Землянин. Научно-фантастический роман в двух частях

Над озером опустилась ночь. Я уступил свое место в палатке Бориславу, а сам расположился на ночлег в своем тесном «Москвиче» и долго еще не мог уснуть в размышлениях над предложением Борислава. Путешествовать по Солнечной системе – весьма опасное занятие. Поэтому, приняв твердое решение ограничиться лишь экскурсией на ЛОТУС, в сладостном спокойствии забылся долгожданным сном.

Довольно нескоро, но все же стихли шумы и перешептывания увлеченных друзей. А где-то там, на востоке, уже зарождался новый день, неся с собой удивительное, неповторимое и манящее своей загадочностью завтра.

Глава 3. Звездолет

Я проснулся по своему обыкновению ранним утром, едва забрезжил рассвет. По темному еще небу плыли легкие, освещенные солнцем розовые облака, хотя на земле было пока сумрачно и холодновато. Я с детства люблю смотреть, как начинается день и как он заканчивается. Обидно занимать сном время, отведенное для жизни.

Выйдя из машины, где провел эту ночь и проделав несколько упражнений, согревающих и разминающих мои затекшие в тесном пространстве маленькой машины конечности, я, несмотря на проникающий под одежду осенний утренний холод, отправился на свою обычную прогулку по лесу.

В памяти всплывали события прошедшего дня, некоторые из которых разум по-прежнему отказывался воспринимать. В моем сознании все чаще возникал образ сигарообразной башни, и я уже испытывал страстное желание побывать внутри нее.

Я медленно бродил по лесу, собирал хворост для костра и обращал свой мысленный взор к холодным звездам ночного неба, к черной бесконечной пустоте пространства. Что может так занимать человека в этом безжизненном мире, в этой враждебной для всего живого среде, да так, что такую красивую, родную, теплую планету он воспринимает как продовольственный магазин, не более того? Так, предаваясь размышлениям, я не заметил, как охапка хвороста оказалась довольно внушительной, и заспешил обратно.

Рассвело. Несмотря на столь ранний час, лагерь уже не походил на сонное царство. Напротив, в нем царила какая-то суета, разбавленная веселым детским смехом. Обычно я не мог разбудить своих ребят и в более позднее время. Удивленный подобной метаморфозой, я в растерянности вышел на опушку.

– Папа, где же ты ходишь? Мы уже заждались тебя. – Игорь бежал навстречу мне, подпрыгивая от нетерпения.

Теряясь в догадках, я пошел быстрее, повинуясь общему настроению.

– Папа, дядя Боря обещал нам показать свою ракету. Ты что, не помнишь? – Подбежавший к нам Виталик казался обиженно-растерянным.

– Помню. Но не раньше завтрака. Вы что, хотите проголодаться на самом интересном? – Я бросил охапку хвороста возле кострища.

Что тут с ними сделалось! Игорек схватил чайник и бросился с ним за водой. Виталик стал лихорадочно укладывать хворост, после чего стремглав помчался в палатку за спичками. Я сделал комически испуганное выражение лица и отступил в сторону. Борислав взирал на все молча, давясь от смеха.

– Доброе утро. Как спалось вам в обществе этих разбойников?

– Доброе утро. Прекрасно, если не считать того, что перед сном они меня в оба уха заваливали вопросами, а утром разбудили ни свет ни заря. Уж очень хотели увидеть ракету. Вы знаете, Павел, я, по наивности своей, думал, что, имея возможность безраздельно пользоваться неограниченными богатствами других миров, являюсь богатейшим из людей, но, оказывается, горько ошибался. У вас есть два бесценных сокровища. Я от чистого сердца завидую вам. К сожалению, судьбой не было уготовано мне отцовское счастье.

– Все готово! – в один голос крикнули мои «сокровища» и стали энергично махать нам руками, приглашая к столу.

Чайник, правда, еще не успел вскипеть, но стараниями поваров почти полностью утопал в пламени костра.

Завтрак Игоря и Виталика в тот день можно было сравнить с американскими соревнованиями по поеданию гамбургеров. Недолго рассиживаясь, они вышли из-за стола, вернее выпрыгнули, и бросились в палатку переодеваться для столь важного для них мероприятия.

