Мутанты. Дети-волки. Книга вторая

– Мне кажется, его рука что-то держит, – после тщетных поисков сообщил Дерки. – И я уверен, будет лучше, если его обыщешь ты сам.

– Что не по себе от такого зрелища?

– Если бы это был кто-то другой, а так неудобно как-то.

– Я со скелетами знаком вообще меньше твоего… – Росс нерешительно присел около скелета, потом потянул за шнурок. Вскоре в его руках оказался старинный ключ.

– Если есть ключ, значит должен быть замок, – заключил Дерки. – И нигде в полу дырок я не встречал. А если под ним?

Друзья переглянулись, и, не сговариваясь, переместили скелет в сторону. Причём кости его кое-где отвалились, но обоим было уже всё равно.

Быстро осмотрев освобожденный от скелета участок пола, они обнаружили что искали.

– Давай скорее, факелы гаснут, – прошептал Дерки.

В полу что-то щёлкнуло, и каменные плиты раздвинулись. Росс вытащил оттуда деревянную шкатулочку. Дерки, оценивая взглядом, заметил:

– Хорошо сохранилась.

– Здесь вскрывать не будем, – сказал Росс. – Уходим.

Но у выхода он остановился и оглянулся.

– Я не могу его так оставить…

– И что ты собираешься делать?

Росс подошёл к останкам и коснулся их факелом. Огонь разгорелся мгновенно. Треск и дым быстро заполнили комнатку. Друзья не стали ждать, чем всё закончится, они выскочили в коридор и плотно закрыли дверь. Затем поспешили к выходу.

– В шкатулке тот самый камень? – на ходу спросил Дерки.

– Не сомневайся.

– Ты его нашёл и что дальше?

Росс не знал что ответить.

– Надеешься на Гефора? – не отставал Дерки.

– А на кого в этом вопросе мне ещё надеяться?

Подъём наверх оказался самым трудным. Где-то на середине пути Росс остановился, раскачиваясь на верёвке.

– Что случилось? – спросил Дерки, замедлив движение.

– Спускаться было гораздо легче, – ответил Росс, чувствуя, как от напряжения ноют руки.

– Давай, я выберусь из колодца и помогу тебе.

– Поспеши, Дерки.

Шкатулка висела за спиной Росса, и ему казалось, что она стала слишком тяжёлой. А между тем рюкзачок, сделанный из Бесконечной Материи, в котором она находилась, вытянулся, будто земное притяжение действовало на него гораздо сильнее.

Росс спохватился слишком поздно. Собираясь поправить рюкзак, он почувствовал, как Материя рвётся под его пальцами, отправляя бесценную шкатулку в свободный полёт. Глухой удар обозначил момент падения.

– Только не это, – простонал Росс, торопливо заскользив по верёвке вниз.

– Что случилось? – Дерки услышал подозрительные звуки. Но он мог и не спрашивать, из обрывочных мыслей Росса картина трагедии была ясна. – Держись, я скоро…

Неожиданно солнце заслонила голова Дорито.

– А где дядя Росс?

– Ему не подняться без нашей помощи.

Фогер тоже возник над колодцем и молча протянул навстречу Дерки лапу.

Росс едва успел ступить на дно колодца, как его постигло разочарование. Шкатулка раскололась! А когда он попытался её поднять, из неё выпало два камня размером с ладонь. Он не успел их поймать, и они покатились в разные стороны.

– Камень Равновесия раскололся?!! – не верилось Россу. – Если это действительно так – я пропал!

Он не сомневался, что камень найденный ими тот, на поиски которого они затратили столько сил и времени. Но каковы могли быть последствия его раскола на две части, Росс боялся даже представить.

Во мраке обнаружить местонахождение обломков было нелегко. Росс обшарил всё вокруг прежде, чем их нашёл. Обломки казались одинакового тёмного цвета. Глядя на них, сердце Росса обливалось кровью. Он боялся, что оправдываются его самые худшие опасения.

