Золотые Цепи

Константин Фряг

Золотые Цепи

Глава 1 Пробуждение

Знакомые места из снов редко бывают похожи на то, как они выглядят на самом деле. Девочка знала об этом, она знала об этом как никто другой. Почти каждую ночь ей снилась родная деревня, снилось что она ступает маленькими детским ножками по мягкой траве, что тёплое солнце дарит ей своё последнее осеннее тепло. Она знала что скоро мама позовёт её плести венок из колосьев для сегодняшнего вечера, что деревня завершила уборку урожая и что сегодня будет большой праздник, на котором папа возьмёт её на руки и поднимет высоко вверх надо всеми и ей будет весело-весело.

А ещё она знала что будет дальше, потому что это всегда происходило. Она столько раз это видела, что иногда ей даже удавалось проснуться до этого момента, но не сегодня. Приходил Огонь.Страшный, всепоглощающий, он был повсюду, целый бескрайний мир заполненный только Огнём. А потом приходили крики. Вопли множества людей, наполненные болью, страхом, злобой, отчаянием. И самое страшное, приходила вонь, нестерпимый запах гари, запах горящего мира и растоптанной жизни. Это вонь проникала повсюду, от неё слезились глаза и становилось трудно дышать. Она стала жадно глотать отсутствующий воздух, но не могла вдохнуть, лёгкие начали гореть и она проснулась.

Открыв глаза, Асми начала судорожно вдыхать. Девушка уже понимала, что это был сон, но она всё равно продолжала чувствовать запах гари, он всегда преследовал её ещё некоторое время после пробуждения.

Она оглядела свою комнату, если это так можно было назвать. Единственным предметом мебели была небольшая охапка сена, служившая ей постелью, до каждой из четырёх стен комнаты она могла дотянуться не вставая со своего ложа и вела сюда грубая деревянная дверь. Однако, и эти условия были куда лучше, чем у остальных рабов, которых вместе с ней несколько дней назад пригнали в столицу. Им приходилось спать просто во дворе виллы, под открытым небом. Впрочем, погода в этих местах была гораздо теплее чем на родине Асми, так что им ничего не грозило. Впрочем, эти мысли заставили вспомнить её кое-что, о чём она предпочла бы не думать. А именно о том, почему к ней такое особое отношение. И том, что сегодня для неё особый день. Внезапно дверь со скрипом начала открываться.

– О, сегодня у кого-то особый день. – Вторя мыслям Асми, сказала женщина, заглядывая внутрь помещения.

Это была Старая Мот. Несмотря на прозвище, крепкая невысокая женщина, чуть полноватая, в летах, но всё ещё бойкая и грозная как капитан пехоты. Впрочем, за эти несколько дней пребывания на вилле господина, Асми поняла, что за внешней суровостью Мот скрывается довольно чуткое сердце и она заботится обо всех обитателях виллы, по-своему но заботится. Впрочем Асли не рисковала делиться с самой Мот своими наблюдениями на её счёт, чтобы лишний раз не нарваться на строгий выговор суровой домашней рабыни.

– Ну что девочка, наверное всю ночь не спала, всё представляла как сегодня изменится твоя жизнь?

– Представляла… – Повторила вслед за ней Асми, только не добавив, что мысли, посещавшие её голову, пока она сидела в этой каморке, были отнюдь не весёлые.

– Пойдём, подготовим тебя. И побыстрее, у нас нет целого дня, мы должны успеть до отправки на рынок.

Женщина, уже превращающаяся в старуху и девочка, только становящаяся женщиной, прошли по коридору, пока не оказались в хорошо освещённой комнате. Она была похожа то ли на обиталище стареющей благородной дамы, то ли на место, где актёры, играющие на подмостках городского театра, готовятся к представлениям. Около стены стояла небольшая ванночка, кувшин и губка для обтирания, заметное место в комнате занимало огромное зеркало, которое, должно быть, стоило целое состояние. Рядом со стеной стояло несколько довольно простых сундуков для платья, хотя от комнат с такой роскошной вещью как зеркало, ожидаешь что и всё остальное будет кричать о богатстве владельца. Неподалёку от зеркала располагался столик, целиком заставленный всяческими баночками, помадницами, кисточками и прочими косметическими принадлежностями. Во двор выходило большое окно, составленное из кругляшков лунного стекла, оно пропускала достаточно света, но при этом разобрать что творилось с другой стороны было решительно невозможно. В общем, всем своим видом комната говорила о том, что здесь приводили в "товарный вид" особых рабынь.

