Введение в европейскую историю народов до Геродота. Вокруг Кавказа и Понтийских берегов

Стало быть, отсюда, а не наоборот, как принято понимать, проистекает его концепция органической модели государства, под которой необходимо понимать, конечно, Прусское немецкое государство и никакое другое (даже не Австро-венгерское). Эта сформулированная Карлом Риттером научная концепция предусматривает поглощение одним более сильным государством территории другого государства или народа, в том числе и насильственное, поскольку оно обеспечивает биологическую потребность в росте самой сильной государственности. Чем вам не «Drang nach Osten», пусть современные немецкие источники и справочники, говоря о Риттере, умиляются его гуманизму в отношении африканских и азиатских народов с его принципиальной позицией, осуждающей рабство чернокожих как в США, так и на Африканском континенте. Но наша задача объективно рассмотреть мировоззрение великого геофилософа и подлинного отца германской геополитики, проведя разбор и деконструкцию его главных идей, а они, как видим, пока вполне укладываются во взгляды чересчур эмоционального психически неуравновешенного автора «Mein Kampf». Вообще, рассуждая о Риттере, ненароком приходит на ум немецкая кинорежиссер и актриса Лени Рифеншталь (1903–2003) своим магическим талантом снявшая фильм «Триумф воли» (1935 год), посвященный V съезду NSDAP в Нюрнберге, а в послевоенные годы, пережив денацификацию, увлекшаяся фотографией и блестяще запечатлевшая на пленку представителей полудиких вольных африканских народностей. Однако, согласимся, что ученый несет бо́льшую ответственность за свои идеи, нежели художник, зачастую отображающий средствами живописи, слова или кинематографа осуществление тех же идей ученого по прошествии десятилетий, а то и столетий.

Интегральный традиционализм… И здесь Риттер? Европейский Будда-Аристей. Кродо или Сатар – славянский Будда

Собственно, данное мировоззрение и направление философии связаны для нас с именем французского эзотерика, культуролога, историка идей, посвятительных сообществ и плодотворного эссеиста Рене Генона (1886–1951). Но вот внимательное прочтение публикуемого нами труда Карла Риттера «Введение в европейскую историю народов вокруг Кавказа и Понтийских берегов до Геродота» приводят к выводу, что идеи, якобы впервые высказанные Геноном и оформленные им в философию традиционализма, уже были озвучены на столетие раньше немецким ученым, отчего он и заслуживает в высшей степени звания геофилософа.

Главная концепция традиционализма по Генону предполагает, что некогда существовал материк Арктогея, на котором процветали примордиальные знания и примордиальная религия, составляющие примордиальную традицию, впоследствии распавшуюся благодаря исходу племен и народов с его территории, обусловленному различными обстоятельствами. С другой стороны, Карл Риттер, повинуясь научным мнениям своего времени, видит подобную прародину в Средней Азии – от Бактрии и Согдианы на юг до Бамиана, а там на восток до истоков Инда и Ганга в Гималаях. Но если у Рене Генона примордиальная религия весьма абстрактное понятие, то у Карла Риттера ее роль исполняет первоначальный буддизм, который он считал наиболее древним верованием на земле, пришедшим непосредственно от Бога и его Аватаров. Отсюда характерное сближение у Риттера слов: санскритского Будды, персидского Ходо, славянского Бога и германского Водана, которые, разделившись, продолжают обозначать преданного забвению народами Будду их изначальной религии.

