Иерархия: наследники

Мари Браулер

Иерархия: наследники

Глава 1. Карта

Достаточно было одного звонка телефона, раздавшегося ранним осенним теплым утром в квартире Клеона, чтобы воспоминания хлынули черной стеной. Телефон звонил настойчиво, и Клеон не мог не ответить. Он медленно поднял трубку, стараясь успокоиться и не уронить трубку из дрожащих рук.

– Клеон! Ты меня слышишь? – раздался голос, прерываемый треском.

– Плохо слышу, какие-то помехи, – Клеон старался успокоиться и пытался определить, кто может звонить так рано утром.

– Клеон! Слышишь меня? Это Гринлоу, – голос в трубке стал более отчетливым. – Мне срочно надо с тобой поговорить.

– Здравствуйте! – вежливо сказал Клеон, узнав человека, с которым общался еще во времена молодости. – Да я хорошо Вас слышу.

Во время обучения в университете Клеон долгое время был членом засекреченной группы приверженцев альтернативной истории. Часами сидел в темных зашторенных помещениях, с восторгом слушая человека, которого все называли академик Гринлоу. Академик много рассказывал об альтернативном пути развития человечества, об открытиях, которые скрывает официальная наука. Да много чего он рассказывал. И тогда Клеон искренне верил.

– Мне надо с тобой срочно поговорить! – голос Гринлоу звучал напряженно, но Клеон понял, что академик нервничает, не потому что случилось что-то плохое. Так звучал голос человека на пороге уникального открытия.

– Да, конечно, говорите, у меня есть еще минут сорок до выхода, – Клеон не знал, почему не сказал, что занят. Наверное, потому что не умел врать.

– Клеон, помнишь, когда ты учился в университете, на втором курсе, ты составлял карту? – Гринлоу сразу перешел к делу, и Клеон понял, что не ошибся.

В голосе академика слышались возбуждение и радость одновременно.

Клеон непроизвольно улыбнулся. Странно, но страх и ожидание чего-то ужасного, возникшие сразу при звуке телефона, пропали. Руки больше не дрожали, и Клеон спокойно отхлебнул из чашки недопитого кофе.

– Помню, конечно, – продолжал улыбаться Клеон. – Тогда мы думали, что смогли определить маршрут и вычислить пути, по которым отплывали во время страшной катастрофы представители изначальной арктической расы.

Клеон, как мог, пытался говорить серьезно, не желая обидеть академика. За последние пятнадцать лет много изменилось. В тридцать лет Клеон получил степень доктора наук, примерно за пять-шесть лет завоевал статус лучшего генетика в мире и занял пост руководителя сверхсовременной и самой оснащенной в стране лаборатории прикладной генетики.

Теперь альтернативные теории о том, что в самом начале существовала некая изначальная раса и о том, что современное человечество не развивается, а деградирует, казались детскими сказками. Во все это Клеон больше не верил.

– Да, именно! – Гринлоу в отличие от Клеона явно придерживался своих взглядов и говорил абсолютно серьезно. – Карту, на которой ты обозначил пути, по которым могли отплыть представители арктической цивилизации.

Клеон хотел подтвердить то, что уже сказал, но не успел. Гринлоу был явно чем-то сильно возбужден и говорил очень быстро.

– Я помню, что карта куда-то пропала, ты говорил тебя обокрали и все в комнате разворотили, – Гринлоу не сбавлял темпа речи.

Господи, как же давно это было! В те студенческие годы он много мечтал, пребывая в уверенности, что знает все. Наверное, все молодые люди ведут себя именно так в высших учебных заведениях. Время свободы, время мечтаний. Потом приходит взрослая жизнь и юношеские желания изменить мир загоняются в нерушимый Лабиринт обыденной жизни со своими нормами и правилами.

Клеон с трудом вспомнил, что почти все годы университета просиживал в зашифрованных чатах с ником «korfian», обсуждая с такими же адептами альтернативной истории последние открытия, противоречащие официальной науке. Смешно, все это было слишком давно, чтобы помнить.

«Сколько же академику сейчас лет? Должно быть примерно шестьдесят пять, – промелькнуло в голове Клеона. – Голос бодрый, наверное, по-прежнему занят каким-то поисками. Держится, ничего не скажешь».

