Опытная девушка

«А собственно говоря, что происходит? В 2020—2021 годах российские исследователи обосновали генерацию нейтрино с энергиями от одного и более, в десятки раз, иоттаэлектронвольт (это десять в двадцать четвёртой степени электронвольт) блазарами и установили, что приход таких нейтрино связан со вспышками радиоизлучения блазаров. Идея проверить именно радиоизлучение квазаров по направлениям прихода нейтрино, а не проверявшееся до этого гамма-излучение принадлежит Ковалёву. Многие из более ярких блазаров были впервые идентифицированы не как мощные далёкие галактики, а как нерегулярные переменные звезды в нашей собственной галактике. Эти блазары, как настоящие нерегулярные переменные звёзды, меняли яркость в периоды дней или лет, но без рисунка. Считается, что блазары являются активными ядрами галактик, причём релятивистские струи ориентированы вблизи линии обзора с наблюдателем. А это весьма странно. Специальная ориентация струи объясняет общие особенности: высокая наблюдаемая светимость, очень быстрое изменение, высокая поляризация (по сравнению с неблазарскими квазарами) и явные сверхсветовые движения, обнаруженные вдоль первых нескольких парсеков джетов в большинстве блазаров. Самый далёкий блазар обнаружен на расстоянии, соответствующем красному смещению. На две тысячи третий год известно несколько сотен блазаров.

А теперь подумаем об ″антизвёздах″. Что мы знаем о них конкретно? Такие звёзды известны лишь в теории, и на деле их непросто отличить от обычных звёзд: антивещество излучает точно так же, как вещество. Однако они должны притягивать к себе частицы из окружающего пространства. Падая на поверхность ″антизвёзды″, они аннигилируют и выбрасывают дополнительное излучение, которое вполне возможно выделить в наблюдениях далеких звёзд. Учёные провели работу с использованием данные гамма-телескопа Fermi. Симон Дюпор и его коллеги рассмотрели около пятьдесят восемь тысяч источников гамма-излучения и у четырнадцати из них обнаружили избыток гамма-фотонов в той области энергий, которая может указывать на протекание аннигиляции антивещества. Опираясь на эти цифры, авторы оценили возможное количество ″антизвёзд″, которые можно зарегистрировать в Млечном Пути. Если они существуют в пределах плоскости Галактики, где могут притягивать сравнительно большие количества вещества, то на четыреста тысяч известных звёзд приходится по одной еще невыявленной ″антизвезде″. Если же ″антизвёзды″ находятся выше или ниже этой плоскости, их гамма-излучение далеко не так заметно. Тогда, исходя из числа обнаруженных кандидатов, таких звёзд должно быть намного больше – одна из десяти.

В две тысячи восемнадцатом году эксперимент с магнитным альфа-спектрометром (эксперимент AMS-5) на Международной космической станции, возможно, выявил аннигиляцию нескольких антигелиевых ядер. Пока что удалось зафиксировать восемь событий аннигиляции. Один антигелий приходится примерно на сто миллионов атомов гелия. Такие результаты предполагают, что антивещества в ближних звёздных окрестностях может быть больше, чем считалось. Соответственно, оживился интерес к гипотезе, гласящей, что какая-то часть исходной антиматерии могла сохраниться и сформировать ″антизвёзды″ и даже ″антигалактики″ – это могло бы объяснить и экспериментально наблюдаемый поток антигелия. Лёгкие античастицы, например, позитроны, – не редкость в космических процессах, но здесь речь идёт о возможности обнаружения ″тяжёлой″, или барионной антиматерии, из которой могут состоять такие звёзды.

Наблюдения за гамма-лучами можно использовать для поисков гипотетических ″антизвёзд″ поблизости. Гамма-излучение рождается во многих астрофизических процессах, включая аннигиляцию при столкновении частицы и античастицы. Такое излучение могло бы возникнуть и при аккреции обычного межзвёздного вещества на звезде из антиматерии, а выделить это событие из других можно по особенностям спектра. Так, аннигиляция нуклона и антинуклона чаще всего происходит с рождением пионов (пи-мезонов) – самых лёгких мезонов, которые затем распадаются на другие элементарные частицы, на два гамма-кванта. Поэтому спектр излучения при аннигиляции барионной материи с антиматерией должен обладать характерным пиком на энергиях около семидесяти мегаэлектронвольт – это половина массы нейтрального пи-мезона. Такие же особенности спектра характерны и в многочисленных реакциях с ″лёгким″ антивеществом – например, аннигиляции электронов и позитронов, но там работают совсем другие значения энергии гамма-квантов – порядка ноль целых пять десятых мегаэлектронвольт.