Вообще, автором Гиперборейской концепции, которую использовал Рене Генон, бесспорно, является французский эзотерик и член Ордена тамплиеров Бернара-Раймона Фабре-Палапра (1773–1838) Антуан Фабр д'Оливе (1767–1825), протагонист полигенетической гипотезы происхождения человека и человеческих рас, которую связывает со всеобщим космогенезом. Обо всем этом он изложил в своем объемном сочинении «Философическая история Человеческого рода или Человека» (издана в 2018 году на русском языке, изд. «Алетейя», перевод В. Ткаченко-Гильдебрандта). К сожалению, замечательно владевший французским языком его младший современник Карл Риттер не был знаком с этим произведением французского эрудита и полиглота, в противном случае, не преминул бы использовать его для своего «Введения в европейскую историю народов вокруг Кавказа и Понтийских берегов до Геродота» (1820 год), пусть даже «Философическая история Человеческого рода или Человека» в двух томах и увидела свет двумя годами позже – в 1822. С другой стороны, французский эзотерик не принадлежал к академическим кругам, в которые входил Карл Риттер, отсюда его произведение, вероятно, не могло стать предметом их дискурса. Вместе с тем, и «Введение в европейскую историю народов вокруг Кавказа и Понтийских берегов до Геродота» Карла Риттера, и «Философическая история Человеческого рода или Человека» Антуана Фабра д'Оливе являются умозрительными гипотетическими реконструкциями, основанными на искусной интуиции обоих авторов, и, стало быть, возможность подтверждения в будущем их правдоподобности и вероятности весьма велика. Ну а пока вышеуказанные произведения обоих исследователей пребывают в качестве несущих конструкций основания философии интегрального традиционализма, в том числе ее геополитического направления, разработанной в XX столетии такими видными представителями европейской правой мысли, как Рене Генон, Юлиус Эвола, Луи Шарбонно-Лассэ, Карл Шмитт, Эрнст Юнгер, Ален де Бенуа, Мирча Элиаде и др.

Юрты у хребта Риттера в Наньшане (Китай)

Карл Риттер полагал, что примордиальная древняя буддийская религия пришла с берегов Понта и Малой Азии, распространившись по Европе через святилища или апобатерионы. Первым подобным местом он называет Бодону-Додону у Фессалоник, откуда и началось шествие первого миролюбивого Будды в Эпир, Иллирию и дальше в Альпы. Позднее эллинское завоевание Балкан, Фессалии и Пелопоннеса изменило характер этой монотеистической религии, превратив ее в систему политеистических греческих верований, известную нам по мифологии Эллады. Соответственно, греки частично уничтожили, а частично ассимилировали проторасу носителей стародавней монотеистической религии: от древнего народа, ее исповедовавшего, остались разные реликты, какое-то время еще обитавшие в Греции, в том числе пеласги, старые насельники Аркадии и Беотии, ранние фессалийцы, первоначальные фракийцы – те, кого греки называли прежними варварами. Это определенным образом соответствует с высказыванием графа Жозефа де Местра из «Санкт-Петербургских вечеров» (СПб., «Алетейя», 1998) того же периода, что всякий новый язык существует на развалинах старого наречия, создающего как бы для него питательную среду. Интерполируя это на древнегреческую цивилизацию, получается, что она поднялась на руинах ей же разрушенной пеласгической цивилизации и, позаимствовав у последней важные духовные и материальные вещи, она переработала их под себя, ассимилировала их, стерши свойственные им черты и на религиозном уровне. Так погибла, согласно Карлу Риттеру, изначальная буддийская цивилизация Европы, тем не менее, оставив по себе много следов, что видно и по эллинской мифологии. Согласимся, что последнее вполне соответствует ранее рассмотренной нами модели органического государства Риттера и нисколько не противоречит традиционализму, на ранних этапах к которому причисляют и христианского франкмасона графа Жозефа де Местра (1753–1821); тогда как предпосылкой для интегрального традиционализма XX столетия, его предтечей в прямом смысле, мог послужить консервативный немецкий романтизм, оказавший существенное влияние на самого Карла Риттера и последующую идеологию пруссачества с геополитикой рубежа XIX–XX вв. С другой стороны, подобное весьма авангардное для своего времени видение древнегреческой цивилизации могло произвести, если не революцию, то внести смуту в среду классических филологов и историков античной философии Прусской монархии, оттого книга «Введение в европейскую историю народов вокруг Кавказа и Понтийских берегов до Геродота» и осталась малозамеченной в академических сообществах, став достоянием разве что узконаправленных индоевропеистов, иранистов и религиоведов буддизма.