– Клеон! Ты меня слышишь? Ты куда-то пропал? – в голосе Гринлоу отчетливо слышалось растущее напряжение. – Тогда на карте ты обозначал определенные точки. Ты можешь вспомнить места?

– Места я точно никогда не вспомню, – усмехнулся Клеон. – Вы же знаете, что я очень плохо разбираюсь в географии.

– Только ничего не надо вспоминать, – успел вставить Клеон, чтобы не расстраивать явно чем-то увлекшегося Гринлоу. – Я успел сделать копию карты.

– Клеон, это очень важно! – Клеон буквально представил, как на другом конце провода Гринлоу подпрыгнул от восторга. – Мы говорим о карте, на который ты однажды нарисовал четыре линии. Копия у тебя?

Запрятанные глубоко юношеские мечтания на самом деле не исчезают бесследно. Клеон быстро понял, что при малейшем намеке на возможность реализации, накопленный бетонный слой «житейского опыта» очень быстро рассыпается под напором пульсирующей жажды новых открытий.

Гринлоу не стал бы звонить просто так. По реакции и голосу Клеон прекрасно понял, что академик нашел что-то очень важное. Потребовалось всего несколько минут и прикрытие «мирового ученого» рассыпалось, как ненужная пыль. Клеон почувствовал, как радостно забилось сердце, почти также, как в молодости. Поймать вибрации восторга от Гринлоу было легко.

– Подождите, мистер Гринлоу! – Клеон, держа плечом трубку быстро прошел комнату, дошел до конца коридора, и открыл дверь в кладовую. – Я привез с собой все важные документы и результаты исследований, которыми занимался в университете. Сейчас найду, должно быть здесь.

Быстро промелькнул очевидный вопрос: зачем он хранил все якобы «ненужное» пятнадцать лет и перевозил с квартиры на квартиру? Времени на рассуждения не было, Клеон судорожно рылся в потрепанных картонных коробках, перекладывая папки, фотографии, брошюры, книги.

– Да! Нашел! Копия карты у меня! – Клеон почти закричал в трубку.

– Слава всем святым! – Гринлоу точно был неверующим, но очевидно сильно хотел заполучить старый документ.

– Да зачем Вам эта карта? – Клеон смотрел на сильно потрепанную бумажную карту мира, на которой маркером были нарисованы линии и поставлены крестики в четырех разных местах.

– Клеон! Я все расскажу по порядку, не спеши, – Гринлоу, несмотря на приверженность к исследованиям, не вписывающимся в научные теории, отличался аккуратностью и объективностью. Именно академик научил Клеона сто раз перепроверять все доказательства и не делать голословных заявлений.

– Посмотри на карту! – академик продолжал возбужденно. – Ты тогда отмечал места, где могли остановиться плавучие средства первой расы.

Конечно, Клеон все помнил. Он тщательно делал вид, что забыл все последние годы, стараясь быть «как все» в традиционном научном мире.

– Вижу, да, – задумчиво разглядывая карту ответил Клеон. – Простите, это было очень давно, и значимые доказательства моей теории собрать не удалось. Я примерно обозначил, как бы отплывали сооружения, способные долгое время держаться на воде, в случае великой катастрофы первой цивилизации.

– Не важно! – Гринлоу перебил Клеона. – Назови мне места, где стоят отметки. Пожалуйста, медленно прочитай, что написано на карте рядом с каждым крестиком. Начинай с верхней линии. Если нужно, возьми лупу.

Гринлоу пояснял все, как ребенку, потому что всем была известна странная проблема Клеона. И в школе, и во время обучения в университете о способностях Клеона собирать, перерабатывать и запоминать любую информацию ходили легенды. Уровень коэффициента интеллекта молодого человека был невероятно высоким, что и позволило ему получить степень доктора наук в тридцать лет и стать профессором и признанным мировым генетиком к тридцати шести годам.

В гениальности ученого никто не сомневался. Однако Клеон вообще не разбирался в географии. В школе одаренному ребенку с трудом ставили тройку, ради уважения. Он не понимал само явление пространства, и карта мира для Клеона представляла испытание равное девяти кругам ада.

Клеон не обиделся, прекрасно зная о своих недостатках.

