Землянин. Научно-фантастический роман в двух частях

Кушанье было отменным. Я не мог понять, что входило в его состав, но по виду напоминало тушеные овощи, хотя и было красно-бурого оттенка, а по вкусу походило одновременно и на картошку, и на тушеную капусту с ароматом жареного фундука и какой-то пряности. Виталик, с большим удовольствием прожевывая очередной кусочек, вопросительно взглянул на повара.

– Ничего не спрашивайте, – предвидя вопрос о своей стряпне, Борислав в защитном жесте выставил ладонь перед собой, – это растет на Дэе. Мы назвали это растение мельдонибусом. Вернее, Йозеф его так назвал. Очень вкусный и калорийный овощ. Улучшает кровообращение мозга и придает организму дополнительный заряд энергии. Кушайте, кушайте на здоровье.

Остальное время обеда мы провели молча, лишь слегка покачивали головами от удовольствия, отдавая должное этому блюду.

– Ну что, – хозяин шлепнул свои колени, вставая с кресла, последним выпив чашку послеобеденного кофе, – не желаете подняться на верхний этаж и закончить экскурсию?

– А что, он будет уже последний? – Игорек выглядел растерянным и, бросая взгляд то на меня, то на дядю Борю, ожидал, кто же из нас развеет его опасения.

– Не совсем. Над командным отсеком расположен силовой агрегат, генератор Юнге. Это вам неинтересно. Но не расстраивайся, Вит… – Борислав присел перед ним на корточки, вопросительно взглянув на меня и, увидев мое еле заметное глазу несогласие, поправился: – …Игорек, я никуда не тороплюсь, вы можете гостить у меня столько, сколько захотите. Хоть до утра и даже больше. – И, увидев его счастливую улыбку, встал и направился к лестнице, жестом приглашая нас следовать за собой.

Миновав знакомые нам уже спальные каюты, мы оказались в просторном отсеке, залитом светом полуденного солнца.

Глава 6. Бегство

Свет в этот просторный зал проникал не через круглые иллюминаторы, а через широкие овальные окна, позволяющие беспрепятственно оглядеть всю панораму вокруг корабля.

Под огромным куполом неба лес, раскинувшийся за этими окнами, выглядел как безбрежный, уходящий в голубую дымку зеленый, слегка шевелящийся от слабого ветра ковер. У подножья корабля голубой лысиной лежало зеркало огромного озера, в котором отражались медленно плывущие в небе редкие белые облака. Завораживающая красота первозданной природы резко контрастировала с творением человеческого разума, которое открылось нам в стенах этого зала.

Я не могу с точностью и достоверностью описать увиденное мною на этом этаже, но расставленные по всему периметру столы с экранами, кнопками, индикаторами, частично переходящими на скошенный над рабочими местами потолок, более чем красноречиво указывали на то, что мы находимся в командном отсеке.

Пока я рассматривал его устройство, мальчишки, со свойственной им живостью и природной сущностью, быстро заняли два ближайших кресла. Они с деловитой серьезностью принялись играть не то в руководителей полетом, не то в космонавтов, используя, чаще невпопад, «штанга отошла», «промежуточная», «предварительная», «поехали!», иногда прикасаясь к органам управления, вызывая во мне живейшую тревогу.

– Успокойтесь, Павлуша, ничего не произойдет, даже если они нажмут все кнопки сразу. – Борислав взирал на происходящее с олимпийским спокойствием, сложив руки на груди. – Безопасность корабля защищена множеством паролей и кодов. Давайте и мы с вами присядем.

– …Нет, я командир! – раздалось вдруг из «центра управления полетом».

– Ты был в прошлый раз, а теперь я буду!

– Все равно я! Ведь я старше тебя. – Это возражение Виталика всегда было просто убийственным для его брата, и я решил вмешаться.

– Ребята, вы опять за свое. Как вам не стыдно перед дядей Борей!

– А че он! – Игорь обиженно взглянул на Виталика. – Старше всего на час, а воображает!

– Друзья мои, не ссорьтесь, – примирительно произнес командор уже громче, обращая на себя внимание ребят, – теперь вы знаете о ЛОТУСе достаточно, чтобы чувствовать себя здесь как дома. Так что располагайтесь так, как вам будет удобно.