Европейского Будду Карл Риттер увидел в образе Аристея из древнегреческой мифологии, о котором следует сказать несколько слов. По одной версии он сын Аполлона или, как считает Нонн Панополитанский, «кеосского Феба» и Кирены, внучки или дочери Пенея, догреческого речного бога в Фессалии. Выдающийся русский антиковед и философ Алексей Лосев (Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996) приводит более редкую версию его происхождения, близкую Карлу Риттеру, согласно которой Аристей был сыном Геи (Земли) и Урана (Неба). Он родился на берегу Ливии, названном затем Киренаикой. Его воспитывали в Ливии нимфы, давшие ему три имени: Номий, Аристей и Агрей. От него идут навыки заквашивания молока, изготовления ульев (как покровитель пчеловодства, получил имя Мелиссея) и выращивания маслин. В Беотии он взял в жены Автоною, дочь Кадма, с которой у него родился несчастный сын Актеон, в юношестве превращенный в оленя Артемидой за то, что случайно на охоте увидел эту богиню купающейся со своими нимфами в реке, и разорванный своими же пятьюдесятью гончими собаками. Переселившись по повелению Аполлона на остров Кеос, Аристей боролся там с палящим зноем, создав культ Зевса Икмалийского (дающего влагу), и, став царем Кеоса, искупил большими жертвоприношениями гибель Икария (прекратив чумной мор в Афинах), первого человека, научившегося виноделию, но убитого аттическими пастухами, отведавшими его хмельного напитка и подумавшими, что он их отравил. После смерти Актеона Аристей отправился к оракулу Аполлона, возвратившись в Ливию, получил указания от матери и отправился на Сардинию, куда его сопровождал знаменитый мастер Дедал, отец первого аса Икара: на острове у него родились сыновья Харм и Калликарп. Впоследствии жил на Сицилии, где ему поклонялись как богу. Во Фракии участвовал в мистериях Диониса, которого впоследствии сопровождал в Индию. Только у Вергилия («Георгики» IV) содержится повествование о том, как Аристей, позарившись на красоту Эвридики, жены Орфея, преследовал ее, а та, спасаясь от него, подверглась укусу ядовитой змеи, отчего и умерла. Прожив определенный срок по-отшельнически на горе Гем, Аристей исчез, удостоившись затем божественных почестей.

Согласно христианскому поэту Нонну Панополитанскому, Аристей (Нонн, «Деяния Диониса» XIII) принимал участие в Индийском походе Диониса или Рама-Рагху у Фабра д'Оливе и провозглашении этим божеством Всемирной империи. Бесспорно, фигура Аристея у Нонна есть точка пересечения обеих книг и концепций – «Философической истории Человеческого рода или Человека» Антуана Фабра д'Оливе и «Введения в европейскую историю народов вокруг Кавказа и Понтийских берегов до Геродота» Карла Риттера. Соединив две концепции, получается, что миролюбивая духовная миссия европейского Будды или Аристея началась после возвращения его из Индийского похода Рамы-Диониса, поскольку он мог получить от последнего в удел страны Запада, став диадохом Диониса как Всемирного императора и первосвященника, посвятив их проповеди учения первоначального буддизма.

Франкфурт-на-Майне. Восточная часть района Рёмерберг в 1900 году

Юденгассе Франкфурта-на-Майне

Этот же Будда-Аристей у Риттера соответствует божеству времени полабских славян Кродо, которому поклонялись предки великого геофилософа. Пожалуй, первым Карл Риттер обратил внимание на родство разных греко-понтийских Апатурий (Артемид, Афродит, Метид и Афин) с древнеиндийским теологическим понятием Аватара (воплощение и нисхождение божества), чем внес неоценимый вклад в начинающую бурно развиваться в его время и рожденную на рубеже XVIII и XIX столетий индогерманистику или индоевропеистику.

Дело в том, что Конрад Бото в «Саксонской хронике» (Chronecken der Sassen, 1492) упоминает славянского бога Кродо (Crodo) или Сатара (Ситара), алтарь которого находился в Госларе и чье имя носил соляной источник возле Бад-Гарцбурга. И по сей день этот алтарь, некогда использовавшийся в сербском храме Кродо и превращенный в XII веке в римско-католический, экспонируется в Госларском музее. Хронист описывает бога Кродо как старца с длинными волосами и бородой, облаченного в светлые льняные одежды с льняным поясом: в левой руке он держал колесо плуга, иногда похожее на мельничный жернов, с шестью спицами, образующими гексаграмму, а в правой – сосуд с розами (аллюзия на буддийский лотос?), стоя босыми ногами на рыбе, называемой окунем. Собственно, это и есть Аватар – божество, восходящее из вод и спасающее из вод, Будда цейлонских колхов Карла Риттера. Впервые в России о Кродо как славянском божестве заговорил второй после графа Ивана (Яна) Потоцкого исследователь славянских древностей Андрей Сергеевич Кайсаров (1782–1813), участник Отечественной войны 1812 года, погибший в сражении при Ганау 25 мая 1813 года и снискавший себе известность написанной по-немецки книгой «Versuch einer Slavischen Mythologie» (Гёттинген, 1804; русский перевод: «Мифология славянская и российская», Москва, 1807 и 1810 гг.).