Вскоре закончили завтрак и мы с Бориславом. К этому моменту ребята были уже наготове и стояли возле палатки, как бы ожидая команду «на старт». Она прозвучала менее отрывисто:

– Ну что, друзья мои, теперь добро пожаловать ко мне в гости. А потом мы с вами прогуляемся по Солнечной системе.

– Вы что, серьезно решили взять нас с собой в космос? Я долго обдумывал ваше предложение. Нет! Об этом не может быть и речи.

– Пап, ну чего ты! Ну, давай прокатимся с дядей Борей! Разве ты сможешь потом без него нас туда прокатить? Ведь не сможешь, так давай сейчас, пока есть возможность, а? Целый месяц! – Игорек с жаром смотрел мне в глаза.

– Ребятки, нам же с вами в понедельник в школу! Я ведь школьный учитель, вы не забыли? Вы хотите прогулы получить? Я – нет.

– Пап, ну хотя бы на недельку, а? – в тон брату не унимался Виталик.

– Павлуша, – мягкий голос Борислава заставил смолкнуть голосам мальчишек, – даже если вы и пропустите полгода в школе, ваши ребята за эти дни узнают многократно больше, чем сидя все это время за партой. Не лишайте их возможности постичь мир космоса. Уникальной возможности.

– Нет, Борислав, нет! Я не могу подвергать опасности моих ребят. Я согласен только на экскурсию по вашему кораблю. Признаюсь, и мне чертовски хочется там побывать. Но потом все! Мы расстанемся и будем вспоминать наше знакомство с вами как одну из самых ярких страниц в жизни.

– Ну что ж, – тяжело вздохнул Борислав, – будь по-вашему. Конечно, в чем-то вы правы.

– Виталик! Не трогай палатку. Садитесь в лодку, если хотите. Мы только погостим у дяди Бори и вернемся.

Мальчишки, обиженно понурив головы, медленно побрели к лодке. Они не привыкли обсуждать мои решения, поэтому, смирившись с неизбежным, молча опустили весла на воду.

Мы с Бориславом двинулись берегом, поручив лодку ее неизменному экипажу. В этот раз путь к известному нам месту занял намного меньше времени, чем у меня днем раньше, и вскоре мы оказались в виду знакомой мне темно-серебристой башни.

Теперь я смотрел на нее без испуга. Ее четкие, правильные формы завораживали своей стремительностью и величием, и при более близком рассмотрении она действительно походила больше на ракету, чем на башню. Она имела вид двадцатиметрового цельнометаллического цилиндра с каким-то большим яйцеобразным утолщением на заостренной маковке. Но первое, что удивило меня в ней, было то, что она стояла вертикально на пологом склоне и держали ее в таком положении шесть одинаковых стоек, но были они разной длины, повторяя своими нижними основаниями изогнутость рельефа. По всей ее высоте на одинаковом расстоянии друг от друга находились какие-то черные блестящие блюдца диаметром с полметра.

Мне невольно вспомнились передачи новостных программ с репортажами из Байконура. Старты «Союзов», изрыгающих снопы пламени, вызывали у меня горделивый восторг своими величием и мощью. Но чувства виденных мною тогда пусков ракет не входили ни в какое сравнение с тем утонченным великолепием, которое я увидел в тот день.

Удивление детей было настолько ошеломительным, что они не могли оторвать от нее взгляда и были полностью поглощены ее созерцанием. По мере приближения к кораблю их гребки становились все мельче и медленнее. Казалось, они вот-вот остановятся, так и не доплыв до берега. Тем не менее вскоре маленькое резиновое суденышко шаркнуло своим мягким дном о прибрежную траву, и его экипаж, проворно выпрыгнув на берег, поспешно вытянул его на сухое место.

Мы обошли корабль со всех сторон и остановились возле одной из его стоек. Она отличалась от других тем, что была двойной, с прорезиненными ступеньками посередине.

Борислав ступил на лестницу и поднялся к двери с овальным черным иллюминатором. Тут в маленьком окошке на корпусе корабля прямо перед его глазами дважды слева направо пробежал красный огонек, после чего зажглась зеленая полоска; над лестницей открылась дверь.

Мы один за другим последовали за хозяином корабля и оказались в небольшом помещении шлюзового отсека. Интерьер его составляли лишь круглые ниши возле выхода со свернутыми и уложенными в них белыми страховочными тросами. В глубине отсека находилась какая-то массивная металлическая дверь. Борислав прикоснулся к красной кнопке на стене, тут же за нами закрылась наружная дверь, а эта кнопка зажглась зеленым светом.