Время шло удивительно быстро. Пока мы с Бориславом беседовали, мальчишки то играли в космонавтов, то их восхищенные визги доносились уже откуда-то снизу. Счастливые возгласы, радостные, восторженные крики сыновей раздавались то отчетливо громко, то удаленно глухо. Борислав с нескрываемой радостью и грустью в глазах прислушивался к доносящимся снизу детским голосам, понимая, что скоро его звездолет снова погрузится в тишину, нарушаемую лишь шипением дефлекторов воздуховодов и вентиляторов компьютера.

Солнце медленно опускалось к горизонту, окрашивая небо в багрец.

– Ну, что, ребятки, пора и честь знать. Скоро стемнеет, а нам еще до лагеря добираться. Прошу меня извинить, Борислав, нам надо прощаться.

– Вы можете остаться здесь хотя бы на ночь…

– Нет, Борислав, мы не можем злоупотреблять вашим гостеприимством. И я, и мои сыновья, мы очень рады знакомству с вами и вашим кораблем. Тем не менее нам пора домой. Спасибо вам за все.

Хозяин корабля не знал, как удержать нас на борту, лишь со вздохом беспомощно развел руками.

– Жаль, друзья мои, что мы не можем продолжить наше знакомство. Я очень привязался к вам. Но ничего не поделаешь.

Спуск по лестнице был уже не таким восторженным, скорее, тягостным и печальным. Ребята спускались медленно, стараясь хоть на мгновение отстрочить прощание с этим кораблем.

В отсеке «В» Игорь вдруг застыл у иллюминатора.

– Смотрите, что это?

В темнеющем небе, описывая круги и снижаясь над деревьями, к нам приближался какой-то плоский и круглый, как тарелка, тридцати—сорока метров в диаметре аппарат.

– Проклятье! Они нашли меня! Павел, не пытайтесь покинуть корабль! Вы не успеете! Поднимайтесь все за мной!

С этими словами Борислав кинулся к лестнице и заспешил наверх так быстро, как позволяло ему его уже немолодое тело. Его тревога передалась и мне. Оставшись втроем, мы с напряжением смотрели, как непонятный объект слегка завис над деревьями в нескольких метрах от нас, видимо, в поисках места посадки. Ее не было поблизости. Наш корабль стоял в окружении густого леса. Вдруг из «тарелки» вырвались два параллельных тонких красных лучика, и ближайшие к нам могучие деревья стали падать с легкостью травинок и страшным треском. Красные лучи валили огромные исполины, словно коса траву и будто раскаленный нож масло, крошили на куски поваленные стволы и ветки деревьев.

Мальчишки мои, взвизгнув в один голос, испуганно прижались ко мне. Ужас происходящего откликнулся холодком во всем теле. Ведь им ничего не стоит и нас вот так же искрошить на куски!

Круглый аппарат с немецким черным крестом из белых окантовок и бортовым номером Н-2.09 стремительно опустился на расчищенную таким образом площадку. Из его чрева тут же выбежали три человека в черной одежде. Они бросились в нашу сторону, с трудом преодолевая созданный ими же бурелом. За их спинами болтались знакомые мне еще со времен войны Sturmgewehr, знаменитые автоматы Хуго Шмайсера. Спешка, крики, перекошенные злобой лица этих непрошеных гостей недвусмысленно говорили об их намерениях. Теперь о выходе наружу не могло быть и речи, и мы со страхом смотрели на людей, подбежавших к кораблю.

Раздались грозные стуки в дверь. Доносившиеся снаружи крики и проклятия на немецком языке всколыхнули мою душу, вырвав из памяти события недавнего прошлого.

Вдруг один из них, видимо командир, резко скинул с плеча автомат и скомандовал своим солдатам: «Feuer!»

Внезапно они исчезли. Исчезли лес и бурелом, словно провалилось все. Корпус корабля слегка вздрогнул, послышался тихий звенящий гул.

– Папа, смотри! – Ребята прильнули к одному из окон. Яновский затон, уменьшаясь в размерах, уплывал вниз, теряясь в зелени сплошного, уже напоминающего густой газон ковра некогда величественного леса.

Земля буквально уходила под ноги. Лес, еще недавно казавшийся раскинутой на полмира непроходимой чащобой ветвистых исполинов, теперь представал перед нами как небольшое уменьшающееся голубовато-зеленое пятно среди черных и желтых квадратиков совхозных полей. Таяли вдали знакомые очертания нашего молодого городка со строящейся атомной электростанцией, узкая блестящая ленточка протекающей возле него Припяти убегала вдаль, исчезая в тени наступающей ночи.