Европейский Будда-Аристей

Карл Риттер представлял Кродо андрогинным божеством, каковым, по его мнению, являлся и Будда. Некоторые этимологи вульгарно трактовали этимологию Кродо или Сатара (Ситара) от греко-латинских Кроноса и Сатурна. Сомнительно, чтобы западнославянское божество имело греко-римское, а по существу тосканское этрусское происхождение, если говорить о Сатурне. Взамен этого мы предлагаем свою этимологию, основанную на корневом слове Кори-Корос-Хорс, всесторонне рассмотренном Карлом Риттером в своем «Введении в историю народов вокруг Кавказа и Понтийских берегов до Геродота». Сразу же оговоримся, что слово Crodo могло на латыни в родительном падеже склоняться как Crodonis. И мы знаем, что don это вода у восточных иранцев, в том числе у савроматов-исседонов-алан. И тогда значение Крода, Кродона будет – «Солнце, выходящее из вод». Разве это не эпитет самого Аватара Будды? В отношении второго имени Кродо-Кродона Сатар или Ситар, то оно на праславянском вероятнее всего обозначало «Спасителя» (ср. др. – греч. σωτήρ, «спаситель, хранитель», санскритское «савитур» обычно одно из имен Солнца от सवितृ, Savitṛ, порождающий, производящий, которое иногда, в зависимости от контекста, служит обозначением Спасителя; на латыни это Salvator). Отсюда наименование славянского божества Crodo-Crodonis может быть издревле связано и с городом Кротоном в Южной Италии в Калабрии (основан аж в 710 году до н. э.), где в древности проповедовал Будда-Аристей. В этой местности он и исчез. Ликофрон (поэма «Александра», стих 1004) говорит, что у него была жена Лаврета и его люди захватили город амазонок, основанный Клетой. Следовательно, речь идет о Понтийской области и Предкавказье, откуда Кротон пришел в Италию. Здесь Кротон случайно погиб от руки Геракла, пытаясь спасти своего тестя, похитившего у героя коров. Диодор Сицилийский («Историческая библиотека», IV 24, 7) сообщает, что Геракл устроил пышные похороны Кротону и возвел гробницу, предсказав в будущем возникновение на этом месте города. Тогда получается, что Кротон не просто эпоним города, известного в древности пифагорейскими этериями, прообразом франкмасонства, но одновременно и эпоним Будды-Аристея, сохранившийся в западнославянской мифологии. В ходе христианизации маргинализуясь, Кродо-Кродон мог занять место главного водяного или водяного царя в народной славянской демонологии: он – старик с палицей, поднимающийся к небу в черной туче и творящий новые реки и озера, его называют царь Водяник или Водян царь (Левкиевская Е. Е. Водяной // Мифы русского народа. – М.: Астрель, Аст, 2000), что отсылает нас к образу легенд о морском царе. Каких только странных метаморфоз не приключается с прежними божествами и героями.

Славянское божество времени Кродо по Карлу Риттеру. Иллюстрация из книги Мифология славянская и российская А. С. Кайсарова

Кавказ и начала европейской цивилизации из Азии, страны азов или асов

Сложный вопрос, какое отношение имеет этот Будда-Аристей к одному из первых греческих поэтов Аристею из Проконнеса: в любом случае, последний назван в честь него, да и обладал незаурядными способностями исчезать и появляться в разных местах, что свидетельствует, если не о его божественном происхождении, то уж точно героическом.

Считается, что легендарный поэт, путешественник и чудотворец Аристей Проконнесский (Проконнес – крепость на острове в Пропонтиде, ныне Мармара, Турция) жил во времена Гомера (VIII–VII вв. до н. э.), будучи сыном некоего Каистробия, как пишет о нем Геродот («История», IV, 13–16).