– Борислав, – решил я задать мучивший меня вопрос, – почему ваша ракета стоит строго вертикально, хотя под нами сейчас пологий склон?

– Это мое изобретение, – ответил тот, застенчиво улыбаясь. – При спуске на поверхность планеты, корабль постоянно контролируется шестью парами лазерных датчиков, находящимися под обшивкой. Это, если угодно, вестибулярный аппарат, благодаря которому он опускается строго вертикально. Спуск немедленно прекращается, как только хотя бы одна стойка коснется поверхности. Тогда приходят в движение остальные, выдвигаясь до прикосновения с грунтом, после чего вес корабля постепенно передается на все шесть опор равномерно. Так что его, – Борислав любовно похлопал по стенке звездолета, – совершенно не интересует, на какую площадку мы приземлимся. Ну что, продолжим? – Он подошел к вертикально стоящей лестнице. Знакомый нам уже красный огонек пробежал по стене перед глазами Борислава, опять зажглась зеленая полоска, и на потолке открылся круглый люк.

Покинув вслед за Бориславом шлюзовой отсек, мы поднялись по лестнице и очутились в довольно стесненном, но не темном помещении. Вот что за блюдца я видел снаружи! Вдоль борта по окружности отсека, на уровне глаз, были установлены большие иллюминаторы, через которые внутрь проникал свет уже поднявшегося над деревьями дневного светила.

Глава 4. Знакомство со звездолетом

Покинув последним нижний отсек, я обратил внимание на то, что он тут же погрузился в темноту. Борислав, поймав мой удивленный взгляд, произнес:

– Этот корабль можно назвать колыбелью экономии ресурсов. То, что не успевает сделать человек или просто забывает, безропотно и беспрекословно выполняет компьютер, тем более что включить и выключить свет для него совсем несложно. Сейчас мы с вами как раз находимся в отсеке «В», отсеке активной экономии. Здесь отходы жизнедеятельности человека перерабатываются и вновь возвращаются в необходимых для него формах. Этот отсек – и легкие, и родник, и завод по производству удобрений для огорода, а также пылесборник и утилизатор неперерабатываемых отходов.

Мои ребята смотрели на все с нескрываемым любопытством, все трогая, ко всему прислушиваясь и принюхиваясь.

Мы не стали задерживаться в этом отсеке и поднялись вслед за хозяином на следующий уровень с большой литерой «С», нанесенной на стену за лестницей.

– Этот отсек поделен надвое. Одна его часть – это туалет и душевая, а другая – кухня с плитой, утварью, холодильником и кладовой пищевых припасов. Корабль имеет ограниченные размеры, и нам пришлось совместить некоторые, обычно далекие друг от друга, помещения, но они не имеют общего воздушного пространства, зато имеют хорошую вентиляцию и звукоизоляцию. В этом отсеке экскурсовод вам не нужен, так как здесь вы не встретите ничего необычного для себя но, тем не менее можете прогуляться здесь и освоиться в полной мере. – С этими словами он повернулся к иллюминатору и стал осматривать открывшийся ему пейзаж голубого озера и тронутой осенним увяданием зелени леса, утопающего в лучах утреннего солнца.

Я был поражен благородностью этого в высшей степени интеллигентного человека, его высокой порядочностью и предусмотрительностью. Кто же еще мог с такой тактичностью предоставить возможность оправиться и привести себя в порядок после двухдневного пребывания в лесу!

Оценив по достоинству предложение Борислава, близнецы разбрелись по отсеку, посетив в первую очередь обе туалетные комнаты. Я же, медленно бродя по заглушающему шаги полу и все еще оставаясь во власти впечатления о хозяине, очутился возле кухни, которая прервала мои мысли, представ передо мной во всем великолепии компактности и функциональности ее принадлежностей. Здесь было все необходимое даже для самого взыскательного повара, причем каждая вещь имела не только свое место, но и была надежно зафиксирована от случайного перемещения или падения что, в общем, и понятно, учитывая мобильность этого дома.

Так, бродя по отсеку, в котором не было ничего лишнего и настолько все было простым и понятным, что мы быстро привыкли к нему и вскоре полностью освоились в этом новом для нас мирке житейского уюта.

