Хрупкое заклинание

– Посмотрим! Может быть.

Его глаза заблестели холодным весельем.

– Тогда продолжай.

– Я понимаю, что у вас сложные чувства и что вы находитесь под большим давлением, но… – Он усмехнулся. Не обращая внимания на его вопиющее презрение, она продолжила: – Но этот процесс пройдет гораздо спокойнее, если вы поможете мне. Ваш брат…

– Вы ничего не знаете о моем брате.

В этот момент все его стены рухнули, все оружие его бастионов нацелилось на нее. Если бы она была менее злой, если бы не читала колонку Лавлейс, если бы два человека не заставляли ее чувствовать себя маленькой из-за того, что она махлийка, она могла бы струсить. Но внутри нее горела обида, которая не желала утихать ни на минуту. Как он мог считать себя таким изгоем? Он принц, сын самого могущественного человека в мире, житель самого великолепного дома, который она когда-либо видела. В его жизни не было ни минуты страдания, и в тот единственный раз, когда его попросили сделать что-то, что его не устраивало, он повел себя как избалованный ребенок.

Он мог и хотел превратить ее мечты в пустые хлопоты. Это горькое осознание прогнало все здравые мысли.

– Может, и нет, – возразила она, – но я знаю вас, сэр. Если вы не считаетесь ни с кем, кроме себя, то неудивительно, что вы так несчастны – настолько, что намерены сделать всех остальных такими же несчастными!

Губы Кита скривились от удивления, и он выглядел искренне пораженным. Этот взгляд на ужасную, с таким трудом завоеванную уязвимость заставил ее желудок резко скрутиться от сожаления. Ей не стало легче от того, что она потакала своему гневу. Она лишь запустила пальцы в рану.

Но через мгновение обида исчезла с его лица, сменившись привычным презрением.

– Такая наивность в конце концов тебя подведет. При авлийском дворе гораздо лучше заботиться только о себе. Тебе стоит понять это сейчас, пока тебя не бросили в эту яму с гадюками.

«Ты умная девочка, Нив, но ты витаешь в облаках, – так сказала бабушка в тот вечер, когда пришло ее приглашение. – Ты еще не знаешь, что мир жесток».

Воспоминание об этих словах словно ударило ее под дых.

Ее семья подарила ей счастливую жизнь. Нив не пережила ни войны, ни голода. В детстве она проводила беззаботные дни, носясь по деревне и гоняясь за феями, искушая Пресветлых похитить ее. Но она видела тьму, которая, словно призрак, сгущалась над каждым взрослым в Катерлоу. Она видела перемены в их характерах и непредсказуемые волны их горя. Она видела, как меняется настроение в сезон сбора урожая, как оно становится мрачным и гнетущим, словно море в шторм, и меняется только тогда, когда из земли вынимают первую картофелину. Возможно, она сама не знала уколов жестокости, но узнавала форму шрамов, которые она оставляет. Она вполне могла быть глупой и рассеянной, но не была дурой.

– Я из Махлэнда, если вы вдруг забыли, и не понаслышке знаю, какими ужасными могут быть дворяне. Вы один из них. Более того, вы один из худших! Магия вашей семьи вызвала Порчу, а ваш отец ничего не делал, пока мои сородичи умирали от голода. – Нив сделала шаг к Киту, и они оказались почти вплотную друг к другу. – И теперь ваш брат продолжает ничего не делать, видя их страдания! Я вижу, что вы только и делаете, что размышляете и жалуетесь. Почему вы ничего не предпринимаете?

Воздух между ними словно воспламенился. Они оба тяжело дышали, и она могла поклясться, что ее пульс бился достаточно громко, чтобы он мог его услышать. Когда она снова встретилась с его глазами, они пылали от гнева. А далеко под ними, в туманной и слабой дымке, было что-то, от чего у нее перехватило дыхание.

Стыд?

– Мы закончили на сегодня, – сказал он.

– Подождите! Я…

Дверь захлопнулась.

– Мне жаль.

Напряжение, удерживавшее Нив на ногах, испарилось, и она рухнула на пуфик, зарылась лицом в ладони и громко застонала, чтобы выплеснуть накопившуюся энергию. Что это было? Но она могла быть настолько глупа, чтобы затеять битву с принцем Авалэнда?

Нив поняла, что он сбежал с поля боя.