Отец истории Геродот повествует, что однажды Аристей из Проконнеса, находясь «под властью Феба», т. е. Аполлона, стало быть «в духе», если опираться на христианскую традицию, посетил страну исседонов, узнав об их соседях аримаспах, одноглазых, и гипербореях. Итогом этого странствия стала поэма «Аримаспея» в трех книгах. Кроме того, согласно Геродоту, Аристей написал прозаическую «Теогонию», а все остальные его поэмы, за исключением одной – «О Геракле», расцениваются как неподлинные.

Далее мы узнаем, что однажды в Проконнесе Аристей зашел в лавку сукновала (или чистильщика одежды), где внезапно скоропостижно испустил дух. Сукновал запер его тело в лавке и поспешил сообщить скорбную весть родственникам. Когда слух о смерти поэта распространился по всему городу, один человек из Кизика заявил, что только что повстречал Аристея и «поговорил с ним». И в самом деле, очевидцы, открыв лавку сукновала, «не обнаружили ни живого, ни мертвого Аристея». Спустя семь лет его вновь видели в Проконнесе, а затем он вновь исчез. И дальше читаем у Геродота, что «двести сорок лет спустя после второго исчезновения Аристея» тот возник в Италии перед жителями Метапонта, призвав их установить алтарь Аполлону, а рядом «возвести статую Аристея из Проконнеса; он также сказал, что метапонтийцы – единственные италийцы, на земли которых пришел Аполлон, а он, Аристей, сопровождает бога в облике ворона. Сказав это, Аристей исчез».

Итак, что мы здесь можем увидеть? Вероятно, второе воплощение европейского Будды-Аристея в образе героического и легендарного одноименного поэта, тем паче он посещает все те же места, где бывал во время первого своего земного воплощения: Фракия, Босфор Фракийский, Метапонт в Южной Италии; наверное, кроме Индии, ведь поход Рамы-Диониса туда, в котором участвовал первый Аристей, совершился на много столетий раньше жизни Аристея Проконнесского. Однако, пребывая «в духе», одноименный поэт путешествует по тем же местам, откуда некогда Рама-Дионис, в походе которого принимал участие и Будда-Аристей, обрушился со своим арийским воинством на Среднюю Азию и дравидскую Индию. Речь здесь идет о Южном Урале и еще обитавших там индоарийских и индоиранских племенах исседонов, предков современных осетин, аримаспов и гипербореев. Но что нам известно об исседонах и их соседях?

Содержание «Аримаспеи» дошло до нас приблизительно в тридцати фрагментах и свидетельств у разных авторов, в том числе у Иоанна Цеца. Исседоны обитают дальше всех прочих, к кому смог добраться Аристей Проконнесский. Они пребывают рядом с большим водоемом и носят своеобразные прически – то ли длинные косы, то ли высокие пучки волос – коими весьма гордятся. Однако на исседонах, согласно услышанным сообщениям от путешественников, населенный мир не заканчивается. Дальше всех, у самого моря, живут гипербореи, за ними грифы, стерегущие золото, а ближе всего к исседонам одноглазые люди – аримаспы. За исключением гипербореев, все эти народы воюют друг с другом. Отсюда мы узнаем, что аримаспы, вытеснив исседонов с родной земли, дали толчок череде переселений, из-за чего исседоны потеснили соседствующих с ними скифов, а те – киммерийцев, оказавшись в конце концов на Меотическом озере, где, смешавшись с коренными меотами и мидийскими поселенцами образовали протоаланский осетинский этнос. Здесь сходятся данные Карла Риттера и его ученика Фредерика Дюбуа де Монпере, посвятившего кавказским осетинам-аланам целое исследование в рамках IV тома своего «Путешествия вокруг Кавказа». Однако, что за водоем, по берегам которого селились исседоны? Это река Исеть, а у некоторых античных авторов Issedon и Asseti, берущая начало в Исетском озере и являющаяся притоком Тобола. Не трудно догадаться, что ее название означает реку асов или азов, давших наименование и первоначальной Азии – области между Доном (Танаисом) и Кубанью, примыкающей к Меотическому озеру, как ее локализовали Карл Риттер и Дюбуа де Монпере.

Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский. Фото Александра Кине (Alexandre Quinet), 70-е гг

И вот Карл Риттер, реконструируя в своем сознании прошлое до Геродота, изобразил нам картину, возможно, за тысячелетие до жизни отца истории, как архаические греки, происходившие от легендарных гелонов (изначальных эллинов), стояли боевыми порядками с блистающими бронзовыми шлемами, украшенными конскими хвостами, на берегу Фазиса-Гипаниса в области стародавней Азии, имея за своей спиной город Солнца Корокандаме, а перед своими глазами едва различимую полоску Кавказской гряды с ее предгорьями и отрогами, прежде чем обоими потоками – через Южный Кавказ, Малую Азию и Дунай-Истр – вторгнуться на Балканский полуостров, а далее в Фессалию, на Аттику и в Пелопоннес, уничтожив там предшествовавшую старофракийско-пеласгическую раннюю буддийскую цивилизацию, чтобы заложить основания новой европейской цивилизации, в которой мы все до сих пор существуем. На смену, вероятно, уже отжившему монотеизму времен соратника Рамы-Диониса Аристея, пришел из Азии и с берегов Гипербореи эллинский политеизм со своей неуемный младой творческой энергией, преобразовав ей и духовное, и природно-физическое пространства, дав толчок литературному и пластическому искусствам, архитектуре, музыке и инженерии. Со своей стороны, Карл Риттер написал об утраченной доисторической европейско-буддийской цивилизации, но была ли она гуманнее древнегреческой? Поистине, сложный вопрос. Во всяком случае, исследования крито-микенской, пеласгической и этрусской (тирренской) культур, которые Карл Риттер считал по своим началам буддийскими, дают нам отрицательный ответ. Возможно, пришедшие из Гипербореи эллины застали их уже в состоянии упадка, когда благое верование Будды-Аристея могло выродиться в набор грубых суеверий, что зачастую и случается с религиями на протяжении столетий. Однако пеласгическое влияние, как показывают современные изыскания, не столь и велико, как еще представлялось полтора столетия назад. Индоевропейцы в лице эллинов как бы стерли прежнее пеласгическое присутствие, хотя следы его оставались в Фессалии (прежней Пеласгиотиде) с их святилищем Додоны-Бодоны, в Аркадии, на Лемносе и Малой Азии, откуда они переселились в Италию, сначала в район Кротона, впоследствии создав область, именуемую Этрурией, и послужив предшественниками латинян у истоков древнеримской государственности. Выдающийся русский лингвист современности Вячеслав Всеволодович Иванов (1929–2017) был уверен в принадлежности этрусско-пеласгических языков, наряду с языком хаттов, доиндоевропейских предшественников хеттов, к абхазо-адыгской (западно-кавказской) семье языков, а потому в соответствии с данными Карла Риттера древние греки с Кавказа последовали по пути тех же этрусков (тирренцев) и пеласгов в Малую Азию, на Балканы и в Италию. Говоря о народе колхов и его связях с доисторическим буддизмом, Карл Риттер выдвигает смелую версию о связи условной кавказской языковой семьи с неиндоевропейскими палеоиндийскими и дравидскими языками. Итак, среднеазиатские нагорья, в том числе Памир, Гиндукуш, Гималаи и Тибет, вместе с Алтаем, Уралом и Кавказом для Карла Риттера суть отправные точки и средоточия сменяющих друг друга евразийских цивилизаций с примордиальной религией буддизма, произведших в ходе своей эволюции нынешнюю европейскую цивилизацию. Вот почему, по мнению Карла Риттера, корень Европы находится в Азии не в расширительном смысле, а в изначальной области асов – Азии в междуречье Дона-Танаиса и Фазиса-Гипаниса-Кубани, на побережье Меотического озера и Понта Эвксинского у Боспора Киммерийского с городом Солнца Корокандаме, откуда в Европу пришли первичные эллины, неутомимые воины, созидатели духовного и материального, одним словом, неистовые цивилизаторы пространств античного мира. Отсюда и все «Аргонавтики» греко-римской литературы, среди авторов которых отмечены Пиндар и Валерий Флакк, должно рассматривать не как морские приключения, героические деяния и посещения неведомых земель, а прежде всего, как возвращение к своим истокам, на родину индоевропейских предков – землю асов, меотов, киммерийцев, фракийцев, гелонов, будинов и гипербореев. Подобный угол зрения на античные героические сказания, странствия и периплы, связанные с Кавказом и Понтом Эвксинским, в итоге предложенный великим географом Карлом Риттером, являлся бы наиболее предпочтительным.