– Значит так, вон в той бочке вода из колодца, бери всё нужное и бегом мыться, я пока подберу тебе что-нибудь подходящее из запасов, а потом займёмся наведением твоей красоты. – Тут же властно начала распоряжаться Мот.

Пока Асми, стоя в ванночке омывала себя с помощью губки, домашняя рабыня бормотала себе под нос, копаясь в сундуке. Затем, взяв несколько, на её взгляд, подходящих нарядов, она направилась к девушке и начала прикидывать что из выбранного будет выгоднее смотреться на юном теле, поочерёдно держа каждую из вещей перед собой и прикидывая на глаз.

– Итак, уже представляла себе каким он окажется? – Спросила Мот не отрываясь от своего занятия.

Асми промолчала в ответ. Не то чтобы она не думала о том что её ждёт, но точно не ждала от будущего чего-то хорошего.

– Что молчишь? Боги нижнего мира язык украли? Ну что, так ты скажешь как думала о богатом дворянине, в городском особняке которого ты будешь жить? Ну или же ты предпочла бы чтобы тебя выкупил какой-нибудь бордель? Ну а что, какая-нибудь вонючая шлюшарня для моряков явно не сможет себе позволить тебя, будешь работать в дорогом заведении, с богатыми клиентами, может даже довольно быстро сможешь выкупить себя…

– Мот… Я… – голос Асми дрожал, лицо было бледным, а в глазах уж стояли слёзы.

– Мерзавка! А ну не сметь мне тут реветь начинать! Господин в тебя столько вложил, я на тебя свои силы трачу, а ты тут удумала в самый важный день с зарёванным лицом и красными глазами быть?! Кто тебя тогда купит?! – Мот повысила голос на девушку, но при этом под конец речи сама отвернулась от неё, чтобы не показывать своих глаз. Моргнув несколько раз, и сделав пару глубоких вдохов, старая рабыня снова повернулась к Асми и продолжила уже куда более тёплым тоном. – Ну ладно, всё хватит тереть себя, иди сюда.

Асми послушно вылезла из ванночки и, как былая нагая, подошла к Мот.

– Вот, полюбуйся на себя. – С этими словами Мот подвела молодую рабыню лицом к зеркалу, а сама стала позади – Ну что ты там видишь? Видишь какая ты? Тебе ли тут реветь?

Асми смотрела в зеркало и видела в отражении молодую девушку, с большими голубыми глазами, золотистыми волосами и правильными чертами лица, пусть и немного бледного от переживаний и ещё сохранившего лёгкую тень подростковой округлости. Она была невысока, её тело можно было бы назвать слегка пышным, но большинство мужчин применили бы эпитет "соблазнительное". Её грудь и бёдра обладали заманчивой полнотой. Конечно, никто бы не сказал про неё что-то вроде "у неё грация кошки", но она знала какие взгляды бросали на неё мужчины и знала что они означают.

Когда она ещё маленькой девочкой попала в рабство, то, по началу, выполняла все те же работы по хозяйству, что и все остальные рабы. Однако, в один день к её тогдашнему хозяину, ещё там, на севере, явился иноземец, каких она тогда не встречала. Гость хозяина принялся осматривать всех молодых и недавно захваченных рабов. Когда дошла очередь до Асми, то чужестранец назвал её "миловидной девочкой" и выкупил, как она позже узнала, за немалую сумму её у старого хозяина.

Её посадили в телегу с ещё несколькими отобранными рабами разного возраста, и дальше последовало унылое путешествие длинной в целых три месяца. Как она позже узнала, её новый владелец занимался перекупкой, обучением и перепродажей рабов в столице Империи, на чём смог сколотить немалое состояние.

Когда суровые пейзажи гор, лугов и хвойных лесов, родных мест Асми сменились на приветливые поля и более тёплый воздух, они прибыли не место. Это оказалось имение господина, служившее и школой для рабов. Самых молодых начинали обучать согласной тому ремеслу, к которому, по мнению хозяина, у них были способности. Других же рабов, обладавших уже обладавших какими-либо полезными знаниями и умениями, сразу же отсюда гнали в столицу на продажу.

