Увидевший Дюну

Хоть она и была неграмотной деревенской женщиной, никто не мог сравниться с ней в области счета. Какие бы большие числа она ни складывала, вычитала, умножала или делила – она всегда получала правильные ответы. Мэри привила своему любимому внуку любовь к математике, которую он использовал в своих научно-фантастических произведениях. Также она обладала невероятной памятью и в точности помнила детали десятилетней давности. Бабушка Герберт являлась, по сути, человеком-компьютером и стала прообразом для ментатов Дюны.

Известная мастерица по пошиву лоскутных одеял, бабушка Герберт получила столько наград на большой окружной ярмарке в Берли, что ярмарочный комитет в конце концов запретил ей участвовать. Тем не менее она продолжила шить и из года в год занимала почетное место на ярмарке. Каждое одеяло имело собственную увлекательную легенду, связанную с семьей Герберт. Мэри рассказывала о них Фрэнку. Однажды она отправила красивое одеяло «Голубой орел» президенту Франклину Делано Рузвельту и его жене Элеоноре в честь годовщины их свадьбы.

Начиная с того времени, когда отцу было около десяти лет, он часто приходил к Мэри домой и читал ей старые семейные письма, хранившиеся в ее сундуке. Некоторые письма представляли ценность, поскольку на них стояли штемпели Новой Англии восемнадцатого века и были даже редкие бостонские марки, поэтому мальчик обращался с ними осторожно. В моменты волнения бабушка Герберт переходила на староанглийский диалект, на котором веками говорили в ее семье. В начале семнадцатого века ее предки иммигрировали в холмы Кентукки и Теннесси, в некоторых общинах сохранились старые диалекты, на которых говорили местные жители. Услышав эти странные слова, молодой Фрэнк Герберт был очарован. В конечном счете он провел обширные исследования языков и диалектов и с большим успехом использовал результаты в «Дюне» и других произведениях.

Отец помнил, как Мэри обычно доставала афиши с изображением его двоюродного деда, Фрэнка Герберта, младшего брата Отто, который стал звездой цирка и водевилей «Профессором Гербертом». Она осторожно разворачивала каждую, говоря: «Это твой двоюродный дедушка, Фрэнк. Вас с отцом назвали в его честь».

Также Мэри Герберт принадлежала книга с генеалогическим древом, в красном кожаном переплете, из которой следовало, что наша семья происходит прямиком от Генриха Восьмого, короля Англии, только от его потомков вне брака. Генрих часто посещал публичный дом, которым управляла женщина по имени Молл Голден, где пил и пел. У Молл было шестеро внебрачных детей, предположительно все они родились от Генриха. Она обладала исключительным голосом, ходили слухи, что Голден (от golden – «золотая») – не фамилия, а прозвище, которое она получила благодаря своему умению петь. В свою очередь, Генрих, тоже не лишенный музыкальных талантов, пел вместе с ней и играл на лютне. Вероятно, он даже написал для нее мелодию «Зеленые рукава».

До двенадцати лет Фрэнк, как всегда любознательный, прочел полное собрание сочинений Шекспира и открыл для себя поэзию Эзры Паунда. Благодаря этому он начал осознавать потенциал английского языка. Влюбился в звучание слов. Позже открыл для себя Ги де Мопассана и Марселя Пруста и завел с ними то, что называл любовными романами. Отец восхищался стилями обоих, его интриговали сюжетные приемы Мопассана и сильные характеры персонажей Пруста.

Слова, сказанные Эзрой Паундом, остались с отцом на всю жизнь, он часто цитировал их: «Сделай это по-новому». Отец считал Паунда не просто поэтом. Скорее, неподражаемой творческой личностью и постоянным источником вдохновения.

В раннем подростковом возрасте Фрэнк какое-то время увлекался произведениями Эрнеста Хемингуэя. В конце концов, однако, пришел к выводу, что его работы – неестественны и переполнены ненужной жестокостью. Из всех писателей, которых отец читал в юности, на него, пожалуй, сильнее всего повлиял Шекспир. Дворцы в «Дюне», с их огромными банкетными залами и темными коридорами, очень похожи на замки, в которых герои Шекспира размышляли, плели интриги и совершали убийства. Предательство и коварство пронизывают произведения Шекспира.

