Вокзал мёртвых душ. Том 3. Ветер с Севера

Морвейн Ветер

Вокзал мёртвых душ. Том 3. Ветер с Севера

ГЛАВА 1. Зима

Остаток каникул – по настоянию Батлера – они провели в том самом домике в горах, где уже были однажды. Предполагалось, что на сей раз Рон покажет Жозефине окрестности, но в первый же день та подхватила простуду и оставшуюся неделю провалялась в кровати.

– Мне так стыдно… – сказала она на третий день, абсолютно бесстыдно при этом прижимаясь к Рону всем телом.

Батлер сидел рядом со стаканом горячего молока, и когда его обхватили за пояс руки Жозефины, едва не опрокинул его на кровать.

– Жозефина! – он отставил стакан и притянул девушку к себе, чтобы поцеловать в висок.

– Заразишься, – сообщила Жозефина, тем не менее подставляя лицо для новых поцелуев.

Закончив целовать лицо Жозефины, Рон оторвал её от себя и, уложив обратно в постель, склонился над ней.

Жозефина тут же чуть развела бёдра, явно требуя продолжения.

– Уймись, у тебя молоко остывает, – Рон поцеловал её в лоб последний раз и сунул в руку стакан. – Хочу, чтобы ты все-таки выздоровела, и мы успели посмотреть город.

Жозефина вздохнула и принялась медленно, маленькими глоточками вливать в себя горячую жидкость.

– Ты как мой отец, – сказала она через некоторое время, метнув на Батлера мрачный взгляд.

Рон только приподнял бровь, но не шевельнулся, продолжая внимательно наблюдать, как Жозефина пьёт.

– Потому что вам обоим необходимо контролировать всё.

– Наверное нам обоим приходится решать за других, вот и всё.

Жозефина посмотрела на него неожиданно серьёзно.

– А ты не думаешь, что если бы не решал без конца за других, то, может быть, они быстрее научились бы решать за себя?

Уголок губ Батлера дёрнулся вверх и тут же снова замер.

– Жозефина, иногда нет времени на то, чтобы давать людям право подумать и выбрать самим. Как в том случае с поездом. Я до сих пор не знаю, сама ты прыгнула или нет, и разбираться времени не было.

– Тебе просто было всё равно, – фыркнула Жозефина.

– Всё равно? – теперь уже помрачнел Батлер.

– Да, всё равно, хочу я покончить с собой или нет. Ты принял решение – я должна быть с тобой. Чьи-то ещё желания не имели значения.

Рон смотрел на неё неподвижным взглядом, и Жозефина видела, как в глазах его начинает клубиться чёрный туман.

– Прости, – Жозефина вздохнула, залпом допила остатки молока и, наклонившись, прижалась к руке Батлера, положив подбородок ему на плечо.

– Ты и теперь не хочешь?

– Перестань. Я говорю о другом.

Рон промолчал. Он попытался встать, но Жозефина удержала его на месте.

– Посиди со мной.

– Мне надо работать. Раз уж отдыхать не получается.

Жозефина поморщилась и выпустила его руку.

Рон вышел, и пару минут Жозефина честно сидела в одиночестве, а потом, обмотавшись одеялом по уши, подхватила книгу, лежавшую на столе, и побрела к выходу.

Рон обнаружился в гостиной с ноутбуком в руках – видимо, в самом деле пытался работать.

Жозефина забралась на диван с другого конца – так, что пятки уткнулись в бок Батлеру, и, свернувшись калачиком, сунулась носом в книгу.

Читать не получалось – всё время клонило в сон, и она то и дело искоса поглядывала на Батлера, изучая нахмуренные брови и чуть заметные движения кадыка под подбородком.

У Рона, видимо, дело тоже не шло. Прошло минут пятнадцать, не больше, прежде чем он захлопнул ноутбук, отложил его в сторону и повернулся к Жозефине.

– Ты в самом деле хотела покончить с собой? – спросил он.

– Тогда или вообще?

– И тогда, и вообще.

Жозефина закусила губу.

– Вообще – да. Тогда… не знаю, что это было, просто закружилась голова, – она замолчала. – Я тебя тогда не поблагодарила… Но на самом деле я благодарна, Рон. И за это, и за всё. А ведь если бы ты не оказался рядом, у меня не было бы всех тех счастливых дней… вместе с тобой. И Люси… она так и осталась бы в коляске.

Рон будто и не заметил ничего из сказанного.

– А теперь? – спросил он.

– Что теперь?

