясь распространяться бесконечно, пытаясь покрыть её, объединиться с ней, пытаясь стать всем, не имеющим ничего другого, ничего, что было бы не им, первый большой взрыв, а точнее – «первое Я», достигло предела своих возможностей и перешло к отступлению, сжатию, схлопыванию. Подробнее, об этом самом пределе, мы еще поговорим. Но сейчас, раскрывая смысл образа «радужного моста», моста Биврёст, мы с тобой нашли нечто новое. Закрыв глаза, ты видишь перед собою тьму, пустоту, ничто. Сложно представить, что «первое Я» жаждало объединиться именно с этим, что оно считало это чем-то своим, чем-то необходимым, дополняющим до цельности, до полноты себя, даже если это и было именно так. Вполне возможно, что оно не собиралось двигаться вперед, не собиралось расширяться, распространяться, то есть, вполне возможно, что оно не планировало никакого взрыва, и соответственно, – не собирало никакого «триединства», необходимого для воспламенения этого взрыва. Вполне возможно, что всё это получилось невольно. «Первое Я» пыталось вспомнить ту полноту, цельность, счастье, в каковых оно, как казалось, пребывало до своего пробуждения. Пыталось дотянуться до этих состояний. Это и было тем движением, по «калинову мосту», «перекладинке», «радужному мосту Биврёст», по мосту от «земли до неба», это и было растущим к небу «дубом». Но, как кажется и как я уже сказал, дотянуться до «божественного мира» получилось лишь на миг, и это и было тем объединением с «искрой», что, воспламенив сырьё «тьмы за глазами», создало первый большой взрыв. Пока сложно уверенно сказать о том, как в это «триединство» было вовлечена «тьма за глазами», но, закрыв глаза, ты сам хорошо понимаешь, что она всегда рядом, близка так же, как ты сам близок себе. То есть, в каком-то смысле, первый большой взрыв, это результат неудачи, неудачи в попытке вернуться назад, дотянуться до того «божественного» из которого «первое Я» пришло сюда. Соответственно, взрыв и является тем «падением в воду», в результате «разрушения», «моста», перекладинки» и прочего. Одновременно, на что нам ясно указали мифы о холме Говардхан, он является материальной проекцией того «божественного», духовного мира, или хотя бы, той его малой части, что мы с тобой называем «искрой».

Если вернуться к началу этого, не очень простого абзаца, мне кажется, что два, казалось бы, таких различных устремления, стремление к объединению с окружающей пустотой и стремление к возвращению в вечный божественный мир, странным образом тесно связаны. Думаю, мы с тобой ещё найдём не одно подтверждение тому, что это лишь разные аспекты попытки возвращения божественного единства, божественной цельности. Ты видишь, что здесь есть о чём подумать, есть во что вчувствоваться. Хотя то, что такая великая тема как творение всей вселенной, не умещается просто и ясно в человеческие слова, это, на мой взгляд, совершенно естественно. Чудо, – что она в них умещается хоть как-то. Мы с тобой уже нашли, как минимум, три аспекта объясняющие появление, проявление первого большого взрыва, и возможно найдём ещё.

Кстати, в этом, нашем с тобой новом открытии можно увидеть кое-что ещё. Кое-что, что очевидно проясняет важную закономерность жизни, судьбы каждый единицы во вселенной, в том числе и – каждого человека. Только что, вновь повторяя свою первую версию о том, что «первое Я» первым большим взрывом пыталось объединиться с окружающей его пустотой, я сделал ещё одно открытие, причём – прямо противоположное. Возможно, что ты сделал его раньше, ведь оно вполне очевидно. Пытаясь, сознанием дотянуться до божественного мира, пытаясь вернуться туда, откуда оно пришло, «первое Я» стремится уйти оттуда, из того пространства, где оно проснулось. Иными словами, оно пытается убежать от той пустоты «не Я», которую, в каком-то смысле, само и сотворило. Об этом «сотворении пустоты» мы ещё поговорим подробнее, но сейчас другое. Обрати внимание, – «первое Я», пытаясь сбежать от пустоты окружающего пространства в божественный мир, не сумев вернуться в него, взрывается, проливается в эту самую пустоту пространства. Конечно, можно сказать, что взрывается, строго говоря, даже не оно, что взрывается, воспламеняется, проецируется в мир та «искра» божественного мира, до которой у «Я» получается дотянуться. Но, так или иначе, таким образом «искра» выносит, проливает сознание «первого Я» туда, в то, от чего оно пыталось убежать. Подобное принудительное возвращение к не желаемому, не принимаемому, может показаться даже несправедливым, как в случае с «первым Я», так и в случае с любым живым существом, любым человеком, но учитывая, что пустота, от которой «Я» пытается сбежать, является его проявлением, частью его, что мы ещё проясним, в этом можно увидеть глубокий смысл. Из этого можно сделать вывод, хотя бы предположительный, что всё от чего мы бежим в наших жизнях, является нашим же проявлением, нашей частью, тем, что необходимо нам для обретения истинного счастья.