– Росс! – донеслось сверху.

– Сейчас, сейчас…

Росс снял рубаху и положил на неё камни, затем свернул и повесил на спину, завязав рукава вокруг шеи. После этого начал подъём.

К середине подъёма, он почувствовал, что ноша его потяжелела и тянет вниз.

– Если ты собираешься опять упасть, – сердито проворчал Росс, обращаясь к камню, – то ничего не выйдет.

– Росс, ты как? – поинтересовался Фогер.

Росс повис на одной руке, а другой ослабил узел на шее и ответил:

– Камни вниз тянут.

– Камни?

– Ну, да, он раскололся. И если вы не придумаете, как их вытащить, он расколется ещё на несколько частей.

Росс скрипел зубами, противясь силе, тянущей камни вниз. Дышать становилось всё труднее. Но он упорно лез вверх, а Дерки также упорно тянул верёвку на себя. Дорито, как мог, помогал им.

Фогер был удручён, полученными известиями. Он нервно прохаживался вокруг колодца, наконец, заглянул в него, сказав:

– Росс, ты не сможешь выбраться, пока из камней не выйдет сила.

Росс закашлялся. Потом, отдышавшись, спросил:

– И что мне делать?

– Ты должен загадать желание!

– Смеёшься? С меня хватит прошлого раза!

Росс перестал ползти вверх. Он с надеждой посмотрел на друзей, но лишь ещё больше расстроился.

– Ты ведь понял, почему твоё доброе желание не оказалось таковым?

– Понял, но как я могу это изменить?

– Ты можешь, Росс, только не спеши, подумай.

– Может, мне попросить, чтобы не было войны, как считаешь?

– Желание хорошее, но нельзя сказать, что оно доброе. Война – это борьба за жизнь одних существ с другими, и если войн не будет, прекратиться любое развитие эволюционных процессов. А это уже будет катастрофа. Придумай, что-нибудь другое.

– Спасибо, утешил…

Росс опять начал спускаться. Достигнув дна, он развязал рубаху, положил камни в сторону и замер, задумавшись над сложной задачей.

В голову не шло ничего стоящего.

«Ну почему именно я должен загадывать это желание? Я что особенный? – серчал он. – Если я опять ошибусь – это будет хуже, чем конец света!»

Он вздохнул, и, надев рубаху, принялся в волнении ходить вокруг камней.

«С другой стороны, и тогда и сейчас к этому моменту он стремился. Чего же я хочу? Хочу очень, очень сильно?»

– Я знаю!.. – он вдруг остановился. – Я хочу видеть Глору. А вдруг она этого не хочет? Судя по её состоянию, так оно и есть. А дети? Они готовы растерзать меня при первом удобном случае. Но что-то надо придумать! Если бы рядом были мои друзья, сообща мы бы решили, что делать. Только все неизвестно где, и я, кстати, совсем один, словно какая-то сила нарочно раскидала нас по миру. Мы должны встретиться… Была, не была!»

Он склонился над камнями, взял их в руки, сложил в одно целое и какое-то время держал их в руках, формируя в мыслях своё желание. Наконец, когда оно было готово, он произнёс его вслух, выделяя каждое слово:

– Я, Хранитель Камня Равновесия, хочу, чтобы все, кто расстались, встретились!

«Кажется, ничего не изменилось. Если бы моё желание исполнилось, то, думаю, недовольных было бы немного».

Он положил камни на пол, потом отыскал обрывки рюкзака, из которого они выпали и залатал дыру. После этого сложил в него камни и в третий раз начал подъём на поверхность. На этот раз подъём обошёлся без сверхъестественных сложностей.

Дерки и Фогер помогли Россу вылезти из колодца и забросали вопросами.

– Ну, что, ты загадал желание? – спросил Фогер.

– Загадал, иначе я всё ещё был бы на дне колодца. Только ничего не изменилось. Камень, как был серым, так таким и остался.