– Ты всё ещё хочешь покончить с собой? Может, иногда?

Жозефина торопливо покачала головой.

– Зачем мне это? Мне хорошо с тобой. Я тебя люблю. Теперь ты и в это не веришь?

Лицо Батлера едва заметно дёрнулось.

– Иногда я сомневаюсь.

– Но почему, Рон?

Жозефина пересела поближе к нему так, чтобы можно было облокотиться о его плечо.

– Мне твои сомнения причиняют даже больше боли, чем сами ссоры. Неужели ты не понимаешь? Я всё для тебя сделаю.

Рон отвернулся к камину, но, не глядя, поймал Жозефину за талию и прижал вплотную к себе.

– Меня, наверное, не так уж часто любили. Были те, кто хотел моих денег или влияния… В лучшем случае они оказывались верными или благодарными. Но любить…

Жозефина тоже обняла его за пояс и прижалась лицом к его плечу.

– Я не другие.

Рон не ответил. Прождав с полминуты Жозефина отстранилась и, положив руку на щёку Рону, повернула его голову к себе.

– Я не другие, Рон, – повторила она громче и увереннее. – Мне нужен ты.

Рон наклонился к ней и мягко поцеловал, а затем не убрал лицо, а остался сидеть так, прижимаясь лбом ко лбу Жозефины. Глаза были закрыты, и даже так Жозефина заметила, каким расслабленным оно стало.

– Отдохни, Рон. Мы же за этим приехали. Убери этот чёртов ноутбук, и пошли в спальню. Не надо обо мне заботиться, просто поспи… Я сама позабочусь о тебе.

– Жозефина… – не открывая глаз, Рон тихонько усмехнулся. Потом обнял Жозефину вместе с одеялом, встал и потащил в спальню.

В спальне Рон в самом деле разделся и, оказавшись в постели, довольно быстро уснул. А Жозефина долго лежала, опершись о его грудь, рассматривала его лицо и тихо улыбалась.

К концу недели она всё же выздоровела, но о лыжах не могло идти и речи – Рон вообще отказывался подпускать её к снегу.

Мельком глянув на трассы с вершины горы, они отправились в город и весь остаток дня бродили по его прямым и широким улицам.

– Я здесь воевал, – сказал Рон, когда они остановились на одной из площадей. – Потому и хотел купить дом именно тут. Вот там, – он махнул рукой, – была наша база. Эрханцев было больше раза в два, а у нас приказ удержать позицию. Там чуть дальше гора, откуда можно покрыть огнём весь сектор. И радиовышка, которая держит всю местную сеть связи. Можно было просто выбить их парой орбитальных залпов, но кораблей всё не было, и мы четыре месяца держали эту чёртову вышку.

– Удержали? – спросила Жозефина с искренним интересом.

Рон поморщился.

– Пришёл приказ отступать. У нас половина бойцов полегла, прежде чем они приняли это решение. Да и я… Не очень по наземным боям. Моё дело небо. А тут просто оказался под боком не вовремя. Ребята тоже были в основном мои, из флота. Даже странно, что нас не выбили в первые же дни, до того, как мы приноровились держать оборону на земле.

– Но ведь это только четыре месяца, – сказала Жозефина задумчиво, – я всё равно не понимаю, почему именно здесь.

– Ну… был ещё Картук. Там я родился. Но он погиб. Потом только космос. И Фобос, – Рон пожал плечами. – Наверное, тогда мне казалось, что это вроде как… второй дом.

– А Астория? – Жозефина осторожно подтолкнула его вперёд, к следующей улице.

– Астория – просто бизнес-центр. Не уверен, что кому-то из тех, кто там обитает, это место нравится. Большинство всё-таки предпочитает Фобос или Селену. По крайней мере, с тех пор, как участки на Земле перестали продаваться.

– Да… На Земле…

Рон остановился и заставил Жозефину посмотреть себе в глаза.

– Ты хочешь вернуться?

– Не знаю… Мне стало как-то всё равно. Но иногда я думаю, что, если бы я могла… привести тебя в дом отца… Мне кажется, тебе бы понравилось жить там… Прости, – Жозефина отвернулась.

– Жозефина, если бы я мог, я бы уже выкупил его – и не потому, что хочу стать хозяином усадьбы на самой дорогой планете Федерации.

– Извини, – повторила Жозефина и, обняв его, уткнулась носом в плечо. – Я вовсе не к этому. Просто… ты спросил.