Мы ещё вернёмся к этим темам, а пока – надо завершить прояснение эпизода с «сынами Муспелля» до конца. То, что «сыны Муспелля», в последних строках рассматриваемого нами эпизода, после своего падения с «подломившегося моста» «помчатся дальше», возможно указывает на выход «первого Я» во второе творение. Ведь, поскольку наша вселенная существует, мы можем делать вывод о том, что «первое Я» нашло выход из своего мучительного положения испуганной сжатости в точку. «Второе творение» каковое я так называю потому, что оно происходит после завершения первого круга творения, после этой самой сжатости в точку, должно было как-то произойти, тем более, что оно происходит до сих пор.

Что же до странности расположения космогонического образа внутри истории о «конце света», то здесь можно вспомнить «Откровение Иоанна Богослова», где образы действительности современной автору, помимо прочего, соседствуют с явными образами космогонии, и всё это называется «апокалипсисом», каковым и признаётся всеми.

От пьянства к воровству. Иштар-Инанна и таблички «ме»

…Великая богиня Междуречья Иштар захотела заполучить себе некие «ме»…

«Ме» называют табличками судеб, шире – это некие энергии, силы, знания. В связи с этим, мы можем вспомнить образ самораспятия Одина, ради обретения знания священных рун.

…Иштар плывёт к своему отцу, богу Энки…

Три Бога Междуречья назывались её отцами. В разных гимнах, её отцами именуются – то Ану, то Энлиль, то Энки. Конечно, это может быть связано с путаницей между различными версиями мифа, и вообще различными мифами, но так же, напоминает нам трёх братьев-богов, убивших великана Имира в мифологии германцев и скандинавов, ты помнишь, это Один, Вили и Ве, и «трёх сестричунек» в русской народной песне, к которой мы ещё подойдём. Так или иначе, все подобные образы, тем более – на этом этапе событий, указывают нам на символ цифры «три», то есть – на триединство, воспламеняющее первый большой взрыв. Полагаю, что он здесь и подразумевается, в этом движении Иштар к её отцу, тем более – «по воде».

…Иштар приплывает. Энки радостно встречает её, и устраивает пир, на что она и рассчитывала. Опьянённый отец, расчувствовавшись, в ответ на просьбу Иштар, отдаёт ей таблички «ме». Их перечисление в гимне, звучит, как перечисление самых разных качеств, положительных и отрицательных. Довольная Иштар с табличками, убегает. Её пытаются догнать, остановить, но тщетно…

Думаю, ты сам всё понимаешь. Движение Иштар вперёд, к отцу – это взрыв, расширение, а то, что наша вороватая героиня тайком убегает – это сжатие, схлопывание взрыва в точку. Радостный экстаз опьянения здесь, соответствует порыву, экстазу взрыва, его настроению. Там же, упоминается богиня-помощница, богиня-служанка Иштар – Ниншубур, чьё имя переводится как «госпожа свинья». Думаю, ты уже вспомнил Вишну, в образе борова Варахи, отправившегося «под землю», в поисках начала лингама Шивы. Ниншубур здесь, может быть дополнительным указанием на движение «вниз», назад, к началу, к истоку взрыва. Примеры того, что первый большой взрыв символически описывается, как добыча чего-то чудесного, мы уже встречали в мифе об Одине, распявшем себя на мировом древе, и не раз встретим ещё.

