Сентиенты

С тех пор Джакоби лишь пару раз покидал Землю-4. Однажды сослуживцы уговорили его провести отпуск на Земле-1, в экзотическом мире, где братство вампиров искусственно сдерживало технический прогресс людей, заперев их в вечном средневековье. Однако большого удовольствия Джакоби не получил; все же это не самый приятный опыт – наблюдать за тем, как одна раса держит в рабстве другую.

– Я полагаю, майор Стоунволл уже сообщил вам обо всех… нюансах, – рука Абердорфа в белой атласной перчатке скользнула по перилам кровати. – Вы останетесь капитаном взвода, вернетесь на службу. После окончательного восстановления и разговора с журналистом, которого вам назначили…

Джакоби невольно покачал головой.

– Я понимаю, вы шокированы тем, что видели, – голос сенатора, приторный, мягкий, точно шелк, совсем не сочетался с пробирающим до костей свечением его глаз. – И я могу понять ваше недоумение. Вы не должны были увидеть то, что увидели.

– Как будто это отменяет все, – произнес Джакоби. Он знал, что именно он видел: предательство и налаженный бизнес по обмену сентиентов на пленных людей, занимающих высокие должности. Но высказывать свое недовольство сейчас, перед лицом вампира, который легко может превратить его жизнь в ночной кошмар, было просто глупо.

– Это то, на что мы идем ради сохранения баланса, – сказал Абердорф. – А сейчас запомните три простые вещи, Джакоби. Ваши собратья погибли по собственной неосторожности, вы ничего не могли сделать и ничем не могли им помочь. Будучи в состоянии аффекта, вы сообщили своему взводу о том, что в смерти товарищей замешано Содружество, что, разумеется, было ошибкой…

Джакоби невольно скривил губы. Похоже, что именно этот бред ему и нужно скормить журналюге.

– И последнее, – рука Абердорфа поднялась над перилами кровати, и на мгновение Джакоби подумал, что тут-то он и схватит его за шею. Однако вместо этого сенатор легонько коснулся щеки сентиента, и от его прикосновения повеяло таким мертвенным холодом, словно сам космический вакуум снизошел до контакта с ним. – Если вы хоть одним словом, хоть одним маленьким намеком опорочите Содружество, то будете признаны государственным преступником со всеми вытекающими последствиями.

Джакоби стоял, ошалевший, позволяя этой жеманной руке в белоснежной перчатке прикасаться к нему, пока тело его пребывало в предательской парализующей дреме.

– Берегите себя, Джакоби. И не забывайте о том, как вы ценны, – произнес Абердорф и вышел из палаты.

«Псих конченный! Конченный псих!» – Джакоби скривился, точно вампир ударил его.

Сколько лет этому Абердорфу? Четыреста? Пф-ф!

Умывшись водой из-под крана, Джакоби включил лампу на полную, допустимую для себя мощность и обессиленно рухнул на кровать. Да как смеет он говорить о балансе?! Это не сенаторы сгорают заживо на поле боя, не сенаторы видят, как гибнут их товарищи под колесами танков. Даже если Джакоби сочинит убедительную историю о том, что случилось в той вышке, с учетом всех пожеланий Абердорфа, как сможет он смотреть в глаза своему взводу? А журналюга этот? Не переврет ли он его слова в какой-нибудь грязной статье?

Джакоби вскочил с кровати и подошел к окну. Значит, Мглистый. Миры были абсолютно идентичными: та же гравитация, те же законы физики. Однако на Земле-3 люди и вампиры жили в мире, вместе осваивали космос и совершали генетические эксперименты. Тогда как на Земле-4, этом изуродованном близнеце, люди находились под гнетом вампиров, игнорирующих законы Содружества.

То были агрессивные твари, ведомые Голодом, и уж совсем не напоминающие какого-нибудь Эрика Абердорфа с его манерами утонченного герцога. Вампиры Земли-4 совершали набеги на поселения людей, устраивали кровавые оргии в своих вышках, и даже своих более разумных собратьев-вампиров они презирали за то, что те вели дела с людьми. С «кормом», как они называли их.

Из истории Джакоби знал, что угнетение продолжалось много сотен лет, пока жители Земли-3 не начали искать возможность помочь дружественному параллельному миру. Не столько из альтруистических соображений, сколько из опасений, что Голод, словно болезнь, может перекинуться на сообщество вампиров в других мирах. Решив, что подчинить Голод невозможно, но вполне реально протестировать модели сдерживания на примере Земли-4, люди и вампиры решились создать живое оружие.