– Перестань, – Рон коснулся губами пушистой макушки. – Пошли, покажу ещё смотровую площадку, и будем возвращаться.

***

На Астории Жозефина пробыла недолго.

Она едва успела отметиться на работе – и тут же направилась заново собирать вещи – уже для отправки на Землю. За этим занятием её и застал Рон, который ещё только собирался на какую-то встречу.

– Ты опять уходишь? Что я сделал на этот раз? – спросил он недовольно. Лицо его при этом было таким мрачным, что Жозефина не удержалась и хихикнула.

Жозефина подошла к любовнику вплотную, обвила руками его шею и нежно поцеловала, хотя губы Батлера и остались неподвижными.

– Сессия, Рон. Мне нужно на Землю сдавать экзамены. Ты сам хотел, чтобы я закончила колледж.

– Ну да, – согласился Рон всё так же мрачно. – Не припомню, чтобы ты говорила…

– Я думала, ты знаешь. Сразу после новогодних праздников.

Жозефина ещё раз легко коснулась губ Рона и, разомкнув объятья, отправилась дальше собирать вещи.

Рон исчез из комнаты на несколько минут. Через стенку Жозефина слышала, как тот приглушённо разговаривает с кем-то по телефону. Она успела бросить в чемодан ещё пару блузок, когда Рон снова появился на пороге и сообщил тоном, не терпящим возражений:

– Я еду с тобой.

Жозефина открыла рот и снова закрыла, когда увидела, как Батлер извлекает из шкафа собственный чемодан. Он уже был наполовину заполнен, когда Рон наконец обернулся к Жозефине и встретил её упрямый, но полный недоумения взгляд.

– Мне не нравится этот МакГрегор.

Жозефина открыла рот, чтобы возразить, и снова закрыла.

– Помнится, – сказала она, наблюдая, как Рон продолжает паковать вещи, – у тебя всегда было так мало времени, что ты заставлял кандидаток на должность твоей помощницы ловить тебя между другими встречами на краю галактики.

– И что? – спросил Рон, застёгивая молнию и переворачивая чемодан.

Жозефина вздохнула.

– Да так. Ничего.

– Пришли мне график экзаменов. Возможно, в промежутках между ними тебе придётся посетить со мной несколько мест.

– Кто бы сомневался…

Жозефина бросила стопку юбок на дно своего чемодана и тоже закрыла молнию.

Вопреки её ожиданиям, поездка на Землю оказалась далеко не такой напряжённой, как она полагала. Рон заставил её присутствовать всего на одном приёме – остальные попадали на дни экзаменов или предшествующие им вечера.

Этот единственный проходил в доме Бёлеров – в Германии, и там было довольно много знакомых Жозефине лиц – как тех, с кем она познакомилась в последний год, так и тех, кого встречала много раньше. Была даже пара её бывших однокурсников.

Видимо знавший это, Рон не отходил от неё весь вечер и саму Жозефину никуда не отпускал. Впрочем, она и не слишком рвалась общаться с кем-то из старых знакомых. Напряжение, которое вызывало её появление когда-то, давно уже спало, и теперь она привлекала внимание только тех немногих, кому в самом деле была интересна в деловом или личном плане. Со старыми знакомыми Жозефина поздоровалась довольно сухо – и делала это под бдительным контролем со стороны Батлера. Никаких выпадов с их стороны не было, только серьёзные равнодушные взгляды, скрашенные вежливыми улыбками.

Хозяин, напротив, смотрел на Жозефину странно и, кажется, даже с долей неприязни. Обещанных бумаг он так и не прислал, а Жозефина, оказавшаяся под бдительным контролем Батлера, решила не напоминать.

Был на приёме и Гарднер. С Батлером он не поздоровался, а с Жозефиной обменялся несколькими долгими взглядами, значения которых Жозефина так и не поняла. Был ли Гарднер взбешён появлением скандальной записи в сети – так и осталось для неё загадкой.

Батлер в основном занимался своими делами, заводил и поддерживал какие-то знакомства, а Жозефина просто ходила за ним по пятам.

– Устала? – спросил Рон, когда они уже оказались в аэрокаре.

Жозефина посмотрела на него.

«Да» – хотела сказать она, но внезапно передумала.

– Не очень, а ты?

Рон пожал плечами.

– Как обычно.

– Видимо, нет.

Жозефина переместилась со своего сидения на колени Батлеру и мягко прикоснулась губами к его губам. Мягкость, впрочем, была весьма обманчива, потому что на деле Рон не мог ни отстраниться, ни отвернуться.