Много ещё, можно найти образов самых разных, открывающих нам события первого круга творения, в самых различных обличиях, но пришло уже время понять нам – как же, когда-то, это всё началось.

Откуда в нигде взялось что-то? Как началась вселенная наша?

Увидел, назвал, появилось. Брахма, Вак, Уран и Эрос

Я рад, что не веришь мне на слово, что не хочешь бездумно, не понимая, на веру принять. Откуда в «нигде», «что-то» могло появиться? Очень правилен твой вопрос. Но тогда, – потерпи и не жалуйся. Сначала – источники.

Из Брахманда-пураны:

…В самом начале всего, во вселенском молочном океане, в кольцах змея вечности, очнулся от своего сна без сновидений Махавишну-Нараяна. Из его пупка вырос лотос, когда он раскрылся, пустоте вселенной предстал Брахма. Брахма открыл глаза и понял, что он один. Брахма задрожал от страха, неуверенности и недоумения. Он задумался о том, кто же он. Желая познать себя, Брахма решил понять, кем и чем он не является. Сначала, он силой мысли сотворил четырёх мальчиков, Санат-Кумаров, и попросил их произвести потомство. Они не понимали, как это сделать, а потому, исчезли. Затем, из мыслей Брахмы появились десять мужчин-праджапати. Они знали, как это сделать, и попросили отца, сотворить для них жену. Тогда, Брахма разделился надвое. Из его левой стороны появилась, необычайно красивая женщина. И отец, и сыновья, были сражены её красотой. Женщина обошла Брахму кругом, чтобы выразить отцу а что тысвоё почтение. Охваченный желанием Брахма, отрастил три лишних головы, чтобы иметь возможность, всё время видеть её. Смутившись от взгляда отца, дочь поднялась на небо. Тогда Брахма вырастил пятую голову, она смотрела на дочь и больше не видела Нараяны-Всевышнего. Тогда дочь, испугавшись, побежала от Брахмы, на бегу, принимая различные обличия женского рода. Брахма устремился за ней, принимая соответственные мужские облики. Так появились различные «джива» вселенной, живые существа…

Интересно? Пойдём по тексту.

…В самом начале всего, во вселенском молочном океане, в кольцах змея вечности, очнулся от своего сна без сновидений Махавишну-Нараяна…

В этих строках, очевидно описывается то, что происходит в мире незримом. Сложно сказать об этом хоть что-то определённое. Но дальше, начинается то, что понять, и даже прочувствовать, вполне можно:

…Из его пупка вырос лотос, когда он раскрылся, пустоте вселенной предстал Брахма. Брахма открыл глаза и понял, что он один. Брахма задрожал от страха, неуверенности и недоумения…

«Первое Я» пробудилось от сна, развернувшись из состояния цельности, состояния «мирового яйца», и ощутило своё одиночество, свою заброшенность в пустоте пространства.

…Он задумался о том, кто же он. Желая познать себя, Брахма решил понять, кем и чем он не является…

Этот мотив ясно указывает на то, что пробудившись, «первое Я», прикосновением своего внимания, невольно сотворило пустоту «не Я», оценивая её именно таким образом, то есть, как – «не себя», как нечто чуждое. Обрати внимание на этот момент. Выходя из состояния «мирового яйца», выделяясь и отделяясь от полноты и единства «божественного мира», «первое Я», впервые для себя видит что-то, что оно определяет как – иное, как – «не себя». Хотя, в вышеприведённых строках, мы имеем лишь намёк на это в словах – «Брахма решил понять, кем и чем он не является».

…Сначала, он силой мысли сотворил четырёх мальчиков, Санат-Кумаров, и попросил их произвести потомство. Они не понимали, как это сделать, а потому, исчезли…

