bannerbanner
Двумирье Креста. Бегущая по мирам – 17
Двумирье Креста. Бегущая по мирам – 17

Полная версия

Двумирье Креста. Бегущая по мирам – 17

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
8 из 11

– Ага. И пороть будете как родную, – хихикнула Лана.

– Не без этого, – улыбнулась амазонка.

– Ну… мне просто надо куда-то идти, искать того, кого у вас точно нет… А в Нулгар собиралась и ещё не зная про порталы. И эта груда хлама с кучей магических кристаллов и кристаллов маны, и с нездешними артефактами, как говорит механик. Ты только с дровами меньше заморачивайся, лучше покупай масло, это быстрее.


А тут и время подошло. Выложившийся на все сто и наработавший как за два месяца механик рухнул спать. Девицы втащили его, боеприпасы, трофеи, среди которых была ещё пара автоматических болтомётов, но незаконченных, и немного остатков продовольствия, в том числе три дюжины коробок конфет, часть очень старых и надкушенных для разделения с любимой романтиком, воду, дрова и масло. Лана подёргала рычаги, что-то вспоминая. Зулла попробовала её выгнать, но вампиретта весело прошипела, что уже чем-то подобным управляла, и подруга ещё накатается.

Прорыв был потрясающим! В том числе и по тряске ломаемых буром стен! Лана направляла танк вперёд, в куче пыли и осколков вгрызалась в толстую стену, отводила назад, смотрела на дыру с дневным светом, немного меняла точку бурения и высоту бура, и опять газовала. Через минут двадцать отвела мощность с перешедшего к вялому вращению бура и дала полный вперёд. В куче камней вынеслась в ров, резко затормозила, тяжёлый танк почти спокойно съехал в ров, получил бревном, парой камней и копьём со стены, с рёвом круша кусты вылез изо рва. Зулла начала выдёргивать и резать крепления рамы и щитов внешней брони. Лана направила танк в лес, повалила небольшое дерево, взяла правее, поехала между деревьев. Сзади с грохотом остался тяжёлый внешний щит. Лана прибавила скорости, ударила танк о большое дерево, стесав кору и помяв довольно тонкую внутреннюю броню. Выехала на просеку, довернула левее, переключила редуктор на увеличение скорости и почти на полную отклонила рычаги скорости гусениц, нажимая педаль акселератора. Прокричала:

– Сорок вёрст в час! Нас не догонят!

Вращая ворот лебёдки Зулла выдвинула вверх боевую башенку, расстреляла полмагазина, заменила магазин, слезла с подвесного сиденья башенного стрелка, вставила полупустой магазин в натяжитель пружины, начала вставлять в него болты и весело прокричала:

– А теперь и некому! Дюжина всадников! Такими темпами болтов хватит ещё на сотню!


Лана взяла левее, вскоре остановилась, Зулла раскопала место тайника и закинула ещё один драгоценный автоматический болтомёт, но ручной, и кучу ценного, сказала Лане взять сто золотых как минимум, но Лана присвоила себе полсотни, а остальное оставила боевой подруге на топливо в виде масла. Которое сгорая в топке котла выбрасывало вверх чёрный шлейф дыма.

Через остаток дня и ночь гонки, с тремя остановками докупить масла и одной на мелкий ремонт, Зулла проснулась, обняла чумазую немного поспавшую Лану, ласковым, но крепким шлепком отправила к речке с мостиком на дорожке на север, сказала:

– Удачи, гордость правильного пола! За меня не беспокойся, вечером уже буду в землях варваров, а там я знаю, где искать амазонок, – закрывая бронедверь крикнула. – Муж мой второй, топчи газ!


Лана искупалась в речке прям в платье, завернулась в плед, суша платье на ходу дошла до маленького городка, перед старой заросшей кустами городской стеной зашла в таверну. Поела, отдала стирать платье, приняла ванну с мытьём от сына хозяина, послушала, что она очень заметная, отказалась от любви и упала спать в лучшем номере с большой мягкой и чистой кроватью. А парень караулил вырубившуюся девицу. И рисовал спящую красавицу, и без одеяла, в которое её укутывал после того как рассматривал подробности с целью высокого искусства. И кормил ужином. И опять караулил всю ночь.

