Поломанные цветы

– Да, было дело. Но я быстро восстановилась и могу полноценно ухаживать за детьми и домом. Вы не сомневайтесь, я справлюсь с приемом лекарств, которые вы назначили, составлю график что и кому давать, муж будет делать уколы, не переживайте.

На лице врача появилась добрая и вместе с тем грустная улыбка, а голос стал тише, но при этом пронзительнее:

– Я в этом нисколько не сомневаюсь. Вы готовы горы свернуть ради своих мальчиков, это сразу видно. Но меня больше волнует ВАШЕ состояние. Вы совершенно о себе не заботитесь, ваше нервное напряжение входит в помещение вперед вас самой. Согласитесь, язва довольно яркий показатель того, что силы вашего организма небезграничны. Мне, как специалисту, видны и другие признаки вашего нервного истощения. Именно поэтому я считаю своим долгом предупредить вас о том, что у такой мамы нет шансов вылечить детей.

Последние слова врезались в меня, словно лезвие ножа, глаза наполнились слезами, я почувствовала подкатывающий к горлу ком и едва слышно выдавила из себя вопрос:

– Что же мне делать?

– В первую очередь осознать всю ответственность, которая на вас лежит. И я сейчас не про детей, а про вас саму. Если вы не поставите заботу о себе на первое место, то у вас банально не хватит сил на заботу о детях. Я повторюсь, путь их лечения будет долгим и непростым, он займет несколько лет. И у вас должно хватить здоровья, энергии и оптимизма на все эти годы. А ведь вы толком еще ничего не начали делать. Прежде чем кидаться с головой в лечение, обеспечьте себя всем необходимым. А необходимы вам здоровый сон, отдых, в том числе от детей и домашних дел, вы должны хорошо питаться, получать положительные эмоции, не говоря уже о том, чтобы оградить себя от негатива насколько это возможно.

– Я все поняла. Спасибо вам за эти слова. Все это время мне казалось, что я недостаточно стараюсь и мне надо больше сил прикладывать.

– Забота о себе тоже требует усилий, особенно ввести это в привычку в вашем-то ритме жизни. Выше нос, мамочка! Только так можно разглядеть дорогу в светлое будущее! Ну, не буду вас больше задерживать, ступайте к своим, они уже заждались, наверное.

Предложение

Герман: «Мам, а про что ты фильм смотришь?»

Ника: «Про любовь».

Герман: «Про такую как я люблю Варю?»

Ника: «Да».

Герман: «Любовь – это прекрасно! Она всем нужна. Но у некоторых её нет. Наверное, плохо ищут».

Ника

Всю неделю после визита к Евгении Ивановне Паша был полон воодушевления, ходил в отличном настроении, составил список нужных лекарств и носился по аптекам, закупая все необходимое. Его энергия била ключом. Со мной же ситуация была ровно противоположная. Наступила очередная бессонная ночь. Уже четыре часа, как я уложила детей спать и не могла отойти от Геркиной кровати. Аденоиды у него в носу беспокоили с каждым днем все сильнее, отчего дыхание ухудшилось довольно сильно. Герман спал очень крепко, и я боялась, что он просто задохнется во сне, а потому не могла себе позволить отойти от него и слушала дыхание. Надо бы не забыть утром отдать Паше рецепт на «Протаргол», чтобы он заказал его в аптеке.

В окно ярко светила полная луна, озаряя личико моего маленького беззащитного мальчика. Чем дольше я на него смотрела, тем больше на меня давило чувство вины за то, что ему в матери досталась именно я. Переведя взгляд на плюшевые игрушки, выстроенные перед сном Герочкой ровным рядом, я поймала на себе осуждающий взгляд даже от них. Мне казалось, что весь мир вокруг видит мою несостоятельность, неопытность и глупость. Мои руки потянулись к шкафчику с носками, и я начала разбирать их по парам, попутно убирая те, что малы. Это помогало навести порядок и в мыслях.

Я анализировала нашу с мужем жизнь, смотрела в будущее и понимала, что врач была права. У меня нет шансов вылечить детей, потому что сейчас я неполноценна. Я словно калека, которая регулярно ранится о жизнь, получает все новые и новые раны, едва успев залатать прежние. И ранят меня именно близкие, те, кого я больше всего люблю на этом свете. Прежде чем приступать к лечению детей, я должна себя обезопасить и оградить от постоянного истощения. Более того, я должна как-то восполнить себя и вплотную заняться своим здоровьем и, в первую очередь, психологическим состоянием. Постепенно мне удалось структурировать весь хаос из мыслей, воспоминаний и чувств, составив четкую картину того, что у меня происходит в жизни, осознавая, что же с этим всем можно сделать.

Для начала я должна хотя бы мысленно составить список всего, что пожирает мой ресурс, что меня ранит и увечит. Затем определить, что же из этого я могу убрать из своей жизни или хотя бы минимизировать. Ну и, собственно, приступить к этим изменениям. Вторым этапом будет уже наполнение себя чем-то позитивным, но это не скоро. Сейчас хотя бы надо перестать копать ту яму, в которой я оказалась, пусть и не по своей инициативе.