Ещё одна ожидаемая особенность спектра для реакций барионного антивещества, например, пороговая отсечка на энергиях выше девятьсот тридцать восемь мегаэлектронвольт, что соответствует массе покоя протона. Такие сигнатуры в спектрах пытаются искать во многих естественных и искусственных ядерных процессах как признаки антиматерии, и по ним же сделали заключение о возможном обнаружении нескольких ядер антигелия в эксперименте AMS-5.

Ну, хватит на сегодня теории, пора и домой собираться – время около восьми, ночная смена скоро придёт, а у меня посуда ещё не аннулирована», – закончил Жак ход своих размышлений.

Он аккуратно выбросил посуду в мусоропровод, вымыл руки, надел пиджак и направился к выходу из кабинета. Открыл дверь с кодовым замком, выглянул в центральный коридор, и, как по команде, все остальные двери в кабинетах открылись, словно ждали его, вся дневная смена вышла из своих комнат, а ночная смена вошла в центральный коридор. Произошёл маленькая пересменок – традиционно при рукопожатии передавали новые коды от дверей кабинетов, за пять лет это происходило уже на автоматизме. Жак взял слово:

– На сегодняшний момент необходимо провести самый тщательный спектральный анализ струи джета, поскольку Земля приближается к ней, а мы пока не знаем, с чем имеем дело и как, в случае опасности, защищаться от неё. Земля пересечёт её, примерно, через семь-десять дней, поэтому докладывать Президенту ещё рано – материал сырой, а он любит факты. На это дело у нас есть не более суток, каждый сотрудник делает свой спектральный анализ, далее складываем результаты всех анализов и получаем усреднённое значение с минимальной погрешностью. Вот такой план на сегодняшний момент, а там видно будет. Всем всё понятно? Тогда за работу, – озвучил он план работы.

Ночная смена проследовала в кабинеты, а дневная смена – к выходу, где уже поджидал Майкл у винтокрылой машины. Удобно устроившись в вертолёте, взмыли ввысь и, примерно, через двадцать минут полёта были у NASA. Далее все последовали кто куда, а Жак и Майкл – к машине, привычно включив «маячок», направились домой, где их поджидали Саманта и Ник.

Сразу после входа в дом, умыв руки, прошли в кухню.

– Добрый вечер, дороги мои голубки! Что у вас нового на этот раз? – спросил отец учтиво.

– Папа, есть будешь или как? – вежливо предложила Саманта, хотя прекрасно знала ответ отца.

– Нет, милая моя Саманта, я на работе хорошо перекусил, если только кофе выпить.

– Кофе на сегодня отменяется, – уверенно сказала та. – Мы с Ником к бабушке ходили, тебе большой привет от неё, она волнуется о твоём здоровье, поэтому дала нам травяной сбор для твоей нервной системы и для мозговой активности. Я заварила чай по её совету, вот, пожалуйста, выпей, – и она протянула отцу бокал с чаем.

Аромат от такого сбора трав наполнил всю кухню свежестью леса с луговыми травами, это напомнило Жаку детство, ту беззаботную пору, когда всё виделось в розовом свете, было таким малозначительным и исполнимым. Он принял бокал, вдыхая аромат трав, сделал глоток, и на несколько секунд забылся, потом, как бы всплывая из своего детства, спросил:

– Скажите, а что вас побудило сходить к бабушке?

– Да просто понадобились детали для криогенной установки в системный блок компьютера, – невозмутимо ответила дочь. – Я сделала чертёж этой малой установки, а Ник изъявил желание помочь мне с выбором покупок, а раз мы оказались недалеко от дома бабушки, то решили заглянуть к ней. Вот и вся история нашего похода к бабушке.

– И как она себя чувствует? Не болеет ли?

– Да ты не волнуйся за неё, папа, она жива и здорова, всё так же продолжает заниматься по дому хозяйством – у неё ведь только две руки, и она не робот. Жаль только одного…

– Что именно, Саманта? – насторожился Жак.

