Кофе с Любовью

Так, Семён, успокойся. Это просто день напряжённый. Нельзя срываться на единственно родном человеке. Ты же в доме глава.

– Любаш, доченька, – зову через дверь, легонько стуча. Слышу тихий всхлип и начинаю злиться уже сам на себя. – Дочунь, ну, прости ты меня. Но я не могу допустить, чтобы с тобой что-то произошло, или тебя кто-то обидел, понимаешь?

Люба молчит, но знаю, что слышит. Ох уж эти женщины.

– Давай мы с тобой договоримся: ты просто расскажешь, с кем встречаешься. Я пообщаюсь с этим… парнем, – с трудом выдавливаю из себя это слово, так как назвать хочется его по-другому. – А после ты уже сможешь с ним продолжить общаться.

Если я его не прикопаю где-нибудь за городом. Но этого я, естественно, не говорю.

Стою ещё несколько минут, надеясь на то, что моя девочка оттает, но в следующую минуту слышу, как бахает дверь в её ванную, выводя меня ещё сильнее.

– Ну и… – резко закрываю рот. Я, конечно, могу продолжить орать на дверь, да толку.

Вот же мелочь противная. Ты смотри, как она защищает этого своего таинственного парня.

Резко разворачиваюсь и, быстро спустившись, натыкаюсь на две пары глаз. Серый немного бледный, а вот Андрей меня напрягает своей вольной позой. Ну кто-то должен отхватить сегодня пиздюлей.

– Если вы, сволочи, не найдёте мне этого парня, я вам по очереди отстрелю ваши родильные органы, ясно? – рявкаю на пацанов, да так, что Серый бледнеет, понимая, что я не шучу.

А вот Андрюха явно другого мнения. Ну, никто не виноват. Быстро приближаюсь к нему и одним точным ударом заставляю парня согнутся пополам.

– Я понятно объяснил? – наклоняюсь к его уху.

– Да, шеф, – сквозь зубы выдыхает Андрюха.

– Да, шеф, мы всё поняли. Постараемся, – быстро добавляет Серый.

– Мне нужно, чтобы вы нашли, а не постарались! – рычу на них. – И остальным передайте, что если кто-то заметит где-то Любу одну, то глаз с неё не спускать.

– Поняли, шеф.

Разворачиваюсь в сторону кабинета, но вспоминаю кое-что.

– А ты, – снова подхожу вплотную к Андрюхе и, взяв его за горло, сжимаю, чтобы мои слова точно попали в его мозг, – ещё раз попробуешь зажать мою дочь где бы то ни было или подойти к ней ближе, чем на два метра, или, не дай бог, обидеть словом, я тебя первым прикопаю в лесополосе, ясно? – Заглядываю в глаза парню и вижу, что до него доходит.

– Понял, шеф, – хрипит Андрюха.

Отбрасываю его от себя и, развернувшись, спешу в спальню. Всё. Работы никакой на сегодня уже не будет. Мозги не хотят работать.

Стелла ещё, сука меркантильная. Мало ей, видите ли, моего внимания. Пора бы переходить на новый этап. Какой этап, если она меня даже в малом удовлетворить не может! Сегодня тыкал в неё, как в резиновую бабу. Удовольствия ноль. И видел, что она выкладывается на полную. И понимал, что хочет большего, но тошнит уже от неё.

Я не святой. Хотя после смерти Маринки долго не интересовался женщинами, но мужская природа такова, что, преодолев стресс, мы всё равно возвращаемся в прежний режим.

И пускай я ни одну в дом не привёл, так как до сих пор уверен в том, что никто не сможет полюбить мою девочку сильнее, чем я и Маринка. Но всё же секс я люблю, как и любой здоровый мужик.

И привык к качественному траху. Но сегодняшний день что-то сделал со мной. Или я с ним, или хрен его знает кто, но сейчас, заходя в душ, я впервые за долгое время хочу передёрнуть, потому что прикрываю веки, а перед мысленным взором стоят темно-зелёные омуты глаз. И этот дерзкий ротик, которые так опрометчиво говорит не те слова, которые должна говорить приличная женщина.