После серии неудачных экспериментов их ждал успех: люди и вампиры создали сентиентов. На Земле-4 сделать это было бы невозможно: бременем войны технический прогресс был отброшен на сотни лет назад, и если бы не помощь со стороны, ни радио, ни электричества до сих пор не существовало бы в этом мире.

Рожденный на Земле-3, но выросший в горах Межествета и Волчьей Сопки, под черным небом, сквозь которое никогда не пробивалось солнце, Джакоби был солдатом Содружества, которому не было равных.

Однако сам он всегда считал себя каким-то неправильным. Слишком чувствующим.

Эмоции вампиров были скудны по своей природе. За исключением Голода… – влекомые им, они становились готовыми на все, лишь бы добыть хоть каплю человеческой крови. Тогда как люди —эти сумасбродные существа – не знали ни единой остановки в безумном водовороте своих ощущений и импульсов.

Сентиентам суждено было взять лучшее от обеих рас: уравновешенные, сильные и быстрые словно вампиры, они, однако, способны были выносить непрямые солнечные лучи (в том случае, если их воздействие на организм не длилось дольше пяти минут). Несмотря на старания ученых-генетиков, гибриды все еще оставались зависимы от крови; впрочем, этот нюанс легко можно было устранить приемом синтетических коктейлей с повышенным содержанием глюкозы и гормонов.

Человеческая, «живая» кровь была запрещена для них: проглотив даже несколько капель, сентиент мог стать неуправляемым, а неуправляемые воины – всегда плохая история.

И все же Джакоби всегда ощущал себя больше человеком, нежели вампиром. Лишь внутри, конечно. Его тело было образцовым телом сентиента: серая кожа, желтые опалесцирующие глаза, идеальный контур мышц, рост почти под два метра. Он всегда был одним из лучших, и оставался бы им до конца контракта, если бы не любопытство, которое привело его к вышке в тот самый день.

«Сентиент должен быть живым лишь наполовину», – так говорили о них генетики. Здоровый страх смерти, физическое влечение к другим сентиентам, легкий азарт, преданность Содружеству, обещающему благодать каждому, кто завершит контракт, – этого было достаточно, так было запрограммировано. И все же Джакоби частенько думал о том, что его генотип поломан, ведь ему было тесно в мечтах об увольнении. О второй жизни, которая начнется «когда-нибудь никогда». Он часто задавался вопросом, зачем он вообще существует, он был любопытен, и в итоге эта жадность привела его в тупик.

– Глаза, – вдруг вспомнил Джакоби, и в сердце вновь шевельнулся буравчик.

Зеркал было не достать в Мглистом – вампиры не переносили их на дух, испытывая жгучий дискомфорт даже просто находясь рядом. Джакоби же был вампиром лишь наполовину: избавленный стараниями генетиков от многих вампирских недугов, вроде непереносимости чеснока и крестовин, он был бы не против найти сейчас хотя бы одну отражающую поверхность.

– Аника, – позвал он, изо всех сил стараясь, чтобы голос его не прозвучал жалко. Затем решив, что она вряд ли услышит, нажал на кнопку вызова персонала.

Медсестра вошла в палату спустя две минуты.

– Можно мне… зеркало? – Джакоби ощутил легкий стыд за свою просьбу.

– Я уже думала, что не спросишь, – она с улыбкой достала из кармана маленькое зеркальце.

Увидев свое отражение, Джакоби несколько раз рассеянно моргнул. Вокруг глаз багровели синяки, словно у какой-нибудь панды. Несколько симметричных швов, впрочем, весьма аккуратных, было наложено в точности по контуру орбит. Что касается глаз – они больше не были желтыми глазами сентиента. Сейчас это были молочно-опаловые глаза хаски, какие бывают лишь у вампиров.

– Мне сказали, что их цвет – своего рода индикатор, – пояснила Аника, с интересом наблюдая за ним. – Он меняется в зависимости от твоих… потребностей.

«Потребностей… ясное дело, о чем она. О Голоде».

– Это глаза вампира, не сентиента, – Джакоби прокомментировал очевидный факт.

– Они созданы специально для тебя, – медсестра разглядывала его так внимательно, что тот смутился.