– Что она не остаётся молодой – необратимый процесс всего живого на Земле и во всей Вселенной, – лаконично ответила дочь, глядя отцу в глаза. – Майкл, прости, мы совсем забыли про тебя. Есть будешь? Выбирай сам, что на столе есть. И тебе чай налью, такой же, как и папе.

– Спасибо большое, Саманта, я на ночь съем легкий салат, – ответил тот. – И, если только можно, то и чаю попью.

– А какие проблемы? – в стиле бабушки ответила Саманта. – Конечно, можно, чая на всех хватит.

– И как твоя криогенная установка вошла в системный блок компьютера? Она уже функционирует? Посмотреть можно? – спросил отец, допивая последний глоток чая.

– Естественно, можно! Идём, покажу наше совместное с Ником творение, – сказала дочь, увлекая отца за собой. – Вот, смотри и оценивай.

Жак вошёл в комнату Саманты и стал осматривать системный блок с нововведениями его дочери и Ника. Ничего особенного, по сути дела, не было: тонкие трубочки, три коробочки разного размера, одна из которых была прижата к самому процессору без радиатора, вторая была на чипсете («распределительный щиток» на материнской плате каждого компьютера), третья, скорее всего, служила компрессором криоагента, провода, ведущие к двенадцативольтовому питанию, да небольшой кулер был перед коробочкой у процессора. Вот и вся система.

– Как я понял, в самом низу компрессор расположен для прокачки криоагента, на процессоре и на чипсете теплообменники. А кулер зачем, в таком случае? – поинтересовался Жак.

– Папа, а ты делаешь успехи, – шутливо заметила Саманта. – Ты правильно понял назначение всех элементов криосистемы. Внизу находится компрессор, который прогоняет криоагент по трубочкам к теплообменникам на процессоре и на чипсете, охлаждает их во время работы, а кулер для страховки, мало ли что.

– А какая производительность твоей системы?

– Нам удалось понизить температуру центрального процессора до двадцати градусов по Цельсию при полной нагрузке, а температуру чипсета и того меньше – до восемнадцати градусов, но надо ещё подумать о видеокарте и графическом диоде, ведь они тоже сильно нагреваются. Стоимость совсем небольшая, а результат на двести процентов по сравнению с водным охлаждением. Это проверено тестами.

– Да, верно говорят: всё гениальное просто. У вас просто холодильник получился, ведь не один производитель не выдаёт таких температурных режимов, как у вас. Это всё за один день сделали?

– Нет, не за один день, за полдня, – вступил в разговор Ник. – Жак, ты же знаешь меня пять лет, если я взялся за что-то, то делаю быстро и аккуратно. Разве не так?

– Всё так, Ник, извини, я не хотел тебя обидеть. Просто, знаешь, некоторые люди над этим могут колупаться два дня, а ты справился за несколько часов, на это нужен талант и усидчивость – они у тебя явно есть.

– А как не быть таланту и усидчивости, если Саманта со мной? – спросил Ник и добавил: – Она как бы «подстёгивает» меня своей энергией, она у неё неуёмная. За герметичность не волнуйтесь – она на бытовом уровне, как у многих бытовых приборов. Утечки не будет – это я гарантирую.

– Папа, а как на работе дела? Земля приближается к струе джета? Осталось не более десяти дней? Всё верно? – спросила Саманта.

– А что ты спрашиваешь, если всё знаешь?

– Для приличия, – парировала та. – И деньги Ника перевёл в свой фонд с заменой пароля?

– Да ты что, Саманта, какие у меня деньги? – недоумевающе спросил Ник.

– Да не твои, успокойся, а папиного напарника по работе, которого он «сдвоил».

– Как это «сдвоил»? Двойника, что ли, сделал?

– Нет, не двойника, а другого агента, перевербовал на свою сторону. Раньше он работал на Пентагон и следил за мной, а теперь у него стало два хозяина – Пентагон и я, теперь он старому хозяину передаёт ложную информацию, которую даю ему я. Теперь понятно?

– Вот теперь всё понятно, Жак. Только одного понять не могу: зачем за тобой следить? Ты же ведь не вор и не террорист какой-то.

– Видишь ли, Ник, на моей работе есть такие вещи, которые пока не подлежат огласке, как ты сам, так и Саманта. Вы оба, косвенно, причастны к моей работе, к моим наблюдениям.

– Вот теперь я всё понимаю.