Сжимаю член рукой и выпускаю напряжённо воздух сквозь зубы. Ах ты Люба! Разве можно мужика доводить до такого состояния? Тем более меня.

Закидываю голову и, выдохнув имя этой дерзкой бабы, кончаю. Вот это скорость. Но всё равно не то… не то.

– Ох, Люба, Люба, – выдыхаю я, меняя режим воды с горячей на холодную. – Завтра мы встретимся.

Глава 5

***

– Как тебе, мам? – Глеб держит в руках аккуратный букетик цветов голубых оттенков с воздушным хло́пком.

Флорист постарался на славу, и я даже знаю, кто эта кудесница.

Алка из соседнего подъезда держит в нашем городе одну из лучших цветочных лавок. Хотя у нас их всего три. Но с Аллой никто не сравниться. Это её страсть. Её любовь.

– Красивый, даже очень, – улыбаюсь я сыну, продолжая одеваться на работу.

– Это для Любаши. Она слишком расстроена сегодня, – тяжело вздыхает Глеб.

– Слушай, может, мне и вправду стоит познакомиться с её родителем и поговорить, как взрослые люди, а?

– Мам, ты что? – громко выдаёт Глеб. – В нашей семье я вроде ещё мужчина. И Люба моя девушка, а не твоя. Так что если и говорить, то мне с ним, а не тебе.

– Ладно, – соглашаюсь с сыном. – Но обещай мне, если у тебя появятся какие-то проблемы, ты мне сразу скажешь? – говорю я строго сыну, заглядывая ему в глаза.

– Мам…

– Обещай, Глеб! – с напором повторяю я.

– Обещаю, – отвечает сынок, и я облегчённо выдыхаю.

– Ты мой самый дорогой человек во всём мире. И если с тобой что-то произойдёт, я просто не переживу, сынок, – добавляю я, вытаскиваю куртку из шкафа и натягиваю на себя.

– Да понял я, мам, – опустив голову, отвечает Глеб.

– Поймёшь, когда у самого дети появятся, а сейчас ты только думаешь, что понимаешь, но это пока не так. – Я подхожу к сыну и, поцеловав его в щёку, добавляю: – Всё, я ушла. Вы сегодня придёте ко мне?

– Если Любаша вырвется из дома, то мы придём. Возможно, после обеда.

– Ну и отлично. Убежала, – отвечаю я и выхожу в подъезд.

Подхожу к лифту, читаю надпись, что ремонт будет проходить в ближайшие рабочие дни, вздыхаю и иду по ступенькам. Чувствую, ходить мне по ним минимум месяц. Сейчас пока начнутся рабочие дни, а после пока наши ремонтники выйдут из запоя. А дальше начнётся нехватка деталей и так по кругу.

Дай Бог, чтобы к весне сделали.

Выйдя на улицу, вдыхаю морозный воздух и направляюсь к кафе. У двери, на подоконнике, меня уже встречает Ральф, смахивая своим пушистым хвостом снег.

– Привет, котейка. Как ты? Никто не приходил чужой? – протягиваю руку, чтобы погладить кота, как слышу в спину.

– Так тяжело, что с котами бездомными разговаривать начала?

Сжимаю челюсти, чтобы не начать высказывать всё то, что крутится на языке, но получается плохо.

Разворачиваюсь и натыкаюсь на колючий взгляд Ветрова. Он вальяжно опёрся спиной о двери своего танка на колёсах, а в руках держит огромный букет красных роз.

Ну почему красные? И почему именно розы? Неужели других цветов в мире нет?

Скептически окидываю его взглядом, говорю:

– Закрыто. – Я достаю ключ, чтобы войти в кафе, но даже не успеваю заметить, как этот нахал оказывается за моей спиной.

– А для дорогого гостя нельзя открыть твою богадельню на полчаса раньше? – шепчет где-то в область шеи, заставляя меня поёжиться.

– Для дорогого – можно, – отвечаю спокойно я. – Но вы, товарищ Ветров, в этот список не входите.