Он обнял Жозефину за талию и ответил на поцелуй.

– Совсем не устала, – пробормотал Рон, расстёгивая молнию на платье Жозефины и пробираясь руками под тонкую чёрную ткань.

– Ну… Разве что чуть-чуть.

Жозефина снова поймала его губу и чуть потянула на себя. Пальцы её тоже уже справились с застёжками пиджака Рона и теперь вовсю разбирались с ремнём.

– Всегда хотела сделать это в лимузине, – пояснила она, не отрываясь от своего занятия.

– Все… гда? – не договорив, Батлер ахнул, когда прохладная ладонь легла на его уже обнажённый пах.

– С тех пор, как встретила тебя, – Жозефина снова слегка потянула на себя его губу. Ей пришлось чуть приподнять бёдра, и тут же Жозефина обнаружила, что руки Батлера уже приподняли её юбку и вовсю шарят по ягодицам.

– Повернись, – прошептал Батлер, наклоняясь к её уху, и Жозефина послушно выполнила приказ.

Рон опустил ладонь ей на грудь и крепко прижал к себе.

Смочил пальцы языком и прошёлся ими по нежному телу девушки.

Чуть приподняв бёдра Жозефины, он резко усадил её на себя и, не сдержавшись, охнул в унисон с любимой.

– Рон… – выдохнула Жозефина и повела бёдрами.

– Чёрт…

Жозефина качнулась ещё раз, нащупывая нужное направление.

Рон всё ещё не хотел отпускать её грудь, и потому другой рукой обхватил поперёк живота, чуть приподнимая и помогая двигаться. Он закрыл глаза и уткнулся носом в спину Жозефины, наслаждаясь её движениями, с каждой секундой набиравшими скорость.

– Сладкая моя…

Жозефина тихо охнула и, прогнувшись, стиснула его плоть своим телом.

– Помоги мне, – прошептал Рон и ощутил, как с удвоенной силой сладко запульсировало тело Жозефины вокруг его члена.

Он тихо охнул и тоже кончил, а потом откинулся назад, всё ещё придерживая Жозефину за грудь и живот.

– Узнала, что хотела? – пробормотал он после минутного молчания.

Жозефина расслабилась в его руках, откинувшись назад, и не спешила отвечать. Только через несколько минут она все-таки перебралась на соседнее сиденье, кое-как привела одежду в порядок, прильнула к плечу Батлера и сонно пробормотала ему в ухо:

– Да. И, кажется, я всё-таки устала.

ГЛАВА 2. Шифр

Рон стоял на смотровой площадке, возвышавшейся над Дреймтауном – исторической столицей Селены.

Жозефина смотрела вниз, на раскинувшиеся далеко внизу домики, облицованные кирпичом. Корпуса были стальными, и внутри ничего исторического не было, но снаружи жители бывшей исследовательской базы старательно подражали земным городам и явно кичились древностью своего поселения.

Рон видел это место сотни раз – сверху, снизу и с других сторон. Его куда больше интересовал стройный силуэт в бежевом пальто у самого парапета.

Сложно судить о том, насколько меняется человек, когда он постоянно находится рядом. Жозефина находилась рядом почти всегда. Даже если Рон уезжал в одиночку – а делать это становилось всё тяжелей, и ему каждый раз приходилось убеждать себя, что Жозефина не просто его придаток, но и человек, которому нужна собственная жизнь – даже в этих случаях он то и дело заглядывал в телефон, не столько, чтобы проверить, сколько просто чтобы убедиться – Жозефина есть. Она никуда не делась.

Иногда Рон ловил на лице Жозефины, глядящей в собственный телефон, такую же улыбку, и тогда в груди разливалось незнакомое тепло. Он улыбался в ответ, уверенный в том, что Жозефина видит его, и долго пытался разглядеть на любимом лице те неуловимые детали, которые не могла передать камера – слегка порозовевшие щёки, свет в глазах, особые оттенки улыбки, которые могли предназначаться только ему.

Теперь уже Жозефина не казалась ему обычной, как в самую первую встречу. Рон много раз искал в других лицах отдельные её чёрточки – тонкие крылья носа, губы с уголками, чуть загнутыми вниз – и каждый раз видел, что всё это не то. Скорее уж все остальные были обыкновенными серыми тенями, но только не эта девушка, случайно попавшая к нему в руки и застрявшая в его объятьях навсегда.