– Хорошо, – Клеон включил лупу на телефоне и навел на линии, нарисованные маркером на карте. – Так смотрите, первая линия идет от самого центра карты, от верха и упирается в небольшой остров.

– Исландия, – быстро отреагировал Гринлоу, который в отличие от Клеона мог назвать любое место, словно карта мира находилась у него в голове. – Какое именно место на острове отмечено?

– Внизу, и если двигаться по линии, чуть влево, – как мог объяснил Клеон, всю жизнь путающий не только стороны света, но правое и левое.

– Понял, юго-запад острова, все верно, – ответил коротко Гринлоу, хотя в голосе можно было различить радостные нотки, словно академик получил подтверждение одной из своих безумных теорий.

– Почему Вы спрашиваете? Что там находится? – Клеон непроизвольно вовлекался в процесс и заражался от Гринлоу энтузиазмом.

– Клеон, я тебе все расскажу! – отреагировал академик, не желая прерывать процесс исследования, которые, судя по всему, имел большое значение. – Дальше, куда ведет вторая линия на карте?

Клеон смотрел на карту и не мог справиться с поднимающимися из самых глубин воспоминаниями самого счастливого времени для молодого ученого.

Он видел потертые стены студенческого общежития, заклеенные плакатами, поверхность далеко не нового стола. Он непроизвольно вспоминал, как рисовал карту, хотя и сейчас не мог объяснить, что именно обозначал.

Просто в какой-то момент, учитывая, что все представители альтернативной истории озабочены поиском первых обитателей планеты, Клеон увидел маршрут. Он четко представил движение по древнему океану гигантских плавучих конструкций, и, находясь в каком-то трансе, нарисовал линии. Ничего не понимая в географии ни тогда, ни сейчас, Клеон смог точно нарисовать маршруты и отметил крестиками конечные точки на карте.

– Клеон, куда ты пропал? – в трубке послышался возбужденный голос Гринлоу. – Куда ведет вторая линия? Послушай, я обещаю все тебе рассказать, давай сначала проверим места с учетом того, что карта один раз была украдена.

– Да, да, извините, – Клеон встряхнулся. – Без проблем. Конечно, расскажете, теперь мне и самому интересно, зачем кому-то понадобилось разворошить всю комнату и украсть нарисованную студентом карту.

– Так, вторая линия идет далеко вниз, – объяснял Клеон движение маршрута, не в состоянии назвать ни океаны, ни материки.

– Вниз куда, Клеон? – в голосе академика не было осуждения, однако все сильнее проявлялось нетерпение.

– Ну если смотреть с моей стороны, линия идет от маленького острова далеко вниз, по правой стороне, – Клеон и правда старался помочь, уже чувствуя, что академик нашел что-то важное, иначе он не стал бы звонить.

– Прочитай название, где заканчивается линия и поставлен второй крестик, – академик пытался не обидеть Клеона, которого знал очень давно, но в голосе все сильнее ощущалось нервное возбуждение.

– Внизу, справа, отметка стоит в середине вытянутого прямоугольника, который чуть выше края, – Клеон честно пытался.

– Намибия! – громко воскликнул Гринлоу, и Клеон прямо представил, как от удовольствия академик потирает руки.

– Теперь еще раз скажи, где именно находится место? – сказал Гринлоу, очевидно, помечая что-то на собственной карте.

– Прямо в середине вытянутого прямоугольника, – максимально точно попытался обозначить место Клеон.

– Что же Вы все-таки нашли, почему это так важно? – что Клеон мог прекрасно отличить, так это неконтролируемый восторг исследователя при возможности открыть что-то новое. Он и сам был до мозга костей ученым, процесс получения новых знаний всегда приносил неописуемую радость.

– Подожди, Клеон, подожди, скоро все расскажу, – бормотал Гринлоу, и в трубке было слышно, как он перебирает бумаги.

– Так, дальше. Я правильно помню, что линий было четыре? – спросил быстро Гринлоу, очевидно проверяя что-то в своих документах.

– Да, три правда сплошные, а четвертая нарисована почему-то пунктиром, – сказал Клеон, разглядывая потертую ксерокопию карты.

– Хорошо, сплошная линия, третья, куда ведет? – спросил академик.