Наконец-то попадаю ключом в скважину и, провернув его, оказываюсь внутри помещения, а дальше происходит то, чего я никогда, даже в самом страшном сне, представить не могла.

Меня резко толкают, захлопывают двери и дергают задвижку. Сумочка летит на пол, как и букет. А этот ненормальный мужик хватает меня за шею и прижимает к стене у первого столика.

Смотрю в его злые глаза, но страха не чувствую. Хотя где-то внутри и проскакивают нехорошие звоночки, но я слишком многое видела в этом мире, чтобы испугаться этого идиота, который возомнил себя королём нашего города.

Он тоже смотрит на меня сощурившись. Складывается такое впечатление, что он рентгеном, а не взглядом проходится по лицу.

– Я думал, мне вчера показалось, – рычит мне в губы, а я уже знаю, что, если он вздумает меня поцеловать, я ему откушу на хрен его губы. – Но все-таки не показалось. Ты слишком борзая для одинокой вдовы далеко за тридцать.

– Уже почти за сорок, – отвечаю в тон Ветрову. – Так что если вы решили поискать здесь приключений на вашу третью ногу, то не по адресу.

– Я тебе не разрешал говорить, – чуть повышает он голос, который напоминает рык хищника. Сжимает шею сзади сильнее и резко дёргает меня на себя, заставляя впечататься в его тело. – Вот так-то лучше, – шепчет он и начинает склоняться к моему лицу.

Я же, дёрнув головой в сторону, холодно говорю, хотя сама уже слышу, что голос начинает подрагивать:

– Если ты сейчас вздумаешь меня тронуть, отсюда не выйдешь.

– Как заманчиво, – с хрипотцой проговаривает Ветров. – Готов рискнуть и не выйти отсюда.

Он дёргает мою голову обратно и, придавив своим огромным телом к стене, впивается в губы.

Меня никто, ни один мужчина, не целовал в губы после смерти Сашки. Я не смогла просто быть с кем-то другим, а после так и привыкла. Хотя наша гинеколог крутит пальцем у виска каждый раз, когда я прихожу к ней на приём, рассказывая о пользе секса для женского организма.

Но сейчас не о сексе…

Ветров проводит языком по моим губам, а рукой сжимает челюсти, и я не выдерживаю, кусаю его за губу со всей силы. Да так, что в нёбо бьёт горячей струёй его крови, на весь зал разносится настоящий рык.

Ветров сжимает шею сильнее, перехватывая её теперь спереди и слегка ударяет меня об стену. От неожиданности и шока отпускаю его губу.

Ветров держит меня у стены, а сам проводит по губе ладонью, вытирая кровь. Я тоже чувствую на своих губах его кровь, но вытереть не решаюсь, по крайней мере, сейчас.

– Ты совсем ополоумела? – рявкает на меня Ветров.

– Я тебя предупредила – ты не поверил, – отвечаю я, но сама слышу дрожь в голосе. И Ветров её тоже слышит.

– Я тебя сейчас разложу на это столике и вытрахаю из тебя всю дурь, идиотка, – приближает своё лицо ко мне, запуская противную дрожь по телу.

Окидываю его взглядом, стараясь думать сейчас не о том, что он хочет сделать. Хорош, даже очень. Учитывая, сколько ему лет, а он старше меня. И что же это выходит.

– Я не пойму, ты не смог найти себе для удовлетворения баб на трассе или где вы их там обычно берёте и решил припереться с утра пораньше к старой вдове? – спрашиваю пренебрежительно, стараясь успокоиться. – Или тебя стали возбуждать обвисшая грудь и целлюлит на заднице?

Ветров сощуривается и склоняет голову набок, но шею так и держит в своей лапище. Вот же бандюга.

– Ты либо настолько смелая, либо настолько отбитая, – говорит он задумчиво, снова приближая ко мне своё лицо.

А дальше поднимает вторую руку и проведя пальцами по моим губам, стирает кровь, облизывает их.