Вот уже и горизонт, прежде соединяющий полупрозрачной дымкой старый лес с краем голубой шапки неба, уходил вдаль и, слегка закругляясь, становился бело-голубым. Лес теперь сменился неотчетливыми голубоватыми очертаниями земной тверди, темнеющее синее небо становилось темно-фиолетовым.

Черты земной поверхности стремительно уменьшались в размерах и вскоре слились в однообразную палитру темно- и светло-голубых оттенков, смазанных кое-где белыми пятнами облаков. Слегка расплывчатая, но все же довольно определенная граница дня и ночи лежала почти под нами, безжалостно разрезая красавицу планету пополам и отдавая половину ее во власть темноты.

– Смотрите, смотрите, она действительно круглая! – У Игоря перехватило в горле, и он торопливо откашлялся.

– А ты что, сомневался? – В своем постоянном соперничестве с братом Виталик старался казаться спокойнее, но предательская дрожь в голосе выдала его волнение перед этим захватывающим зрелищем, и он украдкой бросил тревожный взгляд на Игоря. Но тот был полностью поглощен раскинувшимся за иллюминатором, невиданным доселе великолепием.

– Нет, всегда знал, да ведь и они там, – он указал подбородком в сторону удаляющейся планеты, – тоже знают об этом, но только мы это видим! – Игорь торжественно посмотрел на брата. – Вот здорово, правда?

Прошло меньше минуты полета. Теперь изогнутый край Земли, утопающий в синеватой мгле ее атмосферы, уже трудно было назвать горизонтом, хотя он по-прежнему отделял Землю от неба, которое к этому моменту потеряло даже малейший намек на какие-либо краски, и от этого казалось более пустым и зловещим.

Но более необычным было странное сочетание желтого диска дневного светила и мириад звезд, неизменных спутников ночи.

Планета постепенно уменьшалась, открывая нашему взору новые, уже узнаваемые участки поверхности. Появились очертания морей, островов, континентов, океанов.

В обыденной жизни мы редко задумываемся над тем, чем является для нас Земля. Но здесь, у окна звездолета, я почувствовал, что какая-то ниточка оказалась одним концом привязанной к ней, а другим – к моему сердцу, и, натягиваясь, она не может порваться, но может вырвать его из груди. Голубая планета стала вдруг искажаться в обжигающих глаза слезах тоски.

Постояв так еще несколько секунд, главным образом для установления душевного равновесия, я перевел взгляд на сыновей.

Движимые любопытством, они использовали все выступающие вблизи окон части и прильнули к стеклу, с восторженным интересом смотрели на уменьшающуюся в размерах и уходящую под ноги планету. Вскоре она вышла из поля зрения, освободив нашему взору бесконечную глубину Вселенной с бесчисленным множеством звезд, одна из которых с крайним любопытством рассматривала отважных путешественников, освещая их маленькую каморку своими рыжими лучами.

Глава 7.

На пути к Марсу

Сонм тревожных мыслей рвал мне сердце, трепещущее уже где-то у горла. До меня понемногу стал доходить весь ужас произошедшего. Мы в космосе! В бесконечном пространстве, смертельном для всего живого! Паника охватила меня тогда, страх за своих детей был настолько всепоглощающим, что я не мог разумно мыслить, лишь еще крепче обнял мальчишек, прижал их к себе. И только слабое кряхтение Игоря вывело меня из этого оцепенения:

– Пап, мне больно!

– Бежим наверх! – Я бросился что было сил в командный отсек.

Лукаш сидел за своим пультом и мрачным, напряженным взором глядел в пространство перед собой.

– Борислав, ради Бога! Что произошло?! Кто эти люди? Почему мы летим? Куда?! Вы же обещали!

Он поднялся с кресла, подошел ко мне и, мягко увлекая за собой, усадил в кресло рядом со своим.

– Павел, простите. Мне пришлось нарушить данное вам слово…

– Верните нас на Землю!

– Не могу, мой друг. Не сейчас. Чуть позже. То, что вы видели, это разведывательно-штурмовой аппарат «Хонебу». Он обладает огромной силой удара, высокой скоростью и маневренностью. Если мы вернемся, они тут же настигнут нас.

– Кто это «они»? Я слышал, как они кричали по-немецки!