В «Дюне» Фрэнк Герберт писал о «хитростях внутри хитростей внутри хитростей», «предательстве внутри предательства внутри предательства» и «планах внутри планов внутри планов внутри планов», его формулировки напоминали «Ричарда Второго»: «Ты должен знать, что дядя тут не дядя, // И милость тут, как милость, ни при чем»[19]. Позже режиссер Дэвид Линч подхватил шекспировский настрой в экранизации «Дюны» 1984 года.

В юности Фрэнк Герберт жадно хватался за книги на любую тематику. В возрасте одиннадцати лет он навещал доктора Джимми Игана в Такоме, семейного врача. Фрэнка заинтриговали книги по анатомии, которые доктор разрешил ему изучить. Впоследствии Фрэнк рассказал одноклассникам, каким образом делаются и рождаются дети.

Всякий раз, когда у его одноклассников возникали вопросы о сексе, кто-то всегда говорил: «Давайте спросим Герберта. Он точно знает».

Одна маленькая девочка рассказала об этом своей матери. Возмущенная женщина ворвалась в дом Фрэнка и столкнулась с Крохой. Сидя на кухне, отец подслушивал разговор. Женщина была так расстроена, что едва произносила слова. Уловив суть того, о чем она говорит, Кроха спокойно спросила: «И что, он ее обманул?» Запинаясь, женщина ответила: «Нет, но…»

«Тогда чем ты недовольна?» – вопросила Кроха.

Разговор продолжался еще некоторое время, Кроха защищала своего сына с таким рвением, что женщина едва могла вставить хоть слово. Раздраженная, она, наконец, сдалась и ушла.

В это время Фрэнк готовил сэндвич, сидя на кухне. Он едва поднял глаза, когда вошла мать. Внезапно она схватила его за ухо и развернула к себе. «Объясни свое поведение!» – потребовала она.

В четырнадцать лет Фрэнк научился печатать и скопил достаточно денег, чтобы купить собственную печатную машинку, большой, тяжелый старый «Ремингтон». На ней он «настучал» свои рассказы и длинное юмористическое стихотворение, описывающее Рождество, а также одну из работ отца. В поисках собственного комфортного стиля Фрэнк пробовал подражать писателям, которые ему нравились, таким как Ги де Мопассан или Герман Мелвилл.

Однажды отец обратился за советом к писателю, живущему в Такоме, который продал пару романов и несколько коротких рассказов. Получил ответ: «Работай как проклятый, малыш».

Глава 3

Юный репортер

Ф.Г. и Кроха не отличались постоянством в воспитании своего чрезвычайно активного сына. Временами они обрушивали на него тяжелый молот авторитета, но в других случаях, особенно когда находились под воздействием алкоголя, все происходило с точностью до наоборот – ему предоставляли полную свободу. Большую часть времени он ходил, куда и когда хотел.

С годами Ф. Г. и Кроха пили все больше и больше в попытке забыть о своих неудачах в бизнесе. После работы продавцом Ф. Г. устроился охранником на Северной Тихоокеанской железной дороге, затем, в тысяча девятьсот тридцать пятом году стал помощником шерифа округа Пирс, штат Вашингтон. Многие из его ближайших друзей служили в различных органах охраны правопорядка, включая дорожную полицию штата, где он когда-то работал. Это никак не повлияло на его пристрастие к выпивке.

Вспоминая о свободном образе жизни в детстве, отец описывал себя как хулигана. Возможно, так оно и было, но при этом в нем сохранялось много положительного, и проказы стали лишь одним из аспектов сложной развивающейся личности.

В ряде случаев такая свобода подвергала его жизнь опасности, например, длительные рискованные плавания на лодке и поездки на охоту, которые он совершал без присмотра взрослых. Однажды отец чуть не утонул в коварном течении, когда купался у отмели при впадении реки Хайлбос в залив.

Учеба в школе всегда давалась ему легко, отец часто скучал на уроках. В начальных классах он плевал бумажными шариками в насекомых на стенах, в одноклассников и в учительницу, миссис Пастор. Как-то раз, стоя у доски спиной к классу, она почувствовала, как что-то мокрое попало ей на шею.

Никто не признался миссис Пастор, кто это сделал, по крайней мере прямо. Когда она сняла с шеи крошечный комок влажной бумаги и обернулась, все взгляды устремились на светловолосого Фрэнка, который сидел на среднем ряду за одной из ближайших парт. Подойдя к нему, она бросила на парту бумажный комок. Высокая женщина в очках с толстыми стеклами и с волосами, собранными в пучок, возвышалась над ним.