Моя тревожность после приема у врача только усугубилась, потому что я ясно видела, что не способна вынести все то, что на меня навалилось не только в виде детей с их болезнью, но и в виде родных, которые без передыху задевали то претензиями, то нравоучениями, то непрошенными советами, то оценками. Нет, никто из них не ставил себе цель обижать меня. Напротив, они искренне пытались помочь, дать дельный совет и поделиться своим опытом и мудростью. Однако форма подачи зачастую была жесткой, категоричной и буквально втаптывающей мою самооценку в грязь.

Сейчас-то я понимаю, что они просто не могли иначе, не умели. А тогда я очень болезненно принимала все, что получала от мира. У меня не было ни ресурсов, ни опыта, ни знаний, ни денег, ни хоть толики авторитетности или элементарного уважения к своей персоне с их стороны. Я о себе-то толком ничего не знала и не понимала. Все, что мне было известно о себе, – это то, что мне окружающие обо мне же и говорили. А говорили в основном что не так, что надо улучшить, что надо исправить. Хорошее я слышала, как правило, только на семейных мероприятиях в присутствии каких-нибудь гостей из серии «вот она у нас какая умница» и именно поэтому воспринимала это как лицемерие и ложь, потому что без посторонних ушей слышала от них ровно противоположное.

Но самую большую боль мне причинял мой муж. Пока я сгорала в заботе о детях, в бесконечных бытовых делах и ежедневно выслушивала от всех вокруг, что я делаю не так и чем еще я так плоха, безвылазно сидя в четырех стенах, выбираясь максимум на детскую площадку во дворе дома или поликлинику, Паша ходил на работу, где обучался инженерному делу, общался с интересными людьми, развивался, повышал квалификацию, ездил в командировки в разные страны и периодически приезжал с тоской по очередной очаровательной коллеге. Он пребывал в образе эдакого Эшли Уилкса из «Унесенных ветром», человека благородного и верного, но лишь телом, а не мысленно. И все бы ничего, да беда в том, что любое его увлечение за версту чую, как бы он не пытался это скрыть. Конечно же, меня это ранило, безумно ранило. Да и ему со мной жить совсем непросто. Та, на ком он женился, и та, кто есть сейчас, – это две абсолютно разные персоны. И с моими родными ему взаимодействовать мало удовольствия, потому что все они не в восторге от моего выбора (ни кола, ни двора, ни связей, ни денег), говорили мне, что их не устраивает в Паше, который также говорил мне, что его не устраивает в них, и все они вместе говорили мне, что их всех не устраивает во мне. Вот и получалось, что вроде бы любим друг друга, но всем плохо. А ведь на одной любви долго не протянешь, особенно с такими проблемами, как у нас. И главное, что мне надо признать, – это то, что чувства остались только у меня. Вряд ли он смотрел бы на других, если бы все еще любил меня. Уйти от жены с больными детьми ему просто совесть не позволяет. Вот и мечется, потом страдает. А что я могу дать ему, кроме этой самой любви? Во мне больше ничего и не осталось: ни оптимизма былого, ни красоты, ни задорного смеха. В основном ссоры, постоянное предчувствие негатива, слезы и упреки. И дальше это будет только усугубляться.

В этих размышлениях я разобрала все детские вещи, убрала все игрушки и расставила по местам все книжки, тихо плача. А на рассвете, с последней слезой, ко мне пришло решение… единственно верное в нашем непростом положении.

Утро выдалось на удивление спокойным. Я приготовила завтрак, потом Паша заварил чай, пока я умывала мальчишек. Дети увлеченно почистили зубы, заливаясь смехом от вида капающей на пижамы зубной пасты. Еда не заняла много времени. Мальчишки, как обычно, быстро съели свою кашу и по привычке похватали половину еды из Пашиной тарелки, словно и не завтракали вовсе, после чего побежали в свою комнату, откуда сразу послышался грохот вываленных из контейнеров игрушек и конструктора.

– Доедай мою порцию, я все равно не хочу, аппетита нет.

– Опять нет аппетита? Ты рано проснулась или снова не спала?

– Не спала. Сидела у Гериной кровати. Он так крепко спит, я боялась оставить его.

– Ты напрасно переживаешь. Не задохнется он во сне. С чего ты вообще это вбила себе в голову?

– Я не знаю. Просто ничего не могу с собой поделать… А еще я думала о нас с тобой. И мне надо тебе кое-что сказать. Только прошу тебя, не перебивай. Мне и так непросто.

– Что еще случилось? Мы же уже все выяснили. Я тыщу раз извинялся. Сколько можно?

– Выслушай меня, пожалуйста.

– Хорошо. Говори, я слушаю. Перебивать не буду, обещаю.