Утром покормил, искупал, получил поцелуй, похвалу художественному дару, выдал купленное длинное платье и шляпку с вуалью, отказался принять оплату и за все услуги, и за платье. Посадил залётную красотку, которую будет помнить всю жизнь, в дилижанс. Сказал на ушко, что в следующем городке ей надо нанять сопровождающего, и кого конкретно. Знакомого ему немолодого, неболтливого и порядочного отставного солдата. Ибо одной девице путешествовать не то что запрещено, но внимание гарантировано, да и пощупают, пошлёпают и ущипнут одинокую не раз, и будут строить ненужные планы на беззащитную красотку. И отправился читать новости о разгроме замка далеко для местных на востоке, походе на запад гусеничного монстра и убийстве графа. А поскольку о высасывании вампиром ни слова не было, то просто фантазировал, что девчонка сбежала и из танка.


А вот про вампира донесение получил некромант, отпустил растрёпанного голубя и долго удивлённо смотрел в потолок, потягивая вино. Он-то думал, что нет местных вампиров на континенте Крестон – вампиры вроде есть на других континентах, но прячутся очень хорошо, правда были скудные сведения про вампиров в Заполярье, но там всё очень неточно. Портал туда погибший граф сумел отправить с миссионерами ещё несколько лет назад, но портальная система пока отказывается стабильно работать, и это не плиты, а сложные артефакты с вихрями… И если их перегрузить до отладки, то всё пойдёт насмарку.

Хотя порталы не являются ключевой частью вторжения. Как и тоннельная машина, вернее она уже не являлась. Бывают мелкие неудачи. Никто вон не может открыть Врата! И сейчас не получается, хотя он потратил на это массу времени и сил, но даже за отчёты о проделанном награда будет прекрасная. Но есть и отлично работающие проекты. Приказ Самого будет выполнен блестяще!


Лана приехала через три дня в Нулгар уже почти без денег. Ну не могла пройти мимо лачуг бедных вдов и инвалидов войн. Щедро раздавала золото закутанная в вуаль проезжая дама с наёмным слугой-охранником в купленном для задания дорогом костюме, изображавшим её отца. А в Нулгаре поселилась в дорогой таверне, выдала наёмнику золотой премии и отправила обратно, ибо не хотела подставлять в неизбежных проделках, а одной девице по городу ходить днём не возбраняется, если не лезть в плохие кварталы.

С утра выспавшаяся авантюристка в вуали сходила в большую библиотеку огромного – говорили про почти миллион населения – самого пожалуй развитого города Ближнего Запада. Заплатила двадцать медяков за разовый билет, посмотрела на бесконечные ряды книжных шкафов. Заплатила сребреник и после путанных объяснений получила огромный список книг по десятку тем. Пока плюнула на вызвавшие приступ сна, паники и отвращения книги.

Сходила в управление полиции, надеясь разнюхать про происшествия во всём мире. И даже нашла королевского сыщика с цепким взглядом, и за десять сребреников аванса наняла его собрать информацию о пропавшем брате, который примкнул к бродячим артистам и упылил неизвестно куда, но ей надо узнать обо всём мире. Отвела удивлённого – что переданная ему в разработку приехавшая странная девица его и перекупить пытается – детектива в таверну на главной площади и поговорила, рассказав путанную чушь, ну и лицо показав, конечно. По итогам разговора вдохновившийся карьерными перспективами детектив разослал по всему Ближнему Западу письма с просьбой прислать материалы по происшествиям, в которых или рядом с которыми фигурировали золотоволосая юная красотка и бродячие артисты. Только наладить слежение за самой девицей с помощью агентуры из пацанов-оборванцев не успел.


А Лана, подставившись как только можно, отличилась ещё сильнее. Шарясь по большой главной площади перед главным храмом, не смогла миновать заварушку.

Несколько сотен добропорядочных бюргеров окружили довольно худого нескладного… чёрта! Зелёного, с хвостом, черными рогами и в каких-то драных обносках и дырявых перевязанных верёвочкой ботинках. Ну так они кричали в религиозном экстазе, напирая на собственную добропорядочность, праведность, доброту и справедливость. И с тростями, палками и прочими подручными материалами напирали на сжавшегося в центре зелёного хвостатого и с двумя вихрами на голове парня с корзинкой с овощами, шедшего с рынка, да на свою беду решившего пройти по главной площади, на людей посмотреть и себя показать. Хотя показывать не очень и хотел, и хоть в этом был прав. Но на его беду какая-то маленькая девочка завопила про чёрта, потом кто-то заорал про похабника и прелюбодея.