– Так значит, это ты! – рявкнула она, ее лицо побагровело от гнева. – Останешься после уроков, я с тобой разберусь!

«Я попал», – подумал отец, когда она вернулась к доске.

Его разум застилал страх, и остаток дня он не мог думать ни о чем другом.

После уроков он сидел на маленьком стульчике возле стола учительницы, с опаской поглядывая в отражение ее блестящих очков, и искал способы успокоить ее. Она посмотрела на него сверху вниз, ее лицо перекосило от ярости.

– Почему вы так злитесь на меня? – спросил Фрэнк тихим, прерывистым голосом.

– Я не злюсь на тебя! – проревела миссис Пастор. Схватив мальчишку за плечи, она яростно встряхнула его, потом вновь и вновь, продолжая трясти, кричала: – Я не злюсь на тебя! Не злюсь!

Это была странная сцена, и годы спустя, когда у отца появилось время поразмыслить над этим происшествием, он понял, что такое бессознательное поведение. Учительница злилась на него, сама того не подозревая. Он с успехом использовал этот аспект психологии в произведениях и в жизни, больше обращая внимание на поступки людей, чем на слова.

Когда Фрэнку исполнилось шестнадцать, он с разрешения отца поехал на семейном «бьюике» на свидание. В машине сидела его девушка и еще две пары, и они мчались по шоссе 99 за пределами Такомы со скоростью более восьмидесяти миль в час. Вскоре их остановил патрульный на мотоцикле. Это был Берни Рауш, хороший друг семьи Герберт. Он часто появлялся в их доме в Дэш-Пойнте, к северу от Такомы.

Берни спешился и подошел к водительской двери.

– Это ты! – воскликнул он, увидев Фрэнка.

Рауш велел Фрэнку ехать за ним и сопроводил правонарушителей домой. Пока Фрэнк сидел в машине, томясь от ожидания, Рауш разговаривал в дверях с его отцом. Вскоре Ф. Г. взял ключи от автомобиля и велел Фрэнку ждать дома. Ф. Г. развез молодежь по домам, в то время как его сын мучился, гадая, каким будет наказание.

В тот раз его не избили, но лишили прогулок на два месяца и запретили пользоваться автомобилем. Также ему пришлось выполнять дополнительные обязанности по дому, в частности нарубить несколько вязанок дров.

Сестра Фрэнка Герберта, Патрисия Лу, почти на тринадцать лет младше его, становилась для отца все большим источником переживаний. Родители находились на грани развода, постоянно ссорились и пили больше, чем когда-либо. Девочка зачастую оставалась без внимания. Фрэнк заботился о ней, когда мог. Много раз покупал детское питание и другие предметы первой необходимости, тратя собственные сбережения. Он также покупал для нее игрушки или делал их из дерева и всего, что попадалось под руку.

В то время семья жила в Южной Такоме. Отец учился в расположенной неподалеку средней школе Стюарта, которую окончил в июне тысяча девятьсот тридцать пятого года со средним баллом всего 1,93[20]. В сентябре следующего года он поступил в старшую школу Линкольна, расположенную в нескольких кварталах от его дома. Провалил экзамен по латыни в первом семестре, но на пересдаче весной получил четверку. Затем при последующей попытке изучать латынь более углубленно в тысяча девятьсот тридцать седьмом году он бросил занятия, не получив оценки. Единственным предметом, который он не сдал, также в весеннем семестре этого года, стала геометрия. На последующих уроках геометрии он каждый раз получал тройки. По английскому – родному языку, на котором он однажды напишет свои произведения, и их прочтут миллионы, – он получил две четверки, тройку и двойку. Свою единственную пятерку отец заработал в осеннем семестре тысяча девятьсот тридцать шестого по всемирной истории. Его средний балл за первые два с половиной года составлял мизерные 2,05.

Когда осенью тридцать седьмого года отец перешел в выпускной класс, он отставал по зачетам, необходимым для получения аттестата, поэтому брал дополнительные уроки и сдал все, получив в среднем чуть выше тройки. Он посещал курсы журналистики, получив четверку. В рамках этого курса он работал в редакции «Линкольн ньюс», школьной газеты, которой в соответствии с профессиональными стандартами руководил Гомер Пост, великолепный учитель, в прошлом репортер. Газета была постоянным лауреатом национальной премии.