Она прогнала принца и теперь чувствовала себя странно нервной, как будто открыла в себе какую-то новую, непонятную магию. Сейчас она с трудом узнавала себя: дерзкая, не терпящая возражений. Но жар их спора преобразил ее. Она никогда не вступала в такие битвы, не выбирала слова, чтобы ранить. Но что-то в Ките Кармине заставило ее забыть о себе и отбросить последние остатки самоконтроля.

Если Кит расскажет Джеку о том, как она вела себя сегодня, тот вполне может ее уволить. От этой мысли у нее снова забурлила кровь. Но у нее не было выбора, она должна была доказать ему свою правоту раз и навсегда.

Она сошьет ему наряд, который не может не понравиться.

Значит, что она не должна поддаваться искушению сделать его пурпурным или бархатным чисто из вредности. Она и так уже заслужила его ненависть. Не нужно излишествовать. Тем не менее что-то яркое будет эффектно контрастировать с его волосами, а желтый цвет может подчеркнуть золото его глаз…

«Сосредоточься, Нив!» Оглядевшись, она моргнула, чтобы помочь зрению адаптироваться. В комнате внезапно стало темно. Наконец она заметила, что окно наполовину скрыто крапивой, которая упрямо цеплялась за стекло, ее усики, словно плавники, пытались пробиться внутрь. Цветы ее, однако, распустились не розовыми, а золотистыми. Онемев, Нив пересекла комнату и открыла створку. Она вырвала часть крапивы, наблюдая за тем, как листья падают на землю к ее ногам. Таков был и Кит, столь же прекрасный, сколь и колючий.

5

Несмотря на шум, разносившийся по переполненному залу для приемов, Нив боялась, что заснет прямо стоя.

Давненько она не засиживалась допоздна, чтобы закончить работу над изделием. За неделю, прошедшую после встречи с Китом, она создала сюртук, который ее помощницы помогли ей сшить с особой тщательностью. Несмотря на это, ей потребовалась все время до последней минуты, чтобы закончить вышивку чар на ткани. Она дотащилась до кровати, когда уже не могла держать глаза открытыми и в третий раз укололась иголкой. Ей удалось поспать не более трех часов, но предвкушение притупило острые углы ее изнеможения.

Она хотела увидеть Кита. Сегодня утром его камердинер пришел в мастерскую как раз в тот момент, когда она и другая швея закладывали последний стежок в подкладку. Он спрятал одежду в коробку, перевязал бечевкой и унес. Чего бы она только не отдала, чтобы увидеть момент, когда Кит впервые мерил новый сюртук, когда он понял, что ошибся в ней. А вдруг он решит выгнать ее!

По позвоночнику пробежала колючая дрожь, но она ее проигнорировала. В конце концов, ее еще не изгнали из королевства, Джек даже лично пригласил ее на представление дебютантов, где инфанта Роза впервые появится при авлийском дворе. Его гостеприимство озадачивало. Зачем оказывать его простой девушке? Но лучше не сомневаться ни в нем, ни в своей удаче.

Бесполезно беспокоиться, решила она, пока ее не выкинут из дворца и не обвинят в домогательствах к младшему принцу.

Кто-то схватил ее за руку, чтобы привлечь внимание. Нив повернулась к молодой женщине – дебютантке, судя по букету карминно-красных роз, за который она цеплялась, как за спасательный круг.

– Простите, мисс! Вы не возражаете, если я постою рядом с вами? Я понимаю, что это звучит безумно, но от вас исходит аура спокойствия.

К этому времени странность просьбы перестала ее волновать. Чары покоя, которые она вшила в платье, оказались гораздо сильнее, чем она предполагала. Очевидно, взгляд на платье успокаивал разум так же эффективно, как и его ношение. Для Нив это все равно что стоять по щиколотку в волнах прибоя в туманный день или бродить при свете ламп, пока никто в целом мире еще не проснулся.

– О, конечно, никаких проблем! Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, если найдете место.

Девушку, казалось, раздражал акцент Нив, но самоконтроль, видимо, взял верх над чинами.

– Благодарю вас, мисс. Святые воистину благословили вас.

С этими словами она вклинилась в небольшую толпу девушек, собравшихся вокруг Нив. При любых других обстоятельствах она, возможно, испытывала бы неловкость, оказавшись в окружении стольких девушек: одни хитрые и резкие, другие краснеющие и вялые, кто-то на грани слез, а какие-то ясноглазы и уравновешены. Группа девушек толпилась у зеркала в золоченой раме, суетливо поправляя макияж и головные уборы из перьев.