Сложно судить о том, как меняется человек, когда он постоянно находится рядом, и всё же сейчас, глядя на Жозефину, Рон с удивлением понимал, что та выросла. Вряд ли девушка могла стать выше ростом, чем была в двадцать два – нет, Жозефине явно не грозило догнать в росте Батлера, да и просто превысить средние показатели – и всё же что-то поменялось в ней. Это что-то уже не позволяло Батлеру называть её девочкой или просто шептать в приступе нежности её короткое имя, до сих пор, как он знал, дозволенное только сестре – Жози.

Жозефина стала взрослее и решительнее. Она больше не впадала в меланхолию при первых признаках проблем и вообще на многое не обращала внимания. Рон не знал, нравится ли ему эта перемена. В Жозефине оставалось всё меньше той трогательной слабости, которая пробуждала в Батлере желание укутать её одеялом и загородить собой от всего мира. Жозефина всё ещё был чувственной, но совсем не в том смысле, что раньше – теперь в её чувственности было больше откровенного желания, а взгляд явственно говорил о том, что Жозефина всё для себя решила и знает, чего хочет. Решать за неё в самом деле становилось всё труднее, потому что порой она просто сообщала о своих планах как о состоявшемся факте – раньше, чем Батлер успевал получить информацию от секретарей.

Рон знал, что эта её стремительность пугает не только его, но и противников, и только этим и мог себя успокоить. В делах она становилась по настоящему бесценным союзником, но видеть рядом с собой в постели другого хищника… Рон не был уверен, что в самом деле хочет этого. Пока ещё её хватка проявлялась от случая к случаю, она будто натягивала вожжи на работе – и выпускала их, оказавшись рядом с Роном; но всё чаще Рона посещало ощущение, что не он управляет ситуацией – Жозефина позволяет ему собой управлять.

Она становилась сильнее и физически – как и подозревал Рон, одной самообороной дело не ограничилось, и вскоре Жозефина снова занялась своей коллекцией – на стене в кабинете висело уже пять револьверов разных эпох, только теперь все они были в рабочем состоянии, и Жозефина в самом деле практиковалась в стрельбе три раза в неделю.

Как-то она попыталась заговорить о других занятиях спортом – в начале марта Жозефина абсолютно внезапно для Рона заявила, что хочет набрать мышечную массу. К счастью, одного взгляда оказалось достаточно, чтобы та поняла всю неуместность этой идеи. Однако успокоилась Жозефина не сразу. Еще дважды она так или иначе подходила к Рону с вопросом о том, не сможет ли тот посоветовать ей хорошего тренера – Рон не сомневался, что в этой мнимой доверчивости куда больше желания польстить, чем социальной беспомощности – и не хочет ли Рон походить в тренажёрный зал вместе с ней. Последний вариант ещё мог бы быть интересен, но никак не проходил в силу занятости обоих. К тому же, Рон абсолютно не хотел видеть у себя в постели гору мускулов, о чём и сказал напрямую.

– Но тебе же нравится Сэнди Ханнесон, – ответила Жозефина тогда.

Сэнди была предметом постоянных упрёков Жозефины последние несколько недель. Довольно молодая актриса, она чем-то неуловимо походила на Жозефину – такие же острые скулы и светлые волосы. Видимо, именно это сходство и не давало Жозефине покоя. Рон переспал с Сэнди лет пять назад. Роман выдержал две недели, после чего оба решили, что не созданы друг для друга. Собственно, ничего долговременного не предполагалось с самого начала – Ханнесон была родом из того мира, где секс – не повод для знакомства. Эта история никогда бы и не всплыла, если бы некоторое время назад они не встретили Сэнди на вечеринке в честь шестидесятилетия «Mithril on Stars». Рон понятия не имел, как на такое мероприятие могла попасть девушка из шоу-бизнеса – видимо предполагалось, что Ханнесон будет служить украшением стола. Рон не знал, насколько всегда открытая для общения, но, как помнил Батлер, всё же сравнительно тактичная актриса понимала свою роль в его собственной жизни в целом и на этом мероприятии в частности. В том, что Ханнесон подошла поздороваться – не было, в принципе, ничего предосудительного – они даже созванивались несколько раз за прошедшие годы. Но что-то видимо было во взгляде или движениях Сэнди, что заставило обычно невозмутимую Жозефину наброситься на неё как ястреба на добычу. До сих пор такое количество сомнительных комплиментов Рон слышал от Жозефины только в адрес Дезире.