– Какая гадость, – брезгливо кривлюсь, надеюсь зацепить этого индюка надутого, но вместо этого слышу его тихий смех.

– Я к ней с цветами приехал, с утра…

– А ты спросил, нужны мне ты и твои цветы? – перебиваю я.

– Не перебивай, когда я с тобой разговариваю, – рычит мне в губы, но не целует, что уже радует.

– А то что? – спрашиваю снова

И опять оказываюсь придавленной к стене его телом и начинаю чувствовать, как его рука вытаскивает рубашку из джинсов и добирается до голого тела. И мне это совершенно точно не нравится.

– Ну, – дёргает бровью Ветров, – скажи ещё что-нибудь, – подталкивает он меня, а я цепенею. – Молчишь? Или боишься? – вглядывается в глаза, будто пытается пролезть в душу. – Или…

Но не договаривает, замечая, вероятно, как по моей щеке скатывается слеза. Слеза! Я даже забыла, когда я плакала последний раз, но эта сволочь под два метра ростом…

Ветров делает резкий шаг назад, отпуская меня, да так неожиданно, что я чуть ли не падаю на пол, но в последний момент удерживаю равновесие.

Становлюсь ровно и, утерев рот и щеку рукой, брезгливо вытираю ладонь о кофту.

– Собери цветы, – говорит так, будто я его прислуга.

– Кто их сюда принёс, тот пусть и собирает. Терпеть не могу розы, – отвечаю я зло.

– У тебя инстинкт самосохранения не предусмотрен заводскими настройками или ты его сама отключила? – спрашивает Ветров, окидывая меня каким-то непонятным мне взглядом.

– А у тебя функция, отвечающая за восприятие слова «нет», имеется?

– Люба, – Ветров резко дёргается ко мне, а я инстинктивно прижимаюсь к стене. – Я приехал сюда не для того, чтобы смотреть на твои слёзы, – шипит Ветров в нескольких сантиметрах от моего лица.

– Нечего было приезжать вообще. Забрал бы свою долю вчера и свалил бы, – говорю я в ответ, замечая, как его челюсти начинают ходуном ходить.

– Ах да, – он наигранно бьёт себя по лбу и упирает руку в стену над моей головой. – Я совсем забыл. Теперь ты будешь отдавать свою долю лично мне. – И столько всего недосказанного в его словах, что у меня начинают плясать искры в глазах от напряжения.

Давление поднимается, точно.

– И какая же сумма будет теперь? – спрашиваю напряжённо.

– А я разве сказал что-то о деньгах? – Он снова вскидывает свою бровь, а у меня возникает просто невероятно сильное желание взять что-нибудь тяжёлое и огреть его. – И да, я с удовольствием оценю твои сиськи и задницу.

– Даже не мечтай! – рычу, закипая от злости.

– Знала бы ты, Люба, как я уже намечтал за эту ночь, – говорит Ветров и оттолкнувшись подходит к двери, открывая задвижку. – Так какие ты любишь цветы?

– Пошёл вон! – шиплю на него.

– Ну и ладно. Сам узнаю, – беспечно говорит Ветров. – До завтра, Люба.

Дверь за Ветровым закрывается, а я медленно оседаю на пол.

Ну что Любаш? Охренеть, как Новый год начинается?

Глава 6

– Мам, может, всё же в больницу? – спрашивает встревоженно сын, а я лежу под одеялом и не могу заставить себя встать.

Три. Три дня я не хожу на работу. И даже учесть, что сегодня Рождество, меня совсем не вдохновляет ни праздник, ни настрой сына отправить меня в больницу.

– Мам, – зовёт Глеб, засовывая голову в дверной проем.

– Сынок, я ещё денёк отлежусь и выйду на работу, – тихо говорю я сыну.

А сама мечтаю провалиться сквозь землю от стыда, что приходится обманывать собственного ребёнка.

– Ну хорошо, – тяжело вздыхает Глеб. – Я тогда пошёл. Сегодня тётя Оля открыла кафе, но она сама не справится. Хотя спасибо ей, что дала мне поспать… – Глеб говорит и говорит о том, что будет делать сегодня, а я вроде и слышу его, но не понимаю.