– Можно взглянуть? – поинтересовался Дерки.

– Можешь забрать на память. Он мне столько крови попортил, что смотреть на него не могу.

Дерки взял, протянутый ему рюкзак и извлёк два серых обломка. Фогер, увидев их, огорчённо покачал головой.

– Что это значит? – спросил Дорито.

– А то, что желание Росса вновь оказалось не тем, каким хотелось бы.

– Но оно исполнится, – сказал Фогер и засомневался, – … ведь сила камня куда-то ушла…

– Что ты попросил у него дядя Росс?

– А… – махнул он рукой, – пустяк.

– А можно поподробнее? – настаивал Дерки.

– Я попросил, чтобы все, кто расстались, встретились.

Воцарилась задумчивое молчание. Первым его нарушил Дерки:

– Не вижу ничего плохого в твоём желании.

– И я тоже, – отозвался Фогер.

– Я бы хотел, чтобы оно исполнилось, как можно быстрее, – сказал Дорито.

Слова Дорито повергли Росса в бездну уныния. Он медленно поднялся и ничего не говоря, зашагал в сторону чёрных каменных глыб, за которыми вскоре и скрылся.

– Что с ним? – спросил Фогер у Дерки.

– Он не хочет никого видеть. Ему плохо.

Фогер долго чесал своё раненое ухо, потом пошёл искать сына.

– Это всё из-за него, – сердито проронил Дорито, глядя вслед чудовищу.

– С чего ты взял?

Дерки задумался. Мальчишка не мог знать всего, что знал он сам. Ведь он и Росс не рассказывали ему о своих недавних путешествиях в Прошлом Мире. Скорее всего, он что-то подозревает…

– Я уверен. Но вы взрослые любите скрывать от нас свои тайны, а потом вините нас в том, что мы поняли всё по-другому и совершаем ваши же ошибки.

– Хочешь, чтобы я рассказал с чего всё началось?

– Расскажи.

И вскоре Дор узнал всё.

Фогер нашёл Росса привалившимся спиной к одному из валунов. Его глаза полные тоски смотрели вдаль на линию горизонта, туда, где лазурное небо касалось чёрных камней. Он не слышал, как подошёл Фогер. Погружённый в воспоминания, он не хотел, не видеть, не слышать что-либо. Он был неподвижен, что казался мёртвым.

– Росс, – тихо окликнул Фогер, а потом чуть громче: – Росс, ты слышишь меня?

Вместо ответа Росс закрыл глаза.

– Тебе надо выговориться. Не замыкайся в себе. Поговори со мной.

– Уходи, – грозно потребовал Росс.

– Не уйду. И что ты сделаешь?

Фогер демонстративно улёгся рядом с ним и, не дождавшись его ответа, продолжил:

– Если тебе будет легче, обзови меня как-нибудь или побей. Сделай что-нибудь. Неужели ты сдался?

– Ты не понимаешь… – Росс со стоном открыл глаза. – Ты никогда меня не понимал. Ты причинил мне столько бед. А я тебе верил. Ты обещал, что поможешь мне. Лучше бы сразу сказал, что ничего изменить нельзя. Разве тебе мало всего, что со мной произошло? Можешь радоваться, я потерял всё: свою жену, детей. Тебе этого мало?

Фогер, опустив голову на лапы, внимательно слушал его полную гнева речь. И по щеке, блестя в лучах солнца, текла большая прозрачная слеза. А Росс всё говорил. Он вспоминал своё детство, свою мать и, негодуя на жизнь, раскрывал душу перед тем, кем всегда держал её запертой.

– … ты ненавидел мою мать, и мне было очень тяжело слышать, как ты отзывался о ней. Порой казалось, что это ты подстроил ту злосчастную авиакатастрофу… – и тут он посмотрел на Фогера и, увидев его слёзы, замолчал.