Главным трендом этого Сезона стала вычурность. Ушли классические линии и простые силуэты. В моде всевозможные декоративные ужасы и прелести: погоны, лямочки, цветы, воланы, кружева, обилие бисера, пришитого к каждой оборке. По одежде Нив могла определить, у кого из них есть деньги, а кто цепляется за свое наследие, как за кусок камня. Большинству из них было не больше шестнадцати. Такие юные, но уже готовы выйти замуж ради семьи. Они обладали большим богатством, чем она могла мечтать, и все же ее сердце болело за них. Она сочувствовала им, если не сказать больше, поскольку их обязательства были непомерно тяжелы.

Лакей, стоявший на страже у входа, кивнул Нив:

– Вы можете войти.

Девушки за ее спиной нервно вздохнули, когда она направилась в гостиную, унося с собой успокаивающие чары. Войдя, она увидела принца-регента, неподвижного и внушительного, как статуя. Вдоль стен плечом к плечу сидели придворные и вельможи, тихо переговариваясь друг с другом. Нив из-под ресниц окинула взглядом толпу и заметила на лицах присутствующих разные оттенки тревоги и гордости. Должно быть, у каждого из них были дочери, которых сегодня представляли Джеку. Их количество поражало. Махлэнду повезло, если в каждом втором поколении рождался ребенок с магическими способностями. Но в Авалэнде аристократы заключали браки, чтобы их магическая родословная не прерывалась.

– Мисс Нив О’Коннор, – объявил глашатай.

Все их взгляды устремились на нее. По комнате пронеслись шепотки. Нив не нервничала благодаря чарам, вплетенным в платье. Она слышала слова «махлийская женщина» и «швея», но магия хранила ее в неприступном спокойствии. Оставалось только яркое волнение. Когда она шла по центральному проходу, кристаллы на лифе платья мерцали, как лунный свет на тихом пруду. Напряжение в зале дрожало, то затихая, то вспыхивая по мере того, как она проходила мимо, а дворяне смотрели ей вслед с жадностью. Все шло гораздо лучше, чем она предполагала.

И тут она заметила Кита. Его взгляд впился в Нив. Она замедлила шаг, но желание жениха заставить ее робеть пробудило в девушке чувство собственного достоинства. Высоко подняв подбородок, она остановилась перед Джеком и сделала реверанс.

– Мисс О’Коннор, – сказал Джек, – благодарю, что пришли. Понимаю, что это необычно, но я хочу, чтобы вы чувствовали себя здесь желанной гостьей.

Любезность принца заставила ее почувствовать себя не в своей тарелке. Она не могла примириться с тем, что говорила о нем Лавлейс. Если он действительно презирает ее народ, зачем он так любезничает с ней?

– Благодарю вас, ваше высочество. Вы оказали мне честь.

По мере того как он вглядывался в ее платье, хмурость в его взгляде таяла. Это было столь поразительное преображение, что она удивилась, насколько взволнованным он обычно выглядел. Он слишком молод, чтобы нести на себе груз управления государством.

– Не знаю, какой магией вы воздействовали на моего брата, но он выглядит…

Нив перевела взгляд на Кита. Каким словом она могла бы охарактеризовать его? Поразительный? Да. Царственный? Возможно. Но значительный – то, на что она рассчитывала, когда шила этот проклятый сюртук, – конечно нет. Он излучал такое зловещее недовольство, что никто не решался подойти к нему на расстояние вытянутой руки.

Возможно, это ее вина. Нет, это точно ее вина!

Чары, которые она вшила в его плащ, досаждали ей так, как мало кто до этого. Ее обида и раздражение вплелись в нить так настойчиво, что она потратила половину времени на то, чтобы выкорчевать эту часть своей же работы. Она хотела, чтобы он внушал чувство должного уважения, а может быть, и благоговения. Вместо этого она, похоже, перестаралась и попала в сферу чего-то гнусного. Кит нависал над плечом брата, как некий теневой советник. Полы сюртука уходили в темноту, а ткань казалась прозрачной, как у призрака.

Наконец Джек сказал:

– …благопристойным.

– Я… э-э-э… я очень рада, что вы так считаете, сэр.

– Позвольте представить вам мою жену принцессу Софию!

– Вашу… Ох!