– Дядя Боря, а что там дальше? – Дети подбежали к хозяину корабля и, показывая пальцами на потолок, в нетерпении переминались с ноги на ногу.

Борислав, довольный тем, что экскурсия приводит его новых друзей в такой восторг, с улыбкой и готовностью продолжил путь по лестнице.

В следующем отсеке, с литерой «D» на стене за лестницей, мы не стали останавливаться.

– А это технический отсек. Он вам неинтересен. Там венткамера, воздушные и водяные насосы, кондиционер, маховики гироскопа, резервуар с запасом воды, баллоны с воздухом, другое техническое оборудование… Идемте дальше.

Поднявшись еще на два с небольшим метра, а именно столько составляла высота каждого отсека, мы очутились в настоящем саду. Вот уж чего я никак не ожидал увидеть на борту звездолета, так это буйную зелень растущих здесь всевозможных растений, занимающих почти весь объем отсека. Этот сад находился внутри стеклянного цилиндра в середине зала, так что мы могли обходить его с разных сторон по узкому коридору вдоль борта корабля.

По-видимому, недавно внутри него прошел искусственный дождь, и проникающие через иллюминаторы солнечные лучи играли в еще не упавших с листьев капельках, отбрасывая тысячи зайчиков на восхищенных посетителей.

– Вот это и есть наша оранжерея, призванная не только обогащать воздух кислородом, но и снабжать стол растительной пищей, которая порой, во время дальних экспедиций, составляет основной рацион экипажа. Кухонная кладовая у нас не очень большая, а овощи растут непрерывно, тем более что огород наш снабжен искусственными дождем и солнцем, а также натуральным, как вы понимаете, удобрением.

– Что-то она не настолько большая, чтобы в достаточном количестве снабжать пищей экипаж. Вы, наверное, запасаетесь большим количеством консервов?

– Консервы я, конечно, тоже покупаю, но немного. Мне вполне хватает выращенных здесь овощей. Йозеф Таубе был биологом-генетиком. Чего он только не изобретал! Настоящий гений в своем деле! Он еще на земле ставил опыты с ДНК растений и животных. В итоге вывел известные нам сорта культур, которые растут почти со скоростью грибов. Ну что, продолжим? – Борислав направился к лестнице, кивком приглашая нас следовать за собой.

– Господи, сколько же чудес на этом корабле! – прошептал я, потеряв голос от волнения.

– Сколько угодно, друг мой, – произнес Борислав таким же завораживающим вкрадчивым шепотом и, улыбаясь, дружески похлопал меня по спине.

Удивительное знакомство с этим поистине фантастическим кораблем продолжалось, и мы, последовав за хозяином, вскоре оказались на шестом этаже восхождения к неизвестному.

Так же, как и на нижних этажах, содержимое отсека «F» находилось в середине, но отличало его от других наличие множества лампочек, кнопок и небольших экранов. Легкий, монотонный, слегка звенящий, но очень тихий звук, доносившийся из его недр, говорил о наличии там маленьких вентиляторов.

– Это и есть ваш компьютер? – Я с интересом всматривался в непонятные надписи под лампочками и кнопками. Да и что мог в них понять простой школьный учитель географии?

– Да. Это мозг корабля. – Борислав, закинув руки за спину, спокойно смотрел на панели индикации. По его серьезному лицу было видно, что он не шутил. – Мозг, если можно так выразиться, состоящий из двух полушарий. Одно работает постоянно, а другое всегда готово его сменить в случае малейшего сбоя. Этот компьютер не только следит за работой всех систем на борту, но и управляет движением корабля, его скоростью, посадкой на поверхность, внутренней гравитацией, навигацией, безопасностью и другими функциями, многие из которых он выполняет без участия человека, порой игнорируя его действия. Его основными задачами являются доставка экипажа к космическому объекту и обеспечение безопасности каждого из его членов.

– Борислав, разрешите задать вам вопрос. Все в вашем корабле сделано так, будто он должен постоянно находиться на земле, то есть пол, лестница, растущие вверх растения, вода течет из крана… Но ведь в космосе, где, как вы говорите, проводите, чуть ли не основную часть жизни, нет пола и потолка, вода не течет вниз, нельзя приготовить еду на плите, положить ее на тарелки, в конце концов. Там, насколько я понимаю, невесомость.