– Продолжай, – тихо попросил Фогер.

– Ты плачешь?..

– Всегда считал, что мужчина не должен плакать. Слушая твои обвинения, не могу сдержаться. А мать твою я очень любил. Но ей не нравилось, что я целыми днями пропадаю на работе. И мы конечно, часто ссорились. Она взрывалась из-за пустяков. Дети очень впечатлительны и ты, став взрослым, не можешь забыть прошлое. Она уехала, потому что хотела быть самостоятельной. Ты наверно уверен, что я не помогал ей, но это не так. Я слал ей письма и деньги. Она же всё возвращала.

– Она любила тебя и ждала. Она готова была всё забыть, но ты не приезжал.

– Гордыня… Всему виной моя гордыня.

– А зачем ты устроил испытания ПС- оружия? Да ещё в городе?

– Мы изобрели эту «пушку» с целью установления и устранения истинных причин психических расстройств человека. Все тайны были скрыты в подсознании. Оно помнило, что когда-то мы были животными, динозаврами или уродливыми мутантами. Иногда воспоминания в человеке просыпались, и он сходил с ума. Порой, когда сидишь неделями в своей лаборатории, кажется, весь мир перестал существовать. Есть только ты, приборы и люди, которые с тобой работают. Во время испытания на животных случайно оказалось неплотно закрыто окно. Так лучи попали за пределы института…

– А подставил ты меня… – напомнил Росс.

– И ты уже не помнишь, как отомстил мне?

– Ты сам спровоцировал меня!

– Мог бы хотя бы добить… Мне пришлось умолять Моншера сбросить на меня камни.

– А если бы я не сбросил тебя в пропасть, моя жизнь превратилась бы в сущий ад. Разве не так?

– Эх, если бы ты знал, как я злился на твоё предательство… Не пора ли всё забыть?

Росс вздохнул и уставился в небо.

– Может, в следующей жизни мне повезёт больше?

Фогер почесал морду о лапу и сказал:

– Я завтра должен уйти. Мне больно сознавать, что мои усилия пропали даром. Прости меня за всё, если можешь.

– Отнеси меня к ним, – после долгой паузы попросил Росс.

– Ты хочешь их увидеть?

– И остаться там.

– Я не могу отправить тебя на смерть! – возмутился Фогер. – Волки сожрут тебя!

– Хоть напоследок я увижу её. Мою Глору… Мою Кантпанеллу… Увидеть её и умереть – это всё, что я сейчас хочу! Ты отнесёшь меня?

Фогер свирепо зарычал.

– Ты понимаешь, о чём просишь? Я не могу этого сделать!

– Всё повторяется: я не хотел добивать тебя, а теперь ты делаешь тоже самое.

– Это чудовищно! Я не могу… – он начал яростно бить себя хвостом.

– Я тебя понимаю… Хорошо, забудь, о чём я попросил. Это была глупость…

Но Фогера нельзя было запросто обвести вокруг пальца. Он сразу понял, что Росс, чтобы он там не говорил, твёрдо настроен выполнить задуманное.

«Он, скорее всего, пойдёт пешком. Я его знаю. Упрямее осла! Только вот дороги он не знает! Эх, зря я обрадовался – Дорито знает».

Фогер понимал, что не может позволить Россу такую самодеятельность, и в тоже время его желание увидеть жену и детей было вполне естественно. Окажись он на его месте, то тоже стремился бы их увидеть. Фогер оставил на нескольких валунах белые царапины от когтей и только после этого успокоился, и нехотя произнёс:

– Хорошо, я отнесу тебя к ним.

– Ты согласен? Это правда? – Росс не скрывал радости. – Я их увижу!

– Увидишь, увидишь, – качал головой Фогер. – Только я не позволю, чтобы волки тебя съели.

Росс поднялся и подошёл к нему.

– И что ты сделаешь?

– Видно будет. Залазь уже.