Нив могла бы и не заметить ее, если бы Джек не указал на молодую женщину не старше двадцати лет, скромно стоящую рядом с ним с улыбкой, настолько приятной, что та казалась пустой. София была, что неудивительно, красива, но бесцветна и неподвижна, как выпавший снег. Ее глаза отливали голубизной, тугие локоны вокруг лица сияли белизной в солнечном свете. Она возвышалась над Нив с изяществом, больше подходящим балерине, чем принцессе.

– Приятно познакомиться с вами, мисс О’Коннор. – София протянула руку.

Нив приняла ее, удивляясь нежности запястья и холоду кожи. На большом пальце сверкнуло кольцо с сапфиром.

– Мне очень приятно, ваше высочество.

На мгновение она замерла, почти нежно сжимая руку принцессы. Очевидно, в этом ритуале было что-то неизвестное ей, потому что Кит выглядел так, словно его чрезвычайно развлекало это неловкое молчание. Неужели он не может позволить Нив спокойно существовать?

София отпустила ее и прокомментировала:

– У вас такое самообладание. Это, должно быть, не первый ваш Сезон?

Нив едва уловила акцент в отрывистом, тщательно выверенном авлийском говоре Софии. Если ей не изменяла память, принцесса родом из Саксы – королевства, только что пережившего гражданскую войну. Отец Софии, свергнув предыдущую королевскую семью, вышел из нее победителем. Затем он скрепил свой союз с Авалэндом браком Софии с Джеком, точно так же Джек собирался поступить с Китом.

Джек и София стояли на приличном расстоянии друг от друга, словно их разделяла ледяная стена. Нив сразу же поняла суть их отношений: они не любили друг друга. Неудивительно, что Джек не мог ни представить, ни пожелать брату ничего иного.

– Это всего лишь чары на моем платье, ваше высочество, и никаких моих достоинств.

– Ваш талант поистине поразителен. Я читала, что жители Махлэнда обладают необыкновенным даром к ремеслам, и вижу, что это не преувеличение. Если вы найдете время, я попрошу вас помочь мне с рукоделием.

– С радостью! – Нив улыбнулась. – Вышивание – одна из моих самых больших радостей.

Улыбка Софии стала робко обнадеживающей.

– Мистер Габриэль Синклер, – провозгласил глашатай.

Мистер? Нив могла бы поклясться, что он сказал ей, что его отец был герцогом. Ропот в комнате сразу же стал неодобрительным. Все взгляды в зале обратились к Синклеру, а лица искривились от отвращения. Сердце Нив заныло. Что такого написала Лавлейс, что создало ему такую репутацию?

Синклер вошел, высоко подняв подбородок, в нарядном сюртуке из золотисто-рыжего хлопка. Он не удостоил их ни взглядом, ни улыбкой, ни приветствием. Одна его рука лениво лежала в кармане, но Нив видела, как напряжены его плечи.

Он встал рядом с ней и спросил:

– Вы не возражаете, если я вклинюсь?

– Синклер, – проговорил Джек с ровной открытой неприязнью.

– Ваше высочество! – Улыбка Синклера казалась безразличной, но блеск в его глазах подсказал Нив, что неприязнь взаимна. – Скучали по мне?

Джек выглядел затравленным, что, по мнению Нив, было достаточным ответом.

– Вы еще не обдумали то, что я сказал вам?

– Я успел обдумать достаточно. Вам не стоит беспокоиться обо мне.

– И почему я в этом сомневаюсь? – Джек вздохнул. – Можете идти. Оба. За вами уже скопилась очередь ожидающих.

– Да, сэр! – Синклер поклонился, эффектно взмахнув рукой.

Этот жест был слишком официальным, чтобы выглядеть вежливым.

Что это было? Если бы только в обществе считалось приемлемым задавать вопросы, на которые она хотела получить ответы!

Синклер не стал терять ни минуты и нырнул в толпу. Нив последовала за ним, протискиваясь мимо гостей и бормоча извинения. Но когда она увидела, что Кит направляется к ним, ей пришлось побороть желание провалиться сквозь землю или убежать. Она не хотела говорить с ним после их ссоры, случившейся несколько дней назад. К тому же чары, наложенные на сюртук Кита, заставляли ее чувствовать себя скользкой, а все волоски на затылке вставали дыбом. Даже Синклер вздрогнул при его приближении. Отчасти ей хотелось порадоваться, что Кит вынужден носить эту чудовищную одежду, но она не получала удовлетворения от столь плохо выполненной работы. Никогда в жизни ей не доводилось так неудачно наложить чары.

