Золотые Цепи

Впрочем, Асми слишком поторопилась с выводом, что здесь никто не обращает на других внимания. Множество взглядов, в первую очередь конечно мужских, было устремлено на неё. Отовсюду, всё новые и новые мужчины беззастенчиво скользили глазами по её почти неприкрытому телу. Их становилось всё больше, целые улицы и площади. Людей было так много и почти все смотрели на неё, она стала чувствовать, будто от такого количества жадных взглядов, ей скоро перестанет хватать воздуха. Шум, крики на разных языках, множество незнакомых запахов и, конечно же, люди. Казалось, что теперь людей стало слишком много, они заполонили каждый свободный клочок пространства и скоро уже в этом мире не останется ничего кроме одной нескончаемой массы человеческих тел. У Асми начала кружиться голова, её не хватало воздуха, она задыхалась. Девушка крепко схватилась за прутья клетки, чтобы не упасть без сознания, она молилась всем известным богам всех народов, о которых знала, лишь бы всё это побыстрее закончилось. Когда внезапно, господин Журден завернул, проехал под аркой и за ним направились все его сопровождающие. Процессия прибыла на место.

Глава 3 Невольничий рынок

Невольничий рынок представлял собой огромную замощенную площадку, окружённую невысокими стенами, с множеством арок, служившими входами. Всё пространство было заставлено многочисленными возведёнными помостами, шатрами и столбами, к котором тянулись цели рабских кандалов.

– Господин Журден! Сюда, господин Журден! – к хозяину Асми подбежал сухощавый человек среднего роста, коротко остриженными чёрными волосами и довольно смуглым лицом, на котором одновременно читалось обеспокоенность и подобострастие – пожалуйте сюда, всё уже готово. Надеюсь, дорога была приятной, господин Журден?

– Дорога как дорога, я не первый год от дома до рынка и обратно хожу, не заблужусь. Лучше скажи Масулло, ты сделал всё так как я и приказывал?

– Конечно, господин Журден. Лучшее место, не близко ко главному входу, но и не в глубине рынка, а главное, прямо напротив главного помоста для основных торгов. Ваши личные помост для рабов и шатёр поставили, и они дожидаются Вас. Хоть чтобы и организовать пришлось отдать немалую сумму.

– Брось, Масулло, всё это мелочь, по сравнению с тем, сколько я сегодня получу на всём этом. – с этими словами Журден достал из кошеля несколько серебряных монет и бросил своему слуге – впрочем, за расторопность хвалю, хотя другого я от тебя и не ожидал.

– Благодарю, господин Журден! Вы так щедры.

– Оставь Масулло, лучше показывай дорогу.

– За мной, за мной, господин Журден. Рабочие установили шатёр именно такой, как вы и приказывали, большой, яркого алого цвета, чтобы было видно издалека, внутри всё тоже так, как Вы распорядились.

Журден со своими слугами и рабами наконец прибыл на место, важно осмотрев всё что было подготовлено для него, он одобрительно кивнул и направился в шатёр.

– Значит так – обратился он к своим слугам – вы все знаете что делать, Кола, Бастиано вы раскроете шатёр так, чтобы было видно большему количеству посетителей, что сейчас происходит внутри, а сами станете с алебардами у входа, Луи, Хуан на вас охрана рабов, Масулло – ты и так знаешь что делать. Рабыня, а ты иди за мной.

С этими словами Журден важно прошествовал в шатёр и вальяжно развалился на заранее приготовленной кушетке с ажурной резьбой. Асми, отчасти была рада наконец хоть немного укрыться от всеобщих взглядов, к тому же шатёр защищал её от палящих лучей южного солнца, к которому она совсем не привыкла. Хоть немного, но ей стало легче дышать.

– Иди сюда, будешь стоять здесь с кувшином и подливать мне вина.

Журден был давно в этом деле и знал, как продать свой товар. Точнее он знал, что продавать нужно не сам товар, а тот образ, те фантазии, что вызывает этот товар у покупателей. Вот он, успешный человек, да не потомственный дворянин, но, тем не менее, выбился "в люди". И смотрите все, как он предаётся неге, лёжа в роскошном шатре посреди ковров и подушек, а ему прислуживает редчайшей красоты рабыня. И каждый может стать таким, достаточно всего лишь раскошелиться на "какие-то" три тысячи золотых монет. Да, старик Журден, став дворянином уже не мог сам зазывать покупателей и расхваливать свой товар, этим должен был заниматься его слуга Массуло, но он знал, что просто лёжа на кушетке и попивая вино, он делает не меньше, чем его представитель, вынужденный под палящим солнцем во всю глотку расписывать достоинства продаваемых рабов.