Уже в полёте, когда Фогер устремился к желанной для его сына цели, когда холодный ветер, пробирая до костей, заставлял прижиматься человека вплотную к густогривой шее чудовища, Росс прошептал в обрезанное ухо: «Спасибо, Гефор. Большое тебе, спасибо».

Его слова наполнили теплом сердце Фогера, прогнав последние сомнения. И он пообещал себе: «Я не позволю, чтобы хоть волос упал с твоей головы. Я люблю тебя, сын, и любой, кто рискнёт забрать твою жизнь, умрёт. Мне всё равно, что волки – это твои дети. Если придётся, я их убью!» .

И вот у самого горизонта за красными песками показалась белая полоса тумана…

***

Всю ночь волчица лежала на снегу и поскуливала. Тогда как её преданный друг бродил поблизости, время от времени оглашая окрестности протяжным воем. Волчица последние сутки еле волочила ноги, а теперь и вовсе не могла встать. От воя матёрого волка на её загривке дыбом вставала шерсть, она с тоской смотрела в чёрное безлунное небо и прислушивалась, не захрустит ли снег, не вернётся ли друг утешить и успокоить её взволнованное сердце. А может на этот раз ему удастся найти хоть одно живое существо, которое заглушит на время жуткий, непрекращающийся даже во сне, голод.

Под утро послышались знакомые шаги, но не её друга, а того странного существа, трогать которое, ей было категорически запрещено. Существо обнаружило обезножившую волчицу и стало приближаться.

– Аниэль, моя маленькая девочка, – тихо запричитало существо.

Слова были непонятны волчице, но угрозы в них она не чувствовала, но, несмотря на это, предупредительно зарычала.

– Бедная моя, девочка…

Существо подошло близко и протянуло к ней руку. Волчица попыталась встать, но её попытки были тщетны.

– Скоро всё закончится, – уверенно проговорила Кантпанелла, нежно поглаживая рукой напуганную волчицу.

Вскоре они сидели, прижавшись друг к другу. Тепло женщины и её тихий голос успокоили волчицу, она больше не сопротивлялась и не рычала, а опустив голову на её колени, чувствовала, как по телу расплывается блаженство.

***

Волк замер и принюхался. Как всегда ни единого запаха. Хрустнувшая внезапно ветка ледяного дерева нарушила беззвучную тишину, заставив волка вздрогнуть. Он поводил ушами, прислушиваясь, как, шурша, падает снег. Сегодня ему было особенно тревожно на душе. На ум пришла подруга. Без неё ему было очень одиноко. Ночью он впервые пел один…

Пора было её проверить. Волк повернулся и поскакал её разыскивать. Тревога росла с каждой минутой. Иногда он останавливался пытаясь понять что его тревожит, и, не находя этому чувству объяснения, переходил на рысь.

В тот момент, когда холодный воздух донёс до него запах подруги и двуногого существа, с ним что-то случилось… Его тело, словно вывернулось наизнанку, передние лапы провалились в снег, а когда он их вытащил, то увидел, как с них исчезает шерсть. Ужас закрался в сердце. С такими лапами не побегаешь, они замёрзли и уже покраснели от холода. Он не успел опомниться, как его тело претерпело изменения. Тогда же вернулась память.

– Я стал прежним… – дрожащим от волнения голосом проговорил Уланд. – Аниэль! Ты была где-то рядом… Я должен тебя найти!

Он поднялся с колен и побежал. Снег под ногами почти не проваливался – это были круглые градинки, превратившие всё вокруг в нечто похожее на белый песок приморских пляжей.

Рандит выскочил на поляну, где, будучи волком, оставил подругу.

– Рандит! – первой увидела его Кантпанелла.

– Ма-ма!!!

Он бросился к ней и остановился, увидев на её коленях восьмилетнюю девочку.

– Аниэль… Что с ней?

– Она жива… спит, – Кантпанелла улыбалась. Она так долго искала своих детей и вот нашла. – Всё кончилось. Мы опять вместе!