– Кит, – сказал Синклер, явно решив довести дело до конца, – ты хорошо себя вел?

– Кажется, не только мне нужно вести себя хорошо.

– Ты ранишь меня в самое сердце, – ответил тот, – а я-то думал, что смогу продержаться весь Сезон только с одним Кармином, висящим у меня на хвосте.

Кит скрестил руки, но выражение его лица смягчилось.

– Не обращай на него внимания. Он снова читал ту газетенку, и у него испортилось настроение.

– У него всегда плохое настроение. – Через мгновение Синклер добавил: – Отличный сюртук.

– Неужели? – спросил Кит с раздражением.

– О да! Не хочу тебя обидеть, но твой обычный черный и только черный гардероб начал меня угнетать. А сейчас я чувствую себя тепло и уютно, просто глядя на тебя.

– Отвали на хрен, – огрызнулся Кит, но в его словах не слышалось злости.

Нив фыркнула. Она не ожидала, что из уст принца прозвучит такая брань. Кит и Синклер препирались, словно пара махлийских парней, бредущих домой из паба. Некоторые вещи, как она полагала, были общими для всех.

– Не имел намерения обидеть вас, мисс О’Коннор, – сказал Синклер через мгновение, – это прекрасный сюртук. Киту очень идет.

– Спасибо, – жалобно проговорила девушка.

Синклер изогнул бровь в ответ. Его взгляд метался между Китом и Нив.

– О! Я вижу, вы двое по-прежнему прекрасно ладите.

Кит надулся:

– Ты что, не способен заниматься только своими делами?

– Ну-ну, Кристофер, ты уверен, что именно так хочешь со мной разговаривать? Я ведь знаю все твои секреты. – Синклер придвинулся ближе к Нив и понизил голос до заговорщицкого шепота. – Знаете ли вы, мисс О’Коннор, что Кит был очень чувствительным ребенком? Я помню, как в его десятый день рождения…

– Прекрати. – Лицо Кита мгновенно стало пунцовым. – Что с тобой сегодня?

– Со мной? Ничего необычного. – Синклер лукаво улыбнулся Нив.

В этот момент двери гостиной распахнулись, впустив в зал шум возбужденной болтовни и нервного хихиканья. Представление дебютанток началось.

– Мисс Селби, – объявил глашатай, – в сопровождении своей матери достопочтенной леди Селби.

Мисс Селби вошла в комнату с непомерно высоко поднятым подбородком, скорее всего, чтобы уравновесить свой неустойчивый головной убор. Перья в ее волосах поднимались в воздух почти на метр и трепетали при каждом шаге. В одной руке она держала веер из слоновой кости, а в другой сжимала букет белых лилий. Она сделала реверанс Джеку и приняла протянутую руку Софии. Нив поняла свою ошибку, когда мисс Селби прижалась поцелуем к сапфиру в кольце Софии.

– Ваши королевские высочества, – сказала девушка с серьезной торжественностью, – в моих жилах течет божественная кровь святой Изольды. Что бы вы хотели услышать?

Окружавшие их вельможи склонились в поклоне, возбужденно переговариваясь.

– Каким даром обладала святая Изольда? – спросила Нив.

– Даром прорицания, – ответил Кит.

Нив никогда не видела магии такого рода. Прорицатели не ступали на махлийскую землю уже много веков. Авлийцы тщательно избавились от них в первые дни своего вторжения.

– Это невероятно.

Синклер пожал плечами:

– Не стоит слишком волноваться. В прошлом году ее старшая сестра предсказала, что у нас будет как минимум один маленький наследник престола, и посмотрите, чем это обернулось.

Кит бросил на него взгляд, полный отвращения.

– Будет ли день свадьбы благоприятным? – спросила София.

Глаза мисс Селби вспыхнули золотым огнем. Драматическое молчание затянулось настолько, что стало неловким. Где-то в глубине гостиной кто-то кашлянул. Наконец мисс Селби заговорила:

– Вероятность дождя в день свадьбы инфанты Розы и принца Кристофера составляет двадцать процентов. – Пауза. – Эмм… скорее всего. Я могу сказать это примерно с двадцатипятипроцентной уверенностью.

– Спасибо, мисс Селби, – Джек потер виски, как будто боролся с головной болью, – это очень познавательно.

Сдержанные аплодисменты проводили прорицательницу к выходу из зала.