Тем временем Асми стояла с кувшином в руках, у неё всё ещё кружилась голова, а от волнения всё внутри сжималось, но ей уже было куда лучше, чем когда её везли в клетке по улицам столицы Империи. На всё так же засматривались все посещающие площадь для торгов, притом теперь уже гораздо пристальнее и дольше, но теперь она уже понемногу начала к этому привыкать. К тому же давало знать о себе и её врождённое любопытство, и она начала изучать окружение.

Первое, что поразило Асми, так это то, что остальные рабы господина Журдена, казались довольно возбужденными и, даже, весёлыми. Они стояли на помосте не так далеко от входа в шатёр и им никто не запрещал переговариваться между собой. Все они были из разных провинций и даже других стран, но поскольку их обучили таролокийскому, общались те между собой на нём. Через некоторое время, из их разговоров Асми поняла, почему они с некоторой надеждой смотрели в будущее. Им явно не грозило попасть в каменоломню, или гнуть спину до смерти на чьих-то полях, уже не те времена. Каждый из рабов был довольно умел в каком-нибудь ремесле, науках или обладал каким-то другими полезными знаниями и навыками. С такими задатками у каждого из них был шанс со временем выкупить себя и, более того, ещё и, возможно, самому стать свободным ремесленником в столице Империи. Так что не которые из них, особенно те, что попали в рабство за долги, воспринимали всё это чуть ли не как счастливую возможность.

Впрочем, от их разговоров самой Асми стало только хуже. Она вспомнила утренний разговор её хозяина, господина Журдена, со своим другом. И хоть он вёлся на родном языке лаконийцев, чтобы остальные не могли понять их, но её обучили их речи, так что она помнила какую сумму могут за неё заплатить и что она никогда не сможет собрать хоть что-то близкое, для того чтобы купить себе свободу.

С другой стороны, наслушавшись разговоров рабов, Асми не могла понять, зачем к ним приставили охранников. Но, видимо, такова очередная традиция, решила она. Молодая рабыня уже поняла, что в этом городе к традициям относились с особым трепетом. Все зазывалы, торговцы и многие рабы, обязательно носили туники, что сильно контрастировало с покупателями, одетыми по последней моде в колеты, дублеты, иногда с накинутыми на плечи короткими лёгкими плащами, а если встречались дамы, то все были в широких платьях самых различных расцветок и фасонов. Впрочем, несколько раз среди посетителей попадались и важные мужчины в тогах.

Ещё через некоторое время, Асми стала подмечать, что многие из пришедших на невольничий рынок, как будто и не собирались покупать себе здесь никого из рабов. Сначала это наблюдение её показалось странным, но припомнив утренний разговор господина Журдена со своим приятелем, она поняла, что всё это, в первую очередь, для собравшихся просто не частое событие, что-то, что происходит раз в год, повод собраться и покрасоваться перед остальными. Она вдруг вспомнила, как отец однажды взял её с собой н большую ярмарку в городе, после сбора урожая, земледельцы, отвозили излишки на продажу. И точно также там все одевались, в силу своих сил и возможностей, понаряднее и точно также всё это превращалось в продолжительное гуляние. Так вот, такой же ярмаркой было и то, что Асми видела перед собой, только для самых знатных господ и здесь продавали рабов, а не зерно и мёд.

К господину Журдену постоянно заходили его старые знакомые, со многими из которых он виделся только раз в год. Кто-то от души хвалили его, кто-то начинал подхалимствовать перед собратом по ремеслу, достигшим немалых высот, некоторые, как заметила Асми, были совершенно неискренни с ним, когда желали ему наилучшего. Впрочем, всегда разговор сводился к молодой рабыне и к тому, что предстоящие торги за неё станут главным событием сегодняшнего дня.