Символ цифры «четыре» часто встречается в связи с образами «первого Я». Это – четыре головы, четыре лика, четыре цвета, четыре зерна, четыре родинки, четыре масти арканов Таро и так далее. Вообще, цифра «четыре», по ассоциации с четырьмя сторонами света, символизирует пространство, все его направления, несмотря на то, что в общем-то, их, – как минимум, шесть. В связи с происходящим творением, цифра «четыре» может символизировать первый большой взрыв, по причине того, что он разливается в пространстве во все стороны. Но здесь, в этом абзаце, как ты видишь, этих начал, что бы они ни значили, недостаточно для осуществления акта творения. Как нам сообщается, «четыре мальчика Санат-Кумара» для творения непригодны. А значит, как и то, что сказано в предшествовавших им строках, они, по ассоциации с четырьмя сторонами света, символизируют пустоту пространства. Под предшествовавшими им строками я подразумеваю – «желая познать себя, Брахма решил понять, кем и чем он не является». Есть ещё одно, ясное указание на то, что «четыре мальчика», в данном случае, символизируют пустоту «не Я», невольно созданную и отринутую от себя, Брахмой, то есть – «первым Я». Возможно, эта мелочь ускользнула от твоего внимания, но они – «сотворённые мыслью Брахмы», «не знали, как начать творение», а потому – «исчезли». Возможно, ты согласишься со мной в том, что появиться и, без всякого толку, исчезнуть, – это совершенно бессмысленно, как согласно канонам человеческой драматургии, так и согласно канонам символики мифа. Единственным оправданием их «исчезновению» я вижу то, что оно означает их отторжение Брахмой, ту самую отринутость, что мы встретим в этих текстах ещё не раз. То есть, на мой взгляд, мы с тобой можем быть уверены в том, что, появившиеся и исчезнувшие, «четыре мальчика Санат-Кумара», символизируют пустоту пространства, пустоту «не Я», отделённую от себя «первым Я», невольно сотворённую им, в которой оно же, ощущает себя затерянным.

…Затем, из мыслей Брахмы появились десять мужчин-праджапати. Они знали, как это сделать, и попросили отца, сотворить для них жену…

Что может значить здесь символ числа «десять»? Например, – семь составляющих первого большого взрыва в сумме с тремя началами, образующими триединство, необходимое для его возникновения, то есть – максимально полный символ первого большого взрыва. Также, достаточно убедительной кажется мне версия, гласящая, что число «десять» здесь символизирует этапы творения, – от пробуждения «первого Я» до выхода на настоящее, бесконечное творение материальной вселенной. Наиболее подробно, мы сможем проследить смысл этих десяти начал, когда будем рассматривать образы «древа сефирот» еврейской Каббалы. Часто сам Брахма, называется одним из этих «десяти праджапати». И кстати, это подходит для обоих наших версий, подумай.

То, что в отличие от «первых четырёх», эти «десять» знают «как творить», является косвенным подтверждением версии о их связи с десятью этапами выхода на полноценное материальное творение. Мало того, то, что они появляются на этом этапе и знают «как творить», означает, что эти десять этапов уже начаты. С другой стороны, то, что эти «десять сыновей» «сражены красотой», созданной Брахмой «женщины», указывает, как кажется, на то, что они связаны только с первым большим взрывом, как проявлением этого влечения, то есть, что верной версией, всё-таки, является версия первая. Ведь три начала, воспламеняющие взрыв, и семь начал, составляющих его, все они, как кажется, испытывают влечение к пространству пустоты «не Я», что и проявляется в стремлении первого большого взрыва заполнить эту самую пустоту. Вот о каком «влечении» я говорю:

…Тогда, Брахма разделился надвое. Из его левой стороны появилась, необычайно красивая женщина. И отец, и сыновья, были сражены её красотой…

Здесь мы видим ещё один образ разделения «мирового яйца» на «первое Я» и пустоту «не Я». Ещё один – потому, что в первый раз в этом тексте мы встречали его, когда Брахма задумался о том, – кем он является, а кем не является, а следом, – когда появились на свет и исчезли, «четыре мальчика Санат-Кумара». Как и во многих, но не во всех, мифологических эпизодах, рассказывающих нам об этом этапе творения, здесь, как ты видишь, «первое Я» испытывает влечение к окружающей его пустоте. Именно она, эта «дочь-женщина», является супругой Брахмы, его «шакти» – Сарасвати, или Вак. То, что «десятеро праджапати», десятеро «сыновей» Брахмы охвачены тем же влечением, ещё раз указывает нам на то, что появление этой «женщины», этой «дочери», входит в десять этапов творения, является одним из них, то есть – цикл творения уже запущен.