В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь шипением вентиляторов компьютера. Три пары пытливых глаз смотрели на ученого. Лишь спустя несколько секунд тот произнес:

– Вы абсолютно правы, там невесомость. Давайте поднимемся на следующий этаж, там я расскажу вам об этом и не только. – Он решительно взялся за поручень и быстро поднялся на седьмой этаж, жестом поторапливая нас.

– А это наша кают-компания. Здесь мы принимаем пищу, отдыхаем от вахты, беседуем. Располагайтесь. – Он указал на удобные кресла, расставленные вокруг продолговатого стола, в центре которого стоял прозрачный цилиндр с золотистой буквой «G», уходящий нижним основанием в пол.

Глава 5. Удивительный мир корабля

Кают-компания была залита солнечным светом, пронизывающим ее насквозь через иллюминаторы, между которыми вдоль круглой стены стояли стеллажи с книгами. Мальчики, увлеченные новой обстановкой, сначала попробовали посидеть во всех креслах, прежде чем выбрали нужные им места.

Я же остановился возле одного из окон, с любопытством оглядывая с более чем пятнадцатиметровой высоты панораму леса и озера, но заданный мною вопрос не выходил из головы, и я присел в ближайшее от меня кресло в надежде как можно быстрее получить ответ на него. Борислав, заняв кресло поближе к ребятам, продолжил:

– Этот корабль сконструирован так, что на его борту есть устройства еще незнакомые современной науке. Каждое из них очень тяжело в объяснении, но еще более тяжело в восприятии вами, не знакомыми с физикой людьми, тем более с нетрадиционным решением некоторых задач. – Он сделал паузу, размышляя. – Боюсь, что многие из них я не смогу объяснить даже академику, поскольку эти решения являются плодом многолетней работы группы ученых, практическими опытами и зачастую случайными, порой необъяснимыми результатами. Но я боюсь показаться вам скучным и поэтому не объясню, а просто расскажу о них.

В самом низу корабля и на самой его макушке есть два генератора искусственной гравитации. В их основу входит швабидий, тяжелый, искусственно созданный в наших лабораториях элемент, который пока не внесен, и я не уверен, что будет внесен в таблицу Менделеева. При облучении гамма-лучами он образует гравитационное поле огромной силы. В зависимости от того, разгоняется корабль либо приступает к торможению, приводятся в действие или верхний генератор, или нижний. А когда корабль длительное время несется в пространстве, работает нижний генератор, создавая притяжение к полу такое, к которому мы привыкли на Земле. Они постоянно сохраняют гравитационное поле на борту звездолета стабильным. Вот поэтому, Павлуша, на борту нет невесомости, и вода потечет из крана, и ни одна тарелка не сдвинется с места.

Было очевидно, с каким интересом слушал учителя Виталик. Игорек же начал нетерпеливо ерзать в кресле, потом спрыгнул с него, подбежал к книжным стеллажам и, наконец, остановился возле окна. Его, в отличие от брата, не увлекала физика, поэтому ему было непонятно объяснение Борислава, и он, конечно же, скучал.

Понимая, что объяснения подобных сложных процессов для некоторых может быть утомительным, хозяин решил прервать экскурсию, предложив выпить по чашке кофе, наливая из автомата, специально установленного неподалеку от стола, который помимо кофе мог предложить так же и холодную воду.

– А теперь, друзья мои, я покину вас ненадолго. Подошло время обеда, я спущусь на кухню, а вы можете располагаться здесь поудобнее. Библиотека в вашем распоряжении. Можете также подняться на следующий этаж. Там есть четыре свободные каюты, вы можете выбрать себе любые и отдохнуть на кроватях. Словом, чувствуйте себя свободно, как дома. Прошу извинить меня. – С этими словами наш радушный хозяин покинул нас, исчезнув в нижнем люке.

На верхний этаж Виталика и Игоря не надо было приглашать дважды. Они, толкая друг друга, бросились наперегонки к лестнице, едва Борислав скрылся внизу. С криками и смехом они вбежали наверх, несмотря на мои призывы к тишине и порядку.

Конечно же, трудно удержать на одном месте подростка, на которого навалилось столько нового, необычного и удивительного. Да что и говорить, меня самого просто распирало от любопытства, особенно во время то и дело доносившихся из открытого люка восклицаний.