И вот уже быстро звереющая толпа собралась расправиться с покусившимся на самое святое – на устои, культ, праведность и половое воздержание. Бедолаге пока в какой-то мере помогало только то, что толпа без вожака пока не решалась ринуться в ближний бой, вернее избиение, а для начала подтаскивала боеприпасы в виде объедков и разного мусора, и начала предварительный обстрел. Лана послушала вопль упитанного бюргера, что этот чёрт работает в храме любви, обслуживая блудниц, и побежала к храму гебстизма, рядом со входом в который висел колокол для подачи звуковых сигналов лично главным жрецом в особо торжественных случаях.

Лана со всех сил дёрнула за верёвку, раскачала язык колокола и выдала мощный одинокий удар, а потом забежала за колонну и замогильным голосом с завываниями громко провозгласила в повисшей удивлённой тишине:

– Окститесь, пердуны набожные! Сам бог Гебстон явился и смотрит на ваши бесчинства перед его храмом!

Толпа в поисках точки явления бога, который уже много веков не баловал паству явлениями, дружно уставилась на храм. Некоторые даже заметили мелькание кого-то в дверях – это был тихонько отошедший в тень помощник жреца – на третьем этаже храма – это был мойщик фасадных украшений – и даже на крыше – там просто сидел, грыз стащенные из ящиков для пожертвований орешки и плевал вниз скорлупу пацан из учеников жреца, смывшийся от своего духовного и трудового пастыря и отлынивавший от нудных работ. А ещё Лана, сама не очень поняв, напустила слабые чары ужаса, что умеют все вампиры. Слабые-то они слабые, но не для перевозбуждённой толпы набожных трусов! Как потом записал простыми словами в начатое дело Синеглазой Златовласки сыщик, восемь прихожан обоссались, как потом жаловались, но судя по мокрым пятнам на брусчатке, таковых было раза в три больше. Ну и обосрались не меньше четырёх.


А Лана быстро подбежала сквозь толпу к зелёному парню, схватила его за руку, а он и корзинку ответственно не бросил, и быстро потащила подальше. И это была таверна в нескольких кварталах, в которой она остановилась. Там сообразившая честная девица расплатилась с хозяином, сбегала в номер, мигом переоделась во что было, и уже в своём коротком платье вместе со спасённым дурнем покинула таверну через чёрный ход. Спросила, отдышавшись в переулке в паре кварталов:

– Ты кто?

– Я Грагжер.

– Я не о том. Ты гоблин? Откуда ты здесь? Что делаешь? У тебя такие… волосы?

– Я полярный гоблин. Приехал с делегацией из нашего Заполярья сюда, мешки шаманов таскать, еду готовить, и остальное. В… Нулгар. Но оказалось, что разбираться с тем кругом мерцания, который появился после приезда… миссионеров, надо не здесь. Наши шаманы уехали искать, где надо, а меня забыли… Вот я и нашёл дом, где весёлые девицы, мне выдали красные трусы, я помогаю им шнурочки на белье завязывать, разношу напитки по комнатам, хожу на рынок принести что скажут, а меня за это кормят. И да, у нас у всех такие вихры, а у девиц красивые косы.

– Чего там завязывать? И почему забыли? – спросила Лана, с улыбкой потрогав здорово похожие на рожки гуттаперчевые вихры наклонившего голову необычного гоблина.

– Гостям нравится, если на панталончиках и корсете много завязочек… А забыли… Наверно потому, что я сбежал из своего рода и стал потерянным, то есть сам по себе. Сам виноват.

– А почему сбежал?

– Скучно стало, целыми днями сидеть в пещерах и штольнях. Долбить камни. Доставать камушки драгоценные, магические кристаллы, руды, уголь и железки всякие.

– Железки?

– Ну не совсем железки. Сплав такой, пурпурный железон. Очень прочный. Из него доспехи непробиваемые делают. Делали. Мечи, наконечники для копий и арбалетных болтов. И части арбалетов. Дуги. Но их выковать невозможно почти! Эй, а почему ты спрашиваешь? Это нельзя говорить никому!

– Мне можно. А зачем шаманам разбираться с мерцанием?

– Чтобы убрали. Экая ты непонятливая. И обменять доспехи и оружие из железона на то, чтобы от нас отстали. Хотя не отстанут, так старейшины сказали. Но эти шаманы по своему решили, хотя им и вампиры сказали, что с этим пурпурным железоном от живых от нас не отстанут. И поехали. И меня взяли.

– На чём поехали?