…Женщина обошла Брахму кругом, чтобы выразить отцу своё почтение. Охваченный желанием Брахма, отрастил три лишних головы, чтобы иметь возможность, всё время видеть её. Смутившись от взгляда отца, дочь поднялась на небо…

«Три лишних головы», то есть, всего – четыре головы Брахмы, это символ, параллельный символу «четырёх мальчиков Санат Кумаров», тех, что – «не знали как творить», символу, встречному нами в этом тексте чуть выше. О чём может говорить символ числа «четыре» в связи с, едва пробудившимся, «первым Я», особенно если учесть, что этот символ не связан с творением, не даёт «Я» такой возможности, мы уже рассмотрели выше. Он, как и символ – «женщины, почтительно обошедшей отца по кругу», просто говорит нам о пространстве, то есть, о том, что – пространство, окружает «первое Я» со всех сторон света. А обычное их, каноническое количество – это «четыре». Мы встретим символ числа «четыре» и позже, на следующем этапе творения, но там, поскольку он будет связан именно с творением, он будет символизировать взрыв, но, всё так же, в связи с четырьмя сторонами света, то есть – с пространством, с распространением первого большого взрыва во все стороны. Здесь же, нам ясно указано на то, что эта «четвёрка» не имеет отношения к творению, что даёт дополнительные основания для того, чтобы связывать её с пустотой.

Последняя строка рассматриваемого нами отрывка говорит о том, что – «смутившись от взгляда отца, дочь поднялась на небо», то есть, только здесь мы видим сложившееся положение вещей, когда – «первое Я», символизируемое пятой головой Брахмы, о которой будет сказано дальше, осознаёт себя затерянным в пустоте пространства, символизируемой – «дочерью, поднявшейся на небо». «Поднявшаяся на небо», в данном случае, не означает поднятия вверх, оно означает – удаление, удаление во все стороны пространства. То есть, на этом этапе «первое Я» со всех сторон видит лишь пустоту, и лишь за ней, где-то очень далеко, оно может предполагать что-то, своё, нужное, вожделенное для него.

…Тогда Брахма вырастил пятую голову, она смотрела на дочь и больше не видела Нараяны-Всевышнего…

Это очень важный момент. «Пятая голова Брахмы» символизирует состояние «первого Я», сложившееся в результате его пробуждения. это, как я уже сказал чуть выше, состояние осознания себя затерянным в пустоте, одиноким, ущербным. Поскольку, теперь оно полностью пробудилось от сна, в котором сохраняло связь с вышним божественным миром, теперь оно – «больше не видит Нараяны-Всевышнего». Теперь оно – «видит лишь дочь», и то, не столько – видит, сколько – предполагает её существование где-то там, далеко, за бесконечной далью пустоты пространства, о чём и говорит символ «дочери», «испуганно убегающей» в следующих строках.

…Тогда дочь, испугавшись, побежала от Брахмы, на бегу, принимая различные обличия женского рода. Брахма устремился за ней, принимая соответственные мужские облики. Так появились различные «джива» вселенной, живые существа…

Думаю, завершение вполне понятно, к тому же, этот мотив мы уже раскрывали. Рывок первого большого взрыва к окружающей его пустоте, рывок – за чем-то, предположительно таящимся где-то за этой пустотой, описываемый здесь, как результат неудержимого влечения Брахмы к его «дочери». Мы с тобой уже говорили о том и ты сам видел тому примеры, что мотивацией перехода «первого Я» к первому большому взрыву называются в разных мифах разные побуждения. В данном случае, речь идёт о влечении. О возникающих, в процессе этого в данном эпизоде, обликах, типажах, мужских и женских, мы поговорим позже. Пока же, – самое начало, но перед этим, – ещё один источник.