– Хорошо, сынок, – с трудом отвечаю я и снова прикрываю глаза.

Слышу, как за сыном закрывается дверь и пытаюсь «собрать своих гусей», которые разбежались после того злополучного утра.

Нет, я отработала. И выручка была достаточно хорошая. А когда вечером появился расстроенный Глеб и сказал, что Люба его так и не смогла сегодня прийти на их место, то ещё и сына успокаивала.

Но стоило мне прийти домой, как меня начало трясти. Либо я полностью осознала, что могло произойти со мной, либо это остаточная заторможенная реакция. Вот только наутро я уже не смогла встать с кровати. У меня поднялась температура и давление подскочило. А ещё мне всю ночь снился этот Ветров, скотина.

И то, что он со мной делал, приличные женщины не рассказывают даже самым близким подругам, с которыми сожрали пуд соли.

По телу пробегает противная дрожь и начинает знобить. Так, Люба, нужно подняться и привести себя в порядок.

Сползаю с кровати и иду в ванную. Привожу себя в божеский вид. Принимаю душ и даже чувствую облегчение, но это всё до того момента, пока в голове снова не начинают всплывать эти дурацкие сны.

От этих мыслей меня спасает звонок Алки, моей подруги, которая держит цветочный салон в нашем городке.

– Ну, привет, подруга. – Я слышу весёлый голос Аллы и даже улыбаюсь. – Ты что, забыла обо мне? Не звонишь, не пишешь. Я здесь скучаю. Почти.

– И тебя с Новым годом и Рождеством, – отвечаю я, слушая шуршание на заднем фоне. – Но кто бы мне говорил о занятости. Ты там чем шуршишь?

– Собираю очередной букет для нашего красавчика Ветрова, – бодро отвечает подруга, а меня снова пробивает озноб.

– М-м-м, – тяну, потому что никаких внятных слов на ум не приходит.

– Что «м-м-м»? Ты себе даже не представляешь. Он последние три дня как с цепи сорвался, – весело начинает рассказывать подруга. – Каждый день заказывает цветы, и каждый раз они обязательно должны быть другие. Чтобы ничего не повторялось. То ли у него новая баба появилась, то ли он опять с дочкой накосячил.

– С какой дочкой? – спрашиваю я. Лишь бы говорить и лишь Алла не поняла, что меня это совсем не вдохновляет.

– С его дочкой, Люб. Ты что совсем там уже переработала?

– Ах, да. Прости, Ал, я что-то приболела и последние три дня дома, так что соображаю плохо.

– Как приболела? А почему я не знаю об этом? Почему ты не вызываешь скорую помощь в лице меня и Лариски?

– Ну, во-первых, я заболела, Алла. Во-вторых, Лариса где-то на морях отдыхает и прилетит только завтра.

– Точно, я и забыла. Я же к ней записалась на следующей неделе на приём, – перебивает меня Алла, а я выдыхаю, так как наша Алка с возрастом не меняется.

Она как была торохтухой, так и осталась. Её стоит немного подтолкнуть в другую сторону, и она сразу теряет нить разговора.

– Вот. И я тоже записалась к ней на неделе. Пойду. Тем более, всё равно пора медкомиссию проходить, – поддерживаю я разговор, на что слышу Алкин хмык.

– Тебе бы к гинекологу-мужику попасть. Глядишь, и жизнь бы твоя наладилась быстрее. И болеть бы перестала.

– Так, подруга, ты, кажется, забываешься, – шиплю я на Аллу, но понимаю, что она не со зла.

– Что Алла-то сразу? Я тебе правду говорю. Мы тебя со сколькими мужиками пытались познакомить, а всё без толку.

– Потому что я не хочу, – отвечаю я твёрдо и иду делать себе чай.

Нужно успокоиться.

– А вот можно и захотеть бы уже. Тебе скоро сорок, а ты так и не смогла начать встречаться ни с кем, хотя бы для здоровья.