– На драконе. Они ему золото, а он им перевозку на спине. Только зря золото отдали, дракон улетел, а делегация осталась. Обратно пешком пойдёт.

– Какие доспехи? Ты же сказал, что ваш железон ковать невозможно.

– Не наш железон, а пурпурный. И его давно выковали. Экая ты непонятливая! Мы нашли уже почти шесть тысяч полных латных доспехов из пурпурного железона! Копья, щиты, мечи, арбалеты! Теперь валяются грудами в тайных штольнях. Гномы прознали, с ума сходят, водку таскают. Миссионеры ездят. Старики решили, что не к добру нам эти железки, то есть железонки. Но пока все думают, как избавиться посподручнее.

– Сколько лет?

– Да лет восемь как выкапывают.

– Тебе.

– Аааа! Семнадцать!

– Возьми. Купи одежду, еду. Дилижанс найми поближе к твоему Заполярью. Там дойдёшь как-нибудь, – Лана подала парню три золотых.

– Мне?!

– Да.

– Но я же… этот… чёрт! И заполярный гоблин тупой. Дикарь.

– Я тоже тупая. И тоже не ладка и не эльфийка. И тоже за столом кушаю некультурно, ну если не выдерут, – хихикнула Лана. – Всё, беги. Со мной опаснее.


И только посмотрев в спину ошарашенного простака, Лана достала из кармана свой оставшийся капитал. Один сребреник и ещё на половину медяков. Хихикнула. Пошла искать логово. Логово сыскала в дешёвой таверне, с предоплатой, где пришлось метлой отгонять решивших приударить за одинокой красоткой, и не только приударить. Лана забаррикадировала дверь и остаток дня и начало вечера просидела, листая пару старых газет и рекламные буклеты, среди которых выделялись яркие приглашения в храм любви через дверь для солидных господ пониженной состоятельности, слушая пьяные вопли из зала и шорох настырных кавалеров за дверью.

Один раз кто-то длинным ножом пытался открыть засов, но Лана вылила в щель под дверью масло из одной лампы, а потом рукоятью прихваченной метлы ткнула в широкую щель. Взломщик с хохотом наступил на палку, но масло не заметил, Лана резко дёрнула палку и весело послушала грохот упавшего плашмя полупьяного тела снаружи, а потом и взрыв ржача в главном зале. Закрыла ставни и легла спать – утро вечера мудренее.


Утром позавтракала и отправилась на дело. Плясать и петь а капелла, то есть без музыки, на одной из многочисленных площадей, потому что просто хочется. Так надо, ибо прячась по норам на след дела жизни по спасению мира не нападёшь, ну и деньги тоже не помешают. На площади быстро нашла пару музыкантов с испитыми рожами, скрипкой и гармошкой, и за треть выручки каждому уговорила их выступать вместе. Два мужика сначала сопротивлялись, но согласились совместно дать пару номеров для затравки, а там уж решить. Ну а после испытательного срока новой участницы ансамбля песни и пляски, уже не заикались про пересчёт долей, а как раз опасались.

А Лана вдохновленно пела и плясала, в том числе и раскованно и рискованно кружась и показывая оставшиеся от красивого длинного платья короткие белоснежные кружевные панталончики. И купалась в восторге зрителей. Ещё и обегала собравшуюся неплохую толпу со шляпой, которую опорожняли в бездонные карманы музыканты. Не так и много сборов было, конечно, но за час раз в десять больше обычных дневных сборов алкашей. А из-за толпы на выступление прекрасного цветка в, фигурально выражаясь, навозной куче шумной и довольно грязной торговой площади смотрел со своего красивого коня молодой благородный балбес со значками капитана королевской городской стражи на кокарде невысокого стильного кивера и на плече.

А через два часа, когда Лана закончила выступать и три последних сбора в шляпу собиралась высыпать себе в карман, её подхватили под локотки два стражника и повели через два квартала, в суд и на быстрый суд. По дороге ощупали арестованную и вынули из-за пояска спрятанный под платьем ножик. Музыканты потолкались, деля рассыпавшиеся остатки сборов, и потопали следом и вслед за указавшим им глазами городовым. Молодец на коне удивлённо поехал за типа процессией.