– Я не могу не обращать внимания на твои увлечения. И я прекрасно понимаю, что такова твоя натура, поэтому подобное будет повторяться. Да, я знаю, что каждый случай у тебя уникальный и все они друг на друга не похожи, что ты не ставишь себе такой цели, но мне от этого не легче. А еще я понимаю, что тебе со мной так же тяжело, как и мне с тобой. Ты тоже страдаешь. Так зачем мучить друг друга? Ты мой самый близкий человек, именно поэтому мне так больно каждый раз подобное переживать. А я не могу больше позволить себе эту боль, потому что она меня истощает. Я мать, и мои дети больны. Мне надо в 10 раз больше сил на то, чтобы вырастить их здоровыми и приспособленными к этому суровому миру. Я не могу избавить себя от нападок моей семьи, от их критики и осуждения, потому что мы навечно родня. Но я могу хотя бы минимизировать свои страдания, избавив себя от той боли, которую мне причиняешь ты. И тебя могу избавить от той боли, которую приношу я. Лечение детей требует много сил и ресурсов. Детям нужна спокойная атмосфера в доме и спокойная, уравновешенная мать. Да и твое состояние имеет огромное значение. Поэтому давай перестанем изводить друг друга и сохраним хорошие отношения… Давай разведемся?

Паша встал из-за стола и стал ходить кругами по кухне. Он нервно дышал, брови сдвинулись, образовав глубокую складку, а взгляд метался по разным углам. Такой вид у него бывает каждый раз, когда он тщательно обдумывает, что следует сказать, чтобы не попасть впросак. Я склонила голову над столом и почувствовала внутреннюю дрожь, но позволить себе слезы я не могла. Этот разговор надо закончить спокойно.

– Пожалуйста, не отвечай ничего сейчас. Я понимаю, что тебя переполняют эмоции. И знаю, что ты первым делом хочешь сказать «нет». Но я прошу тебя обдумать мои слова. Просто взвесь все хорошенько, как это сделала я. Это ведь не спонтанное решение. Ты не будешь ограничен как отец и сможешь видеть детей, когда пожелаешь. Для них особо ничего не изменится, потому что ты и так часто в командировках. Но ты будешь свободен, и не надо будет мучиться угрызениями совести, можешь смело крутить романы с кем хочешь. А у меня уже нет сил бороться за наши отношения. Слишком много борьбы в моей жизни, буквально на всех фронтах. И почти на всех них я бьюсь одна. Как-то так получилось, что мои самые близкие люди не любят друг друга и выражают эту нелюбовь через меня. Я превратилась в урну для вашего недовольства.

– Ты действительно готова развестись?

– Да, готова. Послушай, когда-нибудь в твоей жизни появится та, что затмит собою всех. Просто так уж вышло, что я, очевидно, не та самая. Поэтому твоя душа все еще мечется в поисках. И мне ужасно больно, но я принимаю это. Я все еще хочу сделать тебя счастливым, даже если счастье ты обретешь без меня. А мое счастье, по всей видимости, невозможно. Впрочем, в моем положении глупо желать чего-то, кроме того, чтобы мальчишек наших вылечить. Уже это из разряда маловероятного. Но пока есть хоть толика надежды, я буду делать все, что необходимо. А необходимо мне сейчас защитить остатки своего истерзанного сердца. И то, что я тебя сильно люблю, не имеет больше никакого значения. Это уже неважно. Теперь самое важное в нашей жизни – это наши дети, их здоровье и воспитание. Я так же, как и ты, устала от ругани, скандалов и выяснений. Поэтому обдумай все хорошенько и ответь, когда будешь готов. Я уверена, когда ты успокоишься, то увидишь, что это наилучшее решение для нас обоих.

Паша ушел в спальню, а через минуту вышел переодетый в джинсы и рубашку, взял документы, ключи от машины и рецепт на «Протаргол».

– Я поехал в аптеку. Если еще что-то нужно, напиши сообщение.

Едва за ним захлопнулась дверь, я наконец дала волю слезам.

Ответ

Паша: «Гер, ты уже толстеешь,

надо спортом заниматься!»

Гера: «Не волнуйся, пап. Все в порядке,

Варя меня и такого любит»

Паша

Я быстро переоделся, взял ключи, рецепт и вышел из дома. Меня немного трясло после разговора с Никой… хотя нет, не немного, внутри все рвалось и металось, горло пересохло, волосы встали дыбом, в голове носились вихри мыслей, которые никак невозможно было остановить. Я сел за руль и задумался.

Когда в размышлениях возникла пауза, я обнаружил себя возле аптеки, той единственной в районе, где делали лекарства на заказ. Не понимая, как я тут оказался, я все же сообразил, что надо делать, и направился внутрь. Уладив все формальности и поставив себе напоминание вернуться сюда через два дня, чтобы забрать готовое лекарство, я вновь сел за руль и погрузился в размышления. Хотя я не уверен, что именно так называется этот процесс в мозгу. Я просто позволил урагану мыслей, воспоминаний и вариаций будущего мелькать в моей голове бесконечным потоком. Этот поток кружил, бушевал, рвался ввысь и падал вниз, бился в виски моей черепной коробки. Я пролистал сотню вариантов дальнейшего развития событий, но знал, что в них нет того одного-единственного, который в итоге со мной случится.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Persona grata (лат.) – желательная личность или лицо, пользующееся доверием.

2

Post dictum (лат.) – после сказанного.