Фрэнку Герберту, который позже много лет проработает в газете, при поступлении на курс журналистики было всего шестнадцать, затем исполнилось семнадцать – возраст, очень восприимчивый к влиянию мастера. Ранее на отца произвел впечатление бывший журналист, живший в Берли, Генри У. Стайн, который много рассказывал ему о жизни газеты в большом городе. Работая в школьной редакции новостей под руководством Поста, Фрэнк стал «универсальным репортером», журналистом, пишущим о школьных и общественных событиях. Это очень походило на настоящую газету, отец узнал о важности соблюдения сроков, способах редактирования текста и методах найти наиболее интересный ракурс для статьи.

На занятия он надевал синий костюм из саржи, светло-коричневую рубашку и галстук – довольно опрятный, хотя и недорогой наряд для старшеклассника. По общему мнению, Фрэнка Герберта, молодого жизнерадостного человека с безграничной энергией, в кампусе любили. Один из студентов вспоминал, каким он был блондином, и его персиково-белое лицо. Однажды Фрэнк ворвался в редакцию и крикнул: «Остановите печать! У меня сенсация!»

Весной тысяча девятьсот тридцать восьмого года отец взял два дополнительных предмета, все еще пытаясь наверстать отставание по зачетам. Подобная нагрузка в сочетании с домашними проблемами оказалась для него непосильной. В мае тысяча девятьсот тридцать восьмого года отец забросил занятия, не заработав ни одного зачета за семестр. Среди так и не законченных курсов оказались журналистика и публичные выступления – области, в которых он преуспеет в последующие годы.

Летом отец подрабатывал в газете «Такома леджер». Он выполнял обязанности корректора и прочие редакторские задания, иногда ему давали журналистские поручения, когда штатные репортеры находились в отпуске.

В следующем семестре, осенью тысяча девятьсот тридцать восьмого года, он выбрал умеренную учебную нагрузку, включая курс журналистики. Весь тот год отец преуспевал в школьной газете. Под его авторством вышло несколько художественных статей, он вел регулярную колонку на второй странице под названием «Вперед по рельсам», в которой обсуждал школьные события, часто с юмором. Его колонки, насыщенные политическим содержанием, отражали представления отца о мировом порядке. К тому же эти знания постоянно дополнялись благодаря его участию в дискуссионном кружке, где отец блистал. Опыт дебатов разжег его интерес к политике, который оставался с ним на протяжении всей жизни. Его повысили до заместителя главного редактора газеты.

В тысяча девятьсот тридцатых годах возрос интерес к ЭСВ (экстрасенсорному восприятию), особенно к «чувству Райна», термину, обозначающему паранормальные эксперименты с карточками, проводимые доктором Джозефом Бэнксом Райном из Университета Дьюка. Он устраивал эксперименты, в которых испытуемых просили угадать, какую карточку держит в руках другой человек. Результаты, казалось, свидетельствовали о существовании экстрасенсорного восприятия.

Однажды вечером отец отправился на свидание с девушкой по имени Пэтти, и они попробовали свою версию эксперимента Райна, используя стандартную колоду из пятидесяти двух игральных карт. Девушка поочередно поднимала карты, отец угадывал их без ошибок. Думая, что он обманывает, Пэтти достала другую колоду и тщательно перемешала. Отец вновь угадал каждую карту. Позже, при других обстоятельствах, Фрэнк обнаружил, что не может повторить тот поразительный результат.

Этот опыт отца лег в основу его рассказа «Встреча в глухом уголке»[21], опубликованного в тысяча девятьсот семьдесят третьем году. Глубокая оккультная тема прослеживается в ряде его наиболее важных работ, включая цикл «Дюна» и «Ловец душ».

В возрасте семнадцати лет Фрэнк Герберт проанализировал рынок западной художественной литературы, прочитав несколько коробок книг и журналов, которые купил в букинистическом магазине. Ему стала очевидна формула, и, применяя ее, он написал вестерн под псевдонимом. Издательство «Стрит энд Смит» купило рассказ за двадцать семь долларов и пятьдесят центов, что привело его в восторг. Уверенный, что открыл путь к мгновенному писательскому успеху, отец быстро потратил гонорар. Затем всего за несколько недель написал еще две дюжины рассказов, все с использованием идентичной формулы. Посыпались письма с отказами. Фрэнк не продал ни единого произведения в последующие восемь лет.