– Маленький тугодум, – вставила Саманта, как бы подводя итог беседе. – Папа, ты сегодня работать не будешь, с тебя достаточно того, что ты сделал на основной работе, будешь спать крепко и спокойно…

– А как же…

– За тебя другие сделают спектральный анализ струи джета, ты просто сложишь все данные и получишь усреднённое значение с минимальной погрешностью.

– Дочь стала командовать отцом? Это что-то новое в воспитании.

– А что поделать, папа, если ты сам не контролируешь себя? Иди спать спокойно и крепко. Мама тебя заждалась, – она отправила отца в спальную.

Жак пошёл к Линде, как послушный солдат на войне. То ли на него подействовал чай из трав, то ли энергия Саманты, сказать было трудно. Он вошёл в спальню, прикрыл дверь за собой и стал медленно раздеваться. Жена не поверила своим глазам: было чуть больше десяти пополудни, а муж уже пришёл спать, обычно он приходил за полночь или к утру из-за своей работы, которую он любил больше всего на свете, а тут…

– Что случилось, Жак? Ты так рано пришёл… – тихо спросила жена.

– Да стыдно сказать, дочь стала командовать отцом, а я не могу противостоять ей, какая-то сила подавляет меня полностью. Ей государствами управлять, тогда бы не было войн на земле. Да уж, постарались наши родители, заложили в неё такую энергию, которой свет не видел со времён Иисуса Христа.

– То есть ты хочешь сказать…

– Вроде того я и хочу сказать, – перебил муж жену.

– Такого просто не может быть!

– Потому что не может быть никогда. Ты такое уже говорила пять лет назад. Да вот случилось, и ты сама была свидетельницей тому, когда луч осиял Саманту, как юбка-карандаш. Неужели забыла свои слова после увиденного явления?

– Как можно такое забыть? Я тогда была сама не своя.

– Давай лучше спать, а не философствовать, всё равно ответов не будет на наши «почему», – предложил Жак Линде и накрылся одеялом. Он быстро заснул, ему снилось детство.

Двенадцатилетним мальчиком он бегает по лесной поляне, полной разных трав, от запаха которых кружится голова, на душе легко и беспечно, кажется, что никогда не возникнет никаких проблем, в жизни будет всё гладко и всё легко решаемо. По нежно-голубому небу плывут белоснежные облака причудливых форм, сами не зная куда, гонимые лёгким ветром. Устав немного от бега, Жак падает спиной на траву, смотрит вверх, в небо и на облака, фантазия рисует самые необычные фигуры облаков: вот белый конь скачет, и бегемот медленно идёт, а за ним собака на кого-то гавкает, впереди крепость появилась с красивыми башнями и с флагами на них, герольды трубят в трубы, извещая о чём-то важном.

Тут он почувствовал толчок в спину, и земля начала колебаться, как при землетрясении со средней магнитудой, примерно, в четыре с половиной балла. Он начал катиться по земле подальше от непонятных толчков, если встать и бежать, то не устоишь на ногах, поэтому перекатываться хоть и медленнее, но надёжнее. Несколько откатившись, вскакивает на ноги и смотрит на то место, где раньше лежал беззаботно. Видит, как из земли вырастает кирпичная стена чёрного цвета, издали похожая на монолит, это был не гранит, а именно кирпичная кладка. Колебания земли закончились, можно уверенно стоять на ногах во весь рост. Он медленно подходит к непонятной стене, выросшей прямо на глазах из-под земли, трогает и внимательно осматривает её. На ощупь она тёплая, но похоже, что медленно остывает. Любопытство взяло верх – голыми руками он начинает раскапывать землю у основания стены.

Много ли сил у двенадцатилетнего мальчика, но земля поддаётся его силе, всё глубже и глубже он проникает в землю с двух сторон от загадочной стены, отчётливо видит, что фундамент с трещиной, значит, легко сломать, нужно лишь раскачать. Но где найти подходящий рычаг для раскачивания стены? Как применить архимедово правило рычага, чтобы малое усилие породило большую силу? Долго бы он думал над этим вопросом, если б не увидел девочку, чуть старше его, шедшую к нему навстречу. «А что может хрупкая девочка сделать с такой стеной?» – подумал он машинально. Сработал стереотип – мальчики всегда сильнее девочек. Но та девочка своей хрупкой на вид рукой слегка дотронулась до стены – и та просто рухнула на его глазах.