К концу вечера Батлер вздохнул с облегчением, но оказалось, что ничего ещё не закончилось. Придя домой, Жозефина несколько часов рассматривала фотографии Сэнди в сети, и, скачав её фильмографию, в течение недели травила Рона какими-то бестолковыми комедиями, то и дело задавая вопросы наподобие: «Как она тебе вот тут, когда целует Майкла?».

Рон успел известись, выдумывая дипломатичные ответы, но, кажется, они не слишком помогали – Жозефина видела насквозь, что Ханнесон его в самом деле заводит. Во-первых, дело тут было в том самом сходстве. Во-вторых, как верно угадала Жозефина, в куда более подтянутом теле Сэнди. Рон отлично отдавал себе отчёт в том, что работа Сэнди – следить за собой, и воспринимал её скорее, как некий элитный вариант проститутки, о чём и сказал к концу недели Жозефине. Казалось, та немного успокоилась – но снова ненадолго. При первой возможности она опять припоминала Сэнди, постоянно переворачивая безобидные комментарии к нелепым фильмам, которые им пришлось посмотреть вместе, и выжимая из них несуществующие смыслы.

Рон подозревал, что Жозефина за что-то мстит.

– Но тебе же нравится Сэнди Ханнесон, – этот вопрос Рона всё-таки добил. После короткой ссоры они долго трахались на подоконнике, только уже не с Сэнди, а с Жозефиной, и, в конце концов, Рон сдался.

– Бег, – сказал он.

– Но бег не наращивает мышцы!

– Бег и ещё что-то из лёгкой атлетики. Я подберу тренера.

Жозефина вздохнула и опустила голову Рону на плечо.

– Хорошо.

Имя Сэнди Ханнесон больше не вспоминалось.

***

Рон подошёл к Жозефине сзади и, положив руки ей на плечи, зарылся носом в волосы. Жозефина лишь чуть откинулась назад, полностью отдавая себя в его распоряжение. Она скрестила локти на груди и опустила ладони поверх пальцев Батлера, запрокинула голову и потянулась к нему за поцелуем.

– Я люблю тебя, – прошептала она в самые губы Рону, прежде чем соприкоснуться с ним. Поцелуй вышел долгим и тёплым – куда теплее мартовского воздуха горной площадки.

Рон отстранился и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Как далеко ты готова пойти?

Жозефина чуть напряглась, но ответила:

– Так далеко, как ты скажешь.

Рон ещё раз поцеловал её, уже в висок, а затем отстранился и снова заглянул в глаза.

– Я не о нас. Я о бизнесе.

Жозефина пожала плечами, но было в этом движении что-то такое, что Рону показалось, что она поёжилась.

– Я думаю, – сказала Жозефина медленно, – что назад мне уже не вернуться. Я ведь понимаю, что это был за проект. Тот, с которого я начинала. Это из…

– Тихо, – Рон приложил палец к её губам. – Если что-то и вскроется, я не допущу, чтобы добрались до тебя, – Рон помолчал. – Вопрос в том, хочешь ли ты знать, если я делаю ещё что-то подобное, или предпочтёшь не касаться этих дел?

– Я тебе сказала давным-давно, что прощу тебе всё. С тех пор ничего не изменилось.

Рон кивнул.

– Тот человек, с которым мы встречаемся сегодня… Я хочу, чтобы ты понимал. Обращаться к нему можно только в крайнем случае. Информацию о себе свести к минимуму.

Жозефина нахмурился и повернулась к Рону.

– Тогда зачем ты хочешь нас познакомить?

– Пойдём, – сказал Рон вместо ответа и потянул её вниз. Сегодня они были без шофёра и, как показалось Жозефине, без охраны, – она давно уже привыкла подмечать привычные чёрные аэромобили в отдалении. Ни на площадке, ни по дороге вниз, ни потом в городе – рядом их не было.

Серебристый аэромобиль Батлера остановился около высотного здания далеко за пределами исторического центра. На здании красовалась вывеска «Intelligence Manage», но, когда они вышли, Рон направился не туда, а к соседнему, не слишком заметному домику. Вывески здесь не было, но, войдя внутрь, Жозефина увидела, что они оказались в весьма респектабельном баре без единого, впрочем, посетителя.

Рон кивнул бармену, который, видимо, знал его в лицо, и прошёл в один из VIP-кабинетов.

Он молча сел в одно из кресел. Жозефина чуть заметно поклонилась уже сидевшему за столом мужчине с чёрными гладкими волосами, зачёсанными к затылку, и села на другое свободное место.