Как поняла из их разговоров Асми, её и многих других рабов, должны будут выставить уже когда спадёт дневная жара, на большом помосте в самом центре площади. А собравшиеся знатные господа, устроят торги, где каждый будет пытаться перебить цену другого. К тому, же, судя по всему её будут продавать последней, как самый дорогой товар из представленных. Впрочем, и на протяжении всего дня к Массуло подходили покупатели и спрашивали насчёт того или иного раба и если цена устраивала Журдена, о чём он кивком головы сообщал своему слуге, то невольника тут же продавали. Иногда, некоторые интересовались и Асми, но услышав цену, тут же удалялись.

Между тем, жаркое южное солнце вошло в зенит, полуденный зной полноценно вступал в свои права, посетители спешили удалиться н свои виллы, с намерением вернуться сюда после сиесты, другие намеревались переждать самое пекло в городских парках, за беседами и кувшином прохладной сангрии. Впрочем, немало нашлось и тех, кто не хотел никуда уходить, а остались здесь же, в заранее приготовленных больших шатрах. Для посетителей в них уже были подготовлены закуски и напитки, а также их слух и взгляд должны били ублажать танцовщицы и музыканты. Все они, конечно же были рабами и всё это был очередной способ получше показать свой товар перед началом торгов.

Журден приказал дать своим рабам воды и, даже, разрешил им немного отдохнуть в тени своего шатра, посетителей всё равно в это время не будет, а лишний раз портить свой же товар ему не к чему.

– Масулло! Масулло, подойди сюда.

– Как изволите, господин Журден. У Вас будут какие-нибудь поручения?

– Вот тебе несколько торо, найди мальчишку-посыльного, пусть сбегает на рынок и купит кувшин льда. – приказал Журден, доставая несколько монет из кошеля.– да и сходи в шатёр закажи каких-нибудь закусок.

Через некоторое время, все приготовления к полуденному перекусу господина Журдена были завершены.

– Рабыня налей мне и моему верному Масулло по бокалу вина и брось туда несколько кусочков льда, надо освежиться.

– Ох, господин Журден, вы так добры! Я недостоин…

– Ничего, ничего. Ты заслужил, выпей. Да, и ещё рабыня, можешь себе налить воды со льдом.

Обслужив господина и его слугу, Асми наполнила простую глиняную кружку водой, стоявшей в кувшине рядом с вином, бросила туда несколько кусочков льда, поднесла двумя руками к губами принялась жадно пить. Ледяная вода в знойный южный полдень, казалось, обжигала её, но её было всё равно, впервые за сегодня ей позволили утолить жажду. Впрочем, вместе с этим и пришло чувство голода, последний раз ей дали небольшой кусочек хлеба накануне вечером. Но просить о большем он не могла. А между тем, Масулло всё продолжал рассыпаться в похвалах перед господином Журденом.

– Господин, я всегда знал, что у вас утонченный вкус, спасибо что позволили мне, вашему скромному…

– Оставь Масулло – видимо, даже Журдену, любящему когда ему льстят, наскучило слишком явное лизоблюдство слуги – видишь ли Масулло, ведь когда-то я…

Что там делал Журден когда-то так и осталось для всех тайной, поскольку внезапно его глаза округлились, он резко вдохнул в себя воздух ртом, при этом сделавшись похожим на рыбу, выброшенную из воды. Старый работорговец вскочил с кушетки, с прытью, которую трудно было заподозрить в нём и бросился со вех ног из шатра.

– Господин Пелинор, господин Пелинор! – Журден нёсся со всех ног, к человеку вышагивавшему по опустевшей площади. – господин Пелинор, какая честь. Ох прошу Вас, проходите. Прошу Вас, спрячемся от этой проклятой жары, прошу Вас пожаловать в моё шатёр. – Журден и сам не понимал насколько же он в этот момент был похож на Масулло.

Впрочем, появление нового человека вызвало ажиотаж и внутри больших шатров. Кто-то начал перешептываться, другие также спешили поприветствовать новоприбывшего, правда не покидая спасительной тени. Но главное, что все с интересом наблюдали что будет дальше, даже рабам-музыкантам приказали прекратить играть, все старались вести себя тише, чтобы можно было услышать о чём будут говорить Журден и Пелинор.