Асми теперь меньше загружали работой, чем у прежнего господина, а также стали куда лучше кормить. Сначала она не могла понять чем она заслужила такое особое расположение. Со временем, её стали обучать, она выучилась грамоте, игре на музыкальных инструментах, а главное, тому как вести себя при свободных людях, быть кроткой и соблюдать правила этикета. Также она узнавала об истории и устройстве Империи и прочих государств, её учили изящной словесности и поэзии. Со временем, из разговоров других, она поняла, что её готовят как рабыню для "удовольствия". Такие невольницы стояли немало и её нынешний владелец собирался получить небольшое состояние, выгодно продав её.

Когда тело Асми стало терять детскую угловатость и начало наливаться, приобретая заманчивую округлость, хозяин под страхом смерти запретил остальным мужчинам даже на несколько шагов приближаться к ней. Но вот глаз остальные рабы-мужчины, а также слуги и охранники спрятать не могли, и постоянно ей приходилось ловить на себе мужские взгляды, с каждым днём становившиеся всё более и более вожделеющими.

В один из дней, в имение приехал сам хозяин и приказал готовить Асми и ещё несколько рабов к отправке в столицу.

И вот сейчас она здесь, на городской вилле своего господина – последней остановке на пути к её неминуемой судьбе.

А между тем, Мот продолжала успокаивать Асми, рассказывая той, что теперь её жизнь изменится только в лучшую сторону и что будет у неё добрый, красивый господин, который будет отняться к ней ласково и всё, что обычно говорят, когда хотят кого-то успокоить. Но главное, что Мот взяла со столика гребень и начала нежно расчесывать длинные золотистые волосы Асми. Что-то было очень приятное в этих движениях старой рабыни, что-то почти материнское. Как только она закончила, Асми повернулась к ней и заглянула прямо в глаза.

– Мот… Я… – опять замялась Асми, произнеся ту же фразу что раньше, но теперь она хотела сказать совсем другое.

– Я понимаю. – Асми видела по глазам Мот, что та действительно поняла.

– Так, я сказала тебе не реветь! Сейчас нанесём немного румян и тушь, ты и так хороша, так что лишняя косметика тебе ни к чему, а потом одевайся. И побыстрее.

Когда Асми надела лёгкую, очень короткую, почти не скрывающую её прелестей шёлковую тунику и простенькие сандалии из грубой кожи, входная дверь внезапно резко открылась и в комнату вошёл её нынешний господин. Это был невысокий полный мужчина в летах, но всегда с весёлым выражением лица и, как будто, никогда не унывающий и готовый в любой момент отпустить шутку. Носил он колет цвета красного вина, застёгнутый на все пуговицы, но явно выпирающий спереди под давлением его живота, синие широкие штаны до колена, чулки и туфли.

– Мот, старая шельма, сколько ты ещё здесь будешь возиться? Надо будет тебя собакам скормить. Погрызут твои старые кости, хоть какая-то польза от тебя будет.

– Конечно. Будешь сам свои мозоли потом отскребать. Да и без меня ты не сможешь рукава от штанины отличить.

Асми сначала была испуганна резкими словами хозяина и, ещё более, дерзким ответом Мот. Но потом поняла, что на самом деле это была, практически, дружеская перебранка, между людьми долгие годы живущими бок о бок. Мот была рабыней, но со временем даже между господином и его "живым инструментом" могут возникнуть приятельские отношения. Впрочем, когда господин посмотрел на Асми, то его взгляд изменился. В детстве, её и других детей полушутя пугали, что если они уйдут далеко в лес, то их поймает Злой Работорговец и увезёт далеко в чужую страну, где будет над ними издеваться и мучить, в отношении девушек постарше некоторые, к этому добавляли ещё кое-что. Будучи маленькой девочкой Асми представляла себе Работорговца, как большого страшного мужчину, с огромной чёрной бородой, вечно смеющегося над мучениями детей, а взгляд его должен быть всегда наполнен злобой. Однако реальность оказалась куда хуже детских фантазий Асми. Человек перед ней не смотрел на неё со злобой, злорадством, надменностью или похотью. Нет, взгляд его был собранный и деловой, оценивающий, так крестьянин смотрит на то, хорошо ли насажен топор на топорище. Хозяин воспринимал её как вещь, как что-то что может ходить, дышать, но всё равно остаётся вещью.