– Нацисты, мой милый друг. Это те, кто избежал возмездия, и сейчас пытается возродить свой рейх. Они охотятся за моим кораблем. «Хонебу» более маневренный на малых расстояниях, поэтому мы сбежали от них. Теперь я убежден в том, что мне придется принять нужное решение как можно быстрее. Рано или поздно они захватят мой корабль, если я не уничтожу его сам.

– Они не стали стрелять в нас. Я видел, как этот аппарат режет деревья. Как масло!

– Им нужен мой корабль, поэтому у них нет цели уничтожить его. А у меня есть. Как только я верну вас на Землю, полечу на солнце. Мой ЛОТУС им не достанется.

Он поднял глаза, полные тоски. Увидев мое испуганное лицо, слабо улыбнулся:

– Не печальтесь, Павлуша. Я не сейчас это решил. Все заранее предопределено. Я стар, и дни мои сочтены. Так что не будем грустить. Давайте продолжим наше вынужденное путешествие.

– Но они могут догнать нас!

– Нет, не могут. Скорость ЛОТУСа отличается от «Хонебу», как скорость гоночного автомобиля от скорости игрушечной машинки в руках ребенка. Впрочем, как и дальность полета. Он не может преодолевать большие расстояния. Орбита Юпитера для него уже недосягаема. Нацисты не исчезли в сорок пятом году, мой друг. Они спрятались. Они развиваются, но ресурсы их ограничены, поэтому им нужен мой ЛОТУС. Космос – это бесконечный и неиссякаемый ресурс полезных ископаемых и энергии. Но для их освоения нужен транспорт. Захватив мой корабль, они быстро разовьют свою угасшую империю. Она станет в сотни раз мощнее прежней. Что за этим последует, можете пофантазировать. Поэтому я поднялся в космос.

– Когда же мы вернемся на Землю?

– Думаю, через неделю. Вряд ли раньше.

– В школе нас потеряют. Объявят в розыск. Мой «Москвич»! Его угонят! Я с таким трудом купил его!

– Через неделю объявитесь. Объясните им все. Думаю, поймут. А насчет автомобиля не беспокойтесь, мой друг. Когда вы вернетесь на Землю, у вас будет возможность купить новый. И не один.

В окне показался край огромного белого диска. Луна, правда довольно ущербная, показалась нам во всей своей красе. Да и белой ее можно было назвать лишь относительно черноты окружающего пространства, но тем не менее зал командного модуля был залит неестественно белым, даже каким-то завораживающе-магическим светом.

– Мы летим на Луну? – Я указал Бориславу на появившийся в окнах спутник Земли.

– Нет. Скучные холодные скалы. Что там делать? Мы летим мимо нее. На Марс.

– Ух, ты! Вот здорово!

Только сейчас я обратил внимание на мальчишек. Вместе со мной они слушали рассказ Борислава, но теперь их внимание привлекла проплывающая за окнами звездолета Луна. Постепенно увеличиваясь в размерах, она являла собой уже не то волнующе-беленькое девичье личико на ночном земном небосклоне. Теперь она все больше походила на огромный, изуродованный оспой, изрытый, измятый и исколотый лик очень древней и уставшей старухи. По мере приближения к ней можно было без труда рассмотреть ее огромные кратеры, похожие на застывшие остатки вышедших из недр и лопнувших огромных пузырей, ее темные, словно глубокие отпечатки чьих-то гигантских пальцев, глазницы «морей» и «океанов».

Она медленно и неумолимо надвигалась на нас, словно предвестница чего-то жуткого, неизбежного и непоправимого.

– А почему на Марс? Вы же сказали, что они могут лететь не дальше Юпитера. Значит, долетят и до Марса.

– Я придал ЛОТУСу самую маленькую скорость, чтобы вы имели время для осмысления сложившейся ситуации и прийти в себя после случившегося. Мы прилетим на Марс через два часа. Им же, двигаясь даже на максимальной скорости, потребуется для такого перелета не меньше недели. При этом я не думаю, что они успели запастись провиантом для дальнего полета. Вряд ли они полетели за нами, но на всякий случай отдохнем там неделю, и потом верну вас на Землю. Они могут ждать меня на Земле, пока не поймут, что я улетел далеко и надолго, поэтому, друзья мои, вы уж извините, но вам придется принять мое приглашение слетать на Марс, а когда верну вас домой, выполню, наконец, задуманное.