Внимательно всмотревшись в глаза девочки, он понял, что она очень знакома ему, только никак не мог понять: где видел её раньше? Посмотрел на то место, откуда возникала стена и где стояла, увидел одни развалины и обломки кирпичей. Он был поражён этим видом. Но как эта хрупкая девочка могла одним прикосновением руки разрушить подобную стену? Девочка подходит ближе к нему и говорит внятным голосом, который был очень знаком: «Ну вот, папа, мы разрушили стену Альберта Эйнштейна, которая не давала покоя и дурманила мозги многим людям на Земле, но не в Космосе. Там совсем иные законы, которые нужно принять и исправить земные законы мироздания, чтобы жить правильно. Не подгонять законы под себя, под свои примитивные земные знания!» «Саманта, это ты?» – хотел спросить Жак, но проснулся и вздрогнул.

– Всю меня покарябал за ночь, катался по кровати, как сосиска на сковородке, – сетовала Линда. – И только что тебе снилось? Не понимаю. Уж лучше работай до утра, чем так спать. Всю ночь покоя не было от тебя.

– А где Саманта? – полусонным голосом спросил Жак.

– Здравствуйте, приехали! Саманта у себя в комнате спит. Ты сдурел, Жак? Очнись, пора уже.

– Значит, это сон? А как наяву показалось…

– И что снилось тебе в эту ночь? Поделись со мной.

– Да трудно объяснить так сходу. Детство мне снилось и Саманта там, как сейчас. Стену разрушали Альберта Эйнштейна для нового мироздания. Я хотел было сам разрушить, да не смог, а Саманта чуть дотронулась одной рукой, и она рухнула. Только мне было двенадцать лет, а Саманте – семнадцать.

– Доработался! И ночью работа снится. Посмотрите на него! – ворчала жена недовольно.

– Хорошо, я окончательно проснулся, давай вставать.

Он сходил в ванную, побрился, умылся по традиции холодной водой, чтобы прогнать дремоту окончательно, оделся и направился в кухню, там уже были Ник и Саманта.

– Доброе утро, голубки мои! Как вам спалось, что снилось?

– Доброе утро, папа! Спалось традиционно, сновидений не было, – отрапортовала Саманта и добавила: – А ты в эту ночь был в детстве, видел, как возникала стена обмана Альберта Эйнштейна, от которой возникло землетрясение, ты недалеко откатился от него. Потом начал обследовать стену, докопался до фундамента, который оказался с трещиной, начал искать среди ветвей деревьев архимедов рычаг, чтобы разрушить стену, но тут появилась я, дотронулась до стены, и она рухнула. Тебе очень захотелось узнать, кто я такая? Стал всматриваться в мои глаза и узнал меня, тогда ты проснулся. Но когда ты руками копал землю во сне, всю маму покарябал – мама ведь не земля. Всё верно, папа?

Жак долго не мог сообразить, что ответить Саманте, но потом нашёлся:

– Милая Саманта, скажи, пожалуйста, есть что-то, чего ты не знаешь?

– Это самый трудный вопрос, ответ на который я просто не знаю. Вот этого я действительно не знаю. Короче говоря, я знаю то, что ничего не знаю, после прочтения книги Иова. Ты это хотел услышать? Давай лучше завтракать, а то на работу опоздаешь, время-то бежит неумолимо быстро.

– А откуда ты так хорошо знаешь Библию?

– Опытная, – в своём стиле ответила Саманта и стала накладывать отцу завтрак, но прежде всего она поблагодарила Бога за дарования нового прекрасного дня, за ту пищу, которую Он послал им для утоления голода, за благополучие в работе, сохранив от бед и напастей, за здоровья всем. Завтракали почти молча, лишь изредка перебрасывались короткими фразами.

Жак и Майкл стали собираться на работу, им потребовалось сорок пять минут, чтобы добраться до объекта, дальше всё шло по отработанной схеме, на пересменке в кабинете взял все данные, наработанные за ночь по спектральному анализу струи джета. Его напарник Ник взял слово:

– Одного понять не могу, откуда так много фотонов в спектре? Такого быть не может в обычной струе джета.

– А кто допускает аннигиляцию? – задал вопрос Жак.

– Ты хочешь сказать, что две нейтронные звезды без оболочек, вернее, звезда и «антизвезда» соприкоснулись?

– А почему бы и нет? – коротко ответил Жак вопросом на вопрос.