Казалось, что новоприбывший поначалу был погружён в свои мысли, поэтому не сразу понял куда его почти насильно пытается затолкать Журден. Что, впрочем, вряд ли удалось бы последнему, поскольку маленький и толстоватый лакониец ни шёл ни в какое сравнение с тем кого настойчиво пытался подталкивать в нужную ему сторону. Господин Пелинор был высок, особенно если сравнивать его с Журденом. Он был довольно хорошо сложен, напоминая больше не кого-то из знати, а мускулистую статую, которую Асми видела в городе. И хотя на нём не было кружев, что удивительно для дворянина из столицы, вся его одежда кричала о богатстве своего владельца. Во всём наряде прослеживалось только три цвета чёрный, белый и золотой. Модную чёрную шляпу с загнутым с правой стороны полем, украшала золотая лента и большое белое перо, на белую шёлковую рубашку сверху был накинут чёрный колет с золотыми пуговицами и обильно узором в виде ромбов, выполненных золотой же нитью. Вокруг талии Был обёрнут широкий белый пояс, а в чёрных ножнах на боку, обильно украшенных золотом, красовалась шпага с широким лезвием и золотым эфесом. Широки чёрные штаны, были подвязаны снизу шнурами золотой нити, белые гольфы подчеркивали сильные ноги, а обут он был в модные туфли с золотыми пряжками. И при всём при этом, носил господин Пелинор свой костюм как-то небрежно, колет был расстёгнут полностью, а не так как было в моде у молодых людей, застёгивать только верх. Белые перчатки из тонкой кожи господин небрежно засунул за пояс. Да и во всём его виде, несмотря ни на что, улавливалась какая-то лихость.

Промедлив несколько мгновений, после того как Журден прервал его размышления, Пелинор оглянулся по сторонам и на его лица появилась лукавая улыбка.

– Ох, простите добрый человек, я немного был погружён в мысли. Впрочем, как я могу отказаться от стаканчика вина в жаркий полдень? – Пелинор снял шляпу и отсалютовал сидящим в шатрах

– Ну что Вы, господин Пелинор. Простите скромного торговца рабами Журдена, что посмел прервать вас. Все мы знаем, что Вы постоянно думаете о нас, простых гражданах Империи! Всё вы о нас, недостойных, заботитесь! – последние две фразы Журден произнёс особенно громко, так, чтобы их услышали все сидящие в шатрах. В ответ оттуда стали доноситься выкрики тостов с пожеланием здоровья господину Пелинору и процветания Империи и её граждан. – Но разве как честный гражданин могу я позволить себе не позаботиться о Вас? Прошу Вас, прошу проходите, выпейте вина с ледяной водой.

Пелинор немного осмотрелся вокруг, как будто выискивая кого-то на полупустой площади, а затем последовал за Журденом. Входя в шатёр, он снял широкую шляпу и Асми бросились в глаза его необычайно чёрные волосы, про такие обычно говорили "цвета воронова крыла". Опять же вопреки столичной моде, они не вились длинными локонами, а были пострижены довольно коротко, спускаясь чуть ниже ушей. Сложно было определить из какого народа происходил господин Пелинор, он был высок как северянин, которых она изредко видела до этого, да и тяжёлые надбровья намекали на это. В целом, лицо с широкой челюстью, широкими, для местных, скулами и мощным подбородком было заметно многое от потомков северных варваров. С другой стороны слегка удлинённый кончик носа и чувственные губы, говорили о том, что в его родословной явно был кто-то ещё. Но больше всего привлекали внимание его глубоко посаженные глаза очень тёмного зелёного цвета, Асми никогда не видела моря, но из описаний путешественников и стихов поэтов, которые её заставляли учить, именно такого цвета могло быть море перед самой грозной бурей.

– Прошу Вас, господин Пелинор, присаживайтесь вот сюда.

– Благодарю Жером, я постою. – гость хозяина ответил весёлым тоном, но глазами он иногда посматривал на вход в шатёр, как будто что-то искал.

– Журден, мой господин – вежливо поправил его работорговец – Рабыня, быстро налей гостю вина и льда не забудь! Господин Пелинор, это вино с моей родины, но если Вы желаете чего-то особого, то я тут же пошлю своего верного слугу.

– Да? Тогда мне перегнанного тростникового вина, разбавленного ледяной водой и выжмите туда половину лимона. – Гость выжидающе посмотрел на хозяина.

– Ах… А господин Пелинор изволит шутить. ха-ха – попытался выдавить из себя Журден подобие смеха – но если вы.. то я…

– Оставь Жювер, я действительно шучу, я готов выпить всё, что Вы мне предложите.