– Получается, вторая линия как бы остановилась вот, где Вы сказали, а третья огибает этот материк и уходит вправо, – Клеон тайком посмотрел на руку, убедившись, что сказал правильно. Он всегда проверял, какой рукой пишет, чтобы различать правую и левую стороны.

– Вправо я имею в виду с моей перспективы, – Клеон поспешил пояснить.

– Понятно, куда упирается линия, – Клеон физически ощущал растущий интерес Гринлоу, и сам заражался все больше.

– Так смотрите, линия идет вправо и вверх, проходит мимо одного крупного выступа, и почти по параллельной линии упирается в почти самый низ…, – Клеон, нервничая, забывал даже названия географических объектов.

– Полуострова, – быстро вступил Гринлоу. – Так в какой части полуострова поставлено обозначение, Клеон?

– Получается тоже почти посередине, – Клеон внимательно смотрел на карту, пытаясь всеми силами помочь академику.

– Камбоджа! – восторженно прошептал Гринлоу. – Все сходится! Господи, реально сходятся уже три места.

– Что сходится, мистер Гринлоу? – Клеон уже и сам не мог сдерживаться. – Почему отмеченные точки так важны? Что Вы изучаете?

Казалось бы, старая карта, нарисованная в студенчестве, и пожилой академик, помешанный на идеях альтернативной истории.

Что могло привлечь внимание ученого с мировым именем?

Однако Клеона всегда отличала необъяснимая научная интуиция, именно благодаря нечеловеческому чутью он сделал несколько гениальных открытий в прикладной генетике, что и прославило молодого ученого на весь мир.

Клеон точно знал, когда информация обладала настоящей ценностью.

Именно поэтому, еще не понимая, что мог найти Гринлоу, Клеон ощущал, как из самых глубин поднимается то самое волнующее чувство, которое всегда приводило к глубоко запрятанным тайным знаниям.

– Гринлоу! – Клеон не заметил, как повысил тон голоса. – Что сходится? И что расскажете? Зачем Вам старая карта студенческих времен?

– Ты даже не представляешь Клеон, насколько это важно, – Гринлоу буквально захлебывался от восторга. – Расскажу, конечно, все расскажу.

Глава 2. Дело СП-116

Гринлоу на время замолчал и Клеон слышал шуршание бумаги.

– Пожалуйста, назови мне четвертое направление, – академик не мог сдержать интереса в голосе, по какой-то причине нарисованная карта имела большое значение. – Ты сказал, что один из маршрутов нарисован пунктиром.

– Да, эта линия самая короткая, – Клеон навел лупу на линию. – Маршрут идет от центра в самом верху карты и упирается буквально сразу в материк.

– Ну как упирается, – Клеон внимательно смотрел на изогнутую дугу и пытался, как мог объяснить расположение объектов. – Смотрите линия огибает маленький выступ и заходит вглубь… И все, здесь прерывается.

– Мурманск, Россия, – быстро отреагировал Гринлоу, даже не пытаясь скрыть возбуждение. – Путь огибает Кольский полуостров. По твоей карте маршрут заканчивается в таком, как бы углублении, верно?

– Да! – сказал Клеон. – Маленькая расщелина и в самой глубине линия обрывается. Только вот не могу объяснить, почему в трех местах стоят крестики, а здесь стоит знак вопроса. Да и линия почему-то пунктирная.

– С этим мы разберемся! – радостно отреагировал Гринлоу. – Клеон, ты должен приехать. Ты просто обязан приехать, причем срочно!

– Приехать куда? И почему так срочно? – Клеон подсознательно понимал, что спрашивает по инерции. Глубоко внутри он уже знал, что поедет.

Очевидно, что Гринлоу нашел что-то невероятно важное, причем достоверное, то, что можно изучать и описывать. Академик всегда тщательно относился к доказательствам и сильно злился, когда выдвигались голословные, не подкрепленные фактами, теории. Он всегда говорил, что из-за несерьезного отношения некоторых к исследовательской работе, к настоящим доказательствам альтернативной истории относятся пренебрежительно.

– Клеон! Я не могу тебе все рассказать сейчас, – Гринлоу не терял радостного настроя. – Но я гарантирую, ты не разочаруешься. Мне очень нужна твоя помощь. То, что удалось обнаружить и зафиксировать, безумно важно. И, кроме того, все четыре места сходятся с твоей студенческой картой.