«Она что, никогда раньше гибридов не видела?»

– Специально для меня? Вот как… – Джакоби хотел было узнать, почему, но это и так было понятно. Чтобы отделить его от остальных. Навсегда.

– Аника, – Джакоби должен был спросить кое-что перед тем, как она уйдет. – Тебя наверняка предупреждали об этом. Когда кровь покинет мой организм, у меня будет… Голод? Ну, что-то вроде абстинентного синдрома?

Он попытался вернуть ей зеркало, но медсестра не взяла, мол, оставь себе.

– Будет, Джакоби, – сказала она, выходя из палаты. – У тебя будет сильный Голод.

***

Поднявшись в свой номер, Польна бросила сумку, стащила с себя одежду и с наслаждением завернулась в одеяло. Сон настиг ее моментально. Очнувшись через несколько часов, она какое-то время не могла понять, почему освещение не изменилось: все так же горела красная лампа на прикроватной тумбе, а из щелей между шторами смотрела неуютная темнота.

«Ты в Мглистом на две недели. Привыкай», – Польна выложила из чемодана упаковку мелатонина, чтобы не забыть принять его.

Посетив душ, она спустилась вниз, в главный холл. Дейви сменил другой вампир, два швейцара возле карусельной двери негромко разговаривали о чем-то, а третий толкал на тележке пирамиду из чемоданов «Луи Виттон». Да и гостей прибавилось: вот группа подростков стояла возле стойки ресепшиониста – на их багаже Польна заметила бумажки с надписью «Аркаим». Чуть дальше, за столиком возле камина, дерганного вида молодой человек в черных очках пил кофе, а из ресторана доносились голоса, приятная музыка и звон посуды.

«Слава богу, я тут не одна», – подумала Польна и, ощущая, как скукожился от голода ее желудок, направилась обедать.

Меню, разумеется, было двух видов: для людей и рас, чье существование подразумевает употребление крови. При этом настоящая кровь диких зверей была помечена знаком «vampires only» – сентиенты довольствовались лишь ее синтетическим заменителем.

Заказав себе омлет с сыром эмменталь и кофе, Польна принялась изучать гостей отеля.

Группа вурдалаков с Земли-1 расположилась за соседним столом: плащи-мантии ярких расцветок, горностаевые меха, башмаки, корсеты и диковинные головные уборы. Свет свечей придавал их жестам еще больше плавности, а фигурам – таинственности, той самой, что завораживала людей испокон веков. Польна украдкой достала айфон, чтобы сделать несколько снимков, но, заметив, как рассматривает ее леди с белой фатой, – не мигая, словно удав, – быстро убрала телефон в карман брюк.

«Ну и хрен с вами», – подумала Польна, стараясь не смотреть на то, что вампиры пили из своих бокалов. В современном развитом мире, коим была Земля-3, вампиры не нападали на людей, и уж точно они не стали бы делать этого в сумеречном городе… И все же, эти существа за соседним столиком были из средневекового мира Земля-1. А в этой реальности, как известно, охота на людей была разрешена на законодательном уровне.

Закончив свой обедоужин (кофе был вкусным, а вот омлет Польна лишь немного поковыряла), Риджл решила не тянуть и познакомится с Джакоби как можно скорее.

Она ожидала увидеть распластанного по больничной койке калеку, но в палате было пусто. Более того, когда Польна спросила о том, где Джакоби и когда он вернется, заведующая отделением указала в сторону реабилитационного зала.

– Я велела ему не вставать лишний раз, но он, похоже, вообще никого не слушает.

«Просто прекрасно, – подумала Польна. – Ему вообще сообщили, что приедет журналист? Что если он не захочет говорить со мной?»

Ощущая, как от предстоящей встречи автоматически сжимаются челюсти, Польна решительно распахнула двери в реабилитационный зал.

Помещение было разделено пополам, на зону для людей и для сентиентов. По сравнению с человеческими, тренажеры гибридов были громоздкими, снабженными пульсоксиметрами и прочими датчиками, о назначении которых Польна могла лишь догадываться. А еще здесь был свет, холодный, точно в морге, и все же приятный для человеческих глаз после красноватого отельного сумрака.

Вампиры такой не жалуют – значит, их здесь и не бывает. Вполне логично, ведь вампирам восстановление не нужно. Да, на солнце они сгорят так же быстро, как промасленная бумага, но все остальное, включая прицельный зенитный огонь и падение метеорита, испортит им разве что настроение.