– Журден, господин. Рабыня, позаботься обо всём , подай уважаемому господину кубок. Не правда ли, дорогой гость, приятно, когда после долгих трудов на благо нашей великой Империи, на Вашей вилле, я уверен обставленной с самым изысканным вкусом, Вам будет прислуживать такая прелестная рабыня? А если к вам на придут гости, то…

Пока Журден рисовал перед Пелинором всё более заманчивые и чудесные картины того, как измениться его жизнь, будь у него молодая рабыня, подобная Асми, сама Асми, старалась дышать как можно меньше, поднесла двумя руками кубок гостю. И тогда она увидела его взгляд. Не тот хитроватый прищур, которым он глядел на окружающих, а его настоящий взгляд, изучающий, проникающий вовнутрь, казалось, что он глядеть в самую душу и это пугало. Так мог бы смотреть на зайца ястреб-тетеревятник, реши он его помучить пред смертью. Асми забыла как дышать, кровь отхлынула ото всех членов тела, казалось ещё немного и она взмолится о прощении, она готова была принять любое наказание, лишь бы этот страшный человек перестал на неё смотреть. А ещё поняла в чём главная сила гостя это не статус, и не богатство, и не крепкое тело, как у античных героев, которых ваяли скульпторы Империи. Его сила – это сила власти, не формальной власти, даже если бы у него не было всего того, чем он обладал, к нему бы прислушивались.

Между тем, Пелинор, глядя на Асми о чём-то задумался, подперев левой рукой правую, а той делая странный жест, как будто пытался что-то тереть большим и указательным пальцем рядом с гладковыбритым лицом. Мысли Асми метались, она не могла больше выносить этого взгляда и решила что надо как-то вывести гостя из задумчивости. Но разве могла она обратиться к человек такого высокого статуса? У неё остался один выход.

– Поздравляю Вас назначением на пост сенатора, господин. – произнесла она склонившись.

– Пройдоха Жебер, откуда ты знал что я сегодня здесь появлюсь? – сказал Пелинор выходя из задумчивости и снова принимая привычное лукавое выражение лица. – и рабыню свою предупредил, я смотрю.

– Ох, что вы, господин сенатор, для меня Ваше появление, хоть и приятная, но всё ещё неожиданность. А рабыне я ничего не сообщал, она, должно быть догадалась по Вашему величественному виду, по Вашей гордой осанке, по Вашей…

– Рабыня, говори, как ты поняла кто я? – Пелиор снова начал пристально изучать Асми.

– Простите меня, если я что-то сделал не так, простите меня, я молю Вас. Всё именно так, как и сказал добрый господин Журден – Асми была готова на всё, лишь бы снова не испытывать на себе взгляд этого страшного человека.

– Рабыня, говори правду, если ты станешь врать сенатору… – Асми ещё больше побледнела от слов этого человека, ещё немного и она лишилась бы чувств.

–Прошу Вас господин сенатор, я всё Вам скажу. Но это было очевидно, Вы начали тереть пальцы друг о друга – быстро выпалила Асми, понимая, что в этой ситуации её спасёт только правда.

– Что? Пальцы? О чём ты, поясни. – Впервые на лице сенатора Пелинора возникло недоумение.

– Разве это не очевидно? По поведению доброго господина Журдена стало понятно, что Вы важный человек. Вы гладко выбриты, поскольку по древней традиции сенаторам запрещается иметь растительность на лице, за исключением случаев, когда они должны соблюдать траур. А у Вас, господин, осталась привычка подкручивать усы, когда вы о чём-то думаете, значит назначили Вас на столь высокий пост не так давно. – произнесла всё это Асми на одном дыхании и замерла боясь хоть немного пошевелиться.

В воздухе повисла напряжённая тишина, казалось, даже снаружи шатра весь город притих, поскольку Асми больше не слышала его шума, так продлилось несколько долгих мгновений, пока…

– Ха… ха… ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха – внезапно сенатор начал смеяться во всю грудь, совершенно искренне и громко.

Бывают такие люди, слыша смех которых, остальные невольно сами начинают хохотать, притом зачастую, даже не понимая почему. Таким оказался и сенатор Пелинор, сначала к нему присоединился Журден, который смеялся, казалось чуть не против своей воли, затем , довольно неприятно, начал подхихикивать Масулло, а в один момент улыбнулась даже Асми.