Пока следующая дебютантка пробиралась по проходу, Нив бросила взгляд на Кита. С каким бы трудом она ни терпела его, как бы невыносимо грубо он ни обращался с ней, Нив не могла позволить ему поверить, что этот ужасный сюртук отражал все ее способности. Так просто не могло быть.

Она наклонилась ближе и прошептала:

– Ваше высочество.

– Я просил не называть меня так. – Он тихо вздохнул, как будто разговор уже вымотал его. – Чего ты хочешь?

Почему принц не усвоил ни одного урока хороших манер? Конечно, она не знала, чему учат благородных детей, но была уверена, что в учебном плане есть хотя бы базовый урок этикета.

– Я хотела поговорить с вами о вашем сюртуке.

– Он придает мне зловещий вид, – проговорил принц и добавил: – Я знаю.

Нив вся сжалась:

– Конечно, вы знаете.

– Такое ощущение, что этот сюртук меня ненавидит.

Она поморщилась:

– Я знаю.

– Сегодня праздник, и этот наряд несколько неуместен для такого случая.

Унижение и возмущение бурлили в ней.

– Я знаю. Это произошло случайно. Не нужно сыпать соль на рану.

Кит выдержал долгую паузу:

– Ты бы видела лицо Джека.

Образ принца предстал перед ней в полной яркости. Кит, спускающийся по императорской лестнице с темной и угрожающей аурой. Джек, совершенно убитый и слишком вежливый, чтобы хоть слово сказать кому-то об этом. Она ничего не могла с собой поделать и подавила смех, приглушив его, как могла, рукой. К ее удивлению, губы Кита скривились, но лишь едва заметно, в кривой полуулыбке.

Он действительно был прекрасен.

И она не должна замечать это. Как у всех Пресветлых, его красота всего лишь гламур, скрывавший гнилую изнанку. Один совместно разделенный момент не оправдывал его.

– Мисс Бофорт, – возгласил герольд, – представлена своей тетей виконтессой Гросвенор.

Мисс Бофорт, по ее собственному признанию, обладала божественной кровью одной из самых почитаемых фигур авлийской истории – святой Жанны. По щелчку ее пальцев все свечи в комнате потухли. Толпа нервно зашумела, а затем разразилась восторженными возгласами, когда они снова вспыхнули.

Нив снова повернулась к Киту. В теплых объятиях толпы они словно были наедине.

– Знаете, вы ушли, прежде чем я успела обсудить с вами, какой наряд вам действительно нужен.

– Я думаю точно так же, – скептически проговорил он.

– Нам нужно обсудить, что вы хотите носить в течение Сезона и надеть на свадьбу. Но пока нам не нужно говорить о свадебном плаще. Скажите, что вы любите носить?

– Ничего.

Должно быть, ею овладел какой-то необычный капризный порыв, потому что, не успев додумать мысль до конца, она притворно испугалась и сказала:

– Вы снова изменили свои планы.

Ему потребовалось мгновение, чтобы уловить смысл ее слов. Его лицо очень медленно покраснело, прежде чем он овладел собой. До сих пор она не привыкла к тому, что он так быстро краснеет, и, каким отстраненным ни притворялся бы, ему плохо удается скрывать эмоции.

– Тогда все, что угодно. Это неважно.

– Но у вас наверняка есть предпочтения, – подбодрила она, – цвета, которые вам нравятся и не нравятся, определенный фасон, которым вы восхищаетесь, то, что вы хотите чувствовать, когда люди смотрят на вас…

– Мне вообще наплевать, – жестко ответил он. – Я никогда в жизни не задумывался о цветах. Уверен, у моего брата будет достаточно мнений для нас обоих.

– Но ведь не ваш брат пойдет к алтарю, а вы. – Нив уперла руки в бока. – Все, что угодно. Любая мелочь поможет мне. Пожалуйста, расскажите!

– Неужели так трудно понять? Я вообще не хочу, чтобы люди смотрели на меня.

Кит резко отстранился от девушки и устремил взгляд на происходящее.

Задыхаясь от злости, Нив вернулась к дебютанткам, но ей с трудом удавалось сосредоточиться. Прошел почти час, она уже перестала следить за девушками. Одна левитировала в нескольких дюймах от земли, ее волосы взметнулись к потолку, как будто она находилась под водой. Другая упала в обморок, как только поцеловала кольцо Софии. Чтобы привести ее в чувство, потребовались помощь матери, пузырек с нюхательными солями и двое посторонних. Вроде бы ничего особенного не произошло, но все аплодировали.