– Ал, мне не нужно для здоровья, – вздыхаю я.

– Ну конечно, где же мы сможем найти тебе такого же отбитого идиота, как был твой Санька. Царствие небесное ему. Но он у тебя и правда был ещё тот дебошир.

– Ал, – строго говорю, пытаясь остановить подругу.

– Вот тебя бы такой смог усмирить. Ты же такая красотка. Как была самой красивой в нашем трио, так и осталась. Но где водятся такие, которые смогли бы тебя усмирить? Ой, всё, – резко осекается подруга. – Я пошла отдавать букет. Приехал Ветров. Кстати, сегодня решила собрать твои любимые, гиацинты. Но и тебе букетик принесу завтра. Так что готовь вино. Будем тебя лечить.

Алка быстро отключается, а я так и зависаю с телефоном у уха. Значит, Ветров сегодня купил гиацинты. Молодец. Нужно будет узнать, не приходит ли доставка цветов к нам в кафе. Хотя думаю, Глеб бы сказал мне.

В задумчивости возвращаюсь в комнату, забыв о чае и остановившись перед зеркалом, что встроено в шкаф, рассматриваю себя. Любимая пижама в розовый горошек, скрывает всё тело, от шеи до пяток.

На голове сейчас всё в порядке, но это до того времени, пока я снова не прилягу. А стоит лечь на подушку, и моя укладка снова пойдёт в то место, где многое пропадает. Но мне идёт эта стрижка. Да я уже и не представляю себя с длинными волосами.

Осматриваю своё лицо и вижу все морщинки, которые на нём появились: в уголках рта и глаз, на лбу. Замечаю красноту в глазах. Точно, это всё давление.

Поднимаю руки, чтобы осмотреть их, и тоже вижу уже признаки старения. Я хоть и пользуюсь кремами и маслами, но на руках кожа слишком подвержена обветриванию и высыханию. По ним паутинкой рассыпалось множество мелких морщинок.

Поднимаю рубашку на животе и провожу рукой там, где меня касалась рука Ветрова. Роды на меня особо не повлияли. Да и это было слишком давно. Но всё же я могу спокойно летом купаться на речке в раздельном купальнике. Задираю рубашку выше, чтобы рассмотреть грудь, и подпрыгиваю от испуга, когда слышу звонок в дверь.

Господи, Люба, у тебя крыша поехала. Ты себя для чего рассматриваешь? Ты что, и правда подумала, что ты можешь кого-то заинтересовать в своём возрасте? Очнись!

Звонок повторяется, и я уже громко кричу на всю квартиру:

– Да иду я, иду.

Отец мне всегда говорил, что я слишком беспечная, но я с мыслями о том, кому я нужна, спокойно открываю дверь и спотыкаюсь о колючий взгляд потемневших глаз и букет белых гиацинтов:

– Ты что, думала, спрятаться от меня, Люба? – спокойно произносит Ветров властным голосом, а я дёргаюсь, чтобы закрыть дверь, но толку от этого уже никакого. – Не так быстро! – рявкает Ветров и протискивается в квартиру, оттесняя меня вглубь.

– Я сейчас закричу, – произношу я сипло.

– Конечно, закричишь, Любаш. И не раз.

Глава 7

***

– Шеф, на работе её снова нет, – отвечает мне Серый, садясь в машину, а у меня в глазах темнеть начинает от злости.

Это что за бунт на корабле? Я должен бегать за ней, что ли? Сжимаю в руках очередной букет цветов и вижу, что от него остаются только сломанные стебли.

Перевожу взгляд на окна кафе и замечаю, как паренёк ходит между столиками и разносит кофе и выпечку. Пойти и спросить, где это хозяйка? Нет уж! У меня есть и другие способы узнать её адрес.

Достаю телефон из кармана и набираю нашему начальнику налоговой. Мы с ним раньше часто отдыхали в бане. Да и на охоту я его несколько раз звал, но он у нас человек в возрасте, ему бы спорт поспокойнее.

– Здравствуй, дорогой, – слышу добрый голос нашего налоговика. – Чем обязан такому звонку.