Она потянула руку к сыну. Рандит, склонившись, обнял её.

– Мы вместе, мама, – ласково произнёс Рандит. – Где же наш отец?

– Уверена, он ищет нас…

Кантпанелла, вспомнив о нём, взгрустнула, но едва пошевелилась Аниэль, воспоминания улетучились.

– Аниэль, девочка моя, открой глаза, смотри, кто к нам пришёл.

Девочка открыла глаза и обиженно воскликнула:

– Рандит, где ты был? Я так долго тебя ждала. Я думала, ты меня бросил.

– Я был занят. Теперь мы всегда будем вместе.

– Мамочка, мы ведь больше не будем волками?

Рандита тоже интересовал её ответ.

– Нет, я уверена, вы больше не будете этими страшными животными. Никогда не будете.

– Но почему мы становились ими? – спросил Рандит.

– Об этом знает лишь ваш отец. Может, когда мы найдём его, то он всё нам расскажет. Дочка, ты сможешь идти?

Аниэль осторожно поднялась на ноги и сделала первый шаг, затем другой.

– Могу. Это волчица не могла ходить, а я могу!

Втроём, держась за руки, они пошли разыскивать отца. Аниэль была между братом и матерью. Она даже подпрыгивала от радости, приставая с вопросами по очереди то к одному, то к другому.

– Мамочка, а почему у тебя белые волосы?

– Они не белые, просто снегом запорошило.

Рандит потрогал её волосы и сказал:

– Это не снег. Ты седая…

– Не может этого быть, – засомневалась Кантпанелла. – Это всего лишь снег…

Сын не стал спорить. Разве сейчас это имеет значение?

– Это какой-то странный лес, – успела заметить Аниэль. – Нет ни птиц, ни зверей… Рандит, ты бывал за лесом? Что там?

– Это бесконечный лес. И, кажется, нигде нет ничего, кроме этих колючих деревьев.

Неожиданно по снегу пробежала крылатая тень. Мать и дети остановились, провожая летящее существо взглядом.

– Я никогда не видел таких больших птиц, – произнёс Рандит.

– Идёмте, – заторопила Кантпанелла, – кажется, она нас не заметила.

***

Фогер искал волков и, не увидев их, начал беспокоиться. Волнение передалось Россу.

– Что случилось?

– Я не могу их найти. Они всегда крутились на этом пяточке.

Фогер для большей уверенности сделал ещё один круг над лесом и вернулся к туманной полосе, находящейся в сотне метров от его края.

– Я всегда боялся, что они выйдут из леса и, оказавшись в тумане, навсегда останутся в Прошлом.

– Думаешь, так и случилось?

Росс не хотел об этом думать. Он с мольбой смотрел вниз и несколько раз, увидев что-то похожее на фигуру Кантпанеллы, просил Фогера снизиться. Каждый раз увиденное было ни чем иным, как стволом дерева или причудливо изогнутым холмиком снега.

И вдруг он их увидел.

– Гефор, я их вижу! Снижайся!

– Я тоже их заметил.

Крылатая тень достигла мирно разговаривающую троицу, вынудив их замолчать и остановиться.

– Рандит, ты помнишь, как страшная птица однажды гналась за нами, когда мы были длиннохвостыми зверями, – испуганно пробормотала Аниэль.

– Помню, мы успели укрыться в колодце.

– Она хочет нас поймать! Бежим, мама!

– Постойте, дети, – спокойно сказала Кантпанелла. – Я не дам вас в обиду. А птица тогда была другая.

Кантпанелле, в отличие от детей, не было страшно.

– Мам, побежали, – пытался вразумить её Рандит, – здесь опасно!

– Постойте, смотрите, птицей кто-то управляет…

Рандит и Аниэль вскоре тоже заметили человека, сидящего верхом на крылатом монстре. И он что-то кричал им… Что значили его слова: «Глора, Винессия, Уланд…»?

Крылатое существо остановилось в нескольких шагах от матери и её детей. Человек стремительно слез со спины чудовища и бросился к ним. Рандит с трудом подавил желание броситься бежать подальше в лес.

– Глора! Неужели это ты?

Женщина сделал шаг вперёд, освобождаясь от руки дочери, и произнесла:

– Эдиссед! Ты нас нашёл!

Росс замер. Она всё ещё пребывала в Прошлом! Значит, их всех сейчас зовут по-другому.

– Кантпанелла! Любовь моя! – он заключил её в объятия. – Дети мои: Аниэль, Рандит, идите сюда.

– Отец, это наш отец, – объяснил Рандит своей сестре.

Аниэль нерешительно потопталась на месте, потом прошептала:

– А у него тоже снег на волосах…

– Пойдём. Это наш отец, он хочет нас обнять.

Росс плакал, обнимая всех, и смеялся одновременно.

– Пап, мы были волками и так хотели есть, – с грустью произнесла Аниэль, прижимаясь к его груди.

– Всё кончено, – заверил Росс. – Всё уже далеко позади. Забудьте об этом. Мы выйдем отсюда и будем жить счастливо.

Между тем Фогер, не ожидавший ничего подобного, скромно стоял в стороне, наблюдая за счастливым воссоединением семьи, и радовался.

«Надо же, – думал он, – а я не хотел сюда лететь».

Внезапно он заметил, что всё вокруг стало затуманиваться, и понял, время Прошлого уходит прочь. Туман становился гуще, а слова детей стали похожи на далёкое эхо.

«Всё должно измениться, – решил Фогер, – только не я».

Внезапно туман рассеялся, под ногами захрустел красный песок.

Только сейчас Росс заметил, что что-то изменилось. У его жены вновь стали прежними волосы.

– Ты как? – спросил он её.

– Росс, что с нами произошло?

Его супруга выглядела такой, будто только что проснулась.

– Глора! – он крепко обнял её. Обратив внимание на детей, растерянных только что произошедшей переменой, обратился к ним: – Вы помните, как вас зовут?

Дети переглянулись.

– Конечно, – уверенно заявил сын. – А с чего нам забывать?

Дочка вдруг расплакалась. Росс и Глора бросились к ней.

– Ты чего плачешь? – спрашивал отец.

– Мама, прости меня.

– За что?

Девочка, всхлипывая и вытирая ручонками глаза, пролепетала:

– Я потеряла твоё ожерелье…

– Винессия, успокойся, – ласково проговорила мама. – Я не сержусь на тебя.

Она стала искать в карманах истрёпанной и местами рваной белой шубы, хоть что-то похожее на носовой платок, чтобы утереть зарёванное личико дочурки и вдруг извлекла… ожерелье.

– Откуда это у меня?

Все удивлённо переглянулись. Винессия тут же перестала плакать.

Уланд проследил за взглядом отца, обращённым к Фогеру, и закричал:

– Это он принёс меня сюда! Он хотел убить меня! Только я сбежал, а с Дорито он уж точно расправился!

Глора тоже только сейчас заметила это существо и, вдруг побледнев, простонала:

– О, нет… Не может быть… Росс, это же…

– Глора, что с тобой? – встревожился Росс. – Уланд, успокойся, я всё объясню.

Только Глора вдруг потеряла сознание, так что объяснения пришлось отложить.

Фогер недовольно проворчал:

– Тебе придётся долго ей всё объяснять. Скоро стемнеет. Может, лучше вернуться к лагерю?

– Ты прав, – согласился Росс, – Уланд помоги сестре, забраться на спину Гефора.

Сам он поднял жену и направился к нему.

– Ты хочешь, чтобы мы летели на этом чудовище? – догнал его вопрос Уланда. Он держал сестру за руку, не зная: делать то, что велел отец или нет.

– Уланд, поторопись!