В здании районного суда посетителей, участников и зевак, ожидавших в разных залах кучи скорых разбирательств, удивило явление аж самого второго городского судьи. Но впрочем мудрые законы требуют, чтобы даже высшие судьи иногда снисходили и до самых низов, чтобы от жизни не отрывались. Ну а что давно не снисходили, значит что вот теперь снизошёл. Суровый судья прошёл в самый большой зал, куда завели и усадили на жёсткую скамейку в маленьком загончике Лану. За ними потянулись жаждущие увидеть слёзы прекрасной преступницы и послушать строгий приговор. Зашёл и молодой капитан, вежливо поздоровался с судьёй, а тот ему подмигнул. Лана сразу пискнула:

– Я больше не буду!.. Танцевать и петь…

– Подсудимая уличная актриса обвиняется в краже четырёх золотых у уважаемого бакалейщика, который занят в своей лавке, и поручил мне представлять его интересы и подписал заявление в полицию и суд, и скрепил своей подписью, – проговорил какой-то тип с подлой крысиной, хотя он позорит крыс, мордой. – У меня есть два свидетеля, уличные музыканты, но честные подданные Его Величества Олониха короля Басвалона и граждане города Нулгар. Украденные деньги у воровки конфисковать не удалось.

Дальше Лана с вытаращенными глазами посмотрела, как выступили скрипач и гармонист, и краснея подтвердили, что сами видели, как девица быстро заскочила в лавку за их спинами и запустила руку в кассу, в то время как уважаемый бакалейщик наблюдал за её выступлением и обслуживал уважаемого покупателя. Кто-то из зрителей заржал:

– Да эта бакалея же в квартале оттуда! И откуда у него в кассе столько золота?.. – мужик глянул на суровые рожи судилища и изменил речь. – Хотя да, они же и там выступали. И у него продажи идут очень хорошо, бывало и до десяти золотых выручки!


Судья посмотрел на Лану, в окно, толкнул пальцем лежавший перед ним нож подсудимой, зевнул, глотнул пива из с поклоном и самим хозяином притащенной из соседней таверны кружки, вынес приговор под скрип пера писаря:

– Как несомненно матёрая воровка на доверии, оскорбившая корону и город наглостью, эта девица, как её… неважно, потом впишете, приговаривается к… пятидесяти ударам розгами по обнажённым ягодицам, будучи привязанной к столбу на площади. А потом к суткам стояния в колодках! Ну и к трём годам каторжных работ при кухне каторжных каменоломен.

Поднял молоток, но не спешил стукнуть по вделанной в стол металлической пластинке. Толпа взвыла шёпотом, кто-то говорил, что голая порка и тем более колодки юным девицам не положены, кто-то просто воскликнул ошарашенно, кто-то бросился занимать место поближе к столбу для наказаний недалеко под окнами. Молодой капитан стражи гневно блеснул глазами, глядя на судью. Один из приволокших Лану стражников громко прошептал:

– С первого пять сребреников, со второго четыре, с остальных по два.

– С первого десять, со второго восемь… – вдвое поднял цену на насилие над беспомощной колодницей второй стражник, глядя на протянутые с деньгами руки.


Судья весело осмотрел поле триумфа, отпил пива и продолжил:

– Но учитывая гуманность королевского правосудия, и принимая во внимание молодость и нежность преступницы. И искреннее раскаяние. И даже может статься невинность… Э?

Лана быстро закивала головой, радуясь, что давненько не дарила и не получала любовь. Хотя кто проверять будет? Судья даже удивился:

– Ну значит к девственнице суд проявит снисхождение. Публичную порку заменить на приватную. Стояние в колодках и каторгу заменить на передачу на поруки и на воспитание благородному и добропорядочному подданному и гражданину капитану королевской городской стражи сэру Водрику.

Раздался удар молотка по металлу. Удивлённые, радостные, возмущённые и завистливые вскрики. Стражники печально переглянулись. Капитан под кивок широко улыбавшегося судьи схватил Лану за руку, затем выхватил из загончика, на руках отнёс до своего коня, легко взлетел в седло и поскакал, прижимая к себе нежданную и безумно приятную добычу, всё ещё совершенно очаровательно дрожавшую от пережитого.