– Но почему все же летим на Марс, а не на Луну? Она ведь ближе к Земле. Марс! Это жутко далеко!

– Это для вас далеко, друг мой, а для ЛОТУСа нет разницы, куда лететь. При его скоростных возможностях с Марса мы сможем прилететь домой даже быстрее, чем с Луны. Просто я не хочу облегчать нашим преследователям задачу, ведь на Луне они будут уже сегодня, и им проще будет нас захватить.

– Если честно, у меня в голове сплошной туман. Я почти ничего не понимаю.

– Согласен с вами, мой друг. Когда у нас будет больше времени, я постараюсь объяснить вам более подробно. А сейчас нам надо провести некоторые приготовления для высадки на Марсе. Идемте за мной. Ребятки, и вы тоже.

Спускаться пришлось до самого низа, в знакомый нам уже шлюзовой отсек. Борислав открыл ту широкую массивную дверь, на которую я обратил внимание еще утром, и вслед за командиром корабля мы вошли в довольно просторную комнату.

Посередине ее на столе лежал какой-то предмет, внешне похожий на барокамеру, рядом стояло что-то похожее на слесарный верстак с большими тисками и множеством ящичков. На трех стенах были закреплены всевозможные инструменты, а у четвертой, в специальных нишах, стояли три, похожих на костюм Борислава, скафандра.

– А это наша гардеробная, примерочная и ремонтная мастерская. Идемте, Павел, примеряйте это. – Борислав снял с вешалки костюм и, расстегнув его, протянул мне.

– Но он же огромный. Мы в нем все втроем можем уместиться. – Я растерянно держал его за плечи на вытянутых руках, причем его ботинки, составляющие единое целое со штанинами, продолжали беспомощно лежать на полу.

– Ну-ну, не капризничайте, друг мой, эти скафандры очень эластичные, они безразмерные. Наденьте его и ложитесь вот сюда. – Он открыл «барокамеру».

Я с некоторой неохотой и нерешимостью, но все же влез в этот комбинезон, надел перчатки. «Видимо, поэтому он безразмерный, что таких размеров просто не бывает», – проворчал я про себя. Он был на мне не просто как на вешалке, я чувствовал себя так, словно был внутри парашюта.

Мальчишки прыснули от смеха, глядя на такое пугало. Так, под их веселые шутки, я, не без помощи командора, лег на указанное мне место.

Борислав опустил крышку, и я погрузился в темноту. Вскоре пространство внутри окрасилось в темно-синий цвет, какая-то голубая лампочка зажглась на крышке барокамеры в районе моей шеи, и тонкая поперечная полоска света медленно поползла вниз, скользя по неровностям моего комбинезона. Через несколько минут я увидел ее снова. Она поднялась до моей шеи и повторила свой путь сызнова. Так продолжалось четыре раза. Постепенно я стал ощущать, как костюм, его рукава, штанины, перчатки, ботинки стали плотно облегать мое тело и конечности. Через несколько минут снова воцарилась темнота, и крышка этой удивительной капсулы открылась. Я легко и без посторонней помощи покинул ложе под восхищенные возгласы своих сыновей. Костюм сидел на мне как литой, и ничто не сковывало движения.

– Ну, что же теперь не смеются мои юные друзья? – иронически улыбнулся Борислав и, сняв с вешалки следующий скафандр, протянул его моему старшему.

Виталик торопливо стал одеваться, но мне пришлось помочь ему, костюм был просто огромен. Он полностью состоял из большущих складок, которые свободно лежали на полу. После того как мы помогли ему лечь в капсулу повторить мой опыт, Борислав пояснил мне:

– Эти скафандры – абсолютно уникальные образцы. Их особенность в том, что они многофункциональны. Вы, конечно же, обратили внимание, как мне было комфортно в нем в нормальных земных условиях. Вы также не почувствуете никакого дискомфорта ни в дальнем космосе при температуре, близкой к абсолютному нулю, ни в околосолнечном пространстве в температуре, при которой плавится алюминий. Он автономно проводит жесткий контроль над температурой внутри, препятствует и избыточному наружному давлению, и космическому вакууму, и сильнейшей космической радиации. Словом, вы вполне можете довериться ему в любых самых сложных ситуациях… О! А вот и наш юный космонавт! – Он открыл крышку капсулы и протянул руку Виталику. Тот, спрыгнув на пол, принялся осматривать себя и ощупывать свой новый костюм, который был на нем просто безупречен.