Из Шримад бхагаватам:

…В последствии, из пупа вселенского Вишну вырос лотос, сияющий словно тысяча солнц. В лотосе том покоились души, заснувшие в пору прошлой кончины вселенной. Первым волею Высшего Существа на вершине цветка пробудился к сознанию будущий творец – Брахма. Сверхсущество, возлежащий в водах вселенского яйца, явил Себя Брахме в его сердце, тем самым наделив творца разумом, необходимым для воссоздания вселенной. Обретя способность творить, Брахма поначалу создал из собственной тени пять покровов сознания – помутнение рассудка, отождествление себя с плотью, помрачение, самообман и безумие. Ужаснувшись этим пяти нечистотам, творец порешил мысленно избавиться от оных. Темные сущности, вылезшие из мрака сознания, принялись пожирать отверженный Брахмою покров разума, что принял образ ночи…

…Расправившись с тенью творца, ненасытная нечисть с криками: – Не щади четырёхголового! Жри его!, – бросилась на хозяина тени. Перепуганный не на шутку, взмолился предводитель богов:

– Не ешьте меня, чада мои, бесы и черти, пощадите вашего батюшку. Уразумев (образумив?) первенцев, Брахма создал светлых и миролюбивых богов. Отделив от себя свой сияющий облик, что стал днем, он даровал его любезным чадам своим, которые весьма обрадовались родительскому дару. Так ясный день сделался телом небожителей. Из ягодиц Брахмы появились существа, враждебные богам. Чрезвычайно похотливые, они принялись домогаться своего создателя. Поначалу почтенный вождь богов посмеялся над бесстыдством своих чад, но осознав их решимость, бросился от них стремглав, причитая недоуменно…

…За помощью творец спешил к Заступнику праведных светлых сил, Верховному Владыке, Кто, облачившись в многие личины, нисходит в здешний мир ради защиты уповающих на Него.

Господи вездесущий, – возопил Брахма, – упаси меня от порочных тварей, коих я произвел на свет по Твоей воле. Одержимые похотью, они грозятся насильничать меня…

…Покарай нечестивцев, презревших власть Твоего наперсника. Не у кого мне более искать спасения.

Зная о беде, приключившейся с создателем, Всеведущий Господь велел последнему отринуть прочь его осквернённое злодеями тело. Брахма покоился воле Всевышнего и взамен прежнего обрёл новый облик.

Старое же тело, отвергнутое создателем, прелюбодеи приняли за прекрасную деву. В сумраке помчались они на звон ножных колокольчиков и, увидев пред собою юную особу, изумились ее благолепию. Восхищённые, бесы глядели во все глаза на стопы ее, прекрасные как лепестки лотоса, на тонкий стан и пышные бедра, охваченные золотистой лентою…

…Не дав себе опомниться, жадные до женских прелестей нечисти навалились на сумеречный образ создателя.

Довольный, что сумел обмануть похотливых чад, Брахма просиял ликом и разразился задорным смехом, из чего на свет появились певчие ангелы гандхарвы и веселые плясуньи апсары…

Ну как? Давай же вникнем.

…В последствии, из пупа вселенского Вишну вырос лотос, сияющий словно тысяча солнц. В лотосе том покоились души, заснувшие в пору прошлой кончины вселенной…

Для полной, ещё не названной, ничем не окрашенной, пустоты Хаоса Гесиода, спящее в состоянии «мирового яйца» «первое Я», конечно же сияет чудом своего сознания и той божественностью, что оно принесло сюда из того, вечного, божественного мира. Символ «душ», «покоящихся» в этом «лотосе», открывает нам очень важный момент, а именно – то, что, по крайней мере, часть душ вселенной, душ достигших просветления, не исчезают вместе с очередной гибелью вселенной, а, в незримом, непроявленном состоянии вечного божественного мира, пережидают «сон» или «смерть» вселенной, чтобы проявиться в новой.

…Первым волею Высшего Существа на вершине цветка пробудился к сознанию будущий творец – Брахма. Сверхсущество, возлежащий в водах вселенского яйца, явил Себя Брахме в его сердце, тем самым наделив творца разумом, необходимым для воссоздания вселенной…

Итак, «первое Я» пробуждается, пробуждается сознание, являющееся частицей божественного мира. Полагаю, что здесь гораздо уместнее слово «сознание», а не «разум».

…Обретя способность творить, Брахма поначалу создал из собственной тени пять покровов сознания – помутнение рассудка, отождествление себя с плотью, помрачение, самообман и безумие. Ужаснувшись этим пяти нечистотам, творец порешил мысленно избавиться от оных…