Глава 6. Королевские похождения

В небольшом и довольно скромном узком трёхэтажном доме, зажатом среди домов благородной относительной бедноты и третьими домами богатых купцов, в самом центре Нулгара и с видом на королевский дворец, в большой спальне перед окном с дверью на балкон, задёрнутым одним из слоёв штор, полупрозрачным, служанка лет сорока мыла стоявшую в большом тазу прекрасную синеглазую и золотоволосую девицу. Капитан Водрик сидел в кресле, закинув ногу на ногу во избежание прекрасного конфуза, и стараясь дышать не слишком часто и выглядеть опытным поручителем и воспитателем. Пунцовая Лана старалась не смотреть на воспитателя, очень стесняясь принудительного купания при парне и надвигающегося неизбежного обидного незаслуженного наказания при нём же. Служанка спокойно болтала:

– Я Силтия, экономка и мажордом этого воспитанного и честного молодого человека. По крайней мере так меня назвали его родители, отправляя с ним на службу в столицу и приказывая за ним присматривать. А я растила его с одного года, и даже драла в детстве. Так что не обижайся, Ланочка, но и тебя выпорю как судом назначено, несильно, но эффективно. Не за кражу, которую ты очевидно не совершала. А за танцы на улицах. Что совершенно не годится для порядочной… ну ладно… для любой девицы. Будешь помогать мне по хозяйству. У нас есть кухарка, да и всё. Ещё есть оруженосец Водрика, но этот шельма опять носится с глупыми поручениями принца Яронга, младшего брата короля и нашего друга. И смею тебя заверить, хоть Яронг и такой же балбес, как твой наставник, хи, Водрик, но прекрасный молодой человек тех же 23-х лет. Романтичный, честный и порядочный, не то что король Олоних. Который недолюбливает брата, называя простофилей и чистоплюем, и даже приставил к нему своих слуг, так что все деликатные делишки выполняет оруженосец верного друга. Принц с моим Водриком росли вместе, и я даже лично драла принца в детстве, и он до сих пор смеётся, что при виде меня у него спина чешется, зато вырос порядочным. А когда вырос, Яронг смог протолкнуть назначение друга капитаном, и я уверена, что и принц займёт более достойное место при короле, и буду я служить полковнику.

Силтия облила Лану водой из кувшина и начала вытирать мягким пахнущим травами полотенцем. И болтала без устали и с огромным удовольствием и осведомлённостью, и без всякого уважения к авторитетам:

– А для Олониха тебя и предназначил наглый дядя моего Водрика, и продажный хитрозадый судья. Через тебя он хочет продвинуть племянника поближе к королю, а то друг принца, который не ладит с венценосным братом, слишком далеко от трона. Ну и сам судья пододвинется поближе к корыту власти, ну не называть же это кормилом для стаи великовозрастных балбесов из короля и троих его любимых сволочных друзей. Мне не говорил, но у меня есть глаза, уши и мозги. Так что ты уж постарайся сегодня ночью. Хотя вижу, что сейчас, но только после порки и разговора Водрика с дядей, который как раз подходит к нашей двери. Ничего, кухарка откроет и нальёт аперитив, а мы попозже спустимся, – заботливо уложила Лану на кровать, достала розгу из-за шторы, свистнула в воздухе. Мягко улыбнулась. – А теперь вопи погромче, милая нежная красотка, хотя можешь и не стараться, я всыплю так, что судья не разочаруется в начале воспитания своей надежды.


Лана орала великолепно, хотя и получила не сильно и обошлась даже без привязывания и удержания уже почти любовником. Потом пила горячее молоко, притащенное смеявшейся дородной кухаркой лет тридцати. Которая сразу сообщила, что и с хозяином переспала три раза и за это тоже получила два раза розгами от Силтии, которая и сама не пользуется, и другим не позволяет. Хотя это не случай воспитанницы. Тут она долго хихикала, ожидая стакан. И даже вознамерилась лично проверить девственность воспитанницы хозяина, а то она уже поспорила с соседской кухаркой, что не бывает таких бродячих актрис. Но получила пинка от начавшей брыкаться Ланы, которой и осмотра Силтии хватило.

А потом Лана по совету Силтии, да и не была особо против, расслабилась и получала удовольствие. Возражала только против наставничества наглой Силтии, которая не видела ничего дурного в том, чтобы присутствовать при любви своего воспитанника. И даже давала Лане советы. А Лана старалась изобразить первую неопытную любовь. А кухарка натирала уши о пол на третьем этаже с пятью комнатками для слуг и не самых важных, хотя любых – больше господских спален нет – гостей. Спала Лана в хозяйской постели, ещё и трогательно прижавшись к Водрику, чем восхитила Силтию. И даже вызвала у неё слёзы умиления. Хотя просто прекрасной картиной, а не какой-то особой любовью и жалостью к вытянувшей счастливый билет уличной актриске. Относилась скорее как к домашней зверушке. Временной.

На страницу:
8 из 11