– Но только не в нашей Галактике, – кто-то вставил реплику.

– Чем наша Галактика отличается от сотен других, ей подобных? – снова спросил Жак. – Почему мы думаем, что особенные, а другие галактики нет? Почему так происходит, что мы выделяем сами себя, ставим выше всех остальных, а других принижаем? В восстановленном переводе Библии, в книге Бытие в первом стихе написано: В начале сотворил Бог небеса и землю… Имеется в виду несколько небес и землю, а не одно небо, как раньше считалось. Мы знаем, что галактик очень много, сотни миллионов, если не миллиарды. Так должны ли мы думать, что мы особенное, как нация евреев? У меня нет ничего против евреев, но само это слово переводится, как «избранный», «обособленный». Пять лет назад нашим отделом было визуально доказано, что наша Вселенная не одна, существует ещё одна или несколько вселенных, поэтому выделять себя, ставить на какое-то приоритетное место, мы не имеем права, тем более что в центре нашей Галактики находится самая типичная чёрная дыра. Такие реплики, как «Только не в нашей Галактике» или «Только не у нас», необходимо исключить из нашего лексикона. Всё остальное остаётся в силе. Сегодня выводим усреднённое значение спектрального анализа струи джета, стараемся выяснить все компоненты и их влияние на Землю. На этом всё.

– Жак, тебе бы ректором быть в каком-либо университете, – подметил Серго Органайте.

– Спасибо большое за предложение! Я это учту, если меня понизят в должности, и вас возьму в свои помощники.

– А я зачем тебе там нужен?

– Как человек… подающий стакан воды, когда в горле запершит при длительной речи. Вы согласны, Серго Органайте?

Никто из присутствующих в кабинете не мог удержаться от смеха.

– Так, все данные я от вас получил, буду искать «золотую середину», а вы продолжайте работать над всеми деталями струи джета. Работаем, работаем!

– Жак, не нужно меня передразнивать или копировать.

– Боже сохрани, я не комик и не инженер-генетик, чтобы вам подражать или клонировать вас, – ответил тот на реплику Серго Органайте.

Все разошлись по своим кабинетам, Жак включил аппаратуру, загрузил данные и стал просматривать спектрограммы.

Отчётливо он увидел на спектрограмме электроны, позитроны, нейтрино, протоны, множество фотонов, гамма-излучение, космическую пыль и плотное ионизированное излучение, но ещё одна линия была непонятного происхождения. Ясно было одно: это явление было присуще не столько сверхрелятивистской струе, но, скорее всего, парочке нейтронных звёзд, то есть звезде и «антизвезде».

«Нет, не похоже на обычную космическую пыль, – думал Жак, всматриваясь в спектрограмму, – там немного иная кривая, а эта более плотная, похожая на металл. Но какой?» Почему-то на память пришёл роман советского писателя-фантаста Ивана Ефремова «Туманность Андромеды», там говорилось, примерно, так: «Непонятно почему по курсу звездолёта ″Тантра″ стремительно нарастало гравитационное поле. Командир звездолёта, преодолевая сон, вошёл в командный пункт и отдал короткий приказ: ″Экраны передние переключить в инфракрасный спектр″ – и на экранах все увидели тёмно-бордовую звезду, сразу воскликнув: ″Железная звезда!″, которая почти остыла».

«Железная звезда – гипотетический объект в галактиках и во Вселенной, возраст которой равен самой Вселенной или даже старше. Но это полный абсурд, поскольку любой объект не может быть старше самой Вселенной, потому что не мог появиться до Большого взрыва. А если учесть, что вселенных много, то получается, что железная звезда могла мигрировать из соседней вселенной, возраст которой намного старше нашей Вселенной. Стоп! Но какой должна быть скорость любого объекта, чтоб прилететь из соседней вселенной, если учесть расстояние более пятидесяти миллиардов световых лет? Снова сверхсветовая скорость? Ну, допустим, подобная звезда может сформироваться за счёт холодного нуклеосинтеза, идущего путём квантового туннелирования, в результате которого лёгкие ядра превращаются в ядро наиболее стабильного из всех ядер пятьдесят шестого изотопа железа. Элементы, более тяжёлые, чем железо, тоже превращаются в последнее путём радиоактивного распада с излучением альфа-частиц. Образование таких звёзд возможно только в сценариях возможности длительного существования самой Вселенной или вселенных и стабильности протона.