Отец так и не раскрыл ни названия того рассказа, ни псевдоним, под которым его написал. Он не слишком гордился этим событием, считая подобное дилетантством. Тем не менее он написал бестселлер, еще учась в старшей школе.

Проявляя разносторонние интересы в литературе и жадное любопытство к неизведанному, он написал стихотворение под названием «Твоя жизнь?», опубликованное в номере «Линкольн ньюс» от тридцатого сентября тридцать восьмого года:

В чем оно, значение жизни?Если живешь близко к природе, скрыто ль оно…В высокой березе,В жужжащей пчеле,В розе в утренней росеИль в солнце в тумане?Но вдруг цивилизация тебе близка?Возникают ли у тебя мысли о…Рабочих, копоти и грязи,Юношах на преступном пути,Долгих часах и дне зарплаты,Жизни ночной во всей красе.

Всего два месяца спустя обстановка в семье полностью испортилась. Фрэнк больше не мог выносить страданий сестры, которой исполнилось пять лет, поэтому снова бросил занятия, не получив ни одного зачета к выпускному. Поскольку родители сильно пили и находились на грани развода, Фрэнк сбежал из дома, забрав Патриcию Лу. Они сели на автобус до Салема, штат Орегон, и остановились у любимой тети Пегги (Вайолет) Раунтри, родной сестры его матери, и мужа Пегги – Кена Раунтри-старшего.

В течение нескольких недель обстановка в семье улучшилась, и Патрисия вернулась домой. Но Фрэнк, которому едва исполнилось восемнадцать, остался жить с тетей и дядей и поступил в среднюю школу Салема. У Кена был сын от предыдущего брака, Кеннет-младший, также пара заботилась о племянниках Джеки и Ларри Салливанах, чья мать, Кармен (одна из сестер Пегги и Крохи), умерла при родах. Мальчики сблизились, особенно Фрэнк и Джеки, близкие по возрасту. Для отца подобная обстановка ощущалась намного комфортнее благодаря экономически стабильной, любящей семье.

Фрэнк окончил среднюю школу Салема в тысяча девятьсот тридцать девятом году, не планируя в ближайшее время поступать в колледж. Несмотря на проблемы в прошлом, он скучал по родителям и сестре, и теперь, закончив школу, загорелся страстным желанием увидеть новые места. Осенью того же года отец переехал в Сан-Педро, штат Калифорния, недалеко от Лос-Анджелеса, где в тот момент жили его родители. Ф. Г. работал начальником охраны в большой организации, Лос-Анджелесской судостроительной корпорации.

Вскоре после прибытия в Калифорнию Фрэнк, солгав о своем возрасте, получил должность редактора в газете «Глендейл стар». Ему исполнилось всего девятнадцать, но манера держаться и говорить позволяла выдавать себя за мужчину на пять-шесть лет старше. Отец курил трубку из шиповника, что придавало ему утонченный вид.

В «Стар» работал пожилой мужчина со скверным характером, который также занимал должность редактора и, по-видимому, считал, что упустил свой шанс. Он сидел прямо напротив энергичного выскочки по имени Фрэнк Герберт.

«Я был молод, а он – стар», – рассказывал позже отец.

Однажды старый ворчун обвинил Фрэнка в том, что тот испортил статью, которая вышла в предыдущем выпуске, отец ответил: «Ты неправ. Я этого не делал. Меня здесь даже не было».

Внезапно старик схватил ножницы с копировального стола и бросился на молодого коллегу, пытаясь ударить его. К счастью, подоспевшие люди успели схватить нападавшего и оттащить прочь. Старик продолжал работать там и после инцидента. Отец впоследствии рассказывал: «Всякий раз, когда у него в руках оказывались ножницы, я держался подальше!»

У другого редактора газеты был свой, «бунтарский» стиль. Его тактика заключалась в том, что он отказывался мыться в течение двух месяцев подряд. Не менял нижнее белье, носки или что-либо еще. На зубах зеленела пленка. Люди действительно держались от него на расстоянии.