– А теперь я, теперь я! – нетерпеливо прыгая вокруг нас, зачирикал младшенький.

Нам не сразу удалось облачить его в этот просто гигантский костюмище. Несколько раз мы его просто теряли в нем. Наконец, затолкали костюм с «начинкой» в примерочную капсулу.

– А почему здесь было только три костюма? Ведь было же еще два пустых места. – Виталик явно опередил меня с этим вопросом.

– Ты прав, дружок. Один – на мне, не хватает одного… О! А вот и наш Игорек! Давайте теперь поднимемся в командный отсек. Впереди у вас масса приятных ощущений и радостных впечатлений от предстоящих прогулок. У нас есть немного времени, и я попытаюсь вам рассказать о возможностях моего корабля.

Глава 8.

Красная планета

– Вы, наверное, знаете, что современные космические ракеты летят, скажем, к Луне по сложным, точно рассчитанным траекториям, и на этот полет им требуется несколько дней, – начал рассказчик, как только мы поднялись в командный модуль. – А мы летели по прямой, и Луна промелькнула перед нами всего через минуту. Быстро мы летим, скажете вы. Да, но если лететь с такой скоростью к другим звездам, то не хватит не только жизни, но и жизни поколений. ЛОТУС летит к Марсу на минимально возможной для него скорости для того, чтобы вы могли увидеть то, что видели и чем восхищались во время полета. Но такое расстояние он мог бы преодолеть за ничтожно малые доли секунды, двигаясь со скоростью максимальной. Наш путь займет у нас ровно два часа. Думаю, вам неинтересно будет, если полет на Марс закончится, так и не успев начаться. Для ЛОТУСа любые расстояния в пределах Солнечной системы так малы, что ему просто негде здесь разогнаться. К примеру, за секунду максимальной скорости он сможет дважды пересечь орбиту Плутона.

В командном отсеке повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь шипением решеток приточной и вытяжной вентиляции. Борислав был очень доволен произведенным на нас впечатлением.

Я попытался сформулировать вопрос, но мысли мои пришли в совершенный беспорядок и единственное, что мне удалось сделать, это раскрыть рот.

Виталик, движимый крайним изумлением, поднялся с кресла. Взгляд его буквально пронизывал Борислава. Зная своего сына, я понимал, что в данный момент он лихорадочно пытается что-то высчитать в уме но, очевидно, для таких упражнений был еще не очень готов, поэтому, потупив взгляд, только проронил:

– Таких скоростей не бывает, – и устало вернулся на место.

Игорек же, плохо понимая происходящее, но повинуясь общему настроению, сидел и молчал, лишь переводил свой взгляд то на одного, то на другого.

– Боже мой! Борислав, поясните, пожалуйста, что это за корабль такой! Не проходит даже минуты без чего-нибудь нового и удивительного для нас на его борту. Только я начинаю привыкать к вашим чудесам, как вы открываете нам новые, еще более поразительные. Такое ощущение, что мы переселились в какой-то нереальный, фантастический мир. Но ведь это невозможно! Та скорость, о которой вы говорите, многократно превосходит скорость света, а это – максимальная скорость, известная науке!

– Вы правы, Павел, ни одна молекула, атом, электрон не могут двигаться со скоростью, близкой к скорости света. Это непреодолимая скорость для материи. Наш корабль не отменяет законы физики, он лишь движется по другим законам. Мы с вами будем коротать вечера за рассказами о ЛОТУСе. Вы узнаете о нем все, что знаю. Я не стану от вас скрывать и его историю, ведь вскоре после того, как я верну вас на Землю, уничтожу корабль. Я уже стар и чувствую, что мой последний день близок, а безукоризненность и совершенство ЛОТУСа могут стать губительными для человечества, если он вдруг когда-нибудь попадет в руки жестоких и алчных палачей. Единственное, что я могу сказать вам сейчас, это то, что на ЛОТУСе нет двигателя в известном смысле слова. Двигатель корабля – это генератор Юнге. Для полета он использует энергию ближайшей к нему звезды и по примеру растянувшейся резинки перемещает в пространстве не тела, а информацию о молекулах и даже атомах, их составляющих, не разрывая энергетической связи между ними. Сами же атомы остаются на месте.

– Другими словами, если я вас правильно понял, наши тела сейчас состоят не из тех частиц, из которых они состояли совсем недавно?