– Сколько? – резко прервав общий приступ хохота, спросил Пелинор. Опять повисло напряжённое молчание.

– Господин сенатор, эта рабыня, обучена изящной словесности, игре на…

– Жууу....

– Журден – пришёл на помощь работорговец

– Журден, я не спрашивал тебя об этом, я спросил сколько ты за неё хочешь?

Старый лакониец, набрал в грудь воздуха громко проговорил

– Пять тысяч золотых торо… -глаза Журдена расширись в панике, казалось, он сам испугался того, что сейчас произнёс. Он, не дыша уставился на сенатора.

– Аккредитив банка Друзы тебя устроит или тащить всю эту гору сюда?

– Ак… ах… устроит – произнёс Журден, казалось из последних сил и на подкосившихся ногах сел на кушетку. Он сам не верил в то, что сейчас произошло.

– Купил! Купил! – вдруг раздался крик снаружи. Оказалось, что вся площадь действительно следила за тем что происходит в шатре Журдена и кто-то даже послал слугу-мальчика подслушать.

– Купил! – раздавались крики. Поздравляем господин Пелинор! А я говорил, говорил! Господин Пелинор умеет удивлять! Виват, Пелинор! – раздавались восклики со всех сторон. Многие начали поднимать бокалы за здоровье сенатора. Другие отправляли своих слуг со срочными поручениями, чтобы они первыми сообщили друзьям свежий слух об эксцентричном сенаторе.

Казалось, даже рабам предалась часть общего веселья. Единственная, кто была не рада – это сама Асми. У неё и раньше всё скручивалось внутри, при мысли о том, как сегодня изменится её жизнь, а теперь ей предстояло всю её провести с этим страшным человеком. Только что, у неё отобрали последнее, что может быть у раба – надежду.

Глава 4 Полуденный зной

После того, как все формальности были улажены, Журден постепенно начал приходить в своё привычное состояние, не важного дворянина, каким он пытался казаться с утра, а пронырливого торговца, каким он являлся большую часть жизни, поэтому снова начал обхаживать сенатора.

– И, конечно же, господин Пелинор, от меня, скромного и верного гражданина Империи, в подарок к это рабыне, совершенно бесплатно, прилагается и эта туника из тончайшего шёлка, которая не скрывает, а только подчеркивает…

– Конечно, ведь на то золото, что я за неё заплатил, ты теперь можешь купить целый корабль, доверху гружёный танаисским шёлком высшего качества. – перебил, с присущей ему лукавой усмешкой, Пелинор Журдена.

– Ах, господин сенатор, вы немного преувеличиваете – ответил с неловкой улыбкой Журден.

– Вот именно, что немного – поставил точку в беседе Пелинор, сделав акцент на последнем слове. Он уже собирался направится к выходу, когда, будто вспомнив что-то, обернулся – Да, Журден, это уже просьба. Прикажи слуге разыскать мальчика-посыльного и отправить ко мне, я буду отдыхать в одном из больших шатров. Хорошего дня.

– Всенепременно господин сенатор. И Вам хорошего дня.

– Рабыня, идём.

– Слушаюсь, господин сенатор.

Поклонившись напоследок Журдену, Асми последовала за своим новым хозяином, который, как и говорил, направился прямиком к большим шатрам.

– Кстати, как тебя зовут? – спросил Пелинор на ходу, не оборачиваясь.

– Асми, господин сенатор. – она была рада любой возможности избежать этого пугающего пронзительного взгляда, хотя понимала, что это и ненадолго. А о том, что будет потом, когда они останутся вдвоём, они и помыслить боялась.

– Перестань постоянно называть меня сенатором, я без этого помню о своей должности.

– Как прикажете, господин… господин.

Когда Пелинор, в сопровождении своей новой рабыни, добрался до места, где знать пережидала полуденный зной, снова зазвучали многочисленные поздравления и похвалы утончённому вкусу благородного сенатора. Асми про себя отметила, что многие из господ, в этот момент напоминали лебезившего перед её новым хозяином Журдена.

– Благодарю, благодарю вас господа – Пелинор пробирался через всё новых дворян, желавших засвидетельствовать свой почтение важному государственному лицу. – не смею вас отвлекать господа, набирайтесь сил перед торгами.