Минут пять спустя я тоже потянулся за ними. Голоса мальчиков стихли. Как я и ожидал, каюты находились по кругу, в середине отсека. Напротив каждого из пяти иллюминаторов находились двери с номерами от одного до пяти. Они были сделаны из темного стеклопластика, поэтому я не мог видеть пространство за ними. Вероятно, притихшие мальчишки приготовили мне очередные козни, поэтому я осторожно, с некоторой опаской, заглянул за одну из них.

Каюта оказалась пустой, и я решил осмотреться в ней, справедливо полагая, что все они окажутся одинаковыми. Комната была треугольной формы и показалась мне несколько тесноватой, но вместе с тем довольно уютной, наверное, во многом благодаря двери. Изнутри она оказалась прозрачной, лишь слегка тонированной, и не скрывала пространства за собой.

Мое внимание привлек треугольный столик, установленный у правой стены рядом с входной дверью. А у изголовья кровати, занимающей все остальное свободное от прохода пространство, была установлена маленькая раковина для умывания. На столике стоял среднего размера плоский телевизор, а возле него – составляющий единое целое со столиком ячеистый ящик с торчащими из него какими-то непонятными мне пластиковыми столбиками. На слегка загнутом углу столика я тщетно пытался разобрать назначение множества расположенных на нем кнопок. Вероятно, это был пульт управления систем в каюте.

Вспомнив о великодушном дозволении хозяина, я прилег на кровать и тут же почувствовал приятную истому во всем теле. Она медленно растекалась по жилам, утяжеляя конечности и веки. В полудреме я успел подумать о нашем радушном хозяине, хлопочущем в данную минуту у кухонной плиты, и опустил ноги на пол, как вдруг сонное оцепенение резко пропало. Ко мне вернулось прежнее состояние, даже более того, я почувствовал себя немного бодрее и свежее.

Тут же поднявшись с кровати, я стал осматривать и ощупывать ее с нескрываемым восхищением. Разумеется, я не понял, в чем фокус, и вышел из комнаты, полный восторга от подобного ощущения.

Мальчики мои спали. В этом не было сомнения, и я направился на их поиски. За следующей дверью помещение было явно обжитым.

На столике стояли старые фотографии улыбающейся пожилой женщины, пятерых молодых мужчин, один из которых отдаленно напоминал нашего нового друга, людей в скафандрах на фоне каких-то пыльных валунов. Я поспешно закрыл дверь, мне стало неудобно от того, что я, пусть нечаянно, но все же вторгся в чужую жизнь.

За следующей дверью я обнаружил своих сыновей. Как и предполагал, они сладко спали, прижавшись друг к другу. Как только я тронул их за плечо, они тут же открыли глаза и без малейшего намека на сонное в таких случаях состояние с веселыми возгласами бросились мне на шею:

– Ой, папа, как ты здесь оказался? Ты так бесшумно подкрался к нам, а мы думали, что ты нас искать будешь, и хотели тебя напугать.

– Да уж кто бы спорил… – протянув многозначительно, я вышел из каюты. – Дядя Боря нас уже, наверное, потерял.

Борислав нас не терял. Мы спустились в кают-компанию, и пришлось подождать еще минуты три, прежде чем тот присоединился к нам. Увидев нас, он воскликнул:

– О! А я и не тороплюсь, думаю, вы спите вовсю, ну что же, тогда прошу к столу. – С этими словами он подошел к прозрачному цилиндру и нажал на кнопку возле него. Послышалось легкое шипение. Вскоре в нем показался поднос с обедом на четыре персоны.

– Борислав, объясните, пожалуйста, как это получилось?

– Ничего особенного, Павлуша, это простой пневматический лифт.

– Нет, я не об этом. Я о ваших спальнях. На кровать можно лечь и не успеть досчитать до десяти, как будешь крепко спать.

– Да, это действительно интересно. – Борислав расставил тарелки перед гостями и жестом пригласил отведать из них. – Но, честно говоря, я и сам не все знаю, ведь не я один создавал этот корабль. Над этой спальной долго трудился великолепный врач и биофизик Мартин Гизе. По-моему, там есть какие-то ультразвуковые колебания, но их можно как включить, так и выключить. Хотя, согласитесь, ведь это очень удобно – быстро уснуть и проснуться ровно через полчаса. К сожалению, во время полета мы не можем себе позволить ни долгое ворочание в постели, ни длительный сон.