– Ну ладно, может собаки сегодня обойдутся без обеда, а то ещё подавятся твоими старыми костями.

– Ага, лучше поскорее скорми меня собакам, всё лучше чем слушать постоянно твои глупые шутки. – В очередной раз съязвила Мот в ответ.

– Всё, я мог бы препираться с тобой целый день, но нам пора. Рабыня, за мной.

На последок Асми бросила последний взгляд на Старую Мот. Та посмотрела на неё в ответ, и слегка кивнула головой прикрыв глаза.

Глава 2 Утро в столице

Асми никогда ещё не видела таких больших городов, если честно, она вообще не видела городов до этого. Хотя её родная деревня и считалась относительно большой, у них даже была собственная ветряная мельница, особый предмет гордости жителей. За то время, пока Асми переправляли из одного места назначения в другое, ей довелось увидеть несколько мелких поселений, иногда даже с высокой ратушей в центре. Но всё это ни шло ни в какое сравнение с тем, что предстало перед глазами юной рабыни сейчас.

Вилла господина, в полу-античном полу-современном стиле, располагалась в пригороде, неподалёку от большой северной дороги, ведущей в столицу. До невольничьего рынка Асми должны были везти в крепкой железной клетке, стоящей на телеге, в которую были запряжен два вола. Позади неё на цели к телеге были пристёгнуты остальные рабы, которые шли уже на своих двоих. Всю дорогу, Асми должна была стоять в клетке в полный рост. Помимого того, что такова была традиция, так ещё и это служило и хорошей рекламой товара. Сам господин ехал впереди, верхом на коне и хотя было заметно, что в седле он держался неважно, но зато был явно преисполнен собственной важности. Ещё больше комичности его образу добавляли шляпа с пером, которую скорее можно было бы увидеть на каком-нибудь щёголе, а не на стареющем торговце рабами, и рапира на поясе, которой он явно не умел пользоваться. Процессию дополняли четыре охранника с алебардами в руках и тесаками на поясе, шедшие по краям.

Они въехали на одну из главных улиц, к которой вёл один из основных трактов, поэтому она должна была являть собой лицо столицы, самого богатого и сильного из известных государств. Вдоль широкой мостовой стояли величественные дома, высотой в три и даже четыре этажа. Они все были раскрашены в однотонные, но яркие цвета, а по их фасадам бежали затейливые ажурные украшения. И более того, во всех домах были окна, притом из самого настоящего, прозрачного и чистого как вода стекла. И хотя Асми до этого и читала о богатстве столицы Таролокийской Империи, но простые знания, полученные из книг и от учителя в школе рабов, всё равно не могли дать представление каково оно всё на самом деле. Одно дело знать, что площадь города около 5 кв. миль, что население его составляет, страшно подумать, пятьсот тысяч человек, цифра, которую Асми даже и вообразить себе не могла.

Утро в столице, жители которой привыкли вставать довольно поздно, ещё только начиналось. Куда-то шли группками по своим делам простые горожане, чаще всего одетые в широкие штаны и рубахи, некоторые сверху носили ещё и колет попроще из лёгкого сукна или льна, одетые побогаче чиновники и управляющие спешили по своим делам, дворяне, в кружевах и шёлке, проезжая мимо здоровались с господином жестом и с интересом и, не без явного желания в глазах, рассматривали Асми. Иногда встречались и экипажи. Уличные торговки, продававшие различные закуски, только начинали свой рабочий день. Судя по всему, её хозяин нередко ездил этой дорогой, потому что многие из них, увидев его, сразу же начинали громко приветствовать.

– Господин Журден!

– Господин Журден, удачи Вам!

– У Вас сегодня большой день господин Журден, купите яблочко подкрепиться!

– О, господин Журден, с такой рабыней вы сегодня станете богаче сенаторов, не забудьте купить у меня медовые сладости!

– Потом, потом! Позже милые! – Отвечал им добродушно Журден, помахивая рукой в ответ.

И несмотря на то, что любой горожанин увидев один из главных проспектов в это время, сказал бы что выглядит он довольно пустовато, Асми казалось что сейчас, только здесь, собралась, по меньшей мере, пятая часть населения огромного города.