За более чем три десятилетия работы в газетном деле у отца накопилось множество интересных персонажей и историй. Профессия, которая стала для него окном в мир… Увлекательная, но низкооплачиваемая. Журналистика позволяла ему находиться на острие событий, утоляла жажду политической информации и обеспечивала данными, которые он использовал в своих произведениях.

Как всегда импульсивный, летом тысяча девятьсот сорокового года отец вернулся в Салем, штат Орегон. Некоторое время вновь жил у Раунтри, пока искал работу. Он обратился в «Орегон стейтсмэн», но менеджер по персоналу ответил, что вакансий нет.

Выяснив адрес главного редактора, будущий журналист отправился к нему домой и встретил во дворе. Главный редактор, Стив Мерглер, сначала возмутился, но отец умел убеждать. Фрэнк спрашивал, может ли он подменять других репортеров, редакторов или фотографов, когда те в отпуске. У отца было собственное оборудование, и он заверил, что при необходимости может даже выполнять обязанности рассыльного. «Мне по силам многое, – сказал отец Мерглеру. – Как запасной игрок в бейсбольной команде, могу играть на любой позиции».

Это заинтриговало Мерглера, который хорошо разбирался в людях и оценил предприимчивого юношу. Итак, Фрэнк, которому едва исполнилось двадцать лет, устроился «запасным» в газету. Приходил, когда звали, в любое время, делал все, о чем просили. Даже работал в отделе рекламы и подписки. Отец так хорошо выполнял свои обязанности, с такой самоотдачей и совершенством, что вскоре стал работать полный рабочий день. В большинстве случаев Фрэнк занимался фотографией, и, поскольку он трудился в столице штата, многие задания так или иначе касались политики. На одной из фотографий, сделанных отцом на благотворительном мероприятии по сбору средств под названием «Салемский сундук», в его объектив попал сенатор США Дуглас Маккей, который позже станет министром внутренних дел. Маккей проникся симпатией к молодому человеку, что впоследствии сыграло Фрэнку на руку.

В Салеме отец влюбился в авиацию и полеты. Он использовал любую возможность, чтобы оказаться в воздухе в качестве пассажира, для развлечения или по заданию редакции. Обычно он летал на небольших одноместных или двухместных самолетах.

За почти четырнадцать месяцев, проведенных в «Орегон стейтсмэн», отец работал репортером, корректором, дежурным редактором, писал статьи на самые разные темы. В процессе их подготовки осознал важность характеризации, четкого определения личности и мотивов, которые заставляют ее действовать. Позднее он убедится в том, что это основа в написании хорошего романа.

Отец проводил много времени на свежем воздухе, «подзаряжаясь», как он опишет это много лет спустя. Совершал лыжные прогулки с друзьями по склонам в Орегонских каскадах, предпринял несколько поездок с целью рыбалки на Лосином озере в заповеднике «Три Сестры». В тысяча девятьсот сорок первом году он отправился на каноэ к Лосиному озеру с приятелем, Фрамом Морганом. Вскоре после этого Морган вступил в морскую пехоту США. Он погиб в первой волне атаки на атолл Тарава в тысяча девятьсот сорок третьем году, сражаясь с японцами в Тихом океане.

Когда отец ставил себе цель, будь то должность или отношения, отказа он не принимал. Нетерпеливый и целеустремленный, Фрэнк всегда находил способ добраться из пункта А в пункт Б. Работая в Салеме весной тысяча девятьсот сорок первого года, отец встретил и полюбил Флору Паркинсон, девушку-подростка. В июне они решили пожениться, Фрэнк подумал, что было бы неплохо провести церемонию в его родном городе, Такоме, штат Вашингтон. Повинуясь импульсу, они проехали три сотни миль на север.

В здании суда в Такоме находился только один судья, У. А. Ричмонд, который в тот момент проводил заседание. Несколько мужчин, обвиненных в пьянстве в публичном месте, ожидали рассмотрения дел. Ничуть не смутившись, Фрэнк, держа за руку будущую невесту, подошел к судье и тихо спросил его, не может ли он их поженить.

Судья Ричмонд поначалу удивился, но затем, улыбнувшись, велел парочке занять места и подождать. Он быстро просмотрел ряд дел, вынося обвинительные приговоры по каждому. Разобравшись с формальностями, судья провел бракосочетание прямо в зале суда, переполненном полицейскими!