– Ну, я недавно проходил курс лечения и только вышел на работу в университет, – Клеон поморщился, понимая, что страшно хочет оказаться рядом с тем, что нашел Гринлоу и погрузиться в азарт научных открытий.

– Очень нужно, чтобы ты приехал! – Гринлоу повторил настойчиво. – Я не стал бы просто так звонить и надоедать. Возможно все твои представления о мире и Вселенной перевернутся, когда я покажу результаты исследований. И не переживай, доказательства очевидные, все зафиксировано.

Клеон и до этого утверждения прекрасно понимал, что поедет. В глубине души он ненавидел картонный благополучный мир, в котором оказался. Идеальная дорогая квартира, шикарная работа, научное признание, лаборатория современной генетики, и он – ученый, известный во всем мире.

Мечтая в молодости построить новый мир, он не заметил, как сам оказался внутри нерушимого Лабиринта общественной системы, вместе с остальным человечеством следуя установленным нормам, правилам и установкам.

Потребовалось несколько минут, чтобы Клеон все это променял на возможность хотя бы еще раз почувствовать возбуждение от новых открытий, ощутить запах свободы и оказаться вне рамок душного Лабиринта.

– Хорошо! – Клеон согласился быстро еще и потому, что почувствовал что-то важное, своей научной интуиции он доверял безоговорочно. – Я возьму пару месяцев академического отпуска, раз в год можно брать на научные разработки. В конце, конечно, нужно опубликовать статью с результатами, но здесь проблем не будет, есть несколько идей в разработке. Напишу что-нибудь.

– Отлично! – Гринлоу скорее всего даже подпрыгнул. – Сейчас я со своей командой в Исландии. Пришлю адрес, и как только прилетишь, позвони, мы тебя встретим. Обещаю, ты точно не разочаруешься.

– И да, вот еще что, – голос Гринлоу стал тише, – сделай несколько копий карты и спрячь в разных местах. И не забудь взять с собой пару копий.

«Куда же мы без конспирации», мысленно усмехнулся Клеон.

Позже он вспоминал свою реакцию без ухмылки. По привычке молодости все скрывать, Клеон сделал несколько экземпляров карты, один спрятал и две копии отправил по почте разным людям. Он сильно удивился, когда в самолете не смог найти в старой брезентовой сумке копию карты с четырьмя линиями.

Ощущение было, мягко говоря, странным.

Ну кому могла понадобиться нарисованная студентом карта?

На человека, пристально наблюдавшего за каждым движением, Клеон не обратил внимания. Тоже зря. Все происходящее имело весомую причину.

Никто не видел, как перед тем, как опустить занавеску иллюминатора, глаза человека, следящего за Клеоном, растянулись вдоль почти на пол-лица и заполнились густой маслянистой жидкостью. Буквально через минуту черная жидкость исчезла, и глаза стали обычного темно-карего цвета. Изогнутый в обратную сторону длинный почти высохший мизинец правой руки, с четырьмя фалангами, пассажир предусмотрительно прятал под черной перчаткой.

***

– Да! Слушаю! Понял, сейчас буду! – коротко отвечал мужчина примерно сорока лет, сжав трубку внутреннего коммутатора сильнее обычного

Утренние лучи сквозь задернутые жалюзи освещали скудную обстановку кабинета. Мужчина встал из-за стола, подошел к окну и немигающим взглядом уставился на скопление многоэтажных домов. Принадлежность говорящего к военным структурам можно было определить по отличной физической форме стоящего, однако цепкий взгляд серых глаз говорил о долгом опыте работы в специальных подразделениях безопасности. Он молча смотрел в окно, и по внешнему виду нельзя было определить растущее напряжение.

Эдвард более двадцати лет управлял лучшим в стране специальным отделом Управления национальной разведки (УНР). Все агенты проходили специальную подготовку, и обеспечивались современным оружием. Отдел решал сложные задачи и предотвращал опасные угрозы. Все, кто работал с Эдвардом, могли подтвердить, что должность руководителя он получил за реальные заслуги, и по-настоящему любил свою работу, в отличие от многих.

Прекрасно он знал, кто звонил, и понимал, что потребуют. Просто не принял однозначного решения. Вернувшись к столу, руководитель элитной группы обученных агентов нажал на кнопку коммутатора.