– Журден, старый развратник! – Поздоровался кто-то на на таролокийском, а на родном для Журдена лакийском языке.

К хозяину Асми неспешно подъехал, так же верхом, богато одетый мужчина. Одет он был в однотонный ярко красный костюм и короткий плащ такого же цвета, надетый только на одно плечо и доходящий до середины бедра. Несмотря на радостное приветствие и ранее утро, в его глазах читалась некоторая усталость и печаль. Сопровождало его пятеро молодых мужчин в точно такой же одежде, только сильнее украшенной кружевами и с мушкетами на плече.

– Арми, друг мой! Смотрю, пьянство тебя всё ещё не прикончило. Я так понимаю, тебе со мной до Старого Города по пути? – С этими словами господин Журден покосился на на молодых людей, сопровождавших его старого приятеля, а затем вопросительно взглянул на самого Арми.

– О Митра, дай мне сил… – С выражением закатил глаза к небу старый вояка – Молодые, все благородные, что чуть не их предки ещё этот город помогали основать, а в голове один ветер, нет в них толку. Вот на нас из-за угла враг выскочит, так эти не сообразят с какой стороны мушкет у них стреляет.

Тем временем, юные мушкетёры и не подозревали, что сейчас речь идёт о них и весело вышагивали рядом с телегой, улыбаясь, и снимая шляпы перед всеми встречающимися дамами. Впрочем, куда больше внимания они уделяли Асми, беззастенчиво на неё глазея. Конечно, даже несмотря на знатность, вряд ли молодые люди могли себе позволить столь дорогую покупку, но зато они точно будут потом рассказывать всем знакомым о рабыне редкой красоты, что сегодня выставит на продажу господин Журден. Да и, чем тёмные боги не шутят, может у кого-то из них действительно такие знатные родители, что смогут позволить своему дорогому чаду такую покупку. Улыбнувшись своим мыслям, работорговец снова обратился к приятелю:

– Вино и девки, Арми. Все кто служил и служит в Легионе, любят вино и девок, вне зависимости от возраста. Ничего нового, пообвыкнуться, дурь из головы выбьют, станут примерными вояками. Будут потом, как ты, на новобранцев ворчать.

– Журден, да куда там. – Протянул со страдальческим лицом Арми. – У воина должен быть характер, воля. Вот как у нас с тобой Журден. Мы же с тобой, земляк, оба неместные, оба начинали с низов. Вот ты торговцем начинал, без титула, объездил всю Империю. И что? Вот скопил столько денег, что смог дворянство купить. Ты с самыми важными людьми в этом городе дела ведёшь.

– Да полно тебе, полно, друг. – Скромничал Журден, но явно было видно, как всё это ему льстит.

– Я же, вот по военной службе в терциях Легиона столько прошагал и столько крови пролил, что теперь я не просто дворянин, так ещё и в привилегированной роте не последний человек. А эти что? Думаешь на таких вот Империя две тысячи лет простояла? Да вот на наших с тобой плечах и на таких как мы, пусть мы даже и не местные. На простых воинах и торговцах она держится. А вот эти завтра придут на наши места и что будет? У них голове одни кружева да бархат. До чего довёл страну этот фигляр…

– Слава Императору! – Во всё горло, вдруг, заорал Журден и начал кидать горстями мелкие монеты в нищих, так удачно попавшихся на пути. – Выпейте сегодня вина за здоровье Императора, господин Журден угощает! Выпейте за мою удачу, но первый тост за здоровье Императора!

Добрые люди тут же с благодарностью и непристойными выкриками дружно кинулись собирать с мостовой внезапный подарок от господина Журдена.

– Арми! Здесь не время и не место. – Перешёл Журден на громкий шёпот.

Старый вояка, вздрогнул и, как будто, очнулся от наваждения. Затем медленно огляделся по сторонам, естественно, взгляд его задержался на Асми.

– Прости, старый друг. С годами, я всё чаще, бывает, ухожу в свои мысли и не замечаю ничего. Да и пёс с ним! Давай лучше поговорим о чём-то хорошем. Похоже, сегодня ты и твой товар станете главным событием на торгах. И сколько ты за неё думаешь выручить?

– Ну, как я прикинул, есть возможность получить до трёх тысяч золотых торо.

– Трёх тыс… Трёх тысяч?! И как мне вас надо будет завтра называть, ваша милость Журден? Или может, Вы уже станете Его Светлостью Журденом?