– У меня к тебе, Михалыч, есть просьба, – сразу перехожу я к делу. – Ты можешь мне скинуть адрес хозяйки кафе «Кофе с Любовью»?

– Любы Астафьевой, что ли? – со смешком спрашивает Михалыч.

– Её, – отвечаю. – А что, знаешь её? – уточняю, стараясь быть спокойным.

– А кто ж её не знает? —Я слышу в его голосе похоть, и мне почему-то хочется ему пробить черепушку за такие слова. – Шикарная баба, только никого к себе не подпускает. Жаль, конечно, что такое добро пропадает, но тебе там ловить нечего, Ветер, – поучительно заканчивает Михалыч.

– А я твоего совета не спрашиваю, – отвечаю я зло. – Ты мне адрес кинь, я уж сам разберусь.

– Хорошо, – говорит мужик со смешком. – Сейчас сделаем. Но я бы…

– Я не ты, так что как-нибудь сам разберусь. Не обессудь, – обрываю я его пламенную речь.

– Как хочешь, – говорит Михалыч, и я слышу усмешку в его голосе. – Но ты после хоть расскажи, как с ней было-то? А то она у нас в городке как золотой единорог – одна не траханная ходит.

– Ага. Ну, бывай, – отвечаю я и отключаюсь.

Вот же сука похотливый! Рассказать ему. А хер маслом не намазать?

Но либо я отвык ставить на место таких понтовых, либо просто не в духе. Нужно успокоиться и подумать.

Сегодняшний букет тоже остался не дарёным, но я не из тех, кто сдастся.

– Куда, шеф? – слышу голос Серого и чувствую, как в руках вибрирует телефон.

Открываю сообщение и ухмыляюсь. Так ты здесь рядышком живёшь, Любаш. А я-то думал, что тебя искать придётся.

– Домой, Серый, – отвечаю я, стараясь выровнять дыхание и успокоиться, но чувство предвкушения наполняет организм. – А завтра с утра вот по этому адресу поедем. – Я показываю Серому сообщение и откидываюсь на спинку сидения.

Я терпеливый, но не настолько, чтобы обхаживать тебя, пока ты не оттаешь. Не хочешь по-хорошему, будем действовать как обычно.

Все вы бабы сначала ломаетесь, а после становитесь как кошки похотливые, только давай и давай. И не таких брали.

А доехав домой, я попадаю в ещё один ураган под названием «Дочь». И сколько бы я ни бился, не признаётся эта вертихвостка, с кем на свидания бегает. Да ещё и разговаривать перестала совсем. Вот что мне с ней делать? Матери, что ли, позвонить? Может, она знает, как мне сделать так, чтобы я не убил этого горе-ухажёра?

Пообщавшись с мамой по телефону, приглашаю её к нам на несколько дней. Надеюсь, она сможет помочь мне. Она обещает приехать, но только с начала недели.

Значит, всё должно выйти как нужно. А пока…

– Да, – поднимаю трубку, видя незнакомый номер.

– Сёма, как ты мог меня заблокировать? – слышу визгливый голос Стеллы и прикрываю глаза рукой.

– Что тебе нужно, Стелла? – спрашиваю я раздражённо.

– Что мне нужно? – И снова этот визг. Почему я раньше не замечал, какой у неё противный голос? – Ты ещё спрашиваешь? Я твоя женщина, Ветер. Или ты забыл это с очередной дыркой?

– Ты, дорогая, такая же дырка, как и очередные, – отвечаю я грубо, так как нет никакого желания церемониться с ней. – Но мне казалось, что ты понятливая.

– Ты там охренел, Ветер? – шипит на меня эта дура.

– А ну, рот закрыла! – рявкаю я в ответ, выпрямляясь в кресле. – Ты получила всё, что просила. Квартиру, машину, даже работу. Что ещё нужно? Или ты забыла, с кем разговариваешь? Так я могу напомнить, Стелла, – я протягиваю её имя и слышу в трубке её прерывистое дыхание.