– Зарина! Принесите мне срочно файл СП-116! – также отрывисто сказал Эдвард сел за стол и снова уставился в одну точку.

Женщина на вид лет тридцати чеканным шагом зашла в кабинет начальника через пару минут, держа в руках небольшой картонный ящик.

– Файл СП-116, – ответила Зарина и быстро вышла из кабинета.

Во всех движениях руководителя специального отдела, привыкшего принимать важные решения в доли секунды, в этот раз наблюдалась нерешительность. Он смотрел на приклеенный ярлык с номером файла, достал небольшой ключ из верхнего ящика стола, и повертел в руках.

Эдвард выдохнул и незаметно кивнул, принимая решение.

В доли секунды он открыл секретный файл, достал все документы, резко открыл нижний ящик стола, переложил содержимое папки и также быстро закрыл. Пустой коробок, в котором обычно запечатывались секретные файлы, Эдвард закрыл обратно на ключ и снова нажал на кнопку коммутатора.

– Зарина, можете забрать файл и положить обратно на хранение, – на одном дыхании сказал Эдвард, стараясь ничем не выдать внутреннего волнения.

Он спокойным взглядом наблюдал, как секретарь зашла, забрала пустой закрытый ящик и вышла. Он прекрасно знал, что коробка будет помещена в специальную ячейку и надежно закрыта с аналогичными документами с печатью «совершенно секретно». Хватятся, конечно, когда-нибудь. Как только возникнет необходимость изучения дела, разумеется, заметят, что внутри ничего нет.

Эдвард занимал руководящую должность достаточно долго, чтобы понимать, что совершил преступление. Вот только по сравнению с тем, что было в папке, любое нарушение казалось игрушечным и незначительным.

Он встал, еще раз вдохнул и выдохнул и вышел из кабинета.

Вызывал руководителя спецотдела директор управления национальной разведки. Эдвард прекрасно понял по тону голоса звонившего, что на встрече будут и другие высокопоставленные лица. И оказался прав.

Двери. Лифт. Вдох, выдох. Стук в железную дверь.

– Разрешите войти?

– Входите, Эдвард.

Нескольких секунд хватило, чтобы подтвердить предположения. За столом сидел директор, в кожаных креслах по краям сидели начальники других служб страны, выполняющих схожие функции по обеспечению безопасности.

Короткий промежуток между собственным кабинетом и приемной директора Эдвард внутренне готовился спокойно ответить, почему не может пока предоставить результаты по делу СП-116, что требуется дополнительный анализ и проведение специальных расследований. Истинную причину, по которой он не собирался представлять результаты прошлогоднего сложного случая высокопоставленным лицам, Эдвард озвучивать не планировал.

– Возникла внештатная опасная ситуация, связанная со знакомым вам делом известного ученого-генетика, – ровным голосом сказал директор.

Вдох, выдох. Главное, ничем себя не выдать. Контролировать реакции.

– Понятно, – коротко ответил Эдвард. – В чем дело?

– Адепты тайной и хорошо засекреченной организации, за которой много лет ведется тщательное наблюдение, проявили себя, – сквозь зубы, как и положено высоким начальникам, процедил сидящий в кресле справа.

«Управление национальной безопасности (УНБ), понятно. Что интересно им здесь понадобилось?» – привычка все отслеживать стала второй натурой.

Расслабляться нельзя, удар может прийти неожиданно.

– Почти год ничего значимого в поле наблюдения специального отдела не попадалось, – спокойно сказал Эдвард. – Сотрудниками ведется стандартное наблюдение, но объекты наблюдения никак себя не проявляли.

– Об этом хорошо известно, – прозвучал низкий голос с кресла, стоявшего слева. – Первые признаки появления адептов обнаружили на прошлой неделе.

«Вдох, выдох. Не подавай вида. Не поворачивайся и не смотри в глаза», – мысленно приказал себе Эдвард. Вовсе не должность директора Центрального агентства расследований (ЦАР) вызывала тремор в теле опытного агента.

– Допустим, – Эдвард сказал, смотря прямо перед собой. – За самой опасной в мире организацией следит не только национальная разведка. Ваша организация обнаружила объект, соответственно, по стандартной процедуре продолжает вести наблюдение. При чем тут мое подразделение?