– Да перестань Арми. Хотя, если серьёзно, я действительно думаю что это будет мой последний год, когда я занимаюсь невольниками. Знаешь, в одном ты прав, что-то действительно меняется, не знаю к лучшему или худшему, впрочем, и знать не хочу. Я стал скучать по родине, Арми. Мне надоел здешний вечный зной, душные ночи, да и сам город. Я хочу в под конец жизни в родные места, может куплю виноградник, стану присылать тебе своё паршивое вино, поскольку в виноделии я ничего не смыслю. Но ведь любой лакиец должен мечтать о собственном винограднике, правда?

Некоторое время они ехали молча, пока Арми снова не заговорил.

– Ты уже думал кому передашь своё дело?

– Да какое дело Арми? Нет больше никакого дела. Думаешь, торги на невольничьем рынке проводятся раз в год просто потому, что в остальное время мы слишком заняты? Рабовладение – это древняя традиция, существующая ещё со времён основания Таролокийской Империи, а таролокийцы возвели традиции в культ, но даже так, со временем, некоторые из них отмирают. Да, в самых богатых домах столицы, приличный человек просто обязан иметь рабов, но и это уже просто дань традиции. Кто-то может позволить приобрести себе раба-музыканта, гувернанта и прочую обслугу, но поля Империи уже не обрабатывают пленённые варвары и прочие дикари. Мы становимся пережитком. – Теперь настала уже очередь Журдена погрузиться в невесёлые мысли.

– Да брось, сам же сказал, что рабство лежит в самой основе Империи, никуда такие как ты не денутся. В крайнем случае будете заниматься исключительно вот такими рабынями для удовольствия. К тому же, я слышал, что в наши колонии, возможно, будут завозить рабов для плантаций.

– Оставь Арми, меня это всё уже не касается. Да и мой старший говорит, что рабский труд уже не так выгоден для Империи, это всё э..ээ…ээ…

– Журден, что с тобой? Может тебе воды?

– Ээ ..эх..э-ко-номика? – Выговорил наконец Журден и принял важный вид.

– Это что ещё за бестия?

– Да кто б его знал, Арми. Мой старшенький так говорит, не знаю что это значит, но он у меня теперь в студентах, большую часть из его речей я вообще понять не могу, но видать что-то очень умное. – Опять не без гордости сообщил хозяин Асми, своему старому другу.

– Сын пройдохи Журдена станет учёным мужем!.. ха-ха-ха. Сообщи мне кто такое лет тридцать назад, я бы первый отправил его в дом призрения для тех, кого боги-предатели разума лишили.

– Я думаю, что младший пусть по гражданской службе пойдёт в чиновники или коммерцией займётся, например торговлей вином, а вот средненького я хочу отправить карьеру в Легионе делать.

– А вот это правильно, он у тебя парень крепкий, расторопный. И ты знаешь к кому можно обратиться за рекомендательным письмом. Ну, может такие ещё и не дадут этой Империи окончательно…

– Да брось ты снова тоску наводить. Лучше заезжай ко мне вечером, будем пировать. Я распорядился, чтобы было хорошее вино, наше с родины, не та розовая водичка, что здесь пьют.

– Ловлю тебя на слове, постараюсь сегодня пораньше освободиться. А вот мы как раз и на месте. До вечера Журден!

– Да не будь я Журден, если как следует не угощу земляка! До встречи Арми! И гони от себя все мрачные мысли, хотя бы сегодня!

Рассталась пара земляков их сопровождающие у ворот Старого Города. Мощная стена когда-то служившая защитой от многочисленных врагов сначала города-государства, а потом и Империи, теперь же, с развитием военного ремесла, утратила своё первоначальное назначение и являлась границей между современным Новым Городом и античным Старым. Среди таролокийской знати считалось, что по-настоящему благородные люди могут жить только здесь, либо же на своей загородной вилле, но тоже только если она построена в античном стиле, а лучше, если сохранилась ещё с древности. Конечно, на самом деле таких давно уже не осталось, все они были разрушены и сожжены во время многочисленных войн и восстаний рабов. Но если знатный господин заявлял, что его вилла построена ещё во времена основания города, то все предпочитали ему верить. Не станет же благородный сын Империи привирать?