Сентиенты же легко переносят искусственное освещение, даже солнце не убивает их моментально. Впрочем, если к коже сентиента поднести ультрафиолетовую лампу, то на ней моментально возникнет ожог, точно от раскаленного металла. Неглубокие ожоги восстанавливаются быстро и – об этом Польна вдоволь начиталась во время подготовки к поездке – иногда именно этот метод используют в качестве первой помощи при загрязненных ранах.

«А вот и он», – взгляд Польны уткнулся в конец зала, где тренировался ее подопечный. Лица Джакоби не было видно, но отчего-то она знала, что не встретит здесь другого сентиента – насколько Польна знала, раненых сентиентов лечили в госпиталях Земли-4.

Джакоби не просто игнорировал рекомендацию заведующей про «не вставать лишний раз». Нет, он бегал, шумно ударяя кроссовками о полотно беговой дорожки. Он не видел Польну и, решив, что ждать окончания тренировки – лишь тратить свое время, она сама направилась к нему.

Джакоби был раздет по пояс, и девушка невольно поймала себя на мысли, что он довольно симпатичен. Рост метра два, красивый контур мышц, на широкой спине перекрестие тейпов, литые икры, несколько крупных пластырей – должно быть, на месте ран.

«Только не смотри на его задницу! И не вздумай краснеть! – велела себе Польна. – Не относись к нему, как к мужчине. Он просто сентиент, гибрид, которых ты ненавидишь».

– Привет, – сказала она, подойдя ближе. – Ты Джакоби, верно?

Он не ответил, не замедлил бег и даже не повернул голову в ее сторону.

– Привет! Здравствуй! – сказала Польна чуть громче, привлекая его внимание. – Меня зовут Польна Риджл, я журналист из Ционы…

И снова ноль эмоций.

«А он, часом, не контуженный? В досье было сказано о провалах в памяти. Может быть, это такая месть Ио: отправить меня к сентиенту, который ни сном, ни духом о прошедших событиях?»

– Делаешь вид, что не слышишь меня? – Польна обошла беговую дорожку и теперь стояла практически напротив его лица. – Что ж, насколько я знаю, статья нужна нам обоим: мне для работы, тебе – по каким-то своим причинам.

Она не знала подробностей; через Ио Польна получила подробную инструкцию от мистера Эрика Абердорфа о том, что именно должно быть в статье. Эрик настаивал на том, что Джакоби будет «крайне заинтересован» работой с ней, а уж почему – до этого она планировала докопаться по ходу дела.

Последняя реплика возымела эффект. Понизив скорость, Джакоби едва заметно поморщился и перешел на шаг. Датчик на его запястье замигал красным, точно устройству не нравилось, что формат тренировки изменился.

– Могла подождать, пока я закончу? – недовольный тон, тембр голоса низкий и по-странному успокаивающий.

– Знакомство не займет у тебя много времени, – Польна начала злиться, но вида не подавала.

– Джакоби, – коротко представился он.

– Это я знаю, – Польна улыбнулась уголком рта. – А фамилия?

– У нас нет фамилий. А ты не сильно осведомлена для журналистки, – заметил он, и в его голосе послышалось пренебрежение.

Польна мысленно выматерилась. Ну конечно, она знала об этом! До окончания контракта у сентиентов нет фамилий. Но важнее всего было не это, а его тон. Неуважительный, словно он разговаривал с… кем-то из себе подобных!

«Пожалуйста, Риджл, не испорти все в первый же день! – взмолилась она. – Если он откажется идти на контакт, Ио уволит тебя!»

– Прости, – мягко сказала она.

Теперь, когда Джакоби не бежал, а шел, она могла рассмотреть его повнимательнее. Лицо было осунувшимся, даже изможденным, пепельную кожу покрывали крупные капли пота, взмокшие волосы выглядели длиннее, чем на фото из архива, но самое главное – его глаза были другими! Не желтыми, а опалесцирующими, цвета лунного камня, совсем как у вампиров.

Вероятно, Джакоби заметил ее интерес, потому как губы его тронула едва заметная улыбка.

– Что, я выгляжу иначе? Не так, как на фото из личного дела? – он нервно дернул рукой с датчиком, который снова заливался красным.

– Не так, – Польна постаралась сделать вид, что разница во внешности ее ничуть не смущает.

– Ты тоже выглядишь иначе.

– В смысле? – наверняка Польна изменилась в лице, потому что Джакоби вновь усмехнулся.

– Думаешь, я не загуглил, кто ты такая?

На несколько секунд между ними повисло молчание. Джакоби все еще шагал по дорожке, но видно было, что это больше не приносит ему удовольствия. Он тяжело дышал и то и дело вытирал лоб полотенцем.

«Почему он не остановится?» – подумала Польна и невольно посмотрела на датчик-браслет. Мигающий красным, он вдруг напомнил ей полицейский магнитный наручник.

– Что ж, для ксенофобки у тебя слишком красивое лицо, – сказал Джакоби.

Польна ощутила, как щеки ее краснеют от негодования и стыда.

«Как он узнал?»

– Это плохое начало, – пробормотала Польна. – Я не так рассчитывала…

– Плохо, что ты вообще приехала сюда, – Джакоби сдернул датчик (его лицо при этом исказила боль), ударил по кнопке «Экстренная остановка» и, не дожидаясь пока полотно придет в состояние покоя, ловко спрыгнул с него. – Скинь мне анкету. Ответы я пришлю по почте.

Не дожидаясь реакции Польны, он направился к выходу.

– Знаешь, насчет тебя я тоже не ошиблась! – гневно крикнула девушка ему вслед.

«Тупой, строптивый солдафон!» – ее трясло от злобы, и все же она не могла не признать, что упоминание о ее красоте делало Джакоби честь.

Датчик повис на проводе, крутясь, словно жалкая селедка на крючке. Польна схватила его, чтобы зашвырнуть на панель управления, но в это момент ее руку прострелило до самого плеча. Резкая, отрезвляющая боль, перетекающая в онемение.

Согнувшись пополам, она прижала руку к себе, а из глаз невольно брызнули слезы.

«Господи, как же это больно!»

Раньше ее никогда не било током; должно быть, чертова беговая дорожка неисправна!

Нет. Все не так.

Осознание ударило Польну похлеще, чем добрая сотня вольт. Дорожка не была неисправной. Дорожка и этот чертов датчик были запрограммированы на то, чтобы бить током того, кто нарушает программу!

Она посмотрела на панель со светящимися красными буквами: «Тренировка прервана!»

– Это наказание для него. За то, что он сбавил темп, – тихо проговорила Риджл.

Когда Польна вернулась в свой номер, от ее злости не осталось и следа. Приди она на двадцать минут позднее, он закончил бы свою извращенную тренировку, не доходя до мазохизма. Кто вообще придумывает такие тренажеры? Разве это не бесчеловечно?

«Это тренажеры для сентиентов, Риджл. А ты понятия не имеешь, по каким законам они живут», – сказала себе Польна, падая на кровать.

В этот момент в дверь постучали. Пришедшим был вампир-консьерж, закутанный в белую мантию с головы до ног.

– Для вас письмо, мадам. И маленький подарок.

– Письмо?

– Да, от мужчины, с которым вы виделись только что.

Развернув сложенный вдвое лист и пробежавшись по нему глазами, Польна выхватила самое главное – подпись.

– А, от гибрида.

Ей показалось, или в глазах вампира, что горели белым через все слои ткани, мелькнула насмешка?

– От гибрида, – кивнул он.

– Спасибо, – Польна смутилась.

Подарком оказалась небольшая потрепанная книжка без названия. Лишь открыв ее, Польна поняла, какая редкая вещь попала к ней в руки.

Это было то, что неофициально называли Кодексом сентиентов. Правила жизни, которым они следуют, законы, которые чтут с самого детства. Написанная вампирами и людьми – эта книжка была основой своеобразной религии каждого солдата.

– Что-то еще, мадам? – вампир все еще был здесь.

– Нет, нет. Вы можете идти… – незаметный взгляд на бейдж, профессиональная привычка. – …Валентайн.

– Хорошо, – вампир не шелохнулся. – От себя могу лишь добавить, что не советовал бы вам оставаться наедине с этим… гибридом.

– Что?

– Как его непрямой прародитель, я хорошо знаю, что такое Голод, – глаза Валентайна не мигая смотрели на Польну. – И легко чую Голод в других.

– У сентиентов не должно быть Голода. Они же не пьют… – Польна осеклась, не решаясь уточнить, что именно они не пьют.

– Я просто предупредил вас, мадам Польна Риджл, – Валентайн кивнул ей и растворился в темноте коридора.

«Если у Джакоби действительно Голод, то мадам Польне Риджл нужно поскорее выбрать, чего она хочет меньше: быть уволенной или быть съеденной», – мысленно прокомментировала Польна этот странный диалог.

Продолжая все так же стоять в коридоре, она вновь развернула записку:

«Наше знакомство началось неправильно. Как ты верно заметила, мы оба заинтересованы в статье, поэтому я хочу начать все сначала. Предлагаю поужинать сегодня в твоем ресторане. С уважением, Джакоби.

P.S. Я забронировал столик на восемь вечера по человеческому времени».

Прошагав в комнату, Польна бросилась на кровать. Непослушные волосы разметались в разные стороны, упали ей на лицо.

«Так и буду лежать. А потом напишу Ио и попрошу все отменить, – думала она, продолжая сжимать в руках записку. – Он убьет меня, как пить дать… Господи, какой каламбур, Риджл!»

Глава 3 – Кодекс сентиента

Она спустилась вниз без пяти восемь. Польна любила пунктуальность, да и не свидание это было – вот еще! – а деловая встреча, на которой они наконец-то обсудят статью. Белая водолазка, просторный пиджак цвета кофе с молоком, часы, руки в карманах, не забыть диктофон и записную книжку – да уж, в таком виде впору бежать на ранний завтрак перед работой, а не на интервью с сентиентом в ресторане при свечах.

«Ну, смелей!» – сказала она себе, машинально подтягивая ворот водолазки повыше. От природы пухлые бедра и грудь, тонкие руки с выступающими венами, миниатюрный рост – сегодня Польне хотелось спрятать все это под одеждой свободного кроя, ведь чем меньше открытого тела будет видно Джакоби, тем спокойнее для нее.

Вопреки ожиданиям, он встречал ее внизу, а не за столиком. Серьезный, собранный, тоже надел пиджак («Откуда он у него в госпитале?»).

– Благодарю за приглашение, – Польна первая нарушила молчание. – И за подарок.

– Принимаю благодарность, – Джакоби не спешил садиться: вначале он отодвинул стул для Польны, приглашая ее присесть.

– Это что такое? – Польна недоумевала.

– Это жест вежливости, – пояснил Джакоби. – Из далекого прошлого.

– Окей, – Риджл повесила сумку на спинку стула.

Машинально раскрыла меню, быстро просканировала его глазами.

– Что, в Ционе джентльмены не ухаживают за дамами? – Джакоби улыбнулся, и Польна заметила, как мелькнули белоснежные клыки. В отличие от вампирских, у сентиентов они были более короткими и широкими.

– Ритм жизни не позволяет, – ответила Польна.

Джакоби не сводил с нее глаз, и, смутившись, Польна полезла в сумку за диктофоном и записной книжкой.

– Стой, давай сперва поужинаем, – предложил Джакоби.

Его движения были размеренными, даже медленными, в отличие от движений Польны, которая за пять минут успела семь раз нервно заправить за ухо прядку жестких, торчащих во все стороны волос цвета горького шоколада.

– Хорошо, – она кивнула. – А ты… разве ешь обычную еду? Я думала вы пьете эти ваши…

– Синтетические коктейли, да, – кивнул Джакоби. – Иногда я ем обычную еду. Если есть повод и компания.

Он снова улыбнулся – его что, подменили? Или рад, что его больше не бьет током?

– Эм-м, слушай, Джакоби, – начала Польна. – Мне жаль, что я прервала твою тренировку утром. Я не знала, что этот тренажер так устроен.

– Я сам установил такую программу, – спокойно ответил тот.

– Зачем?

Джакоби задумался, словно подбирал слова, чтобы объяснить ей все.

– Ты успела полистать Кодекс? – спросил он.

– Да, немного, – Польна кивнула.

Она успела пролистать все страницы, коих было не менее двухсот. Не почитала, конечно, просто постаралась запомнить, как можно больше фактов, бросившихся в глаза; так частенько делала Ио с документацией, например, с биографией хедлайнеров какой-нибудь выставки или встречи. Обычно их готовила для нее Риджл.

– Мое тело не принадлежит мне до окончания контракта, – процитировала Польна строчки из Кодекса сентиентов.