Харам Адонаты (Грех Стрекозы)

Гаяр опустился на кошму, оглядываясь на своего коня. Его следовало напоить досыта. Но небольшого озера по пути движения едва хватило, чтобы каждый конь отряда выпил воды всего по кожаному мешку. Местный житель, захваченный передовым отрядом, пояснил, что в полудневном переходе на пути воинов протекает полноводный ручей, где лошади напьются вволю. Поэтому и лошадям, и воинам придется потерпеть до завтра.

Адоната протянула ему лепешку и горстку фиников:

– На, ешь!

Гаяр удивился:

– Откуда финики?

– Поделился Гор. Он запасливый человек.

Наблюдая, как Гаяр аккуратно отламывает кусочки лепешки и неторопливо отправляет их в рот, она спросила:

– Так куда мы идем? Мы вернемся обратно в этом году?

Гаяр посмотрел на Адонату и указал ей на небо:

– Мы идем по звездам. Вот там Зухра – это путь домой, а вот этот ковш на севере – наша цель, куда мы должны прийти. Если ты от края ковша отсчитаешь пять расстояний, то найдешь звезду, на которую мы идем.

– Скажи мне, вы же родом из тех мест, куда показывает дорогу звезда?

– Да, все воины из моих сотен – родом из тех мест. Мы – словены. Нас маленькими детьми захватили кочевники и продали грекам из города Каффы, а те перепродали нас султану. Приняв ислам в лагере гулямов, мы снова стали свободными.

– Вы приняли ислам, но я редко вижу, чтобы кто-то молился аллаху! – не унималась язычница-персиянка.

Эмир с досадой взглянул на нее. Это был редкий момент, когда он остался недоволен ее любопытством.

– Великий Султан, потомок пророка, разрешил нам, пока мы в походе, полном большой опасности, самим выбирать время для намаза. Это грех, но этот грех разрешен пророком, если воин в походе и над ним занесена сабля врага. В этом случае молитву можно перенести.

– А ты помнишь, как тебя называла мать?

– Мать?..

Адоната заметила, как потемнели глаза Гаяра. В это мгновение он был уже далеко, в своем почти забытом прошлом.

– Помню. Она меня звала… Жданом…

Он лег на спину и прикрыл глаза рукой. Адоната оставила догорать костер и тоже улеглась рядом на кошме, подложив под голову войлочный валик. Ночью она слышала, как проснулся Гаяр, проверил посты и прежде, чем снова улечься спать, укрыл ее от ночной прохлады шерстяной накидкой. Она затаила дыхание, пока он касался ее тела, и удивленная теплом его рук, уже не смогла уснуть до утра…

С рассветом отряд Гаяра тронулся в путь в направлении ручья. Дорогу к нему показывал захваченный в плен местный житель. В двух местах он подсказал, что надо обойти местное племя:

– Злой народ! Дерутся с врагами даже женщины.

Гаяр согласился с доводами пленника, стараясь избегать любых стычек в начале похода. Тем более, что припасов на вьючных лошадях и на двуколках было достаточно. Их должно хватить надолго. Как только припасы начнут иссякать, вот тогда для их пополнения можно будет и напасть на попавшееся по дороге племя.

Пленник не обманул. Полноводный ручей начинался с небольшого родника, но судя по его наполнению водой, он подпитывался еще и другими подземными источниками. В некоторых местах водоема вода просто бурлила, вырываясь из донной тверди. На всякий случай Гаяр приказал не заводить животных на середину ручья, чтобы они не провалились во что-нибудь на дне водоема.

Привал затянулся. Люди пили воду то отвала, наполнили все мешки, предназначенные для перевозки воды, и досыта напоили лошадей. С переполненными водой желудками люди и животные расслабленно бродили по лагерю в поисках прохладного места. Никто из воинов не ставил шатры, ограничиваясь кошмами, постеленными на землю. Сочная трава ярким зеленым ковром окружала источник, и соскучившиеся лошади усердно грызли ее своими крепкими желтыми зубами.

– Скажи, что значит Ждан? – спросила Адоната.

Гаяр недовольно блеснул голубыми глазами, но объяснил миролюбиво:

– Она хотела родить ребенка, она ждала моего появления. Поэтому – Ждан.

Через некоторое время он попросил позвать пленника, чтобы расспросить о дороге в земли огузов. Воин подвел его, толкая ножнами сабли в спину, и надавил пленнику на плечи, чтобы тот встал перед эмиром на колени.

Оборванная одежда и заскорузлые от земли руки свидетельствовали, что перед Гаяром стоял на коленях простой землепашец и, скорее всего, он ничего не знает про земли степных кочевников.

– Скажи, если пойти на север, на пути будут еще такие оазисы, полные воды и зеленой травы? Ты был в песках, что лежат перед нами?

Пленник понимал, что сейчас решается его судьба, сглотнул слюну и торопливо ответил:

– Я не был в землях степных народов, но из слов побывавших там воинов, на протяжении семи дней пути воды нет и земля покрыта сыпучим песком. Кочевники уходят, избегая схватки и засыпая колодцы, и многие воины погибают без боя от жажды и голода. Но через неделю пути пески кончаются, начинается степь и появляется большое море. Вода в нем соленая, для питья непригодная, но верблюды ее пьют.

Как он и думал, землепашец имел смутное представление о землях на севере и был бесполезен. Наверное, надо лишить его жизни, чтобы он не проболтался о походе гулямов… Воин, стоящий за спиной пленника, понимая сомнения эмира, вытащил наполовину саблю из ножен, готовясь по первому взмаху руки эмира отрубить голову землепашцу.

Почувствовав, что его жизнь висит на волоске, пленник рухнул плашмя перед Гаяром и завопил:

– Не лишай жизни, о великий эмир! Я пригожусь тебе! Я умею искать воду в песках и рыть колодцы! Не руби мне голову!

А вот это уже любопытно! Гаяр слышал, что есть умельцы из пограничных с пустыней земель Персии, которые умеют рыть колодцы в песках, но никогда не встречался с ними.

– Это правда, что ты можешь найти воду в пустыне?

– Да, великий эмир, да! Если не найду, вот тогда и отрубишь мне голову!

Если землепашец говорит правду, то в походе он действительно может пригодиться. Гаяр оглянулся на Адонату: «Что скажешь?» Она поняла его взгляд и ответила:

– Ты всегда можешь отрубить ему голову! Пусть покажет себя в пустыне.

– Ладно, – согласился Гаяр, – Накормите его – он идет с нами.

Если пленник не соврал, то этот оазис – последняя возможность хорошо отдохнуть и вдоволь напиться воды. Поэтому он приказал отдых продолжить до утра завтрашнего дня:

– Выступаем утром с восходом солнца!

Утро началось с переполоха. Пленник, за которым особо не следили, да и бежать ему было некуда, исчез.

Гор, зная жестокий нрав Гаяра, осторожно доложил ему:

– Пропал пленник. Я выслал воинов на его поиск.

Но обычно строгий эмир спокойно отнесся к побегу пленника:

– Воинов отозвать, выступаем. Когда солнце встанет над головой – привал.

Пустыня поразила гулямов. Воины еще не встречались с такими сыпучими песками, как пески в землях огузов. В некоторых местах лошади проваливались по колено, а гребни барханов были выше самого высокого дерева на землях арабов. На горизонте, где сливались линии желтых песков и голубого неба, в качестве ориентира не за что было зацепиться глазами. Ориентир был один – солнце. С утра оно согревало с правой стороны, в обед пекло, как огонь костра, в затылок и к вечеру палило с левой стороны. Но даже в этом мертвом, как казалось на первый взгляд, царстве песка по верхушкам барханов иногда пробегали тонкие ящерицы и просматривались следы ядовитых змей, выползавших ночью на охоту. «Даже здесь есть жизнь!» – удивлялся Гаяр.

Когда солнце уперлось своими жгучими лучами в спину, эмир объявил короткий привал. Измученные лошади жадно тянулись к воинам, чтобы глотнуть воды из кожаных мешков, и, понимая ценность лошадей в таких тяжелых условиях, гулямы сначала напоили их, а потом позволили только по несколько глотков воды себе.

К концу дня на горизонте дозорные заметили силуэты всадников на верблюдах. Об этом они немедленно доложили эмиру. Тот сам выехал вперед, чтобы рассмотреть подозрительных людей, но те растворились в песках в сторону захода солнца. Гулямы рвались, чтобы догнать степных жителей, но Гаяр запретил делать это, так как погоня уводила отряд на запад, в сторону от нужного им направления движения.

Гор возразил:

– Они могли привести нас к воде!

– Они хорошо знают пески, враждебны и могут завлечь нас в засаду. В песках трудно вести бой. Поэтому идем только на север! – подвел итог Гаяр.

Следующие двое суток были самыми тяжелыми: лошади и люди выбились из сил, вода закончилась, а чтобы разжечь костер, нельзя было найти даже перекати-поле и воины питались вместе с лошадьми припасами из зерен злаков. И только на четвертые сутки, обогнув огромный ползучий и осыпающийся под ногами лошадей бархан, передовые дозорные заметили зеленую точку. Пока еще на большом расстоянии, но впереди ясно просматривался лагерь кочевников: зеленела скудная трава, паслись лошади, стояли юрты и курился дым от нескольких костров. Впереди гулямов ждали вода и еда.

Глава 3. Равновесие страха

Чтобы не распугать кочевников раньше времени, Гаяр выслал по пескам для охвата лагеря с двух сторон по сотне воинов, а основные силы, превозмогая жажду и голод, затаились на краю песков. Как только воины окружили лагерь, он разрешил движение основных сил в направлении стоянки кочевников.

Некоторое время их не замечали, но когда до стоянки осталось примерно пять полетов стрелы, поднялся крик и возле юрт забегали люди. Мужчины ловили лошадей и готовились к сражению, а женщины в разноцветных одеяниях хватали детей на руки и прятались в юртах.

Племя оказалось совсем маленьким – не больше сотни человек, и большинство из них – это женщины и дети. Несколько десятков всадников сгрудились у юрт, защищая женщин и детей, и угрожающе трясли небольшими толстыми луками.

Гаяр поднял руку, призывая кочевников к спокойствию. Он отделился от основного отряда и легкой рысью направился к степнякам для переговоров. Его сопровождала Адоната, удерживая в руках лук с приготовленной стрелой.

Не доезжая на расстояние полета стрелы до натянувших луки кочевников, Гаяр остановился и, приподнявшись в стременах, громко крикнул по-тюркски:

– Я хочу говорить с вождем! Пусть он сделает шаг мне навстречу, чтобы я понял, что говорю с вашим лучшим воином.

Гаяр не ошибся – его поняли. Из группы приготовившихся к бою кочевников после некоторого замешательства на десяток шагов вперед выехал коренастый степняк и ответил тоже по-тюркски:

– Я вождь Тюрке! Ты что хотел? Назови себя.

– Я эмир Гаяр и со мной лучшие арабские воины Востока – гулямы! Мы прошли пески и хотим есть и пить. Но нам нужно сначала напоить лошадей. Покажи водопой, и мы пройдем мимо твоего лагеря, не тронув вас.

– Ты должен дать слово, что не нападешь на нас, прежде чем я соглашусь на твою просьбу.

– Я, эмир Гаяр, даю слово! Но пусть твои воины вложат луки в колчаны, и дай нам проводника к водопою. Тогда мы пройдем мимо.

Некоторое время кочевник раздумывал, а потом заявил:

– Я сам провожу вас к водопою.

Источник воды оказался недалеко, и тысячи лошадей гулямов истоптали в грязь глинистые берега небольшого озера, выпив воду почти до самого дна. Рядом, до самого горизонта зеленела трава, и валы перекати-поле среди сухих колючих кустарников могли стать топливом для костров. Встретившись взглядом с Гором, эмир разрешил воинам расположиться кошем.

Заслонившись от степи кольцом двуколок, гулямы принялись готовить еду и запасаться водой. Столкнувшись с тем, что запасы почти иссякли, воины направили Гора к эмиру, чтобы тот разрешил для пополнения припасов ограбить обнаруженное племя тюрков.

Гаяр выслушал Гора, но не торопился принимать решение. Он знал, что напуганные большим количеством чужих воинов, кочевники с наступлением темноты постараются незаметно сняться с лагеря и скроются на бескрайних просторах степи. Уничтожить тюрков не составляло труда, но гораздо полезнее будет, если они расскажут о наличии племен в степи, их отношениях между собой и безопасном пути в страну Кангюй.

– Я сам поговорю с вождем тюрок! – пришел к решению после недолгого раздумья Гаяр. – Со мной поедет Адоната.

Адоната, сверкнув глазами, довольная поднялась с кошмы. Но потом возразила:

– Пусть группа воинов сопроводит нас!

Юрты кочевников находились недалеко от лагеря гулямов, и как только группа воинов во главе с эмиром направилась в их сторону, возле юрт поднялась новая суматоха. Снова остановившись на расстоянии полета стрелы, эмир приказал воинам остаться на месте, а сам с Адонатой направился на переговоры. На этот раз кочевники не успели даже оседлать лошадей и растянулись вдоль юрт с луками в руках.

На подъезде к юртам Гаяр спрыгнул с коня, снял шлем и отбросил его за спину. Густые светлые волосы рассыпались по его плечам, поразив кочевников. Вождь Тюрке, сделавший несколько шагов ему навстречу, неожиданно опустился на колени:

– Эмир, ты не из древнего племени жунов? Они когда-то пришли к нам с захода солнца и были храбрыми, но жестокими воинами. Им подчинялись все племена степи. Скажи, что ты хочешь? Мы готовы покориться тебе, о потомок жунов!

– Я из племени словенов и они действительно живут там, где заходит солнце. Мои воины голодны, но мы не хотим обнажать сабли. Скажи, чем можешь помочь нам?

– У тебя очень много воинов, но, думаю, десяти лошадей им хватит, чтобы утолить голод. Если ты потребуешь больше, то тогда мое племя ждет голодная смерть.

– Хорошо.

Гулямы, приняв лошадей, погнали их в сторону своего лагеря. Пройдет еще некоторое время и сытые и довольные воины улягутся спать, выставив дозоры. Гаяр, оставшись наедине с Тюрке, узнал, что в степи кочуют большие племена тюрок-тюргешей, иногда враждующих между собой и облагающих данью более мелкие племена. Степь покрыта густой травой, есть много зверя и птицы, в ложбинах достаточно озер и часто идет дождь.

– Почему ты, Тюрке, расположил лагерь на границе с песками пустыни, если в степи такое изобилие зверей и много корма для животных?

– Хан Сулу обложил меня большой данью, и я на время, пока не соберу ее, останусь здесь.

– А если через пески придут новые завоеватели? Они уничтожат твое племя!

– На все воля богов! Но пока еще никто, кроме твоих воинов, не смог пройти пески.

Гаяр взглянул в глаза коренастому тюрку, и тот не смог сдержать свое удивление:

– Ты точно жун! У тебя глаза цвета неба. Прошу, пощади нас!

– Ты можешь не опасаться – твое племя никто не тронет. Рано утром нас здесь уже не будет.

Все время, пока шли переговоры, Адоната стояла за спиной Гаяра, положив руку на рукоять длинного кинжала. Ее присутствие смущало кочевника, но в конце разговора он не выдержал и спросил:

– Кто твой молодой телохранитель? Он из другого народа?

– Да! – ответил Гаяр. – Он перс. У арабов союз с покоренными персами. Мы передовой отряд. Смотри, никому не проболтайся. Большая армия идет за нами и те племена, которые нас приняли не как друзей, а как врагов, будут уничтожены. Для того, чтобы с твоим племенем обошлись, как с друзьями, я даю тебе вот этот пучок конских волос. Они заплетены особым образом, узелковыми знаками. Береги его.

Адоната, когда они уже отъехали от стана кочевников, спросила Гаяра:

– Ты зачем соврал тюрку?

– Пусть новость о том, что за нами идет армия завоевателей, встревожит Степь и тем самым оградит нас от попыток нападения кочевников. Нам нужно без потерь добраться до Хазарии. А там…

Не дождавшись продолжения речи, Адоната снова спросила:

– А в Хазарии что будет?

– Посмотрим на месте.

Его уклончивость смутила Адонату. Значит, он не до конца доверяет ей или, быть может, опасается, что замысел похода станет известен многим. Она отвернулась от Гаяра и пришпорила коня, чтобы проскакать вперед. Но конь эмира, не терпящий, чтобы кто-то без разрешения хозяина вырывался вперед, укусил кобылу, и та отпрянула в сторону, едва не сбросив Адонату из седла.

Догнав персиянку, Гаяр ухватил за узду ее кобылу и твердой рукой воина успокоил животное. Некоторое время они ехали молча. Первым заговорил Гаяр:

– Не сердись! Придет время, и ты все узнаешь. Я даже буду у тебя спрашивать совета, как поступить…

Длительный поход давно сблизил эмира с Адонатой, но он старался внешне это особо не показывать. Хотя его воины, которые знали, что после покупки девушки у арабов он дал ей свободу, видели, что эмир чрезвычайно бережно относится к знатной персиянке в походе, выделяя ей лучший кусок пищи и самое теплое место у ночного костра.

– Утром мы уходим. Постарайся хорошо выспаться, остановка днем будет короткой.

Рано утром, когда после бессонной ночи крепкий сон охватил ее, она проснулась от того, что он положил свою твердую руку на ее плечо и сжал его.

– Вставай, воины седлают лошадей.

Уже через небольшое время, когда встало солнце, Гаяр понял, что тюрок не обманул. На пути воинов все чаще стали встречаться многочисленные стада горбоносых антилоп. Рассредоточившись, передовая сотня изголодавшихся гулямов очень быстро набила их стрелами несколько сотен, и Гаяр, понимая, что животных придется разделывать, с досадой объявил остановку у узкого, но полноводного из-за подземных родников ручья.

Воины расположились у воды, отпустив лошадей на выпас, и принялись разделывать убитых животных. Разложенные костры из веток кустарников дымили, но, перемешанные с травой перекати-поля и сухим навозом диких животных, давали необходимый жар пламени, и по степи застелился дразнящий обоняние запах жареного мяса.

Наблюдая, как лениво Гаяр поддевает острием ножа куски жареного мяса, Адоната заметила:

– Ты исхудал, у тебя нет аппетита! Признайся, тебя что-то мучает?

Он поднял на нее свои чистые голубые глаза и с ноткой грусти признался:

– Я боюсь, что не узнаю родные места, откуда меня похитили. Столько лет прошло, а я был совсем маленьким мальчиком! Пытаюсь вспомнить и не могу.

– Насколько я знаю из византийских летописей, славяне живут за морем, на севере от Восточной Византии. По словам купцов, они в основном землепашцы и охотники, у них нет больших племен. Они делятся по родам, а роды враждуют между собой. Я надеюсь, что ты сердцем почувствуешь место, где родился.

– Я все знаю, Адоната! Я, когда готовился к походу, с разрешения султана ознакомился с записками купцов…

Спокойствие в лагере нарушил топот лошадей дозорной сотни – они на горизонте обнаружили неизвестных всадников.

– Что будем делать? – спросил прискакавший к костру эмира Гор.

– Готовь пять сотен к бою, а еще две отправь в тыл кочевникам, остальные защищают лагерь и готовят большие арбалеты. Всем поверх доспехов надеть желтые накидки гулямов. Я буду в красной!

Беззаботный лагерь в одно мгновение превратился в муравейник, где каждый воин знал свое место и вскоре первые пять сотен выстроились в ровную линию.

– Где мы будем находиться? – спросила Адоната.

– Впереди воинов. Они в бою должны видеть эмира.

Гаяр залез в вещевые сумы и вытащил две накидки: красную и желтую. Красную накидку надел на себя, а желтую протянул Адонате:

– На, надень поверх доспехов.

– Но я не гулям! – возразила Адоната.

– Ты скоро им станешь…

Чужие всадники, заметив, что отряд пришлых воинов окрасился в желтые цвета и приготовился к бою, заметно стушевались, перейдя на своих лошадях с галопа на рысь.

– Медленно, шагом, двигаемся навстречу! – распорядился Гаяр.

Стройные ряды гулямов двинулись навстречу противнику, и это окончательно смутило кочевников – они затоптались на месте, выстраиваясь в подобие длинной шеренги, чтобы охватить чужаков в желтых одеждах.

На расстоянии трех полетов стрелы Гаяр остановил гулямов и вместе с Адонатой смело выдвинулся вперед для переговоров. Он оглянулся на нее, опасаясь, что в ее глазах уже поселился страх, но персиянка выглядела спокойной.

– Держись сзади меня и левее! При наступлении врагов поворачиваем влево и делаем круг, чтобы оказаться в первых рядах наших воинов.

– Мы будем отступать?

– Нет. Мы будем побеждать!

На середине свободного пространства между построениями войск он остановился и поднял копье с пучком окрашенных в красный цвет конских волос, тем самым приглашая вождя кочевников на переговоры. Коренастый кочевник с двумя телохранителями выдвинулся вперед и на расстоянии ста шагов от Гаяра остановился, не собираясь сближаться с эмиром.

– Я – эмир Гаяр, эмир непобедимых арабских воинов-гулямов, спрашиваю тебя, вождь, зачем ты встал на моем пути? Если у тебя есть имя – назови его!

Такой манерой переговоров Гаяр провоцировал вождя кочевников на ссору, а это означало одно: он хочет сражения!

– Я – хан Сула, это моя земля! Ты зачем без разрешения сюда пришел, эмир? За проход через мои земли ты должен заплатить дань.

– Мне не нужно никакого разрешения! Я эмир великого египетского султана, завоевателя Африки и Персии, и своим требованием ты оскорбил не только меня, но и султана. Слушай, хан, мои слова: ты пропускаешь меня и моих воинов и платишь дань – одна серебряная монета с каждого твоего воина, посмевшего встать на нашем пути!

Сознательно унижая хана в глазах его воинов, Гаяр ждал новых возражений рассерженного кочевника, но тот после оскорбительных слов эмира молча повернул коня и поскакал к своим воинам. Все складывалось как нельзя лучше: кочевники не отступят и схватка неизбежна!

Гаяр поднял свое копье с красным пучком конских волос и качнул им из стороны в сторону, что означало: «Атака!» Гулямы пришпорили лошадей и, нагнав эмира, ровными рядами без единого звука пошли в атаку. Сблизившись с врагами на расстояние полета стрелы, они одну за другой пустили по десятку стрел в кочевников и развернулись в обратную сторону. Казалось, гулямы испугались многочисленных воинов степи и отступили. Передние шеренги кочевников смешались под градом стрел гулямов и, подчиняясь крикам своего хана, суматошно стали выстраиваться в боевой порядок для преследования. Но, совершив разворот, пять сотен гулямов на сближении снова осыпали их градом стрел и бросились в атаку, ощетинившись копьями с желтыми пучками конских волос.

Одновременно две сотни гулямов ударили воинам хана во фланг и, понеся большие потери, кочевники бросились наутек в сторону ставки хана. Гулямы долго их преследовали, стараясь захватить хана, но лошади, отощавшие за время перехода через пески и не набравшие необходимых сил, сбавили темп, и преследование пришлось прекратить. Воины разбрелись по степи, отлавливая брошенных лошадей и собирая оружие. Несколько раненых кочевников удалось захватить в плен и гулямы их притащили на арканах, безжалостно подгоняя остриями копий.

Потери гулямов оказались минимальными – всего несколько человек. Раненых, чтобы остановить кровь, перевязали и разместили на двуколках. Их жизнь теперь была в руках богов…

Пленных выстроили перед эмиром и гулямы с любопытством рассматривали невысоких и кривоногих, но кряжистых, кочевников. Их узкие глаза светились злобой и затаенным страхом, а лица были покрыты редкими бородами. Особое внимание привлекли кожаные доспехи с нашитой на них в качестве защиты от стрел и копий в несколько слоев толстой кожей. Гулямы трогали примитивные доспехи, переговариваясь, и пришли к выводу, что они удобные и легкие, удар сабли они выдержат, но копье и попадания тяжелых стрел с близкого расстояния – нет.

– Кто из вас покажет дорогу к лагерю Сулы?

Голос эмира звучал спокойно, но требовательно.

– Ты?!

Его палец уткнулся в одного из воинов. Тот ненавидяще взглянул на эмира, но не произнес ни слова.

– Ты? – уже без особой надежды на успех Гаяр повторил вопрос второму пленнику.

Тот тоже злобно сверлил эмира глазами, но не смолчал, как первый кочевник.

– Сула уже покинул лагерь. Он поднимет воинов дальних кочевий и тебе, и твоим воинам скоро будет смерть! Ваши головы будут надеты на копья…

Не дожидаясь, пока пленник закончит свою речь, эмир махнул рукой и стоявшие за спинами кочевников гулямы взмахнули саблями и отрубленные головы покатились по зеленой траве.

– Всем убитым кочевникам отрубить головы и надеть на копья. Копья воткнуть рядами в землю в сторону бегства хана Сулы. После этого снимаемся с лагеря и уходим в направлении севернее заходящего солнца.

Все происходило быстро и организованно. Гулямы не задавали вопросов, и через короткое время тысяча воинов эмира уже была в движении, покидая место боя. Им не удалось пообедать, и они на ходу грызли вяленое мясо убитых накануне диких антилоп.

– Расправой над убитыми кочевниками ты вызвал злобу и ненависть у степного народа, – несмело начала Адоната. – Они будут мстить. Как это можно совместить сегодняшнее сражение с тем, что ты хотел беспрепятственно пройти в Хазарию? Они же теперь постараются напасть и уничтожить нас!

Гулямы двигались не спеша, иногда лишь переводя лошадей с шага на рысь. И Адоната почти все время находилась рядом с Гаяром, стараясь сдерживать свою кобылу, чтобы своенравный жеребец не укусил ее за шею за нарушение дистанции.