Увидевший Дюну

Тем временем война в Европе набирала обороты, и в том же месяце нацистская Германия напала на Советский Союз. Страницы «Орегон стейтсмэн» пестрели новостями об этих событиях и рассуждениями о том, вступят ли Соединенные Штаты в конфликт.

Последовал еще один переезд, и в октябре тысяча девятьсот сорок первого года молодожены оказались в Сан-Педро, штат Калифорния, недалеко от квартиры моих бабушки и дедушки. Флора забеременела. Отец вернулся на работу в «Глендейл стар», на этот раз в качестве репортера и фотографа. Его любовь к авиации ничуть не угасла, он занимался аэрофотосъемкой для редакции и совершил множество перелетов в качестве пассажира. Отец сделал по меньшей мере пять тысяч снимков.

С вступлением США во Вторую мировую войну в декабре тысяча девятьсот сорок первого года должность моего деда в качестве начальника охраны Лос-Анджелесской судостроительной корпорации стала очень важной, поскольку она оказалась непосредственно связана с военными действиями. Верфь строила несколько больших кораблей для военно-морского флота.

По всей территории Соединенных Штатов молодые мужчины и женщины устремились в призывные пункты. Отец получил документы о зачислении в армию от рекрутера ВМФ, но отложил их подписание из-за семейных обязанностей. Среди всех родов войск военно-морской флот нравился Фрэнку больше всего из-за его любви к кораблям и морю.

Ф. Г. и его друг-пожарник изобрели и запатентовали устройство, которое назвали «Противопожарной лопатой». Позже оно использовалось Лос-Анджелесской судостроительной корпорацией и «Дуглас эйркрафт». Лопата имела полую ручку (заполненную песком для тушения открытого пламени) и плоское дно с откидной крышкой. Предполагалось, что лопата окажется эффективной при тушении пожаров, вызванных магниевыми зажигательными бомбами, которые, как ожидалось, будут применяться японцами, если они когда-нибудь доберутся до побережья.

Из описания следовало, что после взрыва подоспевший пожарный, засыпав пламя песком, подхватывал бомбу и уносил.

Пятнадцатого февраля тысяча девятьсот сорок второго года Фрэнк Герберт-младший зарегистрировался в призывном пункте Лос-Анджелесского округа. Согласно военному билету его рост составлял пять футов десять дюймов, примерно сто семьдесят пять сантиметров. Худощавый, всего сто пятьдесят фунтов, то есть шестьдесят восемь килограммов. На лице оставался шрам, полуторадюймовая отметина после нападения маламута.

На следующий день, шестнадцатого февраля, у пары родилась девочка Пенелопа (Пенни) Эйлин. Отец выбрал мифологическое имя Пенелопа в честь верной жены Одиссея, которая отказывала многочисленным женихам во время отсутствия героя в Трое. Эйлин – имя моей бабушки по отцовской линии.

В июле тысяча девятьсот сорок второго года, не в силах более ждать, Фрэнк поступил добровольцем в Военно-морской флот США. Он вручил рекрутеру рекомендательное письмо от начальника отдела судостроения Лос-Анджелесской судостроительной корпорации, отставного офицера ВМС США.

Во время медосмотра врач постоянно поглядывал в окно на своего коллегу и пару хорошеньких медсестер, которые ждали в кабриолете, из которого выглядывали клюшки для гольфа. Спеша присоединиться к ним, доктор поторапливал отца.

Фрэнка направили на огромную военно-морскую верфь Норфолк в Портсмуте, штат Вирджиния, где он служил фотографом второго класса военно-морского резерва США. Его мать, Кроха, очень беспокоилась о нем и провела немало ночей в слезах.

В учебном лагере отец впервые столкнулся с «Руководством моряка»[22]. Одна из инструкций, посвященных плаванию, звучала так: «На процесс дыхания благоприятно влияет поддержание головы выше уровня воды». Еще одна запись в разделе, посвященном кораблям: «Вопрос: как называется часть корабля, расположенная посередине? Ответ: центральная». Или вот: «Очень важно, чтобы все устройства, обеспечивающие герметичность, содержались в исправном состоянии». Бессмысленность подобных инструкций в этом формально подготовленном руководстве позже станет источником вдохновения для рассказа «По книге»[23] (1966).

Находясь в лагере, он также запомнил несколько девизов:

«Если можешь это подобрать, подбери; если не можешь – нарисуй; если оно двигается, отдай честь».

«Держи рот на замке, кишечник здоровым и никогда не вызывайся добровольцем».

Или «Fire at will»[24]. Это особенно забавляло его, потому что он считал несправедливым обращаться так с теми, кого зовут Уилл.

Несмотря на назначение фотографом, отец проводил большую часть времени за офисной работой, улучшая скорость печати. Этот навык пригодится ему в журналистике и литературной карьере.

Также во время службы отец научился неплохо играть в покер, что обеспечило ему дополнительный источник дохода. Большую часть накоплений он отправлял домой в Сан-Педро, жене и ребенку.

Один из сослуживцев отца состоял в длительных отношениях с девушкой. Молодой человек не пил, не играл в азартные игры и не развлекался. Он отправлял избраннице деньги, которые она должна была откладывать на грядущую свадьбу. Но однажды получил от нее письмо «Дорогой Джон»[25], в котором она просила вернуть ее фотографию. Отец, всегда озорной, придумал способ отомстить за своего приятеля.

Он собрал у сослуживцев пятьдесят или шестьдесят фотографий подружек, затем составил для девушки письмо от имени брошенного мужчины:

«Я разочарован твоим письмом. Сердце обливается кровью. Есть одна проблема. Не помню, как ты выглядишь. Пожалуйста, выбери из стопки свою фотографию и отправь остальные обратно. Деньги на обратную пересылку прилагаются».

Зимой тысяча девятьсот сорок второго года отец получил от Флоры собственное письмо «Дорогой Джон», в котором она сообщала, что хочет развестись. Опустошенный, расстроенный тем, что ему приходится разбираться с такой проблемой на расстоянии в три тысячи миль, он даже заплакал. Однажды ночью, находясь в полевом лагере, занятый личными проблемами, Фрэнк зацепился за привязь палатки и упал, ударившись головой. На его макушке образовался мягкий кровяной сгусток, врач предупредил отца, чтобы тот поберег голову – сгусток должен как можно скорее рассосаться.

При содействии дяди, Кена Раунтри[26], отца досрочно, с положительной характеристикой, уволили со службы в марте тысяча девятьсот сорок третьего года, менее чем через восемь месяцев после поступления. Военный транспорт доставил его домой на Западное побережье. Вернувшись в Сан-Педро с перебинтованной головой, Фрэнк обнаружил, что Флора исчезла, забрав с собой ребенка.

Направившись на север, в Бэндон, штат Орегон, отец пришел к матери Флоры. В слезах сказал ей: «Все, чего я хочу, – это вернуть свою семью. Где они?»

Его теща не ответила, и, подавленный, он ушел. Позже она признается моей сводной сестре Пенни: «Я чуть не рассказала ему, но решила, что это будет ошибкой. Им не стоит быть вместе».

Флора получила опеку над Пенни.

Позже отец скажет, что письмо от Флоры – одна из самых счастливых вещей, которые когда-либо случались с ним, поскольку в конечном счете оно привело к встрече с моей матерью. Но это произойдет через несколько лет, а пока отцу предстояло пройти длительный, болезненный период адаптации.

Фрэнк вернулся к истокам, на северо-запад Тихоокеанского побережья. С августа тысяча девятьсот сорок третьего по август тысяча девятьсот сорок пятого он работал редактором в «Орегон джорнэл» в Портленде, штат Орегон. Этот регион, с родными ему пейзажами и активным образом жизни на природе, успокоил его мятущуюся душу.

Редакторская в «Орегон джорнэл» представляла собой полукруглый стол. По внешнему периметру, именуемому бортиком, сидели редакторы, готовящие в печать материалы, поступившие по телеграфу, и истории, написанные штатными репортерами. По другую сторону стола, внутри, сидел старший редактор, которого иногда называли дилером. Он раздавал материалы, которые шли в номер.

В глубине офиса находились несколько перфоленточных аппаратов «Юнайтед Пресс Интернэшнл», которые использовались в строго определенное время и предназначались для передачи материалов в другие офисы агентства по всему миру. Перед отправкой материал печатался на специальной ленте и держался до начала передачи. Затем лента протягивалась через механизм, печатающий статью как на отправном устройстве, так и на принимающих.

Задумав шалость, отец в течение нескольких дней, улучая свободную минутку, прокрадывался к устройствам ЮПИ и нарезал ленту таким образом, что она походила на стандартный материал агентства. Это одна из самых невероятных историй, которые вы когда-либо слышали.

Легенда гласит, что поддельная статья касалась нападения НЛО на Европу, в результате чего некоторые города оказались разрушены «зелеными лучами смерти». Нетрудно представить себе, как появилась эта байка, поскольку распространилась она десятилетия спустя, когда отец стал самым известным писателем-фантастом в мире.

Суть реальной истории заключалась в том, что американский летчик-ас оказался в прошлом пилотом «Люфтваффе». Предположительно, его сбили над Северной Африкой, затем доставили в Соединенные Штаты как военнопленного. До войны он был известным австрийским профессором, и у него осталось много друзей-ученых в США. С их помощью он достал поддельные документы и сбежал из лагеря для военнопленных. А впоследствии поступил на службу в Военно-воздушные силы США под этим фальшивым именем.

Последняя строчка статьи гласила: «Любое сходство между вышеизложенным и реальными событиями является чистым совпадением».

«Дилер», работавший в смену, когда отец собирался провернуть розыгрыш, Фред Макнил, напрочь лишенный чувства юмора, не терпел возражений и любил покомандовать. Позади него стоял острый стальной штырь, на который рассыльные нанизывали материалы, поступавшие по каналам ЮПИ и от репортеров. Макнил, не оглядываясь, просто хватал материал и начинал работать над ним.

Большинство людей в офисе знали о затее Фрэнка, он даже уговорил помочь ему сотрудников ЮПИ. Однажды, в один особенно скучный день, Фрэнк дождался, пока освободилось перфоленточное устройство, после чего запустил на нем свою ленту. Машина послушно напечатала статью на стандартной бумаге агентства… Оригинал и две копии под копирку. В другие средства массовой информации статья не отправлялась.

Это заняло не больше минуты, лента прокатилась довольно быстро. Со статьей в руках отец вернулся в редакторскую, словно отходил в туалет, наколол ее на штырь и скользнул обратно на свое место с краю.

Тем временем Макнил схватил статью и положил перед собой. Сотрудники наблюдали за ним краем глаза. В это время суток новости шли небольшим потоком, поэтому Фрэнк ставил на то, что Макнил поведет себя предсказуемо: сам отредактирует текст, а не передаст дальше, как он часто делал в загруженные периоды.

Он сидел, сжимая карандаш, делая пометки в статье… Снова и снова… Приговаривая: «Боже мой! Боже мой!» Взглянул на часы и крикнул выпускающему редактору (тот знал о розыгрыше): «Нам нужно срочно переформатировать первую полосу!»

Макнил быстро перечитывал статью, постепенно приближаясь к концу. Наконец, он добрался до последней строчки. На его шее выступили красные пятна, краснота залила все лицо. Он вскочил, смял бумагу в комок и гневно швырнул его через комнату.

«Если я найду сукиного сына, который это написал, – кричал он, – я его убью!»

В тысяча девятьсот сорок третьем году отец практически не писал художественной прозы, это продолжалось с тысяча девятьсот тридцать восьмого, когда гордыня заставила его ошибочно поверить, что он разработал формулу написания вестернов. Война и неудачный брак еще больше отвлекли его. Но благодаря стабильной работе в «Орегон джорнэл» он снова начал писать в свободное время. Его усилия не прошли даром, отец продал журналу «Эсквайр» остроумный рассказ на две тысячи слов «Выживает хитрейший»[27], опубликованный в мартовском номере за тысяча девятьсот сорок пятый год. Ему заплатили двести долларов – существенную в те дни сумму, особенно за столь короткий рассказ.

Действие разворачивается во время Второй мировой войны, главный герой – вымышленный сержант армии США, отправленный в арктическую глушь Аляски на поиски японских радио- и метеостанции. Сложилась неприятная ситуация, в ходе которой сержант и его проводник-эскимос оказались схвачены японским солдатом, вооруженным автоматическим пистолетом. Японец, однако, допустил оплошность, позволив оружию прогреться в теплой сырой хижине, прежде чем выйти с ним наружу. Находчивый эскимос, зная, что оружие замерзнет на морозном арктическом воздухе, сумел одолеть неприятеля.

Отец всю жизнь увлекался географией отдаленных регионов Земли, от замерзших пустошей до тропиков и пустынь. Безлюдная красота и безмятежность дикой природы очаровывали его. Он не бывал в Арктике до создания рассказа для «Эсквайра», но тем не менее писал убедительно, основываясь на исследованиях, историях, которые приходили в редакции газет, и, конечно же, опираясь на фантазию. Отец развил способность путешествовать в своем воображении, переноситься за пределы комнаты, в которой сидел за печатной машинкой.

В августе тысяча девятьсот сорок пятого года он уволился из «Орегон джорнэл», отдав предпочтение должности вечернего редактора в «Сиэтл Пост Интеллидженсер»[28]. Газета состояла в конгломерате Херста, общенациональной сети, которая активно выступала против американцев японского происхождения во время войны. В значительной степени новостные издания Херста несут ответственность за дискриминацию этой группы граждан и жестокое обращение с ними. Но теперь война подходила к концу, и настроения сменялись на более рациональные.

Друг детства Фрэнка, Дэн Лодхольм, во время войны служил в Береговой охране США. Когда Дэн вернулся со службы, отец устроил ему и еще нескольким ветеранам береговой охраны первоклассную экскурсию по типографскому цеху «Сиэтл Пост Интеллидженсер» в центре Сиэтла. На них это произвело должное впечатление.

Воспользовавшись финансовой поддержкой, согласно закону о льготах для участников Второй мировой войны, Фрэнк поступил в Вашингтонский университет в Сиэтле на осенний семестр тысяча девятьсот сорок пятого года. Не особенно заботясь о специальности, отец намеревался посещать курсы литературного творчества, совмещая их с работой в газете. Вскоре он по уши влюбился в темноволосую, с шотландскими корнями, девушку, учащуюся на том же курсе.

Глава 4

Но ведь он такой блондинчик!

В период с тысяча девятьсот сорок пятого по тысяча девятьсот сорок шестой год Фрэнк Герберт, работая в «Сиэтл Пост Интеллидженсер», снимал комнату в доме мистера и миссис Хупер, недалеко от Монтлейк-Кат в Сиэтле. Однажды, пока Фрэнк отсутствовал на работе, хозяева устроили музыкальный вечер, мистер Хупер играл на фортепиано, а известный артист русского происхождения Яков Ельшин пел баритоном.

Среди гостей оказался рыжеволосый подросток по имени Говард (Хоуи) Хансен, наполовину индеец-квилет. Прямо перед началом концерта Хоуи подслушал, как миссис Хупер сказала кому-то: «У нас живет приятный молодой журналист, снимает комнату в подвале. Его зовут Фрэнк Герберт».

На концерте царила до боли официальная атмосфера, полная бахвальства и высокопарных разговоров. Большинство присутствующих сидели с чрезмерно прямой осанкой и болтали, а бокалы с вином они держали, выставив мизинец.

Фрэнк вернулся около одиннадцати вечера. В течение двадцати минут прислушивался к пению (которое показалось ему фальшивым), заметил лицемерие и поверхностность гостей. Вероятно, он был не в духе, что-то пошло не так на работе или же просто устал, потому что внезапно, отбросив вежливость, довольно громко объявил: «Я бы хотел продемонстрировать вам, что это мне напоминает».

«Правда? – спросила миссис Хупер с улыбкой. – И что же?»

«Обезьяньи пляски, – ответил Фрэнк. После чего, не снимая обуви, запрыгнул на диван и начал скакать с одного конца на другой, вращая руками, как шимпанзе, и издавая обезьяньи звуки: – Хумф! Хумф! Хумф!»

Все смотрели на него с изумлением, кроме Хоуи, который с трудом сдерживал смех. Вскоре Фрэнк покинул комнату, напоследок сказав: «Вот что я думаю о том, что увидел этим вечером».

На следующий день ему предложили съехать.

Таким образом отец потерял жилье. Зато обрел родственную душу и друга на всю жизнь в лице Хоуи Хансена. «Я только переехал из резервации и выглядел довольно диким, – рассказал мне позже Хоуи. – Вероятно, именно поэтому и приглянулся Фрэнку». Говарду, родившемуся в конце 1931 года, исполнилось четырнадцать, когда он познакомился с отцом, но интеллектуально он был вполне зрелым. Время от времени Фрэнк шутливо называл его «Х’ард», а позже стал таким образом подписывать для него книги.

Получив одобрение отчима, Хоуи пригласил Фрэнка пожить с ними в плавучем доме, пришвартованном возле шлюзов Баллард в Сиэтле. На следующий день новый жилец прибыл с пикапом, полным вещей, и начал разгружаться. В кузове автомобиля лежали книги, лыжи, микроскоп, чемоданы, одежда и предметы мебели.

Увидев это, отчим Хоуи воскликнул: «Боже мой, он нас потопит!»

Так Фрэнк лишился еще одного жилья, но Хоуи вновь пришел ему на помощь, временно устроив в доме Джона Герке-младшего, в районе Баллард.

Хоуи мечтал путешествовать по миру на корабле и пытался уговорить нового приятеля поступить с ним на службу в торговый флот США. Они могли бы посетить отдаленные экзотические уголки мира. Отцу это показалось заманчивым, ведь он очень любил море и хотел узнать о мире все что только можно. Но ему нравилась журналистика, тем более что он планировал посещать курсы литературного творчества в Вашингтонском университете. Отец не дал согласия, но и не отказался.

Они часто ездили за город, Фрэнк всегда брал с собой фотоаппарат и книгу. «Он постоянно читал и показывал мне какие-нибудь книги», – вспоминал Хоуи. Услышав это, я вспомнил описание детства отца, когда он был примерно на пятнадцать лет моложе: в те времена его постоянно замечали в компании с книгой. Он так никогда и не изменился.

Приятели обсуждали совместное открытие магазина фотоаппаратуры. Фрэнк отправился в Портленд, чтобы договориться с поставщиками, но задержался, встретив девушку, в которую, как ему показалось, влюбился. Несколько дней спустя он вернулся в Сиэтл и сказал Хоуи, что она «глуповата».

В марте тысяча девятьсот сорок шестого года «Сиэтл Пост Интеллидженсер» уволила Фрэнка Герберта, сославшись на обязательства перед вернувшимися ветеранами Второй мировой войны. Отец не принимал участия в боевых действиях.

На курсе литературного творчества Фрэнк сидел рядом с привлекательной темноволосой девушкой, Беверли Форбс. Она застенчиво смотрела на него темно-синими полузакрытыми глазами, говорила мягким голосом, тщательно подбирая слова, и нежно, по-девичьи, смеялась. Пораженный Фрэнк сказал Хоуи: «Я только что встретил шотландскую девушку с самыми красивыми на свете черными волосами».

До повторного брака ее матери с мужчиной по имени Дэвид Форбс Беверли носила фамилию Стюарт, указывающую на ее шотландские корни. Как и Фрэнк, она много читала. Интерес к чтению возник в раннем детстве, когда дедушка по материнской линии, Купер Лэндис, познакомил ее с классической литературой. (Купер когда-то работал выездным секретарем Ральфа Уолдо Эмерсона.)

Беверли рассказала лучшей подруге, Фрэнки Гудвин, о молодом человеке, с которым она познакомилась на курсе литературного творчества, Фрэнке Герберте. Так совпало, что ее тоже поразили его волосы. «Они красивые, – сказала она, – цвета расплавленного золота».

Фрэнк одевался неброско, но аккуратно, как правило, в темную рубашку с высоким воротом и куртку, которую застегивал на молнию до середины груди. Длинные волосы по бокам и на макушке он аккуратно зачесывал назад, оставляя пробор с левой стороны.

Отец составил план «охоты». Узнал, где обедала Беверли Форбс, а затем, будто случайно, оказался рядом в нужный момент со своим ланчем. Выяснил, где и когда она занималась в библиотеке. Они обсуждали великие книги и писательскую деятельность, обнаружили, что разделяют интерес к классике, истории и поэзии. И самое главное – мечту стать писателями.

Обучаясь в университете, оба работали. Отец – в газете, Беверли – стажером в «Рекламном агентстве Кларка Ричардса» в Такоме.

Кроме того, они были единственными студентами в классе, которые могли похвастаться тем, что продали свои произведения. Помимо истории «Выживает хитрейший», опубликованной годом ранее журналом «Эсквайр», во время обучения отец продал еще один рассказ, «Иона и япошка», вышедший в апрельском номере журнала «Док севедж» за тысяча девятьсот сорок шестой год. Как и в истории «Эсквайр», действие происходило во время Второй мировой войны, в нем участвовали персонажи, которые разработали хитроумный способ обмануть японцев.

В тысяча девятьсот сорок шестом году Беверли продала рассказ под названием «Девушка из кинотеатра на углу»[29] журналу «Модерн романс», за который выручила сто сорок пять долларов. Редактор сообщил ей, что оценил искренность истории, но сюжет оставлял желать лучшего. Изначально рассказ появился как задание по литературному творчеству, Беверли прочла его перед классом, получив отзывы как от сверстников, так и от преподавателя. Выслушав предложения, в том числе от светловолосого юноши, сидящего рядом с ней, она переписала рассказ.

В «Девушке из кинотеатра на углу» рассказывалось о простой девушке, которая завидовала красивой подруге из-за предложений, которые та постоянно получала от мужчин. Девушка мечтала влюбиться в наследника состояния. Впоследствии она встретила богатого, красивого молодого человека, они даже ходили на танцы в модное заведение. Но эта встреча оставила у нее чувство, словно она переступила через себя, пойдя с богатеньким. И вернулась к своему прежнему, обыкновенному парню, которого действительно любила.

Сюжет истории частично родился из жизненного опыта моей матери, как и большинство ее первых рассказов. Большую часть жизни до колледжа она страдала от избыточного веса, из-за чего чувствовала себя непривлекательной. Однако она никогда не мечтала о богатом муже. Идеалистка, она всегда намеревалась выйти замуж по любви. Беверли исполнилось девятнадцать, когда она встретила Фрэнка Герберта, взрослого мужчину, много повидавшего. Моя мать была романтичной и несколько наивной в том, что касалось сердечных дел.

Беверли писала правдивые истории-признания в любви, которые отец называл «историями о грехе, страданиях и раскаянии». Сам он сочинял приключенческие романы. Она была романтичной, очень женственной, он – авантюристом, сильным и непримиримым. Оба оказались мечтателями, но ни один из них не мог представить, какую замечательную жизнь они проведут вместе.

У Фрэнка произошел конфликт с университетской администрацией. Он изучал психологию, математику и английский язык (включая литературное творчество), а сложности возникли в тот момент, когда отец решил, что может выбирать часы занятий словно закуски со шведского стола. Он настаивал на непропорционально большом количестве курсов психологии, к тому же хотел пропустить вводные уроки, сразу перейдя к изучению углубленного материала. Отец сообщил секретарю факультета, что уже знаком с вводной частью и не хочет зря тратить время. Но администрация университета сообщила, что, несмотря на отличные оценки, тот не может поступать так, как ему заблагорассудится. Тем более что Фрэнк не посещал курсы, необходимые для получения специальности.

Моя мать всегда думала, что выйдет замуж за темноволосого мужчину, как ее отец, в то время как ее подруга, Фрэнки, рассчитывала выйти замуж за блондина. Однажды вечером Фрэнки и Беверли болтали наедине. «Он тебе нравится?» – спросила Фрэнки. «Да», – последовал ответ. «Но ведь он такой блондинчик!»

Беверли пригласила Фрэнка на шекспировскую пьесу «Макбет» в университете. Густо загримированная, она играла третью ведьму. Театр находился на углу Сорок третьей и Университетской улиц в Сиэтле, на втором этаже, над танцевальной студией. Фрэнк пришел с Хоуи.

После выступления голубые глаза Беверли наполнились слезами, она сказала Фрэнку: «Я просто играла ведьму, не хочу, чтобы ты думал, что я такой человек».

«О нет, – заверил ее Фрэнк. – Я так не думаю. То есть понимаю, что это не так».

Позже вечером они договорились сходить куда-нибудь. Пока девушка переодевалась, отец проводил Хоуи до автобусной остановки на Юниверсити-авеню. Тот распознал симптомы, которые свидетельствовали о том, что отец «возвращается к жизни». Пока они шли по тротуару, Хоуи сказал: «Фрэнк, вы поженитесь и проведете остаток дней вместе».

В ответ отец рассмеялся так, как умел смеяться только он. Как выразился Хоуи, он издавал «оглушительный грохот, который заполнил пустоту между зданиями». Фрэнк ответил: «В миллионный раз нет, Хоуи. Не испытываю ни малейшего желания снова жениться».

«Фрэнк, – уверял его Хоуи, – это – миссис